Попаданец в Скайрим

— Пробито легкое, — сказал Дорн, после осмотра, — увидимся в Совнгарде, друг.

Слом умер от потери крови еще до прихода Ульфрика с остальными Братьями Бури, а ведь мог бы и выжить. Братья Бури раздобыли где-то не только оружие, но и целебные зелья.

Расспросив нас с Дорном, о том, как погиб Слом ярл коротко помолился Талосу и дал мне маленький пузырек с целебным зельем.

— Выпейте по одному глотку, нужно экономить зелья, — ответил он на мой вопросительный взгляд.

Сделав глоток и передав пузырек Дорну, я спросил у Ульфрика:

— Может, обработаем раны?

— Ты что никогда не пил целебные зелья? — вместо ответа переспросил ярл.

— Нет, как-то не приходилось раньше, — не вдаваясь в подробности, ответил я.

Он хоть и удивился, но пояснил:

— Раны нужно обрабатывать после боя, когда есть возможность полежать пару часов и не двигаться, иначе мышцы не правильно срастутся. Можно, конечно, потом сходить к целителю и тот магией все поправит, вот только дорого это. На те же деньги можно купить полный комплект стальных доспехов и меч в придачу, — пояснил он.

Эффект от применения зелья не заставил себя ждать. Теплая волна прошлась по телу, прогоняя усталость, но при этом захотелось есть. Логично, зелье, скорее всего, усиливает регенерацию, на что нужна энергия — еда. Рана на бедре хоть и перестала кровоточить, но не зарубцевалась, пришлось перевязать куском какой-то грязной тряпки, да и болела по-прежнему. Выходит зелья не панацея, нужно быть осторожней. Плохо, конечно, что не нашлось никакой чистой ткани, не хотелось бы умереть от заражения крови или какой-нибудь инфекции, но чем богаты, тому и рады.

Ульфрик обошел всех раненных и дал целебного зелья, бережет своих людей. Тем временем ко мне подошел Ралоф и протянул меч со словами:

— Вижу, что ты не воин, но подземелья под Хелгеном большие, легионеры нам еще повстречаются.

— Спасибо, пригодится, — поблагодарил я.

Меч мне действительно пригодится, не дело ходить с голыми руками. Пока есть несколько свободных минут, нужно обыскать писца, солдаты всегда носят деньги с собой. Кошель нашелся, а заглянув внутрь, я заметил монеты из золота, серебра и меди. Потом нужно будет их пересчитать и разобраться в денежной системе, в игре были только золотые монеты, а сейчас я заткнул кошель за пояс и присел у стены передохнуть.

— Мой ярл, решетка в подземелье заперта, нужно выламывать, — расслышал я голос одного из воинов.

В комнате было три выхода: через первый мы вошли, второй вел вглубь крепости, третий — вниз, в подземелья и был перекрыт стальной решеткой. Ульфрик велел самому крупному, под два метра ростом, норду выбить замок молотом из паза, но тот не успел. Из второго прохода послышался шум. Подъемный механизм, которым он был перекрыт, опустился и оттуда выбежал десяток легионеров в колонне по двое во главе с той редгардкой, что приговорила меня к казни. Моя месть свершится раньше, чем я думал.

— Редгардка моя! — крикнул я остальным.

— Фус! Ро! Да! — Крик Ульфрика опрокинул передних двух воинов и офицершу на позади стоящих.

— Смерть имперцам! — возглас Дорна.

— Смерть мятежникам! — ответный крик одного из легионеров.

Первым погиб легионер справа, кто-то попал ножом в горло. Ралоф, ударом булавы по шлему, убил левого, а я в прыжке ударил офицершу в грудь коленями, тем самым повалив ее на пол. Свою ошибку я понял уже в прыжке. Офицерские доспехи ведь из железа или стали, я в металлах не очень разбираюсь, и колени я отбил, что впрочем, не помешало мне вынуть из ножен на поясе редгардки кинжал и им же ее и прирезать. Мимо меня, вперед по коридору, пробежали воины Ульфрика, еще восемь легионеров ждало своей очереди отправиться к богам.

