|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хроники Шеридана : "Алмаз и пепел"
Книга вторая.
. Часть пятая
* * *
* * *
* * *
...Караван тьетлей — дюжина мулов, навьюченных увесистыми тюками, и пара ладных крытых повозок — осторожно пробирался лесными тропами вдоль реки к побережью. Что заставило предусмотрительных и осторожных карликов выбрать именно этот путь — участившиеся ли нападения вольфораннов на товарные обозы, неясные слухи, доносившиеся с южных рубежей или просто нежелание плестись по жаре? — неизвестно.... Впрочем, они никогда ничего не делали просто так.
По Лесу поползли сплетни и пересуды.
— Видать, что-то будет... — вздыхали по своим норам лесные жители. — Неспроста эти с большака свернули.... Ох, неспроста скрытничают!....
Тьетли же пересмеивались меж собой, покуривая коротенькие толстые трубочки, — их веселые глазки ни на минуту при этом не отвлекались от разматывающейся под копытами мулов лесной тропы, мгновенно примечая все мало-мальски важные детали, — и продолжали свой путь.
На одном из привалов к ним как-то вывернулась из-под корней разлапистого дерева старая грызля. Уперев лапы в толстые, обросшие седой шерстью бока, она минут пять с присущей этим особам бесцеремонностью разглядывала желтыми глазищами отдыхающих на травке-муравке карликов, а потом заверещала так, словно застукала их за чем-то неприличным:
— Сидите тут, жуете бороды!.. А там, у реки, ваш один, — утоплый, — валяется!..
Не столько эти слова, сколько тон ее голоса заставил тьетлей мигом забыть об отдыхе и покорно пуститься вслед за ней к реке, чьи воды шумели не так далеко от приглянувшейся им рощицы.
На берегу, почти у самой воды лежало, скорчившись, неподвижное маленькое тело. Рядом — слегка занесенные песком и уже начавшие разлагаться, останки огромной Черной Пиявки, самого злобного и хищного существа из всех, когда-либо населявших Приречье.
Прикрывая бородатые лица шейными платками, — вонь исходившая с места трагедии была просто невыносимой, — тьетли крадучись обошли стороной мертвого гада, — он и после смерти мог таить в себе опасность! — и осторожно приблизились к тому, в ком грызля признала их соплеменника.
Желтоглазая, шумно сопя, по-хозяйски растолкав остальных, протиснулась вперед. Нимало не заботясь о том, чтобы их увидало и услыхало как можно меньше народу, она визгливо запричитала:
— Вот, лежит себе, сиротинушка горемычный, — а родичам и дела нет! И-их!..
И не стоило бы даже пытаться доказывать ей, что нет вины случившихся поблизости проезжих купчин в том, что валяется вот так, неприбранным, тело какого-то горемыки, — грызли всегда славились умением найти "крайних" и свести их с ума своими пылкими нравоучениями. Поэтому караванщики молча расстелили на песке предусмотрительно захваченный плащ, бережно и ловко переместили на него найденного сородича, завернули, — и двое потащили скорбный сверток туда, где под присмотром товарищей оставили своих четвероногих помощников.
Оставшиеся принялись тщательно исследовать место загадочной драмы, не забывая, однако, держаться поодаль от Пиявки. Грызля дернулась было за уходящими, но потом сообразила, что там, — на стоянке тьетлей, — от нее ничего никуда не денется, и осталась. Сев на широкий точно у бобра хвост, она с удовольствием продолжила свои обличительные проповеди, но у тьетлей было достаточно ума и терпения, чтобы не обращать внимания на ее болтовню. Их внимательные глазки заметили на песке слюдинки чешуек, — слишком крупных, чтобы принадлежать живущим в воде рыбам и даже русалкам. Не ускользнуло от их цепкого взора и несколько кучно торчащих поодаль в воде притопленных бревен, в которых они, подобравшись поближе, угадали остатки плота.
— На этой реке нет порогов ... — многозначительно заметил один из них, ножом выковыривая из мокрого дерева глубоко врезавшийся в кору овал гигантской чешуи. — Чем же бедняга прогневал Водяную?..
— Это уже не так важно... — вполголоса заметил другой, искоса поглядывая на восседающую на берегу грызлю: бешено жестикулируя, она так увлеклась, что разговаривала уже сама с собой, не заметив, что ее подопечные отошли дальше. — Давайте-ка взглянем на Пиявку...
Прежде чем осуществить свое намерение, тьетли достали голубоватый кристаллик. Внимательно осмотрев все вокруг сквозь эту призму, они повеселели: Пиявка и в самом деле была мертва — лучше некуда, — и темный дух ее, тоже мертвый, валялся рядом жалким сморщенным комочком.
— Сожги-ка его, Лулус... — распорядился один из тьетлей.
Второй тотчас вытащил из кармана лупу в затейливой оправе и, держа одной рукой кристалл у глаза, — чтобы не потерять из виду обнаруженный кусочек Тьмы, — другой рукой сфокусировал на нем солнечные лучи в маленькое яркое пятнышко, — и через мгновение тот с шипеньем съежился и испарился... Его приятели, вооружившись палками, принялись ворочать останки Пиявки.
— Непонятно... — сдались они, наконец, и в ход снова пошла лупа.
Потихонечку покинув все еще разговаривающую с собою грызлю, они скорым шагом вернулись на стоянку. Там их ожидал сюрприз.
— Парнишка-то — живой... — объявили им товарищи. — И он — не из наших...
* * *
* * *
* * *
*
...После того как машина с красным крестом увезла в неведомую даль тетку Августу, — санитарам не пришлось ее долго уговаривать, — Мэрион и Рыжая Рита переключили свое внимание на ловцов привидений. После ночного переполоха те, разумеется, первым делом кинулись утром проверять свою аппаратуру — даже завтракать не стали, хотя очень уважали Бабушкину стряпню. Пока они возились со своими камерами, датчиками и прочей дребеденью, Мэрион крутилась вокруг, стараясь не упустить ни одного словечка.
— Девочка, — не выдержал один из них, когда ее назойливость перешла все границы его терпения, — ты знаешь, почему Бог выгнал Еву из рая?
— Знаю! — она съела немытое яблоко... — выпалила Рио.
Другой после ее слов подозрительно быстро отвернулся к монитору и его плечи странно затряслись.
— Нет! — рявкнул первый. — Потому что она вот так же вертелась у него под руками и всюду совала свой нос!..
— Смотри! — перебил тут его приятель. — Смотри!..
На экране, среди переплетения каких-то линий и цифр явственно проступали светлые, чуть размытые контуры фигуры, смахивающей на человеческую.
— Есть!.. — выдохнул второй.
Они тут же забыли обо всем на свете и принялись что-то бурно обсуждать, перебивая друг друга. Рио вся превратилась в слух, но это была чисто научная дискуссия, напичканная непонятными словами, и ей стало скучно. Тем не менее, она упорно не покидала своего боевого поста, ожидая, что теперь парни должны сломя голову кинуться к своему хозяину.
Так оно и вышло. Переписав какие-то данные с сервера на диск, они пообедали, переоделись и отправились на улицу. Мэрион подхватилась за ними, но уже в холле ее тормознула Бабушка:
— Ты куда это собралась? — после чудесного выздоровления доктор Сибелиус заявил, что ребенку необходим строгий режим и, по мнению Бабушки, в этот час девочке полагалось немного отдохнуть.
Из-под длинного кожаного дивана, позевывая и потягиваясь, вылез Хендря.
— Мне надо прогулять собачку!.. — тут же нашлась Мэрион и, схватив ничего не подозревающего такса, нацепила на него поводок и выскочила за дверь, не дожидаясь, пока Бабушка опомнится.
Ловцы привидений уже были за воротами, где их ждал экипаж.
— Подбросьте меня до центра!.. — пристала к ним девочка. Она рассчитывала, что Линд наверняка назначил им встречу где-нибудь в приличном месте, а значит, если даже они высадят ее раньше, она сумеет за ними проследить.
Лица парней сморщились, точно они одновременно по ошибке угостились лимоном, но Мэрион сделала такие глаза, что они постеснялись ей отказать. Буквально через три минуты они сильно пожалели о своем великодушии, потому что Хендре жутко не понравилось внутри кареты — трясись тут по кочкам вместо запланированного послеобеденного отдыха! — и он залился истошным визгливым лаем, и злился всю дорогу, не умолкая ни на секунду.
Мучительное для всех четверых путешествие закончилось у Театра: ловцы привидений вывалились из экипажа совершенно оглушенные и, торопливо распрощавшись, чуть ли не бегом помчались по своим делам, опасаясь, как бы "сладкая парочка" не увязалась следом.
— Когда все кончится, — на ходу буркнул один другому, — я сверну этой псине башку!..
К счастью для него, эти слова не достигли ушей Мэрион, зато Рыжая Рита, которую девочка успела подсунуть ему в портфель с ноутбуком, прекрасно слышала и эту фразу, и все остальное...
Домой Мэрион возвращалась пешком. На душе у нее было неспокойно: она очень боялась, что искатели приключений обнаружат ее "крота" — и что же тогда будет с Ритой?.. Хендря, натягивая поводок, рыскал вокруг: обнюхивал углы и афишные тумбы, задирал всех встречных псов, невзирая на их рост и вес, гавкал на прохожих, если кто-то ему не нравился, и маслеными глазками провожал каждую хвостатую красавицу — словом, развлекался как мог. "Интересно, он вообще помнит, что когда-то был человеком?..." — подумалось Мэрион. Характерец таксика во многом напоминал прежнего Хендрю. За время своего недолгого пребывания в доме Гилленхартов он изрядно попортил кое-где обои и ковры, гадил, где придется, сжевал начисто не одну пару обуви, — и всегда дерзко огрызался, когда ему делали замечания.
Вот и теперь, вернувшись с прогулки, Хендря начал с того, что загнал любимого Бабушкиного кота на дерево. Чего уж он там ему сказал — неизвестно, только бедное животное, — неимоверно толстое и практически разучившееся двигаться, — взлетело на ближайшую яблоню со скоростью звука. Разочарованный пес — он-то надеялся на более длинное развлечение! — погавкав еще для приличия, удалился, семеня короткими лапками — карикатурно короткими для его длинного тела и уже отросшего животика. Несчастный кот остался болтаться на ветке: от прежней жизни — молочная кашка по утрам, свежая печеночка, мягкая подушка, — его теперь отделяла невиданная высота... И эта противная собака!
Оценив весь трагизм своего положения, а ветка была не очень-то и толстой, да еще и раскачивалась слегка от ветра, кот вцепился в нее намертво когтями и начал орать, проклиная все на свете...
Собрались ротозеи. Прибежала Бабушка:
— Пупсик, деточка моя, слезай!.. Кис-кис-кис... — но жирдяй, зажмурив глаза и прижав уши, орал все громче и противней.
Вызывать пожарную команду показалось смешным — ветка с застрявшим котом была невысоко от земли. Приставили лестницу к стволу яблони, но кот оказался далеко, а ветви — слишком тонкими, чтобы добраться до него...
...Близился вечер. Кот орал... В близлежащих домах давно закрыли все окна и включили погромче телевизоры и прочие шумелки — только бы не слышать его мявканья. Бабушка, стоя под яблоней вот уже ровно три часа, терпеливо продолжала уговаривать его слезть, осыпая "деточку" ласковыми прозвищами и суля самые вкусненькие лакомства. Кот, осипший, но уверенный в своей правоте, продолжал орать...
— Пупсинька, кисонька, иди ко мне, ласточка... — сюсюкала старуха.
— Мя-я-я-иия — ув!.. — ответила "ласточка", и это прозвучало видимо как-то особенно гнусно, потому что Бабушка, которая в жизни не повысила голоса, — зачем, если ее все и так слушались? — вдруг гаркнула басом:
— ...Так свей себе гнездо — и живи там!!!! — и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, помчалась к дому. Из ноздрей у нее валил дым...
Рио, наблюдавшая эту сцену из окна, расхохоталась от души: ошарашенный таким поворотом, — с ним никогда так не разговаривали! — кот переспелой грушей шмякнулся с дерева и по-пластунски улепетнул в кусты.
— Бьюсь об заклад, он теперь долго не сунет домой носа... — пропищал у нее под ухом кукольный голосок.
Она обернулась: развалившись в игрушечном кресле — девочка успела уже изрядно потратиться на обстановку для своей новой подруги, — сидела Рыжая Рита. Мэрион почувствовала, как у нее отлегло от сердца.
— Ну, что узнала? — набросилась она с расспросами на крохотную разведчицу.
— Странные дела творятся в Датском Королевстве... — начала с любимой присказки Рыжая.
Ловко чиркнув обломком спички о коробок, она раскурила самодельную сигару, — Рита сама мастерила их из папиросной бумаги и крошек табака из тех окурков, что девочка таскала для нее из пепельниц в гостиной. Это заняло у нее продолжительное время, потому что сигара была малюсенькая, а спичка пылала словно факел.
— Так вот... — затянувшись, деловито продолжила она. — Наши мальчики задумали кинуть своего хозяина...
В этот момент в комнату, не постучавшись, влетела Зануда. Рита тотчас проворно спряталась за какой-то безделушкой.
Зануда хотела позвать младшую ужинать, но, уловив аромат табака, тут же забыла, зачем пришла.
— Чем это у тебя пахнет?.. — тоном следователя спросила она.
— Ничем... — "абсолютно честным" голосом отвечала Рио. Но Зануда прекрасно знала и эти интонации и что обычно за ними скрывалось.
— Та-ак... — начала было она, но тут Рита решила, что нечестно с ее стороны оставить ребенка на растерзание, и вылезла из своего убежища.
— Мы тут беседуем... — с вызовом заявила она, ожидая, что Зануда, по меньшей мере, вылетит с воплями вон или упадет в обморок.
— Ах, так это ты... — выдохнула с облегчением старшая сестра. — И о чем вы тут секретничаете?..
Рита украдкой бросила взгляд в зеркало: все, как прежде. Странно...
— О том же, о чем мы разговаривали с тобой вчера... — ответила за нее Мэрион. — Рита сегодня шпионила за этими...
— И что? — загораясь любопытством, Зануда опустилась на кровать рядом с сестрой.
-Что-что... — сердито передразнила ее Рыжая, не понимая, почему ей не удалось произвести ожидаемого эффекта. — Они собираются продать имеющуюся у них информацию и, возможно, само привидение совсем другим людям. Линд им надоел. Мальчики очень боятся журналюгу. Они не хотят больше зависеть от него... — тут она озабоченно сдвинула брови. — Но я поняла так, что сами они не могут от него избавиться, — поэтому и связались с этими типами...
— С какими? — в два голоса переспросила сестры.
— С очкариками из Обсерватории... — торжественно объявила Рита. Лица сестер разочарованно вытянулись: и только-то?.. — Но это еще не все, — поспешно добавила она. — Знаете, что мне больше всего не понравилось?..
Сестры не знали.
— То, что они сказали про Питера... — и, выдержав паузу, пояснила: — Линд, по их словам, отправил его обратно в могилу...
— Но Питера убил грифон!.. — выпалила Рио и осеклась: никто ведь кроме нее и Толстяка об этом не помнит...
— Ну-ка, солнышко, поподробнее... — прищурилась Рита, а уж она-то умела расспрашивать...
Пришлось Мэрион рассказать про тот день, когда Питер поссорился с Бабушкой из-за Карапуза.
— Это все, конечно, занимательно... — деловито заметила Рита, выслушав ее рассказ и не выказав особого удивления. — Грифон, кольцо и прочее.... Но вы, девочки, все-таки не уяснили главного: Линд отправил Питера обратно в могилу ... — и, глядя в их недоумевающие глаза, с нажимом повторила: — Читайте по губам: об — рат — но .... Усекли?..
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
