В то время как в немагическом мире остались жить простые люди и звери... ну и церковники... в так называемом Магическом Мире, состоящем из десятков анклавов разных размеров, кроме людей-волшебников обитают гоблины (коротышки с зеленоватой кожей, острыми зубами, хищным нравом), вейлы (женщины, способные превращаться в некое подобие птиц... как представители клана Инудзука меняют облик на близкий к собакам), оборотни (куда более близкий аналог собачников, но со своими нюансами), кентавры и многие другие. Перечислять же всех магических тварей вовсе бессмысленно, да и слабейшие из них успешно выживают даже среди немагических сородичей.
Сама магия тоже оказалась интересной энергией, обладателей которой в прежнем мире назвали бы кланом, владеющим улучшенным геномом: если чакра, состоящая из духовной и жизненной составляющих, в большинстве случаев позволяла опираться на собственный резерв, придавая ей форму и свойства собственными манипуляциями, то волшебство оказалось более сложным... и простым одновременно. Во-первых, пусть магию и вырабатывает тело магика (спинной и головной мозг — восемьдесят процентов, все остальные нервные волокна — двадцать процентов), но использовать её для чего-то сколь-нибудь масштабного и сложного трудно, да и болезненно, из-за чего почти все одарённые предпочитают какие-либо концентраторы, собирающие силу из окружающего пространства; во-вторых, магическое поле создаётся вообще всеми живыми существами, пусть из-за неправильного строения нервной ткани они и не способны её направлять, но вот вкладываемые в энергию мысли способны стать по-настоящему материальными... чем пользуются и церковники, и волшебники, заставляющие простаков верить в силу тех или иных символов, слов, действий. Благодаря второму свойству, даже слабые волшебники способны исполнять техники, на которые в иных обстоятельствах у них не хватило бы никаких собственных сил. Ну и в-третьих, чем сильнее одарённый сам по себе, тем выше вероятность получить желаемый эффект, если он очень сильно уверен в своём успехе.
...
Дверь карцера открылась и Грин-де-Вальд распахнул глаза, устремляя взор на появившихся на пороге мужчин. Один был высоким и зеленоглазым блондином, другой — кареглазым широкоплечим брюнетом с короткой бородой. Оба они носили длинные мундиры красного цвета, опускающиеся до середины бёдер, облегающие чёрные штаны и высокие кожаные сапоги, а артефактами были увешаны словно праздничные деревья (ёлки, если Данзо правильно понял).
— Проснулся, великий томный маг? — съязвил блондин, кривовато усмехнувшись, но тут же его улыбка переросла в оскал, а взгляд буквально заискрил молниями. — Ты хоть представляешь, недоумок, что было бы со всей академией, если бы директор не активировал защиту, а преподаватели не провели ритуал изгнания в тот же момент как услышали тревожный колокол?
"Не так уж они и спешили, раз уж предшественник умудрился продать душу, а Шинигами успел впихнуть в тело мою душу", — промелькнуло в голове Грин-де-Вальда, в то время как он склонил голову и прикрыл глаза, изображая глубочайшее раскаяние.
— Мне жаль... — начал говорить Геллерт, но был перебит.
— Дракону в задницу твои сожаления, недоумок, — зеленоглазый стражник сжал кулаки. — В этом году на первом курсе учится моя сестра. Благодари магловского бога за то, что она не пострадала, а то бы до суда ты не дожил.
— Тихо, Ганс, — ровным голосом осадил напарника второй гость. — Парень и без тебя всё понял. Да и суд начнётся уже через несколько минут... и если ты его хотя бы слабеньким проклятьем наградишь, то займёшь место на скамье обвиняемых.
— Знаю я... — с шипением выпустив воздух сквозь сжатые зубы, блондинистый страж взял себя в руки, после чего снова обратился к заключённому: — Вставай и иди за нами. Суд будет показательным и пройдёт в обеденном зале... в присутствии всех старших учеников, совета покровителей, ну и самых влиятельных родителей.
"Показательная порка? Решили устроить представление... Что же, я им подыграю", — думая так, шестнадцатилетний юноша (как же глупо он себя чувствовал из-за разницы в продолжительности года), поднялся с лежанки и, сунув ноги в неудобные туфли, вышел из карцера вслед за конвоирами...
(Конец воспоминания).
* * *
"Добротная крепость", — шагая в жутко неудобных туфлях по широкому коридору с высоким потолком, освещаемому вставленными в металлические кольца факелами, горящими бездымным магическим пламенем, Данзо-Геллерт скользил взглядом по серым каменным стенам, сложенным из массивных блоков.
Насколько новоявленный Грин-де-Вальд знал из памяти предшественника, упивавшегося получением любых знаний, до которых только дотягивались его руки, каждый булыжник являлся самостоятельным артефактом, которые объединялись в сложную систему цитадели. Чар, которые были вплетены в стены, полы и потолки в общий доступ не выставляли, но о том, что они из себя представляют на самом деле можно было судить по косвенным признакам...
— Не отвлекайся! — прикрикнул на арестанта один из стражников, относящихся к международной организации под названием "Аврорат" (теоретически, служащие данной структуры должны быть непредвзятыми служителями закона, подчиняющимися напрямую лишь Международной Конфедерации Магов, но на деле каждое из отделений кормилось с рук министерств, устанавливающих правила в отдельных странах). — Ты не на прогулке.
Ничего на это не ответив, не желая зря провоцировать блондина, и без того негативно к нему настроенного, Геллерт ускорил шаг. В конце концов голые стены изучить он мог и в другой раз, а в мрачных ответвлениях подземелья, находящихся справа и слева от основного коридора, вовсе не было ничего интересного.
Трое мужчин поднялись по широкой лестнице на первый этаж твердыни магов, где обстановка была не такой унылой: под потолком висели старинные медные люстры с всё теми же факелами, в нишах стен неподвижными статуями стояли големы в виде рыцарских доспехов, в большинстве мест каменную кладку прикрывали магические гобелены, рисунки на которых беззвучно двигались повторяя одни и те же действия. Сам воздух здесь дышал древностью и магией, и если бы Данзо не был старым циником, а являлся каким-нибудь впечатлительным гражданским или эмоциональным генином, то на него это подействовало бы куда сильнее.
Но вот они миновали несколько перекрёстков и лестниц, и вышли к широким двустворчатым дверям, которые могли бы служить воротами в небольшой крепостной стене. Там их ожидали ещё двое носителей красных мундиров, один из коих произнёс некую фразу в брошь, приколотую к воротнику слева от середины груди.
— Говори правду, только правду и ничего кроме правды: ложь, в твоей ситуации, сделает только хуже, — посоветовал темноволосый конвоир. — Так как ты — последний из рода, совет будет снисходителен.
— Лучше бы на тебе этот род и прервался, — процедил блондин. — Незачем идиотам оставлять потомство.
"Тут ты прав. Надеюсь, что твои дети унаследуют гены матери, а то с любовью их отца говорить не по делу их ждёт немало бед. Это ведь надо додуматься — оскорблять наследника пусть малочисленного, бедного, но благородного рода ещё до того, как ему вынесли приговор? А ведь если меня оправдают, то пользуясь воспоминаниями, перенесёнными в омут памяти, я смогу вызвать тебя на дуэль. Ну а так как несовершеннолетним со взрослыми драться нельзя, мне разрешат выбрать защитника... коим может стать любой наёмник", — разумеется, Геллерт не стал озвучивать свои мысли, как и не собирался привлекать к себе чрезмерное внимание различных влиятельных личностей, но вот обиженный ребёнок вполне мог бы "закусить удела".
Омут памяти был ещё одним удивительным изобретением волшебников этого мира, наряду с летающими мётлами. Если бы в прежней жизни у главы "Корня" была возможность извлекать информацию прямо из голов пленников, чтобы затем со всеми удобствами с ней ознакомиться, то Коноха стала бы недосягаемой величиной для всех других селений шиноби задолго до момента его гибели. Общедоступные устройства полёта, делающие волшебников крайне мобильными существами, вызвали бы зависть у любого командира оперативной группы, вынужденного прыгать по веткам деревьев будто белка.
Широкие двери дрогнули и стали медленно открываться, выпуская яркий свет из большого зала цитадели знаний. Тут же блондин подтолкнул заключённого в спину, заставив сделать неловкий шаг, чего так и не заметили ни двое стражей входа, ни его напарник.
В оглушительной тишине молодой человек направился по белому мраморному полу прямо к возвышению, где стояла трибуна судей, одетых в чёрные мантии с глубокими капюшонами, полностью скрывающими лица. Бесформенная ткань не позволяла понять, мужчины это или женщины, но как подозревал Геллерт, одним из троицы являлся директор данного учебного заведения.
Справа и слева от импровизированной дорожки стояли ряды жёстких деревянных скамей, на которых сидели мужчины в камзолах, фраках, мантиях, женщины в строгих платьях, ну и конечно же студенты пятого, шестого и седьмого курсов обучения. И если взрослые волшебники сохраняли на лицах невозмутимость, лишь изредка позволяя себе бросать осуждающие, снисходительные, ну или пренебрежительные взгляды, то ровесники осуждаемого вели себя более энергично...
"Молодые шакалята, готовые растерзать оступившегося лидера", — хмыкнул про себя Данзо, примерно уже представляющий себе, как морально накрутили подростков, чтобы те буквально пылали негодованием и даже не думали вступиться за бывшего друга.
— Геллерт Грин-де-Вальд, вы обвиняетесь в проведении ритуала по призыву демона в стенах учебного заведения, что грозило гибелью для семи курсов учеников из нескольких стран, — гулким рокотом прозвучал голос, источником коего мог являться любой из трёх судей. — Свидетели уже ознакомлены с доказательствами, предоставленными следствием. Вы признаёте свою вину?
— Нет, — высоко держа голову, ответил голубоглазый блондин, глядя на центральную из фигур.
Начавшийся было ропот был прерван ударом деревянного молотка по трибуне. После наступления тишины тот же неопределяемый голос объявил:
— Ввиду тяжести совершенного преступления, а также беспрецедентности нынешней ситуации, для скорейшего вынесения приговора... судом было решено применить к подсудимому сыворотку правды. Разрешение директора учебного заведения, являющегося временным опекуном Геллерта Грин-де-Вальда получено.
Новая волна ропота была заглушена ударами молотка по трибуне, после чего авроры, выполняя приказ судей, сперва завели руки светловолосого юноши за спину, затем запрокинули его голову, после чего при помощи пипетки накапали в горло зелье, заставив его проглотить. Тут же вокруг подсудимого возник прозрачный барьер, пропускающий звуки только изнутри, ну а стражи закона вынужденно вышли за его пределы.
— Первый вопрос, — объявил голос судьи. — Ваше имя — Геллерт Грин-де-Вальд?
— Да, — Данзо не видел причин сопротивляться желанию ответить, пусть благодаря ментальным техникам и чувствовал, что может как согласиться с этим утверждением, так и возразить на него.
"Хорошо, что они не решились использовать ментальную магию для допроса. Это было бы куда опаснее. Но работать с памятью несовершеннолетних волшебников запрещено, так как это может привести к ментальной травме, а в последствии и безумию", — бывший глава "Корня" был искренне благодарен предшественнику за то, что тот ознакомился с законами магического мира, пусть от страны к стране они несколько отличались.
— Вы проводили ритуал призыва демона в стенах этой школы? — вновь прозвучал вопрос судьи.
— Нет, — совершенно честно ответил Данзо (в конце концов демона он никогда не призывал, а тем более — в этом мире).
После этого короткого ответа в зале повисла тяжёлая тишина...
Комментарий к Пролог
Всем добра и здоровья.
========== Глава 1 ==========
— Как же так, Геллерт? — худощавый высокий черноволосый мужчина, лицо коего украшала короткая бородка, переходящая в бакенбарды, одетый в тёмно-красный военный мундир и накинутую на плечи мантию чёрного цвета, сидел в высоком кресле за тяжёлым дубовым столом и пристальным взглядом льдистых глаз изучал бывшего студента, расположившегося на стуле напротив. — Профессора так хвалили тебя за успехи на уроках... Тебя ожидало великое будущее!
На последних словах Директор эмоционально всплеснул руками, сверкнув золотыми перстнями-печатками, украшающими средние и безымянные пальцы (несомненно, это были артефакты, о предназначении лишь двух из которых Грин-де-Вальд знал достоверно). Свет, падающий из высоких и узких окон-бойниц, расположенных на равном расстоянии друг от друга в стенах круглого помещения, занимающего вершину одной из башен цитадели, выхватывал из полумрака книжные стеллажи, шкафы со стеклянными дверцами, где хранились различные артефакты и обычные безделушки. Деревянный пол был покрыт лаком, защищённым от царапин и грязи магией, на стене позади директора висело знамя академии, на краю столешницы в деревянном держателе находились шпага и кинжал.
— Суд признал меня невиновным и за ложные обвинения я хочу получить компенсацию, — держа голову высоко поднятой, изрёк голубоглазый блондин, успевший переодеться в тёмно-синий камзол. — Я хочу получить аттестат о завершении пяти курсов Дурмстранга.
— Геллерт, я могу дать тебе соответствующий документ, но если ты не сдашь экзамены, то в нём не будет указано оценок твоих знаний, — попытался объяснить подростку директор, старающийся выглядеть заботливым и суровым опекуном, при этом тщательно скрывая раздражение и подозрительность. — Для дальнейшего обучения у мастеров...
— Директор, — перебил собеседника Данзо, столь же искренне скрывающий свои истинные эмоции за маской оскорблённого достоинства. — Вам ли не знать, что даже будучи оправданным, я уже лишён возможности продолжить обучение? В том числе и вашими усилиями обо мне разлетелась информация как о неблагонадёжном волшебнике. На большей части территории Европы вряд ли найдётся мастер, готовый за "спасибо" рискнуть связаться со мной.
Грин-де-Вальд, несомненно, сильно сгущал краски, так как о случившемся в стенах учебного заведения скандале забудут не позднее чем через год, а спустя пять лет, что для волшебников не такой и большой срок, пылью покроются даже подозрения в том, что некий Геллерт занимался демонологией. Тем более, что на соответствующий вопрос, находясь под воздействием сыворотки правды, он ответил категоричное "Нет".
— Хорошо, — не стал дальше разыгрывать спектакль директор, после чего достал из стола свиток, на котором быстро что-то написал при помощи пера, скользнувшего в руку из чернильницы в виде маленькой наковальни, после чего одним из перстней на правой руке оставил магический оттиск. — Я не знаю, как ты обманул суд, но будь уверен в том, что за тобой продолжат следить и за пределами академии. Передашь этот приказ моему заместителю и можешь выселяться из общежития: палочку тебе вернули, комнату распечатали, все бумаги пришлют совой в течение семи дней. С этого момента я более не являюсь твоим опекуном, так что ты несёшь полную ответственность за свои поступки.
