↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Часть 1.
Бухту недаром называли “отстойником”. Саша бегал мимо нее каждый день после смены, просто не было другого пути, чтобы добраться до волнолома и не давать солидного крюка по совершенно не приспособленным для бегунов улицам Н-ска.
На волноломе вода была чистая настолько, что в тихую погоду можно было рассмотреть отдельные камешки на дне. Купаться туда ходил весь город, по крайней мере все те, кому не хватало денег, чтобы устраивать себе отпуск в тропиках.
В отстойнике плавать дураков не было. Весь мусор, вся дрянь, что сбрасывалась в море Н-ским портом заканчивала свою жизнь у вымощенных плиткой берегов..
Набережная просто утопала в смарде тухнущих водорослей, сдобренным оттенками мазута и бытовых отходов. Городские власти, потратившие какие-то безумные деньги, чтобы сменить асфальт на высокоэстетичную плитку, год от года обещали наладить чистку бухты, но дальше обычных ритуальных заявление дело не двигалось.
Как то пригнали специальную баржу, но та не проработав и дня свернулась, и больше не показывалась, несмотря на регулярно появляющиеся в городском бюджете строчки о чистке акватории.
Для Саши все это было чем-то совершенно абстрактным. Он уже третий год работал грузчиком в порту — работа, которую он нашел как временную шарашку, просто чтобы перекантоваться перед институтом, оказалась куда более постоянной, чем представлялось вначале.
Бюджетных мест для него не нашлось, армия от такого подарка как Саша отказалась — 190 роста на 120 веса, врачиха в приемной комиссии недрогнувшей рукой подписала гипертонию и, скашивая глаза к потолку, загадочным шепотом сообщила, что вообще то с его габаритами призывать “не рекомендуют”. Военком, промурыжив полчаса в очереди перед дверью кабинета, торжественно выдал красные корочки с записью об “ограниченно годен”.
Так, неожиданно для себя, вместо курса молодого бойца Саша очутился на курсах операторов вилочных погрузчиков, и вот уже третий год гонял свой “Коматсу” по территории торгового порта.
Работа требующая внимательности, хорошей координации, но, увы, совершенно не мышечных усилий. Худобой то он и раньше не отличался, а теперь стал и вовсе безобразно раздаваться в стороны, что решил компенсировать ежедневными пробежками и заплывами, когда позволяла погода.
В эту рутину оказалось втянуться гораздо легче, чем выйти — день за днем, неделя за неделей. Контейнеры, узкие проходы, криворукие напарники, идиоты начальники, вечер, бег, море, луна, сон, будильник. И снова и снова.
Он легко перебирал ногами — колени перестали болеть уже на второй месяц — и ритмично дышал под стучащие в уши риффы АС/DC.
— Ви а бэк, — вдох-выдох-вдох, — бэк ин блэк.
Глаза зацепились за светлое пятно в воде. Мусорный пакет? Швабра? Что-то заставило его замедлиться и перейти на шаг. Холодное предчувствие как будто в кошмаре, ровно перед тем розовые единороги и пони откроют свои алчущие пасти в три ряда набитые бритвенно острыми зубами.
Саша остановился. Сердце, возмущенное прекращением нагрузки сильно забилось, жар колючими иголками разбежался по коже. Он любил это ощущение, чувство хорошо сделанной работы, чувство свободы, чувство завершенности. Но сейчас, когда глаза наконец-то рассмотрели все мелкие детали, а мозг соединил все точки, распознав изображение, никакой радости оно не доставило.
— Млять, — сказал Саша сам себе, потянувшись в кармашек за телефоном, и неуклюжим движением вырвал из ушей наушники.
Ответили неожиданно быстро. “Видимо что-то сдохло в лесу,”— всплыла в голове неуместная мысль.
— В “Отстойнике” у набережной утопленник, кажется женщина, но мне отсюда не рассмотреть, — сказал он, не дожидаясь пока оператор представится.
Саша ответил на дежурные вопросы и пообещал ждать наряд.
Тело колыхалось на волнах. Длинные платиновые волосы, стройная фигура в каких-то тряпках, лицо скрыто прилипшим полиэтиленовым пакетом.
Настроения продолжать пробежку уже не было. Сморщившись от порыва ветра, принесшего волну запахов с воды, он присел на бетонную тумбу, одну из двух, оставшихся от когда-то стоявшей здесь скамейки.
В наушниках комариным писком продолжала играть AC/DC. Кажется на этот раз что-то про грязную женщину.
* * *
Полиция приехала в два приема: сначала лихо подкатил раскрашенный в дурацкое форд, из которого выбрались трое ППСников, потом, где-то подзадержавшись, гремя ушатанной подвеской припарковалась ржавая 99-я с операми, а последней на месте оказалась буханка-труповозка.
Саша наблюдал со своего места за всей честной компанией, переодически отвлекаясь на поход то в форд к патрульным, то в жигули к операм, чтобы поставить закорючку в протоколе.
Собственно его если так можно выразиться гражданский долг был полностью исполнен, но любопытство, вечный бич рода человеческого заставило его оставаться на месте. Набережная “отстойника” — не самое оживленное место, но к тому моменту, как полицейские куда-то дозвонились и мутные воды бухты украсились катером, к Саше добавилось еще несколько зевак. Ничуть не стесняясь друг-друга они снимали на мобильники утопленника, а какой-то идиот даже подошел к Саше, попросить запечатлеть свой лик в интернетах на фоне тела.
Как оказалось вылавливать труп из воды не простая задача. Сначала следует облачиться в нечто напоминающее костюм химзащиты, потом подцепить утопленника здоровенным сачком и перегрузить на расстеленный на палубе брезент. А уж потом подходить к ступенькам, швартоваться и перегружать улов в буханку.
Сначала удивился экипаж катера. Раздавшееся с воды дружное: “Ох, млять!”, после того как тело оказалось на палубе, привлекло внимание. Кто-то нетерпеливый крикнул: “ Что там?!” нарвавшись на совершенно ожидаемый и матерный ответ.
Потом удивились полицейские, когда тело оказалось на земле, сразу же отогнав столпившихся падальщиков на несколько шагов в стороны. Их “Млять” была так же насыщена, а вот опера ничуть не удивились. Один из них, невысокий и до неприличия худой с порослью редких черных усов над верхней губой только пробормотал : “Еще одна.”
Саша встал, с легкостью заглянув через головы. На грязно-сером брезенте лежало тело девушки, которую он бы мог назвать красивой, если бы не какое то странное уродство — непропорционально широкий нос с выгнутыми наружу ноздрями и украшенный длинными вибриссами. Как будто кто-то скрестил человека с котом, впечатление усиливала пара ушей, совершенно звериных на вид, острыми треугольниками торчащих над макушкой.
“Вот млять,” — произнес он с примерно тем же чувством, что и ппсники.
* * *
Н-ск был большой деревней, и мельница слухов работала исправно. На следующий день за обедом Саша услышал не менее десятка историй, в которых фигурировала выловленная из воды девушка-кошка разных степеней правдоподобности. Начиная от сбежавшего из Светлоярского ЗАТО результата китайских биологических экспериментов, и заканчивая предсказанным в прошлом году экстрасенсом Олегом Форсайтом (в миру Осип Цыбаленко) пришествием инопланетян с Дзеты Сетки.
Про то, что он и нашел тело, Саша промолчал. Говорить на эту тему ему совершенно не хотелось. Конечно и в кино, и в играх на экранах громоздятся горы трупов, водопадами льется кровь, но в реальности… Смотреть и видеть, что это все, финиш, что больше эта странная девушка не засмеется, не проснется, не будет радоваться и грустить, что где-то родители потеряли дочь, или дети — мать…
В общем Саша больше слушал. А под вечер эфир взорвала еще новость. Кошкодевушка была не одна — в том же “отстойнике” всплыло еще несколько тел полулюдей.
* * *
Чуть ранее
* * *
— Это. Не. Моя. Вина. — делая длинные паузы между словами, произнес толстенький мужчина с выдающимися залысинами.
Его собеседник просто молча и весьма красноречиво смотрел, заставляя толстячка нервничать:
— Они должны были пройти таможню в особом порядке. Про проверку по вашей линии нас не предупредили. Контейнер надо было спрятать как можно быстрее.
Предмет разговора стоял рядом. Как говорится категория Б — воду не пропускает, но бока уже облупились и покрылись легким налетом ржавчины. Еще немного и его спишут, отдав одной из многих фирм занимающихся модернизацией этих железных гробов в сараи и бюджетные дома.
Именно этому контейнеру такая судьба не грозила: внутренние переделки не оставляли сомнений в его предназначении, примерно так же как кандалы выдавали корабли работорговцев в новое время. Намертво закрепленный биотуалет, гамаки в несколько ярусов, максимально полно использующие внутреннее пространство, запасы воды и консервированная еда, а также система принудительной вентиляции, чтобы живой груз не умер от удушья.
Толстенького передергивало. Он уже заглядывал внутрь, и не только знал, что случилось, но и видел своими глазами.
На время проверки контейнер отключили от сети, засунув в ряд на территории порта подальше от внимательных глаз. Будь пришлые варяги хоть чуть-чуть порасторопнее, и все бы обошлось. Но морока растянулась на весь день, и все это время контейнер с живым товаром провел под палящим солнцем, с единственной узкой трубой, обеспечивающей поступление воздуха.
Те кто потерял сознание от жары были самыми удачливыми. По крайней мере они не мучались перед смертью. Остальные дрались. Дрались насмерть, понимая, что смерть товарища это лишний глоток воздуха себе.
Победитель прожил дольше. Чуть-чуть подольше — жара и углекислый газ убили чуть его позже, достаточно, чтобы пришло осознание, что все силы просто ушли на то, чтобы оттянуть неминуемое.
Тяжелый запах крови, сладковатый выворачивающий наизнанку запах разложения. Живых там искать смысла не было.
Собеседник толстячка сплюнул.
— Так, — сказал он. — Что там по документам?
— Телевизоры, — протянул толстенький.
— Вот телевизоры и вези дальше, не мне тебя учить. Это, — он махнул в сторону контейнера, — утопи. Можешь прямо вместе с коробкой, все равно там такое… — собеседника передернуло,— С остальным я разберусь.
Толстенькому такая перспектива совершенно не улыбалась — как то в обход всех правил вывезти и утопить в море сорокофутовый контейнер было на грани его возможностей. Да и то, содержимое было настолько дурнопахнущим, что произойди хоть малейшая накладка, его ждет в лучшем случае пожизненное. Ладно, всегда можно найти альтернативу. Вымыть щелоком, выжечь все следы органики паяльной лампой, вымыть еще раз и избавиться от чертовой братской могилы. Пусть украшает чьи то шесть соток.
А тела да, утопить. И никому этого не поручишь.
Тяжело вздохнув, толстенький закрыл дверцы злополучного контейнера, небрежно накинув болт дрожащими от волнения руками.
— Хорошо, — сказал он, — Хорошо, я все сделаю.
Его собеседник кивнул, прощаясь, и не торопясь зашагал прочь.
Толстенький тоже не стал задерживаться.
Они так и не заметили, что плохо закрытая дверца приоткрылась, выпустив из себя заляпанную кровью, шатающуюся фигуру.
* * *
Подцепить палету, развернуться на пятачке, проехать десяток метров, подкрасться сбоку к фуре и скинуть палету туда. Операция привычная до автоматизма настолько, что мозг полностью отключался во время работы. Один Сашин коллега, пребывая в таком рабочем трансе чуть не переехал начальника участка, обеспечив всем втык по технике безопасности. Справедливости ради, начальство залезло в желтую зону, экономя по суворовскому завету пару шагов, но не наказывать же самого себя?
Так что не удивительно, что на человека, прячущегося на штабеле, Саша сразу внимания не обратил. Да и сложно было заметить тень, перепрыгнувшую с ящика на ящик, сидя в освещенной мигающим желтым светом кабинке погрузчика.
А потом стало так, что не заметить пришельца было невозможно. Сначала ему показалось, что сверху на него упал груз — здоровенная картонная коробка с какой-то техникой. Саша ткнулся головой в панель, невольно давая скорость. Погрузчик устремился вперед, уперся в стену, и с протестующим визгом мотора забуксовал на месте. “Не видать премии,”— мелькнула в голове мысль. Пиши теперь объяснительные и пытайся перевалить вину.
Потом пришло осознание, что для неодушевленного предмета свалившееся на него слишком мягкое. И только затем мозг зафиксировал, что в шею ему упирается что-то острое, а прямо перед носом маячит чья-то голая коленка. Грязная и исцарапанная.
Саша медленно попытался разогнуться, но тут ему в ухо зашипели:
— Уводить меня. Потом кормить.
Отличный план. Просто отличный. Если бы не проколовшее шею острие, Саша бы долго не колебался — приложил бы нападающего как следует, но прорезанная прямо над сонной артерий кожа сильно снижала возможность подобного экспромта.
— Кого тебя? — ну спросил, так спросил.
Нет, был конечно инструктаж — в Н-ск заходили суда из африки и прочих сирий и на волне последних событий в европе им рассказывали, что важно соглашаться на все требования, подавать зеленый свисток в воздух и ждать ответного гудка. Но во первых это не наш метод, а во вторых, Саша вполне резонно предполагал, что длительная эпопея с освобождением заложников с ним в главной роли не пойдет на пользу его здоровью.
— Цинеро, — надо полагать это имя.
— Я — Саша. Цинеро, ты откуда? — ну не то, чтобы это помогло, просто способ потянуть время, Тем более, что в голове мелькнула одна мысль.
Получилась заминка, пауза в которой казалось было слышно как ворочаются мозги напавшего на него. Видимо ответ оказался не слишком прост.
А Саше всего-то потребовалось сделать то, что он невольно исполнил в первый рабочий день, растерявшись от неожиданного окрика: перещелкнуть на заднюю и вдавить педаль в пол. А потом так же резко тормоз. Погрузчик взбрыкнул как разозленный бык, отъезжая на метр от стены и так же резко останавливаясь. Палета наклонилась и, переворачивая машину вперед, уперлась в стену.
Роли мгновенно поменялись: нападавший оказался распластан на штабеле стиральных машин, а Саша, вылетев из сиденья, всеми своими полутора центнерами приземлился на него.
Точнее на нее. Менее чем в десяти сантиметрах от его лица находилась точная копия девушки, которую вчера нашли в бухте. Бить сразу расхотелось. Саша только вывернул из руки оглушенной Цинеро здоровенную деревянную щепку, которой она ему угрожала.
Инструктаж относительно нелегальных эммигрантов совершенно не предполагал, что таковым может стать кошкодевушка. Скорее он был направлен на то, что среднестатический нелегальным пассажир будет вонюч бородат и в тапочках. Поэтому для пресечения биологической угрозы следовало немедленно сдать такового компетентным органам. Применительно к ним идея в Сашиной голове протеста не вызывала. В отличии от.
— Хорошо, — сказал он.
— Что? — прохрипела Цинеро, придавленная его немалым весом.
— Я тебя выведу отсюда и накормлю.
— С-Спасибо...
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |