Личный выбор (Бернард Дюран-1)

Кажется, они поспешили. Зверь не успел полностью взлезть в дом. Увидев, что добыча сбегает, он попятился, выбрался из огненной ловушки. И почти сразу увидел Бернарда. Со знакомым уже двухголосым рёвом-стоном встал на задние лапы. Дюран выругался. Подобной мерзости солдат ещё не встречал.

Это на самом деле был когда-то медведь. И от медведя в нём осталось довольно много. Только вот к груди зверя прирос человек. Выглядело это так, будто зверь прижал беднягу к себе лапами — и тут случилось нечто, слившее их обоих воедино. Ноги человека болтались в воздухе, страшно переломанные, торс же и руки вросли в грудь медведя. Голова находилась у левого плеча зверя. Дюран видел левую половину лица, один глаз и открытый рот, исторгающий те самые стоны. Лицо несчастного обгорело, волос на голове почти не осталось — как и шерсти на башке медведя.

— Творец милосердный, огради детей своих старших и младших, любимых... — забормотал молитву Дюран, делая шаг назад, вскидывая меч в оборонительной стойке.

Стрела свистнула над его ухом. Эльфийка метила в одну из голов существа — но зверь в этот самый момент снова упал на четыре лапы, выстрел прошёл мимо. Рыча, ночной гость грузной рысью бросился в атаку. Бернард выждал до последнего, и прыжком ушёл с его пути, даже не пытаясь нанести удар. Чудовище пронеслось мимо, будто разогнавшийся жандарм, солдат же перекатился по траве, спешно встал. Вторая стрела ударила медвежью голову в висок, чуть-чуть разминувшись с глазницей — и отскочила, не пробив череп. Дюран видел краем глаза, как Безухая отшвыривает лук, сбрасывает плащ, обнажает меч и кинжал. Лунный свет превратил её в угольно-чёрный силуэт, лишь волосы казались серебряными.

— Ну! — крикнул солдат, шагая теперь уже навстречу обернувшемуся зверю. — Давай! Сюда!

"Может, вот оно?" — пронеслось у Дюрана в голове. Вот тот самый момент? Он не поддался, не подыграл судьбе. Всё честно. Он бьётся до конца, в полную силу. Сделает всё, что может. Просто этого едва ли хватит. А Безухая не дура, спасётся. Без него даже вернее. Главное — всё закончить прежде, чем она полезет в драку.

— Иди сюда! — повторил солдат, наставляя на чудовище меч. Он никогда не ходил на охоту, и не знал, как ведут себя медведи — но в любом случае, от этого создания едва ли стоило ожидать нормальных повадок. — Выродок!

Зверь фыркнул, тряхнул башкой. Переступив с лапы на лапу, опять начал подниматься.

— Х-ха! — Теперь уже Бернард рванулся вперёд. Он нанёс колющий удар с разбегу, навалившись на рукоять двуручника всем телом. Клинок вошёл в спину сросшегося со зверем человека, пронзил и его тело, и медвежью грудь. Человек лишь коротко вскрикнул, от рёва зверя же у Дюрана заложило уши. Мгновенье спустя лапы чудовища обхватили солдата, придавили к воняющей горелой шерстью и гнильём груди.

— Р-ра-р-р! — Бернард зарычал в ответ, задёргался, попытался достать тесак — напрасно, руки его были прижаты к бокам. Хватка сделалась крепче, хрустнули кости, заскрипела кираса. Солдат запрокинул голову, желая встретиться взглядом со зверем. И увидел, как стройная чёрная фигура вспрыгивает монстру на загривок. Вогнав кинжал в спину создания, держась за него одной рукой, Безухая отвела вторую руку назад, с размаху вогнала тонкий меч куда-то под череп медведя. Зверь молча рванулся, разжал объятия. Отшвырнул от себя Дюрана, сбросил по спины эльфийку. Солдат шлёпнулся ничком. Со своего места он мог видеть, как зверь пошатывается, словно пьяный — с двумя мечами, торчащими из его тела. Безухая скользящим шагом обходила тварь, сжимая в руке своё последнее оружие — фехтовальный кинжал. Внезапно она остановилась, подняла кинжал над головой. В глазах Бернарда мутилось, плясали тёмные пятна. Ему показалось, что лунный свет окутал клинок, и тот стал длиннее, шире. Девушка обхватила рукоять двумя ладонями, пошла навстречу чудовищу, ускоряя шаг.

— Стой! Я... — прохрипел Дюран. Он попытался приподняться на локтях — и вспышка боли стала ему наказанием. Даже не охнув, солдат потерял сознание...

* * *

Один из десяти. Одного из десяти можно пощадить. Слабое утешение. Говорили, что ему хватило смелости исполнить приказ. На деле ему не хватило смелости отказаться его исполнять. Он знал цену своей смелости. Каяться потом всякий может. Это пустое, когда ты имел выбор, и твоя трусость выбрала за тебя.

Дюран открыл глаза, вырываясь из плена кошмарных видений. И тут же застонал от боли во всём теле. Однако такое было солдату не впервой. Сделав несколько судорожных вздохов, он медленно повернул голову. Бернард лежал на земле, посреди поляны, на подстеленном эльфийском плаще. Жилой дом почти прогорел, только отдельные огоньки плясали на обвалившихся брёвнах. Между пожарищем и Бернардом темнела бесформенная масса — только по её размерам солдат понял, что это ночной гость хутора. Тихий и недвижимый. Около тела сидела Безухая. Согнув одну ногу в колене, сложив на ней ладони, эльфийка смотрела куда-то вверх. Дюран невольно тоже глянул на небо.

Луны и звёзд не было, небеса затягивала серая плёнка сплошных облаков. Но... Бернарда как молнией поразила мысль — а откуда вообще взялась луна? Облака образовались вскоре после ночи огня, затянули небосвод от горизонта до горизонта. Их не развеивали даже осенние ветра, несущие грозы. Неделями Дюран не видел и клочка синего небо, солнце превратилось в расплывчатый диск за пеленой. Но... во время битвы с чудовищем он точно видел луну и созвездия, яркие как никогда! Уж не приснилось ли ему сражение? Однако боль убеждала — не приснилось. Схватка была. Даже реши Безухая во сне избить его ногами, он бы чувствовал себя лучше. Солдат осторожно пошевелился. Конечности слушались — значит, спина цела. Похоже, кираса уберегла от худшего. Хотя рёбра наверняка пошли трещинами, и боль в плечах уж очень острая. Махать двуручником он сможет нескоро.

Сдержав стон, Бернард очень осторожно сел. Безухая перевела на него взгляд, секунду порассматривала жёлтыми кошачьими глазами и снова уставилась на небо. Да уж, сострадания тут не дождёшься.

— Ну... — выдавил Дюран, нашаривая на поясе фляжку с водой. — Значит, не в этот раз. Будет другой. Не играть в поддавки — мой личный выбор.

Отпив пару глотков, солдат ощутил себя чуточку лучше. Он закупорил фляжку и сказал, повысив голос:

— Эй, языческое отродье. Такой большой хутор едва ли очень далеко от деревень стоит, а? Тут же есть тропа какая-то? Сможешь нас к людям вывести?

Эльфийка не обернулась к Дюрану — но кивнула.

* * *

Над посёлком вились дымки. Уютные дымки от растопленный печей и плит. Лаяли собаки, замычала корова. Там, за крепким частоколом и сухим рвом жил кусочек прежнего мира — не идеального, но куда как более уютного и безопасного. Бернард вышел к воротам первым, с облегчением скинул с гудящего от боли плеча двуручник, упёр остриём в землю. Караульные, конечно, заметили их издалека, и уже ждали, наставив грубо откованные сулицы. С площадки над воротами выглянул паренёк, вооружённый примитивным самострелом.

— Рыжая борода и ушастая без ушей, — проворчал старший караульный, смерив гостей взглядом. — Ну вы и рожи. Ты наёмник что ли, рыжий?

— Вроде того. — Бернард немедля подхватил знакомый ему тон. Для большей убедительности даже сплюнул в сторону.

— У нас тут золота не водится, и солдаты не нужны.

— Золота нам не надо. А что солдаты не нужны... — Дюран криво ухмыльнулся. — Дайте пару слов вашему старосте сказать. Глядишь, сами попросите, чтоб подольше у вас остались...

Конец первой истории.

5