Корона из шипов

Роулинг Джоан "Гарри Поттер", Короли (кроссовер)

Гет

PG-13

Завершён

Пэйринг и персонажи: Л.Поттер!Роуз Бенджамин, Роуз Бенджамин, Лили Поттер, Сайлас Бенджамин

Жанры: AU, Fix-it, Драма, Магический реализм, Мистика, Попаданчество

Предупреждения: Обоснованный ООС, Отклонения от канона, Смерть основных персонажей

Описание: У Розы всегда есть шипы

Посвящение: Всем, кто любит эту вселенную

Примечания: Давно я не скрещивала ужа с ежом

Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки

Дворец походил на сарай.

Крепкий, каменный, вроде, дорого-богато, но неудобно и неуютно. Сарай. Назвать это жилым домом было нельзя. Сравнить с музеем — значит польстить. Льстить она не собиралась, ни к чему. Сарай — он и есть сарай, сколько бы средств в его постройку ни вложили.

Новодел, копирующий Букингемский дворец, но без его ощущения основательности, традиций и того лоска, что имеют древние жилые здания, к которым относятся с заботой и любовью. Лили помнила, как восхищённо смотрела на воплощение величия в камне, мечтая пройти по коридорам, увидеть комнаты и залы... тогда она была девчонкой восьми лет, но отчётливо помнила до сих пор свое восхищение.

Этот дворец таким не был. Просто коробка с понтами, китчевая и пошлая, с аляповатой позолотой, рахитичными Амурами с косоглазием, диатезными Венерами и прочей белибердой, словно содранной под копирку с фоток дворцов Рима и Венеции, которые ей посчастливилось видеть в роскошно изданном альбоме.

Пошлятина и безвкусица, отлично отражающая уровень развития его обитателей, чего бывшая владелица данного убожества не понимала.

А вот новая — очень даже.

Роза, бывшая Кросс, в настоящий момент уже почти полдесятка лет как Бенджамин, все порывалась изображать из себя Английскую розу, соответствуя имени, хотя по сути являлась тем ещё шиповником. В принципе внешность почти соответствовала: натуральная блондинка с фарфоровой кожей, стройная и изящная, разве что начинка подкачала. Большей эгоистичной стервы свет не видывал.

Брак Розы был полностью договорным: Кроссы являлись династией торговцев и промышленников, мечтающих пролезть в аристократию, а Сайлас Бенджамин — боевым генералом, замутившим военный переворот. Естественно, возжечь революционное пламя легко, вот только, чтоб оно горело и давало жар, требовалось топливо, а с этим у Сайласа оказалось туго.

Амбиции и деньги встретились, обсудили перспективы и слились в экстазе, закономерным финалом стали свадьба и коронация наглого авантюриста, вот только результат с течением времени выявился неоднозначный.

Но не для Розы. Роза была счастлива. Действительно счастлива. Она получила в свои цепкие руки овеществлённую мечту — корону и всё, что к ней прилагается, — и с упоением играла в королеву. В её понимании, разумеется.

Роза терроризировала прислугу, покровительствовала балету, занималась балами и приемами, морила диетой себя, супруга и детей и чхать хотела на всё и всех, не вписывающееся в её представление о быте коронованных особ. Её интересовала только и исключительно она, ну и власть, разумеется. Все остальное? Ну... Как в анекдоте: как умею.

А умела она или плохо, или никак.

Естественно, это не могло кончиться хорошо. Что произошло, в памяти так и не отложилось, вот только в теле королевы появилась новая жительница.

Лили, в девичестве Эванс, в замужестве — Поттер, понятия не имела, каким образом она вновь жива и здорова. На фоне этого факта меркли даже такие незначительные подробности, как другое тело и другой мир, в чём она уже успела убедиться. Последнее, что она помнила из той жизни, — изумрудная вспышка, и Лили потеряла всё, что у неё было.

А потом началась не жизнь, не смерть, а существование.

