Страж. Наемник. Часть вторая

СТРАЖ. Наемник.

Часть вторая.

Пролог.

Стая из пяти громадных волков-эндрау с серо-серебристым вожаком во главе неслась сквозь густой лес, наслаждаясь свободой и эйфорией погони. Волки гнали упитанного оленя по звериной тропе, постепенно окружая и лишая возможности благородное животное свернуть в лес и затеряться в густых зеленых зарослях. В янтарных глазах оборотней полыхали сосредоточение, азарт и упоение, могучие мышцы хищников перекатывались под густой шерстью, на вытянутых мордах со светло-серыми разводами красовался оскал. Белоснежные клыки то и дело клацали возле боков и копыт перепуганного оленя, собирающего на свои витые рога листву. Гонка со смертью на хвосте продолжалась еще некоторое время, но вот на губах оленя появилась пена, бока заходили ходуном.

В какой-то момент загнанное животное споткнулось и полетело кубарем, ломая кусты и больше не смогло подняться на подрагивающие ноги. Серо-серебристый вожак не стал мучить бедное животное, сомкнул челюсти на его холке и раздробил позвонки. Длинные ноги рыже-коричневого оленя конвульсивно дернулись, клыки обагрились горячей ярко-алой ароматной кровью. В тот же момент по лесу разнесся переливчатый волчий вой, знаменуя победу и радость завершения удачной охоты.

Лес замер, с тревогой и восхищением вслушиваясь в древнюю песню, тысячелетия не исполнявшуюся в срединном мире стаей эндрау-гаур.

Глава 1.

Огромный зал Храма Света, переполненный магами-преподавателями и аколитами-учениками Школы магии был погружен в траурное молчание. Два архимага в церемониальных одеяниях, жестких от золотого и серебряного шитья в торжественном молчании прошли вдоль ряда хмурых учеников. Подойдя к большому беломраморному алтарю, располагающемуся на небольшом возвышении в конце зала у ног статуи богини Инкара-Лики, они возложили на его середину бесформенный кусок спекшегося белого серебра с намертво впаянным в него расколотым и закопченным кристаллом мага. Поклонившись статуе, архимаги повернулись лицом к присутствующим. Отвесив очередной поклон со скорбной миной на лице уже смотрящим на них магам и аколитам, архимаги разошлись в стороны, встав по бокам алтаря. В тот же миг, серебряные руны налились нестерпимо белым светом, вслед за ними ярко полыхнула пентаграмма на поверхности отполированного до зеркального блеска алтарного мрамора. В ее центре появилась легко узнаваемая фигура молодого человека с вечно растрепанными ярко-рыжими волосами, ехидной улыбкой и сбитым на затылок обручем мага с белым кристаллом посреди лба.

Выждав положенную тинду, архимаг Наран нашел взглядом молча заливающуюся слезами девушку с русыми волосами, до боли закушенной губой и сжавшую до белых костяшек свои кулачки. Взгляд покрасневших голубых глаз неотрывно следил за слабо мерцающей над алтарем фигурой. Наран тихо заговорил, но акустика зала и магия усиливали его голос:

— Сегодня мы провожаем в Свет нашего коллегу и вашего соученика. ... Я же провожаю сына.

Пожилой маг, глава Светлого совета, архимаг Каракис, выждав очередную скорбную тинду и повернувшись к фантому молодого парня, закончил проводы традиционным пожеланием:

— Пусть душа твоя парит в Свете и госпожа наша Инкара-Лика позаботится о ней.

Девушка с темно-каштановыми волосами и ярко-зелеными глазами с вертикальным зрачком безмолвно обняла плачущую подругу в молчаливом жесте поддержки. Эбри, не выдержав, уткнулась ей в плечо и громко разрыдалась, не обращая внимания на укоризненные взгляды магов.

Два архимага, сложив ладони в молитвенном жесте, выпустили в алтарь по ярко-белому лучу, фантомная фигура смазалась, обернувшись легким жемчужным облачком, а затем медленно растворилась в алтаре. В тот же момент пять вытянутых вверх белых зданий, стоящих вокруг центрального храма озарились белоснежным сиянием, над каждым загорелась руна траура.

Маги молча начали расходиться из храма, и только две девушки задержались до самого конца. Когда уже никого не осталось, Эбри осмелилась посмотреть на опустевший алтарь. Посреди него лежал неровный мягко мерцающий осколок хрусталя — все, что осталось от обруча мага. Девушка, не задумываясь о том, что она делает, быстро взбежала на возвышение и, схватив осколок, прижала его к груди, как будто это было самое дорогое, что есть на свете.

Эбри отчаянно закричала, размазывая слезы по лицу:

— Я буду всегда тебя помнить!!!

* * *

— Боги упасите! — пробормотал, подорвавшись в панике и чуть не свалившись с вершины стога сена в телеге, на котором дремал по-мальчишески нескладный рыжеволосый юноша, облаченный в простую, ничем не примечательную одежду путника и успевшую изрядно пропылиться.

Уняв нервную дрожь навеянного сна и осенив себя знаком святой стрелы, Мальора растрепал и так не блиставшие порядком огненные вихры. Сладко потянувшись, парень посмотрел вперед. Возничий уверенно управлял лохматым битюгом, направляя повозку в сторону только обозначившегося вдали перекрестка со столбом указателя прямо посредине. Молодой человек потер ладонями заспанное лицо и сквозь зевок с подвыванием обратился к мужику:

— Альмар, ты вообще куда направляешься?

— Дык, мне в Ортройт надо, сено на конный двор тамошнему графу везу. — флегматично отозвался возничий сквозь густую бороду.

Мальора пробормотал себе под нос, удобнее устраиваясь на вершине стога:

— В города Империи мне путь заказан, раскусят сразу, так что дальше ножками. Ортройт последний крупный город, дальше только хутора да села. Королевство Тиум отпадает, слишком близко, да и наши практиканты там частенько появляются. Графство Койс тоже слишком близко. — закусив травинку, молодой маг откинулся на копну. — Куда бы мне податься? — наблюдая за степенно плывущими редкими облаками по лазурному небу время от времени раскрашивающиеся в разные цвета, когда они скрывали за собой какую-нибудь из девяти лун, Мальора лениво размышлял:

— Близлежащие королевства и графства отпадают сразу, остается только Халифат, Менайкан, Индерон да Княжества. В Халифате пришлому сложно устроиться, если ты не маг, а из меня теперь маг никакой. — парень грустно вздохнул, — В Менайкане мне тоже появляться не стоит, убить не убьют но нервы трепать точно будут. Магов Храмовой школы там, мягко говоря, недолюбливают, а от мага свой ущербный Дар мне не скрыть. Значит, Халифат и Менайкан тоже отпадают, об острове старших даже не заикаюсь. Остаются только Княжества,... где-нибудь ближе к пограничью. — приняв решение, Мальора решительно поднялся, подхватил тощую котомку, затем съехал по стогу на землю и махнув рукой крестьянину повернувшему направо, направился вперед.

— В пограничье сам Дантар ногу сломит и на еще одного человека внимания никто не обратит. — поправив коричневый дорожный плащ на плечах и взлохматив волосы, парень прибавил шаг.

* * *

Откупорив бутылку вина и отставив его в сторону, чтобы дать ему немного "подышать" архимаг Наран откинулся на спинку своего кресла и лениво окинул взглядом белоснежные стены своего кабинета, мягко мерцающие щитом тишины. Каракис, не желая нарушать затянувшееся молчание, ждал, когда коллега заговорит первым. Наран, пребывая в своих мыслях, рассеянно вертел в руках свиток со сломанной сургучной печатью. Наконец, придя к какому-то заключению, Наран улыбнулся и повернулся к пожилому магу.

— Друг мой, как продвигаются дела с Кэлэд-Амат? Удалось выиграть время?

Каракис улыбнулся в ответ и утвердительно кивнул:

— Как ни странно, но мне не пришлось даже прилагать особых усилий. — Каракис усмехнулся, — Бутылка вина, цветы, музыкальный амулет и приятная располагающая к интимному общению обстановка делают чудеса без всякой магии. — маг мечтательно закатил глаза, — Амат, если не обращать внимания на ее фанатичность, все такая же, как и была до нашего с ней расставания. В общем, зажигательная, я бы даже сказал искрометная старушка,... а какая затейница?

Наран в голос рассмеялся, наблюдая непривычное выражение счастья на лице старого архимага.

— Если бы не знал, что ты один из сильнейших магов разума Империи Адамастис, я бы подумал, что тебя околдовали.

Каракис совершенно серьезно посмотрел в глаза Нарану.

— Знаешь, мне порой кажется, что Инкара-Лада отнюдь не бесполезная богиня, а любовь не такое уж абстрактное чувство, придуманное романтиками, чтобы запудрить мозги Её пастве.

Наран подозрительно прищурился и голосом, в миг похолодевшим поинтересовался:

— Каракис, уж не передумал ли ты?!

— Наран, ты знаешь, мы уже по самую макушку увязли во всем этом, так что при всем желании, буде такое возникнет, я не отступлюсь.

— Тогда что с тобой происходит? С чего это ты вдруг заговорил о любви?

— Просто при встрече с Амат всколыхнулись старые воспоминания. Я же говорил, что мы четыреста лет назад чуть не поженились, но её фанатичная преданность Инкара-Лике поставила крест на всем, а я ушел вправлять мозги разбушевавшемуся Халифату. — Каракис тяжко вздохнул. — С тех самых пор мы виделись лишь однажды, если мне память не изменяет, на коронации позапрошлого императора. И то, я тогда после пяти минут разговора на теологические темы плевался несколько тандов.

Наран удивленно приподнял брови.

— Так как же тебе удалось Матрону-мать Ликийского монастыря затащить в постель?

— Наран, Ликийский монастырь, не смотря на слухи блуждающие в народе, не тюрьма. Ни послушницам, ни тем более настоятельницам ничто мирское не чуждо, да и не запрещено, а только ограничено уставом. — старый архимаг пожал плечами, — Мы с Амат познакомились когда она была еще только послушницей.

— Ладно, это твое личное дело, раз говоришь, что у нас появилось время то это очень даже хорошо.

Каракис покачал головой.

— У нас его сколько душе угодно, Наран. Амат отказалась забирать девчонку в монастырь совсем.

— Как так? — встрепенулся маг.

— В общем, я долго наблюдал за Мист, осторожно пообщался с ней и пришел к выводу, что она не станет фанатично поклоняться не только Инкара-Лике, но и любому другому богу. — в ответ на вопросительный взгляд, Каракис пояснил: — Окольными путями удалось выяснить, что в ее родном мире не так сильно выражено влияние богов, я бы даже сказал совсем не выражено. Девчонка относится резко отрицательно ко всем попыткам жесткого навязывания веры. Мягкие окольные пути, намеки и полунамеки она просто не замечает, пропуская все мимо ушей. При разговоре с настоятелем храма Инкара-Лады, когда он предложил ей вступить в ряды Ордена Семьи, Мист резко ощетинилась и чуть ли не послала его прямым народным текстом. Обозвала весь Орден какими-то сектантами, состроила непонятную фигуру, согнутую в локте прямо в лицо ошарашенному настоятелю и ушла. Я пришел к выводу, что дома с ней что-то произошло, отчего у нее такая реакция.

Наран одобрительно кивнул и налил в кубки вино. Сделав небольшой глоток, пожилой маг продолжил:

— Так вот, на свой страх и риск я позволил Амат встретиться с Мист и немного поговорить. Амат после разговора была сильно раздосадована на резкий отпор и недоверие со стороны девочки, потому и отказалась забирать ее в монастырь. Матрона-мать пришла к выводу, что если девочку запереть в храме, ничего хорошего это не принесет и Инкарра потеряет всякую ценность для ее обожаемой богини. Вот в общем-то, и все. — архимаг сделал еще один глоток вина. — Забыл упомянуть, что Амат остается при Храме. Она все еще надеется на успешный исход своей миссии.

Наран раздосадовано скривился:

— Не нравится мне все это.

— Не переживай. Амат не будет усердствовать, ведь понимает, что настойчивостью ей ничего не добиться, а мягкими уговорами, как я уже говорил, она тем более ничего не добьется. По крайней мере, прослежу за этим. Кроме того, если надо будет, снова сделаю ей предложение. Даст согласие — ей придется оставить пост Матроны-матери монастыря, а если откажется — придется убраться обратно в Лидаское аббатство.

Наран удивленно приподнял брови и поинтересовался:

— Ты пойдешь на такие жертвы?

— Ну, — пожилой маг иронично хмыкнул, — не такие уж это и жертвы. — Каракис отсалютовал бокалом Нарану. — За любовь, как бы кто к ней не относился.

Наран поддержал тост и осушил кубок, затем развернул свиток, пробежавшись глазами по ровным строчкам рун.

— С Амат получилось все просто замечательно, — задумчиво пробормотал Наран, — но подстраховаться все же стоит. Если Матрона-мать оставит пост, ей на смену придет не менее фанатичная особа, так что интригу с герцогом Илотским я останавливать не буду. Тем более Кейлон уже поднял все свои связи в высшем обществе Империи.

Каракис, поставив свой кубок на подлокотник широкого кресла, покосился на свиток, зажатый в руке своего оппонента.

— Не боишься отдавать девчонку в руки этого интригана?

— Плевать на интриги, главное чтобы он оградил Мист от притязаний храмовников и снял часть работы с нас. Пусть делает с ней что хочет, все равно она из Империи никуда не денется, да и нашим планам герцог никак помешать не сможет.

— Почему ты так думаешь?

— У девчонки чистая кровь, а он поддерживает связи с магами крови Индерона. — маг выдержал паузу, давая осмыслить озвученное, — Я только недавно понял, какой подарок преподнес герцогу, так что он при поддержке орков просто свяжет ее с каким-нибудь аристократическим родом Империи, в котором есть его кровь. В общем, поняв, что именно я ему предлагаю, он тут же ухватился за девчонку обеими руками. Наследника-то у него нет.

— А как же происхождение его крови? Ведь это же бастард самый натуральный!

— Да плевать он хотел со шпиля Храма Света на вопросы происхождения! — отмахнулся Наран, — В этом герцог не отличается от своих орочьих родственников. У них даже понятия бастард и мезальянс отсутствуют как таковые. Любой ребенок для старших праздник.

— Но мы-то в Империи! — возразил Каракис.

— Ну и что. — равнодушно пожал плечами Наран, — Влияния и состояния герцога хватит чтобы заткнуть любые шепотки за спиной, а в лицо вообще никто не посмеет вякнуть.

Одобрительно кивнув, Каракис поинтересовался:

— Что слышно из Халифата?

— Ничего особого, за исключением того, что халифат теперь Шайтен-Киарский. — пожилой маг удивленно уставился на своего оппонента, — Я вообще не предполагал такого развития событий! Род воинов пришел к власти, Айтер-Шайтен стал великим ханом, Ашарака-Ютен теперь визирь при нем, а роды Кату и Шайтер вообще прекратили свое существование. Вот так, друг мой. Там еще неспокойно, но Айтер железной рукой наводит порядок, еще полгода — год и мы вряд ли узнаем страну.

— Что ж, — огорченно вздохнул Каракис, — придется снова организовывать караваны в пограничье, так как Айтер, как пить дать отменит ритуал очищения. — Наран согласно кивнул, пожилой маг продолжил: — Хорошо хоть еще не заплатили за давешний караван и не надо беспокоиться о возвращении кристаллов. Как я понимаю, о том, чтобы разузнать о последних событиях сейчас и речи не идет?

— Угу. — Наран кивнул. — Любопытный нос тут же отрежут, что характерно вместе с головой. Хотя и узнавать ничего не надо, в свете последних данных все идеально укладывается в одну цепочку. — маг рассеянно улыбаясь крутил в руках серебряный кубок, время от времени взбалтывая его содержимое. Каракис вопросительно дернул головой: — И дураку понятно, что Род Шайтен, дорогой мой Каракис, — продолжил Наран, — стоит за всем, что происходило в последнее время в Халифате. В общем, он все и провернул, начиная с налета на дворец во время бури стихий и заканчивая беспорядками в Кату-Брасс, тьфу, теперь уже в Шайтен-Брасс. Присутствие орков в наемничьем отряде удивительно логично вписывается в эпизод с взрывом накопителей и тем, что маги там засекли остаточный фон энергии хаоса и земли. Скорее всего, были использованы амулеты какие-то, какие именно не установить.

— Индерону-то какая от этого польза?

— Ну, как же? — усмехнулся Наран. — Ты забыл о последних событиях, я имею в виду орочью девчонку в гареме Утак-Кату и повышение цен на установки сбора темной энергии для Халифата, Империи и ряда других государств. Думаю, каким-то образом Айтер узнал о том, что орчанка находится в гареме хана и, заручившись поддержкой Индерона, устроил переворот в Халифате. Индерон наверняка потребовал выдачи орчанки и отмены ритуала очищения, как только Айтер придет к власти. Так что они одним телодвижением решили две проблемы: устранили конкурента и вернули красноглазую в лоно семьи.

— Хм, занятно. — пробормотал Каракис. — А что по поводу полукровки и темных амулетов?

— Тоже оказалось отвлекающим маневром рода Шайтен. У того полукровки "вдруг" выбросившего на рынок сразу восемь темных амулетов наши соглядатаи видели родовую печатку Айтера. Сам понимаешь, такими вещами в Халифате не принято разбрасываться, к тому же с ним и старшими в одном отряде были воины рода Шайтен, вернувшиеся в стан подозрительно быстро. А именно практически через сутки после начала беспорядков в Шайтен-Брасс, следовательно, они покинули город либо одновременно, либо сразу после начала беспорядков. В результате хорошо спланированной акции, Айтер пополнил казну золотом, во время переворота золото имеет свойство с катастрофичной быстротой испаряться. И заодно блокировал торговлю на несколько дней, а вместе с ней и значительные силы, которые были оттянуты для наведения порядка во внешнем торговом кольце города, что позволило роду Шайтен добить остатки родов Шайтер и Кату малой кровью со своей стороны. В общем, полукровка вместе со старшими исчез еще по дороге в стан. Скорее всего, сейчас либо покоится под барханами, либо направляется в Росское Княжество вместе со старшими из отряда. Так как по моим данным именно в Росском Княжестве обосновались полномочные посланники Крови и Серебряного Молота. — Наран вновь наполнил кубки, передал Каракису второй и подняв его воскликнул: — Вот у кого надо учиться! Это же надо втайне от нас и даже шпионов Утак-Кату спланировать и привести в исполнение такую многоходовку! Уважаю! Да и Ашарака как оказывается не бесполезный теоретик, и не вчера родился. Вместо того чтобы умереть и не мешать, он стал визирем великого хана. В общем, мозгами боги не обделили.

Архимаги осушили кубки до дна, придя к совершенно неверным выводам.

* * *

— Слушай, борода ты безбородая, ты случаем грибов не обожрался?! — бушевал серебристо-серый оборотень на невозмутимого гнома. — Это что блин получается, вы, стало быть, отдыхаете, а мы с братишками вкалываем?! — позади Данте недовольно заворчали четверо громадных серых волков. — Тебе что, золота мало?!

Ороллин педантично заметил:

— Золота никогда мало не бывает.

— А не показать ли тебе где локоть сгибается, а?! — эндрау начал нервно расхаживать перед гномом, — Обходилось Рокайское герцогство как-то без нас и впредь обойдется, а ты, эксплуататор, забудь о том, чтобы нас припахать за спасибо живешь!

Проведя широченной ладонью по подбородку, заросшему густой щетиной, Ороллин усмехнулся.

— Дан, ты же сам сказал, что светить, как ты выражаешься, вторую ипостась лишний раз не стоит, а мы с тобой согласились. Особенно Ралого, которой ты дал обещание тренировать, наплевав на запрет Алетагро. Мы же все вместе решили, что пока ребята не смогут обернуться, мы задержимся в Рокайском герцогстве. Заодно отдохнем.

Оборотень сел и склонив косматую голову набок, пристально посмотрел гному в глаза.

— Ор, я прекрасно помню наш уговор, но какого хрена мы должны вкалывать в то время как вы как раз таки отдыхаете? Почему вы берете контракт, а мы за вас отдуваемся?! Мало того, что живем в лесу под открытым небом, так еще и работать блин должны! Это вообще как называется?!

Ороллин усмехнулся.

— Это называется разделением обязанностей. Мы охраняем Ралого, чтобы кто-нибудь снова не похитил девочку, а вы отрабатываете контракт. Все в целях конспирации, Дан.

Махнув хвостом, Данте раздраженно пробормотал:

— Рановато я вас простил, надо было промурыжить до самого Княжества.

Рассмеявшись, гном предпринял попытку потрепать оборотня по холке, Данте уже привычно огрызнулся, клацнув челюстями в хайхе от бесцеремонной ладони.

— Так что, вам и выполнять выгодный для любого отряда наемников контракт, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, особенно к тому, что мы с собой везем. Тем более что лучше вас никто не ориентируется в лесу. — оборотень фыркнул на это заявление, гном продолжил уговаривать: — Ну что вам стоит выследить и истребить кучку разбойников? Ты же сам рассказывал, что дома этим только и занимался.

— Занимался. — утвердительно качнул косматой головой эндрау, — Так и я же не дома!

— Ты пока еще член нашего отряда. — резонно заметил гном.

— Ор, мы только два дня как выбрались из долбанных песков, а ты уже контракт где-то надыбал!

— Где надыбал, там больше нет. — переняв стиль разговора Данте, гном выпятил широченную грудь и с гордостью добавил: — Между прочим, контракт от самой герцогини Рокайской!

— Да хоть от последней гулящей девки, етишкин свет! — оборотень снова дернул хвостом, подметая опавшую листву в траве, — Не, ну я фигею с тебя, Ор. Стоило простить, как тут же на шею уселся и ножки свесил. Блин, мы с братишками только налопались от пуза, и тут же ты нарисовался. Хрен сотрешь.

— Дан, от таких контрактов не отказываются.

— Ну, так и выполняйте его, я что запрещаю?

— Дан, ну как ты не понимаешь! Еще один провал будет несмываемым пятном на нашей репутации, даже после того как отряд расформируется. Наши в Рокайском герцогстве бывают часто, а значит узнают об этом факте в любом случае. — разгорячился Ороллин, — Сто лет будут попрекать этим, тебе это надо?

Данте коротко, но емко выругался, поминая "добрым и ласковым" всех без разбору и герцогство в частности. Переждав вспышку оборотня, гном продолжил увещевать:

— От нас с орками в лесу мало проку, а от Язуллы и Заллоса с Элкосом еще меньше. Они деревья-то видели только в оазисах и парках! Чатлан вообще маг, о нем даже не говорю. Логично предположить, что эндрау лучше всех подходят для выполнения контракта в лесной местности. Дан, соглашайся.

— Ты мне еще о дедукции расскажи, Шерлок Холмс комнатный. — буркнул Данте и с надеждой спросил, — Ор, от этого контракта что, реально никак не отмазаться, а?

— Блин, Дан, о чем я тебе уже битых полтанда толкую?! Думаешь, мы сами от него в восторге?! — гном всплеснул руками, — Пришел советник её светлости к нам на постоялый двор и поставил перед фактом, благо оплату смогли нормальную выбить. Короче, вы с ребятами выслеживаете шайку разбойников, орудующую на тракте от Райтонрок и все на этом. Только парочку оставьте для допроса. — гном великодушно махнул рукой. — Все трофеи ваши, я по-дружески помогу продать, что не понадобится... за небольшую благодарность.

— Кто бы сомневался. — усмехнулся оборотень, затем поднялся с земли и встряхнулся. — Ангел с тобой, Ор. У меня только один вопрос, трупы предъявлять обязательно?

— А как же! Все как обычно.

— Ор, я-то, откуда знаю как обычно?

— Ну да, ну да. — согласно покивал гном. — Всех разбойников обычно развешивают на деревьях ногами вверх вдоль дорог. Без голов естественно.

— Это типа для того, чтобы наглядно показать, что местная власть не просто так налоги с обывателей взимает? — гном утвердительно кивнул. — Симпатичная практика. Хотя у меня на родине тоже когда-то давно так развлекались. И напоследок маленький такой нюанс, как ты себе представляешь эндрау, развешивающего на деревьях такие веселенькие гирлянды?

— Вы их выследите, ну а мы уж развесим как-нибудь. — пожал плечами Ороллин.

— Фиг с тобой, борода. — оборотень с наслаждением потянулся и обернувшись к четверым эндрау коротко что-то прорычал, оборотни тут же бесшумно растворились в густом подлеске. — Пошли, давай, провожу до тракта, заодно поговорим по дороге.

Приноровившись к шагу оборотня, гном пристроился рядом и поинтересовался:

— Куда ребята убежали?

— Будем ловить на живца, то есть на караваны. В общем, братишек отправил дальше по тракту, посмотрят, что да как, а я с этого конца покараулю. — Ороллин укоризненно покосился на Данте, бредущего с невозмутимым видом. — Ор, мне откровенно влом прочесывать весь лес по обеим сторонам тракта, так что не смотри на меня, будто бы я тебе денег немеряно должен. Нам с братишками работать, значит, нам и принимать решение о том, как именно её выполнять. Все, этот вопрос закрыт. Ты мне лучше расскажи, почему эту шайку ловят наемники, а не гвардейцы или на худой конец не стража Райтонрок? И самое главное, почему так долго? Два года для главного тракта все же многовато.

Ороллин презрительно фыркнул, показывая свое отношение к перечисленным воинским формированиям.

— Пробовали, все без толку. Как только стража организовывает прочесывание леса, разбойники исчезают, и от места нападения проследить следы они не могут. Потому герцогиня через советника и наняла нас втайне от стражи.

— Ясно, стража внутри стен элита, вне стен лохи, а нанять пару тройку опытных охотников либо гном душит, либо охотников за людей не считают.

— Ты прав в обоих своих предположениях, Дан.

— Угу, и яйца серой гильдии дверью прищемить тоже не догадались, я так понимаю? — Ороллин неопределенно пожал плечами, — Эх, ладно, будем работать с тем, что есть. Попроси Заллоса с Элкосом, пусть понюхают воздух в Райтонрок, ведь куда-то же работники ножа и топора сбывают краденое. Не может такого быть, чтобы у них не было подельников в городе, а то и в страже. Кто-то же их предупреждает о рейдах.

— Попрошу, мне не в тягость. Да и рейды эти, только одно название. Гвардейцы каждый день патрулируют тракт, и стража изредка на него наведывается.

— Это те консервные банки, громыхающие латами на пять айров окрест и есть гвардейцы? — Ороллин кивнул, оборотень в удивлении округлил глаза. — То-то они поймать никого не могут, тем более, что эти броневики и отъезжают-то недалеко совсем. А вчера по ходу дела мы с братишками видели рейд стражи. Я-то еще думал, что это за мужики в кирасах и с алебардами полдня вино пили да препохабнейшие песни на весь лес горланили, потом ещё почти до темноты свои алебарды разыскивали. М-да, если особо не борзеть с такой стражей эта банда тут вечно сидеть может.

— Вот и займитесь ими, чтобы не сидели.

— Ладно, борода, бывай. — оборотень растворился в кустах, гном размеренным шагом направился обратно в город.

Данте следовал за гномом в некотором удалении до самой кромки леса, постоянно принюхиваясь и прислушиваясь. Не заметив слежки за Ороллином, оборотень удобно устроился в кустах в прямой видимости ворот Райтонрок и задремал, переваривая оленя.

Весь остаток дня и ночь эндрау вполглаза наблюдал за крестьянскими повозками, экипажами знати и зажиточных горожан, а так же присматривался к каждому всаднику, но так ничего подозрительного и не заметил. С восходом Эйфель-Тиль в десятируайховой стене между двумя круглыми башнями с дозорными на них открылись ворота, выпустившие из своего чрева караван, состоящий из трех повозок с запряженными в них тяжеловозами. Охрана, на взгляд оборотня, оказалась жиденькой, состояла всего из пяти конных наемников и трех лучников, сидящих на козлах вместе с возницами. Купец вольготно расположился на тюках первой повозки и, разметав руки по сторонам, сладко посапывал. Оценив загруженность повозок по тяжелому ходу, Данте пробормотал:

— Мага нет, а восемь человек охраны, не считая купца и трех возничих, как-то даже не серьезно. Грабь, не хочу.

Как только караван поравнялся с Данте, оборотень неспешной трусцой последовал параллельно ему, время от времени, обгоняя его и переходя на другую сторону широкого тракта, возвращался обратно. Бегая кругами вокруг ничего не подозревающих путников, Данте с каждым тандом злился все больше и больше. От братьев вестей тоже не было.

К исходу вторых суток, Данте уже апатично и наплевав на все, взывал вслух, временами переходя на громкий вой, чем пугал лошадей и не давал спать караванщикам уже вторую ночь и расслабиться днем.

— Разбойники, АУ-У-У!

— Разбойнички, ну АУ-У-У же!!

— АУ-У-У, разбойники, мать вашУ-У-У!!!

К полудню третьего дня на голодный вой Данте, мелодично выводящего во всю глотку "Сосиска" группы Король и Шут, отозвались братья. Экитармиссен приволок молодую косулю, тут же по-братски разделенную на пять частей и съеденную вместе с костями. После легкого перекуса, лес начали оглашать уже пять глоток заметно подобревших эндрау, тональность воя изменилась. Оборотни завыли "В лесу родилась ёлочка", безумно понравившаяся оборотням. Данте правильно песню перевести не смог, но мелодия четырем оборотням запала в душу, особенно исполняемая мелодичными переливами волчьего воя в пять луженых глоток. К удивлению Данте экспромтом, как в камере, он больше ничего спеть тоже не смог, а, чуть позже расспросив спутников о песне звучавшей на арене, выяснил, что никто кроме него слов вообще не слышал, лишь странную для этого мира музыку, да и то вспомнили, только когда он об этом спросил.

Бледные и осунувшиеся с синяками под глазами от недосыпа караванщики нервно шарахались от каждого звука, со страхом прислушиваясь к непрекращающемуся вою по обеим сторонам дороги и судорожно сжимая оружие в руках. Лучники прижимали к груди ножи, так как опустошили колчаны еще сутки назад, пытаясь подстрелить изредка мелькавших эндрау. Бедные лошади испуганно храпели, тряслись, покрылись пеной, и все время порывались понести, возницам и всадникам лишь титаническими усилиями удавалось их удержать. А оборотни словно и не на задании затеяли концерт по заявкам. Своим собственным.

После "ёлочки" стая затянула колыбельную про серого волчка, который придет и укусит за бочок, затем пошли мелодии из "Бременских музыкантов". Купец чуть разрыв сердца не получил, в первый раз услышав бас из леса прорычавший: — Е-ее, исполняющий партию осла.

Внезапно оборвавшийся волчий концерт караванщики восприняли манной небесной, повалившиеся деревья, отрезавшие путь вперед и назад посчитали добрым знаком, а появившимся грабителям вообще обрадовались как маме родной.

— Избавители вы мои-и! — запричитал купец, потерявший в весе за три дня пути кутаров пять как минимум. Проворно спрыгнув с повозки и бухнувшись на колени перед обескураженным главарем работников ножа и топора, размазывая слезы радости по грязному лицу. (Отойти от повозок люди боялись даже по нужде, не говоря о том, чтобы умыться). — Забирайте все, только проводите нас подальше от эндрау!!!

— Ополоумел? В наших лесах эндрау отродясь не бывало. — пробормотал главарь банды лесных разбойников, черноволосый, бородатый мужик могутного телосложения в темно-коричневой кожаной броне и вооруженный топором. От неожиданности остальные разбойники опустили рогатины и приспустили тетивы на луках.

— Нас три дня стая эндрау сопровождает! — истерично заверещал купец, караванщики только кивали и с мольбой в глазах смотрели на бородатого главаря. — Все воют и воют, воют и воют, воют и воют. — повторял плачущий мужчина раскачиваясь на коленях словно душевно-больной.

— Ну, слышали мы волчий вой в дали, так обычный же. — сказал кто-то из разбойников, остальные поддержали его высказывание.

— Так, скидывайте все с повозок, с себя золото, серебро, украшения. — скомандовал главарь, и великодушно добавил: — Оружие и своих кляч с повозками можете оставить себе, я сегодня добрый.

Караванщики, словно и не обессиленные трехдневным бессонным переходом споро сбросили все с повозок, вытряхнули карманы и оборвали тесемки поясных кошелей. Грабители, находясь под впечатлением происходящего помогли убрать дерево с дороги, караванщики тут же со словами благодарности сорвались с места загоняя лошадей.

Коренастый мужик, провожая глазами путников, ткнул локтем в бок главаря шайки разбойников:

— Косой, ты хоть что-то понял?

Главарь, почесав обухом топора макушку, покачал головой.

— Ни Дантара. — как только караван скрылся за поворотом, Косой словно очнулся и рявкнул на застывших подельников: — А ну, харалы, быстро похватали добро и в лес!

Пять пар янтарных глаз пофыркивая, наблюдали из кустов за представлением. Серебристо-серый оборотень тихо прошептал братьям:

— Сейчас никого не трогаем, сначала проследим куда они направятся, как и кому отправят весточку, выспимся и подкрепимся, и только потом устраиваем ночь кровавых лун. — тихое одобрительное ворчание было ответом.

* * *