Пламя юных сердец

_2015_09_25_23_51_31_699

Олег Верещагин

ПЛАМЯ ЮНЫХ СЕРДЕЦ

Я бы хотел поблагодарить всех тех, кто

помогал мне работать над этой книгой и извиниться

перед ними — за то, что объѐм произведения и строгий

подход к отбору сюжетов не позволили включить в

неѐ ВСЕ те рассказы и свидетельства, которые мне

прислали эти замечательные люди из разных концов

нашей большой страны.

Низкий вам всем поклон, дорогие мои!

АВТОР.

1.ПРЕДИСЛОВИЕ.

ДЕТИ И ВОЙНА.

Во время набега печенегов на Киев 972 году, когда горожане не имели возможности сообщить

о своѐм бедственном положении в осаде, один из киевских мальчишек пробрался через вражеский лагерь,

под стрелами печенегов переплыл Днепр и привѐл помощь. Отмеченный в летописи, этот случай стал

почти хрестоматийным. А между тем едва ли он был первым случаем участия ребѐнка в боевых действиях.

Сколько их было за тысячи лет человеческой истории? Тех, кто в наши времена учился бы в

одиннадцатом, девятом, пятом классе — а в те дни наравне со взрослыми защищал то, что считал высшей

ценностью: близких, друзей, племя, страну, какую-то идею… Наверное, не десятки, а сотни тысяч. Ведь

найден же в костѐнковском погребении под Воронежем скелет мальчика 9-11 лет! Поражает, насколько

благородным, тонким было восстановленное по методу Герасимова лицо мальчишки. А похоронен он был

с оружием. И погиб, как было установлено, в схватке…

Проскачем «галопом по Европам». А точнее — по недавней в общем-то истории нашего

Отечества.

Защитники Севастополя времѐн Первой Обороны великолепно знали юнг Черноморского

флота — 10-14-летних мальчишек Бобера, Фарасюка, Новикова, Рипицына.

Бобер, Фарасюк, Новиков, Рипицын

Артиллеристы 5-го бастиона хорошо запомнили десятилетнего Колю Пащенко —

Георгиевского Кавалера. Мстя за убитого отца, мальчишка стал метким артиллеристом, а позже спас

старших товарищей от влетевшей в окоп французской бомбы — мальчишка успел затушить дистанционную

трубку водой.

Коля Пащенко

На 4-м бастионе так же известен был Кузя Горбаньев — раненый, он убежал из лазарета «к

своим». Георгиевским же Кавалером стал и 12-летний матросский сын Максим Рыбаченко.

Максим Рыбаченко

Севастопольской обороной примеры не ограничиваются. Кажется, можно сказать, что для

нашей страны участие несовершеннолетних в боевых действиях стало традицией. Так, в Первую мировую

войну бегство подростков на фронт было массовым явлением. Большинство из них возвращали домой, но

десятки добрались до фронтов и участвовали в боевых действиях не в шутку. (К сожалению, в советские

времена не шибко умные, но рьяные «деятели» всячески высмеивали эти случаи, противопоставляя

патриотизм мальчишки 1914 года патриотизму мальчишки 1941 года, как бы не понимая, что этим

обесценивают идею патриотизма вообще…) А несколькими годами позже уже никто не возвращал домой

те тысячи «красных дьяволят» и «Макаров-Следопытов», которые с невероятным ожесточением

сражались за красных… и за белых тоже.

Некоторые расценивают всѐ это как свидетельство некоего «особого героизма русского

народа», другие — как признак «особой жестокости власти, гнавшей на убой детей». Но и та и другая

точки зрения в корне неверны. И мало кто в России знает, что с ТОЙ стороны в те же годы Крымской

войны 10-летний Томми Кипп, трубач 3-го батальона Мидлсекских пехотинцев английской армии, был

удостоен высшей военной награды своей страны — Креста Виктории. В тяжѐлом сражении под

Инкерманом мальчик, не обращая внимания на град русских (наших!) пуль, волоком вытаскивал из-под

обстрела раненых, разносил им чай, в одиночку поддерживал костры, около которых располагался лазарет.

И первый раз расплакался мальчик лишь после войны, когда не смог расписаться в наградном листе,

заполненном Еѐ Величеством — герой, бывший лондонский беспризорник, которого армия спасла от

нищенства и прозябания, не умел писать…

Картина, изображающая юного музыканта одного из британских шотландских полков. Она висит в

холле Викторианской военной школы в Великобритании, современные юные воспитанники которой —

на фото рядом.

Если мы посмотрим опять-таки на историю западных стран, то увидим, что, например, в

течение Х-ХVIII веков люди младше 16 лет составляли от 10% (средний процент) до половины (например

— шведская армия в конце Северной войны) численности армий. И это не признак чьего-то особого

героизма или чьей-то особой жестокости, а просто показатель того, что понятие «дети» тогда трактовалось

иначе, чем сейчас. В 13-15 лет человек уже просто не считался ребѐнком. А зачастую — и раньше.

Помните знаменитый «памятник писающему мальчику», вызывающий сейчас только смех или нездоровый

интерес некоторых туристов? Ведь мало кто помнит сейчас, что он поставлен мальчишке, который

затушил фитиль подложенного врагами под городские ворота фугаса — именно таким образом, пусть

смешным, но ведь он спас город — что ему, за водой было бегать, что ли?!

В Польше и Италии чтят память двух трубачей: безвестного краковского героя и 14-летнего

генуэзца Балиллы. Первый зимой 1242 года заметил тайком пробиравшихся к городской стене татарских

воинов и, стоя на башне, затрубил, чтобы воины успели построиться на стенах для отражения штурма. В

мальчика попали почти два десятка стрел, но сигнал был услышан и Краков выстоял. А Балилла в конце

XVIII сигналом трубы подал знак к общему восстанию против австрийских оккупантов — причѐм сделал

это с главной башни австрийской же крепости, куда пробрался втайне от врага.

В годы Вандейских войн во Франции доброволец одного из революционных гусарских

полков, 14-летний Барр, попал в плен к вандейцам. Те (искренне и мужественно сражавшиеся «за короля»,

кстати!) пытались заставить мальчика кричать: «Да здравствует король!» Но Барр отказался делать это и

погиб под ударами врагов с криком: «Да здравствует республика!»

Гибель Барра

Я ещѐ раз повторю, что «детский» героизм того времени был настолько обыденной вещью по

всей Европе, что нам известен лишь те его случаи, которые отличались особенной яркостью или

происходили на глазах начальства (либо — позже — ещѐ и журналистов). А это — хорошо если одна сотая

«айсберга».

Но и в более позднее время на Западе мы можем увидеть почти такую же картину. Во время

Гражданской войны в США в полуторамиллионной армии Севера бойцов 16-17 лет насчитывалось в

среднем 100 тыс. человек; столько же были в возрасте 13-15 лет, а то и младше. У их противников-южан к

концу войны 13-17-летние солдаты составляли почти 25% стотысячной армии. (Нам сейчас трудно

представить себе такой трогательно-смешной факт по отношению к американцам, но нужно помнить, что

тогдашние американцы родня нынешним только по названию.) Так вот: будучи в основном протестантами,

у которых ложь считалась смертным грехом, но в то же время неистово желая воевать, эти пацаны клали в

ботинок бумажку с написанным числом 16 (предельный возраст для добровольца) и на вопрос: «Сколько

тебе лет?» — честно отвечали, успокаивая свою совесть: «Я старше шестнадцати!» (английское слово

higher — «выше» — в разговорной речи означает и «старше»)

Но это ещѐ мелочи!

лорду Роберт Стивенсон Смит Баден-Пауэлл,

офицер английской армии и… создатель детского военного отряда — первых скаутов.

Созданные Баден-Пауэллом скауты в период англо-бурской войны 1899-1902 годов

принимали в боевых действиях активнейшее участие. Именно в боевых действиях, именно английские

дети — дети нации, считавшей себя самой гуманной и демократичной. Будучи комендантом гарнизона

города Мафекинг и испытывая сильнейшую нехватку посыльных, санитаров, наблюдателей, разведчиков,

командир гарнизона полковник Роберт Баден-Пауэлл призвал под ружьѐ добровольцев 14-16 лет.

Откликнулись десятки пацанов — из небольшого в общем-то города. И всю более чем годичную осаду

сражались наравне со взрослыми! Среди мальчишек были убитые пулями буров. И никто из них не

усомнился в необходимости и правильности своего участия в боях… Позже движение скаутов

распространилось по всему миру, и в различных конфликтах, потрясавших нашу планету в ХХ веке,

принимали участие те, кого у нас назвали бы «пионерами-героями». Такие, как пятеро английских

мальчишек — патруль «Блэкхэа лайонз» — летом 1915 года выследившие группу немецких диверсантов,

высадившихся с подлодки недалеко от города Рай с заданием взорвать прожекторную электростанцию.

Или четырнадцатилетние гѐрл-скауты Джесс и Мэри, спасшие в том же 1915 году от рук немецких

туземных стрелков в Танзании раненого офицера — капитана Никольсона.

В годы Второй мировой войны — в период Великой Отечественной — в боевых действиях —

среди партизан и подпольщиков, добровольцами, сыновьями полков и т.д. — участвовали до миллиона

советских подростков, не достигших 16 лет. Около 300 тысяч из них погибли. Но об этом мы и будем

подробно говорить ниже.

Юные бойцы Великой Отечественной

А ведь впервые подростки в годы Второй Мировой вышли на крыши домов не в Москве — в

Лондоне и других английских городах. Тушить «зажигалки». Младших англичане вывезли в безопасные

места — в сельскую местность — а старшие остались защищать свои дома… Десятки тысяч детей и

подростков сражались с оккупантами в Польше, Италии, Бельгии, Югославии, других европейских

странах. Те времена вообще, наверное, не имеют себе равных по бесчеловечности войны и по

вовлечѐнности в неѐ людей всех возрастов, сословий и политических взглядов. Особенно если учесть, что

речь шла не о средних веках, а об обществе, декларировавшем ведение войны «по правилам».

Детей война по этим «правилам» не обошла тоже… Да и не могла обойти! Посмотрите, что

творилось «с другой стороны»!

В 1944-1945 годах не менее полумиллиона немецких подростков того же возраста вступили в

ряды ополчения-фольксштурма. Они, следует признать честно, сражались не менее героически, чем их

советские сверстники-враги. Около 90 тысяч из них погибли в ожесточѐннейших боях как с Советской

Армией так и с войсками наших «союзников». Десятки тысяч были замучены голодом и пытками,

загублены на непосильной работе… но не в пресловутых «сталинских лагерях» (наше командование

практически всегда отпускало взятых несовершеннолетних «по домам» — кроме тех не очень-то и

многочисленных случаев, когда они были убиты солдатами «под горячую руку» или от накалѐнной

ненависти ко всем немцам вообще — что в целом объяснимо), а в лагерях, устроенных американцами и

французами. Эта тема ещѐ ждѐт своего исследователя.

Да, многим сейчас могут показаться ужасными слова партизанского командира из

прохановской повести «Деревенские»: «Хуже нет, как детям под врагом рость. Лучше б им в чистом поле

рость. Лучше б им полынь есть и дождь пить.» Но ведь в 1942 году офицер американских ВВС,

отправляясь на смертельно опасную бомбѐжку Токио, записал в дневнике: «Я предпочту, чтобы мои дети

скорее умерли, чем жили бы под властью какого-нибудь копеечного Наполеончика.» (Очевидно, в те

времена слово «демократия» ещѐ имело зовущий смысл…)

* * *

Можно по-разному относиться к идеям, за которые воевали и погибали герои приведѐнных

мной выше примеров. Но в данном случае это непринципиально. Принципиальна отвага мальчишек,

доказывавших своѐ мужество и верность своим друзьям и странам — зачастую ценой жизни.

Что же толкало детей на войну? Именно — толкало, потому что слухи о насильной вербовке

бойцов такого возраста всегда являются ложью для любого времени и любой страны — либо

вражеской пропагандой, либо душещипательными измышлениями собственных нечистоплотных (а то и

просто работающих «на заказ») историков. Напротив: любая европейская страна всеми силами стремилась

удержать подальше от войны детей. И тем не менее они снова и снова оказывались на фронтах!

Причин было несколько. Мы сейчас поговорим и о них, потому что это важно для нас, для

понимания мотивов людей, живших тогда.

Зачастую они нам не просто непонятны — они вызывают у нас откровенное неприятие. Но,

может быть, это всего лишь значит, что мы — сегодняшние — трусливее и лживее людей вчерашних?.. И

умеем просто ловко придумывать оправдания своей трусости.

1. воинское воспитание. Сейчас это вещь практически забытая, но ещѐ в начале ХХ века в

определѐнных слоях общества — как правило, среди дворянства — подобное воспитание детей было делом

обычным для большинства европейских стран. В случае войны такие «дети» не раздумывая

присоединялись к воюющим, просто «следуя традициям рода», призывавшими дворянина принимать

участие в любой войне, которую ведѐт государство просто потому, что это — долг дворянина.

2.

чувство долга и патриотизма.

Это нечто похожее на предыдущее, но более общее чувство, характерное для правильно

воспитанных детей из любых слоѐв общества — «мужчина должен защищать родной дом».

3.

жажда приключений. Очень

распространѐнное среди мальчишек отношение к войне как к приключению (ранее

подогревавшееся книгами, сейчас — фильмами и компьютерными играми) толкало на войну многих детей

даже из невоюющих стран.

4.

жажда мщения. Нередко дети шли воевать, чтобы отомстить за погибших

родственников или друзей, считая это своим долгом перед павшими.

Ниже я привожу отрывок из книги А.Шепелева «Грани». Интернет-автор, мне кажется, вполне