Но получалось наоборот. На него невольно обращали внимание, когда он заскакивал к владельцу магазина с каким-нибудь поручением Лори или просто шёл по улице. Люди удивлялись его привычкам бродить по окраинам и брошенным зданиям. Каждое движение, каждое слово выдавало в нём чужака, и он должен был уйти. Это было ясно всем.
Кроме него самого.
Рейт вошёл в забегаловку. Я опять подменял Лори, до вечера было ещё далеко, народу собралось немного.
Мне следовало насторожиться.
Рейт уселся на стул у стойки.
— Пива.
Ладно, мне его вежливость по большому барабану. Тем более что он, кажется, уже поддал где-то до этого.
— Пожалуйста, — я постарался изобразить убийственную вежливость. И встретился с ним взглядами.
А потом Рейт вытащил руку из-за борта потёртого пиджака. В ней была неопознанная склянка с прозрачной жидкостью. И её содержимое он выплеснул мне в лицо.
— Закрой глаза!
Не знаю, что спасло меня в большей степени: собственная реакция или его дрожащие руки. Хотя слепое везение тоже не стоит сбрасывать со счетов.
Примерно половина содержимого склянки пролилась на стойку, остальное выплеснулось мне на куртку.
И всё это под нестерпимый, переходящий в визг крик:
— Закрой глаза!
Стойка дымилась. Моя куртка тоже.
Движение, которым парень увернулся от летящей в лицо кислоты, было почти звериным. Движением того, кто привык к разного рода потасовкам. Таких навыков не приобретёшь, если всегда находился в ладах с законом, это уж точно. Кто знает, кем он был до того, как пришёл в Эйслет, и от кого, возможно, здесь прячется?
К исходу второго месяца я понял, что переоценил своё терпение. Косые взгляды становились всё нестерпимее. Всё сложнее было сдерживаться и игнорировать хамство некоторых посетителей.
Рейт после того случая извинился перед Лори. Как я понял — за изгаженную кислотой стойку. И даже вроде как сколько-то заплатил за ущерб, чтоб не доводить дело до суда. Единственный в городе полицейский выписал ему штраф за нарушение общественного порядка. И отпустил. А что с него взять — псих же!
Рейт продолжал заходить в подвальчик выпить пива. Видя меня за стойкой, демонстративно отходил в сторону и ждал, пока подойдёт Лори, заказывая выпивку только у него.
Проблема была даже не в этом, а в том, что в игру вступило вечное "а может".
"А может, зря Лори приблудного на работу взял?"
"А может, и впрямь Рейт чего в его глазах увидел? Нет дыма без огня".
На всякий случай я попросил Лори выдать мне вперёд те деньги, которые я успел заработать. Если придётся быстро валить, останусь хоть с чем-то.
И как в воду глядел.
Как-то после рабочего дня, когда я нёс пустые коробки к мусорке, ко мне подошла та четвёрка со станции.
— Уходи отсюда, парень.
И вот тут я не выдержал. Выискались, понимаешь ли, борцы за нравственность и общественное спокойствие.
— С чего бы вдруг?
Лидер пожал широкими плечами.
— Люди волнуются. И мой отец считает, что тебе лучше уйти.
— Кто это — твой отец?
— Глава города.
О, вот даже как. Я-то думал, передо мной уличная шпана, а оказалось — сын первого лица. Ал, если ничего не путаю. Пару раз его имя мелькало в разговорах, всегда с оттенком восторга: вот какого сына мужик воспитал, и спортивного, и умного, и ответственного, есть кому место передать.
Иногда мне кажется, что в таких городках не заметили конец эпохи феодализма.
— Я не нарушаю закон. — Ага, не считая некоторых проблем с продлением документов. — Или это автономная территория, и здесь другие правила, о которых я не знаю? Нет? Тогда, думаю, разговор окончен.
Я развернулся и пошёл обратно. Может, не стоило быть таким жёстким, но нервы уже были на пределе.
Словно поняв, что его разгадали, приезжий стал вести себя агрессивнее. Стал несдержан на язык, больше не пытался изображать законопослушного гражданина. Всем окончательно стало ясно, что добровольно он город не покинет.
В тот вечер меня понесло погулять. Когда целый день вынужден пялиться на чужие лица и слушать неинтересные тебе разговоры, волей-неволей захочешь куда-нибудь свалить. А тут ещё Лори по каким-то семейным причинам решил закрыться пораньше... Короче, удача в тот день решила сыграть на моей стороне, и я отправился бродить. Там, кстати, есть классный заброшенный завод. Странноватое увлечение — рассматривать развалины, да? Это, видимо, из детства, из моего родного города. Там хватало нежилых домов и нефункционирующих агрегатов. Не знаю, почему меня это привлекает. Наверное, потому, что совсем недавно в таких местах ещё кипела жизнь. Не полулегендарная, как на археологическом раскопе, а такая как наша. Люди смотрели телевизор, работали, отмечали праздники, воспитывали детей. А потом исчезли. Может, это попытка представить, каким был бы мир без нас?
Завод, кстати, отнюдь не лежал в развалинах. Производство просто бросили, а не вывезли в другое место. Ржавели станки в пустых гулких цехах, натекали лужи дождевой воды под пробоинами в крыше. Пара табличек по-прежнему уведомляла, что посторонним вход запрещён. Бетонная площадка, на которую, видимо, подъезжали грузовики с сырьём или, наоборот, за готовой продукцией, зарастала упрямой травой. Интересно, кстати, что тут производили? По станкам не понять, я не спец. Спросить, что ли. Кстати, сколько я про такие вот заброшенные объекты слышал страшилок в придорожных барах — не счесть. И мёртвые рабочие там по ночам впахивают, и неопознанные твари кого ни попадя жрут, и маньяки девушек на части режут. Ну, это не считая легенд про призрачные машины, в которые лучше не садиться — увезут прямиком на тот свет, про сбитых детей, преследующих своих убийц, про несуществующий поворот с основной трассы и прочие дорожные прелести. В каждом баре найдётся рассказчик, который если не "сам видел", то точно слышал от того, кому "можно верить". Верил ли я? А демоны его знают. Слушать любил, чего уж там. Хотя... была на моей памяти одна выработанная шахта, которая оч-чень мне не понравилась.
В ближайшем к забору цеху местные подростки, кажется, устроили распивочную. Бутылки, надписи на стенах. А дальше то ли заходить не рисковали — вдруг что обвалится — то ли у них тоже свои байки травят. Хотя у Лори, например, ни разу не слышал ничего подобного. В общем, увлекло меня это дело, и о времени я вспомнил только когда уже явственно стемнело. Вышел из цеха, с сожалением посмотрел на намертво запечатанные заводские гаражи и двинул обратно. Перспектива сломать в темноте ногу на какой-нибудь полуразвалившейся лестнице не грела совершенно. Очень надеюсь, что Лори мне не станет скипидарить мозги за отлучку. Я выбрался с территории завода через пролом в бетонном заборе. Кажется, будет дождь.
...Плюньте с чистой совестью в лицо тому, кто считает, будто перед тем, как начать уличную драку, следует произносить долгие монологи с наездами и претензиями. То есть это, конечно, бывает, но только в том случае, когда жертву хотят раздавить морально. Если необходимо нанести максимальный физический ущерб за минимальное время, никто не утруждает себя пояснениями вроде "зачем" и "за что".
Он бросился на меня из какой-то щели между домами. Первый удар в лицо я бездарно прохлопал. Отлетел к стене. Силой моего противника боги не обидели, так что на земле я оказался довольно быстро. Он подскочил, надеясь закрепить успех. Конечно, запинать лежачего — святое дело. Я поймал его за ногу, дёрнул. Мы покатились по земле.
Момент, когда появился нож, я пропустил.
Просто ситуация сразу переросла из уличной драки в борьбу за жизнь. Лезвие плясало перед глазами. Я не помню, в какой момент тёплая рукоять перешла в мою ладонь. А вот какой податливой бывает человеческая плоть под напором железа, запомнил очень хорошо.
Навалившееся на меня тяжёлое тело обмякло. Я спихнул его и поднялся с асфальта. Моросил дождь, ветер бросал пригоршни капель в лицо. Неожиданно зажёгся, мигнув, одинокий фонарь. В его свете я смог разглядеть нападавшего. Голубые остановившиеся глаза, каштановые волосы, знакомая куртка. Ал. Этого следовало ожидать.
У моих ног лежал труп с ножом в животе. Крови на руках, вопреки ожиданиям, не было.
Только грязь.
Я прекрасно понимал, что без документов и денег далеко не уйду при всём желании. Значит, надо было вернуться к Лори и забрать рюкзак. Вот только как? Обычно, если хозяин уже закрывал дверь бара, я просто звонил в квартиру. Мне открывали, я никогда не задерживался настолько, чтобы приходилось будить кого-то. Но сейчас этого лучше не делать.
Побродил вокруг дома и обнаружил ведущее в полуподвал окошко. Надеюсь, мне удастся провернуть один старый фокус. Я нашёл в кармане подобранный на заводе кусок тонкой проволоки. Согнул конец в петлю и просунул в щель между створками окна. Повезло, что у хозяйственного Лори не дошли руки до ремонта подсобок. Иначе фиг бы у меня что-то получилось. Так, где там у нас шпингалет... Внезапно в окне квартиры надо мной вспыхнул свет. Я рефлекторно вжался в стену, но жёлтый прямоугольник, лежащий на земле, не перечеркнула человеческая тень. Просто кому-то надоело сидеть в темноте. Ага, есть! Я подцепил шпингалет и потянул его вверх. Толкнул раму и с грехом пополам протиснулся внутрь. Окошко оказалось кухонным, дальше — дело техники. Найти свою каморку и рюкзак в ней можно, не включая света. Вот и пригодилась параноидальная привычка никогда не распаковывать вещи.
Выбравшись, до угла дома я шёл по стеночке, а там сорвался с места и побежал. Только мокрые ветви по лицу хлестнули.
Ночная дорога приняла меня, как принимала всегда. Я знал, что к рассвету уже буду далеко. А там поймаю попутку. Ала... Его тело не найдут до утра. Жителям Эйслета ничего не осталось от меня. Кроме короткого имени и моего преступления.
И никто никогда не узнает, как я стоял на тёмной улице с окровавленным ножом в руке. Не знаю, зачем я забрал его с собой. Хотел запомнить? Впрочем, об этом тоже никто не узнает.
Кроме меня.
Словно в ответ тёмное небо обрушилось проливным дождём.
Семь лет спустя. Седьмой год Ржавчины.
Ночь, в которой стали тенью города...
Джем
Рин.
— Зачистка проведена успешно. — Дэй стоит перед полковничьим столом, отчитываясь на правах старшего нашей двойки. — Территория вполне пригодна для заселения и восстановления производства. На первых порах я бы предложил усилить патрули, пока народ не обживётся.
Нет, всё-таки докладывать так, как велит устав, он никогда не научится. Да и выправка у него явно не та. Не то чтобы кто-то требовал, просто я не раз замечала, как наши офицеры иногда переглядываются с удручённым видом. Нелегко им к такому привыкнуть. И на что хочешь спорю, Дэй тоже замечает. Но останавливаться явно не собирается. Полковник — полуседой человек с почти квадратными плечами — задумчиво кивает.
— Надо отметить на карте районы, где необходимо восстановление городских коммуникаций. Отдохнете — займетесь.
— Да, конечно.
И опять — безупречно вежливо и точно, но совершенно не так, как следует отвечать в армии. Впрочем, мы и не в армии. Да, на Базе заправляют всем военные — без их опыта у нас никогда бы не получилось удержать от развала остатки страны, но назвать её военной организацией было бы перебором. Просто люди, которые в самом начале череды катастроф решили делать что-то не только для себя, но и для других.
— Можете идти.
Мы выходим за дверь, спускаемся вниз и с облегчением плюхаемся на ступени крыльца. Интересно, чего больше хочется — в душ или спать? Впрочем, если остаются силы расставлять приоритеты, значит, не настолько вымотались. Значит, в душ.
— Рин, здорово! — слышу я голос Стэна, но его тяжёлая загорелая рука хлопает по плечу не меня, а Дэя. — Ох, прости. Со спины я вас всегда путаю.
Это дежурная шутка. Длинноволосый парень и раньше выглядел с точки зрения большинства странновато, что уж говорить теперь. А причёски у нас действительно одинаковые. Косы.
— Да ради всего святого, путай на здоровье, — ухмыляется Дэй. — Я просто буду знать, когда меня вдруг обнимут сзади, что это попытка пристать к моей девушке. И приму меры.
Смеёмся. Даже удивительно, как был нам нужен этот смех после трёх дней нервного напряжения и сна в обнимку с оружием.
— Ну как, удачно сходили? Чистый район?
— Чистый, — отзываюсь я. — Посёлок городского типа, если по старым картам смотреть. И даже почти целый. И ничего странного.
— Духи перекрёстков, — восхищённо произносит Стэн, — а ведь лет пять назад мы все здесь ютились, помнишь? А теперь и город восстановили, и электростанцию у реки, и рабочий посёлок.
Надо будет у Стэна спросить как-нибудь, что за духи такие. В нашей мифологии их нет, точно помню.
— Вы, кстати, домой собираетесь? Тут как раз машина в город идёт.
Блаженная сонливость тут же слетает с нас.
— И молчит!
Дэй сидит на кровати и расчёсывает влажные после душа волосы. Я не выдерживаю.
— Тебе помочь?
Он поднимает на меня взгляд. Сейчас, когда тугая коса расплетена, а камуфляж сменился джинсами и футболкой — потёртыми, выцветшими — ещё сильнее заметна инакость.
Золотисто-карие глаза миндалевидного разреза на слишком правильном и тонком лице. Смуглая кожа. Слишком плавные движения, гибкое, но отнюдь не хрупкое тело. Слишком... Этого не спрятать в толпе, не обезличить формой. Я хорошо это знаю. У меня такие же глаза.
— Ну помоги.
Дэй садится на пол у моих ног, позволяя возиться с умопомрачительной гривой цвета воронова крыла.
— О, уже до пояса отросли, — комментирую я. Расчёска легко скользит по тяжёлым прямым прядям. Медитативное занятие.
— А я говорил, что тебя догоню. Тем более что мне нравится.
Только я знаю, как хрупка может быть эта красота. Как грубеют руки от прикосновений к оружию, как чётко ложатся шрамы на кожу.
Я собираю его волосы в сложный узел и закалываю своими шпильками. Получается интересно.
— Эй, что ты там делаешь? — Он резко оборачивается, и созданная с таким трудом причёска разваливается. Я даже не пытаюсь сдержать улыбку — всё равно не получится.
— Ах так, — дурашливое выражение лица Дэй безуспешно пытается превратить в строгое, — ну держись.
После короткой борьбы на полу оказываемся уже мы оба. Я откидываюсь на спину с чувством выполненного долга. Сражалась до последнего. Дэй склоняется надо мной, чёрный водопад волос закрывает полмира. Я позволяю себе насладиться этим зрелищем. Словно отражение неожиданно обрело мужские черты. Нелепая шутка природы, создавшей двух идеально похожих существ. Иногда мне в голову приходит страшная мысль: сколько в этом самолюбования, а сколько истинных чувств?
Живут, правда, такие мысли недолго. До подставленного в бою плеча, до такого вот взгляда, до переплетённых пальцев.
Под утро нас разбудил стук в дверь. До телефонов в каждой квартире нам ещё далеко — они только в учреждениях, в штабах и на складах. До электрических звонков — тоже. С электричеством периодически бывают перебои, на ночь его вообще отключают, так что возле зеркала я всегда держу пару самодельных свечей и фонарик с комплектом батареек.
