Генеральный апгрейд. Глава 19. В день перед "чёрной пятницей" И друг человека... Тюлень!

Генеральный апгрейд. Глава 19. В день перед «Чёрной пятницей»: И друг человека... Тюлень!

Народный комиссар земледелия СССР И. А. Бенедиктов:

«В конце 30-х гг. и в первые послевоенные годы, когда страна испытывала острейшую нехватку сил и средств для выживания в схватке с фашизмом, а затем и восстановления из руин, мы просто не могли иметь роскошь содержания бесплодной, оторванной от жгучих требований жизни науки. Все, буквально все в те годы жестко подчинялось интересам укрепления экономического и оборонного потенциала, к любому вопросу подходили прежде всего именно под таким углом.

Научные исследования, проводившиеся Лысенко и его сторонниками, были четко нацелены на реальную отдачу и в ряде случаев уже приносили осязаемый практический эффект. Я имею в виду как повышение урожайности, так и внедрение новых, более перспективных сельскохозяйственных культур. Работы же Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем».

Из дневника жителя Архангельска Филадельфа Паршинского, 1941-й год1:

«1 октября. Рис и пшено у меня кончились, но сегодня удалось купить в магазине №11 свежей капусты на 1 р. 93 коп. (около 1/2 кило) три кочанчика. Сегодня варил, да и сырую ел, но вареная лучше. Завтра прибавлю картошки. Лидия Хомякова дала мне кусочек сала приблизительно граммов пять. Это сало (свиное) я разрезал на кусочки. Котятам по 2 кусочка, а кошке 6 кусочков. Анастасия дала 5 селёдочек. Кошка не ест селедок. Я поэтому остальные три штуки съем сам завтра.

10 октября. Первый раз я стоял в очереди за «коммерческим» в новом коммерческом магазине (№10 Архторга). Досталось мне кило пшеничного 2 р. 30 коп. В денежном отношении повезло, а в питательности — это хуже.

Нет провизии! Это уже голод. Многие коммерческий хлеб обменивают на молоко, но не на рынке, а у городских молочных хозяек. То же будто бы и с овощами творится. В Андриянове, Вознесенье, Онишовой, в ластокурских деревнях очень мало родилось картошки, от колхозной ничего не осталось колхозникам, а есть только то, что собрано на индивидуальных огородах. Да, это уже голод!

20 ноября. Доел хлеб с остатками сливочного масла в 7 часов утра, а в 19 часов варил редьку, причем несколько ломтиков съел в сыром виде, не дождавшись варки.

22 ноября. Сегодня в 12 часов я удавил шпагатом кошечку. Мучилась около 5 минут. Но, что всего ужаснее, она ласкалась ко мне, когда я приготовлял шпагат, а когда завязывал мёртвую петлю, она заигрывалась шпагатом, и когда было уже на часах 12 ч. 10 мин. и взглянул на календарь, то только тогда вспомнил, что сегодня день моего рождения. Исполнится мне сегодня 54 года. Хорошо ознаменовался день моего рождения — убийством. Убил теплокровное, живородящее млекопитающее, которое ко мне ласкалось.

23 ноября. Печень, легкие, сердце и почки кошки я обмыл и сложил в кастрюльку малую. Буду варить. И есть…».

В четверг с утра злоупотребив положением, на служебном автомобиле подкинул свою Валентину Васильевну, а по уставу — красноармейца Истомину, поближе к трамвайной остановке — откуда она уже сама доберётся до своей воинской части…

Нехорошо понимаю, ну, дык, ничто человеческое мне не чуждо.

…И, тотчас в Кремль.

«Хлеб — всему голова», поэтому хотя раз в неделю — но я обязательно уделял толику времени сельскому хозяйству. В этот раз никаких совещаний в «широком составе» — отрывающих от дел множество чиновничьего люда. Короткая (на пару часов всего) производственная планёрка с строго ограниченным числом участников, на которой я ставлю вполне конкретные задания и ещё более конкретные сроки их выполнения.

К тому времени трудами моими тяжкими и усиленно-напряжённой мозговой деятельностью (но чаще по моему же наитию) — сложилась на мой взгляд. достаточно многообещающе-эффективная «вертикаль власти»:

Я, как Председатель Президиума Верховного Совета СССР (Председатель ГКТиО, Верховный главнокомандующий Вооружённых Сил или Председатель Совета народных комиссаров СССР) ставлю вполне определённые задачи.

Всеволод Николаевич Меркулов — мой личный секретарь-референт тут же оформляет их в виде официальных приказов от различных ветвей высшей государственной власти.

Глава «Секретариата Председателя Президиума Верховного Совета СССР», член «Государственного Комитета Труда и Обороны» — Поскрёбышев Александр Николаевич, подыскивает кадры для их исполнения.

Глава «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) — комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов, контролирует исполнение и если возникает необходимость, присылает на помощь исполнителю группу эффективных менеджеров с бейсбольными битами… Хм, гкхм…

С мандатами.

В сей раз, с последним был Начальник 4-го отдела — отвечающего за сельское хозяйство в целом и заготовки сельхозпродукции в частности. Фамилия незапоминающаяся, но лицо умное и волевое, а глаза проницательные.

Кроме этих четверых, в мой кремлёвский кабинет по очереди вошли: Иван Андрей Януарьевич Вышинский и Иван Александрович Бенедиктов — заведующие департаментами иностранных дел и сельского хозяйства СССР.

Ну и, наконец-то изрядно задержавшись — я уж в душе исходя на «овно», на часы поглядывать начал, в мой кабинет вошёл один из виднейших советских учёных, стоящий на 93-м месте по значимости его открытий для человечества в вышедшей в 1996 году книге Джорджа Симмонса2.

Постучавшись сперва, он открыл дверь кабинета и с мягким южнорусским говорком:

— Извините, товарищи, припоздал я маленько…

— Это Вы нас извините, Трофим Денисович, что так долго ждали, а не послали за Вами сразу автозак… Хм, гкхм… Хотел сказать — служебную машину.

Тому, сразу стало так стыдно, что он аж заметно побледнел со стыда. Может, ещё от чего — пытать не стал, не для того тот приглашён был. Да и не предназначен сталинский кабинет в Кремле для пыток — здесь даже камина под кочергу нет и нормальной розетки под паяльник.

С единственным из всех поздоровавшись с ним за руку у дверей, проводил до места и вновь назвав по имени-отчеству, пригласил…

Нет, не сесть.

Для этого есть народный суд и там не приглашают сесть — а объявляют срок.

Я же, как можно вежливей:

— Присаживайтесь пожалуйста, Трофим Денисович и, располагайтесь поудобнее!

Понятно, про кого идёт речь, да?

Да, это он: Трофим Денисович Лысенко — Заведующий НИИ сельского хозяйства.

Рисунок 125. Трофим Денисович Лысенко.

* * *

Буквально на пару минут отвлекусь от темы…

Как и все прочие «академии» и в первую очередь «Академию наук СССР», «Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени Ленина» (ВАСХНИЛ) — была разогнана буквально сцаным веником.

Почему?

При слове «академик», в моём воображении сразу возникает образ лощённого тунеядца, за заумными рассуждениями — скрывающего собственную полную никчемность для общества, за счёт которого он живёт. Все без исключения «академии» же, это хорошо организованные группировки таких тунеядцев. В данный исторический промежуток времени, «академики» внутри «академий» — грызутся меж собой, строчат доносы на своих коллег, сживают друг друга со света — борясь за «место под Солнцем» и за скудные ресурсы выделяемые страной на науку…

Поэтому хоть какой-то, хоть самый минимально-смехотворный, но толк от них есть.

Затем, когда страна поднимется с колен на ноги и мало-мальски разбогатеет, вся эта «камарилья» договорится меж собой и, предельно жёстко ограничив доступ в свою среду чужакам — станет пить кровь вместе, дружно и сообща.

Пришедшие же на смену «академиям» отраслевые научно-исследовательские институты (НИИ) — это совсем другое дело!

Правительство СССР (Совет народных комиссаров, Совнархоз, СНК СССР) — ставит задачу перед наркоматом какую-то вполне определённую задачу и сроки её выполнения. Стоящий во главе наркомата нарком, чтоб выполнить задачу — от чего зависит его дальнейшая карьера, ставит задачу перед отраслевым НИИ. Там над поставленной задачей работают, отлично понимая, что если не справятся — придётся подыскивать себе занятие более «традиционное», чем научно-исследовательское творчество.

А рабочие руки требуются всюду!

Во всех уголках наших «одних шестых частей земной поверхности».

Возглавляемый Глебом Максимилиановичем Кржижановским «Научно-технический комитет при Совете Народных Комиссаров СССР» — «НТК СНК СССР», держит «руку на пульсе» всех НИИ, собирает информацию, анализирует её и распределяет по «дочкам». Чтоб не было такого очень широко распространённого в СССР явления, когда несколько научно-исследовательских групп, ничего не знаю друг об друге по соображениям мнимой секретности — бьются над одной и той же проблемой.

Ну и опять же, «наше всё» — научно-технический шпионаж, чтоб не тратиться лишний раз на то, что можно просто украсть.

Ошибки совершают все и товарищи учёные тоже от них не застрахованы. И в этом случае, конечно, можно бежать вприпрыжку и стремиться «догнать и перегнать» — тем самым неизбежно самому «наступать на грабли», чтоб набив шишек научиться на собственных ошибках.

А можно держаться за спиной у лидера, дыша ему в затылок. Идти тропой научно-технического прогресса — хотя и несколько отставая от «передовых стран», но при этом наблюдая как «на граблях скачут» другие… Учиться на чужих ошибках, своими словами.

Как позиция даже не мудрее, а тупо чисто экономически выгодней?

Тут и виноградной улитке — с её «нервным узлом» вместо мозга, понятно!

Вот и Трофим Денисович Лысенко, став Заведующим НИИ сельского хозяйства, хорошо понимая что от него ждут вполне конкретных результатов — принял в его штат только тех научных сотрудников — которые эти «конкретные результаты» могли дать.

А все прочие «генетики» — остались «за забором».

Не… Заниматься «чистой» наукой в СССР никто не запрещал.

Но за свои деньги.

Благо мухи-дрозофилы это не лошади и, даже не среднеазиатские ешаки: стоят относительно дёшево и много овса для прокорма не просят. Завёл их у себя на кухне и изучай себе на здоровье, как они размножаются, как меняются от различных видов перекрёстного скрещивания их хромосомы и, как их гены взаимодействуют с нервами собственной благоверной.

Или же за деньги иностранного спонсора, если таковой найдётся. А можно выехать по приглашению или без онного за рубеж. Последней категории — желающим выехать за рубеж без приглашения академикам, профессорам и прочим «доцентам с кандидатами» — Советское правительство даже готово выделять «выходное пособие»…

Таких уже набралось — как бы уже не сотни три. Естественно, значительную часть это категории, составляют агенты входящего в НТК СНК СССР «Научно-информационного центра», возглавляемого верным бериевцем — Павлом Яковлевичем Мешиком.

Говоря своим языком, это — научно-техническая разведка.

Но и настоящие «генетики» с «кибернетиками» имеются.

Пускай валят, лишь бы они внутри страны не воняли.

Насильно то, мил не будешь!

* * *

Заслуги самого Лысенко огромны, одно лишь повышение сбора хлопка на 1020 процентов (тысяча двадцать %) чего стоит…

Но я не про это.

Так что за учёные работают в НИИ сельского хозяйства?

Как можно было подумать, Трофим Денисович — вовсе не «один в поле воин» и, он даже не «ворона» различных оттенков — смотря с какой стороны посмотреть. Он лишь стоит во главе целого научного направления, которое можно назвать «мичуринская биология»3. Сторонники и последователи умершего в 1935-м году Ивана Владимировича Мичурина, разводили не летающих паразитов — портящих фрукты и нервы супруге, а давали новые сорта сельскохозяйственных культур и рекомендации по их выращиванию.

К примеру, для оздоровления посадочного материала, Лысенко и его мичуринцы в ещё предвоенные годы, предложили летние посадки картофеля в южных районах Советского Союза. Эта аграрная технология востребована в России и в начале 21-го века. Ну а про предложенную ими же посадку картофеля «глазками», даже пионеры 40-х знали.

Разработали агротехнический приём яровизации озимых и яровых зерновых, картофеля и других культур — который получил широкое применение в практике колхозов и совхозов, как повышающий урожай.

Уже во время войны предложили, после уборки зерновых яровых культур в Сибири, без перепашки, по стерне сеять озимую рожь. Этот метод «и по сей день» продолжает широко применяться, в том числе и фермерами США и Канады в северных районах этих стран.

А как же Вавилов, которого якобы «в реале» уничтожил Лысенко?

Он, действительно, выдающийся ученый, который в 1922-м году открыл закон «Закон морфогенетической изменчивости» (он же Закон гомологических рядов), а точнее параллельность наследственной изменчивости у растений. Пятью годами позднее написал «Учение о исторических центрах происхождения современных культурных растений».

Конечно, эти два открытия занесли имя Вавилова в ряд классиков генетики и ботаники, я не спорю…

А что это дало советскому народу?

Ничего!

После этих открытий став директором «Всесоюзного института растениеводства», одновременно вице-президентом «ВАСХНИЛ», Директором «Института генетики АН СССР» и даже президентом «Всесоюзного географического общества», Вавилов что говориться — забронзовел и вместо науки, стал заниматься «научным туризмом».

И арестовали его вовсе не за генетику, а за антисоветчину. Было нечто такое или не было, в данном случае не суть важно. Хотя скорее всего, это просто была присущая нашему «добру нации» болтливость, с помощью которой «оно» — две империи подряд заболтало.

Весной Вавилов выйдет по амнистии и пускай катится куда хочет. Советской науке теоретики не нужны.

* * *

Впрочем, «планёрка» в тот раз была сугубо в практическом русле.

Во время Великой Отечественной войны, голод в тылу — был немногим меньшим, чем в блокадном Ленинграде4 и, по «послезнанию» зная это — я загодя предпринимал все доступные мне меры. И одна из мер, это не дожидаясь когда рак на горе свистнет, а жаренных питух по его свистку — меж ягодиц клюнет, начинать закупать долгохранящиеся продукты питания за пределами страны.