Хольмград'76. Шаг Третий. Ключи и калитки

— Болиды ТАК не летают, — покачал я головой, ткнув пальцев в сторону одной из световых "стрел" вдруг резко изменившей траекторию полёта. На миг замерев на месте, зеленоватая звёздочка полыхнула яркой вспышкой и, заложив пологую дугу, скрылась за горизонтом. — Всё страньше и страньше...

— Ты тоже читал этого островитянина? — удивилась моя подруга.

— А?

— Шарль Додсон, это цитата из его сказки "Алиса в Стране Чудес", — пояснила Света.

— А разве её не Кэррол написал? — почесал я затылок.

— А, это псевдоним! — отмахнулась девушка. — Он его взял, чтобы не испортить себе репутацию. Ну как же, знаменитый математик и философ, профессор и диакон Оксфордского университета пишет детские сказки... Невместно, видите ли, столь уважаемому лицу заниматься таким легкомысленным делом. Эти островитяне такие смешные! Порой даже не верится, что они один народ с материковыми французами. Те хоть и жадны порой до изумления, да и юмор у них бывает... туалетный, но, подобную ерунду ущемлением достоинства не посчитали бы, точно. Наоборот, в метрополии своих писателей любят и ценят. Будь то, созерцатели или беллетристы, сказочники или журналисты. А уж к какому сословию они принадлежат, дело десятое. Островитяне же... нет, ты представляешь, они серьёзной литературой считают побасенки, в которых местная знать описывает события и случаи из своей реальной жизни, подчас весьма неприглядные! И чем завуалированнее будет подана история, тем лучше. Ну бред же! А действительно талантливых писателей шельмуют... вот и пришлось Шарлю Додсону взять псевдоним. Говорят, по совету своего первого издателя, каледонца Эдмона Ятса.

— Ой-ёй... Светочка, солнышко! Слишком много информации... — я схватился за голову в деланном ужасе. Но, заметив взгляд подруги, улыбнулся. — И откуда ты о них столько знаешь-то, а?

— Интересно было, — пожала плечами девушка. — Мне мама в детстве читала сказки про Алису, потом я подросла, перечитывала их сама, пожелала найти другие произведения Додсона, да и о самом писателе хотелось узнать побольше. Вот, например, ты знаешь, что он даже к нам в Россию приезжал? И его здесь, между прочим, принимал митрополит Новгородский и всея Руси Филарет! Додсон даже дневники оставил под названием: "Дневник путешествия в Россию одна тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года"... Ну, они же ведут исчисление от Рождества Христова, потому и год такой... Самое забавное, что это вообще была единственная поездка Додсона за пределы родного острова. Больше он никогда никуда не ездил.

Я слушал Свету, прижимал её к себе и всё больше убеждался, что девчонка просто боится. Боится и заговаривает зубы, чтобы только не думать о происшедшем с нами казусе... А ведь так и до полноценной истерики недалеко. Я обнял её за плечи и бросил взгляд на двухвостого. Тот, оторвавшись от вылизывания опустевшей кастрюли, ещё четверть часа назад полной ухи, тихо муркнув, скользнул Свете на колени и умиротворяюще затарахтел. Пальчики девушки вцепились в его шерсть, а сама она уткнулась носиком мне в плечо и тихо-тихо заплакала.

— Ну-ну, солнце моё. Не переживай, прорвёмся, — не психолог я и... как нормальный мужик женских слёз попросту побаиваюсь. Но тут ведь и деваться некуда. Не сбежать же! — У нас есть связь с нашим миром и специалистами, занимающимися именно проблемой перемещения между мирами, имеется даже прибор для открытия порталов. Так что, выберемся, Светик. Обязательно выберемся.

Ну в самом деле, не объяснять же плачущей испуганной девушке, что Грац с его людьми искали решение совсем другой задачи, и если бы не интриги Остромирова, мы бы сюда и вовсе не попали. Ни к чему это. По крайней мере, сейчас.

— Я тебе верю... Ероша... а расскажи мне о своём мире, пожалуйста, — сквозь слёзы попросила Света. Ну, уже хорошо. На контакт идёт, в себе не закрывается, даже отвлечься пытается. Может, пронесёт?

— Мой мир... мой мир теперь тот же, что и твой, — тихо произнёс я. — А то место, где я родился... оно осталось в прошлом и я об этом совершенно не жалею. Но если ты хочешь, расскажу о нём. Начнём с отличий?

— Давай, — не пытаясь выбраться из моих объятий, Света завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Ну... пожалуй, начать нужно с того, что твой и мой бывший миры, когда-то были параллельными. Те же страны, те же исторические персонажи, те же процессы в обществе... Но, были и различия. Здесь не тот полководец выиграл битву, там подписали не тот документ. И эти различия нарастали. Но если бы дело было только в них, оно бы и ничего. При прочих равных, наши миры, наверное, так и оставались бы похожими друг на друга, как родные братья, но... было одно кардинальное различие, напрочь ломавшее это сходство. Видишь ли, в моём прошлом мире отсутствуют философия и естествознание. Точнее, под этими словами понимаются совершенно иные вещи. Философов того мира, например, здесь называют созерцателями. А под естествознанием понимают изучение природных процессов и явлений. И никакого ментального манипулирования, никаких конструктов, наговоров, проклятий и прочего сказочного волшебства. Нет их, поскольку человек в том мире не способен оказывать прямого воздействия на реальность одним лишь усилием воли.

Если и был более удачный способ прервать Светин слезоразлив, я такого придумать не смог бы. От моего заявления, девушка на миг замерла и, выпутавшись из объятий, внимательно всмотрелась в моё лицо, словно пытаясь найти в глазах намёк на шутку.

— Ты серьёзно? — утерев слёзы, невесть откуда выуженным платком, спросила она.

— Абсолютно, — кивнул я в ответ. — Ружане Немировне пришлось приложить немало усилий, чтобы разобраться в этой проблеме и снять блокировку с моего разума, которая, как оказалось, имеется практически у каждого жителя моего прошлого мира, с самого рождения.

— Блокировка... но это значит, что кто-то в том мире её тебе поставил, разве не так? — после недолгого размышления, произнесла Света.

— Совершенно необязательно, — отозвался я и, не желая светить некоторые особенности происхождения князя Старицкого, перевёл стрелки на всё тех же волхвов. — Бийские долго разбирались с этим казусом, и пришли к выводу, что блокировка имеет самопроизвольный характер. То есть, разум сам блокирует "сверхъестественные" способности, скорее всего, по той причине, что информационное поле того мира слишком агрессивно и может запросто свести с ума незащищённого от его влияния человека. Вот у тамошних обитателей и выработалась своеобразная защита, побочным эффектом от которой, стала практически полная блокировка информационной оболочки потенциальных ментальных операторов. Как результат, мир пошёл по совершенно иному пути развития.

— Как это? Даже у нас естествознанию и философии, как полноценным наукам, едва исполнилось полторы сотни лет, — нахмурилась Света. — За такой срок, вряд ли возможны серьёзные расхождения в развитии.

— Ошибаешься, милая, — вздохнул я. — Во-первых, сами ментальные манипуляции в виде наговоров и всяческих проклятий, существовали задолго до появления этих наук. Да и такие организации, как круг волхвов на Руси или магические ковены Европы оказывали своё влияние на развитие общества, когда о философах и естествознатцах ещё никто и слыхом не слыхивал. А кроме того, заметь, с развитием наук о ментальном оперировании наш мир ушёл от такой вещи, как использование исчерпаемых ресурсов. Мы перестали топить дома дровами и углём, зачем, если с этим, как и с освещением, кстати, справится обычный домашний накопитель, заряжаемый любым человеком одним прикосновением? В моём же прошлом мире, газ, уголь, нефть, делящиеся материалы и вещества пригодные для создания энергоёмких электрических батарей, вроде того же лития, до сих пор добываются в промышленных масштабах, потому как обеспечить вечно растущую потребность человечества в энергии, иными способами там невозможно. Нет там беслпатной ментальной энергии, понимаешь? И науки развиваются с соответствующим уклоном. Новые способы добычи энергии, методы её экономии... и оружие для защиты своих ресурсов, куда ж без него. Как результат, постоянные трения между государствами и вечно тлеющие конфликты, где "большие дяди" меряются размерами помощи воюющим сторонам. А то и собственных солдат на "обкатку" присылают. Монархий нет... почти нет. А те, что есть, на большую политику практически не влияют. Бал правит зелёная бумажка печатаемая сборищем банкиров, и обеспеченная лишь силой авианосных флотов принадлежащей им страны.

— Банкиры владеют целой страной? — удивилась Света.

— Не открыто, понятное дело, и не только банкиры. Оружейные корпорации, агрокорпорации... совладельцев порядочно. А вот печатный станок, штампующий доллары, принадлежит банкирам вполне официально, — я махнул рукой. — Форма правления у этой страны, де-юре, президентская республика с двухпалатным парламентом. Но реально, имеются лишь две партии, не отличающиеся друг от друга ничем, кроме внешних атрибутов, и существующие на деньги всё тех же "совладельцев". Кроме того, в США узаконена коррупция в виде так называемого "лобби", позволяющая безнаказанно покупать нужные законы и установления. Но всё это называется громким словом "демократия", которую они и продвигают по всему миру.

— Зачем? — не поняла моя подруга.

— Упрощение контроля над якобы независимыми государствами, размытие ответственности, отсутствие обязанностей исполнять любые договора, "подписанные прошлой администрацией". Удобная схема для выкачивания ресурсов. Ведь куда проще купить какого-нибудь "всенародно избранного президента" или "единогласно выдвинутого парламентом" премьер-министра, срок правления которых конечен и невелик, чем завоёвывать их страны. Расходы несопоставимы. Это если коротко и не вдаваться в подробности, — ответил я.

— А ты эти самые сэшэа не любишь, да, Ероша? — заметила девушка.

— Я и "демократию" их не люблю, — а что тут отрицать-то? В том виде, в котором эта самая "демократия" продвигается... да ну её куда подальше! — Это ж обман чистой воды. Ширмочка, которой прикрывают безнаказанный и безответственный грабёж всех и вся.

— А что другие страны? — поинтересовалась Света.

— Либо отбрыкиваются от США, получая в отместку ворох торговых ограничений, заметь, при декларируемом примате свободной торговли, либо становятся их сателлитами. Фактически, вассалами, в самом худшем понимании этого слова. Прикажет заморский дядька и местные, купленные на корню элитки закроют свои производства, оставив собственных граждан без работы. Прикажет, будут собирать деньги на финансирование военных операций этого самого заморского дядьки... изымая их, естественно, из карманов всё тех же граждан. В общем, "веселуха" та ещё.

— А Россия?

— А Россия пережила три революции, две мировые войны и развал страны. А когда вновь начала собираться в единое государство и посмела заявить о собственных национальных интересах, тут же вновь стала "самым страшным врагом всего цивилизованного мира".

— Но это значит... война? — нахмурилась девушка.

— Почти наверняка. А знаешь, что хуже всего? — вздохнул я. — Если Вторая мировая война унесла, по разным подсчётам, от пятидесяти до восьмидесяти миллионов жизней, то Третья станет последней. Воевать после неё будет некому, не на чем и незачем. Накопленного человечеством арсенала ультимативного оружия достаточно, чтобы уничтожить всё живое на планете... несколько раз.

— Ерофей... это страшно, — Света поёжилась.

— Ещё как. Особенно страшно профессиональным военным, понимающим, что такое "тотальное уничтожение", — согласно кивнул я в ответ. — Для учёных, это очередная "интересная физика". А политикам и стоящим за их спинами "совладельцам" не страшно. Первые живут по принципу "после нас хоть потоп", а вторые надеются на бункеры и мечтают об очистке планеты от лишнего населения.

— А обычные люди?

— А что они могут? — пожал я плечами. — Простых людей никто ни о чём и спрашивать не станет. До выборов так точно. Но до них же ещё дожить надо.

— Бр-р, — Света ссадила со своих коленей пригревшегося двухвостого и, поднявшись на ноги, тряхнула головой. — Мне твой мир не нравится.

— Его жителям, поверь, происходящее тоже не по нраву. По крайней мере, тем, кто умеет думать, — отозвался я и, глянув на изрядно притухший костёр, встал с хвойной подстилки вслед за подругой. — Ладно, пора спать. Завтра будет долгий день, и нам понадобится немало сил.

Ночь, проведённая нами в шалаше, "выращенном" мною из ближайшего кустарника по методу Остромирова, прошла без эксцессов. Света уснула, едва её голова коснулась моей, свернутой валиком куртки, послужившей девушке подушкой, а я ещё некоторое время ворочался в темноте, прогоняя не самые приятные мысли из головы. Короткая история, поведанная мною подруге, разбередила память, так что уснуть мне удалось лишь через добрых полчаса.

Утро в новом мире встретило нас лёгкой прохладой, языками тающего на ярком солнце тумана, выползшего было из ложа протекавшего рядом ручья, пением птиц и запахом разнотравья, доносящегося с опушки. Удивительно, но от вчерашней хандры, что моей, что Светиной, не осталось и следа. А уж когда отправленный в наш мир с записками для знакомых, котяра вернулся с пухлой стопкой исписанных листов, среди которых нашлись письма не только от княжьей четы и госпожи Багалей, но и целая рукопись от Граца, настроение и вовсе стало радужным. Правда... был один смущающий момент. В конце письма, Рогнеда Владимировна настоятельно просила "не гонять бедного котика туда-сюда, ежечасно" и предлагала ограничиться доставкой почты по вечерам. Учитывая, что первые письма мы отправили почти сутки назад, эти строки наводили на странные размышления...

Как бы то ни было, мы решили отложить эксперимент с новыми письмами до вечера, а день посвятить изучению окрестностей. Благо, заботиться о еде нам было не обязательно, поскольку из дома Старицких, двухвостый прибыл нагруженным целым рюкзаком с припасами, которых нам хватило бы на неделю. И ведь довольным явился, чуял, что среди собранных гостинцев найдётся что-то вкусное и для него самого. Собственно, не только княжья чета решила взять на себя роль снабженцев. Матушка Светланы прислала с двухвостым некоторое количество одежды для дочери, а Грац... ну это же Всеслав Мекленович! Мой научный руководитель не был бы собой, если бы не прислал добрый десяток миниатюрных измерительных инструментов, напичканный специальными программами чрезмерно навороченный зерком и целый ворох распоряжений и инструкций, объясняющих как всем этим добром пользоваться и какие данные необходимо ему передать. Энтузиаст, чтоб его! Исследователь миров... дистанционный, понимаешь.

А вот откладывать эту работу в долгий ящик, всё же не стоит. Грац — человек упёртый. Пока не получит затребованные сведения, не успокоится... да и нам оно на руку. Чем быстрее соберём первичную информацию, тем быстрее её обработают подчинённые Всеслава Мекленовича, и тем скорее, соответственно, будут завершены работы над прокладкой нового портала в этот мир.

Хорошо ещё, что ничего особо сложного в предоставленной Грацем технике, не было. Никаких сотен настроек, всё просто, кондово и... довольно удобно, как оказалось. И всё же, мы со Светой разделили обязанности. Я занимался замерами, а подруга внесением данных в программы зеркома. Но этим мы занялись после умывания и завтрака, в процессе обследования близлежащих территорий. И каково же было наше удивление, когда скакавший по частотам радиосканер, повешенный мною на шею, чтобы не мешался, вдруг, вместо неопределённого шипения и отзвуков бушующих где-то гроз, вдруг взорвался звуками... музыки. Слов в ней не было, но инструменты звучали вполне узнаваемые, хотя-а...