Похоть на кончиках пальцев ног

Название: Похоть на кончиках пальцев ног

Автор: Небо в глазах ангела

Артер: Dzin_

Бета: Savaa и Krisana

Пейринг: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанр: романс

Тип: слэш, реал

Размер: 23 500 слов

Саммари: к благородному происхождению прилагается не только внушительный счет в банке, но и богатая коллекция семейных скандалов, один из которых и приводит нашего героя в элитный spa-салон, предоставляющий клиентам весь спектр разнообразных услуг по уходу за собой — от банальных стрижки и маникюра до тайского массажа, шоколадного обертывания и татуажа.

Предупреждение: — сомнительное согласие, флафф. А еще автор традиционно обожает своих героев, поэтому готов устраивать их личное счастья вопреки цинизму мира, в ущерб реалистичности.

— если в тексте все еще остались ошибки, это полностью на совести автора, с детства страдающего хронической невнимательностью .

Благодарности:

1. Спасибо [L]Dzin_[/L] за иллюстрации, но, самое главное, за сам Биг Бэнг.

2. Спасибо большое мои первым читателям [L]Savaa[/L] и [L]Krisana[/L], благодаря которым этот рассказ получился таким, каким получился.

3. Спасибо всем моим читателям, которые всегда ждут мои новые рассказы.

ПОХОТЬ НА КОНЧИКАХ ПАЛЬЦЕВ НОГ

Я не говорю, что он правильно сделал, но ты

− А мужику ты делал когда-нибудь массаж ног?

Из кинофильма 'Криминальное чтиво'

Даниэль сам себя считал странным. Он никогда этим не бравировал, не пытался возвести в культ, но и не старался вписаться в общепринятый шаблон нормальности. Впрочем, гордости ему это не добавляло. Стержнем, который не позволял данному обстоятельству превратиться в непрекращающуюся головную боль и сделать из Даниэля неудачника, стал банальный постулат: люди ему были не нужны. Его ищущей, творческой натуре было нескучно в собственной черепной коробке, что начисто избавляло от стремления лезть в чужие мозги и вникать в чужие проблемы.

Друзей у него как таковых не было, хотя приятели липли к нему со всех сторон. В постоянной девушке он так же не нуждался. Его странности, которые при шапочном знакомстве неискушенные личности принимали за шарм и загадочность, привлекали к нему девиц всех категорий. Выбрать из предложенного разнообразия развлечение на одну ночь — не составляло труда. Но Даниэль девичьим вниманием не злоупотреблял, что благотворно влияло на его имидж загадочного мечтателя и ловеласа. Порой организм требовал разрядки, и он не стеснялся брать, если давали, и не пытался подвести под элементарное потворство животным инстинктам глубокую теоретическую базу.

Кому-то могло показаться, что наш герой был ленив, что, к сожалению, типично для молодых людей его круга, не встречающих на жизненном пути должных преград, только преодолевая которые можно узнать истинный вкус жизни, почувствовать запах борьбы. Даниэль происходил из весьма уважаемой семьи, ведущей свою историю со времен первых колонистов. Неудивительно, что к такому происхождению прилагался не только внушительный счет в банке, но и богатая коллекция семейных скандалов, один из которых и привел нашего героя в элитный spa-салон, предоставляющий клиентам весь спектр разнообразных услуг по уходу за собой − от банальных стрижки и маникюра до тайского массажа, шоколадного обертывания и татуажа.

Восьмилетний Даниэль гостил у бабушки — сухой леди в летах, которая для заботы о внуках в летний период приглашала специальную няню, предпочитая лишний раз не сталкиваться с отпрысками благородного семейства на обширной территории своего поместья. В этот год дядя Джон, младший брат матери Даниэля и единственный из детей старой леди, которого она так и не отпустил от себя, повесился в мансарде. В памяти восьмилетнего Даниэля навсегда запечатлелись узкие ступни с удивительно длинными пальцами, изящные щиколотки и крепкие икры с белоснежной кожей, пронизанной тонкими, светлыми волосками. Ноги самоубийцы покачивались на уровне его глаз и с тех пор в неоднократно повторяющихся снах приводили в оцепенение и тихий, восхищенный трепет. Такие красивые, как контуры бабочки, по прихоти судьбы вывернувшей свои крылья наизнанку.

В отличие от большинства сокурсников в деньгах он не нуждался, поэтому в spa-салон его привели не финансовые затруднения, а фетиш. От студенческого приятеля, у которого была интрижка с одной из местных работниц в зале тайского массажа, Даниэль узнал о вакансии в маникюрном зале. Опыта у него не было, зато наличествовали личное обаяние, привлекательная внешность и ореол загадочности и легкого декаданса. Неизвестно, что из этого перечня сомнительных достоинств подкупило Эдвинга, хозяина салона. Наиболее вероятно, что стареющий гей банально запал на свеженького мальчика, и с легкой хозяйской руки Даниэлю было предложено пари. О том, что он никогда не работал в их бизнесе, Эдвинг догадался с первого взгляда. Впрочем, Даниэль и не стремился обмануть возможного работодателя.

− Удиви меня, − белозубо улыбнулся Эдвинг. — Один сеанс, и если тебе удастся произвести впечатление, возьму на испытательный срок и допущу до клиентов. Если же нет, тебя ждет моя временно одинокая постель.

− На одну ночь, − легко согласился Даниэль. — Но мне нужна неделя на подготовку.

− Три для. Я не собираюсь держать вакансию дольше, даже для такого милого мальчика.

Даниэль выдержал паузу, не отводя взгляда от лица потенциального нанимателя, потом без лишних слов кивнул и удалился. В нем впервые проснулся настоящий азарт. Он жаждал победить в этом пари и готов был пожертвовать многим.

Все отведенное на подготовку время он разрабатывал саму концепцию таинства и лепил из себя будущего великого мастера. Начал с внешности и просмотра каталогов с профессиональной атрибутикой, закончил разработкой особой манеры речи, с легким акцентом, которую планировал применять только при общении с клиентами, и прогулкой по блошиному рынку. Провел полевые испытания на парочке приятелей, получил от каждого двести баллов по сто балльной шкале, и на четвертый день был принят на работу без испытательного срока. Настолько ему удалось впечатлить искушенного Эдвинга. Фраза о том, что проводить свои сеансы он согласен только для мужчин, прибавила в его копилку еще парочку бонусных баллов, и его первыми клиентами стали приятели Эдвинга по гей-тусовке. Почти все пытались заигрывать с новоиспеченным мастером педикюра, но Даниэль без особого труда держал всех на расстоянии. Сам Эдвинг тоже пристрастился проводить часы глубокой релаксации в кресле для педикюра и неоднократно намекал, что Даниэлю достаточно щелкнуть пальцами, и он вытряхнет из своей постели всех прочих, оставив место для него одного. Даниэль отшучивался, но интригу держал мастерски. Даже Эдвинг не мог сказать наверняка, кого он предпочитает в постели. Тем не менее, у них сложились достаточно доверительные отношения. Хозяин уважал Даниэля за профессионализм, который быстро стал ощутимо сказываться на общей прибыли салона. Дошло до того, что на массаж ног и педикюр к Даниэлю стали записываться за месяц. И это при том, что вместо оговоренных в первоначальном контракте двух дней в неделю, он согласился принимать клиентов по субботам и воскресеньям. Разумеется, за двойную ставку, но всерьез пристрастившихся к нему постоянных клиентов это не отталкивало, напротив, лишний раз позволяло прочувствовать свою элитарность. Иногда Даниэль начинал казаться себе дорогой проституткой: с задушевным разговором, но без интима. И ему это нравилось. Он даже начал подумывать о переводе с экономического факультета на психологический, но пока дальше праздных размышлений и беглого просмотра одолженных у знакомого книг по поведенческой психологии дело не шло. Любимая работа стала смыслом жизни, залогом успеха и процветания, и именно в такой момент судьба поставила перед фактом, что настало время все кардинально поменять. Истинное счастье всегда недолговечно, иначе какое это счастье?

Рэдклиф Маклрой был птицей высокого полета, воротилой бизнеса и человеком, чей статус в определенных кругах позволял не беспокоиться о репутации. Политика, к примеру, его тем и не привлекала, что 'бедным' конгрессменам приходилось едва ли не из штанов выпрыгивать, лишь бы выглядеть в глазах электората лучше, чем они есть на самом деле. Рэдклифу претило заигрывать с общественным мнением, поэтому он предпочитал властвовать из-за ширмы. Где бы были все эти политические деятели, если бы их избирательные компании не финансировали такие же теневые хозяева жизни, как он.

Салон 'Оноре' ему посоветовал конкурент. Один из немногих, сцепившись с которыми Рэд предпочел разойтись на исходные позиции: ничего не получив, но оставшись при своем. Иначе пришлось бы вести борьбу до полной и безоговорочной капитуляции, бросив в горнило конфликта все свободные ресурсы. Но кому в их кругах нужна пиррова победа? Поэтому время от времени они встречались на нейтральной территории, обсуждали последние сплетни и между делом подтверждали ранние договоренности. Однажды Алистер появился на встрече подозрительно довольным собой, Рэд это заметил и позволил себе легкое любопытство в излюбленной, немного саркастической манере. Старый перечник не обиделся. Давно свыкся с молодым конкурентом, Рэд быстро отучил считать себя недальновидным выскочкой. Так что Алистер, в знак особого расположения, презентовал ему визитку уникального, как он выразился, мастера массажа и релаксации, не вдаваясь при этом в подробности, какие именно услуги тот оказывает, и они спокойно перешли к делам.

Возможно, Рэд никогда бы не попал в 'Оноре', если бы визитная карточка не выпала из кармана во время посещения Эмили — его совсем еще юной содержанки, которой взбрело в голову полюбопытствовать, что же это за уникальный спектр услуг. Рэд как раз курил в постели после секса, поэтому не возражал, когда милая Эм набрала указанный на карточке номер, пощебетала с телефонной трубкой и неожиданно проинформировала, что на этот месяц запись уже не ведётся, только на конец следующего. Рэда неожиданно задел вежливый отказ, он забрал у Эмили трубку и сам включился в разговор с приятным женским голосом.

− Предайте мастеру мою настоятельную просьбу.

− Сэр, мастер Дани никогда не берет клиентов сверх основного списка.

− За любые деньги, − припечатал Рэд, раздражаясь все больше. Вся расслабленность куда-то подевалась, и даже Эм, игриво устроившаяся у него за спиной и начавшая разминать закаменевшие плечи, только раздражала.

− Прошу прощения, но...

− Передайте ему, я заеду завтра.

− Но мастера не будет в салоне.

− Вот и прекрасно, побеседуем с вашим хозяином.

Он нажал отбой и невидяще уставился перед собой. И с чего его так задела эта ситуация? Потому что ему уже давно никто так однозначно не отказывал. Эмили сразу же проинформировала, от чьего имени собирается сделать заказ, но на его имя не прореагировали. Не Алистер ли все это подстроил? Старый лис был хитер и коварен, Рэд не собирался спускать подобные шутки.

Самое интересное, выяснилось, что Алтстер тут совершенно не при чем. Его самого заставили ждать, прежде чем допустили в личный кабинет к этому таинственному мастеру Дани. С ударением на последнем слоге. Через полтора месяца, входя в кабинет для педикюра, как значилось на золотой табличке, Рэд отстраненно размышлял настоящее это имя или псевдоним. Это не сильно его волновало, но Эдвингу, с которым они вполне продуктивно пообщались и разошлись довольные друг другом, удалось разжечь его любопытство. Не сказать, что Рэд ждал знакомства с Дани с нетерпением, но некий флер заинтересованности, определенно, присутствовал.

В кабинет его препроводила миниатюрная брюнетка азиатской внешности. В этом сезоне азиатки были в моде, хотя сам Рэд предпочитал девушек исключительно европейской наружности. Ему нравились скандинавские блондинки, типа Никиты из старого сериала, запомнившегося ему как раз главной героиней. Мастера нигде не было видно. Но обстановка, в которой оказался Рэд, была примечательной

Первое, что привлекло его внимание — гобелены на стенах. Ангелы, рыцари, драконы, крылатые кони — эпично. За разноцветием полотен не было видно самих стен. Под каждым из них прямо на полу стояли пятиконечные канделябры с круглыми лампами вместо свечей. Сверху на тонких плетеных лианах свисали круглые, матовые шары, так же выполнявшие функцию дополнительного освещения. Под ногами опять-таки был гобелен — маковое поле в лучах рассвета. В целом кабинет мастера производил странное впечатление и навевал смутные, до конца не оформившиеся ассоциации.

В центре помещения, подобно трону, возвышалось кресло. Девушка подвела Рэда к нему и предложила присесть. Тот насмешливо фыркнул, но предложением воспользовался. Она отошла в сторону, присела на корточки и чем-то зашуршала. Он не успел рассмотреть, что она делает. Прямо над ним неожиданно вспыхнул яркий свет, своим нескончаемым потоком отрезав круг с креслом от остального помещения.

− Вам удобно? — глубокий, грудной голос с легким, не опознаваемым акцентом, раздался откуда-то сзади. Как явление ангела в божественном свете. Ассоциация была навязчивой, но недолговечной.

− Вполне, − Рэд и сам не ожидал, что его собственный голос прозвучит так скованно.

− Немного музыки?

− Пожалуй, − поспешил реабилитироваться он и откликнулся весьма небрежно. И ужаснулся про себя. Перед кем он тут бисер метать собрался? И, главное, ради чего?

− Что предпочитаете?

К третьему вопросу, произнесенному все тем же колоритным, но безликим голосом, Рэд окончательно пришел в себя.

− Тоже, что и вы, − ответил он по-французски, решив отыграться и деморализовать порочного ангела, который ухитрился на целых минут пять содрать с него маску небожителя и властелина жизни.

Но у него ничего не получилось. В ответ прозвучал прононс с великолепной грассирующей 'р'. Либо этот Дани, действительно, имел французские корни, либо сказывалась обширная языковая практика.

− Благодарю. Я предпочитаю, − именно на этих словах Рэд, наконец, увидел говорившего, − музыку чужого дыхания.

− Ваше собственное не настолько мелодично?

− Редкому художнику нравится собственный автопортрет.

Рэд был доволен собой. Продолжать элегантную пикировку, когда перед тобой появляется нечто — дорогого стоит. Во-первых, по звучанию голоса Рэд решил, что Дани его ровесник, если не старше, но перед ним предстало юное создание от силы лет двадцати — двадцати двух. Никаких шелковых кимоно или стандартной формы, типа медицинской. Ангельской тоги тоже не наблюдалось. На парне была белая рубашка без рукавов с небрежно вышитым красным маком в области сердца. Светло-голубые джинсы, закатанные до колен, сложносочиненный пояс из нескольких массивных цепочек, к каждой из которых с помощью карабинов цеплялись какие-то непонятные футляры разных форм и размеров. И завершали композицию тапочки в форме кошачьих лап, белые, пушистые, с металлическими коготками и, судя по всему, розовыми, каучуковыми подушечками на пятках. Костюм, конечно, нестандартный, больше подходящий для карнавала. Не забыть нацепить на голову кошачьи ушки. Но цеплять-то как раз было не на что. То есть голова наличествовала, а вот волос на ней не было. Зато имелась замысловатая татуировка, которую, сидя в кресле, не очень получалось рассмотреть.