Драгоценная

Обновление

Пролог.

Повернувшись на другой бок, я закрыла глаза и попыталась уснуть. Выходило плохо, очень плохо. Близость мужчины разрядами скользила по нервам, вызывая зуд во всем теле и желание сбежать. Гнусный тип! Уверенна, он сделал это специально, чтобы отомстить. Да было бы за что! Подумаешь, прилюдно отклонила его предложение руки и сердца. Ну да, в очень некорректной форме, но и он хорош! Застал врасплох, вот я и растерялась, ответив в привычной манере.

Но ведь столько времени прошло. Все должно было забыться, сгладиться. Так нет же, он решил все припомнить! А вот возьму и не поддамся на провокацию. Так, все, надо спать. Завтрашний день обещал быть тяжелым и насыщенным, так что лишние переживания ни к чему.

Закрыв глаза, постаралась представить спальню загородного дома, где в распахнутое окно залетает ветерок, приправленный ароматом садовых роз. Скользя по телу, теплый воздух ласкал плечи и шею, покрывая их легкими, невесомыми поцелуями. Чуть сдвигая край одеяла, замирал над вырезом рубашки, словно останавливаясь в нерешительности. И из теплого превращался в горячий... А потом все же продолжал движение, расстегивая пуговички и уверенно, но нежно, сжимал холмик груди.

Вынырнув из дремы, я резко села на кровати. Мой мучитель так же спал на полу, не подавая признаков бодрствования. Грудь мерно вздымалась в такт дыханию, а тело было расслабленным. Неужели мне все привиделось? Настолько реалистичный сон...

И я бы даже поверила в это, если бы не одно но — пуговицы действительно были расстегнуты, а плечи и шея нестерпимо чесались. Вот такая вот странная реакция на мужскую щетину и неоспоримое доказательство того, что сон мой был реальностью. Чувственный сон... и запутанная реальность.

Часть первая. Знакомство.

Предисловие.

Замок спал, укрытый звездным одеялом ночи. Цикады на десятки ладов и мотивов возносили хвалебные песни серебряной Аше и её вечному спутнику — алому Калиту. Два светила, чьи лучи, сплетаясь в едином танце, любопытно заглядывали в приоткрытое окно, выхватывали из мрака маленькую хрупкую фигурку. Сжавшись в дальнем углу огромной спальни, она беззвучно проклинала свою судьбу.

По бледным щекам катились голубые слезинки, на секунду замирая на подбородке, а уже в следующее мгновение срываясь драгоценными камнями. И так происходило всегда, сколько девушка себя помнила. Слезы радости были чистейшими эльтами, венчающими королевскую корону и регалии герцогов. Слезы счатья опадали желтыми, словно свет Звезды, интарами, что так ценились Мастерами. Слезы горя были лазурными лабитами, что жрецы преподносили своим богам, как редчайший дар. И так всегда... Каждый оттенок её эмоций имел свой цвет, свое название, свой драгоценный камень. Она сама была величайшим сокровищем этого мира, потому что дара, подобному её, не встречалось нигде и никогда. Или же, тщательно скрывался, точно так же, как стереглась тайна девушки.

С детства её заставляли испытывать сильные эмоции, не подозревая о той боли, что неизменно приходила с использованием Дара. Да, вероятнее всего подобной ей не было ни на одном из пяти материков, и этот факт безумно радовал девушку. Ни одному живому существу она не пожелала бы такой жизни — жизни сокровища. И даже имя ей подобрали соответствующее — Армель, что в переводе означало "каменная принцесса".

Но, какой бы сильной не была боль, девушка научилась мириться с ней. Радоваться каждому новому дню, купаясь в родительской любви и заботе. Она гуляла с подругами... Влюблялась. И мир казался созданным для неё одной... пока на пути Армель не появился Он.

Орион Сельтор — капитан головорезов с лихим названием "Бездна".Его считали неуловимым призраком, появляющимся прямо из Тьмы и уничтожающим торговые суда. После нападений "Бездны" оставались лишь тлеющие угли... да редкие выжавшие. Многочисленные байки окружали капитана Ориона туманом тайн, усиливая страх перед безжалостным пиратом. Однако на деле все было куда проще.?

Орион Сельтор, герцог Турмалинский, был умелым манипулятором. Где деньгами, а где и шантажом, он постепенно переманивал на свою сторону прочих герцогов и более мелких аристократов. Неуловимый? Нет... всего лишь умудренный жизнью и побитый судьбой мужчина. У него была цель и он упорно шел к ней, порой по головам целым, а порой даже по отсеченным...

А целью его была месть. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, Орион был самым обычным маркизом, прожигающим жизнь в светском мире и растрачивающим молодость на утехи тела. Тогда, еще совсем юный, он впервые в жизни полюбил. Полюбил так, как только может молодое, горячее сердце. Мимолетный взгляд сквозь бальную залу, игнорируя танцующих и смеющихся людей. Один удар сердца и понимание, вот она, любовь.

Виктория Сальская — не наследная принцесса Америи. Молоденькая девушка, родившаяся от связи короля и фаворитки. Её планировали отдать в жены найону соседней державы — Мэнсей, используя в качестве разменной монеты. Орион знал это, однако что стоят доводы разума в сравнении с голосом сердца? Он выкрал её ночью, воспользовавшись помощью верных подданных, и увез в свое герцогство Турмалин — неприступный остров, со всех сторон защищенный высокими скалами и коварными рифами. И только истинные турмалинцы знали безопасный путь.

Победа! Это была настоящая победа! Любимая Виктория рядом — добрая, нежная, хрупкая... И вся жизнь для них двоих. Так думал Орион, не замечая хмурых взглядов отца. Конечно, он не сказал пожилому мужчине, кто его возлюбленная. Но опытному интригану — старому герцогу Сельтору, этого и не требовалось. Он все понял и... отвез принцессу обратно во дворец. Король был умным правителем и обставил все так, что юную деву похитили, но благородные Морские герцоги спасли её и вернули домой. На следующий же день состоялась свадьбы Виктории и найона. Больше Орион свою любимую не видел. А через год до него дошли слухи, что правительница Мэнсей покончила с собой.

В тот же день умер и юный маркиз. На смену ему пришел Орион Сельтор, герцог Турмалинский — пират, жестокость и хладнокровие которого вошли в историю. Теперь в сердце мужчины жила другая любовь — кровь, крики и запах смерти. И не было для него преград на пути к поставленной цели. За предательство отец Ориона был заживо замурован в стену замка. За гибель Виктории найон Менсей расплатился жизнью, а его дочери — рабством у охочего до пыток герцога. Увы, с королем Америи все было сложнее. Отца погибшей любимой Орион хотел растоптать, а что хуже всего для заботливого правителя? Правильно — гибель его королевства. К этому главарь "Бездны" и шел, используя всё и всех.

И как-то так получилось, что Морской герцог прознал про девушку, чьи слезы обращались в камни. Дар определил судьбу драгоценной Армель, в одночасье меняя всю жизнь...

Воспоминание первое. Малоприятное

Магическое клеймо, знаком бесконечности горевшее на внутренней стороне бедра, жгло неимоверно. Больно не было, но и приятного, однозначно, мало. А еще жутко, потому что комната, в которую меня отвели сразу после "церемонии", нервировала. Небольшая, в алых тонах, она была сплошь завалена всевозможными орудиями пыток. Но больше всего пугала огромная кровать, располагавшаяся в центре. На спинках, в неровном свете двух светил, поблескивали наручники с тонкой цепочкой, явно рассчитанные на слабый пол.

О любви Морского герцога к пыткам ходили истории одна страшнее другой. О гареме, размер которого давно перевалил за сотню — еще ужаснее. Но я и предположить не могла, что увижу все это воочию. И огромный дворец, окруженный со всех сторон неприступными скалами. И безымянных рабынь, снующих по "женскому крылу" и бросающих друг на друга сочувствующие взгляды. И шагая перед обрядом по натоптанной тропинке к зданию, больше всего напоминающему купальню, я ловила на себе совсем уж нехорошие взгляды. Так обычно провожают ягненка, идущего на заклание. Да, я была симпатичной девушкой, не красивой, но умеющей привлекать внимание мужчин. И на недостаток внимания никогда не жаловалась, что в этот раз сыграло со мной злую шутку. Помимо этого, в свои девятнадцать я была весьма завидной невестой. И выгодной. Очень выгодной! Об отношениях мужчина-женщина тоже знала, не так "углубленно", как близкие подруги, но целоваться умела. А вот все остальное... похоже, скоро меня посвятят и в более интимные аспекты отношений. А мне что-то не хочется. Очень не хочется!

Сжавшись маленьким комочком, я тихонько роняла слезы, чувствуя привычную боль. Скатившиеся капельки до пола долетали уже голубыми камнями, нарушая стуком звенящую тишину. Слезы страха... давненько их не было. Родители опекали меня, как могли, даря всю любовь единственной дочери. А я любила их... Поэтому и пошла вместе с главарем "Бездны" без сопротивления. Одна угроза жизни дорогих людей... и я сдалась. Но нисколько не жалею об этом, потому что выбор между рабством и смертью самых близких, очевиден. Тем более, я уверена, что на мои поиски уже отправилась целая гвардия. Все-таки пропажа будущей герцогини Озёрной, фрейлины принцессы Аниты, да и просто замечательного человека — событие не скромное. Впрочем, уверенность, что спасти меня уже не успеют, крепла с каждой минутой.

Гулкий звук шагов постепенно нарастал, заставляя вздрагивать от каждого удара металлических набоек о каменный пол. Наверное, так жизнь отсчитывает последние мгновения, что остались до встречи с палачом.

Чем ближе Морской герцог подходил к комнате, тем сильнее становилось желание задавить голос разума и, закрыв глаза, броситься вниз. На скалы, что непрерывно лизали морские волны, столетиями шлифуя камень. Но тело словно одеревенело, и когда дверь в комнату отварилась, я могла лишь судорожно вздрагивать, ожидая неминуемого...

— Какая рыбка нынче попала в наши сети! — голос был сильный, с хриплыми нотками и очень подходил известному во всех державах пирату. — Ну что же ты плачешь, милочка? Радоваться должна, что удостоилась такой чести! Не каждая женщина способна угодить моему вкусу! А уж такая молоденькая — тем более!

Разговоры нисколько не мешали мужчине поглаживать орудия пыток, любовно проводя пальцами по каждому из них и примеряясь то к одному, то к другому.

— Ну, чего ты там расселась, а? Уже давно должна была раздеться и устроиться на кровати! Давай-давай, поднимайся.

Я продолжала сидеть неподвижно, не в силах даже вздохнуть. А пират, будто этого и не замечая, приблизился и, вздернув на ноги, удовлетворенно улыбнулся. Легкое движение — и мое импровизированное платье, закрученное на манер тоги, оказалось на полу.

— Дяденька, не надо! Пожалуйста! — взмолилась я, но тихий шепот был пропущен мимо ушей.

Зажмурившись, я даже не сопротивлялась, когда Морской герцог подтащил к кровати и бросил животом вниз, неспешно застегнув наручники. Как же я надеялась, что мужчина поддастся на женские слезы, и если не отпустит, то хотя бы в отвращении отступит и отложил свои коварные планы до следующего дня. А там бы я что-нибудь придумала. Подкупила бы, в конце концов. Но, увы, пират был привычен и к слезам, и к мольбам.

Так что, забросив тщетную попытку вызвать у мужчины жалость, я постаралась абстрагироваться от происходящего. Что там писал Фрейдис в своих статьях по психологии? "Если насилие неизбежно, постарайтесь отвлечься от происходящего, чтобы не доставлять моральному уроду еще большего удовольствия"? Вот это я и постараюсь сделать!

Только одно дело сказать, а совсем другое испытать на себе. Все-таки я девочка очень нежная и к боли неприученная. Самой большой травмой были разбитые коленки в далеком детстве, когда с подругами играли в салочки. Шитье я не любила, так что пальчики тоже не колола. Да и нож мне никогда не доверяли. Посему выходило, что болевой порог у меня низкий-низкий, и это открытие оптимизма не добавляло. Лучше бы Морской герцог уже приступил к своим пыткам, потому что хуже боли может быть только её ожидание!

Резкий свист хлыста, рассекающего воздух, заставил сделать судорожный вдох и прикусить губу, чтобы не закричать. Удара не последовало, но это только пока... Герцог любил играть, запугивать жертву и, когда она уже сдавалась и была уверена, что хуже просто не может быть, доказывал обратное. Мастер своего дела... Палач, не знающий пощады.

Я была готова снова умолять, обещая золотые горы за свое освобождение, вот только пират прекрасно знал, что я во сто крат ценнее "гор". Как он узнал про мой Дар, так и осталось загадкой, но в то, что продал меня кто-то из близкого окружения, верить не хотелось. Но иного варианта не было. Только вот кто? Отец с матерью? Только не они — единственная и долгожданная дочь была подарком судьбы, от которого так просто не отказываются. Нянюшка, учившая уму разуму с детских лет и хранившая тайны, о которых даже мама не знала? Тоже не верится! Или же Мастер Жизни, наблюдавший за мной с момента первого проявления Дара? Но он всегда был таким добрым и заботливым, забирая часть боли и подбадривая веселыми историями. Да и не стал бы родной дядя, который души во мне не чаял, идти на такое. Но тогда кто? Кто предал мое доверие, отдав на растерзание чудовищу? Многочисленные вопросы так и остались без ответа, вытесненные ощущениями тела.

Холодный металл прижался к обнаженной спине, медленно заскользив вниз и царапая нежную кожу. Правильно... К чему испытывать судьбу и мое бедное сердце кнутом, когда можно часами вырезать узоры стилетом? Ведь простор для деятельности так велик...

Сдавленный хрип и звук падения стали для меня полной неожиданностью, и я даже не сразу поняла, что происходит. Приоткрыв один глаз, обвела мутным взглядом кусочек комнаты с окном. Там было пусто, и лишь свет двух ночных Звезд скользил по предметам.

Медленно повернув голову в сторону двери, я сначала снова зажмурилась, а потом неверяще распахнула глаза. Самый ужасный из всех существующих пиратов был там... Лежал на полу, со стилетом в руках и не подавал никаких признаков жизни! Мощная грудная клетка не вздымалась в так дыханию, а остекленевшие глаза смотрели в потолок.

Слезы на глазах высохли сами собой, а из груди вырвался истошный крик. Последнее, что я помню перед потерей сознания — толпа мужиков, ввалившихся в спальню, и лицо пожилой женщины с удовлетворенной улыбкой...

* * *

— Госпожа! Госпожа, вы живы?

Если отмахнуться от въедливого тоненького голоса и продолжить сладкий сон еще можно было, то от пощечин никуда не денешься. Так что пришлось открывать глазки и судорожно вспоминать, а где я, собственно оказалась? Инспекция по задворкам памяти ничего хорошего не принесла. Картинки прошедшей ночи и испытанного ужаса нахлынули волной, со скоростью дракона на вылете сменяя друг друга. А от последней, напрочь закрепившейся в сознании, и вовсе стало жутко. Неужели это я убила Морского герцога? Странное, конечно, предположение, но других вариантов не было. Он ведь помер почти сразу, как раздел меня! Неужели сердце не выдержало созерцания такой красоты? Не знаю... Да и знать, пожалуй, не хочу.