Прода

— И что ты собираешься сделать? — поинтересовался Кавалорн как-то вяло. Если судить по его усталому виду, то он явно уже смирился со своей судьбой, какой бы она не была.

— Смотря, насколько ты виновен в произошедшем. Может, лучше тебя оставить здесь, чем освобождать. Кургул признался в убийстве Бартоло, так что это обвинение с тебя снято, но вот все остальное — это такая куча вопросов к тебе... — я пожал плечами, — Здесь я советовать тебе не могу, так как не знаю степень твоей вины перед Лагерем. Единственное, что могу сделать по дружбе — дать выбор. Или остаешься здесь, дожидаясь магов и Ларса, или идешь со мной. Я не знаю, почему ты в темнице и почему еще живой, раз в темнице, но это знаешь ты. Я не знаю, казнит тебя Гомез или нет, но знаю, что по возвращении вряд ли смогу спасти тебя, если он решит тебя повесить. Решай сам.

— Что я могу решать, Азшар? — грустно спросил призрак, — Ты добрался сюда — значит, отобрал у кого-то руну. Пришил кого-то очень важного, возможно, из магов. Жив-то я еще благодаря заступничеству Ларса. Ты вот говоришь, что Гомез меня может убить, а я тебе то же самое могу сказать про Сатураса — он не очень будет рад, что ты его тайную базу разворотил. Под пытки меня кинут точно.

— Кавалорн, решай быстрее. У меня из боя сбежал Скип, зато у портальной пентаграммы лежит связанный Нефариус. За ним скоро явятся.

— Нефариус? — быстро переспросил охотник, — Ты его обманул, раз ты в форме вора, а значит, ты сюда проник "обручем", да? А раз так, то нет — так скоро не явятся. В одиночку побоятся лезть, а "обруч" у них один был. Но мешкать долго нельзя — им из Нового Лагеря идти сюда недолго...

— Кавалорн. Решай.

Говорил я спокойно и несколько отстраненно, и охотник только передернул плечами.

— Этот ублюдок Кастет говорил, что ты сжег склад Лорда. Гомез такое без награды не оставит. Азшар, ты замолвишь за меня слово перед баронами? Они тебя послушают...

— Ты сильно виноват? Или мне этого знать не стоит?

— Прямо я Лагерь не предавал. Но дров наломал — будь здоров.

— Ты с нами или нет? — спросил я раздраженно, так как мое терпение в текущей ситуации не могло быть особо долгим в принципе.

— С кем это "с нами"? — язвительно отозвался варантец, — У меня друзья друг по другу стреляют. Гомез — бельджаров ублюдок, Сатурас — ничем не лучше, только умнее на две головы...

— Кавалорн, люди дохнут десятками! Гора трупов с нашей стороны, гора — с ихней! Ты — в серьезных контрах с обоими Лагерями, но еще жив! Везет тебе дико, но думай быстрее, будь любезен! У меня в отличие от тебя, выбора как такового нет!

Призрак прошипел сквозь зубы какое-то проклятье, а затем хлопнул ладонью по решетке.

— Азшар, ты заступишься за меня?

— Если ты мне поможешь и расскажешь все... Вообще все! Тогда да — заступлюсь. Всерьез заступлюсь. Но решение примет Гомез.

Кавалорн позволил себе улыбнуться.

— Тогда освобождай меня. Вот только ключ у Скипа.

Я мрачно взглянул на замок, хмыкнул и попросту достал отмычки. Какие-то двадцать секунд ковыряния "девяткой" — и вот уже Кавалорн на свободе.

— Давай с самого главного, — обратился я к нему, — В дальнем зале, где портал, лежит Нефариус. Его мы точно должны доволочь для допроса. Вести его будешь ты.

— Как скажешь... — сказал призрак, подходя к стойкам и быстро вооружаясь. Признаться, я сильно удивился, что оружейная и тюрьма находятся в одном помещении. Конечно, как игровой штамп я такое встречал сплошь и рядом — надо же помочь партии в побеге из данжа — но в Колонии народ матерый, и эту базу точно не идиоты основали... Впрочем, долго ломать голову над таким неортодоксальным решением магов Воды было некогда.

Нефариус не очень был рад видеть меня, а уж Кавалорна он и вовсе смерил презрительным взглядом, что не помешало призраку вздернуть нашего пленника на ноги.

— Надо бы обчистить оружейную, — заметил варантец, — Там добра на две сотни тысяч. Там немалая часть оружия, которую Скорпио и Скип вытащили из Старого Лагеря...

Настала пора мне в очередной раз удивляться: только-только человек очутился на свободе — а уже думает, как нагреть руки. Загребущие лапы, однако, у бывших бойцов банды Диего, своего упускать не станут.

— Все не унесем. А что унесем — сдадим обратно на склад. Заработать, друг мой, не получится. Я уже молчу о том, что мне нужна свобода движений...

— Понесу я и на Нефариуса навьючим. Еще время есть...

— Ты вроде сказал, что убираться надо быстро.

— Ну, клинков двадцать мы забрать можем же...

— Ладно, только быстро, — процедил я сквозь зубы, — Ты в магическом "холодняке" разбираешься?

— Я мигом...

"Мигом" растянулось где-то минут на пять. В любое другое время это можно было считать как "очень быстро", но не тогда, когда за твоей головой рыщут три сотни взбешенных головорезов. Впрочем, я все это время тоже не бездельничал: не пожалев нескольких свитков, я устроил пожар в каждой комнате этой тайной базы. Последним делом я наведался в оружейную, откуда как раз выходил Кавалорн — с двумя тяжелыми рюкзаками.

— Давай быстрее, пока дым нас не выгнал, — сказал я ему.

Пока я повалил все стойки в кучу и подпалил это все огнешаром, Кавалорн надел один ранец на себя, другой — на мага, который за нашим мародерством наблюдал с весьма пренебрежительным выражением лица.

— Скорпио договаривался через Ларса именно с магами, — просвещал меня Кавалорн, когда мы шли к выходу (по тому самому левому ответвлению главного коридора, куда я не заглядывал), — Он не слишком доверяет Окилу.

— Зачем ему маги?

— Гарантии. Он очень осторожен, — сказал Кавалорн, отпирая деревянную дверь.

В лицо повеяло холодным ночным воздухом. Выйдя из пещеры, мы очутились на предгорье, где росли лишь ковыль и небольшие кусты.

— Мы за пределами Нового Лагеря, — просветил меня призрак, — Сразу за тем отрогом — Старая Шахта.

Я вспомнил это место: именно там по игре Квентин дает задание украсть у Буллита тайные документы; кстати, закончились такие аферы для него крайне плачевно. Сейчас же нам предстояло пересечь открытую местность, причем по нашу душу могли в любой момент отправить на перехват более сотни наемников.

К счастью, Нефариус не стал артачиться, а достаточно быстро переставлял ноги. Может, он и сам боялся, что при возможной встрече наемники ударят залпом по нам, наплевав на присутствие мага (в случае людей Окила такое было весьма вероятным), а, может, опасался, что мы в случае погони прирежем балласт — но Нефариус двигался быстро, хотя ношу на него навьючили не самую легкую.

— Ну что я могу тебе сказать, Азшар, — неспешно продолжил Кавалорн свое повествование, — В один прекрасный день подошел ко мне Скорпио и сказал: а что, если тебе перейти под крыло Равена? Я ответил ему без обиняков: да в задницу этих баронов — всех до единого! Он тогда помялся, поговорил о какой-то ерунде, а затем попросил: а сведи-ка меня с Ларсом. Ну, я ему: зачем тебе? А он тогда улыбнулся так загадочно, что мне стало не по себе... Помню, Диего так улыбнулся раз, а на следующий день мы десяток парней на ножи взяли одним навалом... Но Скорпио сказал, что есть возможность поставлять товар и хороший товар, но говорить он будет с тем, чье слово — верняк...

— Давай так. Когда он к тебе подошел?

— Ну, я календаря не веду... Но сразу же после того, как Вы Крученого валили... Я свел, конечно, так как Ларсу сильно должен. А он товаром да хорошим сильно интересовался, не мог я не допустить его до такой сделки. Хотя риск был страшный. Только-только ты прибил старого мастера-арбалетчика, а тут уже новый стал что-то крутить. Гомез бы взбесился, если бы узнал — и все бы мы тогда к Буллиту на дыбу угодили ... В общем, дальше он с Ларсом встречался без меня. Но мрачнел с каждым днем все больше и больше... И если в первые дни еще вербовал служить Равену, обещал, что все будет хорошо, что ворошить прошлое никто не будет... А потом, Азшар, как отрезало. Ни слова о Равене. Зато долго говорил с Ларсом, и самое главное — с Горном.

— И ты ничего не заподозрил?

— Да многое и сразу! Да дело ведь какое, Азшар: Горн с Диего — очень давние друзья. Помню, как в первый раз эта шайка налетчиков стала заселяться во Внешнем Кольце, смотрю на их лидера и думаю: е-мае, этот амбал десятерых голыми руками в порошок сотрет! Диего пошел, поговорил с этим бугаем где-то склянку, вернулся и сказал: все, с соседом нам повезло, этих — не задираем... А теперь скажи, что мне делать, когда я что-то подозреваю и что-то серьезное? Докладывать? А кому? На Гомеза и баронов мне наплевать, я им ни на грош не верю. Торуса я терпеть не могу, да и он мне сам не поверит, Яну на это наплевать будет, он не лезет в дела за пределами Старой Шахты. Скажу Пако — передаст Равену; и мне потом Горн голову открутит. Остается лишь Диего. И что я ему скажу: что три человека, каждый из которых ему большой приятель, что-то вместе затеяли? А то он сам этого знать не может! Я и подумал, что дело серьезное, возможно даже, там кто-то из баронов замешан, а потому лезть в него не стоит. Раз Диего мне ничего не говорит, значит, нечего мне под ногами путаться...

— Вот только Диего как раз ничего и не знал... — невесело произнес я. Человек, который мог доложить старшему призраку нужную информацию вовремя, решил промолчать, думая, что Диего и сам в курсе.

— Вот только я это понял слишком поздно.

— Дальше что было?

— А дальше самое поганое. Однажды Ларс вызвал меня на разговор и сообщил: мол, через четыре дня ты придешь в Лагерь и скажешь, что теперь новым атаманом стал Квентин. Если что изменится — прибежит Мордраг, скажет, что все отменяется. Я сказал: так масть же не собиралась! И Ларс сказал, что решать будет это не масть, и вообще, мне нужно молчать. Я начал было задавать вопросы, но Ларс ответил лишь на один — и я больше не спрашивал.

— А что спросил?

— Да захотел узнать, почему именно через четыре дня. И Ларс ответил: бароны устроят пьянку в честь того, что Азшар поставил на Верхней Заставе крепость. Я представил, КТО мог слить Ларсу такие сведения, и струхнул. Но вот ночь перед тем утром, когда я пришел к Диего с известиями — вот ее я на всю жизнь запомнил...

Несколько мгновений Кавалорн молчал, собираясь с мыслями, затем все же стал рассказывать.

— Спать я не ложился, сон в руку не шел, сидел у костра да мясо жарил... Тут, смотрю, парень прет из Нового Лагеря, знакомый, да не слишком, в охране Ларса его видел...

— Борщевик?

— Он самый. Я ему: что да как? А он говорит: пора тебе, призрак, мотать снасти, мы Ларса скинули, теперь Квентин атаманом, и вообще, скоро отберем Новую Шахту, а Гомеза — повесим. Ну, я, конечно, ему и говорю, спокойно мол, парень, я-то тебе не враг, да и Новому Лагерю тоже. А он только ржал ишаком, а затем ушел куда-то и затем вернулся. Говорит, посижу здесь у тебя, прослежу. Ну, я тут уж терпеть не стал — буду я еще этого сопляка бояться — и сказал ему: или говоришь мне, чего следишь, или Роско с Квентином тебя назад не дождутся. Он хотел еще пофорсить, но я лук на него наставил — тут Борщевик и сдулся. Ну, он и рассказал, что Квентин якобы выпытал у Ларса, что у того прямой выход на серьезных людей в Старом Лагере, и что можно передать любую весточку, вот новый атаман и решил унизить Гомеза, а заодно и Ларса. И вот как раз сегодня день передачи письма. Я-то понимаю, что идея-то тупая и дело темное, но Квентина только такие дурни, как этот, и могли поддержать. Ну, и Борщевик выложил, что Квентин сказал ему лично встретить знакомца Ларса, что он исполнил. Тут я ему сказал: так вали уже на свою дамбу. И Борщевик признался, что ему навстречу вышел стражник, долго на него ругался, но сказал, чтобы тот подождал немного — через пару часов стражник вернется и передаст от нужных людей ответную весточку для Квентина, дескать, им все равно, с каким атаманом дела вести. Тогда я убрал лук и разрешил ему ожидать.

— И он дождался?

— В том-то и дело, что нет. Где-то уже далеко за полночь он плюнул на все и побрел к себе обратно. А через пять минут ко мне со стороны Старого Лагеря подошли двое. И обоих я знал. Скорпио и Скип это были. И без всякого вежества стали меня допрашивать, что этот вор мне рассказал. Я спросил у Скорпио: во что ты меня втянул? Тут Скип стал требовать, чтобы меня на месте прирезать, и я снова к Скорпио: кто еще из наших с тобой? Ну, он честно сказал: не все. Но если я хочу, чтобы все наши друзья выжили, мне лучше молчать. Скип снова за ругань, а Скорпио мне и говорит: знаю, у тебя куча неучтенного оружия — делись. Скип выбрал себе какой-то бестолковый мелкий топорик, скривился, но сказал "сойдет". И ушел вслед за вором. А мы со Скорпио сидели долго... Молчали. Я его опять спросил: что происходит? А он весь осунулся и говорит: уже не знаю. И добавил: передай Ларсу, что дело дохлое, пусть выйдет на разговор, как только сможет. А его уведомил, что сейчас уже Квентин атаманом, он сказал, что о таком мелком пустяке беспокоиться нечего, и вообще, ему нужна связь с Ларсом. Я ему говорю: как только все всплывет — меня же первым повесят. Скорпио тогда рассердился и посоветовал мне молчать обо всем. Так и сказал: ты, Кавалорн, просто охотишься и все тут, тебя же ни во что не посвящали, просто просили туда-сюда весточку передать. И ничего с тобой не будет. Не до тебя СКОРО будет.

— И ты дальше молчал, — невесело произнес я. Да уж, неслабая вина у Кавалорна: знать о заговоре — и не сообщить. Впрочем, бароны и без того знали, что отшельник на сторожке — связной для передачи неофициальной информации.

— А что мне оставалось делать? Начал бы закладывать — первым бы попал в допросную. Тем более, что именно я знал? Что Скорпио хотел устроить с Ларсом сделку? Так никакого товара мимо меня не носили, а уж поверь: большая часть контрабанды между Лагерями шла через Мордрага и меня. Что Ларс меня просил о чем-то странном? Так и я без того в масти, бароны знают, что у масти свои дела есть. Что Скорпио со Скипом где-то ночью шлялись? Но Скорпио — следопыт, а Скип... Вот только про Скипа и мог рассказать: Борщевик же сказал, что видел шпиона Ларса в лицо. Но у меня ведь нет никаких доказательств, что шпионом был именно Скип. Имени шпиона гонец от Квентина не сообщил, да и самого гонца для допроса Гомез ведь не вытащит из-за дамбы. Тем более, что когда наш интендант ушел вслед за вором, я уже знал, что больше я живым Борщевика не увижу... Скип десять лет в наемниках провел до Колонии, опытный солдат — иначе бы Равен его не привечал, у судьи плохих бойцов среди ближников не было... В общем, ближе к утру Скип вернулся, и они со Скорпио ушли обратно. Через три склянки и я пошел в путь — выполнить поручение Ларса. Сообщаю Диего — а он как-то странно смотрит, и я понял, что под подозрение попал. Что Диего не поверил в то, что Ларса могли сместить без его на то воли. Но знал, что нет ничего на меня у Диего, что хоть здесь я могу быть спокоен.

Я мрачно покачал головой. Все, что рассказывал мне Кавалорн, прекрасно заполняло лакуны неизвестности в том, что я окрестил Великой Игрой Ларса.