Лили понятия не имела, почему так получилось. Может, звёзды сошлись, может, Волдеморт что-то напортачил, а может, и совсем не Волдеморт. Собственного мужа с его дружками тоже не стоило сбрасывать со счетов, а уж Светлейшего, которому они все радостно заносили хвост, так и подавно. Она была невидима и неслышима, ходила где хотела, видела всё и ничего не могла изменить, бессильно наблюдая за творящимся вокруг идиотизмом, размышляла и медленно переосмысливала свою жизнь, чувствуя, что так и продолжит существовать непонятно кем, пока не осмыслит свой жизненный опыт и не переведет его в мудрость.

Смотреть на жизнь сына было мучительно. Гарри рос сорняком и всем было плевать. Окружающие ничего не видели и не слышали, а маги крутились вокруг несчастного ребенка, толкая его по совершенно определённой тропинке. Апофеозом этого безумия стало появление фальшивых призраков, благословляющих Гарри на натуральное самоубийство. Лили смотрела, как падает на мерзлую землю ее сын, и что-то лопнуло у неё внутри в тот момент.

Когда Гарри ожил — и вновь понёсся в бой, — Лили уже даже не знала, как реагировать. И не понимала, что чувствует. И чувствует ли вообще хоть что-то.

Сил не осталось ни на крики, ни на обвинения... Ни на радость. И тогда Лили начала молиться. Просить Магию, богов... Да кого угодно, чтобы сын порвал опутавшую его паутину, прозрел и стал самим собой, начал думать своими мозгами, а не чужими лозунгами.

И когда Гарри целеустремлённо пошел в Лес, подобрав Воскрешающий камень, когда он понял, что его палочку заменила Бузинная, а Мантия сама собой стекает с плеч при нужде, когда сам зарылся в библиотеку в поисках информации и открыл первый том с законами, когда жёстко поставил на место очередного прихлебателя, пытающегося получить теплое местечко по протекции...

Вот тогда она поняла, что её молитвы были услышаны и все мучения не напрасны.

А потом она проснулась.

Поначалу было сложно. Она отвыкла от тела, практически училась ходить заново, ощущать себя в пространстве. Говорить на знакомом-незнакомом языке. Тщательно собирать информацию, сверяясь с доставшейся в наследство памятью, потому что у Розы были избирательная слепота и глухота, она была на своей волне, откидывая в сторону то, что ей не нравится, как несущественное.

То, что теперь она похожа на обретшую лоск Петунию, Лили не волновало. Не страшила, уже хлеб. Напрягло наличие семьи.

Увы, при всем своем желании Лили не могла похвастать тем, что её замужество было счастливым.

Детство? Да. Она росла избалованной любимицей, которой сходило с рук то, за что наказывали Петунию. Дальше — больше. С каждым днём, проведённым среди магов, Лили всё дальше отходила от обычных людей, потихоньку начиная презирать простецов, даже свою родню. И что самое поганое — она даже не понимала всей отвратительность данной ситуации. Магия кружила голову, потом ей грело душу соперничество Снейпа и Поттера... А потом она сделала выбор, за который поплатилась жизнью.

Родня Поттера ее не приняла, для них она была грязнокровкой, какой бы умной и красивой ни являлась. Джеймс? Для него она была поначалу просто трофеем, недоступным призом. Потом? Потом просто страсть, которая, как известно, имеет тенденцию угасать. Брак был министерским, это она помнила, пусть и не понимала тогда, дура, вытащившая, как ей казалось, счастливый билет, что это означает. И что жили они в деревне, в маленьком домике, а не в поместье, которое, как она знала, есть. И которое она видела лишь один раз в жизни, выйдя оплеванной и облитой презрением. Для Поттеров она была никем и ничем: ни родословной, ни приданого, ни знаний. Никакой пользы, в общем, разве что рожа смазливая да есть за что подержаться. Для интрижки — самое оно. Для брака? Негодный материал.

Друзья Джеймса? Они были друзьями Джеймса. Не её. Как выяснилось, у неё, любимицы декана, старосты и отличницы, красавицы и вообще умницы, друзей не было. Знакомые имелись. Друзей, способных поддержать, дать совет и поджопник, если что, нет.

Чем дальше, тем больше она понимала, что в их отношениях не хватает чего-то важного. Джеймс с Сириусом не работали, живя на наследство и ренты, они играли в войнушку и Орден Феникса, им был вход в высшее общество, а она сидела в домике, нянчила Гарри, занималась бытом, чесала языком с соседями, превращаясь в так презираемую ею Петунию, потому что на работу устроиться не могла, а учиться... Это надо иметь протекцию. Деньги. Связи. И время.

Всё то, что у нее отсутствовало в принципе.

Сейчас Лили понимала: ещё пара лет, и их брак развалился бы. И осталась бы она матерью-одиночкой, не зная, куда идти. Ни имущества, ни знаний, кроме школьной программы. Ничего, кроме гонора.

Слишком разными они были, в слишком разных условиях воспитывались.

А она не Снейп: не гений, в которого хозяева, как в имущество, вкладывали деньги. И что? Сильно ему помогла гениальность?

Увы, это она поняла спустя годы после того, как ее тело опустили в могилу.

Впрочем, о магии Лили пока что предпочитала не задумываться, не до того. К тому же палочки не имелось, а колдовать без неё... Короче, жалкие попытки провалились, и Лили отбросила все мысли о прошлом как несущественные. Её занимало настоящее.

Чем глубже она всматривались и искала, тем больше понимала, в какую глубокую яму провалилась. Никакой любви между Розой и Сайласом не возникло, невзирая на связывающие их узы брака. Они были удобны друг другу, и это главное. Сайлас отдал на откуп Розы внешнюю мишуру, обустройство быта... И всё. От управления государством она была так же далека, как и до замужества.

Своим снобизмом Роза напоминала Лили чистокровных магов, живущих в магическом мире. Зачастую голытьба, но самомнение... Сайлас, впрочем, недалеко ушел, но у него хоть основания были. Боевой офицер, потомственный, успешно осуществивший переворот, сместивший короля с концами — судьба Абадона до сих пор была неизвестна — и усадивший жопу на трон, чем дальше, тем больше вызывал сомнения в своей адекватности. Оно понятно, что тараканы у всех есть, но тут уже попахивало маниями. Сайлас обожал пространно разглагольствовать о том, что его короновал Господь, опустив на чело корону из бабочек, и говорил он с таким убеждением, что просто невозможно было не поверить.

Лили вообще поначалу списала всё на пропаганду, но вскоре пришлось признать, что всё это дурно пахнет. Впрочем, бабочки меркли перед фактом исполнения супружеских обязанностей: а их никто не отменял, особенно после того, как Лили признали здоровой и способной исполнять королевские обязанности. К счастью, Сайлас страхолюдиной не был, любви хотел много и часто, а сама Лили, обнаружившая, что тело ей досталось красивое и горячее, плюнула на всё... В общем, хоть с этой стороны нареканий не имелось, особенно с учётом того, что трон наследниками Роза обеспечила, сразу двумя, на любой вкус.

Но если с дочерью Сайлас ещё обращался более-менее ласково, то вот с сыном... Нет. Джека и пальцем не трогали, но гнобить ребенка словесно это ему не мешало.

И вот это Лили крайне не понравилось.

Естественно, бросаться с места в карьер она не стала, так же как и закатывать скандал: смерть выбила из бывшей гриффиндорской львицы излишнюю шиложопость и абстрактную жажду справедливости для всех и вся, невзирая на лица и обстоятельства. Хватит. Насмотрелась она, как таких пламенных дурачков умело направляют в нужную сторону, стоит только пару лозунгов изречь.

Начала Лили с малого: стала уделять детям время, а не дежурно оценивать их успехи, проводя допрос за завтраком. Заменила гувернёра. Пересмотрела расписание учебы: никаких игр мелкотне не полагалось, они учились почти весь день, потому как королевская кровь и прочая дурь.

Ласковое слово творит чудеса, дети ожили, зато Сайлас начал потихоньку закручивать гайки. Лили на ходу училась интригам и подковёрным играм, ведь время шло, Сайлас всё сильнее ехал крышей на почве избранности, а от неё всё так же ничего не зависело. Не было у королевы реальной власти, не было. Не в реальных вещах.

Всем заправлял Сайлас, в государственных делах он был король и бог. Финансы? Тут уже власть принадлежала Уильяму, брату Розы. Кросс ворочал миллионами и держал все финансовые вожжи королевства в потном кулаке. Лили достались в наследство от покойной Розы несколько счетов, драгоценности, поместье — не слишком-то и большое, и все. Если что — на первое время хватит, а дальше?

Да, пока этот брак держится, он удобен всем, но что, если?

Первые признаки того, что Сайлас начал поглядывать на сторону, уже появились. Нет, пока любовница не появилась на горизонте, но... А у неё нет ни союзников, ни преданных людей.

То, что пребывание призраком всё-таки основательно перекорежило ей психику, Лили поняла, когда в очередной раз попыталась зажечь Люмос и в очередной раз обломалась, бессильно сжимая кулаки и с трудом сдерживая злые слезы. Когда-то она была отличницей, отменно разбиралась в Чарах, понимала Зелья... Всё это теперь не имело смысла, так как никаких магических флоры и фауны тут не имелось, и получалась или бурда, или отвар, условно полезный для здоровья в лучшем случае. Голос диктора, рассказывающего об откопанном где-то захоронении викингов, покрытом рунным письмом, прозвучал откровением свыше.

Лили дикими глазами уставилась на экран телевизора, чувствуя себя полной дурой. Руны. Она же их тоже изучала. Так почему забыла? А вдруг?!

Пришлось напиться успокоительных средств, чтобы унять дрожь в руках и порывы бежать проверять. Никаких лишних телодвижений: Томасина, глава Службы Безопасности, всецело преданная Сайласу, бдела круглосуточно.

На то, чтобы напрячь мозги и как следует перетряхнуть память, ушло немало времени. Лили не спешила, отлично помня предупреждения из школьного курса. Не тот символ — и последствия непредсказуемы. Плюс надо было продолжать вести привычную королевскую жизнь. Уделять внимание детям. Сайласа тоже без присмотра оставлять нельзя — чревато: в последнее время дорогой супруг начал муссировать тему избранности, и у Лили от этого холодело в груди и скрючивало пальцы от ярости. Ей избранность принесла лишь горе, как и многим другим.

Начать она решила с простого: укрепление здоровья телесного и душевного, благополучия в семье. Заказанный у ювелира браслет из пластин гренадила начал покрываться собственноручно вырезанными Лили рунами. Твёрдое и тяжёлое чёрное дерево резалось с трудом, но когда Лили закончила изгаляться над браслетом, тщательно проверив — неоднократно — четкость линий и порядок расположения знаков, и заполнила канавки своей кровью... Браслет потеплел, а в груди словно вспыхнула искорка.

Лили закрыла глаза, мысленно вознесла краткую, но очень горячую молитву Магии, ещё раз обозвала себя забывчивой дурой и начала судорожно вспоминать привычки чистокровных магов, над которыми когда-то так пренебрежительно смеялась. Все те ритуалы, традиции и прочее... Всё то, что она отбрасывала в школе и наблюдала с интересом уже после смерти.

Надо было подумать, что можно безопасно применить, и как можно скорее, потому что после месяца ношения браслета Лили с содроганием увидела на расписном потолке тонкие полупрозрачные нити паутины. Следы чего-то очень нехорошего. Поездка в город добавила потрясений: от земли тянуло тленом. Как от кладбища.