Страж. Наемник. Часть вторая

СТРАЖ. Наемник.

Часть вторая.

Пролог.

Стая из пяти громадных волков-эндрау с серо-серебристым вожаком во главе неслась сквозь густой лес, наслаждаясь свободой и эйфорией погони. Волки гнали упитанного оленя по звериной тропе, постепенно окружая и лишая возможности благородное животное свернуть в лес и затеряться в густых зеленых зарослях. В янтарных глазах оборотней полыхали сосредоточение, азарт и упоение, могучие мышцы хищников перекатывались под густой шерстью, на вытянутых мордах со светло-серыми разводами красовался оскал. Белоснежные клыки то и дело клацали возле боков и копыт перепуганного оленя, собирающего на свои витые рога листву. Гонка со смертью на хвосте продолжалась еще некоторое время, но вот на губах оленя появилась пена, бока заходили ходуном.

В какой-то момент загнанное животное споткнулось и полетело кубарем, ломая кусты и больше не смогло подняться на подрагивающие ноги. Серо-серебристый вожак не стал мучить бедное животное, сомкнул челюсти на его холке и раздробил позвонки. Длинные ноги рыже-коричневого оленя конвульсивно дернулись, клыки обагрились горячей ярко-алой ароматной кровью. В тот же момент по лесу разнесся переливчатый волчий вой, знаменуя победу и радость завершения удачной охоты.

Лес замер, с тревогой и восхищением вслушиваясь в древнюю песню, тысячелетия не исполнявшуюся в срединном мире стаей эндрау-гаур.

Глава 1.

Огромный зал Храма Света, переполненный магами-преподавателями и аколитами-учениками Школы магии был погружен в траурное молчание. Два архимага в церемониальных одеяниях, жестких от золотого и серебряного шитья в торжественном молчании прошли вдоль ряда хмурых учеников. Подойдя к большому беломраморному алтарю, располагающемуся на небольшом возвышении в конце зала у ног статуи богини Инкара-Лики, они возложили на его середину бесформенный кусок спекшегося белого серебра с намертво впаянным в него расколотым и закопченным кристаллом мага. Поклонившись статуе, архимаги повернулись лицом к присутствующим. Отвесив очередной поклон со скорбной миной на лице уже смотрящим на них магам и аколитам, архимаги разошлись в стороны, встав по бокам алтаря. В тот же миг, серебряные руны налились нестерпимо белым светом, вслед за ними ярко полыхнула пентаграмма на поверхности отполированного до зеркального блеска алтарного мрамора. В ее центре появилась легко узнаваемая фигура молодого человека с вечно растрепанными ярко-рыжими волосами, ехидной улыбкой и сбитым на затылок обручем мага с белым кристаллом посреди лба.

Выждав положенную тинду, архимаг Наран нашел взглядом молча заливающуюся слезами девушку с русыми волосами, до боли закушенной губой и сжавшую до белых костяшек свои кулачки. Взгляд покрасневших голубых глаз неотрывно следил за слабо мерцающей над алтарем фигурой. Наран тихо заговорил, но акустика зала и магия усиливали его голос:

— Сегодня мы провожаем в Свет нашего коллегу и вашего соученика. ... Я же провожаю сына.

Пожилой маг, глава Светлого совета, архимаг Каракис, выждав очередную скорбную тинду и повернувшись к фантому молодого парня, закончил проводы традиционным пожеланием:

— Пусть душа твоя парит в Свете и госпожа наша Инкара-Лика позаботится о ней.

Девушка с темно-каштановыми волосами и ярко-зелеными глазами с вертикальным зрачком безмолвно обняла плачущую подругу в молчаливом жесте поддержки. Эбри, не выдержав, уткнулась ей в плечо и громко разрыдалась, не обращая внимания на укоризненные взгляды магов.

Два архимага, сложив ладони в молитвенном жесте, выпустили в алтарь по ярко-белому лучу, фантомная фигура смазалась, обернувшись легким жемчужным облачком, а затем медленно растворилась в алтаре. В тот же момент пять вытянутых вверх белых зданий, стоящих вокруг центрального храма озарились белоснежным сиянием, над каждым загорелась руна траура.

Маги молча начали расходиться из храма, и только две девушки задержались до самого конца. Когда уже никого не осталось, Эбри осмелилась посмотреть на опустевший алтарь. Посреди него лежал неровный мягко мерцающий осколок хрусталя — все, что осталось от обруча мага. Девушка, не задумываясь о том, что она делает, быстро взбежала на возвышение и, схватив осколок, прижала его к груди, как будто это было самое дорогое, что есть на свете.

Эбри отчаянно закричала, размазывая слезы по лицу:

— Я буду всегда тебя помнить!!!

* * *

— Боги упасите! — пробормотал, подорвавшись в панике и чуть не свалившись с вершины стога сена в телеге, на котором дремал по-мальчишески нескладный рыжеволосый юноша, облаченный в простую, ничем не примечательную одежду путника и успевшую изрядно пропылиться.

Уняв нервную дрожь навеянного сна и осенив себя знаком святой стрелы, Мальора растрепал и так не блиставшие порядком огненные вихры. Сладко потянувшись, парень посмотрел вперед. Возничий уверенно управлял лохматым битюгом, направляя повозку в сторону только обозначившегося вдали перекрестка со столбом указателя прямо посредине. Молодой человек потер ладонями заспанное лицо и сквозь зевок с подвыванием обратился к мужику:

— Альмар, ты вообще куда направляешься?

— Дык, мне в Ортройт надо, сено на конный двор тамошнему графу везу. — флегматично отозвался возничий сквозь густую бороду.

Мальора пробормотал себе под нос, удобнее устраиваясь на вершине стога:

— В города Империи мне путь заказан, раскусят сразу, так что дальше ножками. Ортройт последний крупный город, дальше только хутора да села. Королевство Тиум отпадает, слишком близко, да и наши практиканты там частенько появляются. Графство Койс тоже слишком близко. — закусив травинку, молодой маг откинулся на копну. — Куда бы мне податься? — наблюдая за степенно плывущими редкими облаками по лазурному небу время от времени раскрашивающиеся в разные цвета, когда они скрывали за собой какую-нибудь из девяти лун, Мальора лениво размышлял:

— Близлежащие королевства и графства отпадают сразу, остается только Халифат, Менайкан, Индерон да Княжества. В Халифате пришлому сложно устроиться, если ты не маг, а из меня теперь маг никакой. — парень грустно вздохнул, — В Менайкане мне тоже появляться не стоит, убить не убьют но нервы трепать точно будут. Магов Храмовой школы там, мягко говоря, недолюбливают, а от мага свой ущербный Дар мне не скрыть. Значит, Халифат и Менайкан тоже отпадают, об острове старших даже не заикаюсь. Остаются только Княжества,... где-нибудь ближе к пограничью. — приняв решение, Мальора решительно поднялся, подхватил тощую котомку, затем съехал по стогу на землю и махнув рукой крестьянину повернувшему направо, направился вперед.

— В пограничье сам Дантар ногу сломит и на еще одного человека внимания никто не обратит. — поправив коричневый дорожный плащ на плечах и взлохматив волосы, парень прибавил шаг.

* * *

Откупорив бутылку вина и отставив его в сторону, чтобы дать ему немного "подышать" архимаг Наран откинулся на спинку своего кресла и лениво окинул взглядом белоснежные стены своего кабинета, мягко мерцающие щитом тишины. Каракис, не желая нарушать затянувшееся молчание, ждал, когда коллега заговорит первым. Наран, пребывая в своих мыслях, рассеянно вертел в руках свиток со сломанной сургучной печатью. Наконец, придя к какому-то заключению, Наран улыбнулся и повернулся к пожилому магу.

— Друг мой, как продвигаются дела с Кэлэд-Амат? Удалось выиграть время?

Каракис улыбнулся в ответ и утвердительно кивнул:

— Как ни странно, но мне не пришлось даже прилагать особых усилий. — Каракис усмехнулся, — Бутылка вина, цветы, музыкальный амулет и приятная располагающая к интимному общению обстановка делают чудеса без всякой магии. — маг мечтательно закатил глаза, — Амат, если не обращать внимания на ее фанатичность, все такая же, как и была до нашего с ней расставания. В общем, зажигательная, я бы даже сказал искрометная старушка,... а какая затейница?

Наран в голос рассмеялся, наблюдая непривычное выражение счастья на лице старого архимага.

— Если бы не знал, что ты один из сильнейших магов разума Империи Адамастис, я бы подумал, что тебя околдовали.

Каракис совершенно серьезно посмотрел в глаза Нарану.

— Знаешь, мне порой кажется, что Инкара-Лада отнюдь не бесполезная богиня, а любовь не такое уж абстрактное чувство, придуманное романтиками, чтобы запудрить мозги Её пастве.

Наран подозрительно прищурился и голосом, в миг похолодевшим поинтересовался:

— Каракис, уж не передумал ли ты?!

— Наран, ты знаешь, мы уже по самую макушку увязли во всем этом, так что при всем желании, буде такое возникнет, я не отступлюсь.

— Тогда что с тобой происходит? С чего это ты вдруг заговорил о любви?

— Просто при встрече с Амат всколыхнулись старые воспоминания. Я же говорил, что мы четыреста лет назад чуть не поженились, но её фанатичная преданность Инкара-Лике поставила крест на всем, а я ушел вправлять мозги разбушевавшемуся Халифату. — Каракис тяжко вздохнул. — С тех самых пор мы виделись лишь однажды, если мне память не изменяет, на коронации позапрошлого императора. И то, я тогда после пяти минут разговора на теологические темы плевался несколько тандов.

Наран удивленно приподнял брови.

— Так как же тебе удалось Матрону-мать Ликийского монастыря затащить в постель?

— Наран, Ликийский монастырь, не смотря на слухи блуждающие в народе, не тюрьма. Ни послушницам, ни тем более настоятельницам ничто мирское не чуждо, да и не запрещено, а только ограничено уставом. — старый архимаг пожал плечами, — Мы с Амат познакомились когда она была еще только послушницей.

— Ладно, это твое личное дело, раз говоришь, что у нас появилось время то это очень даже хорошо.

Каракис покачал головой.

— У нас его сколько душе угодно, Наран. Амат отказалась забирать девчонку в монастырь совсем.

— Как так? — встрепенулся маг.

— В общем, я долго наблюдал за Мист, осторожно пообщался с ней и пришел к выводу, что она не станет фанатично поклоняться не только Инкара-Лике, но и любому другому богу. — в ответ на вопросительный взгляд, Каракис пояснил: — Окольными путями удалось выяснить, что в ее родном мире не так сильно выражено влияние богов, я бы даже сказал совсем не выражено. Девчонка относится резко отрицательно ко всем попыткам жесткого навязывания веры. Мягкие окольные пути, намеки и полунамеки она просто не замечает, пропуская все мимо ушей. При разговоре с настоятелем храма Инкара-Лады, когда он предложил ей вступить в ряды Ордена Семьи, Мист резко ощетинилась и чуть ли не послала его прямым народным текстом. Обозвала весь Орден какими-то сектантами, состроила непонятную фигуру, согнутую в локте прямо в лицо ошарашенному настоятелю и ушла. Я пришел к выводу, что дома с ней что-то произошло, отчего у нее такая реакция.

Наран одобрительно кивнул и налил в кубки вино. Сделав небольшой глоток, пожилой маг продолжил:

— Так вот, на свой страх и риск я позволил Амат встретиться с Мист и немного поговорить. Амат после разговора была сильно раздосадована на резкий отпор и недоверие со стороны девочки, потому и отказалась забирать ее в монастырь. Матрона-мать пришла к выводу, что если девочку запереть в храме, ничего хорошего это не принесет и Инкарра потеряет всякую ценность для ее обожаемой богини. Вот в общем-то, и все. — архимаг сделал еще один глоток вина. — Забыл упомянуть, что Амат остается при Храме. Она все еще надеется на успешный исход своей миссии.

Наран раздосадовано скривился:

— Не нравится мне все это.

— Не переживай. Амат не будет усердствовать, ведь понимает, что настойчивостью ей ничего не добиться, а мягкими уговорами, как я уже говорил, она тем более ничего не добьется. По крайней мере, прослежу за этим. Кроме того, если надо будет, снова сделаю ей предложение. Даст согласие — ей придется оставить пост Матроны-матери монастыря, а если откажется — придется убраться обратно в Лидаское аббатство.

Наран удивленно приподнял брови и поинтересовался:

— Ты пойдешь на такие жертвы?

— Ну, — пожилой маг иронично хмыкнул, — не такие уж это и жертвы. — Каракис отсалютовал бокалом Нарану. — За любовь, как бы кто к ней не относился.

Наран поддержал тост и осушил кубок, затем развернул свиток, пробежавшись глазами по ровным строчкам рун.

— С Амат получилось все просто замечательно, — задумчиво пробормотал Наран, — но подстраховаться все же стоит. Если Матрона-мать оставит пост, ей на смену придет не менее фанатичная особа, так что интригу с герцогом Илотским я останавливать не буду. Тем более Кейлон уже поднял все свои связи в высшем обществе Империи.

Каракис, поставив свой кубок на подлокотник широкого кресла, покосился на свиток, зажатый в руке своего оппонента.

— Не боишься отдавать девчонку в руки этого интригана?

— Плевать на интриги, главное чтобы он оградил Мист от притязаний храмовников и снял часть работы с нас. Пусть делает с ней что хочет, все равно она из Империи никуда не денется, да и нашим планам герцог никак помешать не сможет.

— Почему ты так думаешь?

— У девчонки чистая кровь, а он поддерживает связи с магами крови Индерона. — маг выдержал паузу, давая осмыслить озвученное, — Я только недавно понял, какой подарок преподнес герцогу, так что он при поддержке орков просто свяжет ее с каким-нибудь аристократическим родом Империи, в котором есть его кровь. В общем, поняв, что именно я ему предлагаю, он тут же ухватился за девчонку обеими руками. Наследника-то у него нет.

— А как же происхождение его крови? Ведь это же бастард самый натуральный!

— Да плевать он хотел со шпиля Храма Света на вопросы происхождения! — отмахнулся Наран, — В этом герцог не отличается от своих орочьих родственников. У них даже понятия бастард и мезальянс отсутствуют как таковые. Любой ребенок для старших праздник.

— Но мы-то в Империи! — возразил Каракис.

— Ну и что. — равнодушно пожал плечами Наран, — Влияния и состояния герцога хватит чтобы заткнуть любые шепотки за спиной, а в лицо вообще никто не посмеет вякнуть.

Одобрительно кивнув, Каракис поинтересовался:

— Что слышно из Халифата?

— Ничего особого, за исключением того, что халифат теперь Шайтен-Киарский. — пожилой маг удивленно уставился на своего оппонента, — Я вообще не предполагал такого развития событий! Род воинов пришел к власти, Айтер-Шайтен стал великим ханом, Ашарака-Ютен теперь визирь при нем, а роды Кату и Шайтер вообще прекратили свое существование. Вот так, друг мой. Там еще неспокойно, но Айтер железной рукой наводит порядок, еще полгода — год и мы вряд ли узнаем страну.

— Что ж, — огорченно вздохнул Каракис, — придется снова организовывать караваны в пограничье, так как Айтер, как пить дать отменит ритуал очищения. — Наран согласно кивнул, пожилой маг продолжил: — Хорошо хоть еще не заплатили за давешний караван и не надо беспокоиться о возвращении кристаллов. Как я понимаю, о том, чтобы разузнать о последних событиях сейчас и речи не идет?

— Угу. — Наран кивнул. — Любопытный нос тут же отрежут, что характерно вместе с головой. Хотя и узнавать ничего не надо, в свете последних данных все идеально укладывается в одну цепочку. — маг рассеянно улыбаясь крутил в руках серебряный кубок, время от времени взбалтывая его содержимое. Каракис вопросительно дернул головой: — И дураку понятно, что Род Шайтен, дорогой мой Каракис, — продолжил Наран, — стоит за всем, что происходило в последнее время в Халифате. В общем, он все и провернул, начиная с налета на дворец во время бури стихий и заканчивая беспорядками в Кату-Брасс, тьфу, теперь уже в Шайтен-Брасс. Присутствие орков в наемничьем отряде удивительно логично вписывается в эпизод с взрывом накопителей и тем, что маги там засекли остаточный фон энергии хаоса и земли. Скорее всего, были использованы амулеты какие-то, какие именно не установить.