Рыскач

Константин Назимов

Рыскач. Артефакты истинных магов

Аннотация: Всем нужны магические артефакты. Достать их сложно, зачастую приходится балансировать на грани жизни и смерти. Не каждый сумеет преодолеть ловушки и загадки истинных магов, сгинувших в вихре времен. Но поворот судьбы — и за спиной ничего нет. Можно прозябать... А если рискнуть? Да и выхода нет, проклятие отсчитывает мгновения. Нужно идти в надежде, что фортуна не оставит в трудный момент. А ритм жизни все ускоряется и ставит сложные задачи. Одно радует: жизнь насыщенная и интересная, сопровождаемая друзьями и врагами, интригами и романтикой, намного заманчивее спокойного и размеренного времяпрепровождения.

Пролог

Настроение было под стать погоде на улице, а погодка не радовала уже несколько дней кряду. Мелкомерзостный моросящий дождь вкупе с порывистым ветром не давали надежд на посещения моей специфической лавки покупателями. Да и особо предложить я ничего нового и интересного не мог. Оглядев рассеянным взглядом полупустые полки, я приуныл. Как оно дальше будет? Мой наставник умер неделю назад, на его похороны пришлось отдать все свои небольшие сбережения, а вот кубышка с выручкой оказалась неожиданно пустой. Вообще-то я надеялся, что денег старый Брон должен был скопить немало. Ведь почти декаду назад лавка ломилась от разных артефактов, за которые можно было выручить целое состояние. Меня Брон в свои дела посвящал неохотно, ворча, что я еще слишком мал, чтобы играть во взрослые игры. Ага, как стоять за стойкой, да изучать магические сплетения в различных вещичках — так Рэнион! А как на встречу с искателями — мал! Ха, мне скоро праздновать двадцатую весну, а он: "мал"! Или, как заряжать разряженные артефакты, да с новинками возиться — так Рэн! Ну, это впрочем, уже не так важно; важно то, что мой наставник с одной из встреч не вернулся, и напрасно я надеялся на лучшее, ожидая его поздним вечером. Вместо него в лавку заявилась стража. Оказалось, что Брон тихо и мирно скончался в трактире во время приема пищи. Это была, так сказать, официальная версия, в которую я не верил ни на медяк. И не в том дело, что Брон никогда не был замечен в "Пропащей русалке", такое гордое название носил один из самых захудалых трактиров нашего городка, расположенный чуть в стороне от городских ворот. Да и обычно в такого рода заведениях совершались не очень чистые сделки. У Брона же, после его кончины, ни одного артефакта не осталось. А Брон никогда не выходил на улицу, не прихватив с собой пару-тройку магических вещичек, которые спасали от воров и всяких несчастных случаев. Да и денег у него оказалось всего-то два медяка, да один серебряный червонец, который нашелся за подкладкой его куртки. Конечно, наставник был уже далеко не молод, да и его могли после смерти банально обокрасть, но как-то уж все шито белыми нитками. Я тяжело вздохнул и собрался идти закрывать лавку: дело-то к вечеру, и покупателей не ожидалось с вероятностью того, что день сменится утром, а не ночью. В этот самый момент на пороге лавке показался посыльный мэрии.

— Привет, Рэн! — воскликнул промокший насквозь парень, смахивая со своего плаща на пол потоки воды.

— Привет, — кисло ответил я, наблюдая, как под ним образуется небольшая грязная лужа, мысленно горько вздыхая; после такого посещения мне еще предстояло махать шваброй, чтобы привести пол в порядок.

— Погодка, чтоб ее! — выругался посыльный и, оставляя на полу глину, потопал ко мне.

— И чего тебе от меня надо, Сток? — вскинул я бровь. — Неужто прикупить непромокаемый плащ решил?

В лавке было несколько зачарованных вещей от различной непогоды. Когда-то Борн, как он считал, совершил удачную сделку с заезжим артефактчиком, купив у того на продажу по паре сапог, плащей, штанов и рубах. Вещи были красивые и дорогие, из лучших материалов, да еще и с изюминкой. Пряжки сапог украшали камни, в которых было заложено заклинание чистоты и неизнашиваемости. У плащей пришиты изумрудные пуговицы, защищающие от промокания, на штанах имелся широкий витой поясок с вшитым туда камнем нестарения, а костяные пуговицы на рубашках защищали ткань от грязи и дыр. Вещи были очень хороши, если бы не один их недостаток. Они стоили очень дорого, и за три года ни одной из них у нас никто так и не купил.

— Ага, — рассмеялся Сток, — да за один твой плащ я десяток обычных куплю, вместе с сапогами и всем остальным! На, держи! — протянул он мне какой-то сверток.

— Что это?

— Прочти, распишись, и назад гони!

В свертке оказалась небольшая шкатулка из обычного дерева, а в ней лежал листок бумаги за подписью мэра и печатью храмового служителя. По этому листку, мне следовало явиться завтра в мэрию на слушание дела об определении наследства.

— Что-то больно быстро, — удивился я, беря в руки перо и ставя свой автограф на бумаге.

— Почему быстро-то? Если было завещание или есть прямой наследник, то дело не откладывают, — забирая у меня шкатулку, пожал плечами Сток.

— Угу... — задумался я.

— Да, чуть не забыл! Ты к девяти часам подходи, так мэр велел.

— Понятно, — протянул я, хотя понятно мне ничего не было.

— Ладно, я побежал, — пожал мне на прощанье руку Сток и, передернув плечами, отправился по своим делам.

Колокольчик над дверью давно уже смолк, а я все стоял и размышлял о странном требовании явиться в мэрию. Насколько мне было известно, Брон не оставлял завещания. Он всегда говорил, что слишком верит в удачу и богов, которых нельзя дразнить своими действиями, и надо не давать им повода выполнить последнюю волю. Родственников Брона я не знал и никогда о таковых не слышал. Но теперь выходило, что есть или завещание или кто-то предъявил свои права. У меня же права хоть и были, но они были настолько призрачными, что... Дело в том, что по законам королевства Гройн, на территории которого мы проживали, первоочередными наследниками считались родственники, если не было завещания, а потом наследником могли объявить делового партнера. Вот к деловым партнерам я и относился, и у меня была надежда, что лавка "У старого Брона" перейдет ко мне. Но вступление в права должно было произойти не менее чем через три месяца после смерти, но никак не через неделю.

Я лихорадочно стал прокручивать различные варианты: кому могла понадобиться моя лавка (ведь я уже считал ее своей), но на ум никто не приходил, в городе родни у Брона не было, и это всем хорошо известно. Может, я напрасно себя накручиваю? Тем не менее, я не стал убираться за наследившим Стоком, а решил перетащить к себе в комнату те немногие артефакты, которые не были записаны в книгу товаров и не находились на виду в лавке. Закрыв дверь в лавку, я приступил к ревизии полок и подсобки. Те вещи, которые были в книге учета, я брать не стал, да и не смог бы. Если завтра у лавки окажется новый хозяин, то это будет уже воровство, а за воровство можно и на плаху отправиться; ну, может, и не на плаху, но уж на каменоломни меня однозначно отправили бы. К моему разочарованию, таких артефактов нашлось не много. Старинная лампа в виде дракона, сделанная из какого-то сплава и должная освещать пространство из раскрытой пасти; но не рабочая, и починке-то нам с Броном она не поддалась. Пара кинжалов, у одного слишком выщерблено лезвие, а у второго отсутствовал камень в рукояти, и их магические свойства мне тоже не были известны. Компас и пара оберегов от злых духов особой ценности не представляли. Правда, было еще несколько перстней, но не особо редких и дорогих, их можно встретить у каждого второго. Вот все эти вещи я и перетащил к себе в комнатку. Кабинет Брона осматривать не стал — там я уже все пару раз перерыл, но ничего интересного не нашел. Разобравшись с артефактами, я пересчитал всю наличность и еще раз горько вздохнул: денег было — кот наплакал. Всего пять золотых, десяток серебряных да пригоршня меди. Для кого-то и это было состоянием, но для меня, когда через мои руки проходило до сотни монет золотом в месяц... Хотя, может, я слишком себя накручиваю? Но жизнь мне была известна во всех ее проявлениях, и я лишь отрицательно покачал головой и принялся обдумывать, все ли я собрал.

— Вот осел! — воскликнул я и хлопнул себя по лбу, а потом чуть ли не бегом бросился в кабинет Брона.

В кабинете я стал придирчиво рассматривать полки с книгами, решая про себя, какие мне могут понадобиться, а какие останутся новому владельцу. А в том, что у лавки появится новый хозяин, и им буду не я, сомнений у меня уже не оставалось. Все слишком как-то неправильно происходило. Книге по расходам-приходам товара я не уделил никакого внимания, а вот пяток книг про магические артефакты, их заряд и починку заслужили мое пристальное внимание.

Выбор мой пал на две книги, которые я не совсем освоил, и в которых было слишком многого непонятного, в том числе и несколько глав на не известном мне языке. Книги эти Брон приобрел не так давно, и хотя на вид они не выглядели старыми, но являлись сами по себе артефактами, а надпись на первой же странице заставляла задуматься.

Если верить этой надписи, то книги появились в 13333-м году, а сейчас на дворе стоял 15321-й. Сколько Брон за них отвалил, я не знал, но думаю, что не мало: подобные раритеты были всегда в цене.

За окном тем временем уже настала ночь, но дождь и не думал кончаться. Быстро перекусив, я поразмышлял: не стоит ли насытить магией бытовые артефакты лавки? Но решив, что светильники на сегодня свое отработали, а подогреватель воды мне пока не нужен, отправился спать.

Уснуть так и не смог. В голове все крутились разные мысли, да и тревожно мне было за дальнейшую свою судьбу. Жизнь моя складывалась слишком странно, но я был благодарен богам и за это. Своих родителей и близких я не помню, знаю только со слов старого Брона, что он меня, трехлетнего, подобрал около городских ворот со стрелой в боку. Уж не знаю, что на него нашло — он мне об этом говорить наотрез отказался — но Брон меня выходил и воспитал, за что я ему благодарен от всей души. Конечно, мне приходилось много работать, в то время как мои сверстники весело валяли во дворе дурака, но ведь и не у всех есть зрение на магию и ее потоки. А магия была далеко не везде; как это объяснить — для меня оставалось загадкой. Не понимаю, почему в метре от меня может проходить поток магии, а там где находился я, были простые брызги магического составляющего.

