Мажор. (Ваше высокоблагородие I)

Мажор. (Ваше высокоблагородие I).

Аннотация.

Апрель 1810 года. Единственный и избалованный отпрыск богатейшего рода Ланиных Кирилл Васильевич едет принимать артиллерийскую бригаду. Только, что получивший назначение "Счастливчик", пылит по обычной просёлочной дороге. И всё было бы как было, если не появилось нечто...

Прелюдия 1.

Санкт-Петербург.

Дом князя Ланина,

генерала-лейтенанта в отставке.

— Mon Dieu, Non? Attendez. C'est impossible. Сomment ga? Mon gargon aura une promotion! Ach Erlaucht, soyez le bon enfant monsieur que vous avez ete. Je demande un peu — seulement quelques milliers. (О, боже, нет? Вы мне отказываете? Постойте. Это невозможно. Как же так? Я готова сойти с ума! Ваше сиятельство, сжальтесь! Ведь, я прошу немного — каких-то жалких несколько тысяч. Франц.)...

На изысканном французском языке, торопясь говорила несчастная в шифре и шитым золотом платье небесно-голубого цвета. Её губы дрожали, она с трудом сдерживала слёзы.

— Мария, перестать нести бессмыслицу на этом чёртовом французском языке, — престарелый князь был твёрд как скала. — Я не понимаю половины твоей речи. Говори по-русски. И знай! Мне надоело давать деньги тебе и твоему непутевому сынку. Я устал выслушивать о его дурном поведении. Уже весь Петербург болтает о проделках и безобразиях штабс-капитана гвардии Ланина. Так, вот... Сообщаю прекрасную новость: Я был на приеме у его Императорского Величества. И выпросил Кириллу новую должность. В обычный артиллерийский полк. Пора ему, матушка, также как и мне и его покойному отцу, выбивается в Люди. В конце концов, он! — потомок князей Ланиных. А не гороховый шут, веселящий Высший свет. Пускай Кирилл понюхает пороха, попробует солдатской соли. Повзрослеет, в конце концов.

— Ноn, рere? — женщина в ужасе закатила глаза... От волнения перешла на русский язык. — Как же положение в обществе? Служба в гвардии? Карьерный рост? А он ещё так юн? Ему всего двадцать семь? Бедный, несчастный мальчик!

— Никак! Пусть едет в Коломну. И принимает бригаду. Кажется, так теперь называют артиллерийский полк.

- Ko-lom-na... (Произнесли женские уста, как произносят слово Антарктида).

— О, mon Dieu! Horrible! Cеst? Ou condamner est-il? Cest la Siberie? (О, мой бог! Какой ужас! Где? Где это проклятое место? Это где-то в Сибири? Франц.).

— Точно не знаю... — захрипел строгий отец. — Вроде за Москвой.

— Quelle horreur! Au-dela de Moscou? Au-dela de Moscou. Il peut etre nimporte ou — la Siberie? (Какой ужас! За Москвой? За Москвой — может быть где угодно — и даже в Сибири. Франц.)

Его сиятельство горделиво поднялся с огромного волтеровского кресла. Строго свёл мохнатые брови. С силой ударил тростью в пол.

— Мари, без разницы, где находиться полк. Не имеет значения сколько вёрст от Москвы. Важно, подполковник Кирилл Ланин, мой внук! — будет командовать полком! И если проявит себя, через год-два получит звание полковника. Потом бригадира. А там и до генерала недалеко! Мне император — обещал!

— Господи всемогущий, дай мне силы пережить! — запричитала несчастная. Слезы ручьём хлынули из глаз раздавленной горем матери. — Это же надо! На старости лет. Учудил! Единственного внука. Кирюшу. Кровиночку. Самолично. Отправил в ссылку. И Куда? Даже не в пригород. Не в Москву. А к чёрту на кулички. В какое-то поселение. Какую-то Коломн-У. Почти на каторгу. Боже? Боже! Что делать? Я не переживу! За, что мне всё это? А ведь всего-то хотела попросить денег?

— Успокойтесь, сударыня! — генерал твердо стоял на своем. — Поймите, мне осталось недолго. А для меня главное — увидеть внука генералом. И я увижу! Чего бы мне это ни стоило.

Глава 1.

Все было тихо на "большой" Московской дороге, скучной и единообразной в сравнении с другими дорогами и окрестностями Петербурга. В холодной синеве неба висела луна. Её крупный диск был так чист, будто его заново отполировали и выпустили на волю. Распряженные кони мирно подрёмывали недалеко от кареты. Чуть в стороне два путника уставившись глазами в костер, вели беседу.

— Эх, братец! Знал бы ты какой господин у меня боевитый! — хвастался денщик, лобастый белокурый парень с широким веснущатым лицом, обычному крестьянину вознице. — Только за последний год! — он деловито поднял палец вверх. — Князь стрелялся больше двадцати раз. Как, что не по его, сразу хватается за пистоль и тут же стреляет! Да так точно, что диву даешься. Стрельнёт раз, а дырок бывает две, а то и три. А один раз я насчитал цельных пять! Подхожу, смотрю — Батюшки светы. Покойник весь в дырках — как решето.

— Да, ну... — не поверили рассказчику.

— Точнёхонько тебе сказываю. Крест истинный, видишь! — денщик перекрестился. — Их высокоблагородие — сущий дьявол! Вот, ты, например, умеешь считать?

— Не особо.

— А я, умею. И своими глазами видел: Десять человек застрелил вусмерть, семь покалечил, ещё пятеро испугавшись смертушки, приползли извиняться на коленях. И это только ча за год. Ох, ловок Кирилл Васильевич. Не успеешь моргнуть, а он уже достал пистоль и пуляет во все стороны. Да, так справно! Бах... Бах... Бах...

— Бабахх!!! — раздался громкий выстрел в карете.

— Во, — махнули головой в сторону повозки. — А я, про что говорю. Чуть, что — сразу стреляет!

* * *

Несколько минут до произошедшего события.

Внутри кареты, на против дремавшего в пьяном угаре молодого офицера, висело два полупрозрачных силуэта. Один из них похожий на доктора, обратился ко второму, одетому в больничную пижаму...

— Роман Игоревич, — предлагаю сделку. Вы говорите номер банковского счёта. Я переношу ваше сознание в этого человека, и вы продолжаете жить. Если, нет — тогда вас ничего не спасет. Как только вернёмся, в любом случае, я отключу аппарат, и вы умрёте. У вас ровно минута чтобы принять решение и дать ответ. Итак, что выбираете — жизнь или смерть.

Приведение больного хитро свело брови...

— Милейший, а вам не кажется, что это не равнозначный обмен. Я скажу шифр, а вы развеете мой прах в воздухе. Мне нужны гарантии. Тем более я чувствую, что вы сильно заинтересованы в моих средствах. Предлагаю сделку. Я называю первые восемь цифр, вы переносите мое сознание в этого человека. Я ощущаю себя в его теле. Чувствую себя хорошо и только после этого озвучиваю остывшую часть кода. Согласны?

Вымогатель недовольно заскрипел зубами...

— Это очень проблемно. Для этого мне необходимо материализоваться в этом мире, чтобы воспользоваться артефактом.

— Так, материализуйтесь, — приведение в пижаме деловито переплело руки на груди. — В чём проблема? Или не хотите стать сказочно богатым? У меня в банке... несколько миллионов! Вам есть за что рисковать.

Размытые очертания одного из образов начало обретать очертания, наливаться плотью. Через несколько минут в карете появился ещё один пассажир. Он осмотрелся, выбрал удобное место. Присел. Размял руки. Достал из кармана небольшой платок. Развернул его. Подобно планшету, навёл на офицера, постучал пальцем, словно фотографируя. На платке, как на неведомом мониторе, проявились изображение. Под ним возникли прямые горизонтальные линии. Врач не спешно, начал отводить их к нулевой отметке, гасить одну за другой. Не дожидаясь окончания процесса, разделил "экран" на два составляющих. Навел материю на приведение в пижаме. Вновь постучал по платку, получил второе изображение. На котором наоборот начал создавать и увеличивать линии в сторону больших значений.

— Еще немного, уважаемый Роман Игоревич. — увлеченно бормотал экспериментатор, не обращая внимания на происходящее в карете. — Потерпите и вы полностью займете тело этого человека.

— Уже почти готово...

Спящий дёрнулся. Открыл глаза. Попытался рассмотреть нечто — похожее на чёрта из своего пьяного кошмара. Оскалившись, мгновенно вытащил пистолет из сапога. Взвёл курок и выстрелил в упор, проклиная дьявольское создание.

.....

Изображения двух людей окончательно слились друг с другом. Платок, брошенный на полу растворившимся эскулапом, мигнул. Показал, что две сущности слились воедино, стали единым целом.

Человек, не отпуская взгляда с артефакта пошевелился, потянулся за платком. Взял в руки. Увидел подписанные линии-графики под своей фотографией. Заинтересовавшись, начал читать с верхней...

— Возраст: 27 .... из (52).

— Износ организма: 69 .... из (100).

.....

— Текущие состояние усталости: 89 .... из (100).

— Так вот почему мне так плохо, — вселенец остановился. Перестал читать. Неосознанно ткнул пальцем в линию графика. Зацепил её ногтём. (И словно в планшете потянул влево.)

... 89 ... 83... 74 ... 62... 54.., — к его радости цифры стали уменьшаться.

— Ух! — возбуждённо воскликнули, вспомнив крылатую фразу. — А заседание-то продолжается, господа присяжные.

С уменьшением длины линии начала проходить слабость, тошнота, чувство усталости.

На цифре 27 человек почувствовал себя настолько хорошо. Что захотелось немедленно вскочить, начать прыгать, танцевать, веселиться. Жизнь заиграла всеми красками радуги.

— Афонька! — заорали с радости так, что лошади, стоявщие неподалеку, проснулись и вздрогнули от испуга.

— Шампанского мне. Срочно!

— Нетути, ваше сиятельство, — денщик проскрипел откуда-то из-под кареты. — Выпили усё. Ещё на позапрошлой неделе.

— Тогда, водки. Смерд!

— И водки никак нет.

— Так, найди! Укради! Бестолочь несусветная. Всему тебя надо учить! А иначе!!! — Дверь открылась. Из кареты выглянула кудрявая, недели две не мытая, голова хозяина. — Пристрелю, к чёртовой матери.

— Ваше высокое благородие, смилостивись. Где же я найду её проклятую. Поле же, да лес кругом.

— А мне плевать. Бегом искать ближайшую деревню, харчевню, богадельню! Ну! — в руках хозяина-самодура возник "страшно-огромный" пистолет.

— Хорошо, кормилец. Там, под сеном, вроде была последняя бутыль. Сейчас поищу.

— То та же, — отец командир, выполнив гражданский долг по воспитанию нерадивого слуги, вернулся в карету. Лег на сиденье. Задумался...

"А чего это я вдруг захотел спиртного? Сроду не пил. Вёл трезвый и здоровый образ жизни. А тут прям неопределимое желание напиться в дым?".

Мыслитель, закинул ноги на какой-то тюк с грязными вещами. Достал и развернул платок-монитор. Продолжил просмотр характеристик...

— Терпение: 34 .... из (100).

— Настойчивость: 42 .... из (100).

— Целеустремленность: 36 .... из (100).

— Не понял? — пробубнили, задумчиво почесывая лоб. — А чего, всего хорошего так мало? И кстати, где вредные привычки? Куда спрятали? Должна же быть какая-то система поиска в этой лабуде?

— Алё! "Деревяшка"? Давай показывай вредные привычки!

Платок услышал приказ. Мигнул фиолетовым отливом. (Как бы сообщая — "Всё понял хозяин не извольте беспокоиться"). На ткани один за одним стали проявляться строчки с графиками...

— Лень...

— Лицемерие...

— Жадность...

— Эгоизм...

— Пошлость...

....

Испытатель хмыкнул. Мысленно потёр руки и начал все позиции подряд, одну за одной, уменьшать до минимальных отметок.

Через несколько минут задумался... Порассуждал. Поговорим сам с собой о вечном. А потом взял и вернул всё на место. Здраво рассудив, что пока ему такие изменения ни к чему. А вдруг кто, чего заметит. Был один человек — резко стал другим. Будет лучше последовательно, помаленьку, потихоньку, не заметно "приводить" себя в порядок. Показывая всем, что работает над собой.

* * *

— Скажи-ка мне aimable Afanassy, — помпезно произнёс отдохнувший, набравшийся сил молодой офицер, как только солнце взошло над опушкой леса. Его нечёсаная, кудлатая голова выглянула из окна кареты... — Quand vous daignez Servir le petit dejeuner? (Когда вы соизволите подать завтрак? Франц.).

— Чаго? — денщик растерялся от такого высоко-светского обращения к своей персоне.

— Есть, когда будем, дурья твоя башка?! — барин снова стал самим собой. Он резко открыл дверцу и вышел наружу.

— Так, энто... ваша высокая бродь, — слуга лениво почесал ногу об ногу. — Кушать-то нечего. Ещё вчерась всё доели до последней крошки. Да и чего время тратить попусту. К вечеру, по дороге, должна быть харчевня. Тама и покушаете.

— Афонька! Я хочу — сейчас. Давай, скоренько найди кого-нибудь. Поймай, зажарь, свари, приготовь. Ну!!! Иначе я тебя самого посажу на вертел.

— Кормилиц, кого я же поймаю? Ту та жа нет никого. Лес кругом — дикий.

— Как, никого? Уток, видишь? — Сатрап ткнул рукой в сторону небольшого лесного пруда, по водам которого нарезали круги две дикие непуганые утки. Они как раз подплыли почти к берегу.

— Давай! Руки в ноги и вперёд — за едой, — в руках офицера-маньяка вновь возник страшный (чёрный) пистолет. Щёлкнул курок. Он вытянул руку прицеливаясь

— Ваше высокое благородие, помилуй. Я же не собака, я их не догоню, — денщик съёжился, вдавил голову в плечи, зажмурил глаза, ожидая рокового выстрела.

— Бабахх!!! — одну из уток подбросило над водой.

— В смысле не собака? — стволом махнули в сторону неподвижно застывшей тушки. — А ну, плыви!

— А ты, чего рот раззявил? — обратились к вознице. — Помог ему! Быстро!

.....

— Скучно!.. — вселенец не знал, чем заняться в дороге. Он уже несколько десятков раз поменял с помощью артефакта все свои характеристики. Перемещался от полного овоща до гиганта-мыслителя всех времен и народов. Перепробовав сотню различных вариантов, вынес вердикт — всё равно скучно. Молодому здоровому мужскому организму не хватало общения — желательно с противоположным полом. Дорога была долгой, однотипной, серой и не интересной. Делать было абсолютно нечего. Не было телевидения, интернета, даже запропавшего радио не было. Прямо хоть бросай "всё" и вой на Луну или сам себя развлекай: пой — устраивай концерты. Хотя почему сам? (Идея мгновенно возникла в кудрявой голове.).

Путник высунулся из окна кареты, глубоко вздохнул и заорал...

— Афонька! Merde! Ochlamon! Мать перемать!

— Слушаю, господин.

— Быстро ко мне, внутрь.

— Не могу, — слуга начал упираться. — Не положено.

— Живо, я сказал! — в руках бешенного хозяина тут же возник пистолет.

Несчастный, озираясь, забрался в карету. Забился в угол. Скукожился. Стал похож на взбитый мешок с репой.