Похоть на кончиках пальцев ног

Название: Похоть на кончиках пальцев ног

Автор: Небо в глазах ангела

Артер: Dzin_

Бета: Savaa и Krisana

Пейринг: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанр: романс

Тип: слэш, реал

Размер: 23 500 слов

Саммари: к благородному происхождению прилагается не только внушительный счет в банке, но и богатая коллекция семейных скандалов, один из которых и приводит нашего героя в элитный spa-салон, предоставляющий клиентам весь спектр разнообразных услуг по уходу за собой — от банальных стрижки и маникюра до тайского массажа, шоколадного обертывания и татуажа.

Предупреждение: — сомнительное согласие, флафф. А еще автор традиционно обожает своих героев, поэтому готов устраивать их личное счастья вопреки цинизму мира, в ущерб реалистичности.

— если в тексте все еще остались ошибки, это полностью на совести автора, с детства страдающего хронической невнимательностью .

Благодарности:

1. Спасибо [L]Dzin_[/L] за иллюстрации, но, самое главное, за сам Биг Бэнг.

2. Спасибо большое мои первым читателям [L]Savaa[/L] и [L]Krisana[/L], благодаря которым этот рассказ получился таким, каким получился.

3. Спасибо всем моим читателям, которые всегда ждут мои новые рассказы.

ПОХОТЬ НА КОНЧИКАХ ПАЛЬЦЕВ НОГ

Я не говорю, что он правильно сделал, но ты

говоришь, что массаж ног ничего не значит, а я

говорю, что значит. Я миллиону женщин делал

миллион раз массаж ног, и всякий раз

это что-то значило. Мы просто притворяемся,

что это ничего не значит. В этом-то весь смак.

Это происходит, никто ничего не говорит,

но ты все понимаешь, она все понимает...

..........................

− Вот только не надо мне рассказывать

про массаж ног − я эксперт по массажу ног.

− Много раз делал?

− Черт возьми, у меня такая техника − ни щекотки, ничего.

− А мужику ты делал когда-нибудь массаж ног?

Из кинофильма 'Криминальное чтиво'

Даниэль сам себя считал странным. Он никогда этим не бравировал, не пытался возвести в культ, но и не старался вписаться в общепринятый шаблон нормальности. Впрочем, гордости ему это не добавляло. Стержнем, который не позволял данному обстоятельству превратиться в непрекращающуюся головную боль и сделать из Даниэля неудачника, стал банальный постулат: люди ему были не нужны. Его ищущей, творческой натуре было нескучно в собственной черепной коробке, что начисто избавляло от стремления лезть в чужие мозги и вникать в чужие проблемы.

Друзей у него как таковых не было, хотя приятели липли к нему со всех сторон. В постоянной девушке он так же не нуждался. Его странности, которые при шапочном знакомстве неискушенные личности принимали за шарм и загадочность, привлекали к нему девиц всех категорий. Выбрать из предложенного разнообразия развлечение на одну ночь — не составляло труда. Но Даниэль девичьим вниманием не злоупотреблял, что благотворно влияло на его имидж загадочного мечтателя и ловеласа. Порой организм требовал разрядки, и он не стеснялся брать, если давали, и не пытался подвести под элементарное потворство животным инстинктам глубокую теоретическую базу.

Кому-то могло показаться, что наш герой был ленив, что, к сожалению, типично для молодых людей его круга, не встречающих на жизненном пути должных преград, только преодолевая которые можно узнать истинный вкус жизни, почувствовать запах борьбы. Даниэль происходил из весьма уважаемой семьи, ведущей свою историю со времен первых колонистов. Неудивительно, что к такому происхождению прилагался не только внушительный счет в банке, но и богатая коллекция семейных скандалов, один из которых и привел нашего героя в элитный spa-салон, предоставляющий клиентам весь спектр разнообразных услуг по уходу за собой − от банальных стрижки и маникюра до тайского массажа, шоколадного обертывания и татуажа.

Восьмилетний Даниэль гостил у бабушки — сухой леди в летах, которая для заботы о внуках в летний период приглашала специальную няню, предпочитая лишний раз не сталкиваться с отпрысками благородного семейства на обширной территории своего поместья. В этот год дядя Джон, младший брат матери Даниэля и единственный из детей старой леди, которого она так и не отпустил от себя, повесился в мансарде. В памяти восьмилетнего Даниэля навсегда запечатлелись узкие ступни с удивительно длинными пальцами, изящные щиколотки и крепкие икры с белоснежной кожей, пронизанной тонкими, светлыми волосками. Ноги самоубийцы покачивались на уровне его глаз и с тех пор в неоднократно повторяющихся снах приводили в оцепенение и тихий, восхищенный трепет. Такие красивые, как контуры бабочки, по прихоти судьбы вывернувшей свои крылья наизнанку.

В отличие от большинства сокурсников в деньгах он не нуждался, поэтому в spa-салон его привели не финансовые затруднения, а фетиш. От студенческого приятеля, у которого была интрижка с одной из местных работниц в зале тайского массажа, Даниэль узнал о вакансии в маникюрном зале. Опыта у него не было, зато наличествовали личное обаяние, привлекательная внешность и ореол загадочности и легкого декаданса. Неизвестно, что из этого перечня сомнительных достоинств подкупило Эдвинга, хозяина салона. Наиболее вероятно, что стареющий гей банально запал на свеженького мальчика, и с легкой хозяйской руки Даниэлю было предложено пари. О том, что он никогда не работал в их бизнесе, Эдвинг догадался с первого взгляда. Впрочем, Даниэль и не стремился обмануть возможного работодателя.

− Удиви меня, − белозубо улыбнулся Эдвинг. — Один сеанс, и если тебе удастся произвести впечатление, возьму на испытательный срок и допущу до клиентов. Если же нет, тебя ждет моя временно одинокая постель.

− На одну ночь, − легко согласился Даниэль. — Но мне нужна неделя на подготовку.

− Три для. Я не собираюсь держать вакансию дольше, даже для такого милого мальчика.

Даниэль выдержал паузу, не отводя взгляда от лица потенциального нанимателя, потом без лишних слов кивнул и удалился. В нем впервые проснулся настоящий азарт. Он жаждал победить в этом пари и готов был пожертвовать многим.

Все отведенное на подготовку время он разрабатывал саму концепцию таинства и лепил из себя будущего великого мастера. Начал с внешности и просмотра каталогов с профессиональной атрибутикой, закончил разработкой особой манеры речи, с легким акцентом, которую планировал применять только при общении с клиентами, и прогулкой по блошиному рынку. Провел полевые испытания на парочке приятелей, получил от каждого двести баллов по сто балльной шкале, и на четвертый день был принят на работу без испытательного срока. Настолько ему удалось впечатлить искушенного Эдвинга. Фраза о том, что проводить свои сеансы он согласен только для мужчин, прибавила в его копилку еще парочку бонусных баллов, и его первыми клиентами стали приятели Эдвинга по гей-тусовке. Почти все пытались заигрывать с новоиспеченным мастером педикюра, но Даниэль без особого труда держал всех на расстоянии. Сам Эдвинг тоже пристрастился проводить часы глубокой релаксации в кресле для педикюра и неоднократно намекал, что Даниэлю достаточно щелкнуть пальцами, и он вытряхнет из своей постели всех прочих, оставив место для него одного. Даниэль отшучивался, но интригу держал мастерски. Даже Эдвинг не мог сказать наверняка, кого он предпочитает в постели. Тем не менее, у них сложились достаточно доверительные отношения. Хозяин уважал Даниэля за профессионализм, который быстро стал ощутимо сказываться на общей прибыли салона. Дошло до того, что на массаж ног и педикюр к Даниэлю стали записываться за месяц. И это при том, что вместо оговоренных в первоначальном контракте двух дней в неделю, он согласился принимать клиентов по субботам и воскресеньям. Разумеется, за двойную ставку, но всерьез пристрастившихся к нему постоянных клиентов это не отталкивало, напротив, лишний раз позволяло прочувствовать свою элитарность. Иногда Даниэль начинал казаться себе дорогой проституткой: с задушевным разговором, но без интима. И ему это нравилось. Он даже начал подумывать о переводе с экономического факультета на психологический, но пока дальше праздных размышлений и беглого просмотра одолженных у знакомого книг по поведенческой психологии дело не шло. Любимая работа стала смыслом жизни, залогом успеха и процветания, и именно в такой момент судьба поставила перед фактом, что настало время все кардинально поменять. Истинное счастье всегда недолговечно, иначе какое это счастье?

Рэдклиф Маклрой был птицей высокого полета, воротилой бизнеса и человеком, чей статус в определенных кругах позволял не беспокоиться о репутации. Политика, к примеру, его тем и не привлекала, что 'бедным' конгрессменам приходилось едва ли не из штанов выпрыгивать, лишь бы выглядеть в глазах электората лучше, чем они есть на самом деле. Рэдклифу претило заигрывать с общественным мнением, поэтому он предпочитал властвовать из-за ширмы. Где бы были все эти политические деятели, если бы их избирательные компании не финансировали такие же теневые хозяева жизни, как он.

Салон 'Оноре' ему посоветовал конкурент. Один из немногих, сцепившись с которыми Рэд предпочел разойтись на исходные позиции: ничего не получив, но оставшись при своем. Иначе пришлось бы вести борьбу до полной и безоговорочной капитуляции, бросив в горнило конфликта все свободные ресурсы. Но кому в их кругах нужна пиррова победа? Поэтому время от времени они встречались на нейтральной территории, обсуждали последние сплетни и между делом подтверждали ранние договоренности. Однажды Алистер появился на встрече подозрительно довольным собой, Рэд это заметил и позволил себе легкое любопытство в излюбленной, немного саркастической манере. Старый перечник не обиделся. Давно свыкся с молодым конкурентом, Рэд быстро отучил считать себя недальновидным выскочкой. Так что Алистер, в знак особого расположения, презентовал ему визитку уникального, как он выразился, мастера массажа и релаксации, не вдаваясь при этом в подробности, какие именно услуги тот оказывает, и они спокойно перешли к делам.

Возможно, Рэд никогда бы не попал в 'Оноре', если бы визитная карточка не выпала из кармана во время посещения Эмили — его совсем еще юной содержанки, которой взбрело в голову полюбопытствовать, что же это за уникальный спектр услуг. Рэд как раз курил в постели после секса, поэтому не возражал, когда милая Эм набрала указанный на карточке номер, пощебетала с телефонной трубкой и неожиданно проинформировала, что на этот месяц запись уже не ведётся, только на конец следующего. Рэда неожиданно задел вежливый отказ, он забрал у Эмили трубку и сам включился в разговор с приятным женским голосом.

− Предайте мастеру мою настоятельную просьбу.

− Сэр, мастер Дани никогда не берет клиентов сверх основного списка.

− За любые деньги, − припечатал Рэд, раздражаясь все больше. Вся расслабленность куда-то подевалась, и даже Эм, игриво устроившаяся у него за спиной и начавшая разминать закаменевшие плечи, только раздражала.

− Прошу прощения, но...

− Передайте ему, я заеду завтра.

− Но мастера не будет в салоне.

− Вот и прекрасно, побеседуем с вашим хозяином.

Он нажал отбой и невидяще уставился перед собой. И с чего его так задела эта ситуация? Потому что ему уже давно никто так однозначно не отказывал. Эмили сразу же проинформировала, от чьего имени собирается сделать заказ, но на его имя не прореагировали. Не Алистер ли все это подстроил? Старый лис был хитер и коварен, Рэд не собирался спускать подобные шутки.

Самое интересное, выяснилось, что Алтстер тут совершенно не при чем. Его самого заставили ждать, прежде чем допустили в личный кабинет к этому таинственному мастеру Дани. С ударением на последнем слоге. Через полтора месяца, входя в кабинет для педикюра, как значилось на золотой табличке, Рэд отстраненно размышлял настоящее это имя или псевдоним. Это не сильно его волновало, но Эдвингу, с которым они вполне продуктивно пообщались и разошлись довольные друг другом, удалось разжечь его любопытство. Не сказать, что Рэд ждал знакомства с Дани с нетерпением, но некий флер заинтересованности, определенно, присутствовал.

В кабинет его препроводила миниатюрная брюнетка азиатской внешности. В этом сезоне азиатки были в моде, хотя сам Рэд предпочитал девушек исключительно европейской наружности. Ему нравились скандинавские блондинки, типа Никиты из старого сериала, запомнившегося ему как раз главной героиней. Мастера нигде не было видно. Но обстановка, в которой оказался Рэд, была примечательной

Первое, что привлекло его внимание — гобелены на стенах. Ангелы, рыцари, драконы, крылатые кони — эпично. За разноцветием полотен не было видно самих стен. Под каждым из них прямо на полу стояли пятиконечные канделябры с круглыми лампами вместо свечей. Сверху на тонких плетеных лианах свисали круглые, матовые шары, так же выполнявшие функцию дополнительного освещения. Под ногами опять-таки был гобелен — маковое поле в лучах рассвета. В целом кабинет мастера производил странное впечатление и навевал смутные, до конца не оформившиеся ассоциации.

В центре помещения, подобно трону, возвышалось кресло. Девушка подвела Рэда к нему и предложила присесть. Тот насмешливо фыркнул, но предложением воспользовался. Она отошла в сторону, присела на корточки и чем-то зашуршала. Он не успел рассмотреть, что она делает. Прямо над ним неожиданно вспыхнул яркий свет, своим нескончаемым потоком отрезав круг с креслом от остального помещения.

− Вам удобно? — глубокий, грудной голос с легким, не опознаваемым акцентом, раздался откуда-то сзади. Как явление ангела в божественном свете. Ассоциация была навязчивой, но недолговечной.

− Вполне, − Рэд и сам не ожидал, что его собственный голос прозвучит так скованно.

− Немного музыки?

− Пожалуй, − поспешил реабилитироваться он и откликнулся весьма небрежно. И ужаснулся про себя. Перед кем он тут бисер метать собрался? И, главное, ради чего?

− Что предпочитаете?

К третьему вопросу, произнесенному все тем же колоритным, но безликим голосом, Рэд окончательно пришел в себя.

− Тоже, что и вы, − ответил он по-французски, решив отыграться и деморализовать порочного ангела, который ухитрился на целых минут пять содрать с него маску небожителя и властелина жизни.

Но у него ничего не получилось. В ответ прозвучал прононс с великолепной грассирующей 'р'. Либо этот Дани, действительно, имел французские корни, либо сказывалась обширная языковая практика.

− Благодарю. Я предпочитаю, − именно на этих словах Рэд, наконец, увидел говорившего, − музыку чужого дыхания.

− Ваше собственное не настолько мелодично?

− Редкому художнику нравится собственный автопортрет.

Рэд был доволен собой. Продолжать элегантную пикировку, когда перед тобой появляется нечто — дорогого стоит. Во-первых, по звучанию голоса Рэд решил, что Дани его ровесник, если не старше, но перед ним предстало юное создание от силы лет двадцати — двадцати двух. Никаких шелковых кимоно или стандартной формы, типа медицинской. Ангельской тоги тоже не наблюдалось. На парне была белая рубашка без рукавов с небрежно вышитым красным маком в области сердца. Светло-голубые джинсы, закатанные до колен, сложносочиненный пояс из нескольких массивных цепочек, к каждой из которых с помощью карабинов цеплялись какие-то непонятные футляры разных форм и размеров. И завершали композицию тапочки в форме кошачьих лап, белые, пушистые, с металлическими коготками и, судя по всему, розовыми, каучуковыми подушечками на пятках. Костюм, конечно, нестандартный, больше подходящий для карнавала. Не забыть нацепить на голову кошачьи ушки. Но цеплять-то как раз было не на что. То есть голова наличествовала, а вот волос на ней не было. Зато имелась замысловатая татуировка, которую, сидя в кресле, не очень получалось рассмотреть.

Дани с мягкой полуулыбкой позволил налюбоваться собой и беззвучно соскользнул к его ногам. Только тогда Рэд впервые посмотрел ему в лицо. Такой красивый мальчик, чувственный, большеглазый. Родился бы девчонкой, Рэд бы сразу рассчитал Эмили и забрал это диво дивное себе. Чтобы владеть безраздельно. На этой мысли Рэд чертыхнулся про себя и разом опомнился. Похоже, мальчишка именно такого эффекта и добивался. Интересно, он со всеми клиентами так себя ведет или только с теми, на кого у него долгоиграющие планы? Еще интереснее, как Эдвинг его к ним допускает? Не боится, что уведут? Теперь Рэд не сомневался, что хозяин салона регулярно натягивает своего столь экзотичного работника. Может, особо приближенным еще и в аренду сдает. Это вдруг вызвало приступ немотивированного раздражения. И пока Рэд справлялся с ним, усмиряя разбушевавшееся воображение, Дани снял с него ботинки, стянул носки и осторожно закатал брюки.

Рэду предлагали переодеться в халат, но он заупрямился. Все еще был под впечатлением от столь длительного ожидания своей очереди, поэтому решил создать повод для того, чтобы отыграться на всех и сразу. Костюм ему шили на заказ, так что он явно стоил больше месячной прибыли, что Дани приносил своему хозяину. Хотелось посмотреть, как он выкрутиться, если, например, прольет на брюки массажное масло. Но после личного знакомства с Дани скандалить резко расхотелось. Рэд уверился, что юный мастер найдет, как выйти из любой щекотливой ситуации. Именно этим он его и заинтриговал. Дани вел себя с ним не как обслуживающий персонал, а как равный с равным. Словно старался не ради удовлетворения клиента и щедрых чаевых, а ради собственного чисто эстетического удовольствия. Последнее нашло подтверждение в одной только его фразе:

− Вы невероятно красивы, — полушепотом произнес Дани, тепло обхватив ладонью ступню Рэда. При этом он смотрел не на него, а на его ногу, и это говорило о многом.

'Извращенец!' — смущенно подумал про него Рэд. И осознав это, испытал один из самых невероятных всплесков эмоций за всю свою жизнь. Надо же, как пробрало. Кажется, еще со старших классов забыл, что такое смущение.

− Достаточно, чтобы отсосать? Я доплачу, − поинтересовался он, стремясь всеми правдами и неправдами восстановить статус-кво и вернуть себе утраченное душевное равновесие.

Дани совершенно не смутило такое предложение. Он поднял на Рэда ясный взгляд каре-зеленых глаз и улыбнулся, словно поощряя. Его большой палец начал совершать круговые, массирующие движения на изгибе стопы. До дрожи приятное и волнующее ощущение. Рэду было даже интересно, что будет дальше. Но смутить мальчишку, отплатив тем самым за собственное смятение, хотелось до злости, причина которой была проста: он чутьем матерого хищника предчувствовал — легкой победы не будет.

− Конечно, − улыбнулся ему Дани, − если правильно сосчитаете ангелов.

И он снова опустил голову, чтобы заняться педикюром. Сначала обрызгал ступни Рэда и свои собственные руки специальным спреем-дезинфектором, затем погрузил в гидромассажную ванночку левую ступню, за ней правую. Рэд не сопротивлялся. Его внимание было приковано к татуированной макушке. В изгибах лабиринта, стены которого прошивали листья и ветки, прятались ангелы. Один возлежал на витке виноградной лозы, болтая в воздухе пяткам и топорща удивительно четко проработанные крылья — самый заметный. Другие прятались искуснее. Неужели, специально наколол, чтобы клиенты не скучали во время процедур? Нет, это вряд ли. Просто такой вот мальчик-фрик, только и всего. Стиль жизни, а не жертвенность во имя искусства.

Рэд насчитал шесть... нет, семь ангелов. Один, самый крохотный прятался за ухом. Он разглядел его, когда Дани повернулся, чтобы достать из одного из футляров на своем цепочном поясе шлифовальный станок.

− Семь, − голос снова подвел и прозвучал очень странно, почти надломлено. Рэд был вынужден повторить, − Семь ангелов.

Дани отвлекся. Поднял на него смеющийся взгляд и притворно погрустнел.

− Вот все так отвечают.

− И сколько же их на самом деле? — Рэд испытал разочарование и усомнился в себе, что снова стало для него сродни откровению. Ему казалось, что он давно разучился сомневаться.

− Конечно, восемь, − убежденно пророкотал Дани своим волшебным голосом.

− И где ж прячется восьмой? — Рэд решил для разнообразия ему подыграть.

− А как же я?

− Действительно. И как мне в голову не пришло, − Рэд развеселился не потому, что его так непринужденно уделали стандартной, отточенной на множестве клиентов шуткой, а потому что принял решение: он будет моим.

У Даниэля, как у личности творческой, быстро появились свои любимцы: клиенты, ради которых он мог встать в воскресенье в пять утра, чтобы потратив два с половиной, а то и три часа на грим, к девяти примчаться в салон в совершенно новом образе. Его до сих пор охватывало легкое возбуждение, которое было сродни ощущению полета, что преследует всех нас в детстве, когда он вспоминал, какое лицо было у Рэда на втором сеансе. Жгучий брюнет, потомок испанских конкистадоров, произвел на него неизгладимое впечатление. Опасная красота с примесью мексиканской или бразильской крови и властность. Ступни у него были изумительные. Узкие, с длинными пальцами той уникальной формы, при взгляде на которые у Даниэля что-то болезненно екало в груди, плавно стекая к желудку и словно шинкуя последний на тонкие-тонкие ленточки. Незабываемое чувство. К тому же ступни у этого сногсшибательного мужчины оказались настолько чувствительными, что тот делал все, чтобы это не вскрылось. Похоже, Рэд и сам до знакомства с Дани не подозревал об этой эрогенной зоне, но разве от настоящего мастера можно такое скрыть? Дело было не в возбуждении. Многие его клиенты после первого сеанса уходили со стояком. Девочки на рецепшене давно наловчились ненавязчиво направлять их в индивидуальные кабинеты для гидромассажа, где можно было получить разрядку, не опасаясь оконфузиться. Но Рэд не был возбужден, хотя и обозначил свою заинтересованность, неуловимо вздрагивая, когда Даниэль осторожно массировал его ступню под большим пальцем. И от этого едва различимого намека на внутреннюю дрожь, в животе отчаянно холодело, и появлялась ноющая боль в пояснице. Даниэль никогда ничего подобного не испытывал. Ни с одной из любовниц, ни с одним из клиентов.

Как бы там ни было, больше всего в его работе Даниэлю нравились игры. Вот и свою заинтересованность в Рэде он переплавил в некое подобие игры. Конечно, он заигрывал и с другими клиентами. Провоцировал, флиртовал, скользил по грани с пятки на носок и снова на пятку. Это дарило непередаваемое ощущение власти над человеческими чувствами и умами. И конечно, он знал, что за власть эту однажды придется заплатить. Но никак не ожидал, что первым сорвется Рэд, самый сдержанный и уравновешенный из его любимчиков.

После очередного сеанса Даниэль не задерживался в салоне для того, чтобы смыть грим и привести себя в божеский вид. Натягивал на гладковыбритую голову растаманскую пеструю беретку, поверх любого, самого броского костюма, накидывал красную толстовку, которую дополнял широкими штанами цвета хаки с множеством карманов и довершал образ малолетнего бандита тяжелыми ботинками. После чего выходи за дверь и сливался с толпой. На метро добирался до крохотной квартирки приятеля-художника с блошиного рынка — именно благодаря этому непризнанному гению на гладко-выбритой голове мастера Дани на каждом сеансе красовалась совершенно новая, уникальная 'татуировка'. Делился, какое впечатление произвел на клиента очередной боди-арт шедевр, смывал краску и сбрасывал растаманский прикид, как вторую кожу. И уже в совершенно ином образе добирался до кампуса, чтобы в следующие выходные, получив заказ на очередной сеанс, созвониться с Френсисом, который рисовал на его макушке то ангелов, то демонов, то... муми-тролей. Последние, насколько мог судить Дани, произвели на все того же Рэда особенно неизгладимое впечатление.

В этот раз он так же собирался пройти привычным маршрутом. Но, завернув за угол, едва не налетел на высоченного парня нордического типа. Пробормотал невнятные извинения и попытался его обогнуть, но на плече сомкнулись железные пальцы и решительно развернули его в сторону проезжей части. Даниэль ничего не успел понять, как его, с ложной деликатностью придержав голову, затолкали в нутро огромного черного лимузина. На сиденье напротив расположился Рэд. Расслабленный и вальяжный, как кот на залитой солнцем подъездной дорожке. У Дани мелькнула мысль, что в следующий раз надо будет заказать Френсису кошачий боди-арт, и даже не пришло в голову, что думать о чем-то подобном в данный момент как минимум глупо. Он не боялся Рэда. Он был... что уж греха таить, почти влюблен в него и даже сумел вовремя диагностировать у себя эту непонятную, ранее не случавшуюся с ним заразу, от которой не успел обзавестись иммунитетом. В предыдущие их встречи Рэд был безупречно вежлив, часто заговаривал с ним на французском. Произношение у него было певучее, может быть, не идеальное, но которое ни с кем не спутаешь. Даниэль стал замечать, что голос клиента начал заводить его этими волшебными грассирующими, раскатистыми звуками, и окончательно принял свою заинтересованность в нем. Поэтому, когда на полных губах мужчины неожиданно появилась хищная ухмылка, не напрягся. Только выгнул вопросительно бровь.

− У вас ко мне дело, мистер Рэд? — он никогда не звал клиентов по фамилиям, только по именам, но неизменно добавлял 'мистер'. С одной стороны отдавая дань вежливости, с другой — допуская намек на особые, доверительные отношения. На это редко обращали внимание, но подсознательно принимали правила игры.

− Определенно, − тон, которым это было сказано так же не насторожил его, а вот продолжение... − Сколько мы с тобой знакомы? Можешь не отвечать. Два месяца, четырнадцать дней, извини, но часы и минуты не считал, − улыбка на смуглом лице стала еще более опасной, но в тоже время такой привлекательной. Даниэль засмотрелся и едва не пропустил главный вопрос. — Тебе не кажется, что пора завязывать?

− Желаете сменить мастера?

− Мне надоели твои игры, − жестко припечатал Рэд и, схватив растерявшегося Даниэля за руку, резко дернул на себя. Тот уперся ладонью ему в плечо и попытался отстраниться, но выпускать его из этого капкана явно не собирались. Глядя ему в глаза, близко-близко, Рэд обратился к водителю, тому самому парню нордических кровей.

− Тони, закрывай перегородку и поехали.

− Куда? — Спросил Даниэль, окончательно осознав, что ничем хорошим эта поездка для него не кончится.

− Кататься, − чужое дыхание обдало лицо, а широкая ладонь каким-то образом пробралась под толстовку и рубашку под ней.

Когда на соске сомкнулись совсем неласковые пальцы и тут же принялись щипать и теребить, Даниэль с пугающим хладнокровием понял, что ни о каких свиданиях и постепенном развитии отношений не стоит и мечтать. Можно было бы начать вырываться и кричать, но кто бы обратил внимание на вопли, доносящиеся из движущего по вечерним улицам лимузина?

Как бы не заблуждались насчет него клиенты и хозяин, гомосексуальный опыт у Даниэля был, пусть и скудный. Со школьным приятелем, которому подставился в качестве юношеского эксперимента, так как впервые в жизни столкнулся с человеком, которому оказалось проще дать и расстаться друзьями, чем объяснить, почему не хочешь. Правда, друзьями они пробыли недолго. Приятель стал настаивать на продолжении отношений, а Даниэль не был настроен 'менять команду'. Тогда его попытались зажать в спортивной раздевалке и отыметь силой, но хук справа и коварный удар по яйцам мигом перевели приятеля в разряд пустышек, о которых и вспоминать не хочется.

Самое ужасное, думал Даниэль, не отвечая на поцелуи Рэда, но и не сопротивляясь им, что он сам виноват, что его приняли за шлюху и теперь собираются трахнуть прямо в машине. Похоже, у этого успешного бизнесмена даже мысли не возникло пригласить его куда-нибудь выпить, расщедриться на пару комплементов или даже на какой-нибудь милый, но не очень нужный подарок. Страшно не было. Даниэль хорошо представлял, что будет дальше. Но было противно от мысли, что тот, к кому испытывал искреннюю симпатию оказался таким... таким. Только когда вжикнула молния, и одна рука Рэда смяла ягодицу, а вторая — сдавила безучастный к происходящему член, Даниэль резко отстранился, отвернулся в сторону и сбивчиво проинформировал.

− У меня давно не было...

Чужие пальцы стали размеренно скользить по члену, раздражая, а не возбуждая. Но его признание настолько обескуражило Рэда, что тот даже внимание не обратил на состояние нестояния. А, может, только сделал вид. Дани впервые поймал себя на мысли, что мог сильно ошибаться в этом человеке, когда мысленно рисовал его психологический портрет.

− И почему же Эдвинг больше тебя не трахает? — жесткая ухмылка прошлась наждаком по нервам. Даниэль поддался обиде, которая поднялась откуда-то изнутри, словно цунами, и не стал разубеждать Рэда, абсолютно уверенного в его развращенности.

− У него три недели как новое увлечение.

− Как я вовремя тебя перехватил, − самодовольство, исходящее от Рэда не получилось бы вычерпать и половником.

Даниэль сделал вид, что все так и надо. Его снова поцеловали, и на этот раз он не стал строить из себя целку, хотя формально, за давностью лет, таковой и являлся. Ответил на поцелуй и пропал. Он и предположить не мог, что несмотря на всю абсурдность и грязь ситуации, ему настолько понравится с ним целоваться. Рэд вылизывал его рот, словно во всем мире не было лакомства вкуснее и слаще. И Даниэль просто плыл от этих поцелуев, как подтаявший шоколадный батончик. Он сам не заметил, как начал ерзать на его коленях, как стал подкидывать бедра, вталкиваясь в крепкую ладонь. Но все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Ему не следовало это забывать.

Рэд столкнул его на пол, развернул к себе спиной. Даниэль инстинктивно уперся локтями в противоположное сиденье, на котором не так давно сидел, и выгнул спину. Одежда его была в форменном беспорядке, брюки вместе с бельем скатались на уровне колен, от толстовки Рэд его благополучно избавил, рубашка задралась до лопаток. Пальцы заскользили по кожаной обивке сиденья, как только между ягодиц провели чем-то мокрым и холодным. Мышцы непроизвольно сжались, и сразу же за этим последовал не сильный, но довольно неприятный и вдвойне унизительный шлепок.

− Давно Эдвинг тебя не имел, неужели сам подставлялся? — раздался из-за спины насмешливый голос.

Даниэль еще ниже склонил голову, радуясь тому, что беретку с него так и не стянули, и та окончательно сползла, занавесив глаза вместо отсутствующих волос. Рэд вряд ли смог бы рассмотреть отчаянно покрасневшие щеки. Да и не стал бы замечать. Он попытался протолкнуть в Даниэля сразу два пальца. Не получилось. Разозлился, шлепнул снова, натолкнулся на ненавидящий взгляд, брошенный Даниэлем через плечо, и наградил кривой, даже чуточку безумной ухмылкой.

− Я смотрю, игры в целку тебе дороже здоровья?

− Так трахни насухую, говорят по крови хорошо идет, − окончательно вызверился Даниэль. Он никогда еще не испытывал такой обжигающей, яркой ненависти.

− Сука, − с наслаждением протянул Рэд и в очередной раз смачно шлепнул тяжелой рукой.

Дани отвернулся. Ему стало плевать, что будет дальше. Он всегда считался странным, поэтому даже не удивился, когда удалось так быстро полностью абстрагироваться от того, что проделывали с его телом. Он смутно запомнил свои ощущения, одно отложилось в голове намертво — ему не понравилось. Да, трахая его, Рэд ни разу не переместил ладонь с болезненно сдавленных пальцами бедер ему под живот и не попытался убедиться в обоюдности партнера. И еще, в памяти Даниэля намертво засел запах дорогой кожи сиденья лимузина, смешавшийся с последним ароматом от Кензо и едва различимой ноткой пота, которая ощущалась от горячего, сильного тела, что поршнем выворачивало наизнанку его внутренности. Тошнота и кислый привкус желчи на языке, опаляющей пищевод и не имеющей выхода, так же запомнились болезненно ярко. Он не мог сказать наверняка, как долго длилась его пытка. Только от Рэда услышал, что на все про все ушло каких-то десять, может, чуть больше минут.

− А ты хорош, − хрипло выдохнул Рэд, разъединив, наконец, их тела. Даниэль глубоко выдохнул и принялся судорожно оправлять одежду, слова бывшего клиента доносились до него, словно через наушники-капельки в ушах. — Давно я так быстро не спускал. — В голосе мужчины сквозило удовлетворение. Даниэль же не чувствовал ничего кроме тошноты. — Спешишь куда-нибудь, подвезти?

− У меня в метро встреча, − Даниэль отстраненно отметил, что голос не дрожит, но ему и в голову не пришло этому обрадоваться. Единственным его желанием было поскорее покинуть машину. Тошнота ощущалась все острей.

− С парнем? — после он не мог вспомнить, с какой интонацией прозвучал этот вопрос. Вряд ли ревниво, но анализировать что-либо в тот конкретный момент он был не способен. И все-таки что-то заставило его изменить первоначально пришедшую в голову ложь.

− С девушкой. Однокурсницей. У нас общий проект.

− Ты студент? Никогда бы не подумал.

Даниэль как раз натягивал через голову толстовку, поэтому никак не прореагировал на эту реплику. Задница саднила, но он даже не мог порадоваться, что Рэду хватило терпения хорошо его подготовить и натянуть на себя резинку. Желудок отчаянно бунтовал, и все мысли Даниэля были сосредоточены на том, что нет ничего более унизительного, чем заблевать салон лимузина на глазах у Рэдклифа Маклроя — насильника и садиста, и выдать тем самым свое откровенно плачевное состояние. Если играешь, то будь готов играть до конца — вот и вся мотивация.

Он, наконец, повернулся лицом к клиенту, который совершенно определенно теперь всегда будет идти под грифом 'бывший', и с непроницаемой, как он искренне надеялся, миной произнес:

− Высадите меня рядом с метро.

− До следующего сеанса, − кажется, это замечание прозвучало с легким нажимом, но Даниэль уже отвернулся к окну и только пожал плечами.

− Клиент всегда прав, − улыбка вышла тусклой, но довольный жизнью Рэд этого явно не заметил, или списал на какие-то левые закидоны избалованного богатыми любовниками мальчишки.

− Я должен буду уехать на неделю. Не теряй меня, − в голосе Рэда появились уже знакомые мягкие нотки. Даниэль даже не сразу понял, что последние две реплики были произнесены на французском, отсюда такое острое чувство дежавю.

Он запоздало кивнул и выбрался из лимузина, как только тот затормозил у тротуара напротив спуска в метро. Он даже нашел в себе силы наклониться и с улыбкой пожелать недолюбвнику удачной поездки. Тот вернул улыбку. Самодовольный и породистый, как разожравшийся до неприличия мей кун — представитель одной из самый крупных в мире пород домашних кошек. Дверца захлопнулась, черный, блестящий, словно сошедший с обложки лимузин покатил дальше, словно ничего не было. Даниэль проводил его мутным взглядом и, проигнорировав спуск в подземку, завернул в ближайший глухой переулок, пошатываясь добрел до обшарпанной кирпичной стены, перекрывающей его, уперся в нее ладонью и, наконец, опорожнил желудок. Пошатнулся, но устоял, с трудом удержавшись от соблазна сползти на грязный асфальт. Утер губы рукавом, нашел в одном из карманов брюк жвачку, закинулся, засунул руки в карманы толстовки и, сгорбившись, вернулся в 'Оноре'.

Пока Рэд его трахал, в голове окончательно сформировался план мести. Больше этот самодовольный ублюдок, который явно настроился на продолжение отношений, никогда его не увидит. Никогда. Даниэль был твердо намерен сдержать данное себе слово.

Командировка затянулась, и это было хорошо. Потому что позволила Рэду окончательно осознать, как крепко он запал на Дани. Он еще ни по кому так не скучал. Мальчишка был великолепен. И секс с ним превзошел все самые смелые ожидания. Такой узкий, что только при намеке на воспоминание о случившемся, начинало предательски тянуть внизу живота. Обалденное, ни с чем несравнимое чувство. Куда там малютке Эмили. По возращении надо обязательно спросить, в каком колледже он учится и, если все еще живет в кампусе, предложить съехать на квартиру. Рэд готов был оплатить любой его каприз. Под вопросом оставалась работа Дани в салоне. Мысль, что придется делить его с какими-то похотливыми мужиками, некоторым из которых, к примеру, все тому же Эдвингу, он уже давал, вызывала приступ ярости. Рэд хорошо себя контролировал, но рисковать не хотел. С одной стороны, произошедшее в лимузине стало одним из ярчайших воспоминаний последней пары лет, с другой — его немного задевало, что Дани так запросто согласился раздвинуть ноги. Рэд рассчитывал хотя бы на минимальное сопротивление. Но мальчик оказался совсем не таким неприступным, каким он его рисовал. Мешала мысль, что за время его отсутствия любвеобильный мастер педикюра успеет найти себе еще какого-нибудь папика, но Рэд был твердо намерен подключить все имеющиеся резервы и средства, но отбить его у любого.

Стоило личному самолету приземлиться в аэропорту, как Рэд отослал всех прихлебателей, кроме верного Тони, и запрыгнул в лимузин, где его уже ждал огромный букет снежно-белых роз, среди которых на прозрачной проволоке прятались семь серебряных ангелов. Восьмым был сам Дани, Рэд хорошо запомнил тот урок. Улыбка играла на лице, в груди было легко и волнительно. Он давно не испытывал подобного. Последний раз, наверное, даже не в университете, а в школе. Ох, и давно это было. Сразу становилось понятным заезженное выражение — 'летел, как на крыльях любви'. Рэд не считал свои чувства к Дани любовью или даже влюбленностью, но был увлечен им и намерен получить от этой связи по максимуму.

Двери 'Оноре' перед ним распахнул услужливый швейцар. Рэд с сияющей улыбкой на лице поприветствовал девчонку на рецепшене и на вопрос записан ли он, ответил коротко:

− Я к Дани, − и тут же пошел в сторону заветной двери в зал педикюра.

Но девчонка бойко выпорхнула из-за стойки и попыталась преградить ему дорогу, что-то невнятно лепеча. Рэд не слушал. Он желал видеть своего мальчика. Сейчас. Немедленно.

Дверь распахнулась, он с трудом удержался от того, чтобы не пнуть ее ногой, и цивилизованно использовал освобожденную он букета руку, но... застыл на пороге, так как зала педикюра за ней больше не было. Полиэтиленовая пленка повсюду, стремянка в самом центре, где раньше подобно трону возвышалось кресло для педикюра, острый запах краски, голые, любовно ошкуренные стены, бетонный пол.

− Внеплановый ремонт? — спросил он, медленно повернувшись в сторону девушки.

− Мастер Дани уволился, − пролепетала та и едва ли не присела под его пугающим взглядом.

− Давно? — коротко рявкнул в ее сторону Рэд.

− Две недели уже.

− Заберите, − он впихнул ей в руки букет роз, − босс у себя?

− Да, − проблеяла несчастная.

Больше Рэд на нее не отвлекался.

Эдвинг его явно ждал, потому что, стоило Рэду нарисоваться в дверях, вперил в него тяжелый взгляд и наградил неприязненной ухмылкой.

− Почему-то я так и решил, что это был ты.

− Что я? — Рэд не стал прятать свою ярость. Шагнул внутрь кабинета, но тут из-за его спины выпорхнула девушка с букетом.

− Я тут у вас оставлю, босс, − заискивающе пропела она.

Эдвинг медленно перевел взгляд с роз на Рэда. В его лице что-то поменялось. Он кивнул ему на кресло для посетителей, а на девушку цыкнул, наказав закрыть за собой дверь. Та мгновенно упорхнула.

Рэд ждал ответа на свой вопрос, параллельно усмиряя клокочущую в груди ярость. Конечно, он хотел знать, с какой стати мальчишка сбежал, не дождавшись его возращения, но чувствовал, что и без дополнительных вопросов скоро получит более чем подробный ответ. Эдвинг побарабанил пальцами по столешницы и снова поднял глаза на посетителя.

− Он даже не плакал. Пришел, потребовал уволить его тем же числом и коротко объяснил, почему хочет не просто выкупить весь интерьер зала для педикюра, но и продезинфицировать все поверхности, чтобы ни по отпечаткам, ни по ДНК нельзя было его отследить. Полный ремонт был моей идеей. О том, кто его довел до этого, он так и не признался.

− Я все равно его найду, — голос Рэда не дрожал ни от злости, ни от обиды. Он уже взял себя в руки и начал мысленно составлять план поисков. Нанять частного детектива было делом пяти минут. Один звонок и через пару дней у него будет полное досье, даже если наемному работнику придется пойти на преступление и незаконно проникнуть в отдел кадров 'Оноре', чтобы ознакомиться с личными делами сотрудников.

− Зачем? Чтобы еще раз изнасиловать?

Рэд застыл, потому что в первый момент ему показалось, что он ослышался. Эдвинг это заметил и только хмыкнул.

− Опять-таки, для сведения. Он не был моим любовником, и место свое получил за уникальный талант и любовь к дерзким экспериментам со своей внешностью. Кроме того, он многим нравился, но флиртовал он далеко не со всеми клиентами. Ты единственный додумался... − Достаточно, − коротко обрубил Рэд. — Что ты вообще об этом знаешь?

− Разумеется, только то, что он сказал.

− Он не сопротивлялся, не отказывался, даже не орал.

− Правильно. Потому что решил, что тебе проще дать, чем объяснить, почему не хочешь.

− Это его слова?

− Да, − ответил Эдвинг, и Рэд ему поверил.

− Что ты о нем знаешь?

− Ни-че-го, − по слогам проговорил хозяин салона, − а знаешь, почему? Потому что из всех моих сотрудников его единственного не интересовали ни деньги, ни имя. Он выбрал работу у меня просто из любви к искусству. Я даже тебе больше скажу, когда стали смотреть, что в его зале было куплено на мои деньги, а что он принес сам, мой вклад в обстановку оказался минимален: только кресло для педикюра. Даже за расходные материалы он платил самостоятельно. А кресло я ему подарил, так сказать, в качестве компенсации за травму на производстве.

− Я его не калечил, − припечатал Рэд, уж в этом он был точно уверен.

− Физически, наверное, − легко согласился Эдвинг, про моральную сторону вопроса он промолчал, но все было понятно без слов. — Кстати, у меня на него ничего нет. При устройстве на работу он предупредил, что работать официально не сможет, какие-то личные заморочки. То ли наследство, то ли родители против, чтобы он работал, пока учится, я не в курсе. Даже не знаю, в каком он колледже или, может, в университете. Зарплата ему шла на карточку, оформленную на моего племянника. Он ее, кстати, сразу вернул, предварительно стерев все отпечатки. Договор тоже на подставное лицо. Хочешь натравить на мой салон своих ищеек? Вперед! Но поверь моему опыту, они вернутся ни с чем.

− Потому что ты помог ему замести следы?

− Не потребовалось. Он очень умный, если ты не заметил. И целеустремленный. Захотел работать у меня, уже через три дня придумал такой образ, что у меня волосы на затылки зашевелились, когда он ко мне явился без своих рыжих локонов.

− Рыжих?

− Ну да, вот тебе первая зацепка. Много ли рыжих парней в нашем городе? Сотни тысяч, на что спорим?

− Спасибо, обойдусь, − выплюнул Рэд и встал. — Детектив будет у тебя завтра.

− Хоть два, − нагло бросил ему в спину Эдвинг, но Рэд не обернулся.

Он давно так не ошибался в человеке. Как какому-то мальчишке удалось настолько его переиграть? Он не чувствовал за собой вины. Если Дани было так противно то, что он с ним делал, надо было сказать. Если же он решил поиграть в оскорбленную невинность — его право, но Рэд здесь точно не при чем. Но оставить все как есть и проглотить, он не мог. В конечном итоге, он тоже привык всегда добиваться своих целей.

Детективы ничего не накопали ни через месяц, ни через два. Но Рэд все равно продолжал им платить. Это было делом принципа. Многомиллионный город — лучшее место, чтобы затеряться тому, кто оказался настолько предусмотрительным, что даже своему работодателю и покровителю выдал номер одноразового телефона, нигде и никак не засветившись. Детективы настолько отчаялись, что стали проверять все учебные заведения без разбора, исправно докладывая, что результатов пока нет. Рэд больше не бесился, он тосковал. И это незнакомое ранее чувство настолько выбивало его из колеи, что после того, как ни за что наорал на Тони, он самолично обратился за помощью к психоаналитику. Сходил ровно на два сеанса, понял, что всесильность мозгоправов изрядно преувеличивают, и бросил это гиблое дело. Ушел в работу с головой, пропил месячный курс снотворного. Стал чаще наведываться в тренажерный зал, увлекся конным спортом. Не ставками, а именно спортом. Купил лошадь по кличке Даниахар, записал ее в ежемесячную статью расходов вместе с жокеем и прочим обслуживающим персоналом. Впервые за полгода почувствовал себя живым, когда после нескольких последовательных неудач, малыш Дани пришел к финишу первым. После этого стало легче дышать, жизнь, наконец, вошла в привычное русло, и все стало, как прежде.

Работа, еще раз работа, скачки, Эмили. Именно в такой последовательности приоритетов. Бродили в голове мысли сменить содержанку, но девушка была мила, нетребовательна, послушна. И он решил не рисковать. Не факт, что другая на ее месте оказалась бы такой же покладистой. Он дарил ей подарки, хотя раньше делал это нечасто, даже начал регулярно водить в рестораны и на светские мероприятия. Но глубоко внутри зрело колючее чувство, что все не то, все это не его, а чья-то чужая жизнь. Он пробовал забыть о Дани, не думать о нем, не вспоминать, но потерпел фиаско и даже не смог по-настоящему разозлиться на свою беспомощность, просто принял, как данность. Мальчишке, о котором, как оказалось, он совсем ничего не знал, удалось оставить в его душе неизгладимый след. Еще не полновластный шрам, но что-то очень близкое к тому.

Через год волосы отрасли достаточно, чтобы можно было завязать их в узел на макушке. Даниэль сам не мог себе объяснить, зачем взялся их отращивать. Очень похоже на очередную форму протеста или жалкую попытку забыть кем был еще недавно. Уход с любимой работы он переболевал несколько месяцев. К специалистам не обращался, хватало приятелей с факультета психологии, но ни одному из них он так и не нарисовал всей картины. Он сам рассматривал ее лишь урывками, в душе прочно поселился страх перед глубинным анализом произошедшего между ним и Рэдом. Первое время смуглый красавец снился ему едва ли не каждую ночь. Даниэль не злился, просто недоумевал. Если это был один из признаков той самой любви, о которой так любят сплетничать все, кому не лень, то какой-то уж очень странный. С другой стороны он сам себя никогда не считал нормальным. Если посмотреть на все с этой стороны, становилось понятно, что он только себе сделал хуже, сбежав. Но обратного пути не было. Хотя, не вечно же его будут искать. Скорей всего, Рэд уже перебесился и можно с чистой совестью снова устроиться к Эдвингу. Но... вдруг, это спровоцирует рецидив, и Рэд явится на какой-нибудь из сеансов? Пару раз Даниэль пытался вообразить себе эту картину. Получалось из рук вон плохо. Даниэль недоумевал, почему даже через год панически боялся встречаться с этим человеком.

В какой-то момент он смирился и начал просто жить. С головой ушел в учебу. Подрабатывать больше не пытался, встречаться с кем-то даже не помышлял. Девчонки, конечно, по-прежнему липли. В барах предлагали вместе выпить, в кампусе — напроситься на чашечку кофе, а лучше бутылочку пива. Но Даниэль не чувствовал потребности в сексе. Словно, случившееся с Рэдом превратило его в импотента. Он не особо расстроился по этому поводу. Ну, нет, значит — нет. Он и раньше особого восторга от секса не получал. Так, сиюминутная блажь — не более того. Потом была блестящая защита курсового проекта. Когда тьютор, возглавляющий экзаменационную комиссию, встал и зааплодировал после его презентации, Даниэль вдруг впервые за все время почувствовал, что проснулся. Улыбнулся широко и искренне, окунулся в водоворот поздравлений и восторгов, в тот же вечер забрел с приятелями в бар, оторвался по полной, наутро нашел себя в кровати сногсшибательной красотки и, кажется, снова стал самим собой. Но память осталась. Именно из-за нее время от времени ему все еще снился Рэд. В разном антураже, но все такой же роскошный брюнет с большими, сильными руками и ступнями, которые хотелось не массировать, а целовать. Иногда Даниэль просыпался на мокрых простынях и точно знал, что кончает оттого, что в грезах Рэд позволял ему ласкать свои ноги языком и губами. Он понимал, что это еще не тихое безумие, но что-то очень близкое к тому.

Тьютор предупредил, что на сегодняшней лекции будет присутствовать потенциальный работодатель и его большой друг, успешный бизнесмен и глава нескольких крупных компаний, но имени не назвал, пообещав сюрприз. И он удался в полной мере. Даниэль никогда не садился на первый ряд, давно облюбовав себе место на третьем. Отсюда было хорошо видно кафедру и доску, испещренную графиками спроса и предложения и прочими основными понятиями экономической теории. Сегодня им должны были рассказывать, как грамотно составлять бизнес-план малого предприятия. Тема Даниэлю была весьма интересна, он уже начал подумывать о создании своего собственного элитного салона, поэтому старался дотошно вникать во все мелочи. Чего он не ожидал, так это того, что 'приглашенной звездой' окажется Рэд, который подошел к кафедре, мельком глянув на студентов — в лекторий набилась целая толпа, − и вместе с тьютором Джененсом начал вещать о честных способах достижения великой американской мечты. Даниэль не слушал. Чтобы не говорили, без стартового капитала — ты никто. Конечно, в настоящее время кредитная система позволяла получить приличную ссуду на развитие среднего и малого бизнеса, но без спонсоров и личных сбережений рассчитывать на успех не приходилось. Он думал об этом мимоходом, решая более важную для себя задачу. Мистер Дженс перед лекцией собрал в своем кабинете лучших студентов и попросил приложить максимум усилий, чтобы произвести на гостя самое приятное впечатление. То есть, задать по парочке 'умных' вопросов, высказать какое-нибудь веское мнение, в общем, показать себя, потому что кое-кто не просто закончил их факультет, но еще и исправно оказывал финансовую поддержку. В принципе, пожеланием тьютора можно было пренебречь, сослаться на плохое самочувствие, признаться, что не придумал умного вопроса и вообще не прочувствовал тему беседы. Дженс, давно записавший Даниэля в лучшие ученики, пережил бы, ничего бы с ним не случилось. Но Даниэль вдруг поймал себя на остром желании привлечь к себе внимание. Показать, какой он на самом деле, без грима и маски экзотического мастера педикюра. А вдруг Рэд и вовсе его не узнает? И поделом ему! Последняя мысль сыграла решающую роль. И вместе с ней на Даниэля снизошло вдохновение. Он задал один вопрос, второй, потом высказал свое личное мнение по обсуждаемой теме, хлестко и с юмором. Аудитория ответила смешками, во внимательном взгляде Рэда мелькнуло узнавание. Он попросил назвать имя. Даниэль назвался и надолго замолчал, потому что вместе со звуками его собственного голоса вдруг пришло осознание, что именно этого он добивался, поэтому не мог забыть все, как страшный сон, поэтому ему снился Рэд. Все эти месяцы Даниэль не просто хотел, чтобы его не прекращали искать, он хотел быть найденным. И вот, волей случая, это свершилось.

Когда время истекло, многие из тех, кто выступал сегодня, спустились к кафедре, чтобы еще немного проявить себя, но Даниэль к ним не присоединился. Вышел из аудитории, выглянул в окно в коридоре, обнаружил на стоянке приметный лимузин. Спустился к нему. Тони узнал его, вышел и раскрыл над головой Даниэля черный зонт-трость. Полноценного дождя не наблюдалось, но весь день было пасмурно, и в воздухе висела неприятная морось.

− Зачем это? — Спросил Даниэль, пряча губы и кончик носа за широким шарфом и зябко кутаясь в тонкое, фетровое пальто.

− Если ты простудишься, босс не обрадуется.

− Ему все еще есть до меня дело?

− Тебя все еще ищут по всему городу.

Это была странная новость. Точнее, новость, как новость, но Даниэль никак не мог понять, как к ней следует относиться. Радоваться или пугаться? Вдруг он у Рэда что-то вроде навязчивой идеи и...

− Ты здесь учишься? — спросил Тони, указав на здание экономического факультета.

Даниэль кивнул. На душе стало муторно и как-то стремно. Захотелось сбежать. Снова. Правда, теперь Рэд гарантированно его отыщет. Можно, конечно, забрать документы и напроситься к родственникам во Францию, но совсем не хотелось все бросать, когда только-только снова начал жить и строить планы.

На ступенях корпуса появился Рэд. Тони метнулся к нему с зонтиком. Даниэль остался у лимузина. Он смотрел на черноволосого мужчину и пытался сформулировать, как он к нему относится. Но ничего не получалось.

− Молодец, что дождался, − произнес Рэд излишне воодушевленно и сразу же постановил, − Поговорим в машине.

Тони открыл перед ним дверцу. Даниэль помедлил и забрался следом. Сел напротив и вдруг понял, что кое-что не учел.

Рэд снова заговорил. Кажется, что-то спросил, но Даниэль мог слышать только шум крови в ушах. Сердце забилось часто-часто. Воздуха перестало хватать. Он задышал через рот, испытал приступ жуткой мигрени и всем телом ударился в дверцу машины. Не сразу смог открыть. Кажется, Рэд пришел ему на помощь. Отжал рычажок, выпустил. Даниэль вывалился на асфальт, навалился на бампер, с трудом удерживая себя в вертикальном положении. Закрыл глаза и сделал отчаянную попытку задержать дыхание. Запоздало пришло осознание, что именно такое состояние называется панической атакой. Господи, да с чего вдруг?! Задержка дыхание подействовала, в голове немного прояснилось, и тут он понял, что ввергло его в панику — запах. Тот самый — кожи, Кензо и мужского тела.

Когда он распрямился и поднял голову, Рэд уже стоял рядом и терпеливо ждал.

− Я сам не ожидал, − выдавил Даниэль, чтобы хоть как-то оправдать свою откровенно нездоровую реакцию, − Не знаю, почему так.

Рэд заговорил не сразу. Осмотрел с ног до головы, убедился, что ему стало лучше, только после этого сказал:

− Я сменю автомобиль, раз с этим у тебя связаны неприятные воспоминания.

Даниэль тяжело сглотнул, такого... такого он точно не ожидал.

− Я не хотел...

− Знаю.

− Но и не отказался. Не стал сопротивляться.

− Более того, специально спровоцировал, соврав про отношения с Эндингом. Зачем?

− Разозлился.

− То есть не захотел переубедить меня в моих заблуждениях. Я только что имел возможность убедиться в твоем красноречии, почему ты не прибег к нему тогда. Роль мастера не позволила?

− Просто не захотел.

− Блажь?

Даниэль помедлил с ответом. Вздохнул и честно признался.

− Я не знаю. Ты, правда, до сих пор меня ищешь?

− Правда.

Они помолчали. Каждый думал о своем, но взгляд ни один не отвел.

− И... что теперь? — Даниэль развел в стороны локти, пальцы мерзли даже в карманах. Осень. Мокрый асфальт в бензиновых разводах, изморозь по краям тротуара по утрам.

− Я хочу, чтобы ты ко мне переехал. И намерен добиваться этого столько, сколько потребуется.

Даниэль невольно облизал губы. Занервничал по-настоящему. На такое предложение он не рассчитывал.

− На съемную квартиру?

− Нет. Содержанкой ты не будешь.

Он не знал, что заставило Рэда принять такое решение, но вдруг понял, что покорен и никогда себе не простит, если не рискнет.

− Я соберу вещи.

− Завтра в пять. Тони за тобой заедет.

− Ладно.

Рэд вернулся поздно. Решил, что Дани давно спит, и на плохо слушающихся ногах добрел до большой гостиной, окна которой выходили на Центральный парк. Здесь, весь в бликах от огней большого города, возле окна во всю стену стоял рояль. Живи он все еще один, можно было бы пробежаться пальцами по клавишам, но где-то в глубине трехъярусного пентхауса мирно спал Дани. Рэд так и не приучился называть его полным именем, даже зная, что такое сокращение не более чем рабочий псевдоним. Друзья называли Даниэля Дэном, о чем тот проинформировал его еще в день своего переезда. Но за почти месяц совместного проживания ничего не изменилось. Рэд не знал, что тому виной, его занятость на работе или их обоюдное упрямство. Правда, ни то, ни другое не мешало им низменно ужинать вместе и непринужденно болтать об отвлеченных вещах. Дани выбрал себе комнату на втором этаже, в то время как сам Рэд обосновался на третьем. На первом расположились комнаты для Тони и мисс Джонс — экономки, а так же гостиная, кабинет и библиотека. Именно этот этаж по всему периметру опоясывала открытая терраса, которую Дани обозвал висячим садом Семирамиды — она вся была заставлена кадками с деревьями и горшками с цветами, которые практически заслоняли собой широкий каменный пандус и пропасть в несколько десятков этажей. Именно оттуда Дани вдруг вошел в гостиную через французское окно. Рэд медленно поднял голову от черно-белых клавиш, к которым так и не прикоснулся.

− Устал? — Голос Дани был мягким и тягучим. Лицо терялось в полумраке, на рыжих волосах, стянутых в привычный узел, танцевали уже знакомые блики света из окон небоскребов на противоположной стороне Центрального парка. Рэд засмотрелся, поэтому не ответил. Он даже не понял, улыбнулся ли Дани в ответ на его молчание или скривился. Тени слизали черты лица.

Дани подошел к нему, плавно и незаметно приблизился, словно еще одна тень, видение. Рэд мысленно признавал, что сходит с ума, если ему в голову после напряженных переговоров и трудного дня лезут такие абсурдные мысли. Его личное рыжеволосое видение остановилось рядом, сжало плечо тонкими пальцами художника, развернуло вместе с сиденьем на вращающемся стуле и принялось с подозрительно деловитым видом развязывать на нем галстук. Рэд не возражал. Не пытался перехватить проворные руки.

− Эдвинг говорил, что подарил тебе кресло, в качестве компенсации за травму на производстве, − последнее прозвучало с легкой самоиронией. За почти четыре недели они так и не заговорили о том, что произошло тогда в лимузине.

− Напрашиваешься на массаж ног? — Вот теперь Дани точно улыбался. Он все еще стоял спиной к окну, но улыбка угадывалась по интонации. Рэд вернул ее, нестерпимо хотелось смять пальцами затылок, размотать узел волос, дернуть, заставляя запрокинуть голову и впиться в надменные, узкие губы крепким, беспощадным поцелуем. Как же ему надоело притворяться, что готов ждать, пока мальчишка сам к нему не придет. Как же он устал.

Рэд закрыл глаза и поддался темным желаниям. Обхватил Дани за бедра и притянул к себе вплотную. Тот шумно выдохнул над его головой, но не оттолкнул. Галстук соскользнул на пол, узкие ладони легли на плечи, смяли ткань пиджака.

− Да, − просто сказал Рэд.

Дани отреагировал не сразу. Замер, словно суслик, высунувшийся из травы и проверяющий, нет ли рядом хищников. Один на горизонте точно имелся, но у Рэда больше не осталось терпения притворяться комнатной собачкой. Поэтому он задрал тонкий пуловер до груди и прижался губами к плоскому животу. Дани у него над головой шумно втянул воздух и... запустил пальцы в жесткие волосы на затылке Рэда. Вот теперь точно оттолкнет, подумалось ему. Но пальцы ожили, погладили, расчесали.

− Давай, ты пока примешь душ, а я приготовлю масло и... все остальное.

Ликование затопило с такой силой, что Рэд стремительно оказался на ногах. Дани охнул, не успев сообразить, что происходит. Но его губы были смяты в поцелуе, в рот ворвался язык. Мальчишка застонал, но Рэд этого даже не услышал. Подхватил его под бедра, полностью отдавшись инстинктам, и рывком усадил на рояль. Негармоничный звук нажатых в разнобое клавиш отрезвил обоих. И зачем он только поднял крышку?

− Эй, − теперь не только насмешливый голос Дани выдавал его волнение. Они оба оказались к окну боком, поэтому Рэд лучше видел его лицо. — 'Красотка' — не наш вариант!

− Разве я похож на Гира?

− Нет, зато я — рыжий.

− Извини, но до медных кудрей Джулии тебе далеко.

− Согласен, − со вздохом кивнул Дани и соскочил на пол. — Тебе давно надо было взять все в свои руки, а то я уже голову устал ломать, как к тебе подкатить.

− И как я должен был об этом догадаться? — спросил Рэд, стянул с себя пиджак и в легком раздражении отправил в полет до дивана. — Твой босс четко обозначил, как наш первый и единственный раз выглядел с твоей стороны.

− Не начинай, ладно? — Дани тоже начал раздражаться, −— Ты меня своими допросами уже достал. Едва ли не каждый вечер пытаешься вытянуть признание.

− Вот как? — вообще-то у Рэда было совершенно иное мнение об их разговорах, но он решил не усугублять ситуацию, потому что вдруг отчетливо понял, в чем причина раздражения.

Дани не боялся показаться слабым или что-то типа того. Насколько Рэд успел его узнать, мальчишка был полностью самодостаточен и на удивление честен с самим собой. Тут было другое. Дани и сам не мог себе объяснить, почему не стал тогда сопротивляться. И это его раздражало. У Рэда было свое мнение на этот счет, но он решил придержать его, поэтому молча развернулся и ушел по лестнице к себе. Его беспокоила мысль, что пока он будет принимать душ, Дани может передумать, но желание получить мальчишку целиком и полностью заставляло считаться с ним и уступать, может быть, чаще, чем того требовала ситуация.

Когда Рэд вышел из душа, то обнаружил в своей комнате Дани, и это был хороший знак. Под белым махровым халатом в предвкушении дернулся член. Рэд не считал нужным скрывать свою реакцию, поэтому, когда Дани окинул его фигуру долгим, пронзительным взглядом, принял это как должное. То, как мальчишка, явно не осознавая, как выглядит со стороны, облизнулся, воодушевило. На нем был тот же тонкий пуловер и свободные, летние брюки. Дани был бос, так как не признавал в доме ни носок, ни тапок. У него были узкие, маленькие ступни, аккуратной, в чем-то даже девчачьей формы. Рэд поймал себя на том, что разглядывает их. Похоже, чей-то фетиш прочно влез и в его голову. Он хмыкнул, встряхнулся и перевел взгляд на лицо. Дани выглядел каким-то заторможенным. Свет был приглушен, в изножье кровати стоял небольшой чемоданчик с кучей тюбиков и иных приспособлений внутри. Рэд подошел и сел рядом с ним, для устойчивости упершись в пол широко расставленными ногами.

− Что бы тебе хотелось со мной сделать? — спросил он у Дани.

Тот хмыкнул. Оценил саму формулировку вопроса. Подошел ближе, остановился прямо напротив.

− Легкий массаж? — слова прозвучали с вопросительной интонацией. — Без педикюра.

− Согласен, − кивнул Рэд, − Как мне...

− Как сейчас, − Дани не дал ему договорить, помедлил секунду и опустился на колени.

− Уверен, что...

− Мне удобно, просто помолчи, − довольно резко обрубил он. Рэд ничего не сказал, с толикой любопытства наблюдая за тем, что он будет делать дальше.

Они столько раз проходили эту процедуру, что Рэду было интересно, знает ли Дани о его проблемах с чувствительностью. Его не возбуждал сам процесс, хотя тот и не был лишен приятности, но, когда Дани начинал разминать большие пальцы, особенно, под ними, при легком, ласкающем нажиме становилось щекотно и хотелось отдернуть ногу. Рэд был волевым человеком, и умело гасил инстинктивные реакции. Сейчас же никак не удавалось определиться, стоит ли открыться или придерживаться прежней тактики.

− Сначала думал использовать аромалампу, − проговорил Дани снизу. Его ладони, массирующие ступни Рэда, блестели от массажного масла. В спальне густо пахло лавандой и полынью. — Но потом как представил, что ты мне скажешь на покушение на твое личное пространство ... − он поднял взгляд от своих рук и стрельнул глазами на Рэда.

− Ты же знаешь, я всегда открыт для экспериментов, − заметил тот, не соглашаясь.

Они, действительно, это уже обсуждали. Правда, несколько в ином ключе. Где-то неделю назад, перед уикендом, когда Рэд был вынужден улететь в Европу по делам фирмы, за ужином он завел осторожный разговор о планах на будущее. Его интересовало, не собирается ли Дани вернуться в 'Оноре'. После того, как отпала необходимость прятаться, это казалось логичным. И Рэд так и не определился, готов ли позволить Дани работать. Он успел убедиться, что ему комфортно с ним в одном доме. Дани был индифферентен, словно кошка, не занимал много места, не требовал ничего особенного. Смена марки мыльных принадлежностей не в счет. Самому Рэду было без разницы, чем там пахнут мыло для рук и шампунь, их покупкой занималась миссис Джонс, экономка. Но Дани не понравился ванильный запах. Он обозвал его слишком искусственным. Рэд пожал плечами и попытался предложить свою кредитку, вот тогда и встал вопрос о финансах. Рэд уже был в курсе, что его мальчик оказался богатым наследником. К тому же, успел приумножить бабушкино наследство, играя на бирже. Рисковал он умеренно, к тому же ухитрился свести знакомство с толковым брокером. Поэтому в финансовой поддержке со стороны Рэда не нуждался. На вопрос, какие у него вообще планы на жизнь, долго молчал, а потом неожиданно признался о своей идее с собственным салоном.

− Конечно, нужно доучиться, − вещал Дани задумчиво и очень серьезно. Рэд был вынужден бороться с искушением. Он никогда не видел Дани таким. И он нравился ему больше, чем в образе легкомысленного и кокетливого мастера педикюра. Желание выдернуть его из-за стола и разложить прямо на близлежащем диване, было навязчивым и очень сильным. Но он справился, пока его мальчик все с тем же задумчивым видом рассуждал: − Меня только смущает один момент. Я не сомневаюсь, что смогу разрулить большую часть финансовых вопросов, но...

− Руководящая работа не для тебя?

Дани помедлил, но вынужден был признать его правоту. К тому же, ему нравилось работать у Эдвинга, у которого уже сложилась устойчивая клиентура, и можно было не опасаться нарваться на грубость со стороны какой-нибудь зарвавшейся личности. Рэд заметил, что в их случае Дани все-таки нарвался. И был вынужден поменять тему, потому что тот надолго замолчал, и давящая тишина за столом стала напрягать. Тогда он и сказал, что готов вложиться в будущий бизнес Дани и заметил, что всегда открыт для экспериментов.

− Ты можешь нанять управляющего, а сам будешь появляться только для того, чтобы провести сеанс другой. Статус хозяина салона защитит лучше, чем должность обычного мастера.

− Не такого уж и обычного, − взгляд Дани стал кокетливым, Рэд понял, что прощен. Поэтому разговор запал в память.

Пока он предавался воспоминаниям, Дани все так же осторожно и методично массировал его ноги, и очнулся Рэд оттого, что его поцеловали в колено. Сфокусировал взгляд на миловидном лице, вороватое выражение глаз сделало Дани еще притягательнее. Рэд совершенно бездумно поднял руку и принялся с отсутствующим выражением лица распутывать узел, в который были стянуты рыжие волосы. Дани не возражал, напротив, подставлялся под ласку, как кот, рыжий и наглый.

− Быстро они отросли.

Дани ничего не ответил, только посмотрел из-под ресниц. Рэд понял, что разговор исчерпал себя. Кажется, кто-то прямым текстом сказал, что он затянул с выжидательной тактикой.

− Отсосешь? — ему вдруг показалось, что это был неверный ход, Дани смотрел на него снизу вверх с совершенно нечитаемым выражением лица. Рэд вдруг хмыкнул. Если бы Дани снова спросил его, почему он запал именно на него, теперь бы он не спасовал, потому что нашел ответ. Еще никто до этого не заставлял его испытывать столько чувств сразу. Это были и страх, и похоть, и любопытство. Тонкая игра на грани, которая успешно вытеснила из его жизни рутину. Сейчас он боялся ошибиться. Перебирал в пальцах длинные волосы Дани и не решался пойти на попятную. Слово сказано, обратно не вернешь.

Вдруг Дани отвел взгляд. Его ладони остановились. Он прервал сеанс массажа.

− В этом опыта у меня точно нет.

Рэд испытал жгучее разочарование, но чтобы замаскировать его, попытался свести все к шутке.

− Да. Мой психолог что-то такое подозревала.

− У тебя есть психолог? — оживился Дани, но одновременно с этим принялся распутывать узел на поясе его халата. Страх Рэда мгновенно поменял тональность. Он был готов на все, лишь бы его противоречивый мальчик не передумал.

− Был. Хватило двух сеансов, чтобы прийти в норму.

− Тебе просто хотелось кому-то рассказать, но показывать слабость подчиненным или слугам − моветон. А друзьям свойственно становиться врагами. Что? — Дани пожевал губу, − бабушка так говорила.

− Выдающаяся пожилая леди.

− Да ладно! Ты должен ее ненавидеть, − прозвучало чуть хрипло и рассеянно. Пальцы Дани обхватили наполовину вставший член. Рэд на мгновение прикрыл глаза, а Дани, сглотнув, поднял на него взгляд и пояснил, откуда такой вывод, − Если бы не ее наследство, я бы зависел от тебя больше, и мной было бы проще управлять.

− Оттачивать навыки управления я могу и на подчиненных. Твоя независимость...− он не сразу подобрал правильное слово, − обжигает.

На бледных щеках Дани выступил неровный румянец. Он осторожно двинул ладонью по члену и пробормотал с придыханием:

− Горячо.

Воодушевленный Рэд попытался пригнуть его голову к своему паху, но его постигло острое разочарование. Дани не дался. Отстранился, выпустил член. Но с коленей не встал.

− Если в первый раз я через резинку... ты как?

Рэд хмыкнул. Приподнял его голову, придержал за подбородок и целомудренно поцеловал в уголок губ.

− Мне нравятся эксперименты, − напомнил он, − возьми в комоде. Верхний ящик у левой стенки.

Дани сам потянулся вверх, прихватил губами нижнюю губу, вернул усмешку и поднялся на ноги.

Он вернулся с пачкой сверхтонких презервативов. Снова опустился на колени, обхватил пальцами ствол и вдруг лизнул. Рэд забрал у него коробку, вынул блестящую прямоугольник и разорвал.

− Я сам, − встрепенулся Дани. Рэд не возражал. Внутри плескался тщательно сдерживаемый жар, бился о кромку ребер, щекотал желудок опасным, стальным пером. Ладонь вернулась в рыжую шевелюру.

Дани раскатал резинку по члену и тут же обхватил самый кончик губами. Рэду представлялось, что он тут же отстранится и поморщится, но ничего подобного Дани не сделал. Поднял глаза и сжал губы сильнее, старательно пряча зубы. Рэду захотелось его подбодрить.

− Хорошо, − выдохнул он нетерпеливо.

Дани попытался улыбнуться ему, не выпуская член, но Рэд как раз прикрыл глаза. Сопротивляться жару становилось все труднее. Бледная от природы кожа Дани манила своей мраморной белизной и завораживала алыми пятнами. Мальчишка был смущен, но упорен. Желание надавить ему на затылок и трахнуть в рот жестко, без прелюдий, было удушающим и таким горьким. Рэд окончательно зажмурился, не только чувствовать, но и видеть было выше его сил. Эмили тоже никогда не отказывала ему в этом удовольствии, но сам процесс был совсем не таким возбуждающим. Дани был неумел, но старателен. И сама мысль, что именно он прикладывал все старания, чтобы доставить Рэду удовольствие, действовала сильнее любого афродизиака. Но тут он прервался. Рэд выматерился и открыл глаза, натолкнулся на проказливую улыбку и дернул за волосы. Дани фыркнул и принялся двигать рукой, облизывая губы.

− Что тебе еще психолог наплел?

− Что ты так философски отнесся к моим поползновениям, потому что, во-первых, у тебя уже был опыт. Возможно, не самый удачный, но ты точно знал, что ничем серьезным это тебе не грозит. И, во-вторых, ты был заинтересован во мне. Твое решение переехать это подтвердило.

− Я представлял тебя совсем не таким. Думал, ты будешь добиваться, хотя бы на свидание сводишь, но ты пошел по пути меньшего сопротивления.

− Ты уже имеешь представление, в каком ритме я живу, а на ухаживание нужно время. Впрочем, ты так же казался мне немного другим.

− Да уж. Мы квиты.

− Поэтому, − Рэд прищурился и намотал волосы Дани на кулак, − ты сейчас снимешь резинку и сделаешь все правильно.

− А если я не хочу?

− Где дверь ты знаешь.

− Так значит? Рейдерский захват.

Презерватив полетел на пол, слегка припухшие губы смочил кончик языка. Рэд не стал терпеть и дальше, сам пригнул голову Дани к своему паху. Тот из-за неопытности не мог взять так глубоко, как Рэду хотелось, но и отодвинуться он ему больше не позволял. Дани замычал, протестуя, но и это не помогло. Рэд хотел получить разрядку. Прямо сейчас. Не останавливаясь. Он отпустил только тогда, когда почувствовал, что вот-вот кончил.

− Все... − прохрипел он, − отпускай.

Но Дани неожиданно сам придвинулся, взял максимально глубоко для себя и... проглотил. Рэд был в этом уверен.

Он остался сидеть на кровати, когда Дани ушел в ванную.

− А ты тиран, − голос был хриплым. Рэд поднял взгляд и увидел Дани, прислонившегося плечом к косяку ванной.

− Возвращайся.

− О! Не стоит возвращать услугу.

− И не думал. Иди сюда.

− Тебе не кажется, что стоит быть мягче?

Рэд проигнорировал вопрос и встал сам. Халат остался наполовину на кровати, наполовину на полу. Дани не смог скрыть заинтересованности во взгляде, которым он окинул его с ног до головы. Рэд подошел к нему с обманчиво мягкой походкой хищника. Вдруг подхватил под бедра и впечатал спиной в стену. Дани задохнулся. Рэд целовал так, чтобы даже мысли не возникало сопротивляться. Глубоко, властно, кусаясь.

− Твое массажное масло можно использовать внутрь? — спросил он, видя, что Дани никак не может сообразить, о чем его спрашивают. — Смазка, малыш, − улыбнулся он и потерся носом о нос.

Дани рассеянно погладил его по обнаженным плечам.

− У меня в комнате.

− Долго.

− Прошлый раз мне не понравилось. И в школе с одноклассником было не кайфово, я не особо...

− Трусишка.

− Да. Подрочи мне.

− Нет.

Дани явно не ожидал отказа.

− Слушай, − рассердился он, − зачем я вообще с тобой живу?

− Либо я тебя трахаю, либо ты идешь спать к себе.

− Вот уж нет, − уперся Дани. — В душ хоть отпустишь?

− Иди, − Рэд отступил.

Дани смерил его негодующим взглядом и скрылся за дверью ванной. Только после этого Рэд позволил себе широкую, самодовольную улыбку. Похоже, он ошибся в одном. Выбрал стандартную стратегию, принялся постепенно обхаживать, зашел издалека. Но Дани был мальчиком со странностями. С ним следовало сразу проявить твердость

Дани стоял под упругими струями воды, упираясь ладонями в стену. Он так хотел, чтобы все получилось, чтобы с Рэдом было не так, как со всеми другими. Хорошо, жарко. Он не знал, как этого добиться, но был готов приложить все усилия. Пропихнуть в себя палец оказалось несложно, а вот добавить к нему второй было уже сложней. Он догадывался, что даже этого будет недостаточно. К тому же ему не давала покоя мысль, что сам процесс его нисколько не возбуждает. Может быть, он вообще зря взялся за эти эксперименты. Наверное, он все же не гей и даже не би. Перетерпеть можно, но удовольствия — ноль. Но Рэд его притягивал. К нему хотелось прикасаться. К тому же от его поцелуев волоски на руках дыбом вставали, и появлялось незнакомое томление, правда, почему-то выражалось не в тянущем чувстве внизу живота, а в легком покалывании в области поясницы. Хотелось упереться ладонями в стену или в матрас и выгнуться, как некто рыже-полосатый из семейства кошачьих.

Он попытался пофантазировать, но получилось еще хуже. Никакой реакции. Совсем никакой. Лишь одна спасительная мысль — не просто же так говорят, что аппетит приходит во время еды. Он выдернул пальцы, поморщился от легкой боли и отключил воду. Постоял с минуту, обтекая. И выбрался из душевой кабины. Небрежно обтерся, обмотал вокруг бедер полотенце и вернулся в комнату.

Рэд лежал поверх покрывала, закинув ногу на ногу, и выглядел расслабленным. Ждал или успел задремать? Дани неуверенно приблизился. Мужчина открыл глаза, темные, глубокие. Дани снова почувствовал уже знакомое покалывание в пояснице. Сомнения отпали, осталась лишь нездоровая решимость. Он забрался на кровать и сразу оседлал бедра Рэда.

− Мне нужны доказательства, − заявил он нагло и поерзал. Руки Рэда тут же сдернули с него полотенце и оказались на ягодицах. Смяли, затискали.

− Чего?

− Что я тебя хочу.

Рэд, кажется, задумался. А потом кивнул, принимая условия.

− Двигай бедрами. Я пока тоже не готов тебя убеждать.

− Предлагаешь мне тебя подготовить? — насмешливо уточнил Дани.

− Настаиваю, − и тут же наставительно, словно профессор нерадивому студенту, − Резче, будь любезен.

Дани словно ошпарило. Накрыло с головой. В ушах зашумела кровь. Он принялся выгибаться и двигаться. Тереться пахом о пах. Дыхание участилось, лоб взмок. Он дотянулся до деревянного изголовья, схватился за него, перенес вес на руки, и его движения стали еще интенсивнее. Широкие ладони Рэда мяли его задницу, направляли движения, и Дани, чувствуя себя в полной его власти, еще больше возбуждался. Губы чесались, он не стал отказывать себе в удовольствии, отпустил изголовье, уперся в подушку по обе стороны от Рэда, наклонился и поцеловал, но раздвинуть чужие губы языком не успел, как оказался опрокинут на кровать. Почувствовав в себе чужой палец, он схватил Рэда за запястье и попытался отползти. Но тот ему не позволил. Свободной рукой придавил живот и протолкнул палец глубже. А потом так улыбнулся, что Дани впервые в жизни понял, что имеют в виду, когда говорят, что в горле пересохло. В глазах помутнело, потом вдруг картинка прояснилась и стала пугающе контрастной и яркой. Рэд наклонился и наградил его поцелуем. Дани окончательно запутался в ощущениях, поплыл. От Рэда пахло ментоловым гелем для душа и немного потом. Дани с жадность скользил ладонями по его широкой спине, вминал в гладкую, смуглую кожу пальцы и размышлял о том, как, наверное, роскошно они оба смотрятся на контрасте. Френсис оценил бы, художникам нравится играть на контрастах — рыжий ангел и черноглазый демон, юноша — мужчина, черная смоль и персиковое золото. Кажется, пальцев стало больше, больнее. Дани замычал, отвернулся. Рэд воспользовался, впился в шею крепко, зло. Дани вцепился ему в волосы, попытался оттащить от себя, но добился лишь того, что после первого засоса, тут же появился второй, но ближе к горлу. Пальцы в волосах Рэда ослабли, из горла вырвался протяжный стон. И, словно, назло Рэд остановился. Вот что бы ему это сделать минутой раньше!

− У тебя все еще остались сомнения? — спросил этот невозможный тип, упершись лбом в лоб Дани.

− Да, − так же шепотом откликнулся тот, − в тот раз от поцелуев тоже хорошо было, а потом... − Неожиданно ярко перед глазами встали ощущения от панической атаки, когда Рэд предложил продолжить разговор в лимузине.

− Ну, держись, − Рэд не выглядел сердитым, скорее восхищенным, − завтра ты у меня встать не сможешь.

Отстранился, дернул Дани на себя и прижал его колени к груди. Дани сообразил подхватить. Рэд тем временем раскатывал по члену презерватив. Потом снова придвинулся и направил себя. Дани отвернулся и зажмурился. Попытался расслабиться и вполне искренне удивился, когда у него это получилось.

− Дыши, малыш, − шепнул Рэд, перехватывая его руки и закидывая себе на плечи, − Держись за меня. Давай. Больно?

− Да, блин! − Не выдержал Дани, вцепившись как потерпевший, − Когда ты настоящий? — Его просто бесили эти перепады, то Рэд был властным и сволочным, то, как сейчас, ласковым и внимательным.

На что тот лишь фыркнул ему в ухо и на пробу качнул бедрами. Дани сбился с дыхания.

− Черт! — Жалобно заскулил он.

− Потерпишь, − припечатал Рэд и двинулся снова. Но как бы грубо не прозвучало последнее слово, он не спешил.

Ловил губами поверхностные вздохи Дани, пока те не переплавились в стоны, отрывистые и частые. Сердце бухало в горле, мысли ныли и текли, словно песок сквозь пальцы. Движения Рэда стали размашистыми, но остались такими же четкими и глубокими. Дани немного пришел в себя, притянул Рэда ближе, буквально уронил на себя и начал так целовать, что тот сбился с ритма, но быстро снова его поймал.

− У меня, кажется, кости плавятся, − сообщил он доверительно, хихикнул и сорвался в стон. Сбивчивый смех Рэда показался настолько возбуждающим, что Дани едва не кончил. Сам нашел между ними свой член и сжал его, пока Рэд выцеловывал его плечи.

− Еще... − пробормотал Дани, выгнулся в пояснице так сильно, как только мог, насадился на член, вскрикнул, устыдился, попытался едва ли осознанно закрыть лицо рукой. Но Рэд не позволил. Сел на пятки, подхватил под поясницей и дернул на себя. Дани закричал снова, забился. Наслаждение было таким ослепляющим, что в глазах потемнело, а в голове окончательно помутилось.

− Глубоко... слишком... − не слыша себя, проскулил он, Рэд что-то пробурчал в ответ. Может быть, даже рассмеялся. Дани запрокинул голову, глаза закатились, его тело окончательно превратилось в кисель, и он кончил.

Очнувшись, обнаружил над собой отчаянно дрочащего Рэда. Тело все еще плохо слушалось, но он все равно потянулся, плохо осознавая себя, скользнул пальцами по головке члена любовника, на что тот взрыкнул, как раненый лев и первая, самая мощная струя спермы пересекла живот и грудь, стекая в ямку пупка. Дани зажмурился и окончательно растекся по кровати. Рэд растянулся рядом.

Утром они повторили. Дани не пошел в университет, остался в спальне Рэда. Тот впервые заехал домой в обед, причем вид имел какой-то растерянный. Дани заметил и спросил прямо, чего он какой-то пришибленный. И Рэд откровенно признался, что впервые соскучился о ком-то за какие-то четыре часа разлуки.

− Я думал, у меня одного так, − вырвалось у Дани.

От такого признания взгляд Рэда потемнел, и Дани оказался сидящем на столе. Во время поцелуя кто-то из них неудачно повернулся, опрокинул тарелку, раздался звон бьющегося стекла. Они бы и этого не заметили, но тут Дани через плечо Рэда увидел, как в столовую заглянула миссис Джонс. Смутился, и пришлось оторваться от таких сладких губ.

Уикенд они провели в Европе, у Рэда снова были там какие-то дела, но на этот раз он взял Дани с собой. А в понедельник утром, когда оба собирались на работу и в университет, Дани обнаружил рядом со своей тарелкой какие-то бумаги. Рэд еще не спустился, задержавшись где-то по пути в столовую. Дани забыл о еде, гипнотизируя взглядом свернутые втрое документы. Пришел Рэд, сел на свое место, бросил на Дани внимательный взгляд.

− Что-то не так?

− Что это?

− А ты не читал?

− Нет. Скажи сам.

− Брачный договор.

Дани столкнулся с ним взглядом через стол и, не глядя, отодвинул от себя бумаги, так и не развернув.

− То есть, нет, − констатировал Рэд, расправляя салфетку.

Только услышав эти слова, Дани осознал, что не хочет, чтобы все заканчивалось. Но брак... да, господи, еще пять лет назад это было просто нереально, а теперь геям не только разрешили регистрировать браки, теперь они даже могли при желании усыновить ребенка. С другой стороны, что он теряет? Как поженятся, так можно будет развестись, да?

− Мне надо подумать.

Рэд пожал плечами. Дани понял, что такого ответа ему недостаточно.

− Я прочитаю... потом. Хорошо? — прозвучало жалко, но Рэд, наконец, на него посмотрел, отвлекшись от завтрака.

− Ты слишком самодостаточен, − огорошил он, отложив вилку с ножом. — Я не смог придумать, чем еще тебя привязать, так что это мой белый флаг. Прости.

− Не извиняйся. Я же вижу, что ты не раскаиваешься. Не понимаю. Ты, правда, думаешь, что я так запросто могу уйти от тебя?

− Ты первый за очень долгое время, кого не интересуют мои деньги, престиж, жилье.

− Правильно. Для меня важен только ты сам!

− Я знаю себя несколько лучше, чем ты. Поэтому просто уверен, что рано или поздно ты тоже увидишь мою суть и уйдешь.

− Я и с контрактом уйду, или по нему я должен буду отдать половину своих денег?

− Нет.

− Мы знакомы меньше двух месяцев!

− Вообще-то, чуть больше полутора лет. И год сходили друг по другу с ума, ты сам признался.

Дани отвернулся, Рэд как всегда был прав. Но брак — это совсем другая история.

− Мне нужно время, − наконец, твердо повторил он.

− Столько, сколько хочешь, − отозвался Рэд, но что-то в его интонации подсказало Дани, что он уже знает, каким будет ответ, уже чувствует слабину и видит признаки будущей капитуляции. Мелькнула мысль поступить назло, но он не хотел стать врагом самому себе. За почти два месяца совместной жизни влюбленность успела перерасти в нечто большее. Да и секс был просто сумасшедшим, ни с кем так раньше не было.

Дани отправился в университет в растрепанных чувствах, он и сам не догадывался, что уже после обеда будет вынужден ответить 'нет' и поставить Рэда перед фактом, что съедет от него этим же вечером.

Рэд был на селекторном совещании глав региональных отделений, когда мобильный, поставленный на беззвучный режим, отчаянно затрепыхался в кармане. На экране высветилось имя 'Дани', Рэд глянул мельком и сбросил вызов.

— Все в порядке, сэр? — обратился к нему один из доверенных партнеров.

Рэд кивнул и попытался снова включиться в работу, но телефон завибрировал прямо в его руке. Он решил, что это снова Дани. Если мальчишка, наконец, смирился со своей зависимостью, как это сделал Рэд, приняв ответственное решение о заключении брака, то это еще не повод отрывать его от работы. Рэд не любил смешивать бизнес и личную жизнь. Но звонил Тони, а вот это было интересно — серьезный повод извиниться и выйти из конференц-зала.

— Что там? — бросил Рэд в трубку, не скрывая раздражения.

Тони был профессионалом своего дела. Неужели Дани заметил слежку и теперь жаждет закатить форменный скандал? Рэд признавал, что его собственное желание всегда знать, где и с кем проводит время ненаглядный мальчик, было сродни паранойи. Но страх, который толкнул его на составление брачного договора, с каждым днем только усиливался. Тони скрупулезно фиксировал все контакты Дани в университете и за его пределами, и картина вырисовывалась неутешительная. Последней каплей для Рэда стал случайно подслушанный Тони разговор двух его однокурсников о том, что если бы Дани играл за обе команды, то даже гетеросексуальные парни не отказались бы за ним приударить.

— Босс, — откликнулась трубка голосом Тони. — Тут проблемы. Он собирается порвать с вами и съехать уже сегодня.

— Что? — Рэду показалось, что он что-то не так понял, — С какой стати?

— Не могу сказать точно, вы же запретили ставить прослушку на его мобильник. — Тони великолепно справлялся со своими обязанностями широкого спектра, но, если был не согласен с решением Рэда, всегда давал это понять. — Ему позвонили, разговор длился три минуты двадцать две секунды. После чего парня как подменили. Он уже озадачил всех знакомых поиском новой квартиры, а на вопрос своей подруги, я о ней докладывал...

— Да-да, та, которая единственная в курсе, что он живет у меня. Лейси, кажется, — Рэд злым движением почесал бровь. Речь Тони, несмотря на всю серьезность ситуации, оставалась размеренной и неторопливой. Это раздражало.

— Когда она спросила, как он объяснит свое решение вам, босс, он ответил, что не собирается ничего объяснять. Просто уйдет и все.

— Задержи его до моего приезда. Любым способом, — отрывисто приказал Рэд, отключился и повернулся к секретарю, — Том, машину к главному входу. Срочно.

— Есть, сэр.

Через тридцать минут он вышел на университетской парковке и отпустил служебную машину. Тони и Дани он увидел издалека. Оба выглядели недовольными. Кажется, даже спорили, пока не заметили его приближение. Рэд мысленно досчитал до тридцати и смерил Дани тяжелым взглядом.

— Я никуда тебя не отпущу.

— Что? — у мальчишки аж губа дернулась. Кажется, Рэд не ошибся, кое-кто и сам был не уверен в том, что собирался совершить, но упрямо лез напролом, не желая прислушиваться к доводам разума. Даже странно, раньше Дани казался не по годам разумным и уверенным в себе. Что же могло довести его до такого состояния? Вопрос остался без ответа, зато возмущение выплеснулось через край: — Да, с какой это стати? Я тебе никто, ты мне тоже.

— Если понадобиться, — все тем же ледяным тоном продолжил Рэд, — оглушу, запихну в багажник, отвезу в загородное поместье и буду пытать, пока не объяснишь причину. Внятно и по существу.

— Во-первых, я не твоя собственность, во-вторых, у меня срочные дела и все это... — он неопределенно махнул рукой, — можно обсудить позже, раз уж тебе так приспичило.

— Кто тебе звонил? — не уступал Рэд.

Дани дернулся, словно он его ударил.

— И об этом донесли, — хмыкнул горько и отчаянно, бросил косой взгляд на Тони, возвышающегося над левым плечом. Снова посмотрел на Рэда и вдруг процедил с каким-то даже извращенным наслаждением, — А не пошел бы ты?

Рэд ударил без замаха, просто шлепнул по лицу, даже кожа на щеке не покраснела. Но вышло хлестко. В глазах Дани вскипели злые слезы.

— А дальше что? — зло выплюнул он, — Отобьешь почки, расквасишь нос, трахнешь без смазки?

— Ведешь себя как последняя истеричка, сам же презирать себя начнешь, когда очухаешься.

— Только не надо о том, что я сам во всем виноват.

— Если любишь, — Рэд не собирался этого говорить, но слова сорвались с губ сами, — так позволь любить в ответ. Заботиться, помогать, доверяй, в конце-то концов, хоть немного! — на последних словах он сам непроизвольно возвысил голос. Но даже это не возымело действия.

Дани перестал качать права и молча отвернулся. Рэд не собирался признавать, что все кончено. Но что тут еще можно было сделать?

— Я расскажу в машине, — вдруг сказал Дани, все еще не глядя на него. Рэд подавил едва не сорвавшийся облегченный вздох. Похоже, истерика закончилась, и его взрывоопасный малыш начал мыслить конструктивно.

Тони сразу же открыл для пассажиров дверь очередного пафосного автомобиля представительского класса. Дани первым забрался в салон, за ним Рэд. Они выехали из студгородка. Дани назвал адрес в Квинсе и надолго замолчал. Рэд не торопил его, отстраненно смотрел в окно и пытался привести в порядок собственные чувства. Да он успел смириться со своей зависимостью от Дани, но та буря эмоций, которую тот регулярно поднимал в нем, удивляла до крайности. Ни с кем и никогда Рэд не терял контроль настолько, чтобы в принципе не просчитывать свои действия на несколько шагов вперед.

Наконец прозвучали первые слова, вскрывшие тягостную тишину, воцарившуюся в салоне, как консервный нож жестяную банку.

— Прости, я был не прав, — Дани на него даже не смотрел, но говорил — это хороший знак. — Просто растерялся. Не знал, что делать и... как ты отнесешься. Да я и сейчас не знаю, — последняя фраза прозвучала с легким привкусом уже знакомой истерики, но Дани быстро взял себя в руки. Глубоко вздохнул, медленно выдохнул и продолжил: — Сегодня в обед мне позвонил Юлий. — Казалось, что эта простая фраза вытянула из Дани все силы.

Рэд лихорадочно соображал. Было трудно не запомнить, что малолетних племянников Дани его старшая сестра назвала в честь римских деятелей, в частности Юлий и Марк. Последнему было двенадцать лет, а тому, кто звонил, только недавно исполнилось шесть. Что же могло произойти?

— Моя сестра Джесси... — Дани снова сделал длинную паузу. Слова давались нелегко. — Ладно, я просто скажу, а там... как получится. Ты сам реши — надо оно тебе или... Короче, она всегда была бедовой. Родила Марка в пятнадцать лет, Юлия в двадцать один. Парни у нее постоянно менялись, мы уже и со счета сбились. Родители оказывают ей финансовую поддержку, что-то вроде ежемесячного пособия, чтобы мальчики ни в чем не нуждались и могли учиться в приличной школе. Мы в принципе нечасто общались, но иногда я к ним забегал просто так, в гости. И все было нормально, но... после тебя, — Дани запнулся, но и тут сдержался от комментариев и продолжил излагать сухие факты, — я уже год их не видел, только звонил пару раз. Юлий сказал, что у Джесси появился новый парень. Очень странный тип. Марк его откровенно боится. Но дело даже не в этом... — перебил сам себя Дани, видимо, решил, что отвлекся, — Они уже две недели не видели мать, но и это не самое страшное. Она их закрыла. Они не могут выйти из квартиры. А продукты кончились вчера. Марк говорит, что никому до них нет дела, и ждет маму, верит, что та вернется за ними, а Юлий просто хочет кушать... не знаю, откуда он взял мой телефон. Может быть, запомнил когда-то, а я и не заметил... в общем, не знаю. Так вот, я планирую их забрать, — теперь он повернулся к Рэду всем телом.

В его взгляде светилась такая уверенность в своей правоте и решимость, что Рэд невольно зауважал его еще больше. У мальчишки, действительно, оказался стальной стержень внутри. Было приятно получить подтверждение своим изначальным выводам. Дани же понятие не имел, о чем Рэд думал, просто продолжал говорить.

— Понимаю, что это не твоя забота. Не беспокойся, к тебе я их не потащу. Мне обещали найти квартиру и...

Рука Рэда оказалась на его затылке, а рот запечатали сухие, жесткие губы. Поцелуй был коротким, после него он лишь немного отстранился, чтобы их с Дани глаза так и остались на одном уровне.

— Почему ты решаешь за меня?

— Но это же дети! Зачем тебе лишняя головная боль?!

— Я предложил тебе пожениться, ты, правда, думаешь, что я откажусь разделить с тобой эту проблему? — Он нарочно не назвал ее 'твоей проблемой', чтобы сразу обозначить свое отношение.

Дани высвободился и нервным движением заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь. Бросил на Рэда настороженный взгляд и сцепил пальцы в замок с такой силой, что они побелели. Рэд улыбнулся. Ему нравилась мысль, что теперь Дани станет еще более зависимым от него. К тому же, он должен был признать, что еще до появления в его жизни этого мальчишки, начал задумываться о детях. Даже размышлял об усыновлении. Ужасно не хотелось возиться с младенцами и их гипотетическими мамашами. В его представлении сын и наследник должен был единым махом перескочить сопливый период младенчества и попасть в полное его распоряжение уже достаточно взрослым, чтобы можно было его всему учить. Эгоистичное, конечно, отношение. Но Рэд искренне считал, что достигнув тех высот, на которые он не просто поднялся, но и закрепился на них, он может это себе позволить.

В отличие от Дани, Рэду удавалось сохранять хладнокровие. Поэтому поездка прошла незаметно. Он связался со своим адвокатом прямо из машины, дал указание притащить по названному адресу полицию и соцработника, но не раньше, чем через пару часов после того, как они с Дани там осмотрятся. Надо еще понять, в каком состоянии дети. Возможно, придется срочно везти обоих мальчишек в больницу. С другой стороны, тот факт, что младшенький, который по определению слабее, сумел позвонить и даже внятно объяснить Дани, что у них там произошло, говорил за то, что оба мальчика в сознании, а значит, самый серьезный диагноз — это белковое голодание или, например, обезвоживание. Его предположение быстро подтвердилось, но дверь пришлось ломать. Тони справился с этим без особого труда. Квартира, в которой обитало семейство старшей сестры Дани, находилась в одном из самых приличных кварталов, так что избежать объяснений с соседями не удалось. Но все прояснили сами мальчики, и жильцы соседних квартир перестали мельтешить перед глазами. Правда, старший — рыжеволосый парнишка с темно-карими слегка раскосыми глазами, смотрел настороженно и между делом неодобрительно зыркал на младшенького. Даже успел пробормотать что-то о том, что не подозревал, что малыш запомнил номер дяди наизусть. Рэд тоже подивился такой смекалке. Все-таки шесть лет — это не девять-десять, когда дети, по личному наблюдению Рэда, становились более ли менее сознательными и способными к продуманным телодвижениям. Тут же и выяснилось, что Юлия не просто назвали в честь великого римского императора, который славился тем, что мог делать несколько дел одновременно и все время держал их в голове и не путался. По крайней мере, именно так Дани объяснил выбор имени для маленького уникума с абсолютной памятью. Рождаются же дети! Рэд поймал себя на мысли, что уже прикидывает, какие горизонты открывают для малыша столь неординарные способности и каким полезным он может оказаться в его бизнесе, когда дорастет хотя бы до старших классов школы, а лучше сразу до колледжа. С легким неудовольствием он был вынужден признать, что уже мысленно примеряет на себя роль отца семейства. Но раздражение вызывал не сам факт, а то, что он чувствовал необъяснимое удовлетворение от этих мыслей, к тому же с каждым словом эти дети нравились ему все больше и больше. Старший вот тоже отличился.

Тони был отправлен в ближайший магазин сразу же, как закончились объяснения с соседями. Конечно, продукты можно было закупить и заранее, но Рэд рассудил, что еще неизвестно, что они увидят в кавартире. Возможно, детей пришлось бы сразу же везти в больницу, тогда тем более надо было спешить. Или другой вариант, голодание дошло до той стадии, когда абы чем и в неограниченных количествах кормить нельзя. Но все оказалось не так страшно. Похоже, Юлий немного приврал, так как подсознательно боялся, что Дани просто так к ним не сорвется. Так что кое-какие продукты в доме все-таки были... но уже заканчивались. Марк в свои двенадцать с успехом орудовал на кухне. Мог сварить кашу, макароны, даже какой-нибудь суп, правда, для последнего нужно было мясо, а его как раз и не наблюдалось. Холодильник был практически пуст, зато в шкафу над плитой еще оставалось немного крупы и полпачки какой-то подозрительных спагетти. Но не это поразило Рэда. Когда Тони вернулся с двумя огромными пакетами, Дани тут же оккупировал кухню. Юлий, как маленький хвостик, отчаянно боящийся снова оказаться одиноким и потерянным, поплелся следом. Он вообще не хотел слезать с коленей дяди, но тот все-таки ссадил его на диван, на котором сидел сам, пока малыш шепотом рассказывал ему на ухо об их с братом злоключениях. Рэд в их общение не вмешивался. Стоял у окна и наблюдал за старшим мальчиком. Тот это видел, но предпочитался не пересекаться с ним взглядом. Только стоило Дани, Юлию и присоединившемуся к ним Тони скрыться на кухне, вскинул голову и отрывисто сообщил.

— Я хочу поговорить.

— Валяй, — Рэд животным внутренним чутьем уловил как именно следует строить разговор. Только не официально и не с высоты всей своей взрослости. Марк нуждался не в этом, а в общении как равный с равным. Вообще, учитывая все обстоятельства, этот мальчик его заслужил.

— Спасибо за продукты и все такое, — Марк неопределенно махнул рукой, смотреть Рэду в глаза ему явно было тяжело, даже неприятно, но он отчаянно бахвалился и держался на одном упрямстве. Звереныш. При правильном воспитании и крепкой моральной поддержке, может вырасти в настоящего хищника — равного среди равных. Рэд в очередной раз поймал себя на мысли, что примеряет на двух совершенно чужих ему детей роли своих сыновей, наследников, продолжателей дела. А ничего не подозревающий о его мыслях Марк решительно продолжал: — Но я бы хотел остаться здесь и дождаться маму. С братом, — уточнил он после паузы, видимо, решил, что их могут разлучить. Вот уж чего Рэд не собирался допускать, да и Дани явно был настроен бороться за этих малышей. Но нужно было реагировать на этот маленький ультиматум! Хорошо, что у Рэда уже был готов ответ.

— Я не стану тебе врать, но твоя мать может уже никогда не вернуться.

— Она нас не бросила!

— Она может быть мертва, — жестко припечатал Рэд, и все возражения увяли на корню. — Поэтому полиция уже едет сюда. Соцработник, к слову, тоже.

— Нас заберут в приют?

— Как вариант. Или вы с братом можете переехать к нам с Даниэлем, — он назвал Дани полным именем, так как не знал, как его называет Марк. Юлий же, когда дверь был взломана, кинулся на шею дяди с отчаянным воплем 'Ди!'. Но это явно был вариант для самых маленьких, как уменьшительные суффиксы в японской традиции.

— Зачем вам это?

— Вы ему небезразличны.

Мальчик как-то странно дернулся всем телом. Спрятал взгляд. Что это? Брезгливость? Рэд не мог представить ситуации, в которой Дани повел бы себя настолько недостойным образом, чтобы Марк вдруг стал испытывать к нему такие чувства.

— Не ему, — выдавил малыш из себя через силу и едва слышно добавил, — вам.

Рэд начал догадываться, что могло стать причиной такого отношения. Но не подал виду. Он и рад был сказать, что за годы агрессивного ведения бизнеса научился держать лицо при любых обстоятельствах, но на самом деле прятать истинные чувства он навострился в ранней юности. Настолько ранней, что родись они с Марком в одно время, были бы в тот злополучный год ровесниками. Мать ведь так и не узнала, кто ее защитил. Вот чего Рэд никак не ожидал, так это встретить среди племянников Дани родственную душу. А ведь Марк имел все шансы оказаться таковой.

— Я предложил ему брачный контракт. Мы собираемся заключить полноценный брак.

— Поэтому вы хотите, типа, выслужиться? Ну... чтобы он на все согласился?

— Не без этого, но в первую очередь я хочу помочь тебе.

— Нам, — нервно смяв в пальцах край линялой футболки, прохрипел мальчик.

— Тебе. Твоим братом пусть Дани занимается. Слишком мелкий.

— А я, значит, вам подхожу?

— Отец бросил нас с мамой, когда мне было столько же, сколько твоему брату. Поэтому я его почти не помню. А вот отчим запомнился мне на всю жизнь. Сначала он был весь такой положительный, но, стоило матери согласиться выйти за него, переменился. Бросил работу, начал пить. Я терпел, когда он шпынял меня, но когда впервые поднял руку на нее... я вызвал скорую, но она не хотела им говорить, что это он сделал. Защищала. И тогда я понял, что ее саму могу защитить только я, больше некому.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

Но Рэда не остановил тихий голос Марка, только подстегнул. Он еще не добрался до кульминации.

— Я пробрался в старшую школу, зашел в раздевалку спортсменов и попросил их капитана отметелить как следует отчима. На меня, конечно, остальные ребята заржали, даже покрутили пальцем у виска. А кэп их с ухмылочкой заявил, что, может, и согласился бы, если я, скажем, отсосу ему прямо здесь и сейчас.

Марк вздрогнул, словно его ударили. Предположение подтвердилось, но Рэд снова не подал вида, даже с дыхания не сбился, но сделал паузу, чтобы мальчик мог задать свой вопрос звенящим от напряжения голосом:

— И вы согласились?

— Нет. Я швырнул ему в руки пачку стодолларовых купюр.

— Украли?

— Снова не угадал. Хотя, тот парень спросил меня о том же. Мне не нравился отчим, когда он еще только ухаживал за матерью. В ту пору он был сама любезность. Делал броские жесты, дарил мне деньги, к примеру. А я их не тратил. Но такую сумму просто так накопить, конечно бы, не смог. Сейчас я думаю, что мне просто повезло, оправдала себя идея осторожно играть на бирже с помощью соседа. Тот полгода назад попал в аварию и еще не восстановился, разъезжал по дому в кресле-каталке и откровенно скучал. Я ему помогал по хозяйству, а он покупал за меня акции. Даже, порой, вкладывался сам. У меня оказалась неплохая интуиция, а у него диплом финансиста. За полгода он помог мне сколотить огромный по меркам двенадцатилетнего мальчика капитал.

— Вам было как мне?

— Было. И я нашел способ решить свою проблему, без жертв со стороны близких мне людей. Ты подумал о брате?

— Так заберите его, а я останусь!

Рэд почувствовал, что последняя реплика была лишней. Кажется, он собственноручно похерил весь правильный настрой, который с таким трудом удалось создать. И от досады выругался сквозь зубы. Ну не было у него опыта общения с детьми. Особенно, такими, как Марк, слишком взрослыми для своего возраста, но все еще по-детски импульсивными. К тому же, у них с Марком, несмотря на всю общность, был разный жизненный опыт. Неизвестно, через что прошел этот мальчик, что у него выработалось стойкое отвращение по отношению к альтруистично настроенным мужчинам среднего возраста.

— Я не извращенец, если ты все еще уверен в обратном.

— Вы трахаете моего дядю!

— Я его люблю и хочу взять в законные супруги. Что в этом такого извращенного?

— У вас никогда не будет детей. А до встречи с вами Дэну нравились девушки!

Да, Марк был слишком взрослым для своего возраста. Конечно, это можно было списать на исчезновение матери и необходимость заботиться о младшем братишки, но Рэд чувствовал, что все это не то. Что-то еще произошло с этим мальчиком. Что-то весьма неприятное.

— Я тоже раньше встречался исключительно с женщинами. И, если тебя это успокоит, ты меня в этом смысле никогда не заинтересуешь, — и тут же, не дав Марку опомниться от удивления, что он обо всем догадался, Рэд резанул, словно бритвой, короткой репликой, — Тебя изнасиловали?

— Нет! А если не вы меня, а я вас, что тогда?!

Рэд сначала растерялся и теперь уже не смог это скрыть, но быстро взял себя в руки.

— Тебе нравятся мальчики? Давно?

— Да! Не знаю! Не знаю я! — В громком возгласе отчетливо проступили истерические нотки. Марк вскинул ладонь и закрыл всю правую половин лица. Теперь он смотрел на Рэда одним глазом, в котором плескалась такая бездна, что по спине побежали мурашки.

— Не изнасиловали, но пытались. Кто?

— Бывший... — хрипло, словно истекающий кровью волчонок, — ее бывший. Она застала его, когда он меня... и бросила. А потом появился Тодд, он подсадил ее... подсадил на мэт... и я... это я виноват, — закончил он убито и безвольно уронил руку вдоль тела. — Еще и гей... — добавил Марк и это окончательно добило.

Рэд решительно приблизился и прижал мальчика к себе. Тот растерялся, вцепился пальцами в ткань его пиджака. Рэд прижался лбом к его лбу. Плюхнулся вместе с Марком на болезненно скрипнувший диван и прошептал, проникновенно глядя прямо в мокрые от слез глаза.

— Просто позволь себе вспомнить, что ты еще маленький. Теперь есть кому вас защищать и кому принимать решения за тебя.

— Это... вы?

Рэд хотел просто подтвердить очевидное, но вдруг поймал себя на остром чувстве неуверенности в собственных силах. Он вдруг испугался, что один может не справиться. И понял, окончательно понял, что теперь не один.

— Мы с Дани.

Дани давно уже не задумывался, для чего он живет. Просто плыл по течению. Сначала его бесцельное существование оборвал Рэд, теперь вот мальчики. За последнюю неделю он все чаще стал ловить себя на мысли, что благодарен им. Жизнь наполнилась смыслом и движением. Это было странно и волнующе. И в тоже время не лишено некого очарования, под влиянием которого он перенес свои вещи в комнату Рэда, не спрашивая у того разрешения. Хотя позже, тот весьма убедительно показал, насколько одобряет такое решение. Правда, теперь приходилось учитывать наличие в доме детей. С одной стороны это несколько ограничивало сексуальные аппетиты, с другой неожиданно сблизило их. Раньше Дани понятие не имел, каким расслабленным и мягким может быть Рэд, когда за дверью собственной спальни уже ненужно ни перед кем держать марку жесткого и самоуверенного бизнесмена. Как он может дурачиться перед сном, когда настолько устал, что на полноценный секс просто нет сил, зато есть желание пощекотать вдоль ребер, оставить быстро исчезающий след от зубов на плече, подергать за волоски в паху. Далеко не все проявления нежности приходились Дани по душе, о чем он не стеснялся говорить. И они, постепенно узнавая друг друга, словно срастались корнями и ветвями. Становились одним целым. Учились чувствовать не только друг друга, но и двух малышей, за которых в равной степени несли ответственность. Желание Рэда поддержать Дани и в этом, до сих пор казалось в чем-то иррациональным, но он не уставал доказывать, что абсолютно серьезен и не собирается менять своего решения. Дани был искренне благодарен ему за это, но, как не странно, сам факт своей зависимости от другого человека его уже совсем не смущал. Он принял и смирился с расстановкой ролей в их отношениях и неожиданно почувствовал себя абсолютно счастливым.

Джесси и ее парень Тодд были объявлены в розыск. По идее мальчишек должны были отправить во временный приют для таких же деток, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, но Рэду удалось устроить все так, чтобы им разрешили остаться с ним и Дани. Правда, от надзора социальной службы избавиться не получилось. Теперь пару раз в неделю к ним должна была наведываться суровая дама-соцработник, которую маленький Юлий в первый же день окрестил надзирателем. Марк только криво хмыкнул и покосился на Рэда. Вообще, Дани сразу понял, что между старшим племянником и Рэдом установились какие-то совершенно особые отношения. Конечно, они с Тони и с Юлием слышали их разговор в гостиной квартиры Джесси. Особенно ту его часть, что прошла на повышенных тонах. Дани потом вышел к ним, подтвердил все сказанное Рэдом. Затем приехала полиция, к ним присоединился адвокат — холеный, напыщенный и самодовольный. Дани остался с мальчиками и соцработником. Рэд общался с полицейскими в присутствии адвоката. Потом, ближе к ночи им, наконец, разрешили поехать домой. Вместе с детьми, что было по словам все того же адвоката его личным достижением. Дани предпочитал не вникать в подробности. Главное ведь результат, не так ли? Пока экономка мисс Джонс готовила комнату для малышей (Марк настоял на общей спальне, Юлий был только рад), они устроились на диване. Дани оказался в центре, малыши приткнулись к нему с обоих сторон, и он сам не заметил, как задремал, убаюканный их сонным сопением. Проснулся он ощущения чужого взгляда и впервые увидел Рэда без маски — с поднятым забралом. Взгляд у того был такой... снисходительно-покровительственный. Отеческий. На лицо невольно наползла проказливая ухмылочка.

— Что, и меня в сыночки записал? — спросил Дани сдавленным шепотом. Не хотел разбудить только-только уснувших мальчишек.

Рэд хмыкнул, в лице проступила знакомая жесткость — маски и щиты вернулись на положенные места.

— Не обольщайся. Ускользнуть от исполнения супружеского долга не выйдет.

— И в мыслях не держу, муженек, — фыркнул Дани закусил губы, нестерпимо хотелось целоваться и трахаться, но дети определенно, были важнее плотских порывов. Не то, чтобы Дани считал последние недостойными. Но мысли о сексе явно были не к месту.

Под левой рукой завозился Марк, так что об откровенном флирте пришлось забыть до общей спальни.

Через неделю Джесси и ее парня так и не нашли. Зато Рэду удалось утрясти вопрос со школой для Марка. Можно было, конечно, дождаться понедельника. Но тот изъявил желание начать учиться прямо в пятницу. Так что Дани пришлось встать пораньше. Сначала Тони завез в школу Марка, потом доставил самого Дани к университету. Там его уже потеряли и начали откровенно доставать звонками. О том, что произошло, он рассказал только Лейси — подруги детства, единственному близкому ему человеку. Ладно, теперь, наверное, уже не единственному, потому что теперь в его жизни прочно обосновался Рэд. Кстати, Дани все-таки дозвонился до родителей, но те не пожелали прерывать свою поездку по Европе, когда выяснилось, что ничего смертельного с внуками не случилось. Судьба родной дочери интересовала их еще меньше. Рэд, узнав об этом, весь вечер был до странности молчалив, пока Дани не заперся с ним в спальне и не вытряс в процессе неспешных ласк и ненавязчивого массажа, что случилось. Сам бы он никогда не догадался, потому что для него такое пренебрежительное отношения со стороны родителей было совершенно обычным делом. А вот Рэд их явно не одобрял. Но все это было до того, как Марк, наконец, отправился в школу, а Дани — в университет. Кстати, у этого обстоятельства был еще один немаловажный плюс. Рэд вынужден был признать, что акклиматизация Марка в новом школьном коллективе важнее, чем параноидальная слежка за Дани, поэтому Тони был перенаправлен на негласный присмотр за мальчиком. Отчего Дани сразу же почувствовал себя лучше. Он так и не придумал, как убедительно доказать Рэду, что жить 'под колпаком' для него просто невыносимо. Одно дело, когда раньше он об этом понятие не имел, и совсем другое теперь, когда тайное стало явным. Но с появлением в их жизни Марка и Юлия ничего доказывать не пришлось.

— Ну и что там Тони?

— Все нормально, — Рэд только вышел из ванной и вид имел самый соблазнительный.

Дани, наблюдающий за ним, развалившись на кровати поверх покрывала, нарочито медленно облизал губы, окинув затянутое в халат тело потемневшим взглядом. Рэд улыбнулся, подошел. Матрас прогнулся под тяжестью тела. Дани весь потянулся вверх, Рэд расслабился. Очень зря. Дани почти позволил захватить себя в плен, но в самый последний момент ловко увернулся и соскочил на пол с противоположной стороны кровати. Кровавое бешенство, на мгновение промелькнувшее в глазах Рэда, определенно, стоило того. Дани подмигнул и нагло ухмыльнулся.

— И за что же? — уточнил Рэд, хмуро воззрившись на него.

— За недостаток подробностей, — фыркнул Дани. — Мне что, самому у Тони выпытывать, как там дело было?

— Его израильские боевики в свое время не раскололи, тебе тем более не светит.

— Слушай, — Дани начал заводиться, всю игривость как рукой сняло, — что за ерунда? Что такого мог учудить Марк в первый день, что вы с Тони словно сговорились?!

— Ничего, — Рэд вздохнул и встал с кровати. Дани не стал пятиться, когда он к нему подошел, но и прикоснуться к себе не позволил, уклонившись от протянутой к лицу руки. Рэд тяжело и слегка раздраженно выдохнул и уронил руку вдоль тела. — Насколько можно судить по первому дню, он быстро акклиматизируется на новом месте и заведет новых друзей.

— И?

— И мне уже звонил директор.

— Подрался?

— Не совсем.

— Слушай... — Дани вскипел, но Рэд вдруг дернул его на себя, подхватил под бедра и буквально швырнул на кровать, а потом еще и сверху навалился. Дыхание выбило из легких на раз. Руки оказались зажаты в крепкий захват, до синяков. Дани обжег взглядом, но это не возымело действия. Рэд и не подумал его освободить. Зато смотрел так, что волоски встали дыбом. Дани нервно сглотнул и сдавленно пискнул, — Ты чего?

— Соскучился, — голос Рэда прозвучал неожиданно хрипло и беспомощно.

Дани замер, в первый момент показалось, что ослышался, и в следующую секунду рассмеялся, насколько позволяла теплая тяжесть, сдавливающая грудь.

— Какой же ты!

— И какой? — Рэд хмурился, но Дани уже окончательно разобрался в том, что происходит, поэтому только шуточно подул ему в лицо и улыбнулся еще шире.

Его взрослый, властный и такой крутой любовник был тривиально смущен, потому что, судя по всему, сам не ожидал от себя тех эмоций, которые вдруг начал испытывать. Надо же, соскучился он! Можно подумать, Дани не соскучился. Вся эта неделя была целиком и полностью посвящена детям. Они оба приползали в кровать полу-вменяемыми и почти сразу отрубались. Кто бы мог подумать, что они оба успели привыкнуть к регулярному сексу и вынужденное воздержание так скажется на них обоих.

— Массаж ног? — Провокационно выдохнул Дани в желанные губы и обхватил Рэда за шею, как только тот освободил его руки.

— Лучше я тебе, — скользя чуть влажными губами по щеке, пробормотал Рэд.

— Не могу я как ты языком... неужели, так нравится?

— Ты даже себе представить не можешь как сильно хочется облизать тебя везде... в каждой складке, в каждой щелочке.

— Черт! — Дани уперся ладонью в широкую грудь Рэда. Сдавленно сглотнул. — Надо было в душ вместе идти.

Рэд горячо выдохнул ему в шею и скатился с него, спустив ноги с кровати.

— Давай пока ты будешь мыться, я проверю мелких.

Он попытался встать, но Дани ухватил его за рукав халата.

— Так что там у Марка в школе?

— К нему прицепилась компания спортсменов. Их капитан как раз учится с ним в одном классе. Они успели обменяться ударами, когда их застукал спортивный тренер. Марк повел себя образцово. Пока остальные придумывали оправдания, заявил, что это не драка, а спаринг. Что, типа, Тейлор предложил ему вступить в команду, если сумеет доказать свою профпригодность.

— И как, доказал?

— Ты знаешь, как дерутся в Квинсе?

Дани криво ухмыльнулся.

— Догадываюсь. Подростковые банды, да?

— Да. Так что у домашних мальчиков, пусть и с профессионально поставленным ударом, против нашего звереныша не было шансов. — При этих словах у Рэда был такой самодовольный вид, словно он сам учил Марка махать кулаками.

Вообще, такое близкое знакомство двенадцатилетнего племянника с суровыми реалиями жизни Дани уже не смущало. Оказывается, последний год Марк перестал ходить в одну из самых приличных школ своего района, за которую платили бабушка с дедушкой. А все почему? Джесси, действительно, подсела на метанфитамин, поэтому денег ей все время было мало. В итоге она забрала документы Марка из частной школы и перевела сына в обычную муниципальную. С элитной начальной школой Юлия произошла та же история. Высвободившиеся деньги Джесси тратила на себя, а ее сыновья учились выживать в новом для себя мире. В принципе можно сказать, что им обоим удалось вписаться в новый коллектив. Марку вообще повезло, как он сам признался, сумел скорешиться с одним из школьных лидеров.

— Ну и что тренер?

— Наш мальчик в команде. Не предполагал, что ему удастся так быстро заработать авторитет.

Последнюю фразу Дани не услышал, зависнув на словосочетании 'наш мальчик'. Так ведь совсем недолго до 'наш сын'. Внутри разлилось предательское тепло. Губы задрожали. Пришлось стиснуть правую руку в кулак, чтобы совладать с собой. Это все еще было так странно. Верить в то, что Рэд на самом деле такой, каким кажется, было страшно. До сих пор. Уж больно специфически началось их знакомство. Наверное, именно поэтому, из-за этой казалось бы такой правильной и важной фразы, Дани только сделал вид, что ушел в душ. А сам выскользнул из ванной комнаты почти сразу, как Рэд скрылся в коридоре. В груди поселился иррациональный страх. Что, если все это только видимость и Рэд испытывает к тому же Марку далеко не отеческие чувства? Ревности не было, был тихий ужас. Дани сам не отдавал себе отчет, что же его спровоцировало. Поэтому он решил проследить за Рэдом. Он не знал, что будет делать, если подозрение подтвердится. Он вообще ни о чем думать не мог, полностью порабощенный темными мыслями.

На втором этаже Рэд не задержался. Заглянул в комнату к мальчикам и решительно спустился на первый. Дани прошел мимо детской спальни, бросил косой взгляд, понял, что мальчишек внутри нет, и тоже поспешил вниз. Крадучись, словно вор и душегуб. От самого себя было тошно. Но никакой аутотренинг не помогал справиться с наваждением.

На первом этаже обнаружился напружиненный и до смерти перепуганный Юлий, который остекленевшими глазами смотрел на открытую террасу, опоясывающую весь первый этаж. Вдоль гранитного парапета в высоких кадках густо росли зеленые насаждения. В промежутке между ними, прямо напротив выхода на террасу, стоял на парапете мальчик и смотрел вниз — в бездну полусотни этажей. Рэд походя потрепал по волосам замершего рядом со стеклянной дверью Юлия и ушел на улицу к Марку. Дани, с трудом затолкав в горло готовый сорваться с губ вопль, подскочил к младшему племяннику, упал рядом с ним на колени и изо всех сил прижал к груди мелко подрагивающее от беззвучных рыданий тельце.

— Все будет хорошо... хорошо... — зашептал обескровленными, непослушными губами Даниэль. Беззвучно. Да не может быть, чтобы Марк решился... чтобы так... Мир сузился до одинокой, мальчишеской фигурки на фоне темного неба. Дышать было просто невыносимо, смотреть еще невыносимее. Дани зажмурился, Юлий, тихо поскуливающий над ухом, наверное, тоже. Из всех пяти чувств, у них на двоих остался только слух.

— Прыгай, чего застыл? — голосом Рэда можно было резать металл. Дани не поверил, что слышит то, что услышал.

Ответа долго не было. Неужели... неужели все? Но потом прозвучал пугающе взрослый голос Марка.

— Это просто наказание. Я не собирался.

— Тогда слезай.

— Высоты боюсь, — в мальчишеском голосе проступили хриплые нотки, верный признак подступающих к горлу отчаянно сдерживаемых слез. — До ужаса больно смотреть вниз.

— И за что ж это ты себя наказываешь за счет других?

— Других?

Дани распахнул глаза, не выдержав пытки неизвестностью. И увидел, как Марк обернулся. Потерял равновесие, взмахнул руками и... оказался в крепких объятьях Рэда, который обессиленно сполз на пол террасы, ни на секунду не отпуская от себя мальчика. Теперь он сидел привалившись спиной к парапету и прижимал к груди Марка, точно так же, как Дани держал на коленях Юлия. Их взгляды встретились, соприкоснулись, и стало вдруг так тепло и спокойно, что Дани выдохнул, наверное, впервые за эти бесконечные секунды или уже часы? Юлий зашевелился, пришлось отвлечься.

— Тише. Все хорошо, — шепнул ему на ухо Дани, он боялся спугнуть момент. У Рэда явно получалось лучше формулировать свои мысли так, чтобы те быстрее нашили отклик в душе Марка. Нельзя было им сейчас мешать. Просто нельзя. Оставалось только молча наблюдать и не вмешиваться.

Рэд погладил Марка по волосам, отстранил от себя. Заговорил:

— Хочешь, скажу, о чем ты думал?

— Вы не знаете... — бормотание Марка было едва различимо с такого расстояние, но Дани до предела напрягал слух.

— Что-нибудь на тему того, что ты порченный и не достоин такой жизни?

— Я не порченный. Он на мне только футболку порвал...

— Тогда в чем дело?

— Я просто... помните, я рассказывал о парне, который типа за мной в школе приглядывал. Ну... Джефри Томпсон.

— Главарь вашей местной школьной банды.

— Типа того... это я на него... — Марк долго молчал, Рэду пришлось самому озвучить несказанное.

— Дрочишь? Ты об этом не хотел говорить с психологом?

— Я вообще не хочу ни о чем говорить с этой женщиной, я лучше с вами! — вот теперь в голосе Марка прорезался явный протест.

Еще бы! Дани его полностью поддерживал в таком решении. Это Рэд придумал, что гомосексуальные наклонности, в которых тот так опрометчиво признался, могли быть следствиями попытки изнасилования и поведения матери, то есть могло так оказаться, что к ориентации мысли Марка о парнях не имели никакого отношения. Дани сразу возражал против походов к психологу. Марк же вроде бы смолчал, но и на двух последовательных сеансах у назначенного социальной службой психоаналитика не проронил ни единого слова. Просто молчал и смотрел в стену за ее правым плечом, чтобы та ему не говорила и не показывала. Достучаться до него мисс Грин не смогла. Но отказываться от щедрых премиальных явно не собиралась. Рэд же, которому она докладывала обо всем, до недавнего времени никак не выказывал своего недовольства. Правда, на третий сеанс отправил Дани вместе с Марком. И получил тот же результат. Даже еще хуже, ведь молчаливых и непрошибаемых мальчишек стало двое. Дани он выговаривать не стал, но потом, уже дома, посмотрел с осуждением и, когда лег спать, сразу отвернулся к стене. Так что еще и эта размолвка стала причиной их длительного сексуального воздержания. Не то чтобы Дани всерьез дулся, но был намерен упираться до последнего. С одной стороны он понимал, что Рэд хочет сделать все, как лучше, но с другой ему претило такое показательное ханжество. Значит, как самому жениться на парне, так это можно, а как Марк признался, что тоже по этой части, так в штыки и сразу к мозгоправу?

Пока Дани предавался гневным мыслям, события продолжали развиваться.

— Хорошо. Тогда говори, а не молчи, — приказал Рэд.

— Сегодня мне понравился Тейлор...

— И ты бросился себя наказывать? — прозвучало с сарказмом.

— Нет! — Марк весь вскинулся, резко выпрямился и даже попытался сползти с колен Рэда, но тот его удержал. Причем не руками, а взглядом. Дани хорошо понимал Марка. В такие моменты противостоять Рэду было почти нереально. Он словно превращался в питона из Книги джунглей. Его взгляд гипнотизировал и лишал воли. — Я просто иногда думаю... — голос Марка прозвучал глухо и зло. Злился он на себя самого — это было очевидно, — ...что если бы тогда дал ему, мама не встретила бы Тодда, не подсела бы на мет и ничего бы этого не было. Ни-че-го. А я... я ведь все равно гей. Какая разница, если даже с этим ее придурком...

— Ты сам в это не веришь. Разница есть и она очевидна, правда?

Марк помедлил, но Дани видел, как дернулась его голова. Малыш кивнул, соглашаясь.

Рэд глубоко вздохнул и одобрительно потрепал его по волосам. Погадил по напряженной спине, посмотрел на Дани через плечо Марка.

— В следующий раз, когда решишь наказать себя, позвони психологу и поговори с ней минут пять — чем не наказание? Уж лучше, чем так пугать.

— Не хочу я с ней...

— А вот не надо искать легких путей. И вообще, о себе ты, видимо, давно не думаешь, но как насчет Юлия?

— Да не собирался я прыгать!

— Верю. Но мы с тобой изрядно напугали наших младших, — Рэд указал взглядом ему за спину, и Марк порывисто обернулся.

Юлий который уже давно наблюдал за всем, повернувшись в объятьях Дани лицом к террасе, сорвался с места и помчался к брату.

В итоге пришлось перенести все долгоиграющие интимные планы на выходные. Этим пятничным вечером Дани вдруг неожиданно даже для самого себя предложил забрать мальчиков к себе. Рэд охотно согласился. Кровать оказалась немного тесноватой для четверых, но это их не остановило. Малышей устроили в середке. И еще долго переглядывались в полумраке спальни в свете льющегося из огромного окна лунного сияния под мерное сопение двух маленьких ангелов. Рэд так ему улыбался, в темноте черты лица были смазаны, но это восхитительная улыбка пронизывала кожу сотнями иголок, прорастала внутрь молодыми зелеными побегами. Дани боялся закрыть глаза и прервать зрительный контакт, потому что до сих пор не мог поверить, что все это происходит наяву. Засыпать было жутко, вдруг все случившееся окажется лишь иллюзией.

Утро началось с телефонного звонка. Дани едва не свалился с постели. Рэд и вовсе подорвался и мгновенно оказался на ногах. Телефон нашелся на комоде и едва не полетел с размаху в стену, потому что этим субботним утром Рэд никак не планировал разгребать очередной 'кризис'. На кровати под боком у Дани завозился сонный и полностью дезориентированный Юлий. Рэд поймал на себе его расфокусированный взгляд и почти сразу встретился глазами с Марком, который, как и Дани уже сел в кровати и смотрел взволнованно и настороженно. Такие похожие мальчики и такие разные чувства вызывают. Марка хотелось завернуть в кокон одеял, чмокнуть в нос и уговорить поспать еще немного, Дани, — при одном только взгляде на растрепанные рыжеватые волосы, бледную кожу и след от складок наволочки на щеке, — разложить на первой попавшейся горизонтальной поверхности и оттрахать так, чтобы сутки ноги не держали. Рэд еще раз посмотрел на повторно заснувшего Юлия, который смял в пальцах край одеяла, устроив голову прямо на бедре Даниэля. Мужчина полностью сосредоточился на невидимом собеседнике, который уже минут пять надсадно тараторил в трубку.

— Хорошо, сейчас приеду, — пообещал он, отключился и тяжело вздохнул.

— Ты надолго? — тихим голосом спросил Дани.

— Постараюсь побыстрее. Не скучайте, — Рэд подошел к кровати и не постеснялся поцеловать Дани, пусть и пришлось придерживаться определенной целомудренности, все-таки рядом были дети.

Потрепал пододвинувшегося поближе к Дани Марка по волосам и, поддавшись неожиданному для себя порыву, даже чмокнул в макушку. От мальчика пахло чем-то молочно-мятным. И закравшаяся мысль, что так пахнет его сын, почему-то не показалась такой уж странной.

Тревожить неожиданной лаской еще и Юлия Рэд не решился. Малыш сладко посапывал, так что ему достался лишь ласковый взгляд. После чего Рэд устремился к выходу из спальни. Большая часть одежды Рэда хранилась в гардеробной по соседству, но не дойдя до неё двух метров, он был застигнут врасплох топотом пяток по полу и детской ручкой, вцепившей в ткань пижамных штанов. Рядом стоял Юлий и усиленно тер левый глаз кулачком.

— Ты чего вскочил? — Рэд поздно услышал, что его голос с непривычки прозвучал сердито. Мальчик вскинул глаза, уже далеко не такие сонные, какими казались до этого и разжал пальцы, которыми хватался за его штанину. Рэд на чистых инстинктах применил к нему тот же прием, который буквально вчера вечером так удачно опробовал на его брате — подхватил на руки, крепко-крепко прижал к себе, и вместе с полезшим обниматься Юлием направился обратно к постели.

— Когда будем заказывать мебель в детскую, надо будет и у нас кровать поменять, — прокомментировал Дани, с лукавой улыбкой на лице забирая у него сосредоточенно посапывающую ношу.

— Надо, — легко согласился Рэд, который в этот момент отчаянно боролся с неудержимо наползающей на лицо улыбкой. Ему показалось неожиданно важной эта простая и в сущности очевидная оговорка Дани — 'у нас'. Значит, кое-кто уже свыкся с мыслью, что окончательно переехал. Вот бы еще разобраться, что он так тянет с подпоясыванием брачного контракта?

— А ты мороженное купишь? — вклинился в его мысли приглушенный детский голосок.

Юлий смотрел с такой надеждой и неприкрытым обожанием, что отказать ему не представлялось возможным. Даже если бы Рэд всерьез был намерен отказать. Но исполнить столь невинное желание ребенка было даже в радость.

— Конечно, а какое?

— Мне ванильное, а Марку шоколадное. А какое будет Ди, я не знаю.

— Фисташковое, — Дани явно не собирался облегчить Рэду жизнь. Ведь миссис Джонс — экономка, традиционно проводила субботу и воскресенье со своей семьей. С появлением в доме детей, Рэду не пришло в голову предложить ей поменять график работы. Поэтому он весьма смутно себе представлял, где рядом с домом можно разжиться самыми необходимыми продуктами. Конечно, можно было бы заказать мороженное на дом из какого-нибудь ресторана, но это простое и привычное для него действо показалось неожиданно неуместным. Чтобы глава семьи и не смог раздобыть жизненно важный продукт? Вот еще!

— Окей, — вздохнул Рэд, бросив на Дани укоризненный взгляд, распрямился, но тут же столкнулся взглядом с Марком и решил задержаться в спальне еще на пару мгновений. — Считаешь себя слишком взрослым для мороженного? — спросил он у старшего мальчика.

Тот смутился и резко отвел глаза.

— Ты мысли, что ли, читаешь? — пробурчал в сторону парнишка.

Рэд только фыркнул.

— Я в твоем возрасте считал. Теперь вот жалею.

— То есть ты и себе купишь, да? Да? — снова влезший в разговор Юлий даже привстал на кровати. Улыбка у него была широкой и искренней. Рэд поймал себя на легкой зависти. Наверное, Марк тоже немного завидовал младшему брату, тот понимал в этой жизни меньше него, поэтому, несмотря на все злоключения, смог сохранить невинность и чистоту.

— Конечно, — подмигнул младшенькому Рэд и еще раз глянул на Марка. Тот быстро кивнул, словно давая какое-то понятное только им двоим обещание. Рэд кивнул в ответ и, наконец, удалился.

Кризис оказался не столь масштабным, каким виделся подчиненным. Маклрой справился с вонзившей проблемой довольно быстро, что не скажешь о задаче намбер ту. То есть, покупкой изделий 'морозильной индустрии'. Супермаркет они с Тони нашли без особого труда, а вот выбрать из многообразия пестрых упаковок оказалось делом непростым. Наконец, Рэд сдался и обратился к мальчугану лет одиннадцати, который бесцельно слонялся по торговому залу вслед за матерью, которая катила перед собой тележку, с восседавшей в ней девочкой возраста Юлия, хотя, наверное, ей было даже чуточку меньше.

— Это или это?

— Мне? — мальчик даже пальцем в себя ткнул.

— И тебе тоже, — окончательно капитулируя, пообещал Рэд.

— Тогда я хочу вон то! — возвестил его случайный помощник. Подбежал к холодильнику и извлек мороженое другой марки. Ванильное. То, что надо.

— Вы чего это? — набычилась на Рэда мамаша, чье внимание привлекли активные телодвижения сынишки.

— Сыновья заказали мороженное, — признался Рэд, — не знаю, какое выбрать.

Молодая женщина окинула его неодобрительным взглядом, взяла сына за руку и гордо удалилась в сторону кассы, призывно покачивая бедрами. Даже оглянулась разок, эдак с намеком. Рэд отвернулся. Слышать громогласное нытье чужого сына, который так и не получил своего халявного мороженного, было невыносимо. Рэд ушел в дальний конец торгового зала, побродил там под бдительным взглядом Тони, который охранял его в этом неприятном месте от всех и вся, после чего, наконец, добрался до кассы, расплатился и вышел на свежий воздух.

На улице моросил дождь, но к вечеру обещали прояснения. Рэд поднял лицо к небу, постоял пару мгновений и вместе с Тони направился к машине. Странно, спроси его кто-то еще полгода назад, он бы с чистой совестью сказал, что знает о жизни все. Многое испытал, ещё больше попробовал. Но с Дани, а теперь еще с Марком и Юлием, каждый день рисковал взорваться фейерверком открытий. Мысль о том, что горячие, пусть и цветные искры, могут запросто опалить крылья и лишить свободы, не испугала, а вызвала злорадство.

'Все будет так, как я захочу', — это простая мысль пульсировала в голове в такт походке, пока они с Тони, нагруженные мешками с покупками, добрались через широкий вестибюль до лифта. Но мысль улетучилась, словно ее и не было, как только двери лифта распахнулись и мужчины оказались в петнхаусе Рэда. Их едва не смело звуковой волной. Похоже, кое-кто добрался до музыкально центра и решил испытать все его возможности, до чего у самого Рэда откровенно не доходили руки. Сейчас из колонок, расставленных по всему периметру большой гостиной, лились энергичные арии на французском языке, а на недавно таком роскошном и пафосном диване бесились с диванными подушками в руках три мальчишки. Наблюдая за ними, Рэд окончательно понял, что в этой семье именно ему уготована роль строгого родителя. Дани на всю жизнь останется для малышей просто Ди и будет восприниматься не как дядя, а как старший брат. Эх! Это еще хорошо, если старший. Но судя по всему, психологически тот же Марк постарше будет. Особенно, когда подрастет. Рэд сморгнул наваждение и незамеченным подобрался к стереосистеме, вырубая звук. Мальчики замерли кто где. Дани посмотрел с вызовом, Юлий ойкнул и попытался спрятаться за ним, а Марк, встретившись с Рэдом взглядом, мучительно покраснел и нервно смял в руках уголок подушки. Можно было повести себя по-разному. Например, пожурить и накрутить хулиганам уши, но Рэд не деликатничая послал все доводы разума в далекое интимное путешествие, из которого не возвращаются, и позволил себе быть со своей семьей таким, каким давно хотел, но, возможно, всегда стеснялся. Даже в этом они с Марком были схожи.

— Беситься и без меня? — напустил он на себя притворную строгость. И тут же, расхохотавшись, кинулся на диванную троицу.

Дани успел отскочить, Марк, не ожидавший от Рэда такого подвоха и уже приготовившийся к головомойке, шарахнулся, как от прокаженного. Ничего, еще привыкнет, успокоил себя Рэд. С этой их мамашей и ее мудаками-ухажерами, неудивительно, что мальчишка такой пуганный. В итоге ему в лапы попал только Юлий, который никак не ожидал так быстро оказаться на передовой. Да и не испугался совсем, чтобы проявлять чудеса прыткости. Он хохотал и брыкался, но Рэд все равно взвалил его себе на плечо и принялся крутить. Мысль, что может неудачным рывком испортить собственное кашемировое пальто, почему-то привела в просто неописуемый восторг, отчего визг Юлия взлетел на октаву, потому что крутиться Рэд стал интенсивнее. Пытаясь спасти брата от бесславной смерти от хохота, на спину Рэду кинулся Марк, и они впервые услышали, как парнишка смеется. Не так открыто и беззаботно, как Юлий, но все же. Дани тоже присоединился. В итоге, они вчетвером, окончательно запутавшись в конечностях, оказались на диване. Раскрасневшиеся, запыхавшиеся и беззастенчиво счастливые.

Слегка успокоившись и стянув с Рэда пальто, вся компания отправилась есть мороженное. Буку Тони тоже захватили. Тот еще не знал, что прозвище 'Бука' закрепилось за ним на всю оставшуюся жизнь. Так его решил осчастливить Юлий. Малышу же не объяснишь, что Тони одиннадцатого сентября потерял всю семью, бросил армию и едва не спился. Если бы не наткнулся однажды на Рэда и не спас тому жизнь, по глупейшей, как он сам тогда сказал, пьяной прихоти, всё могло бы закончится трагично.

Как бы там ни было, мороженное оказалось вкусным. Мальчишки переглядывались через стол и хомячили за обе щеки. Рэд поинтересовался у Дани, что это они такое слушали. И тот признался, что это была ария Сальери из рок-оперы 'Моцарт'.

— Давно мечтаю услышать их вживую...

— Так в чем же дело? — Рэд столкнулся с Дани взглядом через стол, мельком глянул на притихших Марка и Юлия, — давайте съездим все вместе на медовый месяц.

Лицо Дани застыло маской. Рэд ждал своего приговора и неожиданно понял, что боится. Этот внутренний, иррациональный страх никак не удавалось подавить.

— Я думал, на медовый месяц уезжают только вдвоем, чтобы отдохнуть, например, — Марк не выдержал его взгляда и смущенно отвел глаза, — от детей.

— А разве от нас можно устать? Мы же ничего не делаем! — Возмутился Юлий.

Рэд хмыкнул и, дотянувшись, одобрительно потрепал малыша по волосам.

— Правильно мыслишь.

Но тот решительно снял с себя его руку и настойчиво уточнил, такой забавный в своей серьезности.

— Значит, свадьба все-таки будет? Что? — возмутился Юлий, получив слабый тычок от брата. — Ди сказал, что ты мог бы и передумать!

— Вот как? — Рэд смотрел только на Даниэля. А тот кусал губы, но взгляд не отводил. Упрямый, красивый и желанный. Свой. — Тони, пожалуйста, принеси из сейфа, — бросил Рэд через плечо.

Через пару минут ему в ладонь легла бархатная коробочка. Дани сглотнул и встал из-за стола на негнущихся ногах. Рэд тоже поднялся. Подошел и привлек к себе, свободной рукой обхватив за талию.

— Я ждал твоего ответа. Или хотя бы подписи.

— Я... в тот же день все подписал. Положил тебе на стол, — слова давались Дани с трудом. Он волновался, и Рэд не винил его за это.

— Не видел, — честно признался он. Похоже, брачный контракт просто затерялся в ворохе документов, с которыми ему пришлось разбираться в последнее время. Но мысленно проклинать себя за это он не стал, просто открыл крышку коробки, вынул кольцо и надел Дани на безымянный палец. Тот проделал тоже самое с ним самим, а потом они, невзирая на детей и Тони, поцеловались.

— А мы, правда, поедем в Париж? — Задался вопросом Юлий.

Рэд, не отпуская от себя Дани, подмигнул ему и подтвердил. А вот Дани решил внести уточнение.

— Остановимся где-нибудь в Saint Louis и обязательно попробуем мороженое марки 'Бертийон', 'морозное чудо Парижа'.

После такой рекламы, даже Марк невольно облизнулся. Рэд заметил это и рассмеялся. Похоже, жизнь не просто совершила кульбит и встала с ног на голову, но и расцвела немыслимыми красками.

А утром следующего дня с проверкой заявилась суровая Мисс из департамента по усыновлению. С ней единым фронтом выдвинулась дама-психолог, над которой всю прошлую неделю измывался сначала Марк, а потом вместе с ним и Дани. Рэд позволил себе высказаться о визитах без предупреждения, потому что чувствовал себя на своей территории. Предъявить им с Дани было нечего. Даже психолог была вынуждена согласиться с тем, что переезд благотворно сказался на детях. Больше всех горел пообщаться с незнакомыми дамами Юлий. Заливался соловьем, делился впечатлениями и планами. Особенно его занимало обещанное путешествие в Париж. Причем больше всего он приставал с вопросом, отпустят ли их с 'дядей Ди и Рэдом'. Дамы дать ему окончательный ответ, конечно, не могли. Но смотрели одобрительно. И вдруг вся тональность беседы, которая стараниями Юлия успела стать непринужденной, разительно переменилась. С пульта охраны сообщили, что с мистером Маклроем ищет встречи некая мисс Джесси Тейлор. И он дал короткое распоряжение впустить.

Дальше все походило на фарс или неудачную трагикомедию. Рэд не был впечатлён поведением матери мальчиков, ему приходилось лицезреть и более шокирующие вещи. Но видеть, как смотрит на сестру Дани, было почти невыносимо. Она даже не помышляла вернуть себе малышей, она хотела срубить с богатенького дяди денег за своих детей. Много и сразу. И пришла не одна, а с тем парнем, Тоддом, о котором рассказывал Марк. О том, что при разговоре присутствует соцработник и психолог эта парочка отморозков, конечно, узнать не успела, потому что Джесси, окинув циничным взглядом гостиную и даже не взглянув на Марка и Юлия, повела себя развязно и принялась требовать возмещения морального ущерба. Рэд смотрел на все ее потуги со всевозрастающей иронией и не собирался ее останавливать. Джесси все больше заводилась, раскраснелась, начала горячиться. Даже выкрикнула что-то о том, что если он не заплатит, любой суд оставит детей ей, а не какому-то чужому мужику, а уж она-то распишет все так, что сидеть кое-кому в тюряге за растление ее невинных деточек, вот уж зеки порадуются такой холеной целке. Взгляд Рэда потемнел. Он словно со стороны услышал, как скрипнули его собственные зубы и медленно разжал непроизвольно сжавшиеся кулаки. Джесси, конечно, заметила его реакцию, и тут же ухмыльнулась. Но тут вмешался Юлий.

— Нет! Никто нас тебе не отдаст! Никто! Думаешь, я спал, когда ты с подушкой приходила? Думаешь, маленький и не понимаю, почему Марк меня в библиотеку с собой стал брать, чтобы ты, пока его не будет... чтобы ты...

— Ну, все-все, — Дани вовремя подхватил Юлия на руки. Тот весь дрожал, слезы катились по щекам крупными каплями, рыдания прорывались с воем и болью.

— Что все это значит? — обратился Рэд к Марку. Тот не отвел взгляд и не смутился. Даже словно выше стал, распрямил плечи, когда окончательно решил для себя, на чьей он стороне и кому, действительно, можно позволить быть старшим и переложить на него ответственность.

— Мы мешали. Она была вынуждена тратить на нас деньги, которые могла бы потратить на себя. Однажды ночью я застал ее над спящим Юлием с подушкой. Она хотела его задушить. Поэтому я переехал в комнату к брату и стал забирать его с собой в библиотеку, если дома становилось невозможно, когда она... — и он наградил мать таким взглядом.

— Да что ты несешь, пиздюк! — Взвыл Тодд, которого до этого воспринимали лишь бесплатным приложением к Джесси. Незваный гость схватился за пояс и Рэд решил, что этот дрянной наркоман собирается вытащить из шлевок ремень, чтобы накинуться на Марка, но недооценил ублюдка. У того под курткой оказался спрятан армейский нож.

Увидев лезвие, Рэд действовал инстинктивно, толкнул Марка себе за спину и выставил перед собой руку. Дальше все происходило очень быстро. Тони впечатал Тодда лицом в пол. Дани носовым платком, который протянула ему дама-психолог, принялся зажимать неглубокий порез на руке Рэда. Тони успел вовремя. Рэд даже сообразить не успел, как у того получилось так быстро оказаться рядом с нападавшим. Вот что значит армейская выучка.

— Подавайте на лишение родительских прав и на усыновление, — сказала соцработник, когда приехавшая по первому звонку полиция забирала отчаянно матерящуюся Джесси и окончательно сникшего Тодда, — Можете сказать своему адвокату, что мы с Памелой будем свидетельствовать, если потребуется.

Рэд кивнул и ушел в спальню, где прямо на полу под окном сидел в обнимку с мальчиками Дани и смотрел на мир чужими, разом повзрослевшими глазами. Рэд присоединился к ним, обнял и позволил всем троим выплакаться. Эту ночь малыши снова провели в одной с ними постели.

В понедельник во второй половине дня Дани без предупреждения заявился к возлюбленному в офис. Как ему удалось просочиться мимо бдительной секретарши, на которую до этого ничье обаяния не действовало, Рэд даже спрашивать не стал. Знал, что Дани, если захочет, может быть просто чертовски неотразимым.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто дома нам снова вряд ли дадут остаться наедине.

— Тебе не кажется, что секс в кабинете большого босса — это банальность? — поинтересовался Рэд, тем не менее, позволяя Дани схватиться за галстук и увлечь себя к небольшому дивану для посетителей.

— У тебя уже было с какой-нибудь ... такая банальность?

— Нет. Так низко я раньше не падал, — съязвил Рэд.

— Черт, ты даже себе представить не можешь, что я готов сделать за такую твою улыбку.

— Расскажи мне.

— Отсосать. Нет, стой. Еще разнообразить наш массаж ног. Ну... как ты мне...

— Языком каждый пальчик и зубами за пятку?

Дани кивнул и сглотнул так шумно, что Рэд не задумываясь смял его похотливый рот и не отпустил, пока со вкусом не оттрахал языком.

— Сволочь, — прохрипел Дани, прижав ладонь к жестко изнасилованным губам.

Рэд сдул с его лба светло-рыжую прядь, выбившуюся из узла на макушке. Спиной плюхнулся на диван и дернул Дани на себя. Тот решительно оседлал его бедра и принялся возиться с ширинкой.

— Не надо как я тебе. Но твои минеты мне нравятся.

— Почему нет?

— То, что мне нравится кусать тебя за пятки, не значит, что хочется того же для себя. Если ты забыл, я все еще боюсь щекотки.

— Смотри, в следующий раз не предложу.

— Ну и не надо, — Рэд притянул его для нового поцелуя. — После ремонта в нашей спальне будут звуконепроницаемые стены и о-о-очень прочный замок.

— Я сейчас кончу без тебя, если ты не прекратишь...

— Люблю, когда ты не отвлекаешься на собственное удовольствие и полностью сосредотачиваешься на моем.

— Засранец. Любишь, значит, дотрахивать...

— И не скрываю это, — Рэд без лишних сантиментов раздернул молнию на джинсах Дани, и с горловым стоном обхватил оба их члена. Дани тут же начал тереться об него, вскидывать бедра и урчать, как кот. Рэд укусил его за нижнюю губу, пожевал, выпустил. Позволил себя поцеловать и даже не стал перехватывать инициативы.

— Ты бы знал, как хочется кожа к коже... так мало... — уже плохо соображая, сообщил Дани, совершая судорожные рывки бедрами.

Рэд тихо рассмеялся, укусил за подбородок, лизнул в щеку. Притянул к себе еще ближе, так, что почти перестал двигать рукой — места нахватало. И шепотом на ухо приказал:

— Кончай, детка. Давай.

Дани судорожно вцепился ему в плечи, длинно выдохнул, замычал и... растекся основательно прокипяченной лужицей. Но Рэд этим не удовлетворился.

— Теперь почисть меня, как я люблю.

Дани, все еще слабо соображающий после оргазма, сполз на пол и взял в рот. Рэд распустил узел у него на затылке, с наслаждением намотал на кулак рыжие пряди и вогнал до самого горла. Дани принял, потому что уже научился. Привык. Распробовал. Рэд запрокинул голову и закрыл глаза. Удовольствие было слепящим и острым, как лезвие ножа с армейской заточкой. Очень сильно закружилась голова. В глазах на пару секунд потемнело. Рэд вынырнул из оргазма, как из омута. Дани сидел у его ног и неосознанно водил языком по припухшим, соблазнительно розовым губам. Рэд потянул его вверх. Так Дани снова оказался у него на коленях. Они долго целовались, снова заводясь, но не спеша переходить на второй раунд. Все-таки офис главы крупной корпорации — не самое лучшее место для этого.

— Мне пообещали закончить с ремонтом за неделю.

— Угу.

— Придется потерпеть совсем немного.

— Ладно.

— Но я скажу, чтобы тебя ко мне пропускали без вопросов.

— Люблю тебя, знаешь? Иногда таким дураком себя ощущаю, таким... мелким, даже мелочным. И все равно... вот, не смог держать в себе. Тебе смешно, наверное.

— Знаешь, ты сейчас, прямо, как Марк. Тянешься, открываешься, но... все равно не доверяешь. Сопротивляешься.

— Просто боюсь попасть в зависимость.

— Тогда бери пример с меня. Я зависим от тебя, потому что не представляю, как буду жить, если ты вдруг исчезнешь... снова. Я одержим, потому что иногда, видя, как ты улыбаешься кому-то из своих сокурсников или сокурсниц, мне хочется запереть тебя в квартире, посадить на цепь или, например, заставить сделать татуировку. Чтобы даже через много лет любой, кто увидит тебя без одежды, знал, чей ты.

— Мне нравится... нравится идея с татуировкой. И с цепью можно поэкспериментировать... с ошейником из белой кожи, с шипами.

Рэд сглотнул ставшую вязкой слюну и решительно спихнул Дани со своих коленей.

— Тебе пора.

— Эй!

— Иначе я за себя не ручаюсь.

— Давай, я поручусь? — пальцы Дани снова оказались в волосах. Помассировали затылок. Соблазн был так велик, но... на рабочем столе надрывно затрезвонил телефон. Экстренная линия. Немногие знали этот номер. Рэд тяжело вздохнул, но был вынужден отказаться от неприкрытого предложения, которым светились глаза Дани.

— Встретимся дома. Я скажу, чтобы тебя отвезли.

— Ну, уж нет. Я сам.

Рэд отошел к столу. Телефон все еще звонил. Кто-то явно уже узнал у секретарши, что босс у себя, и не собирался сдаваться. Что же могло произойти? Рэд уже хотел махнуть рукой, типа — как знаешь. Но слова Дани вонзились в спину, словно нож в беззащитное перед лезвием масло.

— Должен же кто-то озаботиться приобретением инвентаря, если ты только грозишься...

Образ Дани в ошейнике с шипами, правда, не белом, а классическом черном, встал перед глазами так явственно...

— Закрой за собой дверь.

— Да, пожалуйста, — легко и фривольно рассмеялся тот, — только не смей тут дрочить без меня.

Рэд оставил последнее замечание без комментария, потому что уже снял трубку. Звонили, действительно, по очень серьезному поводу. Но это еще не значило, что кое-кому удалось остаться безнаказанным.

...два года спустя

— Я хочу поговорить, — слова Марка, сказанные с порога, вскрыли память как консервную банку. Когда-то он точно так же подловил момент, чтобы остаться с Рэдом наедине. И вот слова произнес те же самые.

Рэд отложил контракт с поставщиками, который изучал и посмотрел на старшего сына поверх тонких очков. Зрение начало падать только последний год. Но переходить на линзы он не спешил. Да и очками пользовался только для чтения особенно мелкого шрифта.

Сегодняшний Марк разительно отличался от Марка двухлетней давности. Ему недавно исполнилось четырнадцать. За прошлое лето он сильно вытянулся, даже в чем-то похорошел. Превратился из ребенка в подростка, но так и не приобрел типичную для тинейджеров угловатость и неуклюжесть. Красивый, статный мальчик, который в будущем имел все шансы превратиться в рокового красавца. Рэд, задумавшись, откровенно залюбовался сыном. Отчего мысли невольно перекинулись на его бойфренда, и настроение сразу испортилось, потому что подсознательно он уже знал, о чем будет разговор. И как всегда не ошибся.

— Сколько тебе было, ну... когда ты в первый раз?

— И как... глубоко /далеко у тебя зашло с твоим хулиганом?

— Но мне уже четырнадцать!

— Тебе еще четырнадцать, а его мне хочется подвесить за яйца. Ладно. Иди сюда, — совладать с собой оказалось нелегко. Но это, черт возьми, его сын... такой счастливый и такой откровенный. Да уж, черт рядом не валялся.

Марк опасливо подошел, но на колени отцу забрался. Как в старые добрые времена. Рэд глубоко вздохнул и погладил его по спине. Марк тоже вздохнул и доверчиво устроил голову у него на плече.

— Хорошо было?

— Очень. Только ты зря злишься. Правда, — Марк поднял голову и заглянул ему в глаза.

Рэд сначала не понял, но потом положился на интуицию.

— Он, что, позволил тебе быть сверху? — с подозрением в голосе уточнил он.

Марк так просиял, ну просто солнышко. Рэд непроизвольно закатил глаза. То, что у сына с главарем школьной банды из Квинса все серьезно, было понятно еще два года назад, когда Винс заявился к новой школе Марка и попытался выловить того после уроков. Бдительный Тони прогнал этого пятнадцатилетнего олуха, но тот уперся рогом и с Марком они все-таки встретились. Тони, конечно, наблюдал, но негласно. Рэду же с тех пор регулярно приходилось бороться с желанием зайти в ближайший магазин оружия, купить пистолет и расстрелять в поганца всю обойму. Хотя, мулат Винсент не был лишен определенного обаяния. С недавних пор он иногда ужинал у них. Что было дипломатическим достижением Дани, который оказался натурой романтической и, после некоторых колебаний, увлечение Марка поддержал. Только Рэд по его собственному мнению все еще оставался оплотом разумности и спокойствия в их семье, уравновешивая бешеный темперамент как самого Дани, так и обоих сынишек.

— Так что это не считается, да? Я все еще девственник, так что не убивай его, пожалуйста, — Марк смотрел такими бесстыжими глазами, что просто невозможно было не улыбнуться.

— Значит, пришел похвастаться? — откинулся на спинку кресла Рэд.

— Ага. Классно было. Даже лучше, чем я себе представлял. Я, конечно, спрашивал у Дани, но он, сам понимаешь, на твоем месте никогда не был, так что рассказать, каково это не может.

— Да уж, — отозвался Рэд, мысленно сделав себе пометку поговорить с Дани о том, что можно, а что нельзя обсуждать с детьми. Марк, видимо, уловил его настроение.

— Слушай, ну тебе же даже психолог устал повторять, что я как минимум на три года опережаю в развитии сверстников. Зря я, что ли, экстерном тесты сдавал за последние два класса.

— Не зря. Но мне бы хотелось, чтобы ты не спешил взрослеть.

— Я и не спешу. Оно само так получается, — со вздохом откликнулся Марк и снова прижался щекой к его плечу. — С тобой, и правда, хочется побыть маленьким подольше, вон... и Дани тоже.

— С Дани я потом отдельно поговорю. Так что там твой хулиган? Ему-то самому как?

— О! — загрустивший было Марк снова оживился, — Это надо было видеть! У него такое лицо было, ты не представляешь. Он даже на меня потом обиделся, потому что я заржал, так еще и подколол его пару раз на эту тему... — тут он поменялся в лице и взволнованно спросил, — а если он больше не позвонит? Эй! Даже не думай!

— Что?

— Ты только рад будешь, да? Но я ведь... у меня все серьезно к нему, правда. Ну и что, что мне всего...

Рэд прижал палец к губам сына и Марк замолчал.

— Подведем итог, твоему парню так понравилось, что он кончил под тобой, чего не только не ожидал, но и не смог скрыть свое удивление. А ты его за это успешно простебал. Даже могу сказать, почему так вышло. Ты сам растерялся, правильно? И если этот почти восемнадцатилетний детина не дойдет до этого простого вывода своим умом, я окончательно перестану его уважать.

— Лучше не надо. Он ценит твое уважение.

— Знаю. Поэтому ты мне здесь и сейчас обещаешь не ложиться под него до шестнадцати, и мне плевать, как вы будете бороться со спермотоксикозом следующие два года. Вот это будет настоящей проверкой для чувств.

— Ты же знаешь, что, если я пообещаю тебе, то не нарушу своего слова, да?

— Да.

Марк поколебался, потом, решившись, вскинул глаза и дал честное слово. Рэд удовлетворенно кивнул.

— Дани прав, иногда ты бываешь жестоким.

— Да. Без жестокости любовь не удержать. Мы бы с Дани, наверное, давно пресытились друг другом и разбежались, если бы наша семейная жизнь строилась только на ванили и потворстве собственным желаниям. Так что вам с Винсом есть с кого брать пример.

— Угу, — уклончиво согласился с ним Марк. Познав запретный плод, было болезненно бороться с жаждой оного.с ним расставаться. Но Рэд был убежден, что поступает правильно. А еще, в тайне от Марка, гордился собой, потому что видел исключительно свою заслугу в том, что сынишка не побоялся прийти за советом и поделиться самым сокровенным. Значит, точно знал, что будет понят и прощен. И это самое главное.

Через пару часов закончив с треклятым контрактом, Рэд добрался до супружеской спальни. Дани, позевывая, просматривал в постели прайс-листы с расходными материалами для салонов красоты. Они с Эдвингом планировали открыть на паях элитный салон с широким спектром услуг и специфическим антуражем. Рэд поддерживал его в стремлении иметь свой бизнес, но к Эдвингу до сих пор относился с недоверием. Несмотря ни на что он до сих пор ревновал своего Дани ко всем и каждому. Правда, старался как можно реже это показывать.

— Ну что там Марк? — спросил его Дани, отложив на тумбочку свои бумаги. Вид он при этом имел самый хитрющий.

— Уже и тебе рассказал, — фыркнул Рэд, стягивая через голову кофту. Поймал на себе жадный взгляд супруга и, отшвырнув ненужную шмотку в сторону, подошел к кровати. Уперся в матрас коленом, склонился.

— Тебе первому, — шепнул Дани прямо в приоткрытые губы. Закинул руки на плечи, потянул на себя.

Рэд лег рядом поверх одеяла. Обнял. Между поцелуями спросил:

— Тебе самому никогда не приходило в голову поменяться?

— Приходило.

А вот это было неожиданно.

— И почему не предложил?

— Постеснялся.

— Врешь. После костюма горничной и пробки с заячьим хвостом?

— Ладно-ладно, — сдался Дани, — просто не хотел портить отношения. Мне, в общем, и так все нравится, честно. Разве что ради эксперимента... — на его лице снова появилась уже знакомая лукавая ухмылка. Рэд перекатился на спину и перетащил Дани на себя. Весь мир заслонили любимые глаза.

~Конец~