Лекарство от любви. Общий файл

Пролог

В этом городе слишком много антикварных лавок. В первом районе, даже если не упоминать расположившийся в четырехэтажном дворце аукционный дом, способный составить конкуренцию немалому количеству музеев, и шагу невозможно ступить, чтобы не наткнуться на надпись "AntiquitДten" и не почувствовать запах старой бумаги. Четвертый и шестой знамениты не только субботним блошиным рынком, но и спрятавшимися в боковых переулках магазинами старьевщиков. В восьмом, прямо за ратушей, целую улицу занимают продавцы старинных монет. Так невольно и начинает собираться коллекция, из пеших прогулок и случайных находок. Смешной пузатый бокал венецианского стекла, старая пудреница, серебряный талер с профилем предпоследнего императора...

Толстый блокнот в простой кожаной обложке обнаружился в девятнадцатом, районе величественных вилл и старых доходных домов. В таких местах обычно из товаров только то, что жадные наследники сочли ненужным хламом, но вместо того, чтобы выбросить, отнесли за пару монет к старьевщику в лавку. Ничего интересного. И все же бывали исключения. Как и эта тетрадь, нашедшаяся на дне коробки с дешевыми книгами.

На форзаце была одна-единственная надпись. На английском, как бы не было странно обнаружить ее здесь.

"Mein Freund [1],

давным-давно, еще на заре нашего знакомства, я пообещал тебе, что открою всю правду, когда смогу. Этот момент наступил. Моя история закончена, все точки расставлены, и больше нечего добавить. Можешь сделать с ней все, что пожелаешь — помнишь, ты говорил мне, что мечтал написать книгу? Возможно, мои заметки тебе в этом пригодятся.

Передавай мое почтение патронессе и... не поминай лихом.

Г. П."

То, что это был чей-то дневник, стало понятно сразу. Неожиданностью оказалось то, что авторов было несколько. Поспешный летящий курсив единовластно занимал первую половину блокнота. Его обладатель был не слишком аккуратен и заполнял страницы прямо на ходу, о чем свидетельствовали чернильные кляксы и неровные строки. Потом, там, где между листами обнаружился локон медных волос, а над записями до сих пор витал аромат фиалок и лаванды, добавился второй почерк, неуверенный и женский. Третий после оставил химическим карандашом множество исправлений и комментариев. Многие из последних относились к музыке, выдавая в написавшем человека из театральной сферы: "Любовное зелье", "Плохая погода" — должно быть, из "Первой вальпургиевой ночи" Мендельсона Бартольди, — "Венская кровь" ... Эти пометки разделяли записи на отдельные главы, словно кто-то действительно пытался придать дневнику структуру и композицию. Об этом свидетельствовало и заглавие на первой странице, сделанное все тем же карандашом.

"Лекарство от любви

История о магии, любви и выборе

История о том, что любовь не вылечить травами — но и не вызвать тоже

Истории о магии и прогрессе, любви и обмане, монстрах в человеческом обличье и рыцарях без сверкающих доспехов"

История первая. Любовное зелье

"Корень любви и трава, наделенные силой целебной,

Где бы они ни взросли в мире широком, — мои.

Горе лишь в том, что любовь исцелить невозможно травою:

Лекарь умелый, себя я не умею лечить"

Овидий "Героиды"

Лондон, 1898 год

Мисс Абернати была настроена решительно. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы явиться в "Рэкхэм и Парстон Инвестигейтс", и теперь она была не намерена отступать.

Мне был знаком этот типаж женщин. Сначала они тянут до последнего, не желая выносить проблемы на всеобщее обозрение, но стоит им решиться, как ничто — и никто — не свернет их с выбранного пути. К сожалению.

— У моего отца есть любовница, — заявила она, поборов смущение. — И я хочу, чтобы вы помогли ее удалить.

Я вздохнул. Интересно, как она это себе представляла? Что я заставлю мисс Икс исчезнуть, словно иллюзионист на сцене? Или достану из кобуры "Смит и Вессон" и применю более радикальный способ?

— Мисс Абернати, насколько я понял из вашего рассказа, ваш отец вдовец уже более двадцати лет. Вы не думаете, что, возможно, ему пришло время вступить в новые отношения? — постарался я воззвать к здравому смыслу клиентки.

Разговор определенно не клеился. В течение уже четверти часа я пытался убедить клиентку, что личная жизнь ее отца — не та территория, на которую стоит заходить, но безуспешно. Мисс Абернати твердо стояла на своем. Она желала видеть "эту женщину" вышвырнутой из своего дома, и я должен был ей в этом помочь.

Браться за это дело совершенно не хотелось. Потому что, на мой взгляд, никакого дела здесь и не было. Мистер Уильям Абернати, богатый фабрикант сорока с небольшим лет, промаявшись долгое время после смерти жены в одиночестве, завел интрижку. С женщиной недостойного происхождения и, по словам мисс Агнес, отсутствующей репутации. Как я уже говорил, было бы из-за чего переживать: да практически каждый состоятельный мужчина в Лондоне, а мистер Абернати безусловно относился к их числу, содержал любовницу!

Правда, случай мистера Абернати несколько отягощало то обстоятельство, что он имел неосторожность познакомить любовницу с дочерью. Было ли это негласным объявлением его намерений вновь жениться или банальной слепой глупостью, свойственной влюбленным? Не знаю. Известно лишь одно: дочери его это знакомство совершенно не понравилось.

— Я понимаю, что у мужчин есть определенные потребности. Однако эта связь возмутительна! Эта женщина порочит достоинство моего отца! — я что-то сочувствующе промычал, однако моя реакция не показалась мисс Абернати удовлетворительной. Она вновь нахмурилась. — Между прочим, где ваш партнер? Я надеялась увидеть его.

Я снова тяжело вздохнул. Старый плут Рэкхэм, заметив посетительницу в окно, малодушно сбежал и забрал с собой Генри-старшего. Как он сказал, "молодежь между собой лучше договорится". Я в этом сильно сомневался. Судя по неодобрительному взгляду, который кинула на меня поверх очков мисс Абернати, я стремительно терял ее доверие.

— Он... работает над другим делом. Так чем же именно вас не устраивает возлюбленная вашего отца? — я поспешно переменил тему.

Ответа на этот вопрос клиентка избегала на протяжении всего нашего разговора. Возможно, потому что какой-либо конкретной причины и не существовало, а дело было в обычной неприязни. В первую очередь неприязни самой мысли о том, что у отца могла появиться новая жена.

— Она обладает слишком большим на него влиянием, — наконец призналась мисс Агнес.

— Вот как? И в чем это выражается?

— Она словно околдовала его, — мысленно я фыркнул. С модой на медиумов и экстрасенсов словарный запас моих современников претерпел определенные изменения, увы, изменения в худшую сторону. Околдовала? Возможно, кто-то считает, что это звучит драматично, но, как по мне, — так же нелепо и глупо, как рассказанная при дневном свете история с призраками. — Он прислушивается к ней, следует каждому ее слову, а недавно, — к ревности, звучавшей в голосе посетительницы с самого начала, примешалась обида, — она посоветовала отправить меня к родственникам в Эдинбург, и отец согласился!

Кошка вылезла из мешка. Ситуация была проста и от того еще более неприятна. Мисс Абернати, незамужняя девица двадцати двух лет (что говорило многое о ее характере, учитывая, какое приданое мог дать за ней ее отец), привыкла быть единственной хозяйкой в доме, единственной женщиной, к чьему мнению прислушивался мистер Абернати, и смена ландшафта пришлась ей не по духу. Проблема была не в том, что мистер Абернати был неосмотрителен в выборе любовницы, просто две женщины не поделили одного мужчину.

И все же я понимал, что мне придется согласиться, что бы она от меня не потребовала. Увы, но за офис надо платить, а если бы мы выбирали клиентов, "Рэкхэм и Парстон" давно объявило бы себя банкротом.

— Чего вы от меня хотите? — сдался я.

На стол легла записка с именем и адресом.

— Я хочу, чтобы вы уговорили ее прекратить связь. Предложите ей денег, если нужно, я заплачу. Деньги не проблема.

— А если она откажется? — осторожно поинтересовался я. По моему опыту, люди редко по доброй воле соглашались на столь "выгодные" предложения.

— Найдите то, что заставит ее согласиться. У женщины ее рода занятий должны иметься секреты, — ее тон был тверд и холоден; в очередной раз уже за наш разговор я порадовался, что мое знакомство с мисс Абернати ограничивается рамками делового договора. — Примените любые средства, но эта женщина должна исчезнуть из нашей жизни!

Проводив посетительницу, я устроился у камина с утренней газетой, уделяя особое внимание первым страницам. Полиция — вот где происходила настоящая работа детектива! Особенно теперь, когда по прошествии ровно десяти лет с первого убийства в Лондон снова вернулся Потрошитель. Вот оно: настоящее дело. А нам, частным сыщикам, доставались пропавшие собаки, неверные мужья и остальная проза жизни. В очередной раз я пожалел, что малодушно согласился на дело мисс Абернати, но деваться было некуда.

— Она уже ушла? — Рэкхэм появился в офисе спустя пять минут после ухода клиентки, за ним в комнату засеменил коротколапый пемброк.

— Да, — я свернул газету и пересказал ему суть визита. — Скажи, почему к нам всегда приходят с такими делами? Последнее интересное расследование у нас было полгода назад, когда мы искали коллекционера черепов. Вон, город опять в панике из-за возвращения Джека, уже найдено шестое тело в этом году, а я, вместо того, чтобы заниматься чем-то интересным, должен следить за чужими любовницами!

Мои страдания оставили Рэкхэма равнодушным:

— И благодари Господа, мой мальчик, что так, а не наоборот. Подобные дела оплатят тебе газ и квартиру, а поиски Потрошителя не принесут ничего кроме невзгод.

Если бы я только предполагал тогда, насколько старый плут окажется прав, в тот же момент вернул бы мисс Абернати аванс и сбежал бы на другой конец света. Но мое мрачное будущее было мне неизвестно, поэтому я снял с вешалки котелок и отправился с визитом по переданному мне клиенткой адресу.

Нужный мне дом нашелся в одном из тех элегантных типовых кварталов, которыми не так давно застроили улицы Мэрилебона. Кто бы не оплачивал жилье мисс Кларк, он явно не скупился, снимая дом в одном из самых богатых районов Лондона. Я был готов поспорить, что на одно только его месячное содержание уходило больше, чем на мою квартиру в год.

Тем не менее, когда я позвонил, меня встретил не дворецкий и даже не служанка. На крыльцо вышла сама хозяйка. Покрутила в бледных руках мою визитную карточку, улыбнулась одной из тех загадочных улыбок, которые сделали бы честь Сфинксу, и пригласила меня внутрь.

Она оказалась не любопытна — или же успешно скрывала это — и не стала задавать вопросов. Сама принесла чай из кухни, сама разлила его, все это время продолжая молчать, изучая меня и позволяя рассмотреть себя.

А в ней было что изучить. Если бы меня попросили назвать самую привлекательную женщину, которую я когда-либо видел, я бы без колебаний назвал ее имя. Селия Кларк словно сошла с полотен прерафаэлитов: она обладала холодной красотой Алексы Уайлдинг [2] и в то же время манящей мягкостью уотерхаузовских нимф, яркими красками Магдалины Сэндиса и трагической мрачностью Фьяметты Россетти. Но кроме природной красоты было в ее облике что-то еще, прятавшееся в глубине изумрудно-зеленых глаз...

Она была роскошна — и прекрасно отдавала себе в этом отчет. Дорогое муаровое платье сложного сине-зеленого оттенка — словно вода и земля, ночь и гроза, слившиеся в одну стихию, — специально было выбрано так, чтобы подчеркнуть все ее достоинства: жесткий корсаж тесно обхватывал тонкую талию и привлекал внимание к пышной груди, его цвет оттенял густые медные волосы. Накрученные на горячий прут, они были собраны в небрежный узел; лишь один локон избежал этой участи и спускался по шее до мраморно-белых плеч. Все в ее облике было слишком ярко и вызывающе, словно она специально пыталась подчеркнуть свое — сомнительное — положение. Возможно, даже вероятно, именно это и было ее целью. Ее зеленые глаза смотрели на меня насмешливо и высокомерно, показывая: мисс Кларк была не глупа и прекрасно знала, какие мысли кружили в моей голове.

— Я прибыл к вам по просьбе мисс Агнес Абернати, — начал я смущенно и оттого недовольно.

— И что же нужно милой Агнес?

Вопрос был задан с тем искренним интересом, что, не увидь я ранее ненависть, с которой мисс Абернати относилась к любовнице своего отца, мог бы и поверить.

— Полагаю, вы знакомы с ее отцом?

Вместо ответа мисс Кларк улыбнулась и поднесла чашку к губам.

— И, — я кашлянул, — полагаю, знакомство это довольно близкое?

Кажется, мои слова ее развеселили.

— К чему вы ведете, мистер Парстон?

Больше не пытаясь быть тактичным, я изложил ей просьбу клиентки: покинуть мистера Абернати в обмен на довольно крупное... пожертвование. И получил ответ, немедленный и твердый.

— Я отказываюсь.

— Мисс Абернати сделала весьма щедрое предложение, — попытался я воззвать к ее здравому смыслу. — И готова обсудить цену, если она вас не устраивает.

— Дело не в деньгах.

— Тогда в чем? Разве вы его любите?

— Разве это вас касается? — холодно посмотрела на меня мисс Кларк. — Я отказываюсь. Это мое окончательное решение. Что дальше? Полагаю, Агнес оставила вам указания на случай, если я не соглашусь?

Обычно я не ответил бы на подобный вопрос. Но с мисс Кларк почему-то хотелось быть откровенным.

— Дальше, — я был честен, — я вынужден уведомить вас, что в случае вашего отказа я получил инструкции использовать любые методы, чтобы избавить семью мисс Абернати от вашего присутствия — и это ее слова, не мои.

Мисс Кларк оценивающе на меня посмотрела. Впервые за время нашего разговора, готов поклясться, она проявила интерес к происходящему. Увы, этот эффект продлился недолго.

— А какими были бы ваши слова, мистер Парстон?

— Я бы посоветовал вам взять деньги. Я уверен, такая женщина как вы с легкостью сумеет... обустроить свою жизнь заново и не потерять при этом лицо. Вы знаете мисс Абернати: она не остановится, пока вы не оставите ее семью в покое, и ей все равно, какую цену вы заплатите в итоге. А я не желаю рушить вашу жизнь.

Я видел, что мои слова не произвели на нее впечатления. А зря. Потому что не было еще ни одной женщины ее положения, у которой бы не было тайны, скелета в шкафу, темного и уродливого, который не должен был вылезти на свет — и о котором особенно не должен был узнать ее любовник.

— Мисс Кларк, — я предпринял последнюю попытку ее переубедить, — я не хочу расхваливать себя, но, поверьте, я достаточно хорош в своем деле. И если у вас есть хоть один секрет, я найду его.