Путешествие, приснившееся под утро

— Сдуреть, как они живут! — покачала головой Настя. — Блин, настоящая магия, да?! Вот откуда это всё? И где все люди? Я всю дорогу по сторонам глядела — ни домика, ни огонька. Ой... — Настя поднялась на ноги (мы ели сидя прямо на полу). — Мне в туалет нужно, — сообщила она сухо, отводя взгляд в сторону.

Тень скользнула по одной из стен. Настя вздрогнула — она уже протягивала ладонь к застёжке входа. Естественно, передумала и посмотрела на меня умоляющим взглядом. Чёрт, и что тут можно сделать? На ум пришло несколько выходов из ситуаций, ёмкостей в той кладовке хватает, но все эти выходы очень некрасивые. Стоп, а что за вторым пологом?

Там оказалось ещё одно помещение. Ага... Вон то — явно бак для воды, рядом с ним душ. Очень мило, и куда всё утекает? В ещё одно огромное пространство непонятно где? А эта белая тумбочка тогда что?

Я приложил ладонь, и понял — что. И не сдержался, рассмеялся. Настя заглянула за полог.

— Ого! А это что такое? — Я жестом предложил ей приложить ладонь к чёрной «кнопке». Настя повиновалась, поморгав непонимающе... и вдруг посмотрела на меня недобро, поджав губы.

— Выйдите, а? И не спорьте. Иначе будете убирать за мной.

Она застегнула полог за моей спиной, а я всё думал, с чего бы именно я убирал за ней?

Часов нет. Ну просто нет, и всё, как отсчитывать время — непонятно. В рюкзаках оказалось снаряжение — верёвки, карабины, трости и всё такое. Зонтики даже были. Но — никаких электронных устройств, никаких часов. Как тут узнают время?

Минут через десять полог отстегнули и появилась задумчивая Настя.

— Туалет и тот сказочный, — пояснила она. — И душ тоже. Слушайте, и как это всё помещается, когда палатку собирают? И почему не падает никуда, в рюкзаке же это всё болтается всю дорогу!

Я только руками развёл. Вот конкретно эти вопросы в голову не приходили.

— И ничего не весит, — добавил я. — Ну, как будто палатку просто и несу.

И снова тень скользнула по стене. Страх Насти я ощутил физически.

— Не открывайте! — прошептала она. — Не надо.

Я оглянулся. Вон те два рулона очень похожи на спальные мешки.

— Спать, похоже, придётся на полу, — пояснил я. — Не знаю, как вы, а я уже лёг бы. Вам помочь?

— Нет, — поджала губы Настя, принимая один из рулонов. — Отвернитесь. И... как тут свет гасят?

— Наверное, там тоже есть такая чёрная штука, — указал я на диск над головой. — Прижмите ладонь.

Настя привстала на цыпочки и нашла то, о чём речь. А потом встретилась со мной взглядом.

— Отвернитесь, — мрачно повторила она. — Я не могу раздеваться, пока вы смотрите.

«Может, на улицу выйти?», чуть не съязвил я, её манеры начинали понемногу раздражать. Но сдержался. Свет приугас — то есть Настя нашла способ управлять. Занятно, мне тоже нужно научиться. Ещё минуты две за моей спиной что-то шелестело и поскрипывало.

— Я всё, — услышал я голос Насти. Оглянулся — точно, спальный мешок. Пора и мне в такой же. Назло ей — или просто из вредности — молча разделся до нижнего белья, словно не замечая Настю. Едва хватило сил посетить «санузел» и совершить обязательные физиологические действия.

* * *

Точно помню, что проснулся «там» — на привычной Земле, то есть. Привычно подивился яркости сна-путешествия, посмотрел на часы — три часа ночи. В общем, минут через пять улёгся снова, в некоторой надежде просто уснуть — безо всех этих встреч с Анастасией, как бы её ни звали на самом деле. То, что она отказывалась говорить о себе хоть какие-то подробности, но охотно выслушала мои, наводило на самые разные мысли. Например, что она — всё же плод моего воображения.

Я закрыл глаза и почти сразу же ощутил, как меня осторожно тормошат.

— Виктор?

Я почти сразу же понял, что сон продолжается, и едва не застонал. А спать в этом спальнике оказалось вовсе не так уж и плохо — словно на хорошем таком ортопедическом матрасе. Настя, одетая во всё те же джинсы и кофту, сидела на корточках и осторожно трясла меня за плечо, сквозь спальник.

— Виктор? Вы не спите?

Дурацкий вопрос. Я открыл глаза и встретился с ней взглядом. Мне показалось, что она испугана.

— Слушайте, там кто-то зовёт на помощь!

Я уселся, расстегнув для этого спальник. Точно, это тоже высокотехнологичная вещь — вроде и спал не очень долго, хотя как это проверить — и чувствовал себя отдохнувшим.

— Где? — поинтересовался я. Настя сделала знак — помолчим — и, действительно, что-то вроде бы померещилось. Но я бы не назвал это криком о помощи. Ну или хотя бы мольбой, стоном, чем-то ещё. Так, что-то померещилось, на границе слышимости.

— Разве не слышали? — возмутилась Настя. — Женский голос. Мне кажется, я его где-то слышала. Где-то рядом с палаткой. Давайте посмотрим!

Я мысленно вздохнул. Там, в библиотеке, такие вот эксперименты и смелые действия привели к тому, что мы едва ноги унесли.

— Ну и сидите, — поджала губы Настя и принялась одеваться в уличное. Чёрт, только этого не хватало. Ладно. Я молча выбрался из спальника (в одном только белье — Настя молча отвернулась), и минуты через три тоже был в походном — парка, зимние ботинки и всё прочее. Кроме рюкзака. Ну и фонарик взял, снаружи, судя по всему, всё ещё ночь.

* * *

Небо оказалось подсвеченным яркой россыпью звёзд, но зимний лес у входа в палатку казался призрачным и пустым. Морозный воздух ударил в лицо, на долю секунды перехватило дыхание. Однако тепло в нашей палатке! И не скажешь, что там настолько хорошее отопление.

— Ну и зачем мы... — начал я, осторожно выглядывая наружу. Никого. И снегу теперь по колено, как будем возвращаться к тропе — хороший вопрос. Откуда успело нападать столько снега? Хотя мы ведь не следили, вполне могла проползти снежная туча.

— Я слышала! — сердито отозвалась Настя, толкнув меня в спину. — Кто-то звал на помощь!

Мы вышли из палатки и отошли на несколько шагов, готовые включить фонарики и оглядеться. Тихо. Полная, абсолютная, неестественная тишина.

— Мы так не... — я вовремя включил фонарик и резко повернулся, а Настя взвизгнула так, что чуть уши не заложило: конус света выхватил метнувшуюся из темноты фигуру.

Там, в библиотеке, они выглядели просто статуями — с длинными уродливыми когтистыми руками, с длинными же клыками, в туниках или как называются эти древнегреческие одежды.

Сейчас за их спинами появились крылья. Час от часу не легче — они что, теперь летают?

— Смотри на него, только не в глаза, — велел я, не без труда отводя взгляд от существа, резко оглянулся — и мой взгляд «заморозил»ещё одно чудовище. Дело плохо — даже стоя спиной друг к дружке, мы не можем держать всё вокруг в поле зрения. А стоит только моргнуть...

Я видел, как такое существо сдвинулось метров на десять, стоило мне моргнуть.

— Смотри и не моргай, — повторил я, стараясь смотреть на руки другого такого, держа Настю за ладонь. — А теперь медленно отступаем в палатку. Очень, очень медленно.

Видимо, от страха Настя повиновалась без единого лишнего слова. Я старался держать голову так, чтобы как можно больше пространства держать в поле зрения. Сейчас главное, чтобы никто не перепрыгнул через палатку, не свалился нам на головы. Вот он, вход...

— Как только отпускаю ладонь, ты запрыгиваешь в палатку и продолжаешь смотреть из проёма, — произнёс я, стараясь подавить нарастающее чувство страха. — Скажи, что поняла.

— Поняла, — услышал я её голос.

— На счёт три. Раз, два... три!

У нас получилось. Настя развернулась и юркнула в палатку. Судя по тому, что бросившееся справа чудище вновь застыло, у Насти получилось вовремя развернуться и посмотреть наружу. Теперь главное — как-то держать их в поле зрения, пока застёгиваю вход. Что делать потом, я пока не очень понимал. Чудища очень сильны, и вряд ли материал палатки остановить их.

— Открой окно справа от входа, — продолжал я, сейчас оба чудища окаменели, не успев броситься на меня — шагах в двух от палатки. Только не моргать... — Видишь их обоих?

— Вижу, — подтвердила Настя секунд через десять.

— Смотри и не моргай. Готова? Я застегну дверь.

Ещё пять или десять долгих секунд, пока я вёл непослушной рукой по застёжке... и всё. Настя закрыла своё окно и застегнула штору на нём.

Вот теперь мы можем проверить, долго ли выдержит палатка, как только чудища начнут ломиться в неё.

Мы замерли, избегая смотреть друг другу в глаза. Но ничего не происходило. Минут через пять я понял, что ноги еле держат меня. Едва хватило сил снять уличное — сел там же, где стоял.

— Я обращался на «ты», — посмотрел я в глаза Насте — она тоже разоблачилась и тоже плюхнулась на пол. — Извините.

— Нет, нормально, — прошептала она и нашла силы броситься мне на шею. Чёрт, меня давно уже не обнимали столько раз за одни сутки. — Извини... те. Это было ужасно глупо. Я так больше не буду, правда.

Она отпустила меня и села чуть поодаль, так и держа меня за руку.

— Вы мне жизнь спасли сегодня, — подняла Настя взгляд. — Много раз. Теперь я понимаю.

— Ладно, давай тогда на «ты», — предложил я. — Похоже, мы тут надолго. И это вовсе не сон.

Настя покивала.

— Я расскажу о себе, — вновь подняла она взгляд. — Извини. Не знаю, что на меня нашло.

* * *

— Анастасия Теплицкая, — повторил я медленно, выслушав её сбивчивый рассказ. И словно пелена с памяти спала, вспомнил и ту беседку, и корпоративы, и случайные встречи с Анастасией у администратора Управы. — Слушайте, так это мы с тобой тогда делили беседку? Ну, когда к тебе на помощь жених пришёл?

Похоже, и она теперь вспомнила — судя по тому, как округлились её глаза.

— Это были вы?! — она схватила меня за обе руки, пристально глядя в глаза. — Правда вы?! Я потом боялась. За вас обоих. — Она отвела взгляд ненадолго, и я понял, что немного покривила душой. Не за обоих она боялась. — Слушайте, но я всё-всё вспоминаю, когда просыпаюсь там, на Земле! А вы?

— Я вроде и не забываю. Так мы на «ты» или нет?

Она рассмеялась и махнула рукой — да ну тебя. И снова взяла за обе ладони, глядя в глаза.

— На «ты», на «ты». Вы с ним тогда точно не подрались? Он мне потом рассказывал, как он тебя уделал...

Теперь рассмеялся я — да что там, расхохотался.

— Все мальчишки одинаковы, — поджала губы Настя. — Нужно разбираться, да? Почему мы здесь, что это за место, откуда такая обалденная техника... У тебя телефон тот же? Ну, номер?

Я покивал, и Настя отпустила мои ладони.

— Спать хочу, — призналась она и зевнула, едва успев прикрыть ладонью рот. Оглянулась в поисках спальника и подтащила его к себе. — Похоже, здесь они нас не достанут, да? Виктор?

— Не достанут, Настя. — Меня самого клонило в сон — еле-еле успел последовать её совету и потянуться за спальником.

* * *

Проснулся — словно всплыл из горячей и цепкой пучины. Уселся в постели и оглянулся. Вроде Земля теперь. Судя по снегопаду за окном.

Сигнал на мобильный — пришло сообщение. Я не сразу сфокусировал глаза, те не желали подчиняться, сон ещё не отпускал. Помотал головой и прочёл.

«Похоже, здесь они нас не достанут, да? Виктор?»

Номер неизвестный, но теперь понятно, кто это. Я рассмеялся и отправил ответ: — «Не достанут, Настя».

Ответ последовал через пару секунд. То ли она его уже приготовила, то ли... Не представляю, как можно набрать текст на сенсорной клавиатуре телефона настолько быстро.

«Кафе Странник, через полчаса. Приходи.»

3-е июня. Грёзы.хронология

Мы возвращались со «спасательной операции» — к установленной на плато палатке — и впечатлений собрали столько, что за год не обсудить.

Прежде всего, я всё ещё не понимал, зачем Настя пошла гулять одна по здешним каньонам, зачем спустилась к реке и обошла, по её словам, несколько сотен ручейков и речушек, на которые разветвилась здешняя река, имени которой мы не знали. Сверху зрелище впечатляет — река давно уже текла по этим каменным джунглям, успела проточить тысячи и тысячи новых русел, открыть миллионы, наверное, пещер и гротов. Всё это я могу понять. Что Насте вновь слышался чей-то голос, мольба о помощи — тоже. Но вот почему она отправилась одна, не умея плавать, боясь — по её словам — темноты до дрожи?

Здешние края вовсе не безобидны. Мы не видели своими глазами хищников (даже представить не могу, кто тут водится), но несколько раз видели не очень старые следы их пиршества. У нас, конечно, есть и «волшебные посохи» (я не знаю, как по-научному назвать настолько сложные аппараты с таким огромным числом функций), и фонари, способные светить настолько яркими и частыми импульсами, что любое зрячее существо убежит от них на край света. Да и старые добрые альпинистские топоры... Всё это понятно, но Настя, по её опять же словам, не умеет плавать. Подать сигнал о помощи она может — мы проверяли этот режим работы посохов, он впечатляет — но кого, кроме меня, это привлекло бы к ней? И успел бы я добраться, учитывая, что мы даже вдвоём, даже помогая друг дружке, взбирались на плато почти час?

А уж чем от нас обоих пахло — словами не передать. Какую-то дрянь, несомненно, принесли из той самой пещеры, откуда вывели девушку. Что-то ещё было в иле, поблизости от входа. И вот теперь мы шли, всё это подсыхало, разогревалось под палящими лучами Солнца, и источало такой дивный букет, что стервятник, несомненно, летел бы прочь от нас со всех крыльев.

— Всё ещё злишься? — спросила Настя неожиданно, минут через десять, когда мы уже поняли, куда нам идти. Ноги успели устать, время от времени мы останавливались, чтобы отдышаться, и делали вид, что смрад нас нисколько не беспокоит.

Я вздохнул.

— Не могу понять, зачем было так рисковать. Может, хоть теперь расскажешь? Кто она?

Теперь вздохнула Настя и, впервые с начала нашего обратного пути, посмотрела мне в глаза.

— Это Валя. Валентина Горкина, мы когда-то с ней вместе в детсад ходили, а потом в школу.

Я молча ждал продолжения. Настя прикрыла глаза, ещё раз вздохнула и указала рукой — идём. Мы двинулись дальше, палатку уже почти было видно, и очень повезло, что мы ставили флажки — без них тут и заблудиться недолго.