Бой длился секунд десять от силы. Новых ранений с нашей стороны не получил никто, один я отбил колени. Своим Криком ярл дезориентировал легионеров, они, конечно, пытались защищаться, но в бою этого мало, чтобы выжить. Вообще не понятно на что они рассчитывали, нападая на нас то, что Ульфрик владеет Голосом известно всем, а голос та же магия, как я понял по игре, хоть и есть отличия.

После схватки, я заметил за собой легкую тошноту. Запахи крови и содержимого желудков легионеров приятными назвать трудно. Слишком много крови, гораздо больше, чем я видел за всю свою жизнь на Земле, но не время об этом думать.

Подобрав трофеи, в основном оружие и украшения да кошели, доспехи сняли только с офицерши, ярл велел спускаться вниз, в подземелье, благо у редгардки на поясе нашлась связка ключей. Трофеи делили просто — кто убил, тот и забирает. Мне, соответственно, отошел, меч, щит, кинжал, и кошель. От доспехов я отказался, не унесу, а в кошеле обнаружил десяток золотых монет и немного серебра с медью. Старый меч отдал Ралофу, он был выкован из железа, а у имперки — из стали, он светлее, и легче и прочнее. Ну и пояс себе взял, на него повесил оружие и мешочек с деньгами. Щит взял в левую руку, правую оставил свободной для меча. Все, я воин, правда, без доспехов.

Первой комнатой в подземелье оказалась столовая. Глупость, но это так. Камин, стол на десять человек и множество припасов однозначно указывали на это. Два легионера закидывали в мешки все ценное, что попадалось на глаза. Ярл и тот двухметровый воин атаковали их без разговоров.

— Все ценное собираем в темпе и, если кто заметит зелье, восстанавливающие магию, бегом ко мне, — отдал приказ Ульфрик Буревестник.

Заметив, что доспехи сняли только с офицера, я спросил у Дорна:

— Почему доспехи с рядовых воинов не снимаем?

— А на кой они? Никто из Братьев Бури доспехи легиона на себя не оденет, да и не продашь их, разве что легионерам, — ответил он со злорадной усмешкой, — а офицерские пойдут кузнецам, на переплавку.

Логично, как я сам не догадался. Сколько же еще расхождений с игрой я встречу, там без разницы было кому и что продавать.

— Ясно, а зелье ярлу для чего? Он вроде не маг, — задал я еще один вопрос Дорну.

— А силу для Криков, откуда ему брать? — пожал плечами воин.

Опять логично, в игре энергия на Крики не требовалась, а объяснения, почему так я не нашел.

Нагруженные провиантом и вином, которого нашлось на удивление много, мы спустились глубже в подземелье. Когда впереди идущий вошел в помещение, оказавшееся пыточной, его в грудь ударила молния. Бедняга умер, но и мастер пыток не прожил долго. Метательный топорик, брошенный одним из воинов, убил мага мгновенно. Двое легионеров находившиеся в помещении решили сдаться, но Ульфрик пленных не брал. Может потому, что погиб один из его воинов?

На пыточном столе лежало тело мертвого мага. Беднягу пытали, похоже, молнией. Нет, возможно, чем-то другим, я в магии пока не разбираюсь. Если получится поступить в Коллегию, смогу сказать точнее. Сейчас же, судя по отсутствию ожогов от огня или кислоты, а также ран на теле, все указывает на молнию. А на то, что маг умер от пыток, однозначно указывает амбре кала и мочи от тела.

Его мантия обнаружилась на складе конфискованных вещей среди прочих трофеев. Оружие и доспехи поделили между собой воины. Вещи мага, к которым присоединились две книги, достались мне. Первая называлась 'Учебник для освоения базового заклинания школы Разрушение: Искры'. Ниже названия был изображен символ школы Разрушение — пылающий огненный шар. Вторая книга отказалась журналом начинающего некроманта, теперь ясно, что маг делал в пыточной. Журнал полетел в огонь, ковыряться в чужих потрохах я не собираюсь.

— Ты маг? — сурово спросил меня ярл.

— Нет, но собираюсь поступить в коллегию, — поспешно ответил я.

В игре Ульфрик магов не любил, не прихлопнул бы меня сейчас, но пронесло. Как он уживается со своим придворным магом для меня загадка.

Пройдя по коридору мимо пустующих камер, мы вышли большую природную пещеру с высоким потолком, пол и стены которой были выложены вручную. Тут мы обнаружили дюжину дезертиров. Почему дезертиров? Так каждый из них тащил по мешку за спиной.

Этот бой выдался тяжелым. Из-за риска обвалить потолок, Ульфрик не кричал, а четверо из легионеров оказались лучниками. Двое воинов с нашей стороны погибло от стрел, даже не добежав до противников, еще четверо погибло от других ранений, один потерял руку. Нам повезло. На нашей стороне было на пять воинов больше.

После боя настроения не было ни у кого. Я получил две новые раны: в правое плечо и правый же бок, хорошо, что додумался щит прихватить, иначе так легко бы не отделался. Ульфрик потерял шестерых воинов, Братья Бури товарищей. Даже новые трофеи никого не порадовали, имущества прибавилось, а людей убавилось. От чего мне так гадко на душе?

Наскоро обработав раны, и попрощавшись с погибшими, мы продолжили путь. Противников, кроме одного медведя, нам больше не встретилось. Пауков, как было в игре, я не нашел. Это ведь тайный ход из крепости. Имперцы, наверняка, проверяют его, как минимум раз в месяц. Никто бы не дал паукам устраивать тут логово, а медведь мог и недавно пещеру найти.

В итоге, проплутав еще с полчаса, мы вышли на свежий воздух.

От яркого света заслезились глаза, а от чистейшего воздуха Скайрима закружилась голова. Горы, всюду снег, красота!

— Свобода! — одновременный выкрик двоих воинов, поднял всем настроение.

Я же на радостные выкрики Братьев Бури никак не отреагировал. Я устал, голоден, у меня три раны, которые требуют скорого лечения, а еще я жутко хочу спать.

Ярл нам несколько минут на переодевание. После нескольких стычек с легионерами у всех появились раны и, соответственно, дыры в одежде, а в Скайриме холодно. Запасная одежда нашлась у всех, кроме меня. Мой просчет, но сегодня мне простительно, главное в будущем таких ошибок не допустить. Так, что закутавшись в мантию мага, я был готов выдвигаться. Не прошло и минуты, как я надел мантию, а уже почувствовал, что согреваюсь. Тут одно из двух: или лихорадка, или мантия зачарованная.

— Ралоф, я слышал, что маги Скайрима зачаровывают свои мантии на согревание. Это правда? — отвлек я отдыхающего воина, видать уже успел переодеться. Пока я возился с застежками на мании, не смотрел по сторонам.

— Ну да, они ведь мех и кожу не носят, а в тканевые вещи не особо спасают от морозов Скайрима. Тебе повезло с трофеем. Твою мантию зачаровывали в Коллегии, значит работа на совесть, — ответил он.

Ну, главное, что не лихорадка, мне сейчас не до ценности трофеев.

Через минуту Ульфрик, заметив, что все готовы к походу, приказал двигаться в сторону Ривервуда. Там живет сестра Ралофа с мужем и сыном. Дом у них большой, на денек примут наш отряд, хоть и придется потесниться. Со слов Ралофа идти нам до заката минимум. Сейчас же, судя по звезде, полдень. Значит, идти нам от семи до девяти часов. На мой вопрос, выдержим ли мы путь, раны-то есть у всех, ответил мне ярл:

— Выдержим, только будем пить по глотку целебного зелья раз в пару часов.

В общем, шагали мы отсюда и до заката. Устали все, даже тот двухметровый гигант Стен, которому все нипочем, к концу пути приосанился. В пути, хоть и не особо поболтаешь, я познакомился со всем отрядом. Теперь каждого знаю по имени и кто, откуда родом. Здоровяк Стен, к примеру, родом из маленькой деревушки под названием Анга. Хоть деревушка и маленькая, но гордая. Она является самой крупной лесопилкой холда Виндхельм. Так, перебрасываясь редкими фразами, мы и дошли до Ривервуда.

Гердур, сестра Ралофа, в ночлеге и отдыхе нам не отказала. Обнявшись с братом и пригласив всех в дом, она поставила воду на огонь, после чего в две пары рук вместе с мужем обработала наши раны. Убедившись, что больше никто в ее помощи не нуждается, нордка накрыла на стол. Стоило всем насытиться, как мальчишка, племянник Ралофа, пожелал узнать, в какой битве его дядя получил очередные ранения. Рассказ о сегодняшних событиях в Хелгене хозяева слушали, раскрыв рты. Легенды, то, во что почти никто и не верит в наше время, выходит вовсе и не легенды. Они еще сидели некоторое время за столом, а я, поблагодарив хозяев за и кров и пищу, улегся спать. Сегодня был долгий день. В доме на ночь все не поместились. Четверым пришлось ночевать в хлеву, но никто не жаловался после сытного ужина и бутыли вина. Самые тяжелораненые остались спасть в доме, хоть и на полу, зато в тепле. Ярлу даже кровать Фроднара, сына Гердур, уступили. Уважают.

Разбудил меня шум. Гердур разливала по мискам ароматно пахнущий суп. От звуков смачно чавкающих нордов мой рот заполнился слюной, а в животе заревел дракон. Воины беззлобно рассмеялись. Женщина сказала мне идти умываться на речку и уже сидящим за столом:

— Ну, чего ржете, остолопы. Бедняга после излечения трех есть хочет так, что суп вместе с миской и ложной съест и не заметит.

Уже по пути на улицу, я заметил лукавую улыбку на лице Гердур, а Дорн таким серьезным голосом говорит:

— Ты это, Редан, ты по пути на речку осторожнее там.

— Что-то случилось? — встревожился я.

— Случилось, — отвечает, — деревья случились.

— Деревья? А с ними, что не так?— видать еще не проснулся, не могу понять, что от меня хотят.

— Ты их того, не объедай с них кору. Зайцам оставь, они тоже есть хотят.

Остальным понадобилось меньше секунды, и дружный взрыв хохота заполнил дом. Ну что тут скажешь, Дорн не хороший человек. Не хорошее это дело насмехаться над голодными бретонцами, тем более спросонья. С другой стороны, вчерашний день мы пережили чудом. Смех хорошая разрядка после такого стресса, так что пусть смеются. И мне, и им это только на пользу.

Умывшись ледяной водой, я почувствовал, что проснулся. В отражении воды я увидел молодого черноволосого голубоглазого мужчину — себя. Волосы немного длиннее, чем я привык, но лицо точно мое. Вроде и рост, метр восемьдесят, и вес, семьдесят пять кило, мои. Значит, попал я в своем теле, а не заменил кого-либо и шизофрения мне не грозит.

После быстрого осмотра, убедился, что раны зажили. Остались только тонкие полосы шрамов. Хорошая штука зелья. Нужно будет освоить парочку простейших рецептов, постоянно корпеть в лаборатории я не намерен, но зелья регенерации и восполнения манны пригодятся всегда.

Готовит Гердур великолепно. Вчера я этого как-то не заметил, но сегодня оценил. Умял и суп, и жаркое, на десерт орехи в меду и рулет с ягодами, два кубка меда и понял, что сыт.

— Не помню уже, когда ел что-то настолько вкусное в последний раз. Спасибо тебе, хозяюшка, — выразил я свою благодарность хозяйке дома и стола.

— Ты это, не разливайся тут соловьем. Дорн, верно, сказал, тебе выложи на стол коры, ты и за нее благодарить будешь, — с улыбкой ответила нордка.

— Не, кору я еще не пробовал, — под усмешки остальных, ответил я.

Когда все насытились, Ход, муж Гердур, предложил нам задержаться на денек в деревушке.

— Отдохнете, медку попьете, — сказал он.

— И вправду, вечером баньку растопим, попаритесь, — продолжила нордка мысль мужа.

— Мой ярл, баня у нас хороша, жаром аж до нутра проберет, — с надеждой сказал Ралоф.

Воины воодушевились, Ульфрику ничего не оставалось кроме как сказать: