Вэй Усянь моими глазами

Словом, все рассуждения о Марти Сью в отношении Вэй Усяня я уверенно посылаю в сторону ближайшего леса. Вэй Усянь — это цельный, полноценный и сбалансированный персонаж в рамках описанного мира. Для того, чтобы трезво оценить, насколько персонаж вылезает за рамки собственного, прописанного хоть как-то мира, надо именно ЧИТАТЬ. Возможно, ещё и перечитывать не один раз — по собственному опыту знаю, сколько деталей и как именно может проскочить мимо мозга, когда ты ещё только знакомишься со всеми. Даже читательский опыт, что копится с трёх-четырёх лет, не всегда помогает, а читала и перечитывала я тогда просто запоем. Но если что-то не ваш сорт хоть по жанру хоть по стилю изложения, то хотя бы не поливайте помоями, ради всего святого! Это как раз тот случай, когда разнообразие не повод для бомбежа и хейта, а то я регулярно натыкаюсь на подобного рода перлы в комментариях, а потом удивляемся, откуда столько ненависти в мире. Ох, не научилось ещё новое поколение читателей просто обсуждать возникшие противоречия — обязательно надо какую-нибудь гадость ввинтить, если что-то не нравится! Конструктива не хватает, а потом лаются.

А-Сянь действительно талантлив, из-за чего в юности частенько вёл себя как самоуверенный раздолбай, который мало задумывается о каких-то вещах и последствиях. Это нормально для части одарённых, которым всё легко даётся — всё равно я лучший, так что можно и подурить немножко. И далеко не всё сходило ему с рук, поскольку помимо благоволившего к нему Цзян Фэнмяня, поварчивавшего Цзян Чэна, заботливой Яньли и множества друзей среди соучеников и просто окрестных жителей в Пристани Лотоса была ещё и госпожа Юй, которая его терпеть не могла и при каждом удобном случае наказывала. Однако зла на эту резкую женщину А-Сянь никогда не держал, поскольку она была женой его благодетеля и матерью его названых брата и сестры. Это показывает его с самой лучшей стороны, поскольку подобное соседство способно в той или иной степени сформировать тихую ненависть, которая потом в самый пиковый момент обязательно вылезет наружу. Для того, чтобы А-Сянь начал ненавидеть всерьёз, нужна более чем весомая причина, и таковая была, например, по отношению к Цзинь Цзысюаню, поскольку тот нелицеприятно отзывался о Яньли, которую очень любил сам А-Сянь. Они даже подрались, из-за чего обучение А-Сяня в Гусу закончилось всего через три месяца. И эта драка стала не последней. Когда стало известно о свадьбе, отношение слегка поменялось, а когда пришло приглашение на торжество по поводу рождения ребёнка, А-Сянь даже сказал, что теперь целый год не будет говорить о зяте ничего плохого. Он ценит проявления хорошего отношения не только к себе, но и к близким ему людям. Когда на Пристань Лотоса напали, А-Сянь переживал смерть госпожи Юй вполне искренне, пусть она и попортила ему жизнь своей неприязнью, а когда А-Сянь привёл в семейный храм предков Ванцзи, то за не самые уважительные, с его точки зрения, слова он извинялся перед покойной госпожой Юй. После перерождения А-Сянь не раз сожалел о том, что когда-то говорил и делал в дни беспутной юности, корил себя за неосторожно сказанные Цзинь Лину слова, совершает поступки, которые вряд ли совершил бы до перерождения, что говорит о его серьёзном личностном росте, чего очевидно не наблюдается у классических сьюх. Что стало причиной? Трагедия, из которой он вышел, умерев. Именно это стало поворотной точкой, которая в итоге заставила пересмотреть какие-то приоритеты, а произошедшие за время его отсутствия перемены опять же заставляли пересмотреть и переоценить то, что было в прошлом. Один из способов справиться с тяжкими воспоминаниями и облегчить себе жизнь — просто оставить всё в прошлом и продолжать жить с лёгким сердцем. А-Сянь жил так большую часть жизни и сохранил жизнерадостность, которая так нравилась окружающим в его первую жизнь. Не самое плохое решение, а где-то даже единственно правильное.

Я могу понять, если в произведении показывается от силы несколько дней, а то и всего один день, и персонаж, которого можно подвести под категорию Мэри Сью, играет важную роль, но является приходящим и уходит, как только приключение заканчивается, не раскрывшись другим. Для него это может быть всего лишь не слишком значительным эпизодом там, где для других происходят серьёзные изменения. Подобный подход очень подходит для сериалов, поскольку формат позволяет впихнуть побольше событий, "недельных" персонажей и постепенно раскрывать самого героя через отдельные эпизоды, не давая всех ответов и не показывая изменений сразу. Короткий отрывок без подробностей может создать иллюзию Мэри Сью, но тут уже надо смотреть на то, на чём, собственно, сосредоточена сама история, как она выстроена, и как именно на неё влияет случайный гость. В целом завершённом произведении этот номер пройдёт только тогда, если сюжет будет отличаться от краткой серии масштабом, а сам захожий персонаж так и останется по итогу загадкой. А чтобы он не казался очевидной сьюхой, имеет смысл намекнуть на существование схожих людей и проявляемых ими способностей не только через понятия о паранормальщине, но и уделить действиям этого самого персонажа достаточно внимания, чтобы можно было догадаться о происхождении его удивительных навыков. Опять же повторюсь, вариантов изложения много, и оценивать исключительно по самым распространённым шаблонам и схемам — всё равно что решать задачку только тем способом, которому вас научили.

А-Сяня часто упрекают в плохой памяти, однако эта самая забывчивость проявляется только в тех вещах, которые для него в тот или иной момент не имеют значения. Люди, события... Цзинь Цзысюна А-Сянь вспоминать не хочет, поскольку этот заносчивый тип ему откровенно не нравится, и помнить его — только засорять память вместо того, чтобы сохранить как можно больше хороших воспоминаний. А подробности собственной смерти А-Сянь забыл не просто так — это слишком больно, и оставшихся воспоминаний достаточно, чтобы отравлять жизнь. Он Су Ше/Су Миньшаня вспоминает далеко не сразу, а ведь этот персонаж появляется уже в части про обучение в Гусу и охоте на озере Билин! Но если что-то А-Сянь считает по-настоящему важным, то тут его память работает безотказно. Он помнит добро, придаёт внимание и ценность важным для него вещам, и здесь мелочи играют важную роль. Как в заклинательских практиках, так и в повседневной жизни. Этот момент очень хорошо объясняет, почему он после всех злоключений не спешит возвращаться в Пристань Лотоса, а, попав туда после второй осады Луаньцзан, большей частью говорит о прошлом, но не о настоящем. После Аннигиляции Солнца Пристань Лотоса очень сильно изменилась — часть зданий пришлось отстраивать заново уже тогда, а за минувшие с его смерти годы она стала ещё больше отличаться от того, что А-Сянь помнил из своего детства. Да и его дом, в котором он жил и занимался собственными делами, был снесён подчистую. К тому же изменилось окружение, после окончания войны на территории появилось огромное количество чужих ему людей, и это заставляло чувствовать себя не самым лучшим образом. В дораме есть пара фрагментов, которые показывали, как непросто ему было возвращаться к обычной жизни после всего случившегося — была потеряна очень важная часть жизни. Это произошло путь и закономерно, но слишком резко и больно. Буквально была вырвана с мясом. И после перерождения эти его черты сохранились — он и не думает возвращаться в Пристань Лотоса, поскольку окончательно убедился, что там теперь всё по-другому. Да, сохранились кое-какие места, деревья, озёра, где он приворовывал лотосы, но это был уже не его дом. Не та Пристань Лотоса, которая когда-то приняла его. Там не было близких ему людей, и один Цзян Чэн, как бы дорог он А-Сяню не был, ситуацию не исправит.

В пользу этого говорит и один момент из экстра-главы "Курильница". В самом первом совместном сне, когда наши зайчики сперва попадают в сон А-Сяня, а потом Ванцзи, сама особенность этих снов, их отличия, показывают отражения важных вещей для каждого. Сон А-Сяня отражает обычные повседневные мелочи — болтовня, приготовление еды — и обрывается, когда доходит до самого вкусного. Ванцзи стыдится своего сна, поскольку в нём он поступает отнюдь не так, как было в реальной жизни. Сон будто отражает его тайные и непристойные с точки зрения устава Гусу Лань желания, подавляемые едва ли не всю сознательную жизнь. Лично мне этого более чем хватило, чтобы сложить картинку полностью, и то, в чём линию их отношений иногда упрекают — в том числе и в плане описания близости и связанных с ней вещей — начинает казаться натянутым.

Так вот, если присовокупить ко всему вышесказанному ещё и этот момент, то становится понятным, насколько тяжёлой была для А-Сяня разлука с близкими. Он вырос в Пристани Лотоса, привык ко множеству мелочей, которые не всегда замечались, но без этого всего жизнь уже не казалась прежней. После изгнания стало ещё тяжелее, и потеря последних близких, гибель Яньли и злость Цзян Чэна способны ранить тяжелее любого оружия. Особенно, если вспомнить, что А-Сянь довольно рано лишился заботливых и любящих родителей, потом обрёл новый дом, потом и его на какое-то время лишился, а потом вернулся туда, где уже не было привычных вещей и людей. После возвращения обнаружение, что не всё потеряно, наверняка, принесло какое-то облегчение. В дораме этот момент показан очень здорово — как бы хорошо А-Сяню не жилось среди людей, которых он спас и защищает, полностью заменить семью, в которой он вырос, они не в состоянии. Зато после возвращения, когда А-Сяня разыскал Вэнь Нин, их воссоединение выглядит достаточно трогательно — Вэнь Нин был одним из тех очень немногих, по-настоящему близких тогда, пусть и не совсем живым, человеком в новой жизни. А-Сянь, пусть и несколько, как может показаться, помыкал его верностью во время жизни на горе, никогда на самом деле не воспринимал беднягу в качестве бездушного оружия. И это показывает момент, когда в ответ на преклонение коленей Вэнь Нином А-Сянь сам бухается перед ним на свои. Ставит себя на один с ним уровень.

В оригинальном тексте постоянно показывается, насколько хорошо А-Сянь ориентируется в теме мертвяков и их особенностей. Учитывая, что эта сфера по сути под запретом, не считая приёмов для получения информации о неупокоенных душах, такой опыт просто обязан основываться на знаниях, изучении, опытах. Об этих исследованиях в основном только говорится, показываются какие-то результаты, однако свидетельств вполне достаточно — это и воспоминания о раскапывании могил, и чувство ностальгии, стоило услышать про угрозу ходячих для деревни Мо, и любование гробами в усыпальнице сабель ордена Цинхэ Не... А-Сянь находил материал (как именно — вопрос отдельный, и тут можно пофантазировать), не мог не видеть того, что к покойникам должно прилагаться, а благодаря одежде призрака на горе Дафань сложил всю картинку полностью. Это опыт и наблюдательность. В дораме говорилось, что он совсем не помогал Цзян Чэну с орденом, в книге Ванцзи увидел его на балкончике в окружении оживлённых девушек, и, в принципе, одно другому не слишком мешает — на поиски и эксперименты нужно время, и я не думаю, что А-Сянь проводил бы их непосредственно в Пристани Лотоса.

О том, что А-Сянь активно вёл поиски записей, что могли остаться от его предшественников, говорит множество деталей. Во-первых, сама суть заклинательства такова, что антипод Правильному пути не появиться не мог, и его адепты неизбежно оставили бы свои следы в истории мира. Известные на момент рождения А-Сяня случаи ничем хорошим не заканчивались. И даже если сделать скидку на предубеждения, проявленные в том числе и к самому А-Сяню, всё это появилось отнюдь не на пустом месте. Примеров в фэнтези полно — например, в той же серии Оксаны Панкеевой "Хроники странного королевства" некромантия объявлена вне закона, и в тексте озвучивается причина, по которой многие маги обращаются к этой сфере. Простые человеческие мотивы — от тяжёлой утраