нелица-1984

— Любопытное совпадение: только вчера прочитал вашу повесть. Очень забавно. Не сочтите за обиду — давно так не смеялся. У вас изощрённое воображение, болезненная чувствительность и подавленные комплексы превосходства. Советую пройти курс психоанализа. Бог весть какую накипь извлекут из вашего подсознания.

Хаим Оливер. 'Энерган-22'

— Для чего же вам эта говорильная машина? — спросил Шпунтик.

— А как же! — воскликнул Смекайло. — Писатель без такого прибора как без рук. Я могу поставить бормотограф в любой квартире, и он запишет все, о чем говорят. Мне останется только переписать — вот вам повесть или даже роман.

Николай Носов. 'Приключения Незнайки и его друзей'

Первая

I

Было холодное ясное апрельское утро, и часы пробили восемь. Уткнув подбородок в грудь, чтобы спастись от злого ветра, товарищ Тиллотсон вместе с толпой спешащих на работу угрюмых партийцев торопливо прошмыгнул в стеклянную дверь Министерства Правды. Вихрь зернистой пыли ворвался в вестибюль следом за ними, вызвав вялое оживление и дежурное недовольство в рядах скучавших на вахте охранников в черном.

Бригада нехотя и неспешно начинала очередной рабочий день. Не проспавшиеся толком сотрудники рассаживались по своим местам и зевая проверяли пневмопочту. Тихоня Смит в кабинке напротив Тиллотсона аккуратно раскладывал свои карандаши и сдувал пыль с микрофона включенного речеписа. Из-за дверей спортивного отдела уже вовсю тянуло густым перегаром. Оттуда доносилась похмельная отрыжка Мозеса Джанки, в нецензурной форме пожелавшего узнать, какого дьявола долбанное выводное устройство вдруг намертво зажевало и не хочет отдавать ему итоговую распечатку заездов Зимнего Дерби на Блу-сквер, которая была срочно нужна еще в прошлом месяце. К затхлой алкоголической волне, генерируемой Джанки, примешивался острый аромат подмышек и физкультурных брусьев: это означало, что товарищ Парсонс тоже присутствовал на рабочем месте и был в своей стихии. Он энергично тянул заклинившую пачку бумаги, толкал заевший лоток, ковырялся в отказавшем устройстве отверткой, по-товарищески подбадривал гнусно матерящегося Мозеса и каждой складкой неиссякаемого тела источал едко пахнущий пот.

Где-то на пределе слышимости сочный голос из мини-телекрана городил утренние новости о выплавке чугуна, перевыполнении девятого трехлетнего плана по производству носков и очередном принудительно-добровольном наборе волонтеров от 25 до 40 лет во вспомогательные подразделения Пятого Африканского Корпуса. Линия Малабарского фронта, месяц назад удачно отодвинувшаяся вглубь континента, в кои-то веки стабилизировалась. Теперь для контроля освобожденных территорий стране опять срочно требовались резервисты с определенными военно-учетными специальностями. Перечню специальностей чутко внимал робкий Дэн Тадлер, параллельно вполуха слушавший поучения и назидания мисс Мэгги Поршень. Лекции о том, каким должен быть Настоящий Мужчина, достойный руки, сердца и других аппетитных частей ее женского организма (выгодно подчеркнутых алым кушаком Молодежного Антиполового Союза) были своего рода альтернативой утренней планерки для сотрудников отдела документации.

'Сунуть бы тебя головой в шредер, динамо безмозглое, — злобно подумал товарищ Тиллотсон, втайне вожделевший красотку Мэгги, но получивший от нее жесткий и довольно оскорбительный отказ на вполне невинное предложение провести воскресный вечерок в пабе тет-а-тет. — Зарплата не ниже, чем у 'внутряка', да чтобы ты дома сидела с будущими детишками, да не просто дома, а в элитной квартирке на Пикадилли, да плюс неуклонное выполнение партийного и супружеского долга, да плюс пять оргазмов за ночь, ого... А красивый кусок собачьего дерьма на воротник ты случайно не хотела бы, детка? Щас, побежали все тебя, лахудру, обеспечивать, очередь уже стоит, как на рынке за кастрюлями, да. Аж до самого Биг Бена выстроилась'.

— Тадлер, ты вообще слушаешь, о чем я тебе тут битый час уже толкую? — капризно вопросила Мэгги, надув губки.

Застарелый девственник Тадлер в свое время прославился на все Министерство тем, что по простоте душевной влез в специальный дамский разговор с наивным замечанием: 'А пять дюймов — это нормально же, правда?'. Он слабо и весьма теоретически разбирался в природе женского, да и любого оргазма, на который давно ополчились лучшие неврологи Океании, ищущие средства для искоренения этого вредного для принципов ангсоца пережитка темного прошлого. Идея, разумеется, принадлежала Старшему Брату.

С уровнем зарплаты у Тадлера все обстояло столь же кисло, как и у других рядовых партийцев, а квартирный вопрос, испортивший характер Мэгги, лучше было бы и вовсе тихонько замять для ясности. Крысиный угол, который экономный Дэн делил в рабочем общежитии с супружеской четой редко приходящих в сознание пролов-алкоголиков, никоим образом не походил на место мало-мальски пригодное для человеческого существования.

— Тадлер! — рявкнула выведенная из себя Мэгги. — Ты еще не проснулся что ли? Чем ты там по ночам занимаешься, а?

— Я это... играл, Мэгги... тут новая версия 'Битвы за Взлетную Полосу Один' как раз недавно вышла... вот, — неуверенно промямлил Дэн, переминаясь с ноги на ногу.

— Играл он! Шоу 'Стеклянный Дом' лучше бы посмотрел, узнал, как надо правильно с девушками обращаться, — принялась поучать Мэгги. — Как заботиться о своей половинке! А у тебя одни игрушки на уме... когда ты только повзрослеешь, олух?

'Да сходились бы уже что ли, — неприязненно подумал Тиллотсон, проверяя наличие бумаги в версификаторе. — Всю контору уже достали своими садомазохистскими игрищами'.

Блондинка Мэгги порой в самом деле перегибала палку, реализуя свою неуемную страсть к бытовому насилию и доминированию над робким и слабохарактерным Дэном. Публичные шоу, которые она частенько затевала на радость бригаде, азартно следившей за развитием 'романа удава и кролика', сопровождались лихими погонями и чувствительными побоями безответного Тадлера подвернувшимися под руку мисс Поршень твердыми предметами. Синяки от швабры и ссадины от трубы речеписа старой модели практически не сходили с золотушного тела Дэна, получавшего малопонятное Тиллотсону удовольствие от процесса. Но создание полноценной ячейки общества едва ли было возможно для Мэгги и Тадлера, даже при полном непротивлении сторон. Все браки между членами партии утверждал особый комитет, и — хотя этот принцип не провозглашали открыто, — если создавалось впечатление, что будущие супруги хоть чем-то привлекательны друг для друга, им отказывали в разрешении. Тиллотсон предполагал, что в случае с неразлучной парочкой комитет мог банально перестраховываться. Никто не хотел брать на себя ответственность за то, что темпераментная белокурая бестия в один прекрасный день от избытка чувств ненароком может пришибить глупого Тадлера шваброй насмерть.

II

Сложно поверить, но скромный и робкий Дэн, который боялся лишний раз попросить водителя рабочего автобуса высадить его на нужной остановке, однажды все-таки обращался в специальный комитет с ходатайством о заключении брака. Для этого он даже героически пожертвовал своим выходным и традиционной воскресной поездкой к деревенским родственникам с мешком приобретенного на черном рынке хозяйственного мыла 'Победа'. Масштаб беспримерной жертвы усугублялся еще и тем, что оставшаяся без мыла родня всем громадным семейством — от беззубой прабабушки до месячного младенца, — незамедлительно погрузилась в вагон поезда и отправилась погостить 'у город'. Родственники решили 'проведать пропавшего малыша Дэнни' и самостоятельно раздобыть на черном рынке дефицитные моющие средства.

По словам Тадлера, в комитете его приняли хорошо, даже вполне душевно. Изучив заявление и выслушав косноязычный монолог Дэна о том, что он 'желает типа сочетаться', немолодой партиец товарищ Блейер, интеллигентный темноволосый мужчина изможденного вида, устало улыбнулся в прокуренные усы и сказал:

— Не для тебя эта девочка, дружок, особенно сейчас. Уж поверь моему жизненному опыту. Лучше постарайся выбросить ее из головы, Дэнни.

— Но это... как же, мы же с Мэгги... это самое, — растерялся влюбленный Тадлер.

Товарищ Блейер со вздохом распечатал пачку дешевой 'Победы' и задумчиво щурясь прикурил сигарету от никелированной зажигалки. По кабинету поплыл едкий табачный дым. Блейер открыл тумбочку письменного стола, вытащил оттуда два граненых тонкостенных стакана в железнодорожных подстаканниках и початую пачку индийского чая. Электрический чайник, стоявший слева от стола, вкрадчиво зашипел.

— Чаю положено быть горьким, точно так же как пиву, — пояснил гостеприимный хозяин высокого кабинета, священнодействуя с фарфоровым заварным чайничком. — Сахара я не держу. Но для тебя, пожалуй, подойдет вот это.

Блейер подвинул Дэну жестяную коробку монпансье.

— Угощайся, сынок.

— Спасибо, товарищ Блейер, — поблагодарил растерянный малыш Тадлер. — Но как же быть с этим самым, с заявлением... сочетаться?

Взглянув на панель бормочущего телекрана, Блейер вдруг словно вспомнил о чем-то и досадливо поморщился. Он протянул руку и нажал какую-то кнопку на стене. Раздался щелчок. Отрывистый военный голос с грубым удовольствием повествовавший о вооружении новой плавающей крепости, поставленной на якорь между Исландией и Фарерскими островами, поперхнулся фразой и умолк.

— Вы чего, умеете его выключать?! — обалдел Тадлер.

— Да, — ответил товарищ Блейер, извлекая из ящика стола потрепанный блокнот, — мы можем их выключать. Ненадолго. Нам дано такое право. Пей чай, Дэнни, остынет.

Дуя и обжигаясь Тадлер принялся отхлебывать крепкий чай, оказавшийся весьма вкусным и ароматным. Товарищ Блейер в это время что-то сосредоточенно рисовал в своем блокноте, вполне профессионально штрихуя тень.

— Твоя проблема, Дэнни, решаема, — сказал Блейер. Он вырвал из блокнота лист и показал Тадлеру довольно натуралистичное изображение бутылки джина 'Победа'. Рядом с бутылкой были мастерски нарисованы две долларовые купюры, снабженные номерами и детализированные чуть ли не до водяных знаков. — Вот. Это примерная цена вопроса, так мучающего тебя. Но, пожалуйста, будь аккуратен, малыш. Во всех смыслах. Хорошо?

— Хорошо, товарищ Блейер, — ответил Дэн, совершенно ничего не понимая.

Блейер безжалостно скомкал красивый рисунок и бросил его в гнездо памяти, несказанно изумив и огорчив Тадлера этим поступком.

— Понял? Вот и отлично.

Товарищ Блейер встал из-за стола и протянул Дэну руку для крепкого рукопожатия.

— Мы встретимся снова. Там, где нет темноты...

В дверях Тадлер оглянулся: товарищ Блейер уже думал о чем-то другом и терпеливо ждал, положив руку на выключатель телекрана. Через полминуты хозяин кабинета должен был снова приступить к ответственной партийной работе.

О том, что бедные кварталы Лондона кишели женщинами, готовыми продать себя за два доллара или бутылку джина, было известно всем, кроме неискушенного Дэна. Поразмыслив над ребусом, который изобразил товарищ Блейер, он пришел к верному промежуточному выводу о том, что красивый рисунок был явным намеком на что-то не вполне дозволенное. Провинциал Тадлер, с раннего детства четко усвоивший порочную деревенскую традицию занесения 'магарыча' в любое присутственное место, подумал, что для благополучного разрешения вопроса следует доставить товарищу Блейеру то, что было изображено на листке блокнота. На следующий день, промыкавшись примерно час под дверями закрытого на замок кабинета Блейера, Дэн был атакован недружелюбной пролой из службы клининга.

— Что ты мне тут шляешься по чистому? — грозно спросила она. — Грязи наволок, моешь за вами цельный день, моешь, спины уже нет! Кого тебе надобно, парень?

— Мне к товарищу Блейеру, — ответил оробевший Тадлер. — По личному вопросу.

— Нет тут никакого товарища Блейера, — сказала прола. — Нет и никогда не было.

— То есть как не было? — помертвел Дэн. — Вчера же...

— А вот так! — ответила грозная прола. — Иди отседова, жоних...

Тадлер в полной прострации побрел восвояси. У дверей спортивного отдела его перехватил маявшийся с похмелья Джанки, имевший острый нюх на крепкие напитки, которые можно было безвозмездно присвоить и употребить в лечебных целях.

— Чё такой кислый, Дэнни? — спросил он. — Тоже с утра трубы горят, растак их мать?

Расстроенный Дэн простодушно выложил Джанки всю историю своей злополучной аудиенции в комитете. Старый алкоголик мгновенно ухватил суть дела и наклевывающийся гешефт.

— Давай сюда свой пузырь и баксы, — великодушно распорядился он. — Щас все тебе культурно обстряпаем в лучшем виде. Эх, что за молодежь пошла бестолковая, ни спереть, ни на шухере постоять, тьфу... Так и быть, попробую тебе пособить маленько, Дэнни, по старой дружбе. А ты учись, сынок, в жизни пригодится, разные ситуации бывают же...

Спиртное и два доллара поступили в полное распоряжение Мозеса Джанки, но были употреблены совсем не так, как предполагал наивный растяпа Тадлер. Бутылку Джанки выпил из горла винтом, едва лишь рассыпающийся в благодарностях Дэн скрылся из вида. Смачно рыгнув и занюхав джин рукавом, Джанки быстренько смотался в ближайшую букмекерскую контору, где поставил изъятые деньги на Ласточку — фаворитку предстоящих скачек в Аскоте. Отшить Тадлера, некоторое время деликатно справлявшегося о том, как продвигается решение его вопроса, было делом техники и изворотливости. Проходимец Джанки проделал это легко, цинично и непринужденно, в полном соответствии с общепринятыми канонами двоемыслия.

III

— Тадлер! Если ты сейчас же не перестанешь пялиться в этот свой дурацкий миник, я его тебе в задницу без наркоза затолкаю! — пригрозила Мэгги. — Ты там голых баб рассматриваешь что ли? А ну, дай сюда!

— Да там не голые бабы, Мэгги, там хуже. Опять они... это... ну, как прошлой осенью, короче, затеяли затевание, — мрачно ответил Дэн.

Мэгги бесцеремонно отобрала у Тадлера мини-телекран и принялась скроллить новостную ленту. Прочитав бегущую строку сюжета о наборе волонтеров в Африку, мисс Поршень быстро поняла причину странной рассеянности своего верного поклонника, но вместо слов сочувствия, которых, вероятно, ожидал от нее малыш Дэнни, презрительно рассмеялась и незамедлительно приступила к воспитательно-патриотической работе.

'Любовь зла, — подумал товарищ Тиллотсон, рассеянно вслушиваясь в нескончаемую трескотню Мэгги. — Интересно, какого вообще черта Тадлер годами терпит все это? На его месте я бы точно приложил ее пару раз смазливым личиком об стол, чтобы заткнулась. Устроила тут с утра партсобрание, паскуда крашеная'.

— Ты сам хуже бабы, Тадлер! — вещала Мэгги. — Все наши постоянные временные трудности происходят из-за таких вот несознательных элементов вроде тебя! Скоро женщинам и девушкам придется вместо вас, трусов, идти на Малабарский фронт!

— Не придется, — ответил Тадлер. — Сейчас там воюют профессионалы... Старший Брат сказал...

— Ты что, думаешь, я бы не справилась? — разошлась мисс Поршень. — Если Партия прикажет нам...