Говарды-Норфолки

Говарды не были приятными людьми, за исключением, может быть, первого герцога Норфолка из Говардов, Джона. Не уверена, впрочем, что он обладал какими-то особо тёплыми качествами, но человеком он был верным и последовательным. Джон, или Джок Говард, как его часто называли, был по образованию юристом, происходил из семьи джентри, был через брак связан с семьёй Мовбреев, чей титул герцога Норфолка он потом унаследовал, и был очень близок к делам дома Йорков. Особенно — к делам герцогини Сесили. С королём Эдвардом Джока Говарда связывали отношения служебные, с Ричардом Глостером — дружеские. Его имя часто пристёгивают к мутной истории "принцев из Башни". Дурацкое, но романтическое название истории двух сыновей короля Эдварда IV, сопровождаемое обычно трогательной картинкой. С принцами ничего не ясно до сих пор, конечно, так что все рассуждения вокруг их судьбы носят чисто теоретический характер.

Профессор Эшдаун-Хилл решил разобраться с одной частью этого паззла — с утверждением, что передача сэру Джону Говарду титула герцога Норфолка 28.06.1483 года означает, что предыдущий носитель титула (принц Ричард) был к тому дню мёртв. И что главным заинтересованным в этом лицом был именно Джон Говард.

Краеугольным камнем в рассуждениях профессора о передаче титулов являются выкрутасы с наследием Мовбреев, которые носили титул герцогов Норфолка до Говардов. История этой семьи сама по себе интересна, но в данном случае значение имеет только последний герцог Норфолк из Мовбреев, Джон де Мовбрей, и его семейная ситуация.

Герцогом он стал в 1461 году, унаследовав титул от отца. Лет ему было к тому моменту 17, и он был женат на Элизабет Тальбот, дочери 1-го графа Шрюсбери и сестре Элеанор Тальбот. Именно в доме Норфолков произошла встреча Элеанор с Эдвардом IV. Встреча, которая будет иметь роковые последствия для огромного количества людей.

Сёстры Тальбот имели почему-то большие затруднения с продолжением рода, и единственным (выжившим) отпрыском брака Джона де Мовбрея и Элизабет Тальбот стала девочка, Анна де Мовбрей, рождённая в 1472 году. С одной стороны, это было плохой ситуацией для герцога, у которого не появилось прямого наследника титула, но с другой стороны, девочка стала первой невестой королевства, поскольку была не только наследницей отца, но и наследницей матери — той части состояния, которая передавалась по женской линии и была, в данном случае, огромной.

А кто в тот момент прибирал к рукам богатых наследниц? Правильно, королевское семейство. В 1478 году шестилетнюю Анну обвенчали с четырёхлетним принцем Ричардом, и титул герцога Норфолка перешёл к сыну короля Эдварда IV, вместе с богатствами, унаследованными от отца невесты, загадочно умершего двумя годами раньше. Известно, что вдовая герцогиня сопротивлялась этому браку отчаянно, и что давление на неё со стороны короля было далеко от рыцарского отношения к вдовам и сиротам. Впрочем, Анна вскоре умерла, и принц Ричард стал единоличным владельцем и земель, и титула.

С землями и богатствами все более или менее ясно. Принц, ставший мужем, должен был унаследовать далеко не всё имущество Мовбреев, переходящее по мужской линии, а только то, что было оговорено как приданое за невестой. Остальное должно было быть разделено между родичами Анны — лордом Беркли и лордом Говардом. Но ясное имеет тенденцию становиться неясным, если в игру вступает король.

Эдвард IV просто-напросто провёл ещё в 1478 году через парламент акт, отнявший у Говарда и Беркли право наследовать земли Норфолков в пользу принца Ричарда. Причём, король Эдди прекрасно понимал, что законность подобного решения не выдерживает критики, и озаботился провести его через парламент ещё раз, после смерти Анны де Мовбрей.

Что касается титула, то титул был, по сути, передан принцу Ричарду указом короля. То есть, принц не унаследовал титул, а стал герцогом Норфолком "второго создания" этого титула.

Поскольку решение о передаче титула и разделе наследства Мовбреев было силовым и чисто бюрократическим, Ричард III в 1483 году просто отменил распоряжение своего брата, и передал наследство для раздела именно законным родичам Мовбреев — Беркли и Говарду. Естественно, это должно было быть впоследствии утверждено парламентом, но в хаотичной ситуации лета 1483 года никому было не до созыва парламента. Возможно также, что восстановление справедливости и не требовало по тем временам такого крючкотворства, которое использовалось для представления кривды правдой. Беркли и Говард договорились о разделе наследства без всяких проблем, и, таким образом, Джон Говард стал герцогом Норфолком, а Беркли — графом Ноттингемским.

Опять же, титул герцога предполагал определённый уровень доходов и имущественный ценз. У принца Ричарда (Шрюсбери) просто не оставалось после потери незаконно отданных ему земель таких средств, которые позволили бы ему сохранить титул герцога. Плюс, этот титул давался принцу крови. Ричард же Шрюсбергский был на момент передачи титула официальным бастардом. Кстати, относительно его брата: в Colchester Oath Book он именуется "незаконным королем", а в официальных государственных архивах — "король-бастард Эдуард V".

Лишение титулов и награждение титулами вообще практиковалось во времена того же Эдвард IV. Например, он лишил титула Джона Невилла, лорда Монтегю. Джон, брат Варвика-Кингмейкера, был активнейшим участником борьбы дома Йорков против дома Ланкастеров с самого начала. Он во многом способствовал тому, что Эдвард сел на трон. И поначалу Эдвард это признал, сделав Джона рыцарем ордена Подвязки и графом Нортумберленда. Но титул Нортумберлендов всегда принадлежал дому де Перси, который впал во временную немилость у нового короля, и когда король с де Перси помирился, титул графа у Джона Невилла просто был отобран. В утешение король сделал его маркизом Монтегю, но на какие шиши Невилл поддерживал бы достоинство своего титула? В результате, Джон выступил на стороне своего брата в битве при Барнете, и погиб вместе с ним.

Сам Ричард III не единожды был братом в своё время титулован и лишён титулов в чью-то пользу, без всякой драматики — просто политика.

В любом случае, не может не броситься в глаза то, что все операции по передаче титула были проведены совершенно открыто и гласно. Как, впрочем, и бастардизация детей Эдварда от Элизабет Вудвилл.

29 сентября 1483 года Джон Харви, клерк города Колчестера, сделал последнюю запись в Colchester Oath Book, в которой он именует Эдварда V незаконным королем, и, к тому же, "недавно скончавшимся". Кроулендские хроники, написанные, как известно, не без предубеждения, пишут уже во множественном числе — о "сыновьях короля Эдварда". В Бристоле, летописец Роберт Рикарт, отмечает в Календаре за 1483-1484 гг, что "в этом году два сына короля Эдварда навеки умолкли в Тауэре".

Правда, в данном случае совершенно неизвестно, когда именно эта запись была сделана и с какой целью. Её могли сделать в 1484 году, чтобы выбить основание из-под утверждений Бэкингема, что он устроил заговор, имея целью восстановить на троне Эдварда V. Её могли сделать уже при Тюдорах, чтобы очернить репутацию короля Ричарда.

Король Ричард в это время находился в Йорке, куда они с королевой прибыли 29 августа, и где они пробыли до 20 сентября, после чего отправились снова в Понтефракт, где пробыли до 8 октября. Герцог Бэкингем, которого король продолжал осыпать милостями, покинул Ричарда ещё в Глостере. Королевская чета направилась на север, в Ковентри, Лейстер, Ноттингем и Понтефракт, а Бэкингем — в своё поместье в Бреконе. Судя по всему, расстались король и герцог без ссоры, потому что уже после отбытия Бэкингема Ричард назначил его заседать в комиссии всех южных графств и пожаловал ему долю из наследства де Бохунов, на которую Бэкингем претендовал.

Здесь очень важны даты. Первые записи о смерти одного или обоих сыновей короля Эдварда появляются в конце сентября, то есть к тому времени они дошли в каком-то виде до Колчестера и, предположительно, Бристоля. То есть, запущены эти слухи были недели на две раньше. Ведь 23 сентября в Риме прошла месса по "Эдварду, королю Англии" — в Сикстинской капелле и в присутствии папы Сикста IV. То есть, слухи о какой-то трагедии со старшим "принцем из Башни", Эдвардом, пошли в движение около 9 сентября или даже чуть раньше.

В принципе, отбытие Бэкингема и начало появление слухов о смерти Эдварда V подозрительно совпадают по времени. Но из этой стройной теории немного выбивается тот факт, что герцог Норфолк сорвался из сопровождения короля в Лондон, где целую неделю заседал на каком-то таинственном суде, который проводился не где-нибудь, а в лондонском доме Йорков, в Кросби Плейс.

Кого судили и по какому поводу — до сих пор тайна, покрытая мраком. То ли кто-то пытался украсть сыновей короля Эдварда из Тауэра, то ли дочерей из убежища в Вестминстере, где они упорно отсиживались со своей матушкой — слухи и теории ходят разные, до сих пор. Во всяком случае, передвижения герцога Норфолка можно проследить по выплатам от тюрьмы при Бишопгейт до Кросби Плейс. К тому же, в архивах сохранился патент короля Ричарда, предписывающий Лорду Канцлеру, епископу Расселу, выдать "персон, замешанный в определённом предприятии" для суда под председательством герцога Норфолка.

Кроулендские хроники утверждают, что заговор был, на самом деле, двойным и в обоих направлениях. То есть одна группа устраивала беспорядок и отвлекала внимание, пока другая пыталась умыкнуть драгоценных узников, причём беспорядки были спровоцированы и в Тауэре, и в Вестминстере. Более того, хроники утверждают, что сопротивление попыткам оказали монахи Вестминстера и подмастерья замка и крепости Тауэр. Потому что персоны королевской крови вовсе не были оставлены без присмотра, и присматривал за ними некий Джон Несфилд — доверенное лицо герцога Норфолка.

Впрочем, к чему это отступление? К тому, что к моменту этих событий Бэкингем был при короле и король явно продолжал ему доверять. Впрочем, не стоит забывать, что даже когда доказательства изменнической деятельности Бэкингема позже стали известны Ричарду, король был так оскорблён до глубины души, словно подобная возможность никогда ему и в голову не приходила. О серии выступлений, известных, как "заговор Бэкингема" Ричард узнал только в октябре. Кстати, отнюдь не все выступления того времени были действительно связаны с Бэкингемом, но это уже другая история.

После того, как Джек Говард погиб при Босуорте от руки де Вера, его сын, второй герцог-Говард, провел в тюрьме несколько лет, пытаясь донести до первого короля-Тюдора простую мысль: он воевал за коронованного короля Англии, поэтому называть его изменником абсурдно. Он воевал и будет воевать за того, кто сидит на троне, а не определённую политическую фракцию. В какой-то степени это стало принципом дома Говардов на будущее. В конечном итоге, этот сэр Томас успел послужить четырём королям (и послужить хорошо), и умер он в возрасте 81 года, получив чуть ли не по-королевски блестящие похороны. Да он и считали себя равными королям, эти Говарды. В официальных документах каждый из них именует себя "the right honourable and noble prince".

Третий герцог Норфолк-Говард — это отдельная песня. Он, кстати, тоже прожил 81 год, и много чего успел повидать и пережить. Личность, одновременно простая как таран, и при этом необыкновенно сложная. По характеру и складу менталитета он был феодалом. Но бедняге пришлось жить в эпоху, в которой феодалам было оставлено мало жизненного пространства, причём оно ещё и все время сужалось! Томас Говард даже и не пытался маневрировать. Он точно понял одно: король Генрих VIII никогда не простит человеку только одного греха — чересчур жёсткого позвоночника. Только за счёт этого озарения третий герцог и пережил своего суверена.

Своеобразен был и брак Томаса Говарда, причём судьба леди Элизабет Говард, герцогини Норфолк, служит лучшим доказательством того, что любую душещипательную историю есть смысл рассмотреть не только с одной стороны. Что, вкратце, известно об этой леди? То, что герцог Норфолк буквально выкрутил у отца Элизабет согласие на брак, а потом, негодяй, стал относиться к жене плохо, поселил с ней под одной крышей любовницу, а потом и вовсе выселил леди прочь в какое-то жалкое поместье. После чего леди годами переписывалась с сочувствующим Кромвелем по поводу того, какой у неё муж мерзавец. На самом же деле, всё не так черно-бело.

Где Томас Норфолк увидел впервые леди Элизабет Стаффорд — неизвестно. Скорее всего, при дворе Катарины Арагонской. Почему он упёрся на том, что должен жениться именно на этой девушке — тоже большой вопрос. Да, Норфолк планировал породниться с Тюдорами по возможности, и отпрыск от дамы из дома Стаффордов имел бы очень даже неплохие шансы на брак в королевскую семью. Более того, Стаффорды были богаты, и за Элизабет давали хорошее приданое. Вряд ли самому Норфолку пришло в голову, что он на пару месяцев старше отца своей избранницы, и разница в 21 год — это уже разница поколений, что вряд ли будет подходящей базой для счастливого и гармоничного супружества.

На беду Норфолка (который был тогда ещё графом Суррея), Элизабет Стаффорд была уже обручена, причём обручена по любви, с Ральфом Невиллом, будущим графом Вестморленда. В семье была ещё одна свободная дочь, на которой, в конце концов, оставшийся с носом Ральф Невилл и женился. Отец Элизабет тоже предлагал Норфолку младшую дочь, но тот хотел только Элизабет. Возможно, его очаровала самостоятельная, острая на язык до дерзости девушка. Возможно, он просто торопился. Норфолк умело строил карьеру, но у него не было наследника. Дело это не требовало отлагательств, и ждать, пока 14-летняя сестра Элизабет дорастёт до исполнения супружеского долга, он просто не мог себе позволить.

Чего Томас Говард не мог и представить, так это ситуацию, в которой молодая жена будет ненавидеть его, как отраву. Те качества, которые, возможно, привлекли его внимание к девушке, сделали их семейную жизнь совершенно невозможным, унизительным фарсом.

Сначала дела шли терпимо. Элизабет родила мужу долгожданного наследника в 1517 году, через четыре долгих года после брака. Впрочем, Томас Говард был настолько занят в те годы, что, возможно, причина такого долгого "бесплодного" периода была просто в том, что супруги не жили вместе. Потому что дочь Мэри появилась на свет в 1519 году, и ещё один сын, Томас, в 1520.

В мае 1520 года вся семья отправилась в Ирландию, куда Говард был назначен Лордом Лейтенантом, потом они вернулись, а потом сэр Томас мотался между Лондоном, шотландской границей и Францией, бывая дома настолько редко, насколько это возможно. С самого 1519 года леди Элизабет не уставала сетовать всем, готовым слушать, что она родилась в несчастный час, чтобы оказаться связанной с таким отвратительным мужем. Норфолк, в свою очередь, громко жаловался на "низкую ложь", которую его супруга о нем распространяет, и скептически советовал не верить в преувеличенную набожность леди. К 1527 году супруги уже сталкивались друг с другом только случайно, при дворе, перестав поддерживать даже видимость семейной жизни.