За первого встречного...

За первого встречного

Je suis le poete Grignoire,

Je suis prince de rui de Paris...

L. Plamond

1. Была у одного короля дочь, красивая, но притом такая гордая и надменная...

— Бедненькая! — заверещала Жаннин. — Принцесса! Не стреляйте!

Я честно попыталась вызвать у себя жалость к куропатке, которую поднял в воздух мой пес. Не удалось. Это же в конце концов охота. И потом, уплетать тех же куропаток за обедом Жаннин горазда... Я выстрелила, и минутой спустя гордый Феб принес мне добычу.

— Молодец, — я потрепала пса по холке. — Молодец.

В общем и целом, день задался. Стояла чудесная погода, охота была удачной, даже фрейлины не раздражали. Я почти позабыла о причине, заставившей покинуть утром замок.

Смотрины.

Что-то отвратительное есть в самом этом слове. Смотрины. Смотри-и-и-ины. Смотри, ны! Ругательство какое-то, честное слово!

Отец в самой ультимативной форме заявил накануне, что выдаст меня замуж, и опять нагнал в замок претендентов на мои руку, сердце и прочие внутренности. Пяти десяткам я уже успела отказать, но на мое несчастье Земли наши похожи на лоскутное одеяло: больше сотни княжеств, герцогств и королевств. Так что я отшила пока только половину претендентов.

Про смотрины я вспомнила совсем некстати: на дороге, огибающей альмендные земли*, показалась коляска с нашим гербом. Клавдия, моя дуэнья, генерал в юбке. Совершенно несносная особа!

— Принцесса Кролинка!

Выбравшись из коляски, Клавдия, семеня, побежала через луг. Я передала слуге ружье и спешилась.

— Да?

— Принцесса Кролинка!

Ну почему, скажите на милость, мое имя в ее устах так чертовски напоминает "кролика"?

— Кролинка!

Ну вот опять!

— Да слушаю я!

— Отец ищет вас! — сказала наконец порядком запыхавшаяся Клавдия хоть что-то осмысленное. — Он в ярости.

Ну, что папуля в ярости, я сильно сомневаюсь. Он у меня добрый. Но вот что ищет... Эх, надо было ехать на рыбалку на болота, туда бы Клавдия точно не сунулась.

— Отправляйся назад, и скажи, что я занята.

— Принцесса! — Клавдия заломила руки. — Вас ждет дюжина достойнейших господ...

Ё... еще дюжина! У меня уже достойные аргументы десять принцев назад закончились. Остроумные и того раньше. Однако, если я сейчас не вернусь, то меня свяжет собственная свита.

Ничего мне не оставалось, кроме как окликнуть грума.

— Жако, верни Рассинанта в конюшню и позаботься о нем. Феб, за мной!

Клавдия пыталась возражать. Ну уж нет! Раз я еду на эти смотрины, то, по крайней мере под надежной охраной своей собаки.

Вернувшись в замок в тряской коляске — ох, лучше бы верхом — я поднялась к себе на башню. Служанки уже приготовили бальное, хорошо, что не свадебное, платье — с длинным шлейфом и широкими рукавами. Господи! Да это же пыточный инструмент! Да еще и с корсетом! На мое несчастье, Клавдия бдительно проследила, чтобы я этот ужас надела.

— Вы прелестны, принцесса!

О, не сомневаюсь. Я же одна из самых красивых девушек в наших землях. Ну, есть еще принцесса Златовласка, но она — дура, а это сильно портит впечатление.

Подобрав длинную юбку, я спустилась в бальную залу и обозрела фронт работ. Очередная дюжина олухов. Отец еще у лестницы поймал меня за локоть и под прикрытием родительской нежности стиснул в объятьях.

— Ради Святого Стефана милосердного молчи! Не позорь меня перед соседями!

Нужно лучше воспитывать принцесс, — хотела сказать я, но сдержалась. Ладно, что мы имеем сегодня?

— Принц Вильгельм Благоухающий!

Лучше сказать — Вонючий. Он что, выливает на себя с утра флакон духов? И, конечно же, духи в подарок. И запах невыносимо сладкий, терпеть не могу такие.

— О, это новая крысиная потрава? — невинно поинтересовалась я. — Возможно, принц лично навестит наши кладовые? От крыс спасу нет.

Благоухающий сник. Отец возвел глаза к небу в безмолвной молитве своему любимому святому Стефану, но промолчал. Видимо, ему Вильгельм тоже был не по вкусу.

Ладно, дальше.

— Барон Карл фон Брюк!

Этот еще хуже: толстый, губы вымазаны в жире. Жует что-то. Да еще и жадный, в подарок принес только букетик цветов.

— Барон, обеденный стол вон в той зале.

Так его! Дальше.

— Герцог Выкхерст!

Да что б я носила подобное имя?!

— Граф Антуан де Руан!

Какой костлявый. Да с таким, э-э-э... ладно.

— Принц...

— Граф...

— Его величество Адриан IV, король радужного королевства!

О, сосед. И богатый. Папочка аж изподмигивался весь. Ясно, выгодный жених.

— Скажите, Адриан, вы богаты?

— О да! — сосед раздулся от гордости. Больше-то похвастаться нечем.

— И сколько приданного вы даете за старшую дочь? Отец, не пойду за него, он старый. Ну, кто еще остался?

Последний оказался не так плох, по крайней мере без видимых недостатков. Значит — дурак.

— Ганс, король Миролии, — мягко сказал он. — Рад нашей встрече, принцесса.

Еще один сосед. Учтив. Это недурно, но совсем не повод, чтобы выходить за него.

— Что же привело вас к нам?

— Слухи о вашем очаровании и кротком норове, — хмыкнул Ганс.

— Знаете, а с этой бороденкой вы похожи на птицу, — я пощипала собственный подбородок. — Отныне вы будете король Дроздобород! Ну что, папа, на сегодня женихи кончились?

Я обернулась. Ой! Страшно! Папочка побагровел, и я испугалась, что его хватит удар. Несколько секунд он молчал, а потом грянула буря.

— Все! Лопнуло мое терпение! Хватит! Ты выйдешь замуж и сегодня же! За первого мужчину, переступившего порог замка, будь он хоть нищий, хоть прокаженный!

Я поспешила ретироваться. Эту бурю стоило переждать в укромном месте.

Поужинав собственноручно застреленной куропаткой, я села почитать книжицу "Путешествие на остров любви", модный роман в красивой сафьяновой обложке. Были еще иллюстрации, но их выдрала Клавдия, моя ревнительница нравственности. А жаль.

Я успела прочитать не больше пяти страниц к тому времени, как мрачная дуэнья поднялась ко мне.

— Отец требует вас.

— Мда? — книжка была интересной, и мне не хотелось ее откладывать.

— Его величество велел в случае отказа привести вас силой.

Книгу пришлось отложить. С Клавдии станется применить эту самую силу. Накинув шаль, я спустилась следом за дуэньей. К моему удивлению мы миновали отцовские покои и вышли к тронному залу. Все претенденты по-прежнему были там. Господи, что он еще придумал?!

— Я обещал, что ты сегодня же выйдешь замуж? — папочкин голос дрогнул. — Вот твой супруг.

Только теперь я обратила внимание на отвратительного нищего, стоящего перед отцом. Он был грязный, одетый в рванье, и только теорба на его плече была мало-мальски пристойной вещью. А его мерзкая черная шляпа с обвислыми полями? Фу!

— Прости, папочка, что ты сказал? — спросила я.

— Твой супруг, как я и обещал. Первостатейный нищий.

— Нищее не бывает, — подало голос чудовище.

"Женихи" загоготали. Ясно, чья это была идея... хорошо, хоть этот симпатичный, Дроздобород не смеялся. Похоже, его вообще тут не было.

Только отвратительный нищий...

— Сдурел?! Не пойду я за него!

— А вот и пойдешь! — рявкнул папа. — Клавдия, крест!

Ахая, моя дуэнья затопотала в королевский кабинет. Я попыталась сбежать следом, но доблестные отвергнутые рыцари перекрыли все двери. Вернулась Клавдия, неся чудовищный венчальный крест, украшенный драгоценными камнями.

