Ведьмин род

История первая. Ночной кошмар

Ребенок плакал.

Надрывно, отчаянно, срываясь и снова начиная с начала. Крошка с тонкими светлыми косичками сидела на ковре посреди комнаты и, тиская в ручках старого плюшевого медведя, орошала его горючими слезами. Обстановка знакомая до последней мелочи — советский шкаф с полированными дверцами и антресолью, телевизор, в потухшем экране которого отражается стоящий напротив диван с потертой обивкой, но все чистое и аккуратное. Только вот девочке не до аккуратности. Она продолжает плакать, размазывая по лицу слезы. Старая седая женщина укоризненно качала головой, не делая попыток успокоить ребенка. Жесткая складка у губ и острый выдающийся подбородок говорили о несгибаемом характере, упорстве и железной воле. Эта женщина многое повидала в жизни, многое пережила и выстрадала. Слезы ребенка — малое из того, через что ей пришлось пройти. В сердце этой женщины было слишком мало места для глупой жалости, опасных сантиментов и того, что было принято называть любовью. Все это давно ушло в прошлое, и теперь ее долг — воспитать будущее поколение своего рода. Сделать это правильно, так, как воспитывали ее саму, в соответствии с древними обычаями и традициями, которым уже много сотен лет. Донести то важное, без чего только начинающаяся жизнь малютки превратится в бесконечный кошмар.

— Ты не узнаешь любви, — повторяла она безжалостно, и лампочки в хрустальной люстре таинственно мерцали, будто соглашаясь. — Это чувство не для таких, как мы. Плачь, пока можешь, Вера, настанет время, когда тебя некому будет утешить. И взгляд в спину оттуда, где кончается свет, будет следить за тобой неотрывно всю жизнь, — женщина устало вздохнула, будто с этими словами заново переживала собственные утраты. — Но уверена, тебя ждет иная судьба. Стараясь походить на других, ты никогда не станешь счастлива.

А маленькая четырехлетняя девочка ничего не понимала и от этого плакала еще сильнее...

Вера проснулась в холодном поту. Дрожащей рукой вытерла набежавшие слезы. Это был только сон, всего лишь очередной кошмар и ничего более. Вот если бы еще он так часто не повторялся. Она потянулась и посмотрела на будильник. Стрелки показывали половину шестого утра — несусветная рань, по меркам всех нормальных людей. Но делать нечего, придется вставать, сон все равно уже не придет.

Ночью была сильная гроза. Где-то случилась авария, и, похоже, целая улица осталась без электричества. А значит, день может пройти без телевизора, интернета и даже микроволновки, хорошо еще непрочитанных книг в библиотеке все еще оставалось достаточно. Вера тяжко вздохнула и отправилась на кухню, ставить чайник на газовую плиту. Не то чтобы интернет или телевизор были ей так уж нужны, но с ними проще было разгонять тоску, что терзала ее в последние дни. Вилли, черный кот, сгоряча названный так в честь старшего принца Великобритании, душераздирающе мяукал за окном и нетерпеливо переставлял лапки, пришлось отвлечься, чтобы впустить его.

Вера жила в этом доме с рождения. Он достался ее матери в наследство, и в отсутствие формальной владелицы девушка занимала всю площадь на пару с единственным сожителем — домашним любимцем Вилли. Двухэтажное строение, блиставшее новым ремонтом, только с виду напоминало сказочный домик, на самом деле его построили еще до войны, и, несмотря на кажущуюся хрупкость и легкость, он мог спокойно простоять еще хоть лет сто.

Чай давно вскипел, но Вера не торопилась наливать его в кружку. Неприятный сон все не шел из головы, прокручиваясь с разных ракурсов. В нем не было ничего страшного и ужасного, кроме того, что он был правдой, а плачущая девочка — Вера — была ей самой.

Время двигалось неестественно медленно. Электронные часы на кухонной полке пропищали шесть часов утра по московскому времени. Встать с постели так рано в выходной день — это почти преступление. Даже соседи еще не уехали на дачу, а они те еще жаворонки. Вера жаворонком никогда не была, но идти и досыпать положенные для сна часы все равно уже не хотелось. Допив остывший чай, девушка приняла неожиданное решение — поехать на кладбище.

Верину бабушку почему-то захоронили не на местном кладбище, а на городском. Дочь покойной свое решение никак не прокомментировала, а Верочке, ей тогда едва исполнилось девятнадцать, было не до вопросов. Не то, чтобы она так уж любила бабку, та была слишком суровой и властной женщиной, чтобы вызывать такие нежные чувства, но глубоко уважала и ценила за ум и заботу. Пусть порой она и выражалась в специфических формах. Сейчас Вере было уже двадцать четыре, и всем, что знала и умела, она была обязана Ираиде Васильевне, за что не уставала мысленно ее благодарить.

Салон маршрутного такси был пуст, за исключением сонной молоденькой кондукторши. Обычно, под гул двигателя Вера любила думать, строить планы, фантазировать. Дорога успокаивала ее и настраивала на нужный лад. Но не сегодня. В растрепанных чувствах она сошла на конечной остановке и, не спеша, направилась к воротам в "город мертвых".

Кладбище встретило ее щебетаньем ранних птиц, шелестом деревьев и той удивительной тишиной, что бывает только здесь. Идя по узкой тропинке между резными оградками, Вера вертела головой, вглядываясь в фотографии и надписи на надгробных плитах. Иногда становилось жутко при мысли, что вокруг — реальные люди, чей жизненный путь оборвался по той или иной причине. Каждый из них тоже когда-то думал, чувствовал, жил. Вера поежилась, представив на миг сотни мертвых взглядов, с упреком буравящих ее со всех сторон, и поспешила вперед знакомой дорогой. Только у могилы Ираиды Васильевны она почувствовала себя увереннее, будто покойная бабушка могла ее защитить. На черно-белом керамическом фото — жесткое сухое лицо с пронизывающим насквозь цепким взглядом прищуренных глаз. На этом снимке ей всего пятьдесят. Спустя почти тридцать лет неизлечимая болезнь убьет, но не сломит ее.

Вера почувствовала, как на глаза набежали слезы. Она моргнула, и соленые капли побежали по щекам вниз, срываясь с подбородка.

— Прости, что меня не было рядом, когда... когда... — почти прошептала девушка и, не сумев закончить, разрыдалась. Она не собиралась плакать, но всякий раз, когда оказывалась наедине с бабушкиной могилой, начинала бесконтрольно рыдать, от жалости к ней, к себе, от безысходности и одиночества.

Так плакал маленький ребенок из сна, маленькая Верочка двадцать лет назад...

— Девушка, вам платок дать?

Вера дернулась от неожиданности. За ее спиной стоял подтянутый светловолосый парень лет двадцати пяти, с самым что ни на есть сочувствующим выражением лица. Весьма симпатичного, к слову сказать, лица.

— Вам платок дать? — повторил он участливо. Вера вспыхнула до кончиков волос, осознав, как жалко и убого, должно быть, выглядит в глазах незнакомца. Веки распухшие, нос красный, щеки мокрые. Она пролепетала что-то невразумительное, имея в виду, что справится сама, но парень уже сунул ей в руку свой клетчатый платок. Вера смущенно поблагодарила, в очередной раз подумав, что выглядит глупо, и принялась вытирать лицо, тем более, что от слез кожу уже ощутимо пощипывало.

— Меня, кстати, Стас зовут.

— Вера, — девушка протянула руку. — Очень приятно.

— Вееера, — протянул Стас восхищенно. — Какое красивое и редкое имя!

— Какое же оно редкое? — рассмеялась Вера, в душе ликуя от незамысловатого комплимента. — Имя как имя. Меня так отец назвал, в честь моей второй бабки. Обычная история.

Слово за слово, и молодые люди покинули кладбище, как старые знакомые. Стас оказался милым, веселым и, как казалось Вере, искренним, хотя она частенько ошибалась в людях. Кроме того, он выглядел именно так, как, по мнению Веры, должен был выглядеть мужчина ее мечты. Впрочем, это как раз было не очень хорошо.

— Давай, в кафе зайдем? — предложил Стас, когда они дошли до центральной улицы. — Я с утра жуть какой голодный.

Вера вспомнила, что перед уходом выпустила кота на улицу, причин отказываться вроде не было, но...

И она с радостью согласилась.

Молодые люди вообще редко оказывали ей знаки внимания, по большей части она сама их распугивала, потому что точно знала — добром это не кончится. Но Стас... Он был необыкновенным. Вера не переставала смеяться над его шутками и байками, словно и не рыдала среди могил час назад. Всего часик, хотя бы один час не думать о плохом и быть обычной девушкой.

— Расскажи о себе.

— Что? — Вера вздрогнула и выронила из пальцев десертную ложечку. — Тебе, правда, интересно?

Стас усмехнулся, и сердце заныло в ответ на эту улыбку. Надо было раньше уйти.

— Мне интересно все, что связано с тобой, — просто сказал он. В серых глазах были искренний интерес и тепло.

Вера покраснела, опуская взгляд на вазочку с мороженым:

— Хорошо, но предупреждаю, вряд ли что-то в моей биографии тебя поразит.

На самом деле она покривила душой. Род Ильинских, ранее носивших фамилию Гончаровы, был известен по всей губернии еще в те времена, когда этот, Озерск, был деревней, и почти все жители ее являлись крепостными местного помещика, графа Ильинского. Именно от него пошла новая, знатная, ветвь их необычного семейства. До этого события и после него Ильинские славились тем, что женщины их рода были самыми настоящими ведьмами и владели мощным колдовством.

Всего этого Вера рассказывать, разумеется, не стала. Сейчас, в век технологий и разума, многие позабыли про озерских ведьм, вот и Стас ничем не показал, что Верина фамилия ему знакома.

— Это выходит, твоя сколько-то там раз прабабка вышла замуж за графа? Так ты вроде как графиня?

— А как же, — засмеялась Вера. — У меня и крепостные имеются, огород мне вскапывают.

Парочка еще немного посидела в кафе, потом прогулялась по городскому парку и, наконец, Вера засобиралась домой. Больше ей со Стасом видеться было нельзя.

— Мы еще увидимся? — спросил Стас на прощание, будто специально.

— Непременно, — солгала она, не моргнув глазом. — Озерск — город маленький.

Вера села в маршрутку, помахала из окошка, и машина тронулась с места.

В самом прекрасном расположении духа, какое только возможно при столь раннем пробуждении, Вера пересекала улицы, составляющие северный пригород Озерска, шагая к окраине, где за высоким синим забором стоял ее дом. Вилли, заслышав скрип калитки, бросился под ноги хозяйке, недовольным фырканьем осуждая за отсутствие его законного кошачьего обеда.

— Ну, дорогой, — девушка нагнулась и почесала кота за ушком. — Ты и так слишком толстый.

"Слишком толстый" Вилли вытаращил зеленые глазищи, словно все понял, и едва не пропустил момент, когда входная дверь открылась.

— На заре ты ее не буди, на заре она сладко так спит... — громко продекламировал в прихожей красивый мужской голос и чуть тише добавил. — Тебе-то что не спалось, дорогая моя?

— Мариус? — Вера осмотрелась по сторонам и заглянула в открытую дверь кухни. — Ты где? Я тебя не вижу.

— Ты меня никогда не видишь. Вот дождешься, уйду к другой, которая умнее, красивее, воспитаннее и...

— Не уйдешь, — резковато оборвала девушка. — У нас Договор.

Именно так, с большой буквы. Названный Мариусом вздохнул и вышел из-за спины Веры, где еще пару секунд назад никого не было.

— Вот он я. А ты где была? Я вроде как волновался.

Издевки в последней фразе не заметил бы только глухой. Вера сразу ощетинилась.

— Оставь меня! Уйди хотя бы на сегодня.

— Не могу, — притворно расстроился Мариус и поправил идеальный воротник рубашки. — Ты же помнишь, мы неразлучны. Кстати, приходила эта забавная женщина.

Вера подозрительно сдвинула брови:

— Какая еще женщина?

— Которая заказывала у тебя лекарство от склероза для своего мужа. Тебе, между прочим, такое бы тоже не помешало.

— О нет! Она тебя видела?

Мариус довольно кивнул, но, заметив скептический взгляд Веры, самодовольно признался:

— Я открыл дверь, приняв твой облик, и просил зайти за заказом к двенадцати.

— Дня? — зачем-то уточнила она.

— Ну конечно!

— Я тебя убью! — взревела жертва обмана, едва не кинувшись на шутника с кулаками.

— Не выйдет, Верочка, не выйдет! — расхохотался Мариус и исчез.

Часы безжалостно показывали без пяти минут одиннадцать...

Коттедж Ильинских являл собой небольшое, но тщательно распланированное здание — маленькая прихожая с полкой для обуви, старинным узким шкафом и зеркалом, доставшимися от прабабки, светлая уютная кухня, узкий коридор с тремя одинаковыми дверьми, ведущими в зал, ванную и кладовку соответственно, а также лестница наверх. Второй этаж был занят парой скромных спален, крохотной библиотекой и, что особенно важно, рабочим кабинетом. Именно в эту, самую важную комнату в доме, поспешила Вера, услышав о шутке, которую с ней провернули. Единственный способ попасть туда, пройти через спальню хозяйки, иного пути предусмотрено не было. Разве что через окно, но потолки обоих этажей довольно высокие, да и смельчаков-верхолазов никогда не привлекал одинокий дом на окраине, дорога к которому проходила вдоль старого кладбища.

Вера быстро миновала крутую лестницу, в мгновение ока очутившись в коридорчике с окном в противоположном его конце. Вообще, если трезво взглянуть на план дома, создавалось впечатление, что неизвестный архитектор возжелал во что бы то ни стало уместить кучу одинаково маленьких комнат на имевшейся в его распоряжении небольшой площади. Но и бывшие владельцы, и ныне здравствующие на подобное нагромождение помещений ни разу не жаловались. Тесновато, зато все под рукой. Вера уверенно толкнула дверь своей спальни, пересекла ее несколькими широкими шагами, даже не бросив взгляд на неприбранную постель, достала из кармана заботливо пристегнутый к цепочке на джинсах ключ и отперла кабинет. Святая святых встретила ее мрачной прохладой и запахом сухой травы и пряностей. Намного вернее было бы называть эту комнату мастерской, ведь именно такую функцию она и выполняла. На первый взгляд мастерская сильно напоминала старый пыльный чулан, хотя как раз пыли-то тут и не наблюдалось. А вот на второй взгляд особенно впечатлительным она показалась бы каморкой ведьмы, и этот вариант был ближе всего к истине.

Вера торопливо пробежалась глазами по пучкам засохшей травы и каких-то непонятных веток на стенах, взгляд перескакивал с полки на полку, с баночки на баночку, не находя того, что искал. Наконец, нужный ингредиент нашелся, и Вера сорвала его со стены, бросила в блестящую от постоянной чистки кастрюльку с толстым днищем. Постояла немного, собралась с мыслями и уже заметно спокойнее продолжила свое загадочное занятие.

Ее прервал Вилли, деликатным мяуканьем у двери. Варево в кастрюльке неаппетитно булькало, а Вера сосредоточенно отмеряла на весах бурый порошок, изредка сверяясь с записями в блокноте.

— Чего тебе?

Кот, понятное дело, молчал и продолжал тереться о косяк пушистым боком. Вера оторвалась от весов, высыпала порошок в кипящую воду и сразу же сняла кастрюльку с электроплитки. Вилли требовательно пискнул.

— Думаешь, пора? — она утерла лоб рукавом и посмотрела на часы. — И впрямь. Спасибо, Вилли.

Разговаривать с котом давно вошло у нее в привычку, тем более, что тот был понятливее и умнее многих из людей и слушал с завидным вниманием. Во входную дверь позвонили. Потом постучали и еще раз позвонили. Вера переглянулась с питомцем и перелила еще горячую жидкость в склянку из толстого мутного стекла.

На крыльце ждала пухлая седая женщина с бегающими водянисто-серыми глазами:

— Здравствуй, Верочка. А я к тебе, помнишь, утром заходила...

— Помню, теть Тонь, помню.

— Готово ли?

— Готово.

Тетя Тоня с благоговейным трепетом приняла из рук девушки склянку и прижала к груди.

— Ой, ну и мастерица ты, Верочка, ну вся в бабушку, упокой Бог ее душу. Замечательная была женщина, Ираида Васильевна, — тетя Тоня свободной рукой быстро перекрестилась. — И поможет всегда и деньгами выручит. А говорят, мир без добрых людей.

Вера поняла, что женщина не собирается никуда уходить, а выпроводить было как-то неловко, пришлось слушать ее бесконечные речи.

— ... как-то раз прихожу, за лекарством, значит, а она и за стол позовет, и пирожками своими чудными угостит, с ежевикой которые, — заливалась соловьем тетя Тоня. — Ну да что я тебе рассказываю, ты уж получше меня знаешь. А скажи-ка мне лучше, что за паренек про тебя выспрашивал сегодня? Неужто ухажер какой? Хороший такой, видный, белокурый, что ангелок, но не наш, точно, городской. Я за тебя так рада, девочка моя, давно тебе замуж пора...

Вера слушала, как складно врет тетя Тоня, ведь бабушку местные жители не очень любили, да и она никого не привечала, тем более не пускала в дом на пирожки. Она вообще их редко пекла и уж точно не с ежевикой, потому что терпеть эту ягоду не могла. Но стоило бабушке умереть, как сразу отыскалась целая компания 'подружек', якобы души в ней не чаявших. Ерунда, конечно, что с того, пусть говорит что хочет, но последняя новость поразила девушку как гром среди ясного неба.

— Какой парень, теть Тонь? Как выглядел?

Тетя Тоня старательно описала Стаса, вплоть до цвета футболки, торчавшей из-под спортивной куртки. Сомнений быть не могло. Выпроводив, наконец, словоохотливую соседку, Вера села на ступеньки, рассеянно гладя кота.

— Ну ты послушай, Вилли, он за мной проследил. Зря я фамилию сказала, может он маньяк вообще.

Кот согласно мурчал, а может и не слушал хозяйку вовсе. У самой Веры подруг тоже было по пальцам перечесть, да и те так, хорошие знакомые. Коллег нет, как и работы, однако на финансовые трудности девушка не жаловалась и, к ее чести, на материной шее тоже не сидела. Просто было в их семье одно фамильное ремесло, и многие женщины рода зарабатывали на нем неплохие деньги, а кроме того авторитет и уважение среди местных жителей. По крайней мере, раньше так всегда было. Однако думала сейчас Вера, сидя на теплых деревянных ступенях, не о капиталах, подругах или о репутации. Волновал ее Стас, ни с того ни с сего решившись тайком "довести" ее, выражаясь детективным сленгом, до дома.

Незапертая калитка скрипнула, выдавая нового посетителя, а точнее посетительницу. К Тане, дочери пастуха, Вера относилась хорошо, хотя и не понимала ее легкомысленности. "За приворотом пришла", — сразу подумалось ей.

— Привет, Вер, — Таня жалась к забору и краснела как маков цвет.

Вера поздоровалась, гадая, верно ли предположение.

— Мы тут с Сережкой расстались, слышала, может, — Вера отрицательно покачала головой. — А все потому, что я другого люблю.

Таня помолчала немного, но никакой реакции не дождалась, и выпалила:

— Приворожи его! Я заплачу.

— Кого приворожить?

— Так его же, Сережку моего... — девушка искреннее удивилась, что ее не поняли. Вера и вправду не поняла, как все это взаимосвязано. Семью пастуха она знала с детства и также знала, что достаток у них выше среднего. Да и других причин отказывать девчонке не видела. Танька заулыбалась и сунула смущенно конверт с предоплатой. Вера давно дала понять, как будет вести семейное дело.

И все равно она не понимала, зачем привораживать одного, если любишь другого?

Но сомнения сомнениями, а работа работой. Весь день Вера провалялась в гамаке под деревом с очередным детективным романом, а под вечер, как только опустились сумерки, отправилась в мастерскую. Приворотное зелье нетрудно приготовить, справиться с этой задачей может, в сущности, каждый, однако у Веры были свои маленькие секреты, благодаря чему отвары, выходящие из ее рук, были по-настоящему особенными. И самое главное, не опасными. Он сразу предупреждала, что действие ее зелья действует не вечно, и дальше заказчицы должны постараться сами. Удержат любимого — хорошо. Нет — уже их проблема.

Беззаботно напевая незамысловатый мотивчик без слов, Вера добавляла ингредиенты в кастрюльку.

— Сушеные листья барвинка, пролеска, Что же я еще забыла? Кориандр и... Ага, вспомнила!

Все перечисленное и еще кое-что в порядке строгой очереди отправлялось на дно. Вполне безобидные травки, не то, что раньше, в былые времена. На приворотное зелье шли почки зайцев, сердца голубок, человеческая кровь и еще много всякой жути. Приготовить такой любовный напиток было совсем не просто. Когда родниковая вода в кастрюле закипела, Вера выключила плитку и поставила емкость на подоконник. Целую ночь настой должен провести под лунным светом. Вера открыла окно, выходящее во дворик, убедилась, что ничто не помешает луне освещать кастрюльку, и покинула мастерскую.

Ночь выдалась лунная и безоблачная, и на утро Танька-пастушка получила свое приворотное зелье в комплекте с нехитрой инструкцией по применению. Погода стояла чудесная, и Вера решила прогуляться до центра и обратно, зайти в книжный магазинчик и, заодно, купить продуктов на неделю. Отчего-то девушку не покидало ощущение, что сегодня она встретит Стаса, и эта мысль радовала и смущала ее одновременно.

Предчувствия редко обманывали Веру. Стас, сидевший на лавочке в парке и поедавший аппетитного вида яблоко, увидел знакомую и замахал рукой, привлекая ее внимание. Дружелюбная улыбка и светлые, добрые глаза притягивали Веру, и история со вчерашней совместной прогулкой повторилась.Не смогла она отказать, хотя давала себе слово.

— Я вчера не выдержал и разузнал, где ты живешь, — признался парень, когда они вдвоем сидела за столиком в летнем кафе. На языке Веры как раз крутился вопрос на эту тему, и она была рада, что не пришлось его задавать.

— Но зачем?

Стас обезоруживающе улыбнулся в ответ:

— Я боялся, что больше не увижу тебя.

Вера запаниковала. Ее бросило в жар, что даже дышать стало тяжело. Стас почти признался, что заинтересован ею, а она... Она понятия не имела, как себя надо вести в такой ситуации. А ведь ей же нельзя. Нельзя к нему привязываться, если желает ему добра.

Вере мучительно захотелось сбежать. Привораживая мужчин для своих клиенток, сама она ни о чем подобном не мечтала.

— Стас, я... — Вера забыла, что хотела сказать, расстроилась и с грохотом встала, чуть не опрокинув стул. — Уже поздно, мне пора ехать.

— Поздно? — удивился Стас. — Не может быть, нет еще и часу дня!

— Меня работа ждет, извини.

Заметив замешательство девушки, Стас поспешил им воспользоваться:

— Оставь хотя бы номер телефона, я позвоню.

Вера так спешила уйти, что уже скоро Стас остался в кафе один с салфеткой, исчерканной крупными цифрами, в руке.

Вечером он не позвонил.

— Ждешь звонка?

Мариус появился как всегда, словно бы из ниоткуда, опрятный и элегантный до отвращения. Девушка не обернулась на голос и не ответила. Мужчина сел на край кровати и положил руку ей на плечо.

— Но ведь ты должна радоваться. С ним ничего не случится, пока он далеко. Тебя не будет мучить совесть и все пойдет по-старому.

— Не хочу по-старому... Я устала.

Забыв про разногласия, Вера потянулась к Мариусу, ища поддержки и защиты. Такие, как он, вряд ли могли ее дать, и она это знала, но не могла иначе, потому что на десятки и сотни километров вокруг у нее не было никого ближе него. Их связывало нечто большее, чем любовь, дружба или родство. Договор, который сильнее жизни и смерти и который невозможно нарушить.

Ночью Вере снились кошмары. В одном из них Стас тонул в реке, запутавшись в скользких хищных водорослях, в другом — не успевал выбраться из горящего дома. Попадал под поезд, вываливался из окна и даже травился несвежими консервами. Одним словом, умирал.

Вера не была склонна к пустым фантазиям и поэтому отнеслась к кошмарным снам вполне серьезно. Еще до рассвета она решила больше никогда не видеться со Стасом. Решение далось нелегко, но только они с Мариусом знали, чем могут закончиться эти еще не начавшиеся отношения. И все было бы хорошо, если бы Стас все-таки не позвонил.

— Алло. Кто это?

— Привет, Вер, это Стас, помнишь меня?— донесся из трубки жизнерадостный голос. — Прости, что не позвонил раньше.

— Ничего, — Вера сглотнула комок в горле, молясь, чтобы голос не подвел ее.

— Что делаешь сегодня? Мы могли бы встретиться и...

— Нет. Я не могу. Не хочу, я... — сделала паузу, чтобы перевести дух. — Не звони мне больше.

Сердце билось как загнанное.

Парень ничего не успел ответить, Вера нажала на сброс вызова. Мариус сидел позади нее на диване. На его холеном бледном лице нельзя было прочитать, доволен ли он поступком Веры или нет, а от лишних комментариев он благоразумно отказался, только вспыхивали и вновь потухали красные искорки в его черных как ночь глазах. Девушку душили слезы, и вряд ли она была сейчас готова разговаривать.

Телефон разрывался весь день. Несколько раз Мариус, который не торопился куда-либо исчезать, предлагал самому взять трубку и ответить настойчивому ухажеру. Наконец, звонки прекратились. И Вера почувствовала себя самой несчастной девушкой на свете.

Затворнический образ жизни — это не ее прихоть или особенность характера. Просто за все в жизни приходится платить, и любовь Ильинских могла стоить слишком дорого и им самим, и их избранникам. Так повелось и никто не знает способа разрушить эти чары. Отдать жизнь за любовь — красиво и сентиментальное заблуждение, следовать которому могут лишь избранные. Вера не желала рисковать ничьей жизнью и, несмотря на боль, была рада, что снова осталась одна. Так было проще.

Вечером следующей субботы Вера перекнула ремешок сумки через плечо и вышла из дома.

— Куда ты?

Прошло три дня. Вера успокоилась, и жизнь пошла своим чередом.

— К подруге, она не может приехать за лекарством, я сама его отвезу.

— Хочешь, я с тобой? — Мариус возник перед ней и распахнул дверь.

— Нет, — она покачала головой. — Останься дома, приготовь ужин. Я скоро вернусь.

Вера подошла к калитке, когда до нее донесся полный ярости крик Мариуса:

— Я должен тебя охранять, а не кормить! Я воин, а не домохозяйка!

Вера без слов закрыла за собой калитку.

Еще не стемнело. она уверенно шла по узким улочкам и закоулкам, пытаясь вспомнить дорогу к дому бывшей одноклассницы. Еще недавно казалось, что она помнит ее назубок, но, видимо, за годы, прошедшие со времен школы, район несколько изменился. По крайней мере, этих новостроек Вера не помнила. Дашин телефон находился вне доступа сети, а без ее помощи добираться до нужного места можно было до самого утра.

— Ну наконец-то! — Вера узнала старый трехэтажный дом из серого кирпича с облупившейся штукатуркой на фасаде. До цели оставалось всего ничего.

— Вера, постой!

Девушка подпрыгнула от неожиданности и развернулась так, что распущенные пепельные волосы взметнулись в воздух.

Ее догонял Стас.

— Что ты здесь делаешь?! — почти возмутилась она, справедливо подозревая очередную слежку. Мысли уже панически метались в поисках выхода из ситуации.

Парень нагнал ее и уперся ладонями в колени, переводя дыхание. Очень странно, что Вера не услышала его шагов, наверное, слишком была занята ориентированием на местности.

— Я здесь живу. А ты?

Огрызаться расхотелось.

— К подруге иду.

— Как зовут?

— Даша Аленина.

Стас выпрямился:

— Я ее знаю, у нее еще муж того, "белочку" недавно словил. Могу проводить, если хочешь.

Вере не очень хотелось, но уже заметно стемнело, а еще предстояло вернуться домой. Пришлось нехотя согласиться. Стас вел уверенно, не пытаясь заговорить на тему их не сложившихся отношений. Вера чувствовала себя, напротив, не в своей тарелке, смотрела под ноги, почти не поднимая головы. Поэтому слишком поздно заметила, что шли они не совсем в правильном направлении.

— Что происходит? Куда ты меня ведешь?

— К Алениной, как ты просила.

— Не держи меня за дуру! Это в другой стороне. Мы повернули не там. Или ты объясняешь или...

— Тише, тише, — Стас поднял руки перед собой, как бы показывая, что в них ничего нет. — Я просто хотел поговорить. Чтобы нам никто не помешал.

— Я не хочу разговаривать, — заупрямилась Вера. — Я тебе уже все сказала. Оставь меня в покое.

— Но это неправда! — на парня было больно смотреть. — Почему ты отталкиваешь меня? У тебя кто-то есть?

Можно было бы сказать да — ложью больше, ложью меньше, но Вера не решалась, и Стас по-своему расценил ее молчание. Светлые глаза потемнели от гнева:

— Почему ты тогда сразу не сказала? Болтала о каких-то графах и графинях. Зачем обманывала?

— Прости, Стас...

Он уже не смотрел на нее так, будто видел перед собой спустившегося с небес ангела, и Вере хотелось плакать от обиды. Она хотела сказать правду, больше всего на свете, но стало бы только хуже.

— Прощай, — она развернулась и быстрыми шагами скрылась в темных узких переулках. В ушах бился пульс, оглушая. Только свернув за угол, девушка сразу сорвалась на бег и остановилась, когда поняла, что попала в тупик. Пришлось вернуться.

Стаса на месте не оказалось. Вера выдохнула с облегчением — не придется снова юлить и оправдываться, только вот успело окончательно стемнеть. Заводское — малоприятный район, а уж с наступлением ночи здесь становилось реально опасно. Вера не боялась, ну, почти не боялась. Нужное направление она вспомнить смогла и поспешила вперед, пока Стас не передумал и не начал ее искать.

Крик был искажен расстоянием и эхом, но сомнений быть не могло — кричал Стас.

Вера испугалась. Сильно, по-настоящему, как никогда раньше. Крик быстро стих, но она никак не могла заставить себя сдвинуться с места. В голове все еще стучало от быстрого бега, и так хотелось убедить себя, что все это лишь слуховая галлюцинация, тем более что вопль не повторился. Досчитав до десяти, Вера справилась с дыханием и слегка уняла дрожь в коленях. Если со Стасом действительно что-то случилось, то не так далеко. Можно было вызвать полицию или позвонить в домофон ближайшего дома. Но Вера сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она пошла в ту сторону, откуда донесся голос.

Каждый шаг — как погружение в бездну. Вера преодолевала чудовищное сопротивление, но продолжала двигаться вперед, все быстрее и быстрее. За углом, если не изменяла память, ее ждали старые гаражи. Большая часть их была заброшена и давно превратилась в место для тусовок местной молодежи. Именно со стороны гаражей раздавались подозрительные звуки. Слух, усиленный страхом и волнением, уловил низкое ворчание, жалобные всхлипы и скрежет металла. "Собаки" — сразу решила Вера и попятилась. Судя по всему, их насчитывалось никак не меньше трех, серьезная угроза для девушки, вооруженной лишь сумочкой.

— Помогите... Пожалуйста, кто-нибудь...

Тихий голос Стаса срывался на хриплый шепот, и Вера неожиданно почувствовала, что должна быть сейчас рядом с ним. Парень полулежал, привалившись к единственному фонарю, мигающему неприятным голубоватым светом, в окружении трех гигантских собак. Четвертая точила когти на крыше гаража. Этот жуткий звук, наверное, был слышен по всей округе.

"Собаки" не поделили добычу, исключительно поэтому Стаса еще не разорвали в клочья. Вожак с угольно-черной искрящейся шерстью не подпускал к нему конкурентов, угрожающе рыча и клацая внушительными клыками. Вера стояла ни жива, ни мертва, боясь обнаружить свое присутствие. Таких огромных псов она еще никогда не видела, они были похожи на олицетворение чьих-то больных кошмаров. И тут четвертая псина спрыгнула с крыши и бесшумно, это при таких-то габаритах, приземлилась прямо перед девушкой. Оскаленная пасть была ровно на уровне ее груди. Горячее смрадное дыхание отравляло воздух.

— Хорошая собачка, умная, — пролепетала Вера, почти парализованная ужасом. Вряд ли с этим животным стоило разговаривать как с комнатным терьером, но ничего умного в голову не приходило. Конечно, это не терьер. это вообще не собака, это... это...

Из пасти вырвалось зеленое зловонное облачко и медленно полетело к девушке. Вера очнулась, махнула зажатой в руке сумочкой, отгоняя наваждение, и тут же проворно отскочила в сторону. Мозг лихорадочно заработал, как это бывало с ней, когда пострадавшим требовалась немедленная помощь. Все инстинкты юной ведьмы обострились до предела. Она уже поняла, что имеет дело не с простыми псами, и пыталась вспомнить, чем их можно прогнать. Стас закричал, предупреждая об опасности, но Вера и так видела, что все четыре уродливые морды смотрят в ее сторону красными угольками глаз. Некоторое время никто не трогался с места. Тонкая маечка прилипла к спине, пот катился по лицу крупными каплями. Неожиданно все четыре псины одновременно открыли пасти и выпустили уже знакомые зеленоватые "облачка". Почему-то Вера была уверена, что не стоит стоять у них на пути, но туман распространялся вокруг, охватывая ее в мутное, дурно пахнущее кольцо. Внезапно одна из тварей не выдержала ожидания и с ликующим визгом взмыла в воздух.

Как в замедленной съемке Вера видела ее тощее брюхо и, повинуясь незнакомому доселе инстинкту, выставила перед собой раскрытую ладонь, полностью отдавшись одной единственной мысли — выжить...

Цветные искры раскрасили темноту ночи, устремляясь широким веером навстречу летящей смерти. Теплый воздух разорвался громким воем и визгами и пропитался вонью паленой плоти. Псы бросились прочь, на ходу превращаясь в мелких тварей, напоминающих крыс, и с тонким писком скрылись во мраке.

Веру бросило в жар. Потом в холод. И снова в жар. Сердце билось так, что готово было пробить грудную клетку и зарыться в асфальт. "Что я наделала? Господи, что я наделала?" — пульсировало в голове, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Ее начала бить крупная дрожь. Эмоциональный откат от пережитого был так силен, что согнул Веру пополам и бросил на колени. Хотелось биться в истерике, а еще лучше лечь на землю и умереть, раз и навсегда. Руку жгло огнем, а в глазах плясали разноцветные вспышки.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это безумие, но чьи-то сильные руки схватили девушку за плечи и как следует встряхнули.

— Вера, черт тебя побери! Посмотри на меня! На меня!

Вера попыталась сконцентрировать взгляд на говорившем, и, наконец, ей это удалось.

— Мариус? Что ты...

— Заткнись! — рявкнул он и тряхнул сильнее. — Почему ты сняла кулон? Жить надоело?!

— Я... — девушка всхлипнула, и слезы полились ручьем. — Я не думала, что так выйдет.

— Не думала она! Я не всемогущий, чтобы искать тебя по всему городу без "маячка"! — мужчина немного остыл и осторожно поставил Веру на ноги. Та сразу завертела головой:

— Стас! Стас, ты где?

— Нет твоего Стаса, убежал.

— О, нет! Я должна найти его и все объяснить!

Мариус удержал ее за локоть и просто спросил:

— А ты сама поняла, что это было?

— Это какие-то твари. Из-за Границы. Они нас чуть не съели...

Тут она замолчала. Взгляд затуманился.

— Я это сделала.

— Что? Что ты сделала? — взволнованно переспросил демон. — Не молчи.

— Я. Их. Прогнала, — четко, с заметными паузами произнесла Вера.

Мариус посерьезнел. Выслушав короткий рассказ, он грубо схватил ее за локоть и вздернул на ноги.

— Нам пора домой.

— А Стас?

— Все с ним будет нормально, забудь о нем.

Вера пыталась сопротивляться, но Мариус обхватил ее двумя руками и исчез в легкой серой дымке.

Только под утро Вере удалось убедить своего защитника отпустить ее. Мариус по своим каналам помог ей с нужным адресом, и она, взяв все, что надо, из мастерской, поспешила в путь.

Никогда прежде ей не приходилось пользоваться своим даром для проникновения в чужое жилище. Однако в этот предрассветный час было не до моральных принципов. Несколько стебельков разрыв-травы вскрыли несложный замок, и Вера проскользнула в приоткрывшуюся дверь. В прихожей было темно, свет не горел ни в одной из комнат. Можно было подумать, что здесь вообще никто не живет, если бы не шумное дыхание из-за одной из дверей. Вера осторожно подошла к проему, ведущему, судя по всему, в спальню хозяина. Стас сидел на полу у раскрытого окна и беззвучно шевелил губами, изредка всхлипывая, правда, слезы уже давно успели высохнуть. Появление девушки привело его в ужас.

— Не подходи! Слышишь, ты! Стой, где стоишь!

Вера была вынуждена подчиниться, потому что парень с лихорадочным блеском в глазах забрался на подоконник.

— Стас, прошу тебя, выслушай.

— Чудовище! Ведьма! Ненавижу тебя!

Слезы горечи и обиды обожгли ей лицо.

— Я хотела тебе помочь, я хотела спасти тебя, понимаешь?

— Ведьма! — упрямо повторял он. — Чертова ведьма! Это все ты!

Девушка не понимала этой реакции. Ведь она действительно спасла ему жизнь и не заслужила таких слов. Стас явно был не в себе.

— Уходи или я выброшусь!

Парень не шутил. То, что с ним произошло, похоже, повредило его рассудок. Хотелось верить, что это пройдет, но, увы, не сегодня, и уж точно не прямо сейчас.

Стараясь не делать резких движений, Вера положила сумку возле ног и достала оттуда пучок сухой травы. Стас занервничал, от его сияющей красоты, как подумалось вдруг девушке, не осталось и следа:

— Это что такое?

— Все будет хорошо, — мягко произнесла она. — Стас, я тебе обещаю.

Щелкнула зажигалка, и почти сразу же по комнате распространился удушливо-сладковатой запах. Парень несколько раз вдохнул его и закашлялся.

— Время не воротишь, память не спасешь. Все, что было ночью, больше не вернешь...

Когда-то давно Ираида Васильевна учила внучку концентрировать силу мысли на колдовстве. Веками выработалось множество способов, но Верочке удобнее было помогать себе словами, произнесенными вслух. Стихотворная форма давалась не всегда, но наиболее эффективно направляла усилия Веры в нужное русло. Так и сейчас, строчки сами срывались с пересохших губ. Бабушка говорила, что это постепенно пройдет, но Вера продолжала изредка рифмовать мысли и через короткие стишки-заговоры активировать свой скрытый дар.

Стас слушал внимательно. Потом слез с подоконника и медленно подошел к дивану. Лег на него и мгновенно заснул. Сладкий дым потихоньку выветривался сквозь открытое окно.

Вера устало вздохнула. Бросила прощальный, полный грусти, взгляд на спящего парня и покинула темную квартиру. Еще нужно было много сделать, да и Даша Аленина все еще ждет лекарство.

Утро уже наступило.

— Ну, как все прошло? — поинтересовался Мариус, едва за Верой захлопнулась входная дверь.

— Как обычно — она пожала плечами и пожаловалась. — Как мне надоело это делать. Стирать память беззащитным людям, лишь бы они ушли из моей жизни. Это неправильно.

— Помнишь, что я говорил тебе? Так будет лучше и для тебя, и для этого мальчишки. Говорил же?

— Говорил... Я думала, вдруг на этот раз...

Она не закончила фразу и с размаху плюхнулась на старый диванчик. Мариус присел рядом, на подлокотник.

— Ты ведьма, Вера. Еще одна ведьма в череде твоих предшественниц. И ничего не изменится. Никакой принц не снимает с тебя злые чары целомудренным поцелуем.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы ты не витала в облаках, а училась жить с тем, что имеется. И еще потому, что я твой демон-хранитель. А демоны всегда правы.

История вторая. Шоу начинается

Музыка разливалась по венам, смешивалась с кровью, придавая всему, что творилось вокруг, особый смысл.

Аня дрожала от возбуждения. Атмосфера ночного клуба давила на нее, душила пряной полутьмой, жаром танцующих тел и одуряющим запахом свободы и вседозволенности. Но эти новые ощущения нравились Ане. Придя сюда снова, она уже не понимала, как могла жить без этого раньше. Все в девушке требовало возвращаться сюда и двигаться, двигаться под непонятную космическую музыку, которая пробуждала в ней нечто, о чем она и не подозревала.

Но недавно кое-что изменилось.

В одну из горячих ночей она увидела его. Он танцевал, словно бог, и пел так, как никто не пел. И только на следующий день Аня разглядела на двери клуба скромную афишку, в которой говорилось о приезде того, кто покорил сердце еще совсем юной девушки одним случайно брошенным взглядом.

Жизнь вдруг заиграла новыми красками, а мир сузился до него, до его взгляда, до его голоса... Навсегда...

Вера не умела быть такой, как ее бабушка. Соседи приходили к ней не только, чтобы сделать или забрать заказ, попросить совет, но и очень часто для того, чтобы просто выговориться. "Ведьма-психолог". Такую табличку Вере иногда хотелось повесить на своем заборе. Ну вот не могла она напускать на себя важный и суровый вид, который бы выставлял стену между ней и посетителями. Наоборот, их словно магнитом сюда тянуло!

Одна и таких постоянных посетительниц, Александра Петровна, нервно пила чай, большими судорожными глотками, напрочь забыв о заботливо приготовленном хозяйкой угощении. Невидимый для посторонних, Мариус с непроницаемым лицом наблюдал за гостьей и изредка, в такт своим мыслям, шевелил тонкими черными бровями.

— Так что случилось-то? Я не пойму.

— Аня, дочь моя младшая, — Александра Петровна всхлипнула, но тут же постаралась взять себя в руки. — С ней что-то происходит, что-то жуткое. Я чувствую! Материнское сердце не обманешь!

Вера с сомнением покачала головой:

— Ей уже восемнадцать, все девочки в ее возрасте любят повеселиться.

И сама при этом почувствовала себя старой развалиной, а при воспоминании о Стасе и их милых посиделках в кафе в носу предательски защипало.

— Но это же ночной клуб! — вскричала Александра Петровна, так возмущенная подобной мыслью, что едва не расплескала свой остывший чай.

— Да туда полгорода ходит. Ваша дочь — умная девушка, я уверена, она понимает, что делает, и не ввяжется ни во что дурное.

На самом деле Вера не одобряла внезапно возникшее пристрастие Анны к полуночным приключениям, но та действительно давно не была ребенком, чтобы посторонние люди лезли в ее жизнь. Александра Петровна желала поделиться своими страхами с кем-то, она это сделала. Больше Вера ей ничем помочь не могла.

Когда за женщиной закрылась дверь, Вера повернулась к Мариусу:

— Что ты думаешь по этому поводу?

Он безразлично передернул плечами:

— Озабоченная мамаша, которая и в тридцать лет не даст дочери жить своим умом. Вы, люди, бываете такими забавными.

— Ну не знаю... Мне все это кажется странным. Я немного знакома с этой Аней. Она производит впечатление девушки серьезной и не склонной к авантюрам. Вдруг она и впрямь попала в дурную компанию?

— А тебе какое дело? Решила заделаться семейным психологом?

— Нет, но... Хотя, ладно, наверное, ты прав.

Прошло три недели с тех пор, как случилась та неприятная история со Стасом, парнем, память которого Вера стерла, чтобы защитить от шокирующих воспоминаний. Саму же Веру они преследовали во снах, превратившись в еще один из многих ее кошмаров. В тот раз Вера впервые, сама того не осознавая, применила атакующее колдовство, чтобы спасти себя и Стаса от чудовищных собак. Уже позже Мариус объяснил ей, что это были бесы, существа из другого, темного мира. Перевертыши, не имеющие постоянной формы и принимающие различный облик в зависимости от ситуации. Сами по себе они не были так уж опасны, но, сбиваясь в стаи, становились похожими на диких гиен, что нападают на слабых, больных и одиноких.

Чем больше Вера узнавала от демона, тем больше удивлялась, что бабушка, которую она считала идеалом для подражания, никогда не рассказывала внучке ни о чем подобном и даже не пыталась научить ее защищаться и нападать.

— У нее были на это причины, можешь не сомневаться, — заверил ее Мариус. А ему можно было доверять, ведь он служил Ираиде Васильевне всю ее жизнь, пока не пришла пора перейти к наследнице.

Мариус хорошо умел скрывать свои чувства, если, конечно, они у него имелись, однако Вере иногда казалось, что он недолюбливает бывшую хозяйку. Безусловно, он и не обязан был ее любить, но Вере все равно становилось страшно при мысли об этом. Собственный демон — самая надежная защита как в это мире, так и в том, и в то же время, самый опасный враг, которого только можно себе вообразить. Если он решится разорвать Договор, заключенный им в давние времена с прародительницей Вериного рода, то беды не миновать.

Мариус вел себя как обычно, но, ловя на себе его холодный взгляд, Вера внутренне сжималась. Они связаны, но будет ли так всегда?

Тяжелые мысли не шли у Веры из головы. Занимаясь привычными делами, садом огородом или читая книгу на крыльце, она вспоминала разговор с Александрой Петровной и все сильнее заражалась ее тревогой. Так, промаявшись целый день, Вера достала телефон и набрала знакомый номер:

— Алло, морг на проводе, — донесся из трубки хриплый замогильный голос, непонятно вообще кому принадлежавший, мужчине или женщине.

— Привет. Мы могли бы встретиться?

Голос изменился, и стало понятно, что говорила молодая девушка:

— Какие-то проблемы?

Вера замялась:

— Ну, вроде того. То есть не у меня.

— Ладно, давай сегодня вечером.

— Где?

— Где обычно.

Связь прервалась.

Обладатель, а точнее обладательница голоса с приятной хрипотцой, была одной из малочисленных подруг Веры и единственной по-настоящему близкой.

В это время года темнело поздно, но стена леса на западе всегда закрывала собой заходящее светило чуть раньше срока. Мариус не объявлялся. Вера заперла дом и отправилась к месту встречи.

Место это было весьма экзотическим. Вряд ли кому бы то ни было пришло в голову назначать здесь свидание, особенно в алых лучах заходящего солнца. Очень скоро жадные "лапы" деревьев поглотят раскаленный небесный шар, и город накроет ночь. А пока Вера спешила на встречу, стремясь воспользоваться последним на этот день солнечным светом.

Кристина, так звали ее подругу, отличалась изрядной оригинальностью, поэтому Вера продиралась сквозь густые заросли к самой древней части городского кладбища, своего рода музею среди могил. Здешние виды уже успели изрядно надоесть девушке, и она с досадой раздвигала колючие ветки руками, отплевываясь от паутины. И вот, наконец-то, последние закатные лучи скользнули по каменной двери монументального, но, увы, совершенно заросшего склепа. "Обитателей" его куда-то перенесли еще в прошлом веке, вот Кристина и заняла освободившееся место.

В сгущающемся на глазах сумраке Вера толкнула тяжелую дверь. Та с жутким скрипом отодвинулась ровно на столько, чтобы девушка смогла протиснуться внутрь. Глаза не сразу привыкли к новому освещению, Вера поморгала, прогоняя цветные круги, и сделала несколько неуверенных шагов вперед. Покинутая усыпальница сияла десятками свечей. Где Кристина брала их в таком количестве, оставалось загадкой. Воздух точно мерцал от их дрожащих язычков и был наполнен удушливым ароматом свечного дыма.

— Привет.

Сама Кристина в расслабленной позе сидела на каменной плите — одна нога поджата, другая свободно свисает. В окружении свечей ее волосы казались сотканными из пламени.

Рядом с Кристиной Вера всегда чувствовала себя какой-то ущербной, серой и скучной. Рыжая эффектная красотка всегда затмевала собой пепельноволосую простушку Верочку, и та подозревала, что дело не только в сексуальной одежде и точеной фигурке. Себя надо уметь подать, а такое сложное искусство юной ведьме пока было недоступно. Порой это обстоятельство мешало дружбе, но чаще она просто смирялась с этим, как с очередной несправедливостью бытия.

Девушки познакомились в школе. Кристина училась на класс старше и вызывала у Верочки восторг, смешанный с завистью. Тогда, как и сейчас, Кристина красила светло-рыжие волосы в огненно-красный и носила сочно-зеленого цвета линзы. Весь ее облик словно кричал: "Я не такая, как вы!" Вера единственная разглядела под яркой оболочкой что-то большее и стала единственной, кого рыжая бестия подпустила к себе. Что привлекло Кристину, она так и не сказала, однако дружба завязалась и длилась по сей день.

— Отключили электричество?

Кристина не поняла:

— Ты о свечах?

— Я о твоей прическе!

Крис раздраженно провела ладонью по буйным кудрям и выругалась. Обычно она вытягивала локоны феном.

— Это тебе твои травки подсказали?

— Нет, — ведьмочка искренне рассмеялась, — исключительно моя гениальная дедукция!

Подруги немного поболтали ни о чем, и, наконец, Вера перешла к сути дела.

— То есть, если я правильно поняла, ты хочешь за ней проследить? — Крис даже подпрыгнула от возбуждения, — Конечно, я с тобой, что за вопрос! Ну а Мариус что говорит?

Вера поморщилась:

— Считает, что я лезу не в свое дело.

— Он здесь? — Кристина опасливо приподняла аккуратно выщипанные бровки.

— Нет! Мы сами разберемся, без него.

— Вот это правильно, так и надо! Давай забежим ко мне, надо приодеться соответственно случаю. Как думаешь, те новые перчатки подойдут?

Переодевание заняло не один час, в течение которых на кровать, стулья и даже немного на пол перекочевало содержимое бездонного шкафа. Кристина удовлетворилась, лишь вывернув последних ящик. В общем, все как обычно.

Когда они добрались обратно, Мариус был дома. При виде гость, он отвесил шутовской поклон и приподнял над головой несуществующую шляпу:

— Здравствуйте, леди, — сладко проворковал демон. — Кристина, чудесно выглядишь, как и всегда.

Девушка в ответ лучезарно улыбнулась, принимая комплимент. Их отношения с Мариусом всегда напоминали некую игру, приятную обоим. Он от души забавлялся, признавая, однако, за Кристиной ее специфические таланты.

Пока Вера переодевалась наверху, он беседовал с девушкой в зале:

— Ну что, еще не пришло время определяться? Как это там у вас называется? — он наморщил идеально гладкий лоб, точно бы пытаясь вспомнить, хотя едва ли он вообще умел забывать. — Посвящение? Инициация? Инаугурация?

Крис обиженно тряхнула кудряшками:

— Инициация! Нет, еще не пришло. Я пока могу подготовиться.

— Подготовиться к чему? Деточка, тебе вообще кто-нибудь рассказывал, что бывает на инициации с такими умниками, как ты?

От вкрадчивого голоса демона Кристину пробрала дрожь:

— Нет. А ты знаешь?

— Ну конечно. Я все-все знаю, — и снова этот шутливый тон.

— Мне скажешь?

Вместо ответа Мариус навис над Кристиной и заглянул в жирно подведенные черным глаза. Заглянул так глубоко, что увидел, наверное, самую изнанку ее души, ничем не прикрытую, обнаженную суть.

— Эй! Стоп, хватит! — она оттолкнула его, часто и тяжело дыша. — Предупреждать надо!

Демон же довольно мурлыкнул, и глаза его хищно полыхнули алым:

— Красота! Просто блеск.

— Что? — всполошилась девушка. — Что ты там увидел? Мою судьбу?

— Глупышка, я же не балаганная гадалка, а демон, в конце концов. Карты пусть тебе Верочка раскинет.

— О чем спорите?

Вера как раз спускалась по лестнице и услышала последнюю фразу.

Кристина первой вышла в коридор, оставив расспросы на потом, хотя любопытство ее разыгралось не на шутку, скептическим взглядом оценила вечерний наряд подруги и присвистнула:

— Мда... Ты уверена, что мы идем на дискотеку, а не на посиделки "кому за тридцать"?

— Идете на дискотеку? — Мариус появился за спиной Кристины. — Все-таки решила вмешаться?

Вера решительно одернула лимонно-желтую блузку с забавными рукавами-фонариками и кивнула:

— Иначе я спать спокойно не смогу.

— Защита нужна? Впрочем, в таком-то наряде... — Мариус переглянулся с Кристиной и вскинул руки в притворном испуге. — Но никто ведь не слушает старого бедного высшего демона.

— Нет, — вклинилась Крис. — Если что, я сама ее защищу, своими методами.

Готесса сделала несколько пробных выпадов стройной ножкой, обутой в модные черные босоножки, продемонстрировав, что навыки тхэквондо ей еще не забыты.

Мариус несколько долгих секунд смотрел на нее, что-то такое, невидимое глазу, высматривая, и остался доволен:

— Только не перестарайся. Удачно отдохнуть.

Девушки вызвали такси и уехали.

— Так и знала, что мы приедем слишком рано, — капризно протянула Кристина, едва подруги вошли в клуб. — Еще и нет никого.

А Вера морщилась и не отвечала — от непривычных запахов и звуков сразу сдавило виски и зазвенело в ушах.

— Ты чего? — Крис помахала ладонью у нее перед лицом и, не добившись внятной реакции, просто потащила за локоть к единственному незанятому столику на втором этаже. Там было немного потише, но совсем чуть-чуть, зато, если встать у перил, можно свободно обозревать весь танцпол и даже сцену, на которой полным ходом шли какие-то загадочные приготовления.

— Ани нигде нет. Неужели она сегодня не придет? — расстроилась Вера.

— Придет, придет, не переживай. Лучше глянь, какое-то шоу готовится. Зря мы мимо афиши прошли.

— Какой афиши?

Кристина только рукой махнула.

Меж тем сцена действительно преображалась на глазах. И стоило Вере только привыкнуть к грохоту электронной музыки, как все стихло.

— Что случилось? — шепотом спросила встревоженная Вера, для которой все происходящее вокруг было настоящим откровением. Крис в делах ночных загулов была более продвинута:

— Похоже, сейчас начнется обещанное шоу.

— Пойдем вниз?

— Нет, стой на месте. Сверху лучше видно.

Больше они ничего не успели сказать. На мгновение свет погас, чтобы вспыхнуть огнями по периметру сцены. В первой, самой яркой, вспышке Вера успела увидеть Аню. Та стояла в первых рядах, напряженно вглядываясь в темноту. А дальше Вере стало не до слежки.

Зазвучала жесткая ритмичная музыка. Сердце Веры отчего-то забилось быстрее, в такт зажигательной мелодии.

Из темноты медленно выплыла высокая худая фигура. Прожектора замигали, не оставляя возможности ее рассмотреть, дразня ожиданием. Цветные лучи выхватывали из мрака то изящную кисть с длинными пальцами, унизанными массивными серебряными перстнями, то коротко стриженый светловолосый затылок, то черную ткань одежды. Мучительно хотелось увидеть все, и вот мощный луч света озарил таинственного артиста. Дружный вздох зрителей на мгновение даже заглушил музыку, толпа приветствовала нового кумира.

Парень был молод и красив, не типичной, а какой-то острой, спорной красотой.

Он ни секунды не стоял на месте. Казалось, его худощавое бледное тело не имело костей, так оно извивалось, точно невидимые нити тянулись от него к таинственному кукловоду, порой то резкие, то необычайно плавные движения просто поражали. Руки жили своей жизнью, завораживая нечеловеческим изяществом. Парень двигался поразительно пластично, как дикий зверь, как охотник. Хищник в человеческом обличие. Это был шаманский танец, каким-то запредельным волшебством притягивающий взгляды и заставляющий сердца ныть в предвкушении запретного плода.

Вера, позабыв обо всем и обо всех, разглядывала оголенный торс, едва прикрытый расстегнутой черной рубашкой. Взгляд сам по себе опускался ниже, по плоскому животу, на туго обтянутые тонкой черной кожей узкие бедра. При каждом новом движении брюки натягивались сильнее, искушая и без того разыгравшуюся фантазию девушки. Когда он поднес микрофон к губам и запел, она вздрогнула от неожиданности. Сколько прошло от начала? Двадцать, тридцать секунд? А казалось, танец длится вечность.

Слова песни, не знакомые Вере, не нуждались в переводе, они проникали ей прямо в голову, рождая множество удивительных образов. В это же время за спиной певца возникла группа танцоров. Их порывистые телодвижения оттенили плавность главного героя шоу и напоминали полет огромных теней. На их фоне белая кожа сладкоголосого волшебника точно светилась.

Софиты по-прежнему мигали, дразня. Вера поймала себя на том, что покинула свой пост у перил и стояла на лестнице прямо напротив сцены, чуть возвышаясь над беснующейся в экстазе толпой.

Парень извивался, вырисовывая своим стройным гибким телом диковинный узор танца. Тонкие пальцы нежно сжимали микрофон, а губы почти касались его. Вера никогда не испытывала ничего подобного. Кожа горела, ладони вспотели, а в висках стучало как при лихорадке. Что-то подобное, наверное, чувствует наркоман, получивший долгожданную дозу. Все эти люди, заполнившие зал, были наркоманами, а их доза танцевала и пела, распространяя со сцены волны чувственности и наслаждения.

Однако номер подходил к концу, и певец упал на колени, совершенно неуловимым движением перекатился на спину у самого края сцены и откинул голову назад. Затуманенные голубые глаза встретились с Вериными. Девушка вздрогнула, резко развернулась и, расталкивая людей, побежала наверх.

Вера чувствовал себя пьяной, хотя и слабо представляла себе, как это бывает. Как ни странно, Кристина совсем не сопротивлялась и позволила увести себя в самый разгар вечеринки. Но сбежать им не удалось.

Он стоял у выхода, засунув большие пальцы за пояс брюк, оттягивая их несколько ниже, чем того позволяли приличия. Хитрый взгляд буквально проморозил Веру к полу, а тот сделал попытку уйти из-под ног.

— Уже уходите? Вам не понравилось представление?

Вера судорожно вздохнула, мысленно обзывая себя трусихой и паникершей, но так и не нашла в себе сил раскрыть рот и ответить. Вместо нее это сделала Крис:

— Ну что ты, это было бесподобно! Просто божественно! Никогда не видела ничего лучше.

Вера скосила глаза и заметила, как часто вздымается и опускается грудь подруги в тисках лакированного корсета. Шнуровка едва сдерживала такой напор. По всей видимости, рыжая красавица испытывал те же чувства, что обуревали Веру, но, к стыду последней, умела брать ситуацию в свои руки.

Они что-то говорили друг другу. Кристина изливала свои восторги представлением, не забывая как бы между прочим поправить огненную шевелюру, повести голым плечиком и стрельнуть изумрудными глазками.

— И, кстати, меня Кристина зовут. Можно просто Крис, — ворковала она. — А тебя?

— Вы что, афишу не видели? — удивился парень. Наверное, он привык, что его узнают на улице.

Вера снова не смогла справиться с голосом и только отрицательно замотала головой. Ей казалось, что она стоит на краю вулканического кратера. Лицо горело от близкого огня, блузка липла к телу, а земля опасно вздрагивала под ногами.

— А как зовут твою подругу?

Кристина неожиданно замялась, а Вера, не чувствуя ни рук ни ног, вдруг сказала:

— Вера.

— Что?

— Я Вера.

Собственный голос донесся до девушки словно издалека. Безымянный блондин посмотрел ей в глаза. Прямо, жестко, как тогда, на ступенях. Через все тело прошел электрический разряд. Его глаза оказались не ясно-голубыми, как показалось Вере в первый раз, а васильковыми, более светлыми у зрачка, и с почти фиолетовым ободком радужки.

Это было похоже на боль. Мышцы заныли, а дыхание стало прерывистым и неглубоким, и каждый вдох давался с трудом. Что, что с ней происходит? Девушка не знала.

— Извините, мне нехорошо... — пробормотала Вера, пряча лицо в ладонях. Кристина осторожно обхватила ее за плечи:

— Эй, ты в порядке? Вер, ответь.

К ним подбежали, весело щебеча, две девушки в костюмах танцовщиц. Сквозь пальцы Вера видела, как они с двух сторон прижались к парню и мягко потащили его назад, на танцпол.

— Марсель, котик, тебя все заждались.

— Да, да. Пойдем быстрее!

Девушки повели его прочь, и Вера сквозь щель приоткрытой двери заметила Аню, лицо которой напоминало скорбную маску. Все произошло так быстро, будто бы просто привиделось, но осталось неприятное чувство безотчетного страха перед тем, что могло случиться. Ах, если бы только знать наперед!

По дороге Кристина только и говорила, что о Марселе. Вера впервые видела подругу такой — выбеленные пудрой щеки пылают, взгляд мечтательный, а движения резкие и какие-то взбудораженные. Все это она отметила отстранено, будто читала книгу, а не наблюдала перед собой, прямо сейчас.

Голова все еще немного кружилась, и Вера была рада распрощаться с Кристиной и остаться, наконец, в тишине. Столько всего удивительного за один вечер, подумать только! Слабость начала потихоньку отступать, Вера ускорила шаг и вдруг почувствовала на себе взгляд. Даже не взгляд, а Взгляд. Спина моментально покрылась мурашками. Только сейчас девушка заметила, что луна успела скрыться за тучами, а то, что она принимала за шум машин, оказалось раскатами близкого грома. Идея пройтись пешком уже не казалась такой замечательной. Вера была на шоссе совсем одна, а майская гроза наступала на пятки.

Она никогда не считала себя храброй, скорее даже робкой, и это утверждение было недалеко от истины. А уж молний боялась с раннего детства. Предстояло еще спуститься по дороге вниз, к подножию холма, миновать мост через реку и пересечь несколько улиц насквозь — и вот он, долгожданный дом. Быстрым шагом — минут тридцать ходьбы. В дневное время совсем мало, но в ночной тьме каждый придорожный куст представлялся грозным чудовищем. Зря она просила Мариуса рассказывать все эти страшилки про потусторонний мир!

На первом мосту Вера остановилась перевести дух. Босоножки, оставшиеся еще со школьного выпускного бала, жутко натерли ногу, а от непривычно высоких каблуков уже тряслись колени. "Надо было такси вызвать", — с досадой подумалось ей. Где-то рядом взвизгнули тормоза легкового автомобиля. С каждой минутой становилось все темней и темней, и Вера затаилась, сжав перила до боли в пальцах.

— Вера? Не бойся, пожалуйста.

Она повернула голову на звук шагов.

— Вера, это я, Марсель. Помнишь меня?

В темноте щелкнула зажигалка, освещая улыбчивое лицо артиста с удивительными васильковыми глазами.

— Привет, — через силу поздоровалась она, вздрогнув от очередного удара грома. Что он забыл здесь? Что делать, что говорить?

— Я подумал, может подвезти вас с подругой, но вы уже ушли, — он говорил просто и открыто, как старый товарищ, но Вера не очень-то привыкла доверять людям, особенно незнакомым. "И особенно таким красивым", — шепнул внутренний голос, вгоняя ее в краску смущения.

— Спасибо, но я дойду. Тут недалеко.

— Тогда я с тобой.

Отвязаться от нежеланного провожатого не получилось, оставалось только гадать, в чем истинная причина его внимания.

— Тебе понравился номер?

— Да, очень, — а в голове одна мысль: "Ну зачем он за мной пошел?"

— Ты знаешь, кто я? — вдруг без перехода спросил он.

Вера споткнулась:

— Блин! Ой, прости, что ты сказал?

Марсель преградил ей дорогу и цепко схватил за руки:

— Я спросил, ты знаешь кто я?

И снова жар охватил ее тело. Она сгорала в огне, родвшемся где-то в животе, и чувствовала от этого наслаждение, граничащее с болью. Ни с чем не сравнимое ощущение, которое ей никогда ранее не приходилось чувствовать, но о котором она много слышала.

— Отпусти меня! — взвизгнула Вера, осознав, наконец, кто она и где находится. — Отпусти!

— Не так громко, — Марсель отошел на шаг, разрывая мучительный контакт. — Теперь лучше?

— Лучше бы ты вообще провалился! Отстань от меня!

Вера истерично кричала и понимала это, но успокоиться никак не могла. То, что Марсель заставлял ее переживать одним прикосновением, одним своим присутствием, было слишком интимным, личным, чтобы потерпеть рядом свидетелей.

Васильковые глаза поблескивали в свете проезжающих мимо машин. Вера восстановила дыхание и на всякий случай спрятала руки за спину:

— Чего тебе надо?

Вместо ответа Марсель сделал приглашающий жест и, не дожидаясь, пошел вперед:

— Знаешь, такие, как ты, особенно привлекают таких как я, — поделился он, но Вера угрюмо молчала. — Я чувствую, что твой Дар необычайно силен, ты не представляешь, каких усилий мне стоит держать себя в руках.

— К чему эти откровения?

— Просто.

Они немного помолчали, каждый о своем. Вера почувствовала, как пробуждается любопытство, и не смогла его удержать:

— Но я все-таки не поняла, кто ты. Какой-то демон? Я не слишком разбираюсь... — под конец фразы ей стало стыдно, и за свою несдержанность, и за незнание.

— Инкуб. Слышала о таких?

Вера застыл на месте. Так вот отчего это странное щемящее чувство в груди, жар, головокружение и болезненное удовольствие от его прикосновений.

— Нет, ты шутить! Не может этого быть!

— А вот и может.

Но Вера его не слушала. В голове проносились картинки и отрывки текстов из старинных книг. Мариус рассвирепеет, когда узнает, с кем его подопечная водит знакомство.

— Кто такой Мариус? — спросил Марсель, когда услышал, что Вера начала думать вслух. — Молчи, я угадаю. Это твой демон-покровитель? Он из низших?

— Нет. Из высших.

— Вот тьма! Высший, надо же.

— Ты испугался?

— Мне надо будет пугаться, если я решу причинить тебе вред. Но я же не собираюсь.

— Не собираешься? — Вера удивилась. — А как же... Как же... — девушка не смогла закончить, смутившись от того, что собиралась сказать. — То есть, я имела в виду, ты же спишь с девушками, чтобы... Ну, ты понял.

Марсель рассмеялся, и в сопровождении громового раската его смех показался Вере особенно зловещим.

— А ты хочешь?

— Нет! Ни за что!

— Я так и думал. От тебя за километр несет невинностью.

Вера покраснела еще сильнее, так, что даже уши запылали под волосами. Оставалось только надеяться, что ночная темнота скроет этот позорный факт от его глаз.

— Прости, что вгоняю тебя в краску, но ты сама спросила, — беспечно пожал плечами коварный искуситель.

Неприятная тема была исчерпана, но что-то еще не давало девушке покоя:

— А Аня? С ней ты тоже спал?

— Какая еще Аня? — удивление в его голосе было искренним. — Я же не могу помнить всех особ женского пола, с кем был знаком?

Эти слова покоробили Веру, да и любую другую девушку на ее месте они бы обидели. Однако сейчас ее больше волновало другое:

— Она была сегодня в клубе, в первых рядах у сцены.

Далее она подробно, как смогла, описала девушку. Марсель честно попытался вспомнить ее и ему это удалось:

— Все, припоминаю. Нет, я только недавно с ней познакомился. Кстати, мы пришли. Дальше я не пойду, а то меня почует твой демон.

— Хорошо. Приятно было познакомиться.

Не то, чтобы ей действительно было так приятно, просто девушка привыкла оставаться вежливой до конца, в некотором роде это вошло в привычку. Марсель хитро подмигнул, прекрасно понимая это:

— Думаю, мы еще встретимся и поболтаем. Кстати, Марсель — мое сценическое имя, но ты можешь называть меня Максимом, так я обычно представляюсь людям.

— А как тебя по-настоящему зовут? — заинтересовалась Вера, но Марсель только покачал головой:

— Только идиот скажет свое настоящее имя ведьме, — видя, как напряглась девушка, он поспешил смягчить свои слова. — Ты же понимаешь, какая в нем заключена сила? Странно, что люди совсем про это позабыли.

Вера опустила глаза, когда они с Марселем остановились, и скомкано попрощалась, думая только том, как бы поскорее оказаться дома, подальше от всяких потусторонних существ с васильковыми глазами прожженного ловеласа. Она пошла вперед по знакомой улице и вдруг услышала за спиной:

— Вера! Запомни, не все то зло, что во тьме.

Она обернулась, но уже никого не увидела. Гроза накрыла город.

Почуял ли Мариус молодого инкуба или нет, но вид у него был хмурый:

— Поздновато, не находишь? Шла пешком? Неразумно.

Девушка только глазами сверкнула:

— С каких пор ты заделался моей мамой?

А вообще Вера не часто скандалила с собственным защитником, но почему-то после общения с Марселем на душе было паршиво.

— Я буду тебе и мамой, и папой, и даже мужем, если понадобится, — голос демона ощутимо похолодел и стал отдавать металлом, так что Вера сразу вспомнила, какому опасному существу дерзит, и покладисто извинилась:

— Прости. Правда, прости меня, я просто очень устала сегодня.

— Что-то случилось?

Девушка опустила глаза, чтобы он случайно не разглядел в них фальши, потому что определенно не собиралась рассказывать ему все:

— Ничего особенного. Давай поговорим утром?

Она почти бегом поднялась наверх и, изменив привычке, заперла за собой дверь спальни. Сердце еще учащенно билось, то ли от быстрого шага, то ли от неясного предвкушения чего-то, о чем девушка пока не догадывалась.

Утро наступило непозволительно быстро.

— Вставай же!

Мариус громко стучал в дверь, хотя без проблем мог пройти и сквозь нее, видимо, пытался соблюдать человеческие приличия. Вера скатилась с постели, еще не понимая, что происходит, накинула халат и вслед за демоном вышла на улицу. Забор с внешней стороны украшали свежие разводы красной краски, складывающиеся в одно слово — ВЕДЬМА. Девушка непонимающе уставилась на нее, будто та могла исчезнуть как страшный сон.

— Кто мог это сделать? Я не понимаю.

На глаза навернулись слезы обиды. Вера действительно не понимала, ведь она всю жизнь старалась делать людям добро, помогать им во всех бедах. А тут это... Нет, Вера совсем не ожидала такого удара.

— А по-моему, забавно.

— Забавно? Это, по-твоему, забавно? — девушка смахнула слезы. — А если в следующий раз меня жечь придут, тебе тоже забавно будет? Скажи лучше, ты видел, кто это сотворил? Стас не мог, я стерла воспоминания о себе.

Красивое лицо Мариуса лучилось весельем, правда его подопечная явно не разделяла его настроя.

— Ну ты же умная девочка. Подумай, кому ты могла насолить своим походом в клуб?

— Но о нем никто не знал кроме тебя и Кристины.

— И еще кое-кого, видимо.

Тут до Веры дошло:

— Аня! Она видела меня там!

Вроде все складывалось, однако она никак не хотела верить в такой расклад. Мариус довольно хохотнул, еще бы, что может быть милее сердцу демона, как не подлость и коварство? По крайней мере, большинство мнений сходилось на этом.

— Иди в дом, оденься и принеси краску и кисть. Пока соседи не проснулись, надо убрать это творение.

Он был прав, и Вера скоро принялась за работу, хотя кисть не пригодилась — краска была совсем свежей и легко удалялась растворителем.

Вот если бы еще можно было так же легко удалить неприятный осадок в душе.

До обеда все шло хорошо, пока за окном не послышался тревожный вой "скорой помощи". Вера как раз была в библиотеке и могла видеть, куда "неотложка" так спешила.

— Мариус! Мариус! — девушка полетела к выходу, перепрыгивая через ступени и призывая защитника. — Где ты?

Но он не отзывался, он вообще редко бежал к ней по первому зову, будто бы намекая, что Договор ему не указ. Впрочем, сейчас это волновало Веру в меньшей степени. Когда она добралась до дома Александры Петровны, врачи уже уехали.

— Что случилось? Что-то с Аней?

— Да, — ответила самая словоохотливая из зевак, странно так поглядывая на юную ведьмочку. — Она пыталась покончить с собой.

К ним присоединились еще соседки, каждая из которых добавляла свой штрих к картине произошедшего. Но только Вера понимала, насколько все серьезно. Не нужно было обладать какими-то особенными детективными талантами, чтобы уловить связь между знакомством Ани с низшим демоном и ее ужасными поступком. Что инкуб сделал с ней? Напал и попытался изнасиловать? А надпись на заборе? Ее оставили до или после этого?

Вера не стала возвращаться домой. Вместо этого она пошла к Кристине, чтобы поделиться с ней своими опасениями, и очень удивилась, застав подругу беседующей с Мариусом.

— Что происходит? — Вера от неожиданности даже забыла, как хотела отругать демона за его вечное отсутствие в нужный момент. — Мариус, что ты здесь делаешь?

Демон повернулся к ней нарочито медленно, сверкнув темными глазами:

— Узнаю то, о чем ты не удосужилась мне рассказать.

— Кристин, мы же договорились!

— Прости, подружка, — вид у нее был расстроенный и какой-то помятый. — Но тебя-то он тронуть не может, а вот меня — запросто.

— Она права.

Сейчас, как никогда, Мариус был похож на демона-убийцу, кем, по сути, и являлся. Пришлось выложить все карты. Про Марселя тоже.

— И как долго вы обе собирались изображать Шерлока Холмса и доктора Ватсона? Вера, это тебе не книжки читать. На кону может стоять твоя жизнь. Ты понимаешь?

Девушка понурилась, чувствуя себя провинившейся школьницей:

— Понимаю...

— Вот и отлично. Поиграли в сыщиков и хватит. Теперь мой черед.

Вере стало страшно за нового знакомого. Факты были против него, но она изо всех сил сопротивлялась страшной правде.

Когда Мариус без предупреждения исчез, Кристина вздохнула с облегчением.

— Максим, значит. Инкуб. Это многое объясняет.

— Что, например? — раздраженно буркнула Вера.

— Например, то, что ты так рьяно его защищаешь.

— Неужели ты думаешь, что после того, как проводил меня, он пошел насиловать Аню?

Крис не ответила, но зеленые глаза ее говорили все без слов.

С того дня Вера постоянно думала о Марселе. Доверчивость и наивность в ней вели ожесточенную борьбу с доводами разума. И чем весомее становились аргументы рассудка, тем больше ей казалось, что все не так просто.

Дождь только закончился, и в открытую форточку веяло прохладой и свежестью, которая бывает только после бурных майских гроз. Хотелось забыть обо всем, уйти в поле и насладиться прикосновениями ветра и пением птиц.

Но Вера была устроена иначе. Желание помочь Ане и ее безутешной матери не оставляло ее ни днем, ни ночью. Бедная Анечка еще лежала в больнице, к счастью, угроза жизни миновала, Максим не давал о себе знать, а Мариус постоянно пропадал где-то, ничего не объясняя. Вера чувствовала себя как никогда брошенной и никому не нужной.

— Алло? — когда зазвонил телефон, она равнодушно ответила, пребывая в своих мыслях.

— Привет. Не хочешь пройтись? Погодка так и шепчет.

— Максим?!

Пришлось срочно сесть, колени задрожали, непонятно отчего.

— Именно он, — голос в трубке звенел от веселья. — Согласна?

— Уже одеваюсь!

Вилли крутился под ногами, протестующе мяукав:

— Котик, миленький, уйди. Я занята.

Но кот мешал из всех сил, словно не желал ее никуда отпускать и замолчал только тогда, когда хлопнула входная дверь.

Вили был очень умным животным.

Сырая трава стегала по голым ногам, и Вера быстро пожалела, что надела бриджи. Джинсы сейчас были бы кстати. Девушка шла по лугу, зябко потирая плечи. Легкая куртка тоже бы не помешала. Но, увы, Вера слишком торопилась на встречу, боясь не успеть. Дом уже пропал из виду, когда она вышла, наконец, к пруду, возле которого ее ждал Максим.

Он стоял спиной к ней, руки в карманах куртки, ноги широко расставлены. Такую позу вполне можно было расценить, как угрожающую, если бы не обезоруживающая улыбка на лице в тот момент, когда парень обернулся на звук шагов.

— Привет!

Сердце девушки пропустило удар. Если это волнение, жар в груди, томление — результат магии инкуба, то он, наверное, невероятно силен.

— О чем задумалась?

В его глазах можно было утонуть...

"Это магия, всего лишь его природная магия", — повторяла Вера про себя. Сердцебиение немного успокоилось.

— Да так, ничего.

— Всегда так реагируешь на парней?

Она поняла, что раскрыта, и застыла столбом. "Это магия, только магия".

Марсель вдруг рассмеялся, довольный произведенным эффектом, и протянул руку, обнять девушку. Вера проворно увернулась.

— Что ты хотел?

— Поговорить. И... Хотел сказать тебе, что не виноват. Я не трогал эту девочку. Пальцем к ней не прикасался, честно.

— Но ты ее видел? Я имею в виду, в ту ночь.

— Видел. Еле ноги унес. Шел обратно, в город, а она почти бежала домой. Кажется, она была чем-то расстроена.

Они обогнули пруд и направились в сторону шоссе.

— Что ты имел в виду тогда, когда сказал мне про тьму?

— Про что, прости?

Вера вернулась мыслями в ту ночь и процитировала:

— "Не все то зло, что во тьме".

— Ах, это, — Марсель посмотрел на свою спутницу серьезным долгим взглядом. — А ты не догадываешься?

Нечто подобное сказал недавно и Мариус. Как же все любят опекать, будто она дитя малое!

— Я с тобой встретилась после того, что случилось с Аней не для того, чтобы строить предположения. Будь добр, расскажи сам.

Парень втянул носом воздух, выдохнул, резко, как перед прыжком. Закатное солнце золотило его светлые волосы и играло в широко раскрытых глазах. И без магии он был прекрасен. Не классической, а какой-то своей собственной красотой. Именно таким, по мнению Веры, и должен был быть инкуб, низший демон, питающийся любовью.

— Наверное, ты думаешь, что я напал на эту бедную девочку и грубо обесчестил. Ведь так, по-твоему, питаются такие как я? Но все не так просто, детка. Уверен, что твой демон тебе такого еще не рассказывал...

Рацион инкубов и подобных им низших демонов весьма разнообразен. Страсть, похоть, вожделение, слепое обожание. Низменные, порочные, но такие чувственные эмоции. Они питают демона на расстоянии, а физический контакт... Он лишь приправа к готовому блюду. Вера слушала, затаив дыхание, ловя каждое слово. Перед ней открывался совершенно новый мир, сложный, опасный, таинственный, частью которого она была, но о котором знала слишком мало.

Марсель шел рядом, все так же, но словно был далеко отсюда. И словно бы даже был не похож на самого себя. Куда-то делась напускная бравада, белозубая улыбка и огонек в глазах. Теперь они казались просто синими и от них не захватывало дух. Вера с грустью подумала, что все это действительно была лишь магия, и она так позорно ей поддалась...

— Скажи, — ее голос слегка дрожал от волнения, — Аня хотела себя убить. Так всегда бывает?

— Вообще-то, никогда, — признался парень. — Понимаешь ли, мне не нужно было даже прикасаться к ней. Я артист, я выступаю на сцене. Таким, как мы, достаточно чувствовать обожание толпы фанатов. Они любят меня, они желают меня. Испытывают яркие эмоции при виде моего танца или при звуке голоса, — тут он немного горько усмехнулся, — Даже тебя проняло. Я впитываю их чувства практически из воздуха. А флирт и знакомства с девушками — это... профессиональное. Такова моя природа.

Вера сглотнула комок в горле. Вроде ничего такого страшного, но она почувствовала себя использованной. Максим как прочитал ее мысли, добавив:

— То, что испытывала ты, Вера, словно божественный нектар для меня. Я чуть не опьянел, честно.

Она упорно смотрела себе под ноги:

— И все же. Что могло довести совсем юную девушку до такого шага?

— Ну, раз ты настаиваешь... Если человека "выпить", эмоционально, досуха, он теряет вкус к жизни. Впадает в депрессию, проще говоря. И опережая твоя следующий вопрос, нет, я так не поступаю.

— А кто тогда поступает?

— Есть одни существа, довольно мерзкие...

Затрезвонил мобильник, разрываю вечернюю тишину оглушительной мелодией. Вера бросила взгляд на дисплей и нахмурилась:

— Прости, я должна ответить. Да, Крис, я слушаю.

Новость ее шокировала. Еще одну девочку несколько часов назад вытащили из петли. К счастью, вовремя.

— Черт! Высший! — Марсель выругался, быстро шепнул: "Прости" и побежал прочь, со сверхъестественной скоростью исчезая в поднимавшемся от земли тумане.

Вера уже ничего не понимала. Мозг отказывался воспринимать столько информации сразу, не говоря уж о том, чтобы систематизировать ее и сделать правильные выводы. По дороге домой она встретила Мариуса. Он хмурился.

Вместо слов, предъявил ей зажатую в ладони серебряную цепочку с подвеской в форме прозрачного кристалла-капельки.

— Мариус, прости. Я случайно.

— Ты стала слишком часто "случайно" его забывать, — демон разве что не рычал, глаза яростно побагровели, как горящие угли. — Не стоит ничего от меня скрывать.

Возразить было нечего.

— Я найду тебя и так, но учти, может быть слишком поздно.

Демон переживал. Это было видно. И переживал достаточно сильно, чтобы тревога просочилась сквозь маску ледяного равнодушия. Однако Вера никак не могла понять, в чем причина? Что ужасного с ней могло произойти? И еще ей было неловко, даже немного стыдно — она не хотела никому причинять неудобств, тем более Мариусу.

— Если ты о Максиме, то...

— Да плевал я на него!

Мимолетная вспышка гнева, и вот он уже абсолютно спокоен, а вот Вера, наоборот, занервничала всерьез:

— Я не понимаю, о чем ты?

— Пошли домой.

— Но ты расскажешь?

Мариус отвернулся и быстрым шагом направился в сторону дома. Пешком. Если бы Вера проявила хоть капельку внимательности и фантазии, то непременно предположила бы, что демон... устал. Это было заметно не только по чуть ссутулившейся спине или непривычной раздражительности, это чувствовалось в его голосе и потемневших до непроглядной черноты глазах, но Вера предпочла ничего не заметить, а может и впрямь ничего этого не увидела, слишком сильно была занята своими проблемами, которые, к слову сказать, были весьма и весьма немаленькими, если учесть всех задействованных в "пьесе" лиц. Та еще компашка: два демона — высший и низший, пострадавшие девушки, одна юная ведьма и неинициированный медиум.

Последняя, кстати, уже ждала их на крыльце. Под глазами отвратительные голубые тени, на тонкой бледной коже россыпь светлых веснушек. А сами глаза — орехово-карие. Непривычный цвет. Вера скрестила руки на груди:

— А с тобой что?

Вид не накрашенной и, что говорить, откровенно напуганной подруги ей совершенно не понравился. Из них двоих Кристина никогда ничего не боялась и уж точно могла постоять на себя, вспомнить хотя бы секцию тхэквондо. А дело, оказывается, было вот в чем. Ночью после злополучной дискотеки за девушкой кто-то шел почти до самого дома и отстал только метрах в двадцати от подъезда, и в окно девушка еще долго наблюдала темную фигуру, замершую посреди детского "городка".

— Я тогда не придала этому значения. Мало что ли придурков в городе. Но, Вер, эти случаи... Мне как-то не по себе. И, — она внезапно шмыгнула носом, видимо, едва сдерживая слезы, — он опять за мной шел. Вчера. Что ему надо? Убить меня?

— Оставайся ночевать здесь, — неожиданно предложил Мариус. — Мне так будет спокойнее.

— А ты? — что сказать, приступы человеколюбия с ним случались нечасто, что наводило на не самые оптимистические мысли.

— А у меня дела, не требующие отлагательств. Ночью меня не будет, так что из дома ни ногой. Я доступно выражаюсь?

Смотрел он на Веру, и она быстро-быстро закивала. На самом деле, ее калачом теперь не выманишь на улицу, особенно ночью. Все-таки она на самом деле была не такой смелой, как Кристина.

Вера выделила подруге спальню матери, все равно так постоянно пустовала. Девушки разошлись по комнатам и честно пытались уснуть первые два часа.

— Ты спишь? — в дверь тихонько поскреблись, и в спальню проснулась взлохмаченная рыжеволосая голова. — Не помешаю?

— Заходи, конечно. Мне не спится.

Подруги сели на кровати, не включая лампы. Лунного света из окна вполне хватало.

— Ты, правда, думаешь, что этот твой Марсель не причем? — первой подняла волнующую обеих тему Крис.

— И ничего он не мой! — горячо возмутилась Вера и поспешно замолкла, как пойманная на горячем влюбленная школьница. — Я уж не знаю, что думать. Но все равно мне кажется, что он не виноват, — она трогательно обхватила руками колени и вздохнула. — Нельзя же так искренне врать. Я ему верю.

Кристина от души рассмеялась:

— Ты такая наивная, Вер! Как котенок! Как можно верить демону?

На что ведьмочка резонно заметила:

— Но ты же веришь Мариусу?

— Сравнила, тоже мне. Мариус связан Договором.

— Ты не понимаешь... — Вера и сама не все понимала, но чувствовала, что Договор — это еще не гарант безопасности.

Разговор сам собой сошел на нет, но спать все равно не хотелось.

— Может, чаю попьем?

Кристина согласилась. Они спустились вниз и поставили чайник на плиту, Вера на правах хозяйки залезла в холодильник, пестрящий магнитиками, и оттуда горестно застонала.

— Что там? — заерзала на стуле Кристина. — Яблоки закончились?

Шутка про яблоки, которые Вера терпеть не могла, но ела по причине "чтоб похудеть", была у Крис любимой, но на сей раз Верочка не принялась забавно возмущаться, а быстро вылезла из холодильника и для верности прикрыла его спиной.

— Нет, ну правда? Что там?

Кристина попыталась пробиться к вожделенному холодильнику, но Вера стояла горой, правда, не долго, и извлекла на свет, а, точнее, на стол, замысловатый трёхъярусный торт, покрытый взбитыми сливками и увенчанный коктейльными вишенками. По краям шедевра кондитерского искусства шоколадной крошкой было аккуратно выведено одно слово — УЖИН.

— Это что? — Крис поковыряла сливки пальцем, облизала и прищурилась от удовольствия. — Это так мы теперь худеем? А кто-то говорил мне, что после шести ни-ни...

Вера мучительно покраснела:

— Это не я! Это Мариус!

Глядя на ухмыляющуюся подругу, Верочке очень сильно захотелось кого-нибудь убить, а лучше всего — одного вредного демона, издевающегося над девушками на диете. Впрочем, диета диетой, а чайник все равно уже вскипел. А что к горячему фруктовому чаю может быть лучше куска сладкого домашнего торта? Даже если завтра придется затянуть поясок.

Часы давно пробили полночь. Девушки сидели на кухне за круглым столом и пили чай с тортом, когда в коридоре громко и тревожно зазвонил телефон.

— Ой! — Кристина подскочила на стуле и выронила ложку. — Кто это?

— Я пойду, отвечу.

— Не ходи! — Крис вцепилась в Веру что было сил. — Не надо отвечать! Вдруг это маньяк? Забыла, как это в фильмах бывает?

— Почему? — Вера не понимала. Причем здесь фильмы? Собственная интуиция тоже сигналила ей о возможной опасности, но люди часто звонили ей в поисках помощи, в том числе и по ночам, а ужастики она перестала смотреть уже в школе. — Все в порядке. Это просто телефон.

Не слушая возражений, она подошла к аппарату. Коридор был погружен во тьму, только из кухни на пол падал прямоугольник желтого электрического света. Стало отчего-то страшно и очень захотелось вернуться к Кристине, но долг знахарки перевесил.

— Алло?

— Это Вера?

Голос незнакомки дрожал и срывался. Похоже, она плакала.

— Да, это я. Что у вас случилось?

— Мне нужна помощь. Пожалуйста, приезжайте скорее!

Вера поудобнее перехватила трубку, приготовившись записывать:

— Как вас зовут? Скажите толком, что произошло?

Девушка на том конце провода, не скрываясь, зарыдала:

— Пожалуйста, прошу вас... Помогите мне!

— Ладно, ладно. Диктуйте адрес.

Девушка черканула пару строк в блокнот и вернулась на кухню.

— Кто это был? — Кристина стояла рядом и пыталась разобраться в корявом почерке подруги.

— Мне срочно надо уйти. Это не надолго, можешь лечь спать без меня, я мигом.

— Сдурела?! Ты никуда не пойдешь!

Но Вера стояла на своем:

— Это мой долг. Кто-то нуждается во мне, и я поеду. Не держи меня.

Вера побежала к себе в комнату, переоделась и собрала в рюкзак самые необходимые зелья и порошки — обездоливающее, кровоостанавливающее и некоторые другие, действие которых во сто крат превосходит даже самые современные лекарства.

Кристина ждала у лестницы:

— Куда ты собралась?

Вера назвала адрес:

— Жди меня тут, я постараюсь вернуться быстро.

Дверь за ней захлопнулась. Кристина не знала, как ей поступить. Связаться с Мариусом она не могла, остановить подругу силой не решалась. Потом бегом поднялась наверх, накинула куртку, сгребла с Вериного стола цепочку с прозрачной "каплей" и побежала догонять подругу.

Вера не успела уйти далеко. Услышав за спиной топот, девушка испуганно обернулась, а, узнав подругу, не на шутку рассердилась:

— Крис? Почему ты не дома? Я же велела тебе...

— Дура! Куда ты без меня, — Кристина потрясла в воздухе кулаком, и хоть кулачок у нее был не очень-то внушительным, провеять на себе силу его удара не хотелось. Вера мысленно обозвала подругу идиоткой, мысленно же перед ней извинилась, потому что на самом деле, очень глубоко в душе, была рада, что не придется идти непонятно куда в одиночку. Она ведь правда, совершенно точно не была такой храброй, как иногда казалось.

— Интересно, кто удумал помирать посреди ночи? — недовольно бурчала Крис, на ходу поправляя спутавшиеся рыжие завитки. Волосы ни в какую не желали ложиться как надо, и готесса начинала злиться. Обычно это ни к чему хорошему не приводило. Фонари вдоль дороги горели через один — классика жанра, тихо ворчал гром, пока еще слишком далеко, чтобы беспокоиться, но ветер постепенно усиливался, сгоняя в кучу разбежавшиеся по темному небу облака. Кается, теперь Вера поняла аналогию с фильмами. Сценарий к такой атмосфере напрашивался кровавый.

Нужный дом стоял в конце улицы, упираясь в пустырь. Двухэтажный барак на четыре семьи. Подруги стояли перед ним, не решаясь войти в подъезд. Тут наверху стукнула ставня и сдавленный голос пискнул:

— Я здесь!

Вера подняла глаза и ахнула — на подоконнике, согнувшись, стояла девочка лет пятнадцати-шестнадцати на вид.

— Это ты звонила? Взрослые дома есть?

— Слезай оттуда, идиотка малолетняя! — рявкнула Кристина Ее всю трясло от напряжения. Пусть она не была ведьмой или каким-то потусторонним существом, но ее собственный скрытый талант шептал, что надо спасаться. Бежать, что есть сил. Вот она и срывала злость на незнакомой зарёванной девчонке.

— Не могу. Он мне не позволяет.

Вера вздрогнула. Вот оно! Убийца здесь. Он совсем близко.

— Стой на месте, мы тебе поможем! — Вера повернулась к Кристине. — Иди к ней, уговори спуститься.

— А как же ты? Вдруг он на тебя нападет?

— Не нападет. Я позову Мариуса, пока ты будешь в доме.

Кристина послушалась. И только внутри сообразила, что цепочка надета на ней, а не на Вере.

— Вера! — закричала она и толкнула дверь. Та не поддалась. Девушка запаниковала. Таинственная и злая сила блокировала ей выход на улицу. — Вера! Беги!

Поздно.

Вера поняла это, когда почувствовал тяжелый, буравящий взгляд в спину. Медленно, обмирая от страха, повернулась.

Он стоял метрах в десяти, окруженный тенью. Сутулая, тощая фигура с длинными руками и ногами. Лица не разглядеть, только взгляд, прожигающий насквозь. Его нельзя было не почувствовать — он приковывал к себе и парализовал. Вера моргнула, но видение не исчезло.

— Кто ты? — прошептала девушка. Она не надеялась на ответ, и он не последовал. По крайней мере, сразу.

— Бойся, — проскрипел незнакомец на редкость неприятным голосом, лишенным хоть каких-нибудь интонаций. — Бойся. Твой страх такой сладкий...

Еще один инкуб! Вера отшатнулась. Перспектива быть "выпитой" кем-то подобным пугала ее до тошноты. Но это точно не Марсель. Тогда кто?

"Есть одни существа, довольно мерзкие..."

Он медленно приблизился на несколько шагов. Вера уже могла слышать его громкое свистящее дыхание и чувствовать гнилостный запах, шедший от его долговязого скелетоподобного тела.

— Не походи! — истерично взвизгнула Вера. Контролировать себя больше не получалось. — Слышишь? Не приближайся!

Страх застилал разум. Если магия Марселя ослепляла красотой и вызывала восхищение, то это... это существо вселяло безграничный ужас и отвращение.

— Еще, еще... — бормотал он зловеще. — Бойся меня. ты все равно умрешь, когда князь придет за тобой.

И Вера не могла не бояться, любой бы на ее месте испугался. И чем сильнее были ее страх и брезгливость, тем слабее становилась сама Вера. Тварь высасывала ее эмоции и будто бы росла на глазах. Выпрямлялась, становилась выше и внушительнее. Девушка попятилась назад, не решаясь отвести глаз от чудовища. Все мысли в ее голове слились в одно дикое желание спастись, убежать, скрыться. Как назло, ноги словно превратились в желе и с каждым неловким шагом назад грозились предательски подкоситься, а крик срывался с губ невнятным писком.

— Прочь! Вера, прочь!

Внезапно на дорогу выскочил Марсель и с криком набросился на существо. Оба они упали в пыль и сплелись в тугой комок. Одновременно с этим где-то в доме кричала Кристина, можно было понять только одно слово — Мариус. Вера запоздало схватилась за шею, но не нащупала там заветной цепочки. А ведь демон предупреждал! Говорил, что может быть слишком поздно. Впрочем, домыслить, какие кары хранитель обрушит на ее непутевую голову, ведьмочка не успела, ибо тварь, наконец, смогла отбросить низшего от себя и бросилась бежать в сторону пустыря, а инкуб же остался лежать на земле без движения. Вера упала перед ним на колени и обхватила ладонями его лицо:

— Эй, как ты? С тобой все в порядке?

Он шевельнулся и глухо застонал:

— Бывало и лучше... Видела, куда этот урод делся?

— Побежал на пустырь. А кто это был?

— Биовампир, — парень тихо, но яростно выругался. — Падальщик. Ублюдок...

— Спокойно, тише, — девушка погладила его по щеке, мягкой и удивительно холодной. Он заступился за нее и чуть не погиб. Разве она не заслужила такого...

— Нет! Пожалуйста! — Марсель сделал попытку вырваться, но лишь заворчал от боли. — Только не жалость. Она меня убивает.

— В смысле?

— В прямом! Проклятие, как больно...

Вера хотела помочь, но не знала как. Рюкзак был при ней, но что из него могло пригодиться? И тут ей в голову пришла сомнительная идея.

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, собираясь с силами, склонилась над парнем и поцеловала его. Прикосновение к его губам было просто невыносимым. В груди разгорелся пожар, растекаясь по всему телу. Только ни о чем не думать, просто не думать...

— Спасибо. Ты меня спасла.

Она хотела отстраниться, но рука Марселя удержала ее за локоть, а другая в это время скользнула под майку.

— Максим!

— Прости, не удержался. Было очень вкусно.

— А ну оставь ее в покое!

Кристина, наконец, справилась с дверью и стояла в проеме, грозно сдвинув брови. Из-за ее спины величественно выплыл Мариус, и Вера вдруг отчетливо поняла, что грядет буря, особенно если учесть, в каком положении он застал ее с инкубом, чья рука, кстати, плавно переместилась на ее бедро. Однако, вопреки всем опасениям, демон только коротко спросил:

— Куда он побежал?

Она молча указала направление, и Мариус скрылся, словно его и не было. Кристина сменила гнев на милость и помогла подруге поставить Максима на ноги.

— Я рада, что это не ты, — призналась она тихо, старательно не глядя на танцора, и тот милостиво принял ее скомканное извинение:

— Все нормально, я понимаю.

Сутки спустя

Восходящее солнце ласкало мокрый асфальт. Где-то совсем близко стучали колесами поезда. Самое время для расставания.

— Видишь, я и впрямь был не виноват.

Биовампиры, как и инкубы, питались человеческими эмоциями, но, как теперь знала Вера, пожирали все подряд. Излюбленными их лакомствами были страх, боль, отчаяние, гнев, отвращение. Они впитывали их как огромные мерзкие губки и от этого делались только сильнее и опаснее. Правильно Марсель назвал их падальщиками. Именно поэтому жертвами становились юные девочки, на которых остался след чужого воздействия. Воздействия инкуба. Вера помотала головой, отгоняя неприятные воспоминания, и улыбнулась Марселю:

— Я в этом почти не сомневалась.

Они немного постояли рядом, ничего не говоря.

— Спасибо твоему демону. Тому биовампиру не позавидуешь.

— Да, — она вспомнила забрызганное дурно пахнущей темной, почти черной кровью торжествующее лицо Мариуса и поежилась. Он тогда вернулся очень скоро, и от него почти физически разило смертью.

— Насколько я поняла, он давно вычислил убийцу, но не мог свободно действовать из-за каких-то запретов.

Марсель кивнул, он знал, о чем она говорила. Убийство себе подобных, пусть и стоящих ниже по своеобразной потусторонней иерархии, должно было быть оправдано и одобрено. Разумеется, если речь шла не о самозащите или выполнении долга.

— Куда ты теперь?

— Гастроли еще не закончены. Впереди еще много городов. Все, мне пора.

— Тебе привет от Кристины.

— Ей тоже передай. И, — парень хитро улыбнулся, — у меня к тебе последняя просьба.

— Какая?

— Поцелуй меня на прощание.

Вера приподнялась на носках и быстро поцеловала его в щеку. Марсель прикрыл глаза, будто бы смакуя собственные ощущения, и тихо сказал:

— Нежность, сожаление и капелька стыда. Не совсем то, что мне нужно. Но все равно спасибо.

— Прощай.

— Прощай, Вера. Будь счастлива. Это не так сложно, как ты думаешь.

История третья. Мутная вода

Два похожих случая — уже не совпадение, но еще и не тенденция, хотя повод задуматься определенно появился. Вера полагала так же и не желала больше плыть по течению, ведь бездействие способно было поглотить ее подобно бурной реке. Бесы в обликах гигантских кровожадных собак еще не успели выветриться из памяти, как Вера подверглась нападению голодного и полубезумного биовампира, падальщика из потустороннего, иррационального, мира, о котором юная ведьма только и знала, что он существует и населен не самыми дружелюбными существами. Вполне достаточно для того, чтобы перестать чувствовать себя в безопасности.

Что-то происходило, что-то невидимое глазу, гораздо более запутанное и глубокое, чтобы девушка могла это понять, но она чувствовала. Человеческая интуиция и ведьмовской дар в унисон шептали об осторожности, и Вера решила, что пришла пора научиться самой о себе заботиться.

Итак, лето близилось к середине. Жаркое июльское солнце нещадно жгло с раскаленного почти добела небосклона. Природа молила о дожде. Полдень превратился в мертвое время, когда непривычную тишину пустых улиц и дворов нарушал лишь треск кузнечиков, спрятавшихся в тени запыленной травы. Дома напоминали крепости — окна задраены светоотталкивающей фольгой, на дверях — глухие занавески. И никого снаружи, даже самых заядлых огородников. И так до той поры, пока огненный шар солнца не начнет свое движение на запад, в укрытие темного леса.

Вера сидела в мастерской у открытого окна, в которое лениво заползал душный горячий воздух. Перед девушкой стоял стакан с водой, но она не спешила утолять жажду, хотя от усилий, что ей приходилось прилагать в ходе своего необычного времяпрепровождения, в горле давно пересохло.

Со слов Мариуса все выходило так просто, и, хоть его лекция о "теории батареек" звучала бредово, проверить ее на практике казалось легче легкого. Но только казалось.

В очередной раз тяжко вздохнув, Вера из последних сил вперила взгляд слезящихся глаз в опостылевший стакан, держа при этом в голове образ пресловутой "батарейки". Элементарно! Энергетический резерв — это своеобразная "батарейка", полная магического заряда. Берешь чуть-чуть и твори, что душе угодно. Так не творится же!

Вода не закипала, зато сама ведьмочка предчувствовала, что вот-вот закипит. Просто представить себе, что вода нагревается, как в чайнике, потом "зачерпнуть" немного энергии из воображаемого запаса... Нет, снова не то!

ХРЯСЬ!

Кот запрыгнул на подоконник, оконная створка с грохотом ударилась о стену. Вилли заорал дурным голосом...

И стакан взорвался.

Осколки разлетелись по всей комнате, чудом не задев горе-колдунью. Вера подскочила, опрокинув легкий табурет. Острые стекляшки хрустели под ногами, а вода блестящей, но, увы, совершенно холодной лужицей растекалась по рабочему столу и капала на пол. Не повезло.

— Что за шум?

Голос Мариуса вывел бедняжку из транса.

— Я тренировалась.

Демон элегантно наклонился и поднял довольно крупный осколок. Повертел в руках и усмехнулся:

— Что же такого ты хотела сделать с этим бедным стаканом?

— Вскипятить воду, — признаться в своем промахе оказалось непросто.

— Только не говори, что он лопнул от высокой температуры.

По вечно равнодушному лицу Мариуса было не ясно, издевается он или говорит серьезно.

— Не знаю. Это так внезапно получилось. Я испугалась и...

— Испугалась чего?

— Кота. Он прыгнул, окно закрылось. Стукнуло. И тут я...

— Стоп! — внятные объяснения не были Вериным коньком, — Я понял. Хм, а забавно выходит.

— В смысле? — лично Вера ничего забавного в случившемся не видела, но их понятия о "забавном" несколько расходились.

Демон заложил руки за спину и улыбнулся, то ли весело, то ли хищно. Как обычно, не поймешь:

— Очень просто, дорогая. Разве ты не заметила, что всякий раз, пугаясь, творишь удивительные вещи?

— Какая дурацкая привычка, отвечать вопросом на вопрос! — возмутилась она и вдруг притихла, — Да. Да, точно. Что же теперь делать? Постоянно пугаться?

— Глупышка! Это будет затруднительно. Просто больше тренируйся. И, пожалуйста, не разнеси дом.

Занятия отнимали много сил и времени. Кроме того, несмотря ни на что, работа знахарки и травницы тоже не подразумевала выходных. От болезней в жару страдали не только люди, но и животные.

Один из одинаково душных дней Вера полностью посвятила своим необычным тренировкам, поэтому до поры до времени не замечаемый мобильник вибрировал уже минут пятнадцать, с небольшими перерывами. Девушка специально отключила звук, чтобы ненароком не спровоцировать громкой мелодией магический взрыв или что похуже. Наконец, телефон был услышан, однако номер оказался Вере не знаком. Перебирая в памяти всех знакомых, она приняла вызов.

— Алло, это Верочка?

Голос казался смутно знакомым, да и интонация, с которой прозвучало имя, отдавалась в памяти чем-то забытым.

— Да. А кто это?

— Верочка, приветик! Это Лена, Лена Хомутова. Узнала?

Узнала. Вот откуда эти вечно снисходительные нотки в голосе и уменьшительно-пренебрежительное "Верочка". Таким тоном ее имя никто не произносил.

— Да, конечно.

— Вот и чудненько. У нас тут встреча выпускников намечается в субботу, — бодро затарахтела "королева" класса, — Тебя тоже ждем. Собираемся у Вадика на даче, время потом скажу...

— Подожди, подожди! — прервала словесный поток Вера. — Я не пойду.

— То есть как? Почему? — "королева" удивилась. Ей обычно никто не отказывал.

— Я работаю.

— В субботу? — удивилась Лена. Можно подумать, сама она хоть когда-то работала.

— У меня без выходных. Прости, может, в другой раз.

Вера отнюдь не сожалела, да и никакой работы в субботу не предвиделось. Все гораздо проще и банальнее — школьные обиды забываются не скоро.

Но Хомутова не отчаялась:

— Ну, ты подумай еще. Я на днях перезвоню. Пока-пока!

Пару минут Вера смотрела на телефон, словно он мог оказаться ядовитой змеей и ее укусить. Вилли ласково потерся о ногу. Он чувствовал замешательство хозяйки и пытался помочь, как умел.

Прозвенел звонок. Девочка, уже почти девушка, долговязая и тощая, зашла в классную комнату. Двадцать пять пар глаз тут же уставились на нее, кто недоверчиво, а кто и откровенно вызывающе.

— Смотрите-ка, а вот и наша юная ведьма! Эй, Сабрина, наколдуй нам чего-нибудь! — крикнул кто-то.

— Опаздывать нехорошо, а то бабушка проклянет!

— Где метлу припарковала, Верочка?

Ленка тогда смеялась вместе со всеми, а, может, даже и громче всех. Что ей эта нескладная, молчаливая девчонка с мышиного цвета голосами и подслеповатым прищуром. И не соперница, и не подруга. Так, никто...

Вера тряхнула головой. Конечно, все было по-другому. Немного по-другому. Смеялись не все, да и шутки дежурные, почти не обидные. Все слышали, чем занимается Ираида Васильевна Ильинская, и даже сли не верили, частенько обсуждали. Разумеется, и внучке доставалось тоже. Да только к чему помнить плохое, если сейчас она уже не угловатый подросток с прыщавым лбом, а вполне милая девушка с густыми пепельно-русыми волосами, да и зрение бабушка давно ей подправила. И нескладности больше нет — фигура с годами округлилась, особенно в районе попы, и приобрела мягкие, плавные очертания. Но насмешки все равно помнились. Зачем ей встречаться с одноклассниками? Только настроение портить, и себе, и им.

— Не пойду, — сама себе сказала Вера и вернулась к привычным делам. Только к вечеру, когда все, что можно было сделать, оказалось сделано, мысли о встрече выпускников снова вернулись. А ночью, когда полная луна заглядывала в окно и мешала спать, Вера приняла неожиданное и, строго говоря, спонтанное решение, о котором наутро почти пожалела. Однако она не любила менять уже утвержденные планы, такая уж у нее была натура — сомнения сомнениями, но если уж решилась, то действуй и не оглядывайся. На практике этот принцип удавалось реализовать не всегда, но сейчас все представлялось весьма просто. Надо было только сказать 'да' на повторную просьбу Хомутовой и морально готовиться. Суббота не за горами.

Вечером пятницы Вера долго сидела, теребя в руках цепочку с 'капелькой'. Подвеска, когда-то очень давно подаренная Мариусом, была не обычным украшением, а своего рода магическим маячком. Через него демон-хранитель мог отслеживать передвижения своей подопечной и в случае необходимости успеть на помощь, где бы та не находилась. Благодаря этому скромному прозрачному камешку Вера могла не переживать за свои жизнь и здоровье и, что для нее немаловажно, не терпеть демона рядом с собой постоянно. Но какая угроза может притаиться на благоустроенной, обжитой даче, в окружении старых знакомых и всего в десяти-пятнадцати километрах от города?

Соблазн оставить подвеску дома был столь велик, что девушка ему едва не поддалась. Вовремя вспомнила забрызганное чужой кровью разгневанное лицо Мариуса и справедливо рассудила, что не стоить его злить. Здравый смысл и осмотрительность — такие черты Вера в себе особенно любила и всячески развивала. И цепочка отправилась в маленький бархатный мешочек, а тот, в свою очередь, на дно дорожной сумки. Так, на всякий случай.

И вот суббота наступила. Ранним утром тепло одетая и даже по такому случаю тщательно накрашенная Вера с сумкой на плече стояла, переминаясь с ноги на ногу, в условленном месте и перебирала в голове, все ли предусмотрела. Два дня — срок небольшой, но Вилли не привык надолго оставаться один. На Мариуса надежды мало, он мог и вовсе не появиться дома, да и к кошкам относился странно, всегда хорошо, но на расстоянии. Итак, кот оставлен на попечение соседям, двери и окна заперты, свет...

— Вера! Ты ли это? — со стороны автостоянки шла невысокая, очень худая девушка с короткими светлыми волосами, уложенными по последней моде, и большими квадратными очками в фиолетовой оправе на носу. — Я думала, что ты не придешь!

Вера с трудом сдержала удивленный возглас, спросила только, не веря своим глазам:

— Настя?

— Ага!

Вера была изумлена до предела, ведь она помнила ее тихой девчонкой с длинной тонкой косой, в простом сером платье ниже колена и в неизменных круглых очках в тонкой оправе. Куда подевалась та умница и скромница, боящаяся повысить голос даже наедине с собой? В уверенной стильной девушке ее точно не узнать.

— Ты так изменилась, — призналась Вера. — Я не сразу тебя узнала.

Настя засмеялась, забавно откинув голову назад, как делала и раньше, но очень редко.

— Не так сильно, как ты думаешь. А сама-то, расцвела, похорошела. Замуж не вышла случайно? Нет? Да я тоже.

Бывшие подруги обнялись.

— Ба! Какая встреча! Не обнимите заодно и старого друга?

С распростертыми объятиями к девушкам спешил долговязый и худой субъект в потертых джинсах и старой клетчатой рубашке.

— Федя!

Звали Федю, к слову, совсем не Федя, а Рома, Роман Федорцов, однако так его никто, кажется, не называл. Был он всегда дружелюбен, улыбчив, бодр и... скрытен. Наверное, именно поэтому Вера успела позабыть о его существовании.

— Как твоя теория мирового заговора? — поинтересовалась Настя и, не сдержавшись, прыснула со смеху. Но Федя не обиделся:

— Вот увидите, я был прав. А мы еще кого-то ждем?

— Белку и Стрелку.

Так шутливо звали двух неразлучных подруг, которые даже внешне были чем-то похожи, — Марину и Ирину.

— Сейчас подвалят, и поедем.

— На чем?

— На летающей тарелке! На машине, Федя, на машине.

Парень заметил ключи в руках Насти и хихикнул:

— Тогда я поведу.

— Да пошел ты.

Все началось вполне мирно. Честно говоря, Вера боялась расстроиться, еще не доехав до дачи, но, кажется, обошлось.

Настя всю дорогу препиралась с Федорцовым, зажатым на заднем сидении между Мариной и Ириной, а Вера улыбалась и смотрела в окно.

— Вер, а ты все колдуешь?

Девушка вздрогнула. Настя следила за дорогой, но вопрос точно принадлежал ей.

— Как и раньше.

И Вера вдруг подумала, что они сейчас говорят о разных вещах. Если Настя под словом 'колдовать' понимала лишь знахарство и травничество, то сама ведьмочка вспомнила события последних дней и недель. Ее дар вышел на новый уровень, но никто об этом, конечно, не знает. 'И не узнает', — добавила она про себя.

— Смотрите, вон она!

Дорога круто повернула, и автомобиль подъехал к деревянным воротам.

— Ну прямо целый дворец, — усмехнулась Настя и трижды просигналила. Вообще-то, их должны были уже ждать, но отчего-то забыли освободить проезд.

— Это подстава, — буркнул Федя. — Точно вам говорю, нас подставили.

Он всюду и везде, кажется, подозревал заговоры и ловушки, что, скорее всего, выходило уже больше по привычке. Репутация, которую сложно разрушить даже самому. Однако сейчас его слова уже не казались такими глупыми. Настя вдавила клаксон до упора и держала секунд пять. Подружки на заднем сидении тихонько переговаривались, слышно было 'Я так и знала', 'Он всегда ненормальным был' и 'Зря приехали'. Имели в виду они Федорцова с его паранойей или Вадима Холодова, хозяина дачи и одного из непосредственных инициаторов встречи, оставалось только гадать, потому что ворота медленно распахнулись.

— Наконец-то!

Из-за забора показался рослый светловолосый парень и приветливо помахал рукой. Вера наклонилась к подруге и шепотом, чтобы никто не услышал, спросила:

— Это кто?

— Ну ты даешь! Давно очки сняла? Это же Холодов.

Вера прищурилась и покраснела. А ведь действительно он!

Во всех классах так бывает: есть элита, есть аутсайдеры, а есть 'середнячок', который ни туда, ни сюда не вписывался и оставался как будто бы в стороне. Вера была этим самым 'середнячком', а Вадим Холодов — элитным парнем. Их ничего не связывало, кроме учебы, но невзрачной странной девочке очень хотелось, чтобы было иначе.

— Вон там, — Федя толкнул коленом Верино сидение, так, что девушка дернулась от неожиданности, — еще две тачки. Интересно, кто уже приехал?

Тут голос подала Ирина:

— Куда же столько машин ставить?

Федя легкомысленно пожал плечами:

— Да у него теперь гараж, что твой дом. И двор, как аэродром.

Никто спорить не взялся.

Настал тот неприятный, для Веры, по крайней мере, момент, когда нужно было выйти из авто и здороваться с бывшими однокашниками. Натянуто улыбаться, спрашивать, как жизнь, и раздавать фальшивые поцелуи.

Во главе ранее прибывшей делегации была, что и неудивительно, Лена Хомутова:

— Ой, а вот и вы! Быстро, я даже вещи толком распаковать не успела.

Вера хмыкнула. Будто они на месяц жить приехали. Хотя, кто эту королевну знает?

Настя подтолкнула Веру в объятия Ленки. Та звонко ее расцеловала в обе щеки, потом отошла на шаг и критически оглядела с ног до головы:

— Мда... Тяжелый случай. Сдается мне, Верочка, ты потолстела. И серьезно. Наверное, питаешься неправильно? Ладно, напомни, чтобы я тебе свою диету написала.

Не став слушать возражений, она повернулась к Насте, восторженно кудахча, а Вера покачала головой, приготовившись к продолжению экзекуции, но вдруг обнаружила, что рядом больше никого нет. Любимые одноклассники просто не стали с ней обниматься, некоторые даже поздороваться не удосужились. Впрочем, чего она еще ожидала?

— Расслабься, меня тоже особо не обслюнявили.

На плечо легла неожиданно тяжелая рука Романа. Девушка задрала голову, чтобы увидеть его лицо. Парень смотрел прямо перед собой, глаза прищурены, губы плотно сжаты. Через секунду его новая, хищная, как ее окрестила Вера, маска исчезла, и физиономия Ромы вновь стала беззаботной и улыбчивой.

— Пойдем что ли, осмотрим местные хоромы?

Настя отстала, отвечая на вопросы девушек, и Вера в компании чудака Ромы, оказавшегося таким галантным, что взялся нести ее сумку, никем не замеченные пошли в сторону дома.

У порога их нагнала Настя и сразу начала ругаться:

— Достали, идиотки! Не делала я пластику и к стилисту не ходила. А они как были дурами, так и остались!

В прихожей (или как там называется это помещение на дачах?) их ждал хозяин. Вадим успел переодеться в свежую белую футболку, очень шедшую к его загорелой коже, и сиял улыбкой:

— Добро пожаловать. Настя, ты просто прелесть!

Он пожал руку Федорцову, кивнул Вере, не сводя глаз с преобразившейся за эти годы Анастасии. Ей это внимание льстило, но гордость и обида взяли свое:

— Раньше ты так не думал. Ладно, где мы спать будем?

— Мы?

Даже наивная Вера почувствовала двусмысленность в его голосе.

— Мы! Я и Вера.

— И я, — встрял Федорцов. — В смысле, я отдельно.

Холодов мазнул по парню равнодушным взглядом и улыбнулся девушкам:

— Комнат немного, всего три, плюс общая комната с диваном внизу и мансарда под крышей, правда сейчас она больше напоминает обычный чердак. Одну спальню заняла Лена с Катей, — Вадим снова усмехнулся. — Кому-то придется потесниться и устроиться втроем. Выбирайте.

Настя задумалась, а Вера уже все решила:

— Я хочу наверх, в мансарду. Насть, ты со мной?

— На чердак? — Вадик вскинул брови. — Что вам там делать? Есть ж еще места.

Но Вера была непоколебима, и скоро они с Настей осматривали мансарду, где должны были провести две ночи. С чердаком Холодов погорячился. Да, конечно, было много лишних, ненужных уже вещей, но в целом довольно уютно. Кровать, не очень широкая, но и миниатюрная Настя займет немного места, громоздкий табурет вместо тумбочки, шкаф с приоткрытой дверцей и ростовое, темного стекла зеркало в резной деревянной раме. Но больше всего Веру порадовал свет. Окно занимало половину стены, и солнце бросало на пол желтые лучи.

— Жить можно, — со спины подкрался Ромка и, конечно же, врезался лбом в перегородку. — Ах ты черт!

С его ростом балки под крышей представляли опасность для здоровья.

— Опять ты!

— Я вещи принес, если что, — он протянул сумку Насте, как доказательство своих слов, и был милостиво прощен.

Девушки разобрали сумки, разложили малочисленную одежду в шкаф. Пришлось и пыль смахнуть, но это ничего. Главное, здесь их никто, кроме, разве что, Федорцова, беспокоить не будет.

К обеду подтянулись все остальные. Хотя тут оказалось не все гладко: из двадцати пяти человек на даче собралось всего одиннадцать. Даже не половина.

— Пойдем, нас уже ждут.

Настя подошла к двери, обернулась к зеркалу и поправила волосы.

— Я не хочу.

— Не трусь, я с тобой, — девушка вернулась и взяла веру за руку. — Ты мне помогала раньше, я буду помогать тебе теперь. Идем?

Во дворе царила радостная суета. Подскочивший Федорцов сообщил, что все собираются на пляж.

— Что, купальники захватили?

Настя кивнула, а Вера покачала головой:

— Нет, я про него даже не подумала.

— О, здорово! — обрадовался парень. — Мне на берегу не скучно будет.

— Девочки! — к ним подбежала Катя, закадычная подружка Хомутовой. — Мы идем купаться, у вас пять минут, переодеться.

— Десять, — поправила Настя. — И ни минутой меньше.

Через полчаса все прибывшие расположились на берегу неширокой, чистой реки, одного из безымянных притоков Липчанки. Вера наша себе местечко в тени, подальше от воды, и села прямо на траву. Стоит ли говорить, что рядом тут же плюхнулся Ромка?

— Я тут посижу, ага?

— Почему не купаешься?

— Не люблю воду, знаешь ли, — поморщился он. — С детства.

Вера не знала. Интересное дело, но только сейчас она задумалась о том, что вообще очень мало знает об этом человеке. Он ни разу не приходил за помощью к ее бабушке и уж тем более к ней самой. Много разговаривал, но не говорил о себе. Со всеми общался, но ни с кем по-настоящему не дружил. Парень словно прочитал ее мысли:

— Не ломай голову. Наслаждайся солнышком, приятным обществом...

— Это твоим что ли?

Настя склонилась над ребятами и от души потрясла мокрыми волосами.

— Фу, отстань! Какая гадость, — Роман спрятался за Веру, хотя получилось у него это из рук вон плохо. Вспомнив про его неприязнь к воде, девушка сдвинулась, защищая парня от брызг.

— Нет, ну вы чего? — Настя выпрямилась и обиженно надула губки. — Федь, вылазь, подлый трус. Я больше не буду.

Бывшие одноклассники разбрелись по парам и тройкам, мало пересекаясь друг с другом. Вере стало грустно:

— Не похоже это на встречу выпускников. Скучно, нет радости. Вот для чего мы здесь собрались?

Федорцов промолчал, а Настя достала из сумочки очки, водрузила на нос и серьезно посмотрела на подругу:

— А ни зачем. Оглянись вокруг. Эта встреча никому не была нужна. Ни тебе, ни мне, ни Федьке, ни даже самому Холодову. Смотри на это как на дань традициям. И, — она неожиданно хихикнула, — наслаждайся отдыхом. Вечером гостеприимный хозяин обещал застолье. А я жутко голодная.

Девушка ободряюще улыбнулась, потом ее взгляд поднялся выше, куда-то над плечом Ромы, и она оживилась:

— Ладно, ребят, я на минутку. Скоро вернусь.

Вера повернулась, провожая Настю взглядом, но так и не поняла, что та увидела. Только на сердце отчего-то стало тревожно. Ведьмочка попыталась убедить себя, что безотчетный страх, нападающий на нее временами, лишь результат безумных событий, случившихся с ней не так давно. Но легче не становилось.

— Эй, ты в порядке?

Прикосновение Федорцова словно вырвало девушку из паутины тяжелых мыслей.

— Да, просто перегрелась, кажется.

Солнце загородила чья-то тень, и ехидный голос поинтересовался:

— Загораем, голубки?

Парень прошипел что-то сквозь зубы, а Вера силилась рассмотреть лицо говорившего. Точнее, говорившей, потому что, кажется, это была Ирина. Или Марина.

— Вообще-то все купаются. А вы что сидите?

— Не хотим, — буркнул Рома.

— Ясно дело, я бы на твоем месте тоже постеснялась прилюдно раздеваться.

Захотелось заткнуть уши и не слушать их глупую перебранку. Ясно же, что это провокация чистой воды, зачем на нее отвечать?

Впрочем, Ирине быстро надоело, и она, фыркнув, с гордо вскинутой головой вернулась к подружкам.

Вечером устроили праздник, и удался он на славу. Вадим расстарался. Шампанское лилось рекой, стол ломился от закусок, а смех и песни не смолкали ни на минуту. Федорцов, не изменяя себе, много болтал ни о чем и активно поддерживал любую тему, Настя делилась какими-то своими женскими секретами с девушками, и даже Вера против воли втянулась в общее веселье и улыбалась каждой мало-мальски смешной шутке. Только усталость скоро взяла свое, и ей захотелось спать.

— Что, режим? — подколола Ленка, и подпевала Катька согласно хихикнула. В ушах уже начало звенеть, и Вера решила не тратить силы на пустые препирательства, тем более, что возразить было особо нечего. Режим, не режим, а спать она привыкла ложиться примерно в одно и то же время. Наверху, под самой крышей, музыка и голоса были едва слышны. Луна светила в окно, таинственно и маняще. Переодевшись, Вера легла в постель, приготовившись к долгожданному сну. Но тот не шел. Вместо этого в голове зашевелились мысли, от которых сразу стало грустно. В тишине эйфория от праздника схлынула, осталось разочарование и апатия. Захотелось домой. Что она делает здесь, в чужом доме, в чужой постели, с чужими людьми? С чужими...

Девушка задремала, и виделись ей косые взгляды и равнодушные лица. А она одна, совсем одна и никуда не может деться от этого.

— Как ты?

В мерно текущий сон ворвался знакомый глубокий голос и развеял неприятную пелену.

— Мариус? Откуда ты? Я сплю, да?

— Спишь, — вот появилось его лицо, темные волосы, шея, плечи. — Точнее, ты между сном и явью. И я решил тебя навестить. Кулон ты, надеюсь, с собой взяла?

— Да, он в сумке.

Мужчина проявился полностью, только пейзаж вокруг был по-прежнему затянут белесой дымкой.

— Встреча одноклассников удалась? Ты довольна?

Вера мысленно сморщилась — лица своего она не видела, а тела не ощущала:

— Как сказать... Довольна, если не считать, что я не могу терпеть их, а они меня. А еще я ужасно хочу домой, в свою мастерскую, в библиотеку. Я уже от всего этого устала.

— Как мы заговорили, — демон криво усмехнулся. — Вот, наконец, и твоя темная сущность дает о себе знать. Я рад.

— Не понимаю, о чем ты?

— И не нужно понимать. Спи спокойно, я ухожу.

— Стой! А Вилли...

— С твоим котом все хорошо. Спи же.

И Вера послушно уснула. Ненадолго.

Ее разбудил скрип. Будто кто-то очень осторожно ходил взад-вперед у подножия лестницы, ведущей в мансарду. Рядом никого не было, а значит, Настя еще не приходила. Скрип начал постепенно удаляться, и Вера поспешно скатилась с постели и, схватив мобильник, спустилась на жилой этаж. Дача была большой, в два этажа. Коридор изгибался буквой Г. Вера вгляделась в темноту, и ей померещилась странная сгорбленная фигура в грязно зеленом или сером, не поймешь, плаще. Девушка посветила мобильником, но увидела лишь кого-то из гостей, выруливающего из-за поворота.

— Кто здесь?

— Это я, — Вера узнала голос Ромы. Парень подошел ближе, закрываясь рукой от света.

— Ты никого сейчас не видел?

— Нет, только тебя. Да убери уже телефон, я ослепну.

Вера опустила руку и покачала головой. Волосы выбились из косы во сне, и пепельные пряди закрыли левый глаз. Она дунула, но убрать их не смогла. Федорцов усмехнулся и аккуратно заправил локон ей за ушко.

— Чего не спишь?

— Да так, — говорить про скрипы и тени не хотелось. — Не спится. Что там внизу? Еще гуляют?

К слову сказать, парень был все еще в рубашке и джинсах, в то время как сама Вера щеголяла в длинной бело-розовой футболке с забавной кошачьей мордой на груди.

— Как видишь, я никак не могу лечь. Они заняли мою 'спальню'. Но уже многие разошлись.

— Настя там?

— Ушла куда-то.

— Что значит, ушла? — в сердце вновь заворочалась тревога. — Куда ушла?

— На улицу. Ну, я же не слежу за ней.

— Давно?

— Минут двадцать назад. Может, тридцать. Да ладно, расслабься, куда она денется? Ворота-то заперты.

Ребята сели на ступени. Федорцов развалился, будто не на неудобной лестнице сидел, а в любимом кресле, а Вера все не могла устроиться, мешала слишком короткая ночная рубашка. Наконец, она вытянула ноги, придерживая подол по бокам, стараясь делать это как можно незаметнее.

— Если холодно, можешь сесть ко мне на колени, я не против, — по-своему расценил ее поведение парень, но Вера его благородного порыва не оценила, залившись краской стыда, благо, в полутьме этого было не заметить. Рома поджал плечами, похоже, это его излюбленный жест, и вдруг выдал:

— Если тебе понадобится помощь когда-нибудь, не важно, какая, ты обращайся, я только рад буду. Можешь всегда на меня рассчитывать.

Девушка поежилась под его пронзительным взглядом и уже не в первый раз подумала, что совсем его не знает.

— Ну, ладно, я пошел. Разгоню их, а то до утра гудеть будут.

Он поднялся, отряхнулся и протянул руку, помогая Вере встать на ноги. Словно и не было никаких откровений и странных слов.

Вера вернулась к себе, легла в постель и на удивление быстро заснула. Утром она прежде всего учинила сонной Насте настоящий допрос.

— Успокойся, ничего же не случилось. Помнишь, мы на речке вчера были? Я познакомилась там с одним молодым человеком. Он, наверное, из местных...

Настя рассказала о своем случайном знакомом, правда, рассказывать было, собственно, и нечего. Вере эта история сразу показалась странной. Лично она никого на пляже не видела и поэтому попросила Настю познакомить ее с таинственным парнем.

— Легко, — согласилась та, — Мы как раз должны были сегодня встретиться, — она посмотрела на свои крохотные часики, — в одиннадцать. Он тебе понравится.

— Отлично, тогда я иду с тобой.

Почему-то Вера была уверена, что обязана это сделать. Может, из-за тревоги за подругу, может, из-за чего-то иного, но своей интуиции девушка привыкла доверять, особенно, если она вторила здравому смыслу.

Их разговор прервал звук шагов на лестнице.

— Что-то Федя зачастил.

Но это был не Федорцов.

— Вот, решил вас навестить, — Вадим появился в проеме двери, сияя белозубой улыбкой.

Вера автоматически ухватилась за края ночнушки, а Настя воинственно скрестила руки на груди:

— Не рановато ли для посещений?

Парень не смутился:

— Я пришел поинтересоваться вашими пожеланиями на сегодня.

Вера к такому замечанию отнеслась скептически, не доверяла она Вадиму, хоть и пыталась убедить себя, что не стоит помнить детские обиды.

— Так как? Ваши предложения?

— Мне все равно, — пожала плечами Вера, не замечая, что копирует Федорцова. Настя присоединилась к подруге.

— Как хотите, только не жалуйтесь потом.

Вадим развернулся и пружинистым шагом сбежал по лестнице.

Неизвестно, что готовил своим гостям Холодов, но в одиннадцать девушки, как и планировали, пошли на пляж. В воде уже плескались дети под бдительным присмотром отдыхающих родителей.

— Ну, и где он? — Вера крутила головой, но за исключением семьи на берегу никого не видела, — это точно то место?

— Да, точно! Может, ты его спугнула? Хотя, что я говорю, скорее, это ты его испугаешься.

Настя хмурила брови и всматривалась в шелестящие на ветру заросли клена.

— Вижу! — девушка заспешила к ним, и недоумевающей Вере ничего не осталось, как пойти за ней.

Зеленые ветки сплетались над головой, как природный купол, создавая иллюзию беседки или детского шалаша. Солнце пробивалось сквозь естественную 'крышу', рисуя на утоптанной земле кружевные узоры. Но там никого не было. Кроме Веры и Насти...

— Привет, — она улыбнулась и махнула рукой в сторону Веры. — Это моя подруга, Вера. Вера, это Антон...

Это напоминало дурной сон. У Веры закружилась голова. Девушка смотрела на пустое место и никак не могла поверить, что ее подруга... Что Настя сумасшедшая. Что она не в своем уме.

— Насть... Настенька, тут, — она облизнула в раз пересохшие губы, — тут никого нет.

Они смотрели друг на друга и не понимали. В глазах у Насти был испуг, и боялась она Веру.

— Ты себя нормально чувствуешь?

— Я? Я-то нормально, а ты? С тобой что?

— Антон! Ну скажи ей! — Анастасия уставилась в пустоту, нетерпеливо пристукивая ножкой. Вера смотрела туда же. Целую минуту ничего не происходило.

— Где...

Слуха коснулся тихий звон, как если бы одновременно друг о друга ударилось множество хрустальных бокалов. Вера в нерешительности оглянулась на подругу. Настя вместо того, чтобы ликовать, выглядела растерянной. Что-то пошло не так?

Звон прекратился внезапно. Воздух содрогнулся волнами, затуманился и спустя мгновение в нем проступил силуэт человека, молодого парня с прозрачной кожей. Он пошевелил губами, но звук его голоса послышался с небольшим опозданием:

— Я рад знакомству.

Девушки с одинаковым изумлением взирали на юношу.

— Пожалуйста, не бойтесь. Я не причиню вам зла.

Голос плохо слушался Веру. Она прокашлялась и попыталась нащупать на груди подвеску, забыв, что ее там нет. Настя хранила молчание, даже почти не дышала. И, кажется, лучше бы она с криком бросилась бежать, чем изображала каменную статую. И без этого хватало жути. Неизвестное ввергало Веру в панику, ей так не хватало присутствия Мариуса за спиной!

'Антон' терпеливо ждал.

— Ты мертв? — спросила Вера после продолжительной паузы. Настя со свистом втянула воздух сквозь зубы, но не проронила ни слова. Призрак юноши кивнул. Проявившись полностью, он мало чем отличался от обычных, живых парней.

— Да. Уже давно. Я хочу предупредить вас об опасности...

— Почему?

Вера вздрогнула. Настя со слезами на глазах обратилась к Антону:

— Почему ты мне не сказал? — она говорила все громче и громче. — Почему не признался, что ты, блин, привидение?! Каспер недоделанный! Ненавижу тебя!

Девушка совсем потеряла логику и разревелась.

Вера с трудом понимала, что происходит. Встреча выпускников обернулась фарсом. Бывшие одноклассники не желали общаться друг с другом, Федорцов страдал раздвоением личности, Настя из серой мышки превратилась в гламурную красавицу, саму Веру обозвали толстой, а тут еще и мертвый мальчишка с туманными предостережениями. И Настя все плачет, Вера от этого страдала больше всего, потому что всем сердцем жаждала помочь ей, но не знала, как.

— Просто выслушайте! — настаивал Антон, не заметив общего настроения девушек. — Вы должны немедленно покинуть дом. Все!

— Черта с два! — всхлипнула Настя, зло сверкая глазами. — Это еще почему?

— Этой ночью свершится месть, все, кто останется, умрут.

Фарс медленно переходил в триллер.

— Давай по порядку...

Когда призрак исчез, Настя без сил опустилась на землю. И потерла сознание.

Еще со двора ощущалось нешуточное напряжение в доме, и слышались громкие раздраженные голоса. Из дверей торпедой вылетел Федорцов и, размахивая руками, как крыльями, понесся к подругам.

— Это просто кошмар какой-то! Гадюшник! — он затормозил возле них и шумно выдохнул. — Эй, а вы-то чего такие кислые?

Вера безнадежно махнула рукой, другой придерживая вяло бредущую Настю за талию:

— Ничего. Все нормально.

— Да? А с ней что?

— Перегрелась, тепловой удар.

Федя с сомнением покосился на солнце, потом на Анастасию:

— Ладно, не хотите, не говорите, — он фирменным жестом передернул плечами, — А у нас тут ЧП.

По дороге он рассказал, что Марина чуть не скатилась с лестницы, и теперь утверждает, что ее кто-то толкнул в спину. Только ей никто не верил, кроме лучшей подружки Ирины.

— Надеюсь, она не сильно пострадала?

Вера оставалась собой в любой ситуации и в первую очередь подумала о состоянии пострадавшей.

— Да что с ней станется? Она в огне не горит, в воде не тонет, как настоящее г... — Ромка поперхнулся несказанным словом и умолк. Вера довольно кивнула, одной жертвой стало меньше.

— Тогда помоги мне довести Настю до постели, — попросила она. — Ей что-то совсем нехорошо.

Федорцов не поверил в историю с тепловым ударом — солнце еще не вошло в зенит и грело не в полную силу, но в помощи, конечно, не отказал.

Гости стояли на ушах. Марина рыдала и заламывала руки, верная Ирина подвывала из солидарности. Присутствующие разделились на два лагеря, 'за' и 'против'', только хозяин сохранял спокойствие и не скрывал своего скепсиса. На скромную процессию из трех человек никто внимания, к счастью, не обратил. Только Вере в какой-то момент показалось, что кто-то провожает ее заинтересованным взглядом. Ощущение было неприятным, но быстро прошло.

У себя на чердаке она развила бурную деятельность. Настю уложили в постель, укрыли одеялом, несмотря на летний зной. Бедняжка мелко дрожала, стучала зубами и глядела прямо перед собой остекленевшим взглядом. Вера проверила пульс, потрогала лоб, а после беглого осмотра повернулась к Роману и требовательно протянула руку:

— Сумку передай, она в шкафу в нижнем ящике.

Перемена, произошедшая с ней вдруг, была заметна невооруженным взглядом. Из неловкой, какой-то закомплексованой, но милой и мягкой девушки она перекинулась в сосредоточенную, властную, твердую молодую женщину. Такую не грех было назвать ведьмой. И дело свое она явно знала.

Вера залезла в сумку, и наружу полетела косметика, детали гардероба, расческа, салфетки и всякая другая женская ерунда. Наконец, на свет явился маленький чемоданчик. В нем Федорцов с удивлением увидел пучки сухих трав, склянки с мутным содержимым и пластиковые упаковки с загадочными порошками.

— Это что?

— Аптечка.

— Я представлял ее иначе...

Вера неопределенно хмыкнула и отвернулась. Вместе они напоили Настю резко пахнущей жидкостью. Девушка закашлялась.

— Надеюсь, мы ее не отравили? — полусерьезно-полушутливо поинтересовался Федя.

Вера развернулась к нему всем телом, так что пепельная коса взметнулась в воздух:

— Не смей так говорить! Никогда!

Парень поднял руки, извиняясь. Он только что понял две вещи — Вера не безобидная девица, попавшая в луч известности своей бабушки, и еще, произошло что-то действительно серьезное. Но пока он не знал, что именно.

Настя успокоилась и уснула.

— Может, все-таки расскажешь?

'Вторая личность' Федорцова взяла верх. С ней Вера спорить не решилась, тем более что собственный боевой задор успел схлынуть. Она снова стала самой собой, немного неловкой, милой и мягкой. Рома серьезно выслушал о предупреждении совершенно незнакомого человека с пляжа. Тот факт, что он является призраком давно умершего паренька, девушка благоразумно утаила.

— Я бы не поверил, — резюмировал Ромка. — Ни за что не поверил. Но учитывая последние события...

Они переглянулись, Вера открыла было рот, и тут в дверь постучали.

— Эй, есть кто?

Искали Кирилла, который сразу после завтрака пропал. Как сквозь землю провалился. Ни Федорцов, ни тем более Вера с Настей, его не видели. Пришлось Ромке присоединяться к поискам. Вера же осталась с подругой. Картинка не складывалась, но случай с Мариной и пропавший ни с того ни с сего Кирилл, помноженные на слова призрака и собственные тревоги, совсем не внушали уверенности.

Настя безмятежно спала. Вера поплотнее укутала ее пледом и спустилась вниз. Рома появился через полчаса, хмурый и напряженный.

— Нашли? Как он?

Парень кивнул:

— Нашли, — он подошел ближе, почти вплотную, и наклонился. — Слушай, дело дрянь. Кир валялся возле двери в подвал. С огроменной шишкой на затылке.

Девушка вздохнула:

— Я так и знала, я чувствовала, что Антон прав! Надо поговорить с ним.

— С кем?

— С Кириллом! Он должен рассказать...

— Он без сознания. И Вадим на всякий случай запер дверь и никого к нему не пускает.

— Вера! Вера, где ты?

В гостиную нетвердой походкой вошла Настя. Вера всплеснула руками, этот деревенский жест она переняла у бабушки:

— Зачем ты встала?

— Со мной все хорошо.

Девушка с помощью Феди добрела до дивана и села:

— А где все?

— По лавкам сидят, трясутся.

Настя нервно хихикнула:

— Он что, так шутит?

Вера покачала головой и, помявшись немного, ввела подругу в курс дела.

Стрелки часов перевалил за три часа дня. Напряжение слегка развеялось, гости оживились. Выползли из своих комнат, но глядели еще настороженно. И лишь Вадим был бодр и беззаботен:

— Сохраняйте спокойствие. Кирилл упал, но с ним все в порядке.

— То есть как, упал? — усомнился кто-то. — Он что, пьяный был?

— Не исключено, — Холодов и бровью не повел. — Дверь в подвал была не заперта, а там наша семья хранит домашнее вино.

Вера, конечно, ни на грош не поверила его словам. Вадим вел какую-то свою игру или думал, что ведет ее. Федорцов стоял к ней спиной, но понять его настроение было не сложно. Он злился и еле сдерживался, чтобы не накинуться на 'гостеприимного' хозяина с кулаками. Вера осторожно тронула его за запястье, и он тут же сжал ее ладонь. Стоять позади стало неудобно, и девушка сделал шаг вперед, стараясь не замечать насмешливых взглядов. Внучка ведьмы и параноик, идеальная пара для сплетен.

Меж тем "опасный" Федорцов уступил место Федорцову "добродушному":

— Ладно. Хорошо. Оставим все, как есть.

— Вот и отлично. Надо вечером устроить прощальную вечеринку. Есть предложения по тематике?

Вера лихорадочно думала, однако все мысли мистическим образом возвращались к Мариусу. Она так привыкла, что он всегда рядом, что без него чувствовала себя никчемной. Вот он-то никогда не паниковал, не терялся и мог найти выход из любой ситуации, даже самой невероятной и абсурдной. Как, как бы он поступил?

— Какое сегодня число?

Вопрос сорвался с губ сам собой. Настя оживилась на своем диване. С этого утра она стала относиться к словам Веры как к божественному откровению:

— Шестое июля. А что?

— У меня есть идея. Давайте устроим ночь Ивана Купалы?

Ленка хмыкнула со всем доступным ей скепсисом:

— Да? Это еще что такое?

— Древний языческий праздник. В эту ночь жгут костры и гадают на любимых. Пары прыгают через костер, и чьи руки не расцепятся, будут вместе. Можно пускать по воде березовые венки со свечками. Если венок тут же тонул — милый разлюбил, поплыл на середину реки — к скорому замужеству и много еще чего. А еще в эту ночь все загаданные желания могут исполниться, — зачастила Вера, боясь потерять только родившуюся мысль, но, как ни странно, Рома ее тут же поддержал:

— По-моему, здорово. Устроим оргию на берегу, так сказать, ближе к природе и все такое. Я слышал в купальскую ночь, чтобы приворожить своих ненаглядных, девушки обнаженными бегаю вокруг ржаного поля. Поле у вас тут имеется?

Никто не хотел думать, и большинством голосов эта ночь объявлялась ночью Ивана Купалы.

Девушки до самого вечера бегали по берегу реки, плели венки, парни готовили костры и ставили во дворе столы и стулья.

Вера сидела у себя и размышляла. Мариус не выходил на связь, как ни терзала она свою подвеску. Придется полагаться только на себя, а это пугало.

В открытое окно приятно тянуло дымом. Вера улыбнулась — ее задумка переполошила весь дом, каждому нашлось занятие. Костры вовсю полыхали за забором. Но не сделал ли она только хуже, отправив людей на всю ночь к самой воде?

— О чем задумалась?

Настя вошла неслышно и остановилась посреди комнаты, будто в нерешительности. Вера обернулась на голос:

— Почему ты не на празднике? Он ведь уже начался?

— Начался. Но, Вер, я ничего не понимаю, у меня в голове полный сумбур! Я должна убедиться, что не сошла с ума.

Дело принимало нехороший оборот.

— Ты в своем уме, я тебя уверяю. Возвращайся к реке, пожалуйста.

Настя уперла руки в бока:

— Без тебя я никуда не пойду!

— Настя!

— Что Настя? Я все сказала.

Время неумолимо шло вперед. Вера нервничала и дергала себя за кончик косы.

— Ладно, — наконец, решила она. — Идем на улицу.

Девушка всячески избегала обмана, но если все сказанное Антоном — правда, она должна остаться, а перед этим увести подальше строптивую подругу.

Они присоединились к гулянию. Может, оно и мало походило на настоящую купальскую ночь, не важно. Прекрасная половина красовалась в пышных венках из полевых трав и тонких березовых веточек, и некоторые уже начали прыгать через костер.

— О, девочки! — Федорцов, как обычно, подкрался со спины. — Не грустите.

Он взял Веру за руку и потащил к ближайшему костру. Девушка попыталась освободиться, но рука словно в тиски попала.

— Да ты не бойся. Сама же говорила, раньше все так делали.

Огонь высоко плевался рыжими искрами, рассыпаясь пеплом в темноте ночного неба. Что-то волшебное было в этом зрелище, что-то первобытное и от этого притягательное. Мир сузился до пушистой рыжей точки, внушающей переменно то страх, то восхищение.

— Побежали!

Вера послушно оттолкнулась и побежала. Костер стремительно приближался, и вот он уже пролетает под ногами. В этот короткий миг захотелось громко закричать от восторга, сделать хоть что-то, чтобы выразить сдавливающие грудь чувства.

— Ну как?

Вера тяжело дышала и улыбалась.

— У нас руки не расцепились, — Федорцов тоже улыбался, но при этом взгляд его странным образом оставался серьезным. В серо-зеленых глазах плясали отблески огня. Все шло совсем не так, как должно было. Вера застыла испуганным зверьком. Сердце отчего-то забилось быстро-быстро.

— Ром, те времена давно прошли.

— Ты права, но что-то все равно осталось.

Ребята организовали хоровод, и Вера под шумок улизнула. Дом был непривычно тих и полон шорохов, которые обычно почти незаметны за гулом голосов, грохотов дверей и шагов. И в этом было нечто зловещее, ненастоящее, пугающее на уровне инстинктов. Кое-что Вера не сказала приятелям. Купальская ночь была не только временем исполнения желаний и веселых празднеств, но и ночью разгула нечистой силы. Роман был прав в том, что те темные времена давно прошли, но что-то осталось. И это ужасное "что-то" притаилось здесь, чтобы убивать. Путь на мансарду затянулся, как в дурном сне. Нервы напряжены до предела, а ведь еще предстоял спуск вниз, к самому сердцу дома, к месту, откуда все началось. Вера не чувствовала себя супергероем, волшебная ночь никак не сказалась на ее способностях. Просто желание помочь людям, живущим здесь, напрочь отключило ее инстинкт самосохранения. Не в первый раз, кстати.

Поскольку собиралась девушка на отдых, а не на войну, ничего подходящего в ее сумке не нашлось. Только бесполезная подвеска, которая почему-то перестала функционировать. Так не вовремя!

Замирая от страха на каждом шагу, Вера добралась до подвальной дверки. Рядом засеребрился воздух, быстро, почти без спецэффектов, приобретая вид прозрачного юноши:

— Они уже там, я их чувствую.

— А вдруг я не смогу? Я, правда, почти ничего не умею.

— Если не сможешь ты, не сможет никто, — возразил Антон. — Зло останется до следующего года и когда-нибудь обязательно свершит свою месть. Разве ты жаждешь крови невинных?

Это был нечестный прием. Вера поудобнее перехватила миниатюрный фонарик-зажигалку, самым беззастенчивым образом позаимствованную из вещей Феди, и толкнула дверь. Та поддалась с протяжным скрипом.

— Мне страшно.

Призрак грустно улыбнулся:

— Это нормально. Мне тоже было страшно, когда они убивали меня.

Где-то над головой часы пробили первый удар.

— Иди же!

Чернота подвала распахнула перед ней свои ледяные объятия.

— А ты?

Призрак стремительно тускнел:

— Я не могу, они меня не пустят...

Вера перешагнула порожек и схватилась свободной рукой за горло. Дыхание перехватило, как от прыжка с большой высоты. Она спускалась все ниже и ниже, пока ногой не нащупала земляной пол. Туфелька с противным хлюпаньем погрузилась в жидкую грязь.

— Мне не страшно, — прошептала Вера трясущимися губами. — Не страшно...

Ей хотелось только одного, чтобы все быстрее закончилось. Неважно, как.

Впереди пол терялся в воде. Огромная лужа матово поблескивала в луче фонарика и напоминала разлитые чернила. Девушка вглядывалась в них, сама не понимая, что надеялась там увидеть. Или не увидеть.

— Вера! Ты здесь?

Настя появилась в дверном проеме, подсвечивая себе телефоном.

— Ты здесь?..

Вера повернулась всего на мгновение, всего на секунду отвлеклась от черной воды. И та тут же взорвалась тучей брызг. Девушка пошатнулась и почувствовала, как что-то холодное и скользкое обхватывает лодыжку и тянет назад. Настя закричала и выронила телефон. Чудовищная сила потащила Веру в темноту, туда, где плескалась чернильная вода, которой не должно было здесь быть. Пальцы бессильно царапали рыхлую жирную землю. Разве могла она подумать, что для нее все закончится так быстро и так глупо?

Вода сомкнулась над головой. Уже ничего не сделать. Липкие нити опутывали тело омерзительным коконом. И вдруг — снова воздух! Спертый, влажный, но все-таки воздух.

— Что за хрень, мать вашу?!

Вера откашлялась и с помощью Федорцова поднялась на ноги, наспех сорвала с себя нити, оказавшиеся грязно-зелеными широкими водорослями.

— Можно, я потом объясню?

Ледяное купание прояснило мозги и вернуло Веру в то состояние сосредоточенности, что бывало с ней во время работы. Настя, все еще стоявшая на верхних ступеньках, снова закричала.

Молодые люди повернулись к воде.

Федорцов неразборчиво выругался.

Из неглубокой на вид, но обширной лужи показались сначала головы со спутанными, неопределенного цвета, длинными волосами, затем угловатые острые плечи. Вера с ужасом наблюдала за тем, как гости из другого мира покидают свой водный плен. Как? Как она может справиться с ними?

— Дура! — рявкнул парень и толкнул ее в бок. Над головой просвистели липкие водоросли. Рома взмахнул складным ножом, обрезая опутавшую его левую руку нить. Фонарь упал в грязь и потух, стало абсолютно темно.

— Они убьют нас, убьют! — заголосила Настя, но ее голос потонул в почти осязаемой тьме. Вера лежала на сырой земле и пыталась хоть что-то разглядеть. Наконец, у нее это получилось.

— Что они хотят? Кто это вообще? — спросил Роман, безуспешно борясь с дрожью.

— Это... Это русалки...

Шипение со всех стон послужило подтверждением ее слов. И одновременно с этим в Вериной голове раздавались вполне различимые человеческие голоса.

'Вы умрете'...

'Смерть'...

'Будем мстить'...

'За что они так'...

Последняя фраза словно вернула Веру к жизни.

— Я хочу вам помочь! — крикнула она в темноту. — Скажите, что мне сделать?

Дикий, безумный хохот наполнил подвал. Им не нужна была помощь. Им нужна была только месть.

Безумие. Вот что наводняло все вокруг и меняло привычную реальность. Помощь опоздала.

Десятки клейких водорослей взметнулось в воздух.

— Назад! — Вера торопливо вскочила на ноги и закрыла собой Федю. — Я сказала, назад!

Надо только представить себе, чего хочешь, и напитать энергией, своей магией. Представить, что впереди — непроницаемая прозрачная стена, наподобие стекла, только гораздо прочнее. Представить изо всех сил, страстно этого пожелать.

Оружие речных тварей ударилось о 'стекло' и впиталось в него. Но еще несколько таких атак, и сил держать оборону не останется. Нужно пожелать чего-то другого. Чего же?

Стена со звоном рухнула. Потоки сырости и безумия накатили подобно волне. Федорцов все так же стоял рядом, хотя ничем мне мог помочь.

Демон элегантно наклонился и поднял довольно крупный осколок. Повертел в руках и усмехнулся:

— Что же такого ты хотела сделать с этим бедным стаканом?

— Вскипятить воду, — признаться в своем промахе оказалось непросто.

— Только не говори, что он лопнул от высокой температуры.

По вечно равнодушному лицу Мариуса было не ясно, издевается он или говорит серьезно. —

Не знаю. Это так внезапно получилось. Я испугалась и... —

— Я испугалась, — вслух повторила она.

— Что?

— Я испугалась, понимаешь?!

Вместо ответа парень тряхнул ее за плечи:

— Надо бежать!

Вера вырвалась и сделала несколько шагов вперед.

— Встань на ступени.

— Но...

— Не спорь со мной!

Это вновь была другая Вера. Она точно знала, что надо делать. Ромка решил довериться ей, иного выхода у него не было. Парень взбежал по скользким ступенькам на самый верх и там успокаивающе обнял напуганную Настю.

Вера осталась наедине с существами, бывшими когда-то русалками. Они ликовали, предвкушая чужую кровь на своих рыбьих, острых как иглы, зубах. Но сегодня жертва не намерена умирать.

Русалки даже не поняли, когда это произошло. Просто вдруг от воды повалил пар, а вода рассерженно забулькала. Люди поспешили закрыть руками уши. Поднялся жуткий, нечеловеческий вой. Безумные существа варились заживо в родной стихии, тянули тощие когтистые руки. Темнота скрыла самое ужасное, как покрывалась волдырями и лопалась серая кожа, клоками вылезали грязно-зеленые, полуседые волосы и выпучивались в предсмертной муке круглые белесые глаза.

Но вдруг Вера услышала их последний, отчаянный, вопль:

— Он придет за тобой! Он придет!

А потом они вернулись в свой мир.

Пар развеялся, словно и не было ничего. Вера повернулась к друзьям, но не удержала равновесия и покачнулась. Когда все закончилось, она почувствовала такую усталость, как если бы не спала трое или даже четверо суток. Хотелось упасть в теплую еще грязь и лежать, пока кто-нибудь не отнесет ее домой.

Федя подхватил ее на руки. Все втроем они покинули подвал. На первом этаже Вера попросила поставить ее на ноги. Силы еще не вернулись, но осталось одно дело, которое требовалось решить прямо сейчас.

— Где Вадим? — спросила она, а потом крикнула. — Выходи, Вадим! Я знаю, ты где-то здесь!

Он вышел из своего укрытия и улыбнулся:

— Значит, я не ошибся? Это было правдой?

Настя и Рома не успели ничего сделать — Вера подбежала к парню и врезала кулаком в челюсть, крепко. По-мужски. И только она знала, чего ей стоило удержаться после этого на ногах.

— Подлец! Подставил невинных людей под удар! Мы все могли умереть!

— Но ведь с нами была ты. Мне нелегко было уговорить Ленку тебе позвонить.

— Кто-нибудь скажет мне, что, черт возьми, происходит? — Федорцов ничего не понимал.

— Я или ты? Давай ты.

Вера повернулась к друзьям:

— Много лет назад дед Холодова решил построить загородный дом для себя и своей семьи. Но, как назло, на выбранном им месте протекала речушка, небольшой приток той реки, где мы купались в первый день. Тогда этот человек, недолго думая, приказал рабочим приток осушить. Я не слишком разбираюсь в строительных вопросах, но на месте устья бывшей реки теперь располагается подвал. Только Холодов не учел, что местные воды населены, и на их семью падет проклятие, если так можно выразиться. Каждую Купальскую ночь обездоленные русалки пересекали границу между мирами и ждали. Ждали, когда их обидчики забудут об осторожности. Но скажи, Вадим, откуда ты знал об этой истории?

— Это семейная легенда. Ты ошиблась, это случилось гораздо раньше. Дом построил не мой дед, а мой прадед. Он еще при жизни получил какое-то предупреждение, и с тех пор никто из нас не остается на даче в эти дни.

Настя вмешалась:

— Тогда я не понимаю, зачем ты устроил встречу выпускников именно сейчас?

— Хотел доказать, что легенды врут.

— То есть ты сознательно рисковал нашими жизнями?

— Но я же пригласил Веру. Ее бабка была колдуньей, и я слышал, что внучка пошла по ее стопам. Если опасность существовала, кто лучше нее мог с ней справится? Видишь, я все предусмотрел.

— Ах ты, супермен из солярия! Да я тебе сейчас... — Федя размахнулся и от души ему врезал. Парни сцепились в драке, и тут входная дверь скрипнула.

— Что вы делаете? Вадик! Тебя все ждут!

Холодов оттолкнул от себя Ромку и прошел мимо девушек к выходу.

— Я его ненавижу, — прошипела Настя. — Урод.

Вера судорожно вздохнула и начала медленно заваливаться на бок, пока сильные руки не подхватили ее и не подняли в воздух.

— ... устала... убил бы за... наверх что ли...

Голоса доносились как сквозь вату. Просто надо поспать, просто надо...

Вера проснулась у себя в комнате, в родном доме, и сладко потянулась. В ногах сидел Мариус и смотрел на нее.

— Привет, — девушка выскользнула из-под одеяла и неожиданно бросилась демону на шею, — Я так скучала!

Ее не волновало, что он не поймет, что такие чувства ему вообще чужды, что он демон и вряд ли испытывает к ней и толику той нежности, что она готова была в ту минуту выплеснуть на него. Она просто обнимала его и едва не плакала от радости. Теперь можно ничего не бояться.

А Мариус вдруг понял, что Вера — не просто его подопечная, не очередная ведьма, охранять которую предписано ему Договором и которая в сути своей просто человек. Но он ничего не сказал, потому что время еще не пришло. Такие вещи надо как следует осознать. Особенно, если ты демон.

— Твои друзья ушли. Я их едва выгнал. Пришлось прикинуться той милой женщиной, что приходила на прошлой недели за отваром для своей кошки.

Вера хихикнула:

— Тогда не удивительно, что они испугались и ушли.

Спустя полчаса, одевшись и причесавшись, она стояла перед зеркалом, поворачиваясь к нему то одним боком, то другим. Болели небольшие ожоги от брызг кипятка, саднили следы от удушающих водорослей. Но Веру вдруг взволновало другое. Она задумчиво провела ладонью по животу и бокам и изрекла:

— Кажется, мне действительно пора немного похудеть.

История четвертая. Притяжение

В лесу темнеет быстро. Даша убедилась в этом лично, пока тряслась на заднем сидении новенькой 'пятнашки', прилипнув взглядом к стеклу. И зачем она поддалась на уговоры подруги и поехала смотреть на развалины местного дома с привидениями? Ведь знала, что он в глухом лесу, где заблудиться проще простого! Кажется, именно это с ними и случилось. Усадьба помещика Ильинского, называемая в народе просто Барским домом, все не появлялась, и девушка заметно нервничала. Ее лучшая подруга Эля внешне оставалась спокойна, как всегда, а вот сама Дарья так не умела.

— Мы что, заблудились, да?

Костя, не отрывая глаз от дороги, бросил резко:

— А я, блин, не заметил!

— Я не хочу ночевать в лесу! Ты пробовал звонить?

Второй парень, Вовчик, громко хмыкнул:

— Куда? Может, в МЧС?

— Да хоть президенту! — не сдавалась Даша. — Мне надоела эта фигня.

— Успокойся, Дань, — Элина зевнула. — Заночуем в машине, если придется. Ты же не боишься?

Даша боялась, но признаваться в этом не стала. Что-то неразборчиво пробормотала и отвернулась к окну, за которым уже мало что можно было разглядеть.

— Я не понял, что ты сказала?

Костя обернулся к девушке. Та прищурилась и повторила громче:

— Пошли вы все в задницу.

— Ах ты, стерва! — Костя повернулся почти полностью. — Да тебя сюда вообще никто не...

Элина вдруг завизжала. Вовка схватился за руль, но опоздал. Машину сотряс удар. Даша коротко вскрикнула, ударившись головой о стекло, и потеряла сознание.

— Дань? Даньчик?

Даша открыла глаза и ничего не увидела. Испугавшись, что ослепла, она вскочила и завертела головой.

— Что? Где я?

Наконец, взгляд натолкнулся на Элю. Та растянула губы в улыбке:

— В лесу, где же еще.

— Что, доскандалилась? — ехидно поинтересовался Вовка. — А тачке теперь кранты.

— То есть как, кранты? — голова болела, и Дарья никак не могла осознать ситуацию. — Мы что, домой не поедем?

— Ты успокойся, — Элина обняла дрожащую подружку. — Дождемся утра здесь, а потом назад потопаем.

— Пешком?

— Пешком-пешком.

— А Костя где?

Даша вдруг поняла, что из-за нее они попали в аварию, и автомобиль Костика разбился. А парень так долго копил на него деньги.

Элина вздохнула и без слов посмотрела куда-то вправо. Там, в темноте, привалившись к боку искалеченного авто, сидел злой на весь белый свет Константин. Он не кричал, не угрожал и не лез в драку. Просто сидел и молчал. И от этого Даше стало еще страшнее, так, что по коже мурашки побежали. Девушка поспешно отвела взгляд, только в густой тени деревьев больше ничего увидеть не смогла. Как их вообще угораздило так далеко углубиться в лес, думала она раздраженно. Тут же кругом одни деревья! К сожалению, миг озарения наступил слишком поздно. Эля же, как ни в чем не бывало, поднялась с колен и отряхнулась. Ее узкие плечи и голова, украшенная завитками пшеничных волос, темным пятном выделялись на фоне звездного неба.

— Вставай. Надо дров набрать для костра.

— Точно! Я и местечко для него уже выбрал! — бодро оповестил с другого конца поляны Вова. Даша долго вглядывалась в сумрак, пока не различила его коренастую фигуру. Вовка помахал девочкам рукой. Эля подтолкнула зазевавшуюся подругу в спину:

— Пойдем, вместе веселей.

'И не так страшно', — добавила про себя Даша. Мама ее убьет, когда увидит, а мобильная связь не ловила. Спрятав бесполезный телефон в карман, Дарья побрела вслед за Элиной, не разбирая дороги и поминутно спотыкаясь.

Вера доедала уже четвертое яблоко. Когда-то давно с их помощью она пыталась побороть тягу к сладкому. Тяга осталась, зато на ночь глядя девушка тянулась уже не за конфетами и печеньем, а за яблоками. Очередной огрызок присоединился к собратьям по несчастью, выстроившимся в ряд на тумбочке.

— Он мне звонит и звонит, — Вера поперхнулась, не прожевав фрукт до донца, и несколько раз шумно вздохнула. — Ну что мне ему сказать, а?

Кристина пожала голыми плечами:

— Может быть, для начала правду?

— Какую правду? Ну какую правду, Крис? Что я ведьма из семьи потомственных ведьм, взглядом кипячу воду и за мной тянется шлейф из адских собак, энергетических паразитов, сумасшедших русалок и одного, но высшего демона?

Кристина одним взглядом прекратила зарождающуюся истерику и лениво протянула:

— Спокойно. Про демона можешь не рассказывать. Как бы этот твой Федорцов не посчитала тебя чокнутой.

Логика Крис сбивала с толку любого.

Вера потянулась за пятым яблоком, но передумала и отдернула руку:

— Рома хочет, чтобы я ему все объяснила. И про русалок и про остальное.

— Так объясни, он ведь вроде как очевидец.

— Это слишком сложно. Я и сама не все знаю. Бабушка... — Вера осеклась и замолчала. В последнее время мысли об Ираиде Васильевне приносили с собой чувство обиды. Что ей стоило посвятить единственную внучку в тайны потустороннего мира? Напасти, одна серьезнее и опаснее другой, подкарауливали юную ведьму за каждым поворотом, и нужные знания могли бы существенно облегчить ей жизнь, а, может быть, даже сохранить ее.

Кристина отвлеклась от созерцания потолка Вериной спальни и приняла сидячее положение, грозно подбоченившись:

— По-моему, дорогая моя, это ты любишь все усложнять. И не приплетай сюда свою бабку. Старушка давно померла, учись жить своим умом.

На этом неприятная тема была закрыта, но и после ухода Крис в гостевую спальню Вера продолжала думать над ее последними словами. И луна, до этого прятавшаяся в тучах, светила сквозь неплотно закрытые шторы и мешала спокойно заснуть.

Вера собрала огрызки и спустилась на кухню, выбросить их в мусорное ведро. На табурете за столом сидел Мариус и смотрел в окно. Как и в любое другое время дня и ночи он был одет в белую рубашку и черные брюки со стрелками. Идеальная, волосок к волоску, прическа, блестящие ботинки. Рядом с растрепанной Верой в бело-розовой ночнушке и пушистых тапочках он выглядел чужеродно.

— Думаешь, Кристина права? — спросила девушка, присаживаясь напротив. Она не сомневалась, что демон слышал каждое слово из их беседы.

— Права в чем?

— В том, что мне пора перестать оглядываться на бабушку и жить своим умом. Как мама.

Мужчина улыбнулся, неожиданно тепло, с чем-то, неуловимо похожим на нежность:

— Твоя мать — отдельная история. Ее никто не держал. У Инны нет твоего Дара.

Вера похолодела в душе, представив на секунду, что и она могла родиться бездарной. Но Мариус поспешил ее успокоить:

— В вашей семье способности передаются по женской линии через поколение, так что тебя бы они точно не миновали. А насчет знаний... В этом деле я могу тебе помочь.

— Правда? И как?

Демон отвернулся к темному окну, но девушка видела, что он немного кривовато улыбнулся:

— Утром узнаешь. Советую тебе выспаться как следует.

Понимая, что большего добиться не сможет, Вера поднялась из-за стола и, шаркая тапочками, отправилась к себе в спальню. Мариус проводил ее серьезным взглядом, в котором читалось сомнение пополам с мрачной решимостью. Сейчас или никогда.

Будильник был беспощаден. Его пронзительный вой проникал даже под подушку, при этом Вера точно помнила, что будильник не заводила, ей это было ни к чему. Получается, кроме Мариуса такую каверзу больше некому было устроить. Девушка вытащила из-под одеяла руку, долго пыталась нашарить механическое 'орудие пыток', но тот, будто специально, стоял так далеко, что в итоге ведьмочка свалилась на пол. В довершение безрадостной картины раннего утра из-за открывшейся двери в нее полетел пустой спортивный рюкзак.

— А это еще зачем?

Дверь приоткрылась вновь и голос демона ответил:

— Мы идем в поход. Давай-давай, собирайся. У тебя есть полчаса.

— Какой поход?! Ты в своем уме? — от возмущения Вера просто не находила слов.

— Я обещал тебе помочь, — демон оставался невозмутим и, кажется, наслаждался ситуацией. — Считай, что я уже начал.

Получаса как раз хватило, чтобы побросать в рюкзак необходимые, по мнению Веры, вещи и наскоро перекусить бутербродами и крепким чаем. Еще несколько бутербродов отправились прямиком в рюкзак.

— Кстати, можешь фотоаппарат захватить, места там красивые, — как бы между прочим заметил Мариус. — И я нашел твои кроссовки в комоде. Когда ты их последний раз чистила?

Вера отмахнулась:

— Тогда же, когда в последний раз обувала. Куда мы едем?

— На природу, в Барское лесничество, — мужчина посмотрел на часы. — Через сорок минут твой автобус.

— А ты...

— Я встречу тебя на месте.

Вера была из тех людей, что всегда укачивает в автобусах. В автомобилях нет, а в общественном транспорте почему-то да. Хотя стоит признать, что вид из окна завораживал. Ярко-желтые поля гречихи, золотистые пшеничные нивы, цветущие подсолнухи сливались в одну слепяще-солнечную полосу. Изредка за окном проносились дома, чаще убогие и заброшенные, но встречались и вполне приличные, с огородами и цветниками. Один раз автобус был вынужден остановиться и пропустить лениво бредущих через дорогу коров, подгоняемых старым пастухом с хворостиной. Людей встречалось мало, но Веру больше привлекал пейзаж, наполненный самыми радостными красками лета.

Вера сошла на остановке и присела на край облупленной скамейки. Становилось жарче, а Мариуса все нигде не было видно. Девушка, сложив ладони козырьком, вгляделась в полосу леса. Чтобы добраться до него, предстояло еще долго идти по песчаной дороге, избитой машинами отдыхающих. 'Наверняка, здесь еще и змеи водятся', — подумала Вера с отвращением. Змей она не любила.

— Черт, это же змея!

Даша резво отпрыгнула в сторону. Что-то прошуршало в траве, совсем рядом с ее ногой, и затихло. Может, действительно змея, а, может, и нет, в темноте не разберешь.

Подруги вернулись к машине и помогли Вовчику развести костер.

— Мы будем спать на земле? — поинтересовалась Даша как бы между прочим и вдруг громко всхлипнула. Эля обняла подружку за плечи, а Вовка поспешил успокоить в обычной для себя манере:

— Но вы вдвоем можете лечь в машине, правда.

— А Костя не будет против?

Этот вопрос больше всего беспокоил несчастную Дашу. Она не могла отделаться от мысли, что виновата в случившемся. Никто не говорил об этом прямо, но в каждом брошенном на нее взгляде, девушке чудилось неодобрение.

Какое-то время вокруг костра стояла тишина. Было слышно, как тревожно шевелились ветви деревьев, шурша листьями, и стрекотали невидимые в темноте насекомые. Каждый думал о своем. Дарья думала о том, какой скандал закатит утром мама, Элина наслаждалась ситуацией и близостью Вовчика, а сам парень гадал, куда исчез его разъяренный друг.

— Быстро вы все устроили?

В круг света вступил Константин. Он уже немного успокоился, а о недавнем приступе бешенства напоминали только взлохмаченные русые волосы — он имел привычку запускать в них руки, когда злился. Парень обвел друзей долгим тяжелым взглядом:

— Вставайте, я вам кое-что покажу.

Девочки переглянулись. Вовка поднялся первым и подал Элине руку.

Костя уводил их все дальше в лес, но сквозь густые заросли еще виден был огонек их костра. Когда он превратился всего лишь в отблеск за деревьями, Костя остановился:

— Видите забор?

— Забор? — Эля едва ли не носом уткнулась в прогнившие деревяшки. — Откуда в лесу забор? Зачем?

— Огораживать дом, глупая, — и Костя отвел в сторону мешающие ветки, открыв почти полностью заросшую тропинку. Днем она вряд ли бросалась в глаза, а уж ночью здесь можно было легко переломать ноги.

Дом прочно держал оборону. Окруженный со всех сторон безжалостным лесом, он продолжил стоять и не потерял гордого вида. В густой темноте строение производило гнетущее впечатление. Высокий каменный фундамент держал на себе два деревянных этажа с широким прогнившим крыльцом и угрожающе нависшим над ним балконом. Сложно было сказать, сколько дому лет, но под крышей еще сохранились резные декоративные орнаменты, ими же были изукрашены столбики крыльца и оконные наличники. Естественно, время не пощадило этого странного места, но все же дом выглядел достаточно крепким, хоть и проржавевший насквозь навесной замок развалился на части при первом же прикосновении. Дверь отворилась с леденящим кровь скрипом.

— Я туда не пойду, — Даша остановилась на ступенях и круглыми от страха глазами уставилась прямо перед собой, в черную пропасть дверного проема.

— Ну как знаешь, — Эля на сей раз не была склонна потакать прихотям трусливой подруги. Все происходящее так напоминало настоящее приключение, что никто не смог бы удержать Элину на месте. Даша проводила друзей взглядом и вдруг ощутила себя абсолютно одинокой и брошенной. Загадочный дом вобрал в себя людей, и хищные черные окна глядели угрожающе и жадно, так, что колени подгибались.

— Эй! Эй, подождите меня!

Из проема высунулась голова Вовки:

— Давай скорее, трусишка, самое интересное пропустишь.

Дарья сделала робкий шаг, и душная тьма с радостью приняла ее в свои объятия.

Песок стал настоящим испытанием. Он тоннами набивался в старые разбитые кроссовки, попадал в носки и делал каждый шаг тяжелым, как в трясине. Вера страдала молча, изредка поминая родителей одного знакомого демона, если у него такие в принципе имелись. Но самое страшное началось, когда девушка миновала песчаный отрезок пути и ступила в долгожданную тень. Отвратительные гигантские мухи, с трудом опознанные Верой как оводы, буквально с хищной жадностью набросились на нее, безошибочно метя в неприкрытые части тела, да и тонкие лосины не стали для них серьезным препятствием. Поминутно ойкая и отмахиваясь, Вера добралась до первых деревьев.

— Мариус! — громко и весьма раздраженно позвала ведьмочка. Воздух поплыл, являя демона собственной персоной, и Вера с неожиданной злостью отметила про себя его безукоризненный черный костюм и свежайшую рубашку, в то время как сама она после полуторачасового путешествия была пыльной и потной как почтовая лошадь.

— С места больше не сдвинусь, пока ты не объяснишь, в чем дело!

Солнце нещадно пекло, и даже тень от высоченных сосен не сильно защищала от духоты. Пыль, песок, оводы и самодовольная физиономия демона-хранителя вконец доконали Веру, не блиставшую отменной физической подготовкой, и девушка, сбросив надоевший рюкзак, уселась прямо на землю, всем видом демонстрируя решительность.

— А я бы не рискнул, — усмехнулся Мариус, ничуть не впечатленный. — Тут, между прочим, полно гадюк.

Рядом с рукой что-то прошуршало, и Вера в испуге зажала рот ладонями, чтобы не закричать. В траве мелькнула треугольная маленькая головка с двумя желтыми пятнышками:

— Но это... это всего лишь уж!

— Уж, — согласился Мариус. — И как ты догадалась? Давай, поднимайся, иначе до вечера не обернешься.

Стоило только слегка углубиться в лес, как свет померк окончательно — ни единого лучика солнца не пробивалось сквозь плотно переплетенные мрачные кроны. Вера поежилась и вцепилась крепче в лямки рюкзака, у нее возникло неприятное ощущение, что со всех сторон на них с Мариусом уставились десятки глаз. Похожее чувство бывает у нее на кладбище, но то были глаза мертвецов, тогда как в лесу словно обитало что-то живое, разумное и очень опасное.

— Мне здесь не нравится, — Вера с опаской огляделась. — Так тихо...

— Это лес, детка, а не мегаполис. Здесь и должно быть тихо.

Вера с сомнением покачала головой:

— Нет, не так. Неужели ты не понимаешь?

Конечно, понимал, но то ли не желал соглашаться, то ли щадил чувства своей подопечной, поэтому и не стал отвечать.

— Послушай лучше, что я тебе скажу, — он остановился под старой совершенно голой сосной. — У тебя в сумке, в левом кармане, компас. Умеешь им пользоваться? — Вера вытаращила глаза. — Значит, научишься. Пойдешь на север, никуда не сворачивая, пока не выйдешь к низине. Мимо не пройдешь, я тебя уверяю. Она должна быть обнесена забором. За ним увидишь старую усадьбу, если, конечно, она еще не рухнула. В любом случае, тебе нужно в подвал. Поняла меня? Возьмешь все бумаги, что там будут, и живо обратно. И не смей заблудиться!

Вера машинально покивала, чувствуя себя Красной Шапочки из сказки:

— Предельно ясно, ага. Найти дом, забрать бумаги... Стоп! Ты что, не пойдешь со мной? — лес сразу стал казаться в два раза неприветливее. — Что это за дом вообще такой, в чащобе?

— Дом Ильинских. Вера, будь хорошей девочкой, иди. Ты же хотела учиться? Будем тебя учить. Пойти с тобой я не могу, даже не спрашивай, почему. Просто не могу.

Вера упала духом. Ей не хотелось идти в самую чащу одной, и даже самые сокровенные тайны Ильинских не могли заставить ее это сделать.

— А вдруг я заблужусь?

Мариус красноречиво покивал на левый карман рюкзака.

— Мариус, я...

Но демон растворился в воздухе, оставив девушку одну посреди враждебного темного леса.

Было очень темно, как говорят, хоть глаз выколи. Даше тоже припомнилось это выражение, но в данных обстоятельствах оно звучало как-то чересчур зловеще. По рукам и спине побежали мурашки от страха.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась она. — Тут есть свет?

— Дашка, ты дура вообще? — неприветливо отозвался Костик. — Это тебе не вилла твоего папеньки, тут электричества нет и не было, наверное, никогда.

— Что же тогда делать? — девушка совсем расклеилась, к тому же парень надавил на больную мозоль, упомянув про ее отца. Он с Дашкиной мамой не жил давно, а в своей шикарный дом привел какую-то девицу с деревенским выговором и длиннющими ногами.

Эля посветила телефоном прямо в лицо подруге:

— Что значит что? Хулиганить будем или тебе страшно? А?

Дарья отмахнулась, ослеплённая светом, едва не плача:

— Да убери ты! Что ты ко мне пристала, что вы все ко мне пристали? Я устала и хочу домой!

Внезапно на помощь пришел Вовка:

— Эль, ну правда, перестань. Еще поссориться не хватало.

За это время Костя успел сходить в машину за фонарем. Тот был достаточно мощным, чтобы с ним не бояться заплутать в незнакомом месте и свалиться в какую-нибудь дыру.

Дом умирал. Несмотря на почти идеальную сохранность стен и даже некоторой мебели, паутины по углам и на балках нависло столько, что хватило бы переломить их пополам. Кое-где в полу не хватало половиц, а потолок сам по себе протяжно поскрипывал. Ребята впустили свежий воздух, отчего гирлянды паутины затрепетали, и по стенам затанцевали причудливые тени. Вовка оглушительно чихнул:

— Вот, блин, пылища! Как у меня под кроватью.

Шутка слегка развеяла напряжение между приятелями, но Даше все равно казалось, что она окружена абсолютно чужими ей людьми, а лучшую подругу словно подменили. Хотелось громко спросить: 'Ребята, вы с ума сошли?', но вряд ли бы это что-то изменило.

— Даш, ты что как неживая? — Элина засмеялась над своей же шуткой и, подсвечивая себе лицо снизу, скорчила страшную рожицу. — Это дом-убийца, он нас всех сожрёт!

— Да прекрати же! — взвизгнула Дарья и, круто развернувшись, побежала к двери но на ней оказался вовсе не выход, а другая комната. И девушка вдруг поняла, что значит — испугаться по-настоящему.

Вера очень боялась. Само по себе это новостью не было, она постоянно чего-то боялась — от пауков и собак до публичных выступлений и экологической катастрофы. Ее пугали строгие дамы в государственных конторах, незнакомые люди в общественном транспорте, она боялась сближаться с людьми и отстаивать свое мнение, и, пусть через многое приходилось проходить ежедневно, сейчас куда страшнее всего этого была тишина. Такая неестественная и абсолютная, что от нее закладывало уши, точно в них наложили ваты. Приходилось бормотать себе под нос всякую чепуху, чтобы успокоиться.

— Никого здесь нет, кроме меня, — внушала себе девушка, вздрагивая от всякого шороха под ногами. — Только я.

Однако ощущение косого взгляда не отпускало, и тогда Вера принялась тихонько напевать отрывки из всех знакомых песен, не отрывая глаз от компаса. В голову, впрочем, не пришло ничего достаточно оптимистического:

— Может ли Он быть сошедшим с ума, глядя нам в лица, сердца и дома, зная мысли, вкусы и взгляды, посетив заповедники ада...

Дрожащий голосок не придавал уверенности, но Вера упрямо шла вперед, продолжая фальшиво напевать:

— Море, деревья, солнце и звезды. Может ли Он пожалеть, что все создал? Красота никого не спасла, красота только повод... — девушка споткнулась и сбилась, — ... для зла. * (песня 'Человечность' группы Fleur)

В наступившей тишине слышно было, как жужжит сошедшая с ума магнитная стрелка. Компас больше не показывал север — стрелка крутилась как в кино про аномальные зоны.

Хрустнула ветка.

Далеко, но Вера услышала, словно только этого и ждала:

— Эй! Ау, кто тут?

Источник шума притаился, однако девушка спрятала бесполезный компас в карман и решила, во что бы то ни стало, узнать, кто, кроме нее, блуждает по жуткому лесу. Странное желание, и все же юная знахарка нутром, каким-то своим природным шестым чувством, догадывалась, что где-то нужна ее помощь.

— Ау! — повторила она, — Я, кажется, заблудилась! Где вы?

Компас окончательно отказался сотрудничать и отправился обратно в карман. Вера еще раз крикнула и на сей раз получила ответ. Из кустов показалась хрупкая невысокая девушка, почти девочка, с огромными насмерть перепуганными глазами.

— Привет, — Вера показала пустые ладони. — Ты кто?

Девочка, на вид не старше шестнадцати лет, забавно шмыгнула носом, но с места не сдвинулась:

— Вы мне поможете?

И, дождавшись неуверенного кивка, вдруг бросилась на шею своей спасительнице и разразилась бурными рыданиями. От ее волос исходил странный запах, который бывает у старых пыльных вещей, долго пролежавших в шкафу — на свежем воздухе он бы давно развеялся, только отчего-то этого не происходило. Даша, так девочка представилась, утерев слезы, повела Веру к своим друзьям.

— Помогите нам, пожалуйста, мы никак не можем выбраться. Он нас держит, я уверена!

Вере показалось, что она ослышалась, что тишина сыграла с ней злую шутку:

— Прости? Кто держит?

— Дом, — Даша опустила глаза и тихо вздохнула. — Дом...

Больше ничего толкового от нее добиться не удалось.

Остальные ребята сидели на стволе поваленного дерева и негромко переругивались, все одинаково измученные и мрачные. Вера заметила, что при них не было никаких вещей, ни сумок, ни рюкзаков, лишь длинноногая кудрявая девушка бессмысленно вертела в руках тонкий телефон последней модели. Она же первой заметила приближение гостей:

— Дашка! Дашка вернулась!

Даша просияла:

— Это Вера, она пришла пешком, она выведет нас из леса. Ведь выведешь, да?

Но Вера увидела нечто, что заинтересовало ее гораздо больше рассказа заблудившихся подростков. Сквозь переплетенные ветки деревьев на нее смотрел дом семьи Ильинских.

Там был выход, Даша была уверена в этом на все сто процентов и даже больше, но никто ее не слушал. Дом словно околдовал ее друзей, они остались глухи к предостережениям и разошлись по комнатам, возбужденно переговариваясь и снимая все подряд на телефонные камеры. То тут, то там сверкали фотовспышки. Даша сжала виски пальцами и тихо заскулила. Неужели только она одна слышит этот жуткий скрежет и шорох, так похожие на человеческий шепот? Только на нее что-то смотрит из темных углов? Заскрипела лестница, и на втором этаже заиграла бодрая дискотечная музыка.

— Дань! Поднимайся к нам скорее! — крикнула Элина. — Это будет лучший отдых на природе в нашей жизни.

Музыка грохотала наверху, трещали доски, отвыкшие от того, чтобы по ним ходили.

И что-то пробуждалось.

Какая-то мысль пришла Даше в голову, совершенно посторонняя, чужая мысль, непонятно откуда там взявшаяся. Она так и просилась на язык, и Даша произнесла, даже не успев задуматься над тем, что говорит:

— Нельзя нарушать покой мертвецов. Нельзя нарушать покой... Господи, что я несу! Какие мертвецы, какой покой?

Девушка пнула дверь ногой и снова вместо вожделенного крыльца попала в новую, незнакомую еще комнату. Сложно сказать, что было здесь раньше. Даша прошлась вдоль грубо сколоченных стеллажей, полистала забытую хозяевами книгу, но не поняла ни слова, такого языка она не знала. Наверху гремела музыка. Даша поежилась от холода и неприятного чувства тревоги, обернулась, чтобы уйти, и вдруг увидела человека в дверях. Видение длилось всего пару секунд, на протяжении которых Дашино сердце едва не остановилось от страха, но человек исчез, да и был ли он вообще? Девушка выбежала в коридор и, не останавливаясь, устремилась на второй этаж, к друзьям, которые ни за что бы не поверили, вздумай она рассказать им об увиденном. 'Нужно просто забыть, — сказала Дарья себе мысленно. — Ничего не случилось, совсем ничего'.

Но нечто уже проснулось и зашевелилось глубоко под домом. Даша чувствовала это и не могла объяснить, просто боялась и молчала.

— Не ходи туда!

Вера вздрогнула, когда парень по имени Костя грубо схватил ее за локоть. Чужое прикосновение взволновало и рассердило ее:

— Отпусти немедленно. Отпусти!

Костя тихо ругнулся: 'Истеричка долбанная' и отошел на шаг. Вера оглянулась на дом, и на мгновение ей показалось, что он стал больше и будто бы ближе к ней, чем был до этого.

— Мне нужно туда, — она решительно раздвинула руками ветки, но на самом деле никакой решимости в себе не ощущала. — Подождете меня здесь?

— Естественно! — кудрявая демонстративно закинула ногу на ногу и уткнулась в телефон. В принципе, Вера и не ожидала поддержки, однако все равно стало обидно. Она перевела взгляд на Дашу, но та опустила глаза в землю. И тут Вера сделал для себя пугающее открытие — они все боялись. Не просто упрямились или ленились — они боялись возвращаться в дом и никакая сила их туда не заманит.

— Ну ладно. Я быстро.

Спускаться в овраг было легко, ноги будто сами несли девушку вперед, и дверь оказалась гостеприимно распахнута. Обычный старый дом, деревянный и с протекающей крышей. В нем нет ничего страшного. Просто старый дом.

Даша рассказала, как утром они с друзьями ушли на поиски брошенной машины и как раз за разом возвращались обратно к оврагу. И снова. И снова. И снова. 'Притяжение, — сказала девочка. — Нас тянуло обратно'. Вера вошла внутрь, и грудь сразу же сдавило, точно со всех сторон на нее накатили волны и сплющили легкие как резиновый мячик. Ей нужно было найти спуск в подвал и забрать оттуда записи первых ведьм. Но как тяжело стало двигаться!.. Преодолевая немыслимое сопротивление, Вера добралась до ближайшей двери.

— Я просто заберу то, что принадлежит мне, и уйду, — пообещала Вера то ли себе, то ли кому-то невидимому, кто наблюдал за ней всю дорогу и, казалось, наблюдал и сейчас. Только перешагнув порог, девушка поняла, что, скорее всего, этим 'кем-то' был сам дом, со временем превратившийся в подобие живого существа. И может, он успел проголодаться...

За дверью оказалась пыльная захламленная кладовка. О ней рассказывала Даша — здесь ей почудился темный человеческий силуэт, так ее напугавший. Если бы он явился сейчас, Вера готова была поклясться, что немедленно бросилась бы прочь на сверхзвуковой, забыв про колдовское наследство, и бежала бы до тех пор, пока не очутилась бы на автобусной остановке. Или вообще дома. Бояться пауков — это одно, а вот в том, чтобы бояться привидений, в сущности, не было ничего позорного, по крайней мере, Вера пыталась себя в этом убедить, пока пробиралась мимо деревянных полок, стараясь не хрустеть осколками битых банок. Пару раз, в полумраке запутавшись в сетях паутины, она едва успевала сдерживать крик. Почему-то ей представлялось, что шум здесь неуместен, почти так же, как смех на кладбище. Внезапно возникшая ассоциация заставила девушка замереть на месте. Невидимые взгляды, похожие на те, что преследовали ее возле бабушкиной могилы, только более материальные, ощутимые почти физически, как уколы в спину. А ведь Мариус так и не сказал, отчего Ильинские покинули родовое гнездо. Что могло заставить людей, плотно обосновавшихся на одном месте, вдруг бросить вполне крепкий, добротный дом, который простоял бы еще столько лет и еще неизвестно, сколько бы смог простоять? Но среди Ильинских были настоящие ведьмы. Они могли увидеть или узнать что-то такое, что заставило их в спешке бежать. Или... Или они сами сотворили нечто настолько ужасное, с чем не смогли совладать.

Вера неуверенно переступил с ноги на ногу, и вдруг доски под ней громко затрещали, и, не успев даже толком испугаться, девушка рухнула вниз...

Падение было недолгим, но очень болезненным. Вера приземлилась спиной на месиво из битого кирпича и прогнивших досок и лишь чудом ничего себе не повредила. Оглядевшись в меру возможностей, она поняла, что попал в подвал самым коротким путем. Сюда совсем не проникал свет, так что на расстоянии вытянутой руки обстановка терялась во тьме, к тому же было необыкновенно холодно. Где-то капала вода. Рюкзак валялся рядом, в нем обнаружился карманный фонарик, совсем маленький, но его света хватало хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя абсолютно беспомощной. Вера выбралась из-под мини-завала и вдруг с ужасом обнаружила, что не может наступить на левую ногу — колено тут же отозвалось резкой болью. От страха на глаза навернулись слезы и, позабыв про все недавние опасения, девушка громко закричала:

— На помощь! Помогите! Я в подвале!

Естественно, никто не отозвался. Вера посветила фонариком по сторонам и убедилась, что своды подвала были выложены толстым слоем кирпича, сквозь который не проникало ни единого звука с поверхности. С потолка свисали цепи и ржавые крюки для мяса, вдоль стен стояли, сложенные друг на друга, деревянные, грубо сколоченные ящики. Девушка заглянула в одни из них и с криком отпрянула. Н секунду ей показалось, что он видит там мертвое тело, но им оказалась груда гнилого тряпья. Всего лишь.

— Мариус! — Вера вцепилась пальцами в кулончик на шее. — Помоги мне! Ты же обязан!

Но демон не отвечал и, похоже, не торопился вызволять свою подопечную. Руки и ноги отчаянно мерзли, слезы щипали кожу. Вера осторожно, щадя поврежденное колено, обошла свою ловушку по периметру, пока не заметила узкое отверстие, заставленное ящиками. Отложив фонарик, она принялась разбирать завал. Это оказалось нелегко, особенно в тонком лучике слабого фонаря, с больной ногой и трясущимися руками, приходилось постоянно останавливаться, утирать слезы и пот. Наконец, лаз стал достаточно большим для того, чтобы в него протиснуться.

Вера очутилась в коридоре с низким кирпичным потолком и стенами, он постепенно шел вверх и упирался в чугунную решетку. К счастью, она оказалась не привинчена, и девушка легко отодвинула ее в сторону. И ничего не изменилось. Вокруг была сплошная темнота.

— Вижу ее!

Вера выбралась на поверхность и растянулась на земле — все тело ломило от падения, а боль в коленке вообще стала просто невыносимой. К ней подошли и посветили телефоном в лицо.

— Живая, — кажется, это сказала Элина. — Ты там уснула что ли? Мы уж три раза уйти пытались.

Вера поднялась с земли, но пошатнулась и вцепилась в плечо ближайшего парня — Константина. Тот не сделал ни малейшей попытки поддержать девушку.

— Сколько меня не было? Почему так темно?

— Пять часов, — хмуро буркнул парень, и Вера поспешила убрать свою руку. — Уже вечер, если ты заметила.

Костя сразу показался девушке каким-то раздраженным, позже она узнала от Даши, что причина в аварии, в которой пострадала машина его отца.

— Ты нашла, что искала? — тихо поинтересовалась Даша, когда они остались наедине. — Ты отведешь нас домой? Мне очень страшно, не хочу здесь больше оставаться.

Словно специально после этих слов сверкнула ослепительно яркая молния, и ей вторил раскатистый удар грома. Последнюю неделю было слишком уж жарко, грозы не избежать. Ребята разожгли костер неподалеку, но если пойдет дождь, от него не будет толку. Стало заметно холоднее, поднялся сильный ветер.

— Ильинская?

Вера вздрогнула.

— Точно Ильинская, училась у нас в десятой школе? — Вовка дурашливо хлопнул себя по лбу. — Я тебя вспомнил. Ты ведьма!

На мгновение вокруг костра все стихло. Вера боялась дышать, внутри все заныло от беспокойства и тревоги. Она не любила, когда ее так называли, обычно это заканчивалось печально, причем для нее.

Элина внезапно расхохоталась, да так заливисто, что не удержалась и рухнула с бревна на землю, но смеяться не перестала. Костя, напротив, посерьезнел еще больше, если такое вообще было возможно. Лица Дарьи Вера не видела.

— Ведьма? — Костя поворошил костер палкой и вдруг отшвырнул ее в сторону с такой злостью, что всем сделалось не по себе. — Настоящая? Уж не из-за тебя ли мы тут застряли, а? Ты чего тут ищешь вообще? Ты зачем приперлась, а?!

— Кость, не надо, ты чего? — попытался урезонить его друг, но парень только сильнее распалился:

— Что замолчала? Рыльце в пушку?

Он подошел так близко, что, казалось, сейчас ударит. Девушка зажмурилась, но удара не последовало. Костя умчался в лес. Хлынул дождь. Он был очень холодный и такой сильный, как из ведра, что скоро промочил одежду насквозь. Вовка увел Элину под деревья, а Даша осталась стоять рядом, потерянная и несчастная.

— Что теперь будет? — прохныкала она. — Мы здесь умрем, да?

Холод уже пробирал до костей, и Вера с тоской подумала о том, как хорошо было бы очутиться сейчас в своей теплой мягкой постели или в кресле в библиотеке с зеленым яблоком в руках и интересной книжкой на коленях. Наверное, это был бы новый детективный роман Филлис Дороти Джеймс...

— Вера!

Девушка очнулась от несбыточных в данной ситуации мечтаний, тем более, что стало совсем уж невыносимо стоять под дождем.

— Я возвращаюсь в дом, я еще не закончила. Ты со мной?

Даша бросила тоскливый взгляд в сторону деревьев, где Вовка обнимал рыдающую Элю за талию. Костя вообще пропадал неизвестно где.

— С тобой. Только давай скорее, пока я не испугалась и не передумала, — Даша шмыгнула носом и первой направилась в сторону проклятого дома.

Внутри было хотя бы сухо и относительно тепло. Девушки прошлись по первому этажу, оставляя за собой дорожку из капель и запах мокрой пыли. Фонарик пришелся как раз кстати, спасибо Мариусу, где бы он сейчас не был. Искать настоящий спуск в подвал не хотелось, поэтому Вера направилась в кладовку, к пролому в полу, через который недавно провалилась. Вот только его не было.

— Ничего не понимаю, — протянула она, холодея от ужаса. — Она была здесь, огромная дыра в полу! Я уверена!

Даша словно не слышала ее, постоянно косясь на оставленную за спиной дверь:

— Давай уйдем отсюда? Может ты перепутала комнаты? — возразила Вера, но все же вышла в коридор. Которого тоже не оказалось на месте. Вместо него девушки попали в полупустую спальню с парой металлических кроватей на пружинах и одиноким столом у окна. Даша мгновенно узнала обстановку:

— Это второй этаж! — она развернулась и бросилась к двери, распахнула ее и замерла, вцепившись пальцами в косяк — впереди зиял провал, уходящий так глубоко вниз, будто пробиваясь до самого ада. Даша негромко разрыдалась. Вера оттащила ее от края и сама выглянула наружу. Фонарик выпал из ослабевших пальцев и ударился обо что-то. Знахарка достала из кармана телефон — все равно от него не было никакого прока — и бросила в пропасть, но он не полетел вниз, а остался висеть в воздухе.

— Даш, — Вера поманила подругу по несчастью. — Я знаю, в это не просто поверить, но того, что ты видишь, нет. Это не пропасть, это иллюзия, она только кажется пропастью. Нам нужно просто...

— Нет! — девушка вырвалась и отбежала подальше. — Я туда не пойду!

На самом деле Вера тоже не была уверена в своей правоте, но время шло, а дом будто бы выпивал из нее все соки. Она боялась, что долго не продержится, дышать было все также тяжело, как и в первую минуту ее появления в этих стенах. Девушка глубоко вдохнула и сделала шаг в бездну. Это было очень страшно, просто невыносимо, и этот шаг потом еще долго будет сниться ей в кошмарах, возможно даже оттеснив адских псов и сумасшедших русалок, но под ногами оказался дощатый пол и ничего больше не напоминало жуткую иллюзию.

— Иди ко мне, — Вера протянула руку, позорно дрожащую, и помогла зажмурившейся от страха Даше выйти из спальни. Девушки стояли посреди незнакомого помещения без намека на мебель. Посреди пола торчал одинокий патрон от лампочки. Даша тронула спутницу за руку и молча показала вверх, Вера послушно подняла голову и увидела над собой прихожую со стоящим вниз головой Константином. В этот момент парень посмотрел наверх, кто-то истошно закричал, может быть, даже сама Вера, пол и потолок поменялись местами или наоборот, вернулись на свои законные места, все вокруг померкло, а когда туман рассеялся, ничего этого уже не было.

Вера открыла глаза в куче битого кирпича и гнилых досок. Спина жутко болела, коленка тоже не отставала. Над головой зияла дыра в полу кладовки. В мозгу было так удивительно пусто и легко, как после попойки, хотя до такого состояния знахарка никогда еще не напивалась. Строго говоря, она вообще никогда не напивалась. Фонарик ожидаемо оказался в кармане рюкзака, валявшегося чуть в стороне. Чувствуя себя как в фильме 'День сурка', девушка поднялась на ноги, охнув от боли, и поплелась в сторону деревянных ящиков-'гробов'. Они стояли там, где им и положено было стоять, будто бы их никогда не трогали, хотя Вера точно помнила, что не далее, как час назад, если не меньше, отодвигала их в поисках выхода. Этот дом издевался над ней, гонял по кругу, как дрессированную белку в колесе. Ну ничего, теперь-то Вера знала, что делать — искать записи Ильинских, они спрятаны где-то в подвале, и без них все эти жуткие приключения теряли свой смысл.

В ящиках было пусто, за исключением старой, дурно пахнущей ветоши и отсыревших опилок. Девушка с трудом отодвинула последний, набитый опилками под завязку и едва не расплакалась. Все было впустую, столько труда, столько сил и времени!

— Да пошло оно все! — от души воскликнула она, подумала и добавила. — К черту!

Вообще, она редко ругалась, даже так, вполне безобидно. Бабушка запрещала, говорила, что можно накликать беду. Сейчас, сидя на холодной земляном полу, продрогшая и промокшая до нитки, Вера справедливо рассудила, что хуже уже не будет. Фонарик выскользнул из вспотевшей ладони и, покатившись по земле, погас.

'Хуже' все-таки наступило.

— Фонарик, миленький, ну где же ты? — всхлипывая, запричитала девушка. — Иди ко мне.

Пальцы, наконец, нащупали вожделенный фонарь, и он даже загорелся, а рядом с ним из земли, слегка растревоженной руками девушки, торчала металлическая ручка, а под ней, к дикому восторгу Веры, была крышка люка, правда, поднять ее оказалось делом не из легких. Сил оставалось все меньше, а люк не поддался ни на миллиметр. Пожалуй, грубой силой тут не справишься. Ильинские были ведьмами, подумала Вера, они прятали здесь важные предметы, которые не должны были попасть в чужие руки. Замочной скважины нет, значит, тайник не заперт. Что же тогда было у Ильинских, что помогло бы им открыть тайник? Вера едва не рассмеялась над своей тупостью. Ну конечно же магия! Девушка положила ладони на крышку и попыталась представить себе воображаемую батарейку, как учил ее Мариус. Магия, говорил он, это в сути своей не что иное, как материализация мысли. Нужно всего лишь представить, что люк открывается. Вера зажмурилась и очень сильно захотела открыть тайник и вдруг услышала за спиной женский голос. Знакомый, хоть и изрядно помолодевший.

— Никто не должен узнать об этом месте, ты меня понял? — Ираида Васильевна была такой, какой Вера помнила ее по черно-белым свадебным фотографиям. С темными волосами, уложенными узлом на затылке, в летнем платье в белый горох, строгая и очень красивая. — Особенно Вера. Это мой приказ.

Видение из прошлого исчезло, а вместе с ним и свет, который оно испускало. Девушка не сразу смогла отойти от шока, медленно повернулась и потянула за ручку. Крышка легко откинулась, открывая лежащий на дне деревянный сундучок. Вера слишком устала, чтобы возиться еще и с ним, поэтому просто запихала его в свой безразмерный рюкзак и пролезла через дыру в стене в коридор, ведущий на поверхность. До свободы было рукой подать, как вдруг невидимые пальцы сомкнулись на шее в ледяной капкан и подняли над землей. Вера не могла закричать, только что есть силы задергала ногами, но мертвая хватка на горле только усилилась. В голове билась только одно слово, как заклинание — Мариус, Мариус, Мариус!..

— Вера? Ты здесь?

Невидимый душитель исчез, и девушка мешком повалилась на землю. 'Светлячок' мобильника вынырнул из темноты:

— Вера, ты где?

Вера издала слабый стон, сил подняться не осталось, так что помощь подоспевшего Константина была весьма кстати. Он помог ей выйти на свет. Дневной свет.

— Господи, наконец-то! — к ним подбежала Даша и от избытка чувств обняла Веру. Та едва устояла после этого на ногах. — Я смотрю, а тебя уже нет. Куда ты пропала?

Девушка не ответила. Ее внимание привлекла знакомая фигура с копной огненно-рыжих волос. Кристина уперла руки в бока, грозно сдвинув брови, но уже через секунду подбежала к подруге и крепко ее обняла:

— Дурочка! Ты хоть понимаешь, куда тебя занесло? Я прихожу, а тут эти малолетки лепечут всякую чушь, — Крис критически оглядела подругу и покачала головой. — Жутко выглядишь. Ну-ка, а это еще что такое?

Вера едва увернулась от рук Кристины, тянущихся к синякам на ее шее:

— Подожди. Ты-то откуда тут?

— Мариус попросил тебя найти.

Вера удивленно вскинула брови:

— Почему он сам не появился? Я же его звала!

— Он не мог. Давай потом объясню?

Элина не выдержала:

— Может, хватит трепаться и пойдем отсюда?

Кристина резко повернулась:

— Я тебе слово давала? Нет? Вот и молчи в тряпочку.

Отчего-то желающих осадить грубиянку не нашлось. Вера оперлась на подругу и устало выдохнула:

— Домой хочу...

Обратную дорогу она плохо запомнила. Деревья, тянущие к ним хлесткие как плети ветви, холодные капли, срывающиеся с листьев прямо за воротник, размокший песок под ногами, когда лес наконец-то закончился, а еще молчаливые взгляды в спину, осуждающие, колючие. Кое-кто все еще свято верил в виновность 'ведьмы', и этим 'кем-то', как ни странно, оказался не Константин. Почти сразу после того, он помог девушке выбраться из подвала, он извинился за свое поведение. То ли ледяной душ привел его в чувство, то ли страх навсегда остаться привязанным к проклятому дому перевесил страх перед разгневанным отцом, но у парня хватило мужества признать свою неправоту. Шепотом Кристина поведала очень интересные вещи, зная которые заранее, Вера никогда бы не сунулась в этот лес. Или все-таки сунулась бы, кто теперь может сказать наверняка?

— Твои предки что-то там такое наворочали, — в привычной, чуть грубоватой манере вещала Крис, — отчего на месте дома образовалась трещина в границе между мирами. Ты о границе-то хотя бы уже знаешь? Ну отлично. Трещина росла, и энергия, вырывающаяся из нее, постепенно превратилась в воронку, знаешь, как показывают в фильмах про торнадо. Всякая пакость, вылетающая в наш мир, понятное дело, сразу мчится жрать людей, но воронка постоянно в движении, и она притягивает эту пакость обратно и не отпускает.

— Нечисть возвращается обратно? — перебила Вера.

— Нет, в том-то и дело. Они застревают в этой воронке и не могут выбраться.

Представив себе такое, Вера даже немного пожалела эту самую нечисть, и тут ее осенило:

— Выходит, что Мариус не пошел со мной до конца, чтобы его не... чтобы его не засосало?

— Ага, не засосало. Это что за выражения вообще?

Непонятно откуда появился Мариус и погрозил подопечной пальцем. Ребята при виде незнакомца как-то сразу напряглись. Было слышно, как Эля что-то горячо шепчет на ухо Вовке.

— Я не мог прийти, — не понятно, то ли демон просто констатировал факт, то ли так изощренно извинялся.

— И послал меня, — подключилась Кристина. — Строго говоря, мы не были уверены, что меня тоже не притянет, ведь воронка заметно усилилась и тянет к себе что ни попадя, — она хмуро покосилась в сторону Элины. Отчего-то та ей особенно не понравилась. Даша первой подошла к Вере и крепко обняла:

— Спасибо за все, — повернулась к Крис. — И тебе тоже. Спасибо большое.

Кристина оттаяла:

— И больше никаких авантюр, а то на вас всех, приключенцев, здоровья не напасешься.

Оказавшись, наконец, дома, Вера буквально рухнула на кровать. Тело ломило, о коленке вообще даже думать было больно. И очень хотелось спать. Есть и спать.

— Дай, посмотрю, — Мариус осторожно ощупал колено. Его пальцы были прохладными, а прикосновения успокаивающими. — Похоже на растяжение. Вызвать скорую?

— Не надо, я сама подлечусь. Это несложно.

— Снова звонил твой знакомый, Федорцов.

И тут телефон согласно завибрировал. Вера даже не успела подумать, торопливо сгребла мобильник и ответила:

— Алло.

— Привет, — голос Ромки показался девушке как никогда приятным. — Давно не виделись, ты на звонки не отвечаешь. Давай я забегу, поболтаем?

И Вера неожиданно даже для себя самой с жаром согласилась:

— Конечно! Я буду ждать!

История пятая. Сон в руку

Книги, добытые с таким трудом, грустно лежали в самом нижнем ящике шкафа. Иногда, заходя в библиотеку, Вера выдвигала его, долго смотрела, не решаясь притронуться, и уходила. Девушке казалось, что, прочитав хотя бы одну страницу, она изменит свой уютный налаженный мирок навсегда. Не станет вечерних просмотров сериалов онлайн, послеобеденного чтения в гамаке, копошения в стройных грядках клубники на заднем дворе. Ничего не останется прежним. Кот Вилли в такие моменты запрыгивал на колени и с доверительным урчанием терся усатой щечкой о подбородок. Может, и Вилли тоже не станет — все полетит в тартарары, вместе с самой Верой. В первую очередь с ней.

Но стоило только выйти на улицу, как настроение резко улучшалось, и очень часто причина этих самых улучшений стояла за калиткой, переминаясь с ноги на ногу, с пачкой чипсов в руках. Вот, например, как сегодня.

— Привет! — Федя (ну не шло ему собственное имя) помахал пачкой чипсов в знак приветствия. — Ты уже собралась?

Радостно кивнув, Вера продемонстрировала пляжную сумку с вышитым на бело-синих полосках якорем. Июль подходил к концу, но окаянная жара, похоже, ни о чем подобном не подозревала, накаляя воздух до предела, так что даже дышать было горячо. И однажды Федорцов предложил пойти на речку. Не купаться, конечно, воды он по-прежнему боялся. Просто посидеть где-нибудь в теньке, в укромном местечке, чтобы подальше от отдыхающих 'городских', и поесть чипсов. Или сухариков. Или просто посидеть, глядя на воду. Это было так естественно, так хорошо, что Вера, впервые согласившись, потом долго удивлялась, почему они не делали так раньше, почему они вообще так мало общались в школе и после выпуска. На вопрос, почему он ей позвонил, парень легко передернул угловатыми плечами и ответил:

— А почему нет. Ведь нам хорошо вместе?

И это было правдой.

— А помнишь тех жутких русалок?

Вера согласно угукнула, не меняя положения. Трава была мягкой, облака на голубом, похожем на нарисованное, небе проплывали неспешно, складываясь в причудливые формы. Стрекотали в траве сверчки, и было так спокойно и сонливо, что говорить совсем не хотелось. Ромка рядом зашуршал, переворачиваясь на живот, край его вечно распахнутой клетчатой рубашки задел Веру по щеке.

— Я вот думаю, — как ни в чем не бывало продолжил парень, — неужели все это было на самом деле? Эти твари, их проклятие, вода в подвале. Как страшный сон.

Он не впервые заводил этот разговор. Девушке казалось, что он делает это специально, чтобы она снова продемонстрировала свои удивительные способности. Но кипятить воду ведьмочка не собиралась, да и не смогла бы, скорее всего, ведь для таких вот магических фокусов ей, как правило, нужно было как следует испугаться. А кого бояться на пустынном, поросшим травой берегу, где и людей-то нет, не то что каких-нибудь бесов или демонов. О последних Вера вообще предпочитала не распространяться. Мариус едва ли обрадовался бы лишней разговорчивости подопечной, пусть даже Федя и сам многое успел повидать.

— Давай не будем, а? — жалобно попросила девушка. С реки тянуло прохладой, и на душе было так спокойно, что на секунду даже стало страшно, что это сон.

— Не хочешь, как хочешь, — легко согласился Федя. Какое-то время они оба молчали, парень щекотал лицо подруги травинкой и смеялся, когда та, не открывая зажмуренных глаз, пыталась от нее отмахнуться.

— Вер?

— А?

— Вер, ты ведьма?

Вера резко открыла глаза. Федорцов навис над ней, заслоняя солнце. Его лицо было очень близко. Правильные черты, резкие скулы, умные, сейчас такие серьёзные, серо-зеленые глаза. Густые тёмные волосы вколочены, как всегда. Он наклонялся все ниже, Вера в ужасе не могла отвести глаз от его губ. Слишком, слишком близко...

— Оп!

Внезапно рассмеявшись, он выхватил у нее из-под руки начатую пачку чипсов и тут же запустил в нее ладонь. Вера в изнеможении прикрыла глаза. Нет, так жить нельзя.

Тут, не иначе, как знак небес, зазвонил телефон. Вера торопливо нажала на 'принять вызов'.

— Алло? — собственный голос показался девушке до неприличия счастливым. — Привет, Крис!

Спиной Вера чувствовала тепло, исходящее от Ромкиного тела — гораздо более жаркое, чем тридцатиградусная температура воздуха. Кристина уложилась в минуту, что для нее было нехарактерно, да и сама Вера поболтала бы подольше, но телефон ответил короткими гудками.

— Мне надо к подруге, у нее кое-что случилось, — теперь голос звучал совершенно нормально и не вызывал подозрений. Федя помог свернуть их импровизированный пикник и проводил девушку до дома:

— Тебя подвезти?

Вера представила себя, трясущуюся на неудобной жесткой велосипедной раме, и покачала головой:

— Спасибо, я на маршрутке, — она скрылась за калиткой и с размаху врезалась в Мариуса. При нестерпимой духоте он не изменял своему стилю, и, что порой очень бесило, тщательно отутюженный ворот белоснежной рубашки круглые сутки сиял чистотой и свежестью, а стрелки на черных брюках никогда не мялись. Собственно, Вера сомневалась, что это был обычная одежда, что это вообще была одежда. Скорее, вторая кожа, иллюзия, которые демон менял как перчатки, и только глаза оставались прежними — непроглядно черными с блуждающими в глубине алыми искорками. Не глаза, а тлеющие угли, жуткое зрелище, если подумать, но Вера привыкла, видя его с самого детства.

— Свидание? — он иронично выгнул тонкую черную бровь. — Как это мило.

— Это не то, что ты думаешь, — сконфуженно отмахнулась девушка. — Мы с Ромой друзья.

Она, не останавливаясь, прошла в коридор и, взбегая вверх по лестнице, не видела, как закатил глаза ее демон-хранитель. Он как никто другой чувствовал ложь, даже если это она была совсем немножко правдой.

Сменив простые шорты и топ на летний сарафан яркой расцветки, Вера отправилась на автобусную остановку. Солнце обжигало открытые плечи и спину, и нежная светлая кожа вместо того, чтобы просто загореть, болезненно краснела и отзывалась резью на малейшее прикосновение. Кристина не могла выбрать другого времени для разговора, как знойный полдень. На остановке не было людей, впрочем, автобуса тоже, как и козырька, чтобы укрыться в тени — только столб с расписанием рейсов. Не слишком-то правильным расписанием, если подумать.

— Может все-таки подвезти, а?

Вера вздрогнула от неожиданности. Вопрос сопровождался трезвоном велосипедного звонка. Федя умел быть настойчивым.

— Я тяжелая, — сразу предупредила Вера, хотела было озвучить цифру, но постеснялась. Некоторых вещей лучше не говорить даже друзьям.

— Не говори ерунды! Запрыгивай давай, — парень забрал у нее сумку и пристегнул на багажник. Устраиваясь на жёсткой раме, Верочка вдруг почувствовала себя прекрасной дамой, которую похищает рыцарь на белом... на синем велосипеде. Да и дама из нее была не то чтобы очень уж прекрасная. Ехали с ветерком, даже жар чужого тела, что неприятно грел ей спину, отошел на второй план, когда Федя делал крутой вираж. Тут только бы не выпустить руль из рук. Длинный подол оплетал ноги, снова навевая ассоциации с принцессой. Правда, на кочках иногда больно подбрасывало, зато ветер развевал челку и холодил раскрасневшееся от жары лицо.

— Это та самая Кристина, которая училась на класс старше? — поинтересовался Федя, в памяти которого, как и в памяти многих парней из школы, эффектная готесса не могла не отложиться. — Тебя она не... не пугает?

Вера крепче впилась пальцами в руль. Прядь волос попала в рот, так что ответить получилось не сразу:

— Пугает? С чего бы? — тут под колесо попал камешек, и девушке стало не до разговоров. В принципе, она могла понять, что Ромка имел в виду. Иногда так и бывало. Крис, сама того не подозревая, своей энергией и твердостью характера задвигала Веру в тень, не давала показать себя, но разве это не нормально? Не бывает же так, чтобы все были равны друг с другом, всегда кто-то доминирует, пусть даже и в дружбе. Кто-то всегда главней, а другой не имеет ничего против.

— Останови здесь.

Вера сползла с осточертевшей рамы, чувствуя, как и покалывает в затекших ногах и горит пятая точка. Наверняка еще и след на коже останется.

Разворачивая велосипед, Федя предложил:

— Хочешь, позвони мне потом, я тебя домой подброшу?

— Нет! — Верочка едва не схватилась за многострадальный зад. Сколько бы лишней жировой массы она не наела в одинокие вечерние часы у телевизора, возвращаться на жёсткую раму не хотелось абсолютно. — Спасибо, я, наверное, надолго. Такси вызову.

На том и распрощались.

Кристина жила в двухкомнатной квартире на четвертом этаже, доставшейся от тетки. Та на старости лет влюбилась в итальянца и укатила с ним в теплые края, на радостях пожертвовав жилье любимой племяннице. Настоящая сказка, если подумать, но чего только в жизни не случается. Вера набрала номер на домофоне, дверь противно запищала, впуская ее в темный прохладный подъезд. Маленькие каблучки босоножек застучали по ступенькам — девушка не любила этот длинный подъем. Уже на третьем этаже дыхание участилось. Когда Крис подрабатывала инструктором в тренажёрном зале, заставлял подругу два раза в неделю приходить на занятия, а сейчас даже два лестничных пролета вызывали у ведьмочки легкую одышку.

— Я пришла!

Дверь в квартиру была не заперта, но Веру никто не встречал на пороге. Разувшись и заперев за собой, она прошла по коридору, заглянула в зал, потом на кузню, где и обнаружила хозяйку, сидящую по-турецки на стуле. Перед ней на столе стоял раскрытый ноутбук.

— Привет, — Верочка заглянула за плечо подруги и увидела открытое окно яндекс-почты. — Что у тебя случилось?

Крис, наконец, повернулась к ней:

— Хороший вопрос. Кошмар! Кошмар у меня случился!

И она кликнул по последнему входящему сообщению. Вера пробежалась глазами по строчкам и почувствовала острую потребность куда-нибудь присесть.

— Ну как тебе? — Кристина захлопнула крышку ноута. — Сегодня утром пришло.

Вера взяла со стола стакан, сделала большой глоток и поперхнулась:

— Господи, что это?! Пиво?

— Нет, газировка. Не отвлекайся от моей маленькой проблемы.

'Маленькая проблема' на самом деле была не такой уж маленькой и скорее даже не проблемой, но точно могла их принести. Точнее, могло. Приглашение.

Официальное приглашение на инициацию сверхъестественных способностей.

Для Веры не было секретом, что ее подруга обладает скрытым даром общения с потусторонним миром. С самого рождения Кристина чувствовала то, что некоторые называют границей между жизнью и смертью. Тени давно умерших людей дают ей знать о себе, но до инициации, о которой никто толком не знает или просто не говорит, девушка могла лишь беспомощно наблюдать метания беспокойных душ. Они не слышали ее, а она не могла услышать их, только постоянно ощущать противный холодок в груди, когда являлся очередной призрак. Кристина ждала таинственной и пугающей инициации и смертельно ее боялась. И вот пришел ее час.

— Что со мной будет? — жалобно, так не похоже на себя, причитала девушка. — А если я не приду? Что будет, если я не приду?

Схватив недопитый бокал, она от души хлебнула теплое пиво. Увы, ситуации оно не прояснило, как и головы.

— Я не знаю, — Вера погладила подругу по руке, успокаивающе улыбнувшись. — Может, спросить у Мариуса? Он, кажется, знает все на свете.

— Я уже пробовала, он молчит как партизан.

— Я могу ему приказать. Наверное...

Как она будет приказывать высшему демону, Вера еще не придумала.

— А когда это будет?

— Догадайся с трех раз, — зло ответила Крис. — В полнолуние естественно! Уже завтра!

Все надежды на долгий мозговой штурм рухнули. Вера почувствовала, как к горлу от страха подступает тошнота. В голове было пусто, как это обычно бывает, когда нужно срочно принять важное решение. Кристина с тихим стоном уперлась лбом в крышку ноутбука, и ее растрепанные рыжие волосы разметались по столу, такие непривычно кудрявые, хотя в последнее время девушка все реже бралась за выпрямитель. Сегодня у нее даже глаза были светло-карими, а не зелеными, как у Вилли. Если Крис вдруг появится на улице в розовом платьице, то все — пиши пропало. Взгляд Веры заблуждал по кухне в поисках вдохновения и, наконец, остановился на зеркале, висевшем над раковиной. Машинально пригладив выбившиеся из косы пряди, ведьмочка так и замерла с поднятой рукой. А ведь точно! Им нужно зеркало, только зеркало не простое, а магическое.

— Мне нужен таз с водой, — Крис даже не пошевелилась, упиваясь своей трагедией. — Или глубокий поднос. Эй, вставай уже!

Вера сама полезла в шкаф в поисках подходящей посуды. По-хорошему, нужно было бы что-то серебряное, но в чрезвычайных обстоятельствах, вроде этого, сошел бы и тазик из нержавейки вроде тех, в которых хозяйки варят варенье.

— Вот это подойдет?

Кристина вытащила откуда-то из недр кухонного стола блюдо для фруктов, сделанное из материала 'под серебро' с выгравированными виноградными гроздьями по краям. Вера тару одобрила. Родниковой воды поблизости тоже не обнаружилось, так что в ход пошло содержимое очистного фильтра — от такой воды хотя бы ржавчиной не пахло, а то увидишь вместо завтрашнего дня какой-нибудь постапокалипсис.

— Готово, — девушки перешли в зал, задернули глухие бордовые шторы и зажгли несколько парафиновых свечей. Кристина с интересом следила за действиями подруги. Они и раньше на Святки гадали на любовь, что примерно означало ответ на вопрос, какой из воздыхателей Крис окажется самым постоянным в будущем году, однако сейчас Верочка готовилась к чему-то посерьезней. Взгляд другим стал, тверже, сосредоточеннее, будто в глубь себя обращенный. Кристина поежилась, хотя ничуть не замерзла, просто от блюда с водой будто жутью повеяло. А Вера ничего, сидит прямо, как кол проглотила, рукой над блюдом водит. Крис извелась вся, пока ведьма разомкнула губы и заговорила нараспев:

— Солнца свет, дай ответ, что случится, а что нет. Где беда, где вода, мне поможет ворожба.

По воде прошла рябь, как от легкого речного ветерка, девушка даже показалось, что он и вправду был, мазнул по лицу теплым языком, тронул волосы. Кристина прерывисто вздохнула — колдовство волновало ее кровь, и в голове все немного путалось. Вера склонилась ниже, всматриваясь в воду. Строчки заклинания слетали с языка, минуя сознание, спроси ее потом, что она говорила, не вспомнила бы ни за что:

— Что за тень скроет день...

Вера вдруг запнулась. Глаза ее округлились, и, прежде, чем подруги успели что-то сделать, блюдо взлетело в воздух, окатив их неожиданно ледяной водой, прокрутилось несколько раз и упало на стол. Треснувшее ровно посередине.

— Что за черт! — Кристина так резко отшатнулась, что упала со стула. Вера смогла усидеть, но побледнела так, что краше в гроб кладут. Она часто дышала, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. — Что случилось? Что ты увидела?

— Ничего.

Вера поднялась со стула и, не оборачиваясь, вышла в коридор. Крис услышала, как хлопнула входная дверь.

Но она не видела, как чуть позже, этажом ниже, Верочка согнулась пополам и, сжимая пальцами виски, опустилась на корточки. Ее душили слезы и дикая боль.

Она заглянула в самое сердце тьмы, и оттуда кто-то посмотрел на нее в ответ.

Мариус не сдавался. Вера весь день брала его измором, кидалась как матрос на амбразуру, даже прибегла к шантажу, правда, ни одна из ее вялых угроз высшего демона не встревожила. Он даже не отнял вечно скучающего взгляда от экрана ноутбука, Вериного, естественно. Девушка не выдержала и заглянула демону через плечо:

— Это еще что? У меня такого не было.

На экране мельтешили яркие фигурки, не сразу, но идентифицированные Верой как продукт японской анимации. Аниме ведьмочка никогда не смотрела и дома не держала, потому особенно удивилась, застав Мариуса за просмотром 'мультика'.

— Сам скачал.

И тут как раз мелькнул персонаж, при виде которого у Веры вырвался удивленный возглас:

— Где ты это откопал?

Мариус поставил титры на паузу и самодовольно улыбнулся:

— На меня похож, да? Надо было взять себе другое имя. Как думаешь, Себастьян мне был пошло?

'Темный дворецкий', — прочитала девушка и прыснула:

— Ну уж нет! Может, все-таки посмотришь со мной 'Шерлока'?

Мариус забавно всплеснул руками:

— В другой жизни.

Вера решила, что настал подходящий момент для очередной атаки. Поджав под себя ноги, она как бы между прочим заметила:

— А завтра полнолуние... Я хотела сходить к Старой речке, собрать травы, но у Крис инициация. Интересно, что там будет? Ты не знаешь, успею ли я к заходу луны?

Мариус, явно поддерживая игру, изящно повернул кисть, разглядывая безупречные ногти:

— Понятия не имею. Одень ветровку, ночью будет прохладно.

— Мариус!

Он бросил на подопечную хитрый взгляд багрово-черных глаз и покачал головой:

— Я не могу ничего рассказать. Если бы ты больше внимания уделяла своему образованию, знала бы. Что там с книгами, которые ты притащила из старого дома Ильинских?

Вера призналась, что еще не заглядывала в них, не сказала только, что из страха, впрочем, демон и так догадался:

— Начни сегодня, вдруг наткнешься на что-нибудь полезное.

С этими словами он исчез. Мгновенно, без предупреждения. Вера ненавидела, когда он так делал. Ругаясь сквозь зубы, она слезла с дивана и поплелась в библиотеку, куда спрятала пугающие фолианты.

Похоже, тянуть дальше было бы глупо. Как ни отдаляй неприятный момент, а он все равно настанет. В конце концов, не зря же Вера тащилась в непосильную жару в самую чащу и там рисковала жизнью? Девушка выдвинула нижний ящик шкафа и осторожно, как ядовитую змею, потрогала истрёпанный переплет. Книга не спешила впиться в руку, и Вера достала первый фолиант. Пожелтевшая обложка отозвалась на прикосновение неожиданным теплом и, да, ошибки быть не могло, запахом сухих трав. Не удержавшись, ведьмочка поднесла книгу к лицу и вдохнула приятный аромат.

Бабушка брала ее с собой не впервые, но этим вечером все было немного иначе.

— Сердечник нужно собрать до заката, — она без стеснения опустилась на траву, показывая маленькой Верочке высокий тоненький стебелек кукушкиного цвета. — Пока не село солнце. Запомнила?

Девочка кивнула. Раскалённый багровый шар в небе медленно клонился к горизонту. Здесь, на лугу, закат всегда особенно прекрасен. Небо кажется бескрайним, и солнце окрашивает его перистыми розово-лиловыми облаками, само постепенно опускаясь все ниже и ниже к земле, пока не скрывается за невысокой полоской деревьев. И тогда все вокруг погружается в сумрак, и только там, вдалеке, сквозь переплетённые ветви пробивается свет.

— Повтори.

Вера вздрагивает. Строчки почти придуманного стихотворения вылетает из головы. Обидно.

— Успеть до заката.

— Тогда чего стоишь, глазеешь? Сердечник сам себя не соберет и сушиться не повесит.

Ираида Васильевна поднимается с земли, отряхивает юбку и, подхватив корзину, идет дальше. Урок только начался.

А воздух так дивно пахнет августом, жарой и стоялой водой в пруду...

Вера тряхнула головой, и видение пропало.

Ветхие листы были исписаны твердой рукой много десятков лет назад. Чернила местами расплылись, бумаг по краям истрепалась и порвалась. Вера перенесла первую попавшуюся ей в руки книгу на стол, придвинула к нему удобное мягкое кресло и, тяжко вздохнув, принялась за чтение. И, как оказалось, не зря...

Глаза начали слезиться к вечеру. Смахнув соленые капельки с ресниц, девушка с удивлением заметила, что солнце уже давно село, и именно поэтому разбирать витиеватый почерк очередной женщины из рода Ильинских стало просто невозможно. К тому же желудок дал о себе знать недовольным урчанием. Когда Вера ела в последний раз? Призадумавшись, вспомнила — в начале девятого утра. Одним словом, давно. Закрыв рукопись, она с наслаждением выбралась из кресла, в котором свернулась, поджав колени к груди, и потянулась. Странно, но в комнате будто бы пахло сухой травой и свежезаваренным чаем — запахи, знакомые с детства. Верочка покосилась на стопу недочитанных книг на столе и поспешила выйти в коридор, мистики на сегодня ей явно было предостаточно.

— Вилли? Мариус? Есть кто дома?

Внизу никого не оказалось, беглый взгляд в окно тоже никого не выявил. Вера зашла на кухню, и там ее ждал сюрприз. К счастью, приятный.

Заботливый демон оставил для подопечной легкий ужин и парочку кексов с черникой на десерт. Памятуя о том самом трехъярусном торте, который он подсунул ей в самый разгар очередной диеты, Вера заглянула в холодильник и, только убедившись, что никакой каверзы не предвидится, села за стол. Рыба на пару Мариусу удалась на славу, впрочем, он вообще был неплохим кулинаром и частенько баловал Верочку как экзотическими блюдами, так и вполне обычными, но очень вкусными. При том он делал гордый и неприступный вид, демонстрируя, как унизительно для него, высшего демона, подрабатывать 'кухаркой'. Вот только Вера прекрасно знала, что в этом он лукавил.

Грязные тарелки отправились в мойку. Потом помою, решила для себя девушка и поднялась в свою комнату, где ее ждала так и не прибранная с утра постель.

— Совсем я распустилась... — вздохнула Вера и только взялась за край сползшего на пол одеяла, как услышала стук. В стекло. На втором этаже.

И он снова повторился.

А уже стемнело, и из-за зажжённой лампы в комнате пейзаж за окном терялся во мраке. Девушка погасила свет и осторожно выглянула из-за шторы. И именно этот момент выбрал маленький камешек, чтобы удариться о стекло.

— Аааа! — отчаянно взвизгнула Вера и отшатнулась, задев ногой злополучное одеяло и, естественно, шмякнувшись, к счастью, на постель. Повторный взгляд подтвердил, что камешками швырялся никто иной, как Роман Федорцов собственной персоной. А вот как он проник во двор, это уже отдельная проблема.

Парень дождался Веру в гамаке в саду. Он как раз мирно покачивался, когда тяжелая верина рука отвесила ему совсем неженственный подзатыльник.

— Эй! За что? — Федя кубарем скатился на землю, потирая ушиб. — А если бы я упал и разбился?

Вера только еще суровее сдвинула брови:

— У меня чуть инфаркт не случился от твоих выкрутасов! Как ты сюда попал?

— А если бы я разбился, ты бы грустила?

— Федя!

Парень вскинул руки вверх, сдаваясь. Шутливо почесал ушибленное место. Вера все еще хмурилась.

— Ладно, — пошел на попятную Федя. — Я перелез через забор. Каюсь, ибо я согрешил.

Вера с сомнением оглянулась на двухметровую ограду из профлиста.

— Врешь.

— Да не вру! — парень театрально схватился за сердце. — Я взлетел на крыльях любви!

— Еще слово...

— Велосипед к забору приставил.

Девушка пригляделась к позднему гостю — волосы всколочены, глаза подозрительно блестят. Она подошла ближе, втягивая носом воздух, и скривилась:

— Да ты пьян!

— Ни в одном глазу!

— Не кричи ты, блин, — Вера зажала парню рот ладонью и сердито шикнула. — Пошли в дом, пьянчужка.

Она убрала ладонь, но Ромка ловко поймал ее и прижал к губам. Кожу точно обожгло огнем. Девушка выдернула руку, но тут же каким-то невероятным образом оказалась стиснута в нежных, но невероятно крепких объятиях.

— Пусти, дурак! Пусти, кому говорю!

— А ты заколдуй меня.

Вера откинула голову, но все равно не смогла увернуться от поцелуя. Прикосновение чужих губ было мягким и теплым. И очень быстрым.

Руки, сжимающиеся на талии, разжались, и девушка едва не упала, лишившись опоры. Федя смотрела куда-то за ее спину, и на его помрачневшем лице не осталось ничего от прежнего развеселого паренька.

— Кто это там?

Вера, борясь с внезапным головокружением, повернулась и никого не увидела. Однако Федорцов явно видел:

— Эй, а ты кто такой?

Вера схватилась за голову. Все это как-то слишком для одного вечера.

— Все. Хватит. Уходи немедленно.

Как ни странно, парень не стал спорить. Просто прошел мимо, сам открыл калитку и вышел на улицу. Девушка постояла немного, слушая, как позванивает расшатанный велосипедный звонок на ухабах, и устало прикрыла глаза.

— Очень романтично.

Тяжелая ледяная ладонь сжала плечо, и вкрадчивый голос промурлыкал на ушко:

— Я никому не скажу, слово скаута.

Вдох-выдох.

Только спокойствие.

— Ах... Ты... Гад... Такой...

Все-таки не помогло. Вера стиснула кулаки и почти сразу почувствовала волну горячего воздуха. Что-то с грохотом рухнуло, разбившись, со скрежетом прокатилось по бетону. Кто-то восхищенно выдохнул.

Открыв глаза, Вера с удивлением обнаружила себя стоявшей в груде битых черепков, бывших секунду назад стройным рядком цветочных горшков на крыльце. Причем радиус разброса был нехилым. Мариус стоял поодаль, скрестив руки на груди, и довольно улыбался.

— Просто прелесть. Далеко пойдешь. А пока возьми веник и совок, горшки до утра ждать не будут.

Проходя мимо остолбеневшей Верочки, он нагнулся и тихо, как бы между прочим, произнес:

— Интересно, как твой подвыпивший друг смог меня увидеть, а?

Вопрос был хорошим. Чертовски хорошим, потому как если Мариус не хотел, даже сама Вера не могла его увидеть. А Федорцов смог. Девушка сделала мысленную заметку разобраться в этом завтра, смела черепки в кучу и с чувством выполненного долга отправилась спать. Голова пухла от впечатлений и новой информации, так что сон — лучшее средство от головной боли.

Вопреки народной мудрости, утром Вера едва смогла отодрать голову от полушки. Казалось, что при малейшем движении мозги просто вытекут через уши. Вдобавок ко всему, на первом этаже кто-то — кто бы это мог быть? — громко слушал музыку, не щадя расшатанных вериных нервов. Девушка сползла на пол, щурясь со сна, добрела до двери в мастерскую, далеко не с первого раза попала ключом с замочную скважину, забрала то, что хотела, и направилась на кухню. Лечиться.

Источник громких музыкальных воплей обнаружился как раз там. Вера поспешно выключила радио и только тогда заметила гостью.

— Долго спишь, — Кристина сидела на табурете, привычно поджав ногу. Рыжие кудри она внезапно собрала в неопрятный пучок на затылке, и вообще выглядела как-то помято.

— Эээ... привет.

— Налей еще водички, — Крис протянула пустой стакан. — Щас помру.

Вера наполнила стакан и, глядя на то, как подруга жадно глотает ледяную воду, предположила:

— Вы часом вчера с Федорцовым не вместе пили?

— С кем? А с этим твоим чокнутым одноклассником, — Крис удовлетворенно расползлась по столу. — Нет. А он тут при чем?

Вера вспомнила вчерашний поцелуй и залилась краской. Кристина это, конечно, заметила и сразу оживилась:

— О! Вы с ним, это... как тебе сказать...

— Нет! — Вера едва не выронила чашку, которую бессмысленно крутила в руках последние несколько минут. — Он просто пришел, мы поболтали и он ушел.

— И поэтому ты теперь так мило краснеешь.

Иногда Крис могла быть отвратительно прозорливой.

— Просто голова болит.

Девушка поспешно отвернулась, долго молча перетирала в ступке пахучие травы, потом так же долго заливала их кипятком и тщательно размешивала...

— Вера, черт побери! Ну не томи уже!

Кристину буквально прорвало, она едва не подпрыгивала на стуле:

— Ну, он тебя поцеловал? Поцеловал, да?

Вера попыталась придумать достойный ответ, но вместо этого тихо выдохнула:

— Да.

— Офигеть...

Тема становилась слишком скользкой, чтобы продолжать. Вера сделал большой глоток целебного напитка, чувствуя, как по венам растекается живительное тепло, и спросила:

— А ты какими судьбами?

Крис помрачнела:

— Получила еще одно письмо, с уточнением места.

-Вера взяла из рук подруги смартфон и прочитала письмо. Странное место для инициации, она ожидала минимум старое кладбище или, скажем, городской морг.

— Футбольное поле? — удивилась Вера.

— Оно самое. Ну что, не передумала, идешь со мной?

Вера пожала плечами:

— Если это не запрещено, то почему бы и нет.

На самом деле ей, конечно, было не по себе, но она могла представить, как волновалась Кристина.

Вера отставила кружку в сторону и присела напротив подруги:

— Страшно?

Крис зло хлопнула ладошкой по столу:

— Можно подумать у меня выбор есть!

Выбора и впрямь не было — экстрасенсорные способности с возрастом будут только усиливаться и без особого ритуала в любой момент могут убить своего владельца. К тому же Кристина еще не знала, какая из ветвей ее дара — медиума или заклинателя — развита сильнее и будет легче поддаваться контролю. Именно для этого проводится обряд инициации, который запрет одну из ветвей дара и поможет подчинить себе вторую. За все время, что девушки дружили, Вере всего пару раз приходилось наблюдать способности подруги. То ли они были не слишком яркими, то ли Кристина умело их скрывала. Впрочем, будь верен первый вариант, она бы сейчас так не нервничала.

— Тогда не переживай, я пойду с тобой, — Вера протянула руку и накрыла ладонью сжатый кулак Крис. — Все хорошо будет, вот увидишь.

Каким бы плохим утешителем Верочка себя не считала, Кристина ушла домой внешне куда более спокойной, чем пришла. А вот самой Вере хотелось просто на луну выть.

Тем не менее, к вечеру она была вполне готова к поездке на футбольный стадион в новой части города.

— Уверена, что хочешь пойти? — напоследок осведомился Мариус, впрочем, не делая никаких попыток ее остановить.

— А ты уверен, что ничего не хочешь рассказать? — не осталась в долгу Вера. Она немного нервничала, но, видя спокойствие демона-хранителя, мысленно уверяла себя, что ничего страшного с ней не случится. И, в конце концов, она же только постоит в сторонке и посмотрит. Мариус безразлично передернул плечами:

— На ужин не рассчитывай. Я...

— Демон, а не домохозяйка, — быстро закончила за него Верочка и, поддавшись внезапному порыву, приподнялась на цыпочки и чмокнула демона в щеку. — Если со мной что-то случится, ты будешь свободен.

— Жду не дождусь, — пробормотал он, когда за девушкой захлопнулась дверь. Кот, до этого флегматично намывающий мордочку, прервал свое занятие и недовольно муркнул. Мариус шикнул на него и, схлопотав по ноге когтистой лапой, вынужден был снова уступить своему извечному оппоненту.

На самом деле, будь Мариус человеком, он бы вероятно высказался примерно так — на душе скребли кошки. Но у демонов, как известно, души не было.

Вера уныло плелась по темной пустой улице, проклиная себя за то, что не догадалась вызвать такси, точнее, что зажала на него деньги, а маршрутки уже давно не ходили. Пешие прогулки в хорошую погоду, конечно, были очень полезны, однако и путь предстоял неблизкий, да и тревожно как-то. Вера споткнулась о невидимый в темноте о кирпич и громко ойкнула.

— Вера! Вера, постой, пожалуйста!

Девушка притормозила и обернулась. Размахивая руками, к ней спешил Федорцов. Казалось, со вчерашнего вечера он ни капли не изменился, даже не переоделся, хотя клетчатая рубашка к нему, похоже, давно приросла и отдельно не существовала. Остановившись возле Веры, парень шумно перевел дух.

— Прости, пожалуйста! — выпалил он. — Я придурок.

— Ты придурок, — повторила она не без удовольствия. — И что теперь?

— Если ты простишь меня, я сражу ради тебя дракона!

Вера аж закашлялась от такого заявления:

— Зачем мне дракон? И что я буду с ним, с мертвым, делать?

— Пустишь на соленья, — предположил Рома на полном серьезе, но не выдержал и рассмеялся. — Правда, прости. Кстати, куда идешь? Можно, я с тобой?

Вера нахмурилась:

— Ну вообще-то нельзя. Наверное.

— О, что-то магическое, да? — оживился парень и, подцепив Веру за локоток, повел вперед. — Шабаш? Жертвоприношение? Колдовской ритуал? Я ужасно хочу посмотреть, возьми меня с собой, — заканючил он, как большой ребенок. — Я буду вести себя примерно.

Глядя на него сейчас, девушка не могла представить, что буквально вчера он приставал к ней с поцелуями. Что он вообще мог к кому-нибудь с ними приставать. И тут Вера впервые задумалась, есть ли у него девушка, влюблен ли он в кого-то или был когда-то влюблен? Конечно, будь у Феди кто-то, едва ли бы он проводил столько времени с Верой. И самый главный вопрос, подумав о котором, девушка чуть не потеряла сознание. А хотела бы она, Вера Ильинская, быть его девушкой?

— Эй, ты чего?

Чтобы все было как у людей, свидания, походы в кино на последний ряд, семейные ужины с его родителями и смс-ки перед сном...

— Да что случилось-то?! — практически взвыл Рома, отчаявшись добиться ответа. — Я тебя обидел?

Вера вздрогнула и, рассердившись на себя, вырвала свой локоть из его пальцев:

— Нет! Ты не можешь пойти со мной, это не должно тебя касаться.

— Но тебе же страшно.

Девушка удивленно распахнула глаза:

— Мне... мне не страшно. Почему мне должно быть страшно? С чего ты взял?

— Глупая, — он перехватил ее ладошку и легонько сжал. — Я же чувствую.

Вера замерла как испуганная мышка. Все мысли перепутались в голове:

— Мне надо позвонить Крис... Что она скажет.

И девушка вцепилась в сумочку, как утопающий в соломинку. Руки немного дрожали, и молния отчаянно заедала. Наконец, удалось достать телефон.

— ...Это Крис и я не могу сейчас ответить. Оставьте сообщение после сигнала...

Вера занервничала:

— Не отвечает. Неужели что-то случилось? Но ведь до начала еще есть время.

Рома поспешил закрепить успех:

— Тогда давай я пойду с тобой, пока твоя подруга не перезвонит. Ну как?

Девушке становилось все тревожнее и тревожнее. Она уже хотела принять предложение Федорцова просто из эгоистических побуждений. С ним она чувствовал себя увереннее, потому что знала и умела больше него и могла хотя бы делать вид, что контролирует ситуацию. Но что-то подсказывало, что это далеко от правды.

— Ладно, идем. Только ничему не удивляйся.

Разумеется, пришлось вкратце рассказать о причине сбора. Ромка не бестолковился, лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Незаметно Вера в буквальном смысле забросала парня шокирующей для простого человека информацией, только вот особо шокированным тот не выглядел.

— Хорошо, что я тебя встретил сегодня, — подвел итог он. — Как представляю, что ты одна бы пошла.

Вера испытала прилив горячей благодарности к бывшему однокласснику. Федя глядел прямо перед собой, губы упрямо сжаты, подбородок чуть вздернут, подчеркивая красивую линию скул. Девушка поспешно отвела взгляд, тем более что за разговором они дошли до места.

Ворота спортивного стадиона были призывно приоткрыты, но Веру будто что-то остановило, когда осталось только сделать шаг, чтобы преодолеть черту. Девушка замерла, кинув быстрый взгляд назад, на Федорцова, и протянула руку. Полыхнуло ярко-зеленым и бирюзово-синим, и перед ошарашенными молодыми людьми в воздухе появились два миниатюрных дракончика, точно сотканные из цветного тумана. Двойной голос Вера услышала прямо в своей голове:

— Подтвердите свою личность.

Оба странных создания выжидательно уставились на ведьмочку светящимися глазами-бусинками.

— Вера Ильинская, — наконец, пролепетала она. — По приглашению Кристины Звонаревой.

— Личность подтверждена, — снова хором произнесли фантомы. — Назовите вашего спутника.

— Роман Федорцов, он... — тут Вера запнулась, потому что решительно не знала, как его отрекомендовать, однако дракончики проявили инициативу, и один из них, темно-синий, подлетел к парню, обдав по пути Верочку 'хвостом' из пахнущего озоном тумана. Зависну вперед Фединым лицом, он заинтересованно, как девушке почудилось, изучил его.

— Личность подтверждена. Проход разрешен.

Оба привратника вернулись к воротам, ярко вспыхнули и исчезли, а навстречу Вере и Роме вышли незнакомые парень и девушка.

— Привет, меня зовут Тася, — поздоровалась девушка с зелеными волосами, и синеглазый парень рядом с ней коротко кивнул. — Я провожу вас к месту, откуда вы сможете наблюдать.

Она повернулась, чтобы уйти, и Вера не выдержала:

— Тася!.. Тася, вы ведьма?

— Ведьма? — девушка удивленно вздернула брови. — Нет, я заклинатель, Кэп тоже.

Парень чуть заметно поморщился:

— Таисия! — повысил он голос и, повернувшись к Вере, представился. — Андрей Капитанов.

Парни пожали друг другу руки, и Тася повела Веру и Рому на самый верх зрительских рядов. Оттуда поле было как на ладони. Вера присела на скамейку и зябко повела плечами, не от холода, но Ромка тут же скинул рубашку и заботливо накинул ей на нее.

— Ты так и не объяснила, что толком будет? — ненавязчиво поинтересовался он. Девушка опустила глаза:

— Но я и не знаю. Мариус... Ох, ты же не в курсе.

— Ну так объясни мне!

— Не могу! — взвилась Вера, скидывая с плеч рубашку. — Ты не поймешь, да и не нужно тебе этого понимать! Не нужно, поверь мне.

Федорцов упрямо наклонил голову:

— Можешь доверить мне самому это решить?

Вера не успела ничего ответить. По периметру зажглись прожекторы, освещая центр поля, где медленно, по одному, начали выстраиваться в круг люди в одинаковых темных балахонах. Накинутые на голову капюшоны скрывали лица, и, как Вера ни вглядывалась, не могла определить, кто из них ее подруга.

Одна из фигур осталась в центре импровизированного круга. Воздев руки к темному небу, она выкрикнула неразборчивые слова, как показалось Вере, на латыни. В языках она разбиралась посредственно.

— О чем она говорит? — шепотом спросил Федя, наклоняясь ниже. Вера почувствовала, как его теплое дыхание щекочет ухо, и слегка отодвинулась.

— Наверное, читает заклинание, — с сомнением протянула она. — Я не знаю принципов работы заклинателей.

Ромка тоже что-то тихо буркнул, но от дальнейших вопросов пока воздержался.

Заклинание то было или нет, но Вера ощутила холодок, пробежавший по спине. Будто кто-то стоял сзади и буравил затылок тяжелым взглядом. Чувство было знакомым, будто бы испытанным совсем недавно. Взгляд в спину, холодный, как дуло пистолета.

— Ты чувствуешь? — одними губами прошептал Рома. — Чувствуешь... его?

Отчего-то Вере показалось, что паузу он сделал намеренно, чтобы подчеркнуть значимость следующего слова. Девушка не понимала, о ком он, но действительно чувствовала. Она бы даже сказала, что чувствовала Его. С большой, очень зловещей буквы. Вера бросилась к ступеням, хотела предупредить людей сама не знала, о чем, но не успела.

Прогремел яркий, совершенно беззвучный взрыв, устремивший к небу острия багрового света, вырывающегося из земли. В воздух полетели комья земли и обрывки искусственного газона. Ночную тишину разорвал пронзительный женский визг. Вера замерла на середине спуска. Ее обогнал Федорцов, легко отодвинув с пути и в несколько широких прыжков спустившись с трибун.

Там уже все было закончено.

На искореженной взрыхленной земле сломанными куклами лежали тела. Вера точно во сне видела яркую зелень Тасиных волос, окрашенных красным, рядом с ней, закинув на девушку, словно пытаясь ее защитить, раскинулся Кэп. В центре поля зиял темный котлован, к которому стремительно приближался Федорцов. Вера побежала к нему, но по дороге остановилась возле неподвижного тела. Капюшон открывал голову с рыжими завитками спутанных волос. Одна линза выпала, и разноцветные зелено-карие глаза с удивлением смотрели в небо. Вера упала на колени и прижала руки ко рту. Ее душили рыдания, которые почему-то никак не могли вырваться наружу, и дыхание вырывалось из груди, рваное и болезненно-хриплое. Кристина не улыбнулась, не моргнула, не отругала подругу за истерику.

Кристина была мертва.

Земля гулко завибрировала, и воздух со свистом рассекли широкие ленты черного тумана, словно посреди стадиона вдруг расцвел гигантский цветок черной лилии. Ее 'лепестки' раскинулись в стороны, вгрызаясь в землю и разрывая на части мертвые тела. Вера услышала крик, но даже не осознала, что кричит она сама. Демоническое щупальце хлестнуло совсем рядом с ней, обдав горячим воздухом. Из недр котлована вдруг раздался низкий вибрирующий вой, похожий на стон разбуженного морского чудовища. 'Лилия' свернулась, и из набухшего бутона показалась когтистая рука.

— Именем Святого Ордена, изыди, дьявольское отродье!

Маленькая и хрупкая, по сравнению с махиной прорывающегося в реальность существа, фигурка Федорцова казалась мухой против слона. Но в его руках сиял полыхающий белым огнем меч, и тьма рассеивалась, едва соприкоснувшись с ним.

В разных частях поля стали появляться люди с такими же клинками в руках. Их голоса слились в единый поток, повторяющий раз за разом одну и ту же фразу.

И тьма действительно отступила.

Когда 'цветок' исчез, а дыра в земле сама собой затянулась, Вера услышала, как ее настойчиво зовут по имени. Девушка подняла полные слез глаза, непонимающие и пустые.

— Боже, Вера! Вера, ты в порядке? Тебя не задело?

Руки парня сжали ее плечи и потрясли. Сфокусировав взгляд на Романе, девушка, наконец, смогла его узнать. За его спиной суетились незнакомые люди, они переворачивали то, что осталось от участников инициации, вглядывались в их лица и негромко переговаривались.

И тут Веру прорвало.

— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула она и оттолкнула парня обеими руками. Не удержавшись, он упал. — Не смей меня трогать, понял?! Не смей!

— Но Вера... Вера, куда ты? — девушка развернулась и бросилась прочь, к воротам. — Подожди, я могу все объяснить! Вера!

Оказавшись на пустой, едва освещенной фонарями улице, девушка споткнулась и упала на колени, даже не почувствовав боли от содранной в кровь кожи. Из глаз катились крупные слезы, а к горлу медленно подступала тошнота. Не в силах бороться с ужасом и отвращением, она прикрыла веки и осела на пыльный асфальт...

Где-то рядом громко хлопнула входная дверь, заработал скрипучий старый механизм лифта. Вера открыла глаза и обнаружила, что сидит на корточках, привалившись к стене, в подъезде Кристининого дома. Из замызганного окна напротив лился вечерний свет догорающего солнца. Девушка рывком поднялась и тут же схватилась за голову — виски ломило, будто после бессонной ночи.

— С вами все в порядке? — спросила поднимающаяся по лестнице пожилая женщина с пакетом из ближайшего супермаркета. Вера неуверенно кивнула и, поблагодарив, поспешила выбраться на улицу.

Она никак не могла понять, то ли ей приснился жуткий кошмар, то ли она спит сейчас, спасаясь от жестокой реальности. Ответ мог ждать ее дома, ведь Мариус всегда говорит ей правду, какой бы та ни была.

Демон-хранитель нежился на порожках, греясь в последних солнечных лучах. Оно отражалось в его нечеловеческих глазах, придавая им мягкий, винный оттенок.

— Где ты была? — спросил он, едва за Верой закрылась калитка.

— У Кристины, — ответила она, внимательно следя за лицом демона. Мариус поднялся ей навстречу:

— Нет. Где ты на самом деле была. Ты исчезла из реальности, я ощущал лишь легкий отголосок. Так все-таки где ты была?

Спустя полчаса, когда Вера все рассказала и наплакалась вволю, прижавшись лбом к плечу Мариуса, он подтвердил, что происходящее здесь и сейчас — настоящая действительность, а то, что было с ней во сне — стык двух миров, реального и ирреального, мира людей и мира иных существ.

— Их классификация проста и строга, — задумчиво произнес Мариус. — Наша классификация. Тот, кто прервал инициацию, настолько силен, что для него нет подходящей бреши в границе между мирами. Он не может пересекать ее так просто, как те же бесы или низшие демоны. И он знает о тебе, Вера, он показал тебе, на что способен.

Девушка ощутила холодок, пробежавший по позвоночнику:

— Что ему может быть от меня надо?

Он, задумавшись, провел пальцем по ее щеке, и Вера вздрогнула.

— Готовься, к тебе гость.

Скрипнула незапертая калитка, звякнул велосипедный звонок.

— Вера! Вера, пожалуйста, давай поговорим!

Девушка нехотя вышла на крыльцо. Федорцов привалил велосипед к забору и замер в нерешительности.

— Ну? — поторопила его Вера, испытывая одновременно и облегчение от того, что он пришел, и страх. Страх узнать о нем правду. Парень глубоко вдохнул и выпалил:

— Я инквизитор!