Мир для Кэтрин.

Мир для Кэтрин.

Год 2685 5 апреля.

— Доброе утро, Кэтрин. Настоящее время восемь утра. Жалюзи будут убраны через пять минут.

Немного механический голос не лишенный своеобразного очарования, ворвался в затуманенный сном разум. С трудом разлепив веки, я, прищурившись, посмотрела в окно, что пока было зашторено, и зло фыркнув перевернулась на другой бок, накрывшись одеялом с головой.

— Я все вижу, Кэтти, — ворчливо прокомментировал мой маневр УД. — Но ни смотря на это, у меня есть четкие инструкции согнать тебя с постели ровно в 8:10.

— Ещё десять минут, — пробормотала я, прекрасно понимая, что никакие мои увещевания не смогут повлиять на программу.

— Твой имбирный чай будет готов через три минуты, — было мне ответом. — Я начинаю разогревать комплекс "Утро", — спустя ещё несколько минут уведомил меня Искусственный разум моего дома.

— Хорошо, — фыркнула я, вспоминая те указания, что давала ему ещё вчера. Зная свой организм достаточно хорошо, я прекрасно понимала, что не смогу проснуться, если он не заставит меня это сделать озвучивая каждое свое действие. Ну, что тут скажешь? Я ученый от мозга костей. И не смотря на то, что сегодня мне предстояло важнейшее собеседование в моей жизни, я не смогла себя заставить лечь спать, пока не подготовила отчет по последним исследованиям влияния наночастиц на третье поколение "измененных" или, как говорили в народе, "улучшенных". Отчет, на мой взгляд, был неполным. Да и вообще, было рано говорить об этом. Среди улучшенных появилось всего четверо детей, которые до сих пор ещё близко не приблизились к пубертатному возрасту. Так о чем тут говорить? Но Комитет требовал данных, отказать я не могла. Получилось то, что получилось. И, если говорить откровенно, не мне сейчас беспокоиться об этом. Если мое собеседование пройдет удачно, то я покину планету в ближайший месяц приблизительно лет на сто.

Правда, оставалось это самое "если". Я подходила по всем характеристикам, имела необходимое образование, прекрасное здоровье и физическую форму. Даже мой возраст был таким, словно мои родители специально подрасчитали с зачатием, чтобы я могла отправиться в эту экспедицию на планету Абрахама Литца. Совершенно иная звездная система, новый мир полный открытий. Стоило только подумать об этом, как мой рот сам собой наполнился слюной, словно я мечтала о самой вкусной еде на свете. Но все это могло полететь к чертям, учитывая одну маленькую деталь: Я была Улучшенной. Второе поколение. Если говоря о третьем, я обмолвилась о том, что исследования только начинались, то говоря о себе, я могу сказать, что они ещё не закончены.

Должно быть, было бы правильно пояснить, что означает этот термин относительно homo sapiens? Где-то около двадцати пяти лет назад человечество встало на пороге великого открытия. Ученые утверждали, что нано технология в купе с биоинженерией способны подарить миру бессмертие. Интересная и такая заманчивая гипотеза обернулась настоящей катастрофой. После ряда экспериментов на животных, соблюдения целого протокола исследований полагающихся при такого рода открытии, была отобрана группа добровольцев, согласных попытаться изменить свой организм. Среди подопытных оказались мои родители. Ранее не знакомы и никак не связанные Джеймс и Энни, имели лишь одну общую черту — желание победить болезнь, которая медленно пожирала их из нутрии. Если бы эксперимент прошел удачно, то Джеймс и Энни прожили бы долгую жизнь, которая предусматривала исключительное здоровье и сохранение функций организма, как у молодого человека долгие годы. После первых вживлений им действительно удалось переступить через болезнь. Должно быть, общая беда и борьба с ней объединила их, после чего на свет появилась я. Единственный представитель "измененных" имеющий в родителях двух подопытных прошедших через эксперимент. Правда, обернулось данное исследование достаточно неожиданными последствиями. Энни умерла первой в возрасте тридцати лет. К этому моменту моя мать биологически состарилась до возраста восьмидесятилетней женщины за какой-то год. Та же участь ждала и отца годом позднее. Все действия ученых не принесли желаемых результатов. Даже извлечение имплантатов никак не повлияло на процесс старения. Влияние, которое они оказали на организм людей, что приняли участие в эксперименте, оказалось необратимым. Но, за эти пять лет, прошедших с того момента, как научное сообщество уверовало в успех, на свет появилась я и ещё около двадцати детей. Правда, только у меня было в родителях двое "измененных". Должно быть, именно это оказалось решающим фактором определившим степень изменения коснувшегося моего организма. Каждого из нас наблюдали с рождения, за развитием организма постоянно следили. Ежегодно я проходила обследование, а с некоторых пор начала изучать свой организм самостоятельно. Мое положение в Комитете это позволяло. Конечно, как человек я склонялась к тому, что со мной все непременно будет хорошо, но как ученый, я понимала, что мой организм может оказаться бомбой замедленного действия. Ведь никто толком не сумел понять, почему организм людей проходивших через эксперимент в один прекрасный момент просто отверг вживленные частицы? Некоторые ученые полагали, что не выдержал организм ослабленный болезнями (ведь все, кто проходил тогда через исследования, были в той или иной степени больны). Кто-то считал, что это было проведение свыше направленное на то, чтобы дать понять человечеству, что подобное вмешательство в человеческое естество преступно. По мне, так это был самый откровенный бред из всех выдвигаемых теорий. Я никогда не была религиозна, полагая, что верования в высшие силы — это архаизм и лишь способ влияния на человеческую манеру поведения. Одним словом, данная гипотеза, была сущей околесицей в моих глазах. Было и ещё кое-что, с чем я в принципе была согласна. Но это не так уж и важно, поскольку точно я смогу узнать ответ лишь, когда мне исполнится тридцать.

Сейчас мне было двадцать три. Маловато конечно для серьезного ученого (как это ни парадоксально, но и в наше время в научном мире продолжали довлеть общепринятые принципы понимания веса ученого и его биологического возраста), но я и не претендовала в предстоящей экспедиции на роль ведущего специалиста в своей области. Я хотела место ассистента био-технолога. Да, и что греха таить, мои знания были по большей части теоретическими. Мне не хватало опыта, я это знала. И, тем не менее, продолжала надеяться...

Ещё раз потянувшись на кровати, я встала и начала готовиться к предстоящему собеседованию.

— Что уж таить, Мисс Пэйтон, вы прекрасно подходите по всем параметрам, — в тоне мужчины, что сейчас сидел напротив меня, чувствовалась недосказанность. — Но в то же время, у нас остаются сомнения, — наконец озвучил он то, что я ожидала услышать.

Стивен Уолтерс, моложавый мужчина лет тридцати шести, одетый в темно-синюю форму работника Международного Комитета Космонавтики, смотрел на меня холодно и отстраненно. Казалось, вся наша беседа его невероятно утомила и отняла последние силы. Он не был одним в комнате, где проводилось собеседование. Кроме него, здесь собралось ещё пять представителей МКК, среди которых был и главный био-технолог предстоящей экспедиции Ариша Саммерс, как и капитан корабля Мэтью Вэст. Все они были достаточно молоды, в прекрасной физической форме и с видимым интересом изучали меня взглядом.

— Я понимаю, к чему Вы клоните, — сухо ответила я. — Но не считаю ваш довод действительно весомым.

— Вы полагаете? — изогнув смоляную бровь, поинтересовался Стивен.

— Безусловно, — легко кивнув согласилась я. — На данный момент, мое физическое состояние не вызывает никаких сомнений. Кроме того, я не претендую на место, которое было бы столь весомым в предстоящем путешествии, что если оно изменится в худшую сторону, то это повлияет на ход всей экспедиции.

— Вы так считаете? — не удержалась от вопроса Ариша. — Вы считаете, что в столь ответственном мероприятии могут попасться случайные люди.

— Теория о маленьких винтиках, без которых все может пойти крахом, в данном случае преувеличенна. Вы, как никто другой должны это понимать, — прямо взглянув на Мисс Саммерс, ответила я. — Штат био-технологов на Первооткрывателе достаточно велик и то место на которое претендую я, может вполне достаться стажеру с прекрасными физиологическими данными, но который вполне может пострадать в пути от несчастного случая. Вероятность ухудшения моего здоровья равна вероятности несчастного случая.

Не смотря на то, что от этих людей зависело в какой-то степени мое будущее, я не испытывала ни волнения, ни трепета перед ними. За свою жизнь, я привыкла к тому, что меня тестируют на различных уровнях. И тест — это всего лишь тест.

— Ваши знания впечатляют, — чуть прокашлявшись, заговорил капитан. — Я хотел сказать, для вашего возраста...

— Мой возраст? Причем тут он? — прищурившись, спросила я. — Я знаю, что он вписывается в рамки программы...

-Я не это имел в виду.

— Думаю, — вновь взял инициативу в свои руки Стивен. — Капитана Вэста поразило, что в таком юном возрасте, кроме вашей основной специальности, у вас есть степень по антропологии и ботаники, каким-то чудом вы прошли курс энтомологии и вирусологии, вы ведете несколько исследований, и кроме того, имеете время развивать навыки рукопашного боя.

— Почему? — искренне не понимая, что в этом плохого, взглянула я на капитана. — Каждый волен самостоятельно распоряжаться своими задатками и временем. Мои способности позволяют мне разносторонне развиваться.

Кажется, Мэтью несколько смутился от моего ответа, и слегка покраснел. Моя лучшая подруга, точнее девушка из соседнего жилого блока, что иногда заходила ко мне в гости, Бэтс, всегда утверждала, что я не умею правильно толковать отвлеченные моменты в разговоре, принимая их чересчур буквально. Будто бы это обижает окружающих меня людей и потому со мной очень тяжело общаться. Я не вполне понимала, что именно делаю не так. Мне задают вопрос — я на него отвечаю, так как считаю нужным и верным.

— Господа, прошу вас не судить Мисс Пэйтон слишком строго, — слово взяла моя научная руководительница, у которой я проходила стажировку два года назад. Уж не знаю, за какие заслуги Эмили взяли в комиссию, но она была тут. Наши отношения с Эмили Уайт, женщиной средних лет и весьма легким нравом, имели странную составляющую. Я её терпеть не могла. На мой взгляд, она была небрежна и непоследовательна. Я ненавидела такие качества в людях, особенно в ученых. Она же меня просто обожала и я никак не могла понять, на чем основано её отношение ко мне. Единственное, что приходило в голову, так это то, что её впечатляют мои знания. Но тут возникал следующий момент: Эмили была посредственным ученым, но талантливым администратором. Именно поэтому, я как ни старалась не видела в себе качеств, который могли бы заинтересовать эту женщину во мне. — Она не пытается задеть вас своими словами, — тем временем продолжила говорить Эмили. — Это её обычная манера общения. Но Мисс Пэйтон высококвалифицированный специалист, этого у неё не отнять.

— Вы неуживчивы с другими людьми? — поинтересовался пожилой мужчина, которого я не знала, но который, судя по всему, был призван составлять психологический портрет тех, кто проходит собеседование.

— Отчего же? Я не проявляю агрессию, стараюсь быть сдержанной и не пытаюсь заводить отношения, которые могут обременять других.

— Хорошо, — инициативу в собеседовании, вновь взял капитан корабля. — Но как быть с вашими привязанностями? Вы молоды и скорее всего состоите в отношениях, вы понимаете, что покинете землю на срок, когда при вашем возвращении не останется никого из тех людей с которыми вы близки сейчас?

— Вы спрашиваете, имею ли я сэкс-партнера, к которому испытываю сильную эмоциональную привязанность? — на всякий случай уточнила я.

— Если вам привычнее называть "постоянные отношения" подобным оборотом, то да, — кивнул Капитан Вэст, прямо посмотрев мне в глаза.

— Думаю, вы осведомлены, что у меня нет кровных родственников, мистер Вест?

Капитан коротко кивнул.

— И изучая мою анкету, вы не могли не заметить, сколько времени я трачу на свое образование, сколько сил отдаю тому, что мне интересно?

Ещё один кивок.

— Тогда вам не составит труда подсчитать, сколько свободного времени остается в моем распоряжении? Я целеустремленный человек, и прежде всего я — ученый. У меня нет ни сил, ни желания размениваться на пустые эмоциональные затраты. Я не завожу друзей, поскольку это отнимает время и мне не интересны проблемы, гложущие большую часть человечества. Возможно, вам покажется подобная позиция асоциальной, но уверяю вас, я не избегаю людей. Я понимаю основные принципы общения, но учитывая мои интересы тяжело найти человека разделяющего их и тем более понимающего.

— Кэтрин, вы как всегда излишне самоуверенны..., — попыталась перевести все сказанное в шутку Эмили.

— Не думаю, Мисс Уайт, — холодно отрезала я, вспоминая, как несколько лет назад вела нешуточную борьбу с закостенелыми научными взглядами этой женщины и её выражение лица, когда оказалась права я, а не она.

Несколько долгих секунд в зале царило неловкое молчание, после чего вновь взял слово Мэтью Вэст.

— Для чего вы принимаете участие в данном собеседовании? — поинтересовался капитан, посмотрев на меня внимательным взглядом карих глаз.

— Я планировала свое участие в экспедиции подобного уровня с тех самых пор, как стало известно, что правительство собирается его организовать. Открытие нового мира, возможность исследования совершенно иной экосистемы, живых организмов — все это привлекает меня больше, чем что бы то ни было. Я вижу в предстоящем путешествии возможность разнообразить свои знания о мире, для меня это очень важно.

— Спасибо, Мисс Пэйтон, — ответил капитан. — Мы свяжемся с вами, как только полностью ознакомимся с вашим личным делом. Тогда же уведомим о нашем решении.

— Что ж, спасибо и вам за предоставленную возможность, — сказала я, поднимаясь из неудобного жесткого кресла, понимая, что скорее всего моя мечта останется всего лишь мечтой.

Должно быть, мне не удалось убедить их в целесообразности моего участия даже на должности интерна-стажера, хотя я имела необходимую квалификацию и даже немного больше. Но нельзя не признать тот факт, что вопрос моего здоровья все же остается открытым. И, конечно же, как бы я не старалась убедить окружающих в обратном, но общаться с людьми я умела из ряда вон плохо. Я не понимала их, они считали меня "хамлом", как любила называть мою манеру общения Бэтс.

Я возвращалась домой воспользовавшись авиаметро. К тому времени, как настала моя очередь покинуть вагон, настроение плавно зашло за горизонт, принося в душу странную смуту и разочарование. Столько лет ожидания, столько сил было потрачено, что бы однажды у меня появился шанс. И, что теперь? Мне двадцать три, я совершенно одинокий человек не имеющий за своими плечами никого и ничего. Всю свою жизнь и время посвятивший науке и цели, которая в конечном итоге превратилась в нечто невозможное и недостижимое. Не могу сказать, что я жалела о сделанном однажды выборе. Меня устраивала такая жизнь. "Наука" была моим миром, а "цель" той, что согревала меня особо холодными ночами. Моей единственной подругой была Бэтс, которая по непонятной мне причине оставалась рядом со мной после окончания средней школы. Ну, рядом — это сильно сказано. Мы встречались раз в неделю или реже, и даже тогда я старалась держаться отстраненно. Ведь эмоциональные привязанности не рекомендованы тем, кто собирается покинуть Землю на долгие годы. И, что теперь, когда все рекомендации оказались не состоятельны?