— На колени! — потребовал отец.

Оскорбленный Благоухающий принудил меня преклонить колени. При нормальном венчании подушечку бы подстелили. И духами бы так не воняло.

Отец воздел крест к небу, с трудом удерживая его обеими руками.

— Берешь ли ты, э-э-э... Луций в жены принцессу Кролинку?

— Как пожелаете, — тихо ответил нищий.

— А ты, Кролинка, берешь ли в мужья э-э-э... Луция?

— Да ни за что!

— Объявляю вас мужем и женой.

Мне почему-то казалось, что несогласие невесты веский повод отменить свадьбу... я жалобно посмотрела на отца, но он оставался суров и непреклонен.

— Жене нищего не место в королевском замке, — только и сказал он. — Уходите.

Нищий — какая мерзость! — взял меня за руку и потащил к двери.

— А мои вещи?! Мои платья?!

— На чем, интересно, ты их потащишь? — фыркнул нищий. — Не на моем горбу, это точно.

И ворота замка со зловещим лязгом захлопнулись за нами. И поднялся мост, чего на моей памяти вообще не делали.

Ой...

2. Вывел ее нищий за руку из замка, и пришлось ей идти с ним пешком...

Мы шли очень долго, уже совсем стемнело. Я, конечно, не так изнежена, как большинство принцесс, но вовсе не люблю сбивать ноги в кровь. О чем и сообщила "мужу".

— Капризы, — фыркнул нищий. — Ладно, вон там сеновал. Остановимся на ночлег.

Сеновал? Я бы предпочла путевой домик... на сеновале даже кровати не было, только сено. Очень много сена. Хотя, пахло неплохо. Куда приятнее, чем рядом с тем бе Благоухающим.

Нищий бережно уложил свою теорбу, снял отвратительную шляпу и потянулся. Мне стало не по себе: вспомнилось одно обстоятельство...

Первая.

Брачная.

Ночь.

Я многое услышала по этому поводу от фрейлин, от Клавдии да и от кузины Аллезии, вышедшей замуж три года назад. Впрочем, основную информацию я почерпнула из весьма объемной книги, преподнесенной кузине к свадьбе. Я, м-м-м... позаимствовала книгу у робкой Аллезии, дуэнья о ней не знала, так что все картинки остались на месте. Очень, надо сказать, поучительный том. И чертовски подробный. Так что я не тряслась, подобно большинству девушек, в ожидании первой ночи. Вернее, тряслась, но от злости. Поэтому, когда "муж" попытался обнять меня, то получил челюсть. Била я сильно, аж зубы клацнули. Я же всегда хорошо играла в ручной мяч*.

— Мы с тобой муж и жена, — укоризненно сказал нищий.

— Я согласия не давала! Только тронь, и я тебя... оскоплю!

— Зубами? — едко спросил нищий, заставив меня покраснеть. — Не больно и нужно.

Он удалился в дальний конец сеновала, но я все равно не смогла сомкнуть глаз до самого утра.

С рассветом мы пошли дальше и, видит бог, мне больше всего хотелось умыться. Когда я об этом сказала, "муж" молча указал мне на ручей. Бр-р! Холодный! Но вода, по крайней мере, освежила меня, и мы с неразговорчивым супругом пошли дальше. Чем дальше я уходила от замка, тем тяжелее становилось на душе. Закончились поля, которые я знала, и на которых знали меня, и — стыд-то какой! — видели сейчас с нищим. Потянулись чужие земли. Свернув с дороги нищий пошел по меже через поле.

— Чьи это поля? — спросила я.

— Короля Дроздоборода. Которого ты отвергла, — пожал плечами нищий.

Хорошие поля, плодородные...

— Какая же я глупая! Ну почему я не согласилась стать его женой?!

Нищий ничего не ответил. Ну и черт с ним. Я тоже пошла молча, но уже к полудню устала. Принцессы не созданы для хождения по жирной вскопанной земле.

— Давай отдохнем, — приказала я.

— Вон деревня, — коротко ответил нищий.

Я и впрямь заметила крыши и дымок из труб в отдалении. Я раньше, бывало, объезжала с отцом владения и вынуждена признать, что здешние домики выглядели богаче и опрятнее, чем у нас.

— Чья это деревня? — спросила я.

— Короля Дроздоборода, которого ты отвергла.

— И зачем я это сделала? — только и оставалось вздыхать мне. — Было бы мое.

Нищий пожал плечами и пошел дальше. Напрашивается на палки и травлю собаками? Не любят в деревнях бродяг, мне отец рассказывал. Однако, крестьяне с уважением посмотрели на лютню, да и шляпа их не шокировала. Нам вынесли молока, хлеба и сыра. Ничего вкуснее в своей жизни не ела! Жители деревни подождали, пока мы насытимся, после чего попросили сыграть и спеть. Развлечений у них мало что ли?

Нищий взял свою теорбу и нежно тронул струны. Я впервые обратила внимание на то, какие у него тонкие длинные пальцы. Как у горного духа. Взяв пробный аккорд, нищий запел чистым голосом:

— Когда метет февраль,

Когда цветет апрель,

Открыты двери в Рай,

Ты верь — не верь.

И ветру вопреки

И вопреки весне

Шагают в рай глупцы

Чужие на земле.

Когда же март сменит

Февраль, а май — апрель,

Луна уйдет в зенит,

И солнце осенит,

Ты верь — не верь,

Закроют двери в Рай.

Скорее выбирай...

Когда песня закончилась, крестьяне накидали в шляпу монеток, но немного, зато дали еще хлеба и сыра.

— Идем дальше, — сказал нищий, закидывая теорбу за спину.

— Я устала!

— Мы полчаса тут сидим, должна бы уже и передохнуть, — сказал этот мерзавец и пошел себе дальше.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Нищий упрямо продолжал идти вперед, и вскоре деревня осталась позади, и мы оказались под сенью роскошного леса. Пахло грибами, палой листвой и — охотой. Здесь, наверное, и вепри водятся. Это у нас самый страшный зверь — заяц.

— Чей это лес? — спросила я.

— Короля Дроздоборода, которого ты отвергла, — привычно ответил нищий. — Поспешим. До темноты мы должны пройти его. Кажется, на закате начнется дождь...

По мне, так небо было чистым. Но я покорно пошла дальше, хотя принцессы вовсе не созданы для хождения по корням и буеракам.

Погода испортилась задолго до вечера, и это только чудо, что мы успели до дождя прийти в город. В большой, каменный город. Он был обнесен стенами, но, очевидно, не особенно боялся нападения: ворота были распахнуты настежь, а стражник только вяло кивнул нам.

— Чей это город? — спросила я, не сумев сдержать ноток восхищения.

Нищий скрипнул зубами:

— Что логично, короля Дроздоборода, над которым ты посмеялась.

У него и город есть?! Даже у моего отца нет ни одного, только более-менее крупные деревни!

— Дура! Какая же я дура, что не вышла за него!

— Знаешь, — разозлился нищий, — мне надоело слушать, как ты говоришь о других мужчинах. Мы в конце-концов муж и жена. Пошли быстро! Хотя, ты действительно — дура.

Я хотела высказать "муженьку" все, что я о нем думаю, но сдержалась. И сдерживалась до тех пор, пока мы не дошли до убогой лачуги, сложенной, правда, из камня.

— А чей это дом? — спросила я, надеясь на честный ответ "местного дровосека, у которого я оставил ключи от нашего поместья", или что-то вроде...

— Наш, жена, — мрачно ответил нищий, распахивая дверь. — Твой и мой.

Домик был не то, что убогий... слов таких нет! Здесь была всего одна комната, закопченный очаг с единственным грязным котлом, колченогий стол, лавки и... кровать. Ох, лучше бы это был сеновал.

— Здесь ты хозяйка, — сказал нищий, зажигая лампу, и ехидно добавил, — любуйся.

Мы поужинали хлебом и сыром, после чего я решительно заявила, что спать он будет на полу.

— Прямо на земле? — нахмурился нищий.

— А понятия не имею, — огрызнулась я. Пол и впрямь был земляной. — Это же твоя лачуга.