|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вместо пролога
Приглушенный свет множества свечей отражался в оконных стеклах и тонул тысячей золотистых огоньков в бокале с нетронутым темно-алым вином. В углу по-хелльски огромного зала лучший оркестр Зельтийера нервно переглядывался, готовясь к выступлению, и все никак не решался начать. Бал в честь третьего принца Ирейи должен был открываться традиционным вальсом, но высокородный гость задерживался — будто знал, что хозяйка вечера будет вовсе не рада его видеть и на полном серьезе размышляет, не пришло ли время впервые в жизни напиться на светском мероприятии.
Владыка Хеллы как раз собирался махнуть на все рукой и повести единственную дочь на паркет самому, когда Его Высочество все-таки появился и тотчас же с вежливыми извинениями увел леди Адриану у отца, тактично не заметив, как Эданна[1] суверенной державы закатила глаза, отдавая полный бокал лакею. Если Безымянного принца и покоробило ее поведение, то он не подал виду, уверенно выводя свою спутницу в центр зала.
Белоснежные юбки придворных леди зашуршали в такт, когда те стали присоединяться к первой паре; зал быстро заполнился развевающимися подолами, шарфиками и платочками, трепещущими веерами и смехом. Музыка закружила, убаюкала в своих объятиях, сама повела в танце, и каждый шаг давался так легко, будто...
...будто все в порядке. Словно ничего не произошло и единственная принцесса Хеллы не прячет глаза, лишь бы удержать на лице спокойное выражение, приличествующее ситуации, и вовсе не сбежит при первой возможности от партнера по танцам, чтобы выпить демонов ингибитор и хоть немного отсрочить собственные похороны.
— Вы великолепно держитесь, леди Адриана, — ровным голосом сказал Эльданна[2] Ирейи.
Принц был знаком с Эданной Хеллы достаточно долго, чтобы предсказать: сейчас ее по-хелльски выразительное лицо станет до неестественности нейтральным, а взгляд соскользнет с партнера по танцу на небольшое возвышение для придворного живописца чуть в стороне от тронов, но ей все же достанет воспитанности ответить:
— Благодарю, Ваше Высочество, вы очень любезны, — и в глазах у нее будут плясать демонята, точно наследница династии Эйлэнны едва сдержалась, чтобы не ляпнуть какую-нибудь бестактную колкость, а потому она поспешит перевести тему: — Вы слышали, что сегодня бал почтил своим присутствием господин Шеллгрен?
Принц несколько помрачнел. Главного секретаря Альянса Двух Галактик он недолюбливал, как, впрочем, и почти все члены Совета, но за спиной безродного выскочки стояла вся финансовая мощь Павеллы, и с ним приходилось считаться, хоть по союзным странам и ходили слухи, будто результат голосования был куплен.
— Я слышал, что его включили в списки приглашенных, — нехотя отозвался Его Высочество. — Но еще не видел его самого. Он уже прибыл?
— Прибыл, — кивнула леди Адриана. — И уже успел выразить свои соболезнования и пригласить меня на второй танец.
Эльданна Ирейи невозмутимо кивнул, и шпилька прошла мимо. Разве кто-то сомневался в том, кого виновник торжества первым делом выведет на паркет?
— Надеюсь, Вы ему отказали? — с напускной строгостью поинтересовался Его Высочество. — Я рассчитывал... — он оборвал сам себя, едва не сбившись с ритма.
И так знал, что сейчас принцесса вздохнет с притворным расстройством и скажет, не слишком старательно маскируя сарказм:
— Разве можно отказывать господину секретарю?
Но вместо того, чтобы честно подарить следующий танец Шеллгрену, изобразит неописуемую усталость от головокружительного вальса, посидит с полчаса рядом с отцом и незаметно исчезнет до утра.
Если не поспешить, приватного разговора с ней так и не получится.
— Мне жаль, что с антидотом складывается столь... неприятная ситуация, моя Эданна, — без приличествующего перехода сознался принц.
— Вы сделали все, что было в ваших силах, — отозвалась Адриана. — В свете того, что полный состав яда все еще не открыт, ингибитор — это действительно большое достижение. Вы подарили мне несколько лет жизни, и я вам очень благодарна.
— Достаточно, чтобы позволить мне претендовать на эти несколько лет? — хищные интонации удачно сгладились вежливой улыбкой, сводящей всю фразу к невинной шутке.
Но принцесса все равно дернулась, отступая от партнера дальше, чем следовало бы в танце, и лишь мучительно долгое мгновение спустя взяла себя в руки. Его Высочество чуть нахмурился, прикидывая — сколько же подобных предложений она успела получить за последнюю неделю, когда стало ясно, что изготовить противоядие никто не успеет?..
— Лорд-отец будет рад, — невпопад сообщила Эданна Хеллы и присела в реверансе, знаменуя конец танца. Безымянному принцу пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы не кинуться трясти паршивку за плечи в надежде выбить из нее конкретный ответ.
Ирейское воспитание все же взяло свое: Эльданна сумел ограничиться поклоном и даже заставил себя промолчать, когда Адриана решительно отправилась к своему трону, старательно обходя главного секретаря Альянса по широкой дуге.
Сквозь стену все еще доносилась музыка и приглушенные голоса гостей: крошечная мастерская пряталась сразу за потайным ходом возле возвышения для придворного живописца, и о тишине оставалось только мечтать. Зарисовки с сегодняшнего бала аккуратной стопкой лежали на специально отведенной полке, дожидаясь доработки и корректировки — без особого успеха. Хозяин комнаты вдумчиво рассматривал незавершенное творение на мольберте, и эскизы со светского мероприятия его волновали мало.
— Звездолет? — несколько удивилась Адриана от дверей.
Художник чуть пригнулся к мольберту, не то пытаясь прикрыть собой эскиз, не то одергивая наспех закрепленную бумагу, и обернулся.
— "Ашка", — охотно пояснил он. — Аррианский боевой звездолет. А тебе разве не положено сейчас?..
— Торчать как дуре в приемной и принимать поздравления пополам с соболезнованиями? — мрачно закончила Адриана, отвлекаясь от удивительно дотошного — вплоть до чуть оплывших винглетов — эскиза. — Положено. Как и тебе — в первую очередь работать над основными картинами, — принцесса кивнула на позабытую стопку эскизов с бала.
— Поздравления? — мгновенно насторожился придворный живописец. — То есть тебя уже пора поздравлять с помолвкой?
— Только если хочешь получить в глаз, — щедро позволила Ее Высочество. — Официального предложения мне еще не делали, и я сама еще не знаю, что на него отвечу и будет ли это цензурно. А почему они оплавлены? — не удержалась она, бесцеремонно ткнув пальцем в винглеты.
— А я еще не успел прорисовать в иллюминаторе карцера силуэт неопытного второго пилота, который напортачил при маневрировании в атмосфере, — со смешком пояснил художник, безошибочно указывая на временно пустующий кружок чуть ниже уровня жилых кают. — Только еще не придумал, как пояснить на изображении, что это он напортачил и превысил максимально допустимую скорость... не пририсовывать же ему позорную табличку на шее? Хотя...
— Если сместить иллюминатор в центр картины и потщательнее проработать раскаяние на неопытной физиономии, пояснения можно дать в названии, — предложила принцесса.
— Тю, если для того, чтобы понять картину, нужно читать ее название — это не картина, а то, что принято культурно обозначать "современным искусством", — неблаговоспитанно поморщился художник. — А для толкования изображенного все равно набежит дикая толпа критиков, каждый из которых сочтет своим долгом написать сочинение на тему: "Что хотел сказать автор", — и все бы ничего, так ведь ни один не угадает!
— Напиши сам, — усмехнулась Адриана.
— А я опасаюсь тоже не угадать, — серьезно ответил Фирс. — Лучше скажи, ты подумала насчет сыворотки сииденции? Если ее добавить не в готовый отвар, а до кипячения?
— Я уже попробовала, — грустно вздохнула принцесса. — Тоже не то. Зато я тут полюбовалась на господина Шеллгрена и вспомнила, что у яда иринейской гадюки похожие свойства, но нужно подогнать процентное соотношение до нужного. Пойдем со мной в лабораторию?..
В старой мастерской пахло чем-то резковатым и довольно неприятным: вентиляция явно не справлялась, а окна попросту отсутствовали — подземный уровень, как-никак. На деревянном столе, накрытом прожженной в нескольких местах скатертью, толпились колбы и мензурки, наклонными башнями возвышались стопки книг и исписанные листки. Пожалуй, разобраться в этом хаосе могла только его хозяйка, но в настоящий момент она была занята другим.
Ее Высочество, Эданна Хеллы, в основательно заляпанном и не слишком целом комбинезоне, который крайне условно можно назвать серым, отвела в сторону руку с колбой, наполненной ярко-алой жидкостью, осторожно ставила в стеклянное горлышко воронку и с напряженным лицом занесла над ней мерную трубку с десятью миллиграммами чего-то недружелюбно булькающего.
— Реакция должна быть экзотермической, — неуверенно сообщила она Фирсу, всецело поглощенному сотворением эскиза.
— Должна быть или будет? — тотчас же насторожился художник, отступая назад.
— Будет, — уже чуть увереннее кивнула экспериментаторша и плюхнула в колбу содержимое мерной трубки.
Смесь быстро окрасилась в фиолетовый цвет и угрожающе забурлила, опасно подбираясь к горлышку.
— Фирс, — очень ровным голосом заговорила Адриана, быстро ставя колбу на скатерть, — хватай рисунки и лезь под стол.
Художник вопросительно поднял бровь, но взлетевшая под потолок стеклянная воронка расставила все на свои места. Одним движением сграбастав незаконченный эскиз и несколько угольков, Фирс нырнул под стол, куда уже забилась принцесса, — и в следующее мгновение колбу разорвало на тысячи осколков. Кусочки стекла разлетелись по мастерской, сбивая мензурки, впиваясь в книжные полки, падая на пол и щедро орошая все вокруг кипящей фиолетовой смесью. Несколько капель упало аккурат на то место, где только что стоял художник: в мраморном полу с шипением образовались аккуратные округлые ямки.
— Экзотермическая реакция, говоришь? — ядовито уточнил Фирс, не рискуя вылезать из-под стола первым.
— Экзотермическая, — как ни в чем не бывало кивнула девушка, стаскивая грубые перчатки. — Правда, я как-то не подумала, что дело дойдет до объемного кипения.
— О! Даже так, — устало пробормотал художник, обреченно оглядывая эскиз: бумага помялась, и большинство угольных линий превратилось в неряшливые серо-черные пятна. — А такой удачный ракурс был...
— Ничего, потом еще попозирую, — пообещала Адриана, с интересом рассматривая дымящиеся ямки в мраморе. — М-да, даже если из этого получится нужный антидот, пить я его все равно не рискну...
— Я бы его и готовить не рискнул, — проникновенно сообщил художник, с болью в сердце откладывая безнадежно испорченный рисунок. — А позировать для парадного портрета будешь.
— Договорились, — поморщившись, согласилась она. — Вылезай.
Фирс поперхнулся и нервно сжал в руке уголек.
— А почему не ты первая? — на всякий случай поинтересовался он. — И могу ли я быть уверен, что ты потом за меня отомстишь?
— Во-первых, капать с потолка уже перестало, — назидательно заметила девушка, — а во-вторых... — она осторожно выползла наружу, старательно выбирая места, не заляпанные застывающей фиолетовой жижей, — лично я бы на твоем месте не стала ждать, пока это проест стол.
Ойкнув, художник вынырнул из-под стола, раскрошив все-таки уголек, и мрачно уставился на перепачканную ладонь.
— Ладно, пойдем, — вздохнула Адриана, оглядывая учиненный погром. — Через полчаса у меня опять официальная встреча с... — она запнулась, рассеянно пощелкивая пальцами.
— С ненаследным принцем Ирейи, — понятливо усмехнулся Фирс, старательно избегая вопросов о помолвке, несмотря на снедающее его любопытство. В глаз решительно не хотелось. — Пойдем, я попрошу, чтобы здесь убрали... или хотя бы опечатали, пока эта дрянь не испарится.
— Или не утечет на нижние уровни, проев пол, — хихикнула девушка.
Тихий вечер на Хелле — это когда сквозь стекло не слышно пьяных криков и шума драки, в очередной раз разразившейся на Главной площади. Сквозь плотный облачный слой робко просвечивает бледное солнце, клонящееся к закату; деревья, плотной стеной окружающие Дворец Владык, тянут друг к другу ветви, перешептываясь, а в окнах соседних домов загорается тепло-рыжий свет. В такие вечера, как правило, и происходит что-нибудь на редкость паршивое.
* * *
Архитектор Дворца Владык в Зельтийер не страдал гигантоманией — он ею наслаждался, привнося в любое свое творение неповторимый колорит. Бессменную резиденцию правящей династии было видно за многие дневные переходы: огромное строение, занимающее добрую половину столицы, возвышалось монолитной скалой, которую по ошибке покрыли классическими барельефами цветочной тематики. Помещения внутри Дворца ненамного уступали ему в масштабах, неизменно ввергая горничных и уборщиц в пучину уныния.
Для столь важного государственного дела Алый Тронный зал отдраили до блеска, и теперь сверкающие полы и светлые стены заставляли его казаться еще больше. Сиротливая группка дворян, жмущаяся возле центрального возвышения, только усугубляла впечатление, и эхо, раненым зайцем мечущееся по пустующему помещению, звучало особенно зловеще.
— Ваше Величество, — молодой человек в идеально сидящем черном мундире с серебряным шитьем согнулся в неглубоком поклоне, полностью соответствующем обстановке, статусу присутствующих и предстоящему разговору. Безупречнее его манеры держаться было разве что его происхождение, но у высокопоставленных гостей от одного вида Эльданны Ирейи явно чесались кулаки, и Владыка Хеллы не стал затягивать.
— Ваше Высочество, — произнес Лаурил, склонив голову в ответ. — Вы настаивали на срочной аудиенции. Полагаю, дело не терпит отлагательств и долгих церемоний, — окончание фразы Его Величество произнес без особой надежды. Чтобы благородный ирейец — да без долгих церемоний?..
— Я уполномочен говорить именем своего короля-отца и с благословения королевы-матери, — выдал принц стандартную формулировку. С самого детства Эльданна Ирейи знал, что рано или поздно он будет произносить эти слова — в полном соответствии с древними традициями, которым неуклонно следовала его страна, и его голос звучал безупречно ровно и вежливо. — По согласию полного Нальмского Совета я, лорд Дориан Риндвист ди Ариэни, третий принц Ирейи, второй Эльданна Ирейи, законный сын Его Величества Риндвиста Крайта ри Ариэни, короля Ирейи, первого этого имени, и Ее Величества Фрины Карит ри Ариэни, королевы Ирейи, имею честь просить руки Вашей дочери, леди Адрианы Таш ри Эйлэнны.
Особого шока длинная тирада не вызвала; некоторые придворные, успевшие задремать на перечислении титулов и имен, все еще рассеянно глядели в пространство, не до конца осознавая сказанное. Только лицо Адрианы скривилось в тоскливой, обреченной гримасе, но тотчас вернуло спокойное выражение, да придворный художник устало нахмурился на своем помосте в стороне от тронов. Принц своего волнения не выдал ничем — да и волновался ли он вообще?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
