Генеральный апгрейд. Глава 7. Рабочие лошадки тотальной войны

Генеральный апгрейд. Глава 7. Рабочие лошадки тотальной войны.

Генри Форд «Моя жизнь, мои достижения»:

«У нас нет так называемых экспертов. Мы даже были вынуждены расстаться со всеми, кто воображал себя экспертами, потому что никакой мастер своего дела не будет утверждать, что знает его досконально. Кто хорошо знает работу, тот ясно видит и ошибки, и пути их исправления, поэтому неустанно стремится вперед и не тратит времени на рассуждения. Это стремление вперед и позволяет быть уверенным в своих силах, так что со временем ничто не кажется невозможным. Если же довериться «эксперту», то многое окажется невозможным.

Нет на земле такого человека, который настолько досконально знал что-то, что мог бы с уверенностью утверждать: «Это ни при каких обстоятельствах невозможно». Опыт и техническое образование должны расширять кругозор и сокращать область невозможного. К сожалению, это не всегда так. В большинстве случаев техническое образование и так называемый опыт лишь показывают последствия неудавшихся опытов. Вместо того чтобы всерьез исследовать эти неудачи, эти умники препятствуют успеху. Один такой «авторитет» заявит: «Это невозможно», и целый ряд бессмысленных последователей будут за ним повторять: «Нет, это невозможно!»».

Рисунок 47. Средний полугусеничный бронетранспортёр Ганомаг «Sd.Kfz.252», один из символов Блицкрига.

Во время Второй мировой войны, огромным преимуществом Вермахта было наличие полугусеничных бронетранспортёров — которые немецкая армия первой в мире приняла на вооружение и очень эффективно массово использовала в подвижных частях «Панцерваффе» до самого конца войны.

А в Приграничном сражении лета 1941-го года, как я подозреваю, это преимущество было решающим в деле разгрома малоподвижных советских армий — растянутых в нитку на огромных пространствах.

Самым известным был средний полугусеничный бронетранспортёр «Sd.Kfz. 251», (Sonderkraftfahrzeug 251) — чаще называемый «Ганомаг», по названию головной фирмы-производителя.

Это было воистину универсальное оружие молниеносной войны — служащее не только как транспортное средство мотопехоты, тягачи артиллерии и бронированные машины подвозки боеприпасов на поле боя — но и базой для лёгких самоходных зенитных установок, противотанковых пушек, пехотных орудий, миномётов, огнемётов и пусковых установок ракет.

«Ганомаги» служили мобильными узлами связи, наблюдательными пунктами артиллерии, командно-штабными, санитарными машинами и, прочее, прочее, прочее…

Конечно «Ганомаг» был далеко не идеален и, несмотря на модернизации — к середине войны уже использовался лишь потому, что ничего другого под рукой не было. Тем не менее, сама концепция универсальной машины «на все случаи жизни» — была довольно удачной и, даже во многом опередившей время — в первую очередь из-за своей универсальности, позволяющей создать огромное количество спецмашин на его шасси.

Короче, «Ганомаг» — это был настоящий символ Блицкрига стоящий наравне со «Штуками», «Штугами», «Мессерами» и «Шмайссерами»!

Ну в теперь оборотимся на нашу непобедимую и легендарную и, изрядно употребим «ухи»:

Армия, имеющая по двадцать с лишним танков и боевых самолётов — не имела в строю ни одного бронетранспортёра…

Я другой такой страны не знаю!

Советский Союз был единственной из крупных держав участвующей во Второй мировой войне, не производящей БТРы. Бойцы наших мотострелковых подразделений довольствовались теми же трофейными «Ганомагами» (если шибко повезёт, конечно), или в самом конце войны — американскими полугуслями «M3» (Half-Track Personnel Carrier M3) поставляемыми по программе Ленд-лиза.

В сорок первом, разумеется, об таком девайсе даже не задумывались и тем более не мечтали.

Мотострелки механизированных корпусов РККА, передвигались вслед за танками — в лучшем случае на полуторках «ГАЗ-АА» (чаще пешком), а артиллерия — в подавляющем большинстве своём транспортировалась самыми обычными сельскохозяйственными тракторами со скоростью слегка подвыпившего пешехода…

Да и тех не хватало!

В результате такого «взаимодействия» родов войск — советские танки являлись на поле боя без пехотного прикрытия и артиллерийской поддержки. Дальше без каких-либо вариантов: даже невзирая на пресловутую «неуязвимость» толстобронных «КВ» и «Т-34», — немецкие артиллеристы, сапёры и пехотинцы — делали с ними то, что Содом обычно делает с Гоморрой.

Да, были отдельные экземпляры и экипажи, в благоприятных условиях — якобы останавливающие целые танковые группы…

Но гораздо чаще, стальные монстры становились неподвижными элементами пейзажа, на фоне которых — так любили фотографироваться бравые тыловики Вермахта, проезжающие мимо на гужевых фурах запряжённых короткохвостыми першеронами.

* * *

Так, что?

Оставить всё как есть?

Ведь, до начала войны какие-нибудь полгода и поздно уж пить «боржоми» — стрелка часов истории уже на без пяти двенадцать… И вот-вот куранты пробьют полночь, кукушка выскочит и жаренным петухом клюнет наших стратегов в их натруженную предвоенным бездельем задницу, туго обтянутую синими штабными галифе с лампасами.

А нет ли какого-нибудь, так сказать — «паллиативного» решения, чтоб повысить мобильность советской мотопехоты и артиллерии её и танков поддержки? Чтоб так сказать: если не устранить проблему — так хотя бы снизить приносимый ею вред?

Представьте себе, что есть!

Все тридцатые годы советские конструкторы, не поднимая бровей творчески трудились над конструированием средних и тяжёлых пушечных бронеавтомобилей с колёсной формулой (6 × 4), а советская промышленность по-стахановски перевыполняя планы, их выпускала…

Нафуя такая «вундерваффля» с вооружением лёгкого танка, но с два раза более тонкой бронёй — которую пробивали даже бронебойные пули винтовочного калибра и, проходимостью — чуть выше чем у простой полуторки?

Для разведки?

По проходимости не канает…

Для огневой поддержки?

Вооружение — полный отстой…

Так, нафуя?

А ФУЙ ЕГО ЗНАЕТ!!!

Такие вопросы задавать было не принято: стратеги сказали: «Надо!» — производственники ответили: «Есть!».

Должно быть, злой Сталин — так всех зашугал своими незаконными регрессиями, что все разом думать разучились.

Итак, что мы имеем для творческого перезапила этой «вундерваффли» в нечто хоть как-то полезное?

Первенцем в их череде был «БАИ» (Бронеавтомобиль ижорский), при создании которого применили трёхосное шасси американского грузовика «Форд-Тимкен», позже заменив на его советский клон «ГАЗ-ААА». Всего было выпущено 109 штук таких штуковин, прежде чем перешли на следующую модель.

Казалось бы события на Халхин-Голе в тридцать девятом году, должны были поставить жирную кляксу — не только на подобных «средних» бронеавтомобилях невнятно-непонятного предназначении, но и на лёгких танках. Казалось бы — в переплавку их на что-нибудь более полезное…

Ан, нет!

В 1939-1940-х годах, все эти машины были заботливо собраны на ремонтных базах № 2 и № 6 в Брянске, где им был произведён полный апгрейд. Модернизированные бронемашины получили индекс «БАИ-М» и поступили на вооружение механизированных корпусов РККА.

Набив руку на так сказать «концепт-каре», ижорские конструкторы забацали «переходную модель» под брендом «БА-3». Эти машины выпускались не только на головном предприятии, но и в городе Выксе (Нижегородская область) на заводе дробильно-размольного оборудования (ДРО). Всего было выпущено 221 единица, часть их которых была в 1934-1936-х годах экспортирована в Монголию, Испанию и Турцию (двадцать, три и сорок три штуки соответственно).

В январе 1941 года, на вооружении Красной Армии имелось 143 бронеавтомобиля этой модификации.

Следующим в линейке моделей был «БА-6», отличающийся от прежнего лишь несколько уменьшенным весом за счёт некоторой рационализации корпуса и башни. Всего, с 1936 по 1939 год, в Ижоре и Выксе был выпущен 431 подобный бронеавтомобиль. После Испании, Монголии и Финляндии — где эти «недотанки-переброневики» активно использовались, в строю имелось 264 единицы «БА-6».

Наиболее массовым советским средним пушечным бронеавтомобилем был «БА-10», производство которого началось в 1938 году

Здесь, ижорцы уже изрядно потрудились своим плоским советским рашпилем!

Исходная база была изрядно укорочена, ходовая усилена, а бронелисты корпуса соединялись сваркой вместо прежней клёпки.

Рисунок 48. "БА-10" — самый массовый средний бронеавтомобиль Советской и… Финской армии.

«Изюминкой» проекта были установленные по бокам корпуса свободно вращающиеся запаски — помогающие преодолевать неровности. Кроме того, для повышения проходимости по пересечённой и труднопроходимой местности, в комплект входили быстросъёмные резинометаллические гусеничные цепи типа «Оверолл», надеваемые на задние ведущие колёса.

Примерно чуть менее половины выпускаемых «БА-10», оснащались радиостанциями «71-ТК-1» или «71-ТК-3», что не могло не радовать.

Не успели бронемашину поставить на вооружение — как было проведено две модернизации и, с 1940 года — выпускались «БА-10А», затем «БА-10М». В основном, они отличались от базовой модели изменением расположения и ёмкостью топливных баков, ящиков ЗИПа, приводом башни, типом прицелов вооружения и, ещё кое-какой малозначительной мелочёвкой не стоящей упоминания.

Всего за 1937—1941 годы изготовили 3400 бронеавтомобилей «БА-10» всех модификаций, что сделало этот тип самым массовым советским средним бронеавтомобилем, использовавшимся частями РККА и НКВД практически во всех предвоенных конфликтах. К моменту начала Великой Отечественной Войны, в частях и соединениях западных военных округов числилось порядка 2 800 единиц этих средних пушечных бронеавтомобилей и, практически все они были потеряны в первые же месяцы, не свершив особо выдающихся достижений.

Кроме РККА, эта машина состояла на вооружении монгольской армии, а в годы Второй мировой войны — трофейные «БА-10» достаточно широко использовались немцами под индексом «Panzerspahwagen BA 203(r)», вооруженными силами Румынии и Финляндии.

В армии последней, эти бронемашины задержались наиболее долго: последний «БА-10» с 8-ми цилиндровым фордовским двигателем мощностью 95 лошадей — служил у хозяйственно-прижимистых финнов, аж до 1959 года…

Есть нешуточный повод гордиться отечественным автопромом!

У «фиников» же, сохранился в музее единственный уцелевший до наших дней экземпляр бронеавтомобиля этого типа.

Не останавливая на достигнутом, отнюдь не почивая на лаврах чудо-юдо-вундерваффле-строителей, ижорские конструкторы в содружестве с Московским автозаводом на следующую, совершенно новую модель — тяжёлый бронеавтомобиль «БА-11», на укороченной базе армейского трёхосного грузовика «ЗИС-6».

Эта штуковина была уже посерьёзнее!

Оснащённый стандартным «зисовским» — но форсированным до девяносто пяти лошадок движком и более бронестойким корпусом, новый советский тяжёлый бронеавтомобиль — не уступая в вооружении и почти не уступая по защите, по подвижности двое превосходил…

…Лёгкий танк «Т-26»!

Окуеть какое великое достижение — так и чешется рука, кому-нибудь лоб зелёнкой намазать.

Тем более, что это продемонстрировать это «превосходство» можно было только вдоль шоссе: ибо, колёсная формула этого чуда отечественного военпрома оставалась прежней — (6 × 4), как у самого первого трёхосного «БАИ». А такие могут уверенно действовать, только на более-менее твёрдом грунте и ровном месте.

Массовое производство этой вундерваффли от отечественного производителя было назначено на 1941-й год, но до 22 июня этого сделать не успели, а там суровые реалии войны — вообще поставили жирную точку-кляксу на самом концепте пушечных бронеавтомобилей.

Всего, было произведено 17 «БА-11», два из которых находились на рембазах, остальные в войсках.

* * *

Когда весь дружный коллектив конструкторского бюро во главе с директором головного предприятия, после обеда предстал пред мои светлы очи в кремлёвском кабинете, первым делом спросил:

— А на хера это вообще нужно было? Вся эта возня с пушечными бронеавтомобилями — продолжающаяся уже практически десять лет? Кто-нибудь из вас может это внятно объяснить, или мне обязательно надо начинать звереть?

Изрядно потея, Главный конструктор инженер Баранов, начал бубнить:

— Боевое назначение машины, товарищ Сталин — маневренная огневая поддержка наступающей пехоты и кавалерии, качественное усиление авто-броне-соединений, борьба с бронесилами и огневыми точками врага.

Закатив реципиентские жёлто-тигриные глазки, я буквально простонал:

— Я Вас умоляю… Какая в жоппу «огневая поддержка», «качественное усиление» или «борьба»? Единственное, на что эта 45-ти миллиметровая пукалка способна — это продырявить насквозь такой же «железный ящик», на котором она установлена сама. Для огневой же поддержки требуется калибр в три дюйма, не меньше. Не верите мне, спросите у Наркома обороны Кулика: он в артиллерии шарит.

Тот кивнул:

— Товарищ Сталин прав. Я за трёхдюймовку на лёгких танках уже много лет бьюсь, и всё как горохом об стенку.

Встав, походив, успокоившись и вновь усевшись на место:

— Так зачем нужен ваш «тяжёлый» пушечный бронеавтомобиль, при наличии двух типов лёгких танков — с аналогичным вооружением и превосходящим бронированием и подвижностью? Нашим инженерам, что? Заняться больше нечем? Может, вас трудоустроить в местах массовой заготовки целлюлозы? Чтоб вы приносили хоть какую-то пользу стране, а не галимый вред её вооружённым силам?

Молчат, проклятые…

— Ладно, я понимаю: наши генералы — тупые и это так же неисправимо, как возрастное рукоблудие у подростка — хочется, вот и дрочим… Но вы то!

Указательный палец в небо и многозначительно-уважительно:

— РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ!!!

Стоящий передо мной с понуро опущенной головой автор компоновки «БА-11» Айзенберг, виновато шмыгнул горбатым шнобелем. Захотелось плюнуть ему в рожу, но стоическим усилием воли сдержавшись, я продолжил:

— Почему вы — «ум, честь и совесть нашего народа», мать вашу етти, не подсказали нашим военным или не написали мне, что средние пушечные бронеавтомобили — это народные деньги на ветер и смертельная ловушка для экипажа? Что единственное, чем они могут служить — быть готовыми братскими могилами для наших бойцов?