|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Генеральный апгрейд. Глава 16. «Прокачать железо»: действительно неуязвимый «КВ».
Устинов Д.Ф., министр оборы СССР:
"При всей своей властности, суровости, я бы сказал жёсткости, Сталин живо откликался на проявление разумной инициативы, самостоятельности, ценил независимость суждений. Как правило, он не упреждал присутствующих своим выводом, оценкой, решением. Зная вес своего слова, Сталин старался до поры не обнаруживать своего отношения к обсуждаемой проблеме, чаще всего или сидел будто бы отрешённо, или прохаживался почти бесшумно по кабинету, так что казалось, что он весьма далёк от предмета разговора, думает о чём-то своём. И вдруг раздавалась короткая реплика, порой поворачивающая разговор в новое и, как потом зачастую оказывалось, единственно верное русло".
Из указаний тов. Сталина члену Военного Совета Главного автобронетанкового управления Красной Армии — армейскому комиссару 2-го ранга Бирюкову Н. И. (Август 1942 г.):
«1. По недостаткам КВ. Нужно было сразу дать указание военпредам проверить коробки.
2. ГАБТУ не протестовало против увеличения веса танка КВ.
Сидят у вас невежды.
3. Вы должны добиваться, чтобы в каждой части танка были резервы мощности, запаса. Не допускать перенапряжения в отдельных частях танка.
4. Посмотреть военпреда Кировского завода — что он за человек.
5. Моральный авторитет танка KB расстрелян, и в этом ГАБТУ виновато».
Итак, вопрос с двигателями решили, решение по трансмиссии и КПП обоих танков приняли. Надеюсь, Федоренко не проканает за балабола и в мае месяце, на наших танках — массово появятся и перископические приборы конструкции польского инженера Рудольфа Гундляха, отчего они станут менее слепошарыми, чем были в «реальной истории»…
Дальнейший апгрейд пошёл легче.
Сразу же беру бычьё за рога:
— Производим только такую модернизацию, могущую — не только не снизить общий выпуск, а как бы даже не позволяющую его увеличить.
Первым делом, потребовал ликвидировать «как класс» на обоих танках «пассажира» — стрелка-радиста, то бишь.
Это я не с бухты-барахты вовсе, а руководствуясь воспоминаниями танкистов — ветеранов Великой Отечественной Войны из книги Драбкина А. Танкисты. «Мы погибали, сгорали…».
Конечно, не всегда «пассажир» был бесполезен как член экипажа:
«Реальную помощь стрелок-радист оказывал механику-водителю на марше, помогая переключать четырехступенчатую коробку передач ранних «Т-34».
Это шибко жирно будет, чтоб специально для переключения передач держать в и, без того — крайне стеснённом пространстве отделения управления танка, лишнего члена экипажа. Тем более, что есть надежда в самом ближайшем будущем, раз и навсегда устранить этот дефект.
Ещё вот аргумент:
«Кроме того, поскольку руки у него заняты, я брал бумагу, сыпал туда самосад или махорку, заклеивал, раскуривал и вставлял ему в рот. Это была тоже моя обязанность».
Даже несмотря на то, что курить вредно — особенно в танке полным паров всякой гадости, всё это можно только приветствовать… Но вот с прямыми обязанностями, у стрелка не совсем гладко:
«Обзор ограниченный, а сектор обстрела из этого пулемета был еще меньше. Поэтому стрелял он только по указанию командира танка…».
Вопрос: в кого можно попасть — стреляя «по указанию»?
Если ты стреляешь не из шестидюймовой гаубицы, конечно?
Только в белый свет, как в копеечку!
Это, вполне подтверждают и результаты прошлогодних государственных испытаний:
«Стрельба с лобового пулемета совершенно неэффективна, так как стрелок-радист не имеет возможности вести прицельного огня».
Так, нафуя?!
Нефуй!
Опять же: я намерен людей беречь…
А из всего экипажа «Т-34» в виду отсутствия отдельного люка, гибли чаще всего именно стрелки-радисты:
«Они находятся в самом невыгодном положении. Слева механик его не пускает, сверху заряжающий или командир».
У тяжёлого танка «КВ» всё ещё смешнее: там не имеет собственного люка уже механик-водитель. И в случае «форс-мажора» — вынужденный использовать люк стрелка-радиста, сидящего по левую руку…
А если тот убит?
На покидание танка в случае воспламенения, даётся где-то восемь секунд — после чего в нём рванёт боекомплект…
Успеет мехвод вытащить труп стрелка, а потом выбраться сам?
Или сгорит живьём?
Если он сам ранен, даже легко — то однозначно сгорит…
Не случайно в конце войны, на линейных танках «Т-34-85» фронтовой экипаж состоял из четырех человек:
«У командира танка в экипаже нет стрелка-радиста. Пятый член экипажа появляется у командира взвода и выше вплоть до командира бригады».
Вот и будем следовать боевому опыту предков!
И это уже не говоря о том, что ликвидируется одно из самых уязвимых мест обоих танков — шаровая установка («яблоко») пулемёта «ДТ».
А как же исполнение обязанностей радиста, спросите?
Тоже не беда:
«Работали, как правило, на одной-двух волнах. Схема связи была простейшая, с ней справится любой член экипажа…».
«На «Т-34-76» радист часто переключал с внутренней на внешнюю связь, но только когда командир слабо подготовлен. А если толковый командир, он никогда управление не отдавал — сам переключался, когда нужно…».
Ну а на командирских танках (от командира роты и выше), где за счёт уменьшения боекомплекта будет установлено две радиостанции — можно посадить и «профессионального» радиста, в случае необходимости исполняющего обязанности заряжающего.
Кроме этого, приказываю:
— Убрать все амбразуры для стрельбы из личного оружия: если пехота подошла к неподвижному танку на пистолетный выстрел — ему в любом случае кирдык!
— Убрать «ворошиловский пулемёт» с кормы башни «КВ»: это — пятое колесо у телеги.
Затем спрашиваю у представителей обоих заводов:
— Товарищи конструкторы! Как вы считает: затруднят эти мои предложения валовый выпуск танков? Или, наоборот — облегчат его?
Те, не сговариваясь:
— Облегчат товарищ Сталин!
Ну ещё бы: меньше дырок придётся в 45-мм и 75-ти миллиметровой броне сверлить. А потом варить-приваривать в эти «дырки» разные прибамбасы.
Обращаюсь к директору Кировского завода:
— Товарищ Зальцман! Компенсирует ли эти меры, трудозатраты на предполагаемую установку на «КВ» командирской башенки, второго люка на башне для заряжающего и переделки люка мехвода?
— Думаю да, товарищ Сталин.
— Вот и замечательно.
У «КВ» командир сидит справа от орудия — сия особенность ему по наследству он «Т-28» досталась, где тот ещё и из пулемёта шмалял. Не стал требовать изменить, ибо кроме минусов имеются и плюсы. К примеру, командир нагнувшись — мог сказать «пару ласковых» сидящему посередине корпуса мехводу, что при том ещё «качестве» внутренних переговорных устройств танка — могло быто очень полезным.
Обращаюсь к залу:
— Товарищи танкисты! Каких улучшений танка «КВ», вы хотели бы в первую очередь?
С десяток голосов наперебой:
— Толщину брони надо увеличить!
Спрашиваю:
— На сколько?
Сам генерал-майор Лелюшенко, уверенно показывает «на пальцах»:
— До девяноста миллиметров.
Походив, поразмышляв и несколько склонив голову набок:
— Думаете, поможет?
— Товарищ Горемыкин ручается, что такую толщину бронебойные снаряды трёхдюймовки не берут.
«Так вот откуда «дровишки»!».
Именно с бронёй 90-мм и проектировался «КВ-3». А уже в ходе войны, методом экранировки, до такой толщины довели толщину брони серийных «КВ-1».
Не помогло…
Глянув в сторону Наркома боеприпасов, иронически хмыкаю:
— Он, видите ли «ручается»! А сам по моему приказу приступил к разработке бронебойных боеприпасов к 76-мм зенитке «образца 1938 года» и 85-мм «образца 1939». А те предположительно, будет «брать» такую «толщину» — уже с полутора тысяч метров.
Последний подал голос:
— Товарищ Сталин! Так это же — наши зенитки… Они в наши танки стрелять не будут.
По залу прокатился одобрительный смешок.
Нацелившись в Горемыкина указательным пальцем, глаголю:
— На войне лучше самому быть идиотом, чем считать за дурака противника. А германец — противник очень и очень серьёзный и, он уже имеет в своём арсенале что-то даже поубойнее, чем «наша зенитка».
Видя заинтересованные взгляды, продолжаю:
— Как я уже говорил, товарищи, в борьбе снаряда и брони всегда побеждает снаряд. Германская противотанковая артиллерия в данный момент активно перевооружается с 37-мм ПТО на 50-мм пушку «Pak. 38» — которая уже с тысячи метров пробивает 60-мм броню, а с пятисот — 78-миллиметровую.
Про подкалиберные снаряды упоминать не стал. Судя по реакции и этого было достаточно, чтоб проникнуться всей серьёзностью положения.
— На подходе у наших «заклятых друзей» 75-мм противотанковая пушка «Pak. 40» — с пятисот метров берущая 96-мм броню.
Меня слушали раскрыв рот и затаив дыхание: такими сведениями — советская разведка товарищей командиров РККА не баловала, от слова «никогда». Она предпочитала «предупреждать» товарища Сталина.
— Но если последнему орудию, броня танка «КВ» может худо-бедно противостоять — если попадания будут происходить под острыми углами, то вот бронебойному снаряду 88-мм зенитной пушки «Flak-18»…
Делаю театральную паузу, и:
— …Категорически нет! 88-мм бронебойной снаряд «Pzgr-40» пробивает с полутора километров — 123 миллиметра брони, а с пятисот метров — 185.
В глазах танкистов смешанные чувства — недоверие и чистосердечное раскаивание о выборе профессии.
Покрутив головой в поисках поддержки среди своих приунывших коллег, не сдающийся генерал Лелюшенко попытался мне возразить:
— Товарищ Сталин! Это — зенитное орудие. Встреча с ним наших танков будет эпизодической.
Печально посмотрев ему в глаза, медленно кручу головой:
— Наши танкисты встречались с германским 88-мм зенитным орудием ещё в Испании. Именно в результате его успешного применения в этой стране, к нему были разработаны бронебойные снаряды и броневой щит.
— Уже с началом войны с Польшей, в Вермахте было две с половиной тысячи «Flak-18», объединённых в моторизованные батареи по четыре ствола в каждой и, обладающие возможностью быстро разворачиваться на неподготовленной позиции. Они идут вместе с танками на острие вбиваемого в оборону клина и предназначены именно для отбития танковых контратак противника. Именно благодаря этим орудиям, германской армии летом прошлого года, удалось успешно отбить атаки французских и британских тяжёлых танков — имеющих броню по толщине сравнимой с бронёй «КВ».
Делаю «контрольный выстрел в голову»:
— Кроме этого, германские конструкторы работают над танковым вариантом 88-мм зенитки, имеющим ту же самую баллистику.
* * *
После довольно продолжительного молчания, спрашиваю у притихшего зала:
— Что, товарищи командиры! Испугались?
Мои слова вызвали взрыв возмущения и выкрики, типа:
— Нет, товарищ Сталин: нас фашистскими зенитками не испугаешь!
Привычно переждав срач — напоминающий наш, форумный, ещё раз напоминаю:
— Главным средством против всего «зенитно-противотанкового», у танковых войск ВС СССР должна стать правильная организация боя и тесное взаимодействие танков, пехоты, артиллерии и авиации. Тогда никакие противотанковые или зенитные орудия не страшны: их позиции будут заблаговременно выявлены и уничтожены.
Затем:
— Но и про сами боевые машины, нам бы следовало бы хорошенько подумать. Это не помешает! Действительно: танку прорыва (или штурмовому танку) нужна броня потолще и орудие помощнее. Однако, вот в чём проблема: если мы тупо нарастим броню «КВ» — хотя бы до 90-мм, он не просто станет ещё менее надёжным, чем был до сих пор…
Помолчав:
— …Он и с места не сдвинется! К тому же, его не на чем будет доставить на фронт: железнодорожных платформ грузоподъёмностью выше 60-ти тонн, в СССР почти нет.
— Значит, что? Надо увеличить толщину брони не увеличивая вес. Как это сделать и возможно ли это в принципе?
Провожу ладонью по затылку, затем тыкаю указательным пальцев в лоб и предлагаю последовать моему примеру:
— Для ответа на этот вопрос, пощупайте свой череп: на лбу он имеет наибольшую толщину, а виски и темя — совсем тонки. Матушка-природа — она не дура! Вот и мы должны следовать её примеру: сделаем у танка непробиваемым лоб, а остальную защиту — постольку-поскольку.
Я — прямо-таки сама красноречивость и, меня слушают затаив дыхание и раскрыв рты:
— Но чтоб что-то купить, надо прежде что-то продать!
Закончив «прелюдию», я приступил непосредственно «к телу»:
— Днище вашего танка, товарищ Котин, имеет толщину 30-40 миллиметров… Это ни к чему! Приказываю под отделением управления и боевым, сделать толщину брони — двадцать миллиметров, а под моторно-трансмиссионным — пятнадцать. Этого будет достаточно, чтобы держать взрывную волну от стандартной противотанковой мины — разорвавшейся под гусеницей танка. А ежели под днищем рванёт что-нибудь «нестандартное», танку и экипажу — в любом случае, пизд… Хм, гхм… Вечная память!
— Крышу боевого отделения утончим с сорока до тридцать миллиметров: чтоб держала осколки фугасно-осколочных боеприпасов разорвавшихся на башне. Моторно-трансмиссионного — с тридцати до двадцати.
«Стругаем» тяжёлый танк дальше:
— Как мы с вами, товарищи, буквально вчера убедились: основная вертикальная броня «КВ» толщиной 75-мм — излишне мощна для снарядов калибра 37-45 миллиметров, но явно не достаточна для 76-ти миллиметровых. Поэтому уменьшаем толщину борта корпуса до шестидесяти миллиметров: если командиром подразделения правильно организован бой — танк свой борт не подставит.
— На корме корпуса же, можно вообще оставить 45-мм броню: такому «зверю» как танк — «в жоппу» редко заглядывают!
Под смех в зале, перевел взгляд на Зальцмана:
— Уменьшение толщины брони затруднит выпуск танков или напротив — облегчит его?
Тот, не скрывая радость:
— Облегчит, товарищ Сталин!
Морщу лоб:
— Может, есть какие-то проблемы с номенклатурой бронелистов?
— Нет, никаких проблем: Ижорский завод катает бронелисты таких толщин.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