В пять лет у меня открылось зрение на магию.

— Дядя Брон, а почему так светится рукоятка кинжала? — спросил тогда я у своего наставника, который задумчиво торговался с пришедшим в лавку клиентом.

— Вот, даже малец говорит, что кинжал магический! — обрадовался мужик, который и принес на продажу кинжал.

— Да, теперь и я вижу, — удивленно глянул в мою сторону Брон. — Он просто слишком разряжен, да и магия-то только на внешний вид настроена. Больше пяти монет серебром не дам.

Чем закончилась та торговля, я не знал, так как спешил по своим важным пятилетним делам, но вот вечером у нас с наставником состоялся важный разговор, который на многое мне открыл глаза и заставил уже тогда задуматься.

— Значит, ты видишь магию? — поглаживая свою бородку (а тогда он носил бороду), спросил Брон.

— Вижу, вижу! — радостно подтвердил я.

— Это хорошо. А что о магии знаешь?

— Как это что? У нас лавка по продаже всяких магических арт... арет... штучек. И магия очень жизнь облегчает!

— Это правильно, — усмехнулся наставник, — И что, все?

— Ну, ты как-то чинишь магические вещи. На это мы и живем, — уже к пяти годам я знал, что если нет денег, то не будет и никаких тебе удовольствий.

— А вот скажи, кем ты собираешься стать, когда вырастешь?

— Стражником, как дядя Грей! — Грей тогда здорово прославился, выявив контрабандную подводу, на которой в город хотели провезти несколько неучтенных бочек вина. — Ты бы только видел, как он обозникам навалял! Ему медаль и премию дали!

— А жить на что будешь? Или думаешь, Грей тебе оставит контрабандистов, пока ты повзрослеешь? Я же тебе предлагаю учиться магии вещей!

В пять лет мне было не до каких-то там магических артефактов, но наставник сумел меня заинтересовать. Он каждый день расхваливал магические предметы, а когда подарил мне игрушечную мельницу, то моему восторгу не было предела. А вот когда мельница перестала вращать свои лопасти, и я прибежал к нему с просьбой починить, то он коротко сказал:

— Сам починишь, там просто заряд кончился.

А ведь этой игрушкой я гордился: на всей улице ни у кого не было даже подобия ее. И где-то с пяти с половиной лет я принялся изучать магию вещей. Наставник тогда сам починил мельницу, да и впоследствии чинил ее не раз, а вот я ее так ни разу и не заправил магией.

Магия не очень изучена, вернее, просто забыта. Да, у нас ее многие видят и ощущают, но применить никто не может, за исключением мастеров-артефактчиков. Легенды, конечно, ходят, что когда-то давным-давно на планете жили истинные маги, которые могли из воздуха делать предметы и управлять стихиями, а все артефакты были созданы ими только в качестве подспорья или для тех кто магией обделен. Я в это и верил, и не верил. Сложно представить таких великих людей, которые смогли укротить магию.

Так ли было на самом деле или нет, но самые лучшие артефакты остались только с тех времен. На сегодняшний день максимум, что можно сделать — заправить древние артефакты магией (и то далеко не все; многие требовали таких объемов магии, что это было просто нереально). Еще можно создать простенькие артефакты, основываясь на преданиях и собственных секретах мастеров.

Решив погадать, я снял с шеи свой амулет; он со мной всегда. Когда был маленьким, цепочка была мне слишком длинной, и амулет болтался на уровне пупка, но снимать его я не хотел. И, как рассказывал Брон, ревел раненым медведем, если расставался с талисманом надолго. К цепочке из непонятного сплава был пристегнут камень в оправе из такого же непонятного металла. Сам металл имел какой-то фиолетовый оттенок, и к золоту или серебру не имел никакого отношения. По краям оправы были нанесены символы на неизвестном языке. Сам же камень менял свой цвет, если его зажать в кулаке и мысленно спросить, что ждет меня в дальнейшем. И если, разжав ладонь, я видел, что в камне преобладали светлые оттенки — все будет хорошо, а вот если темные... О свойствах амулета я узнал случайно, и не так давно. В тот день я оказался в доме терпимости: наставник считал, что мужчина должен состояться самостоятельно, а не после того, как его кто-то охмурит. Так вот, девица, которая из паренька превратила меня в мужчину, лежала и баловалась моим талисманом.

— Для чего он служит? — поглаживая меня по груди пальчиком и надеясь, видимо, на что-то большее, спросила она.

— Мужскую силу восстанавливает, — буркнул я.

— Это было бы кстати, а то... — она не договорила, да и что там говорить-то, я хоть и не совсем опозорился, но девице удовольствие доставил только моральное — что именно она ввела меня во взрослую жизнь. И ей хотелось закрепить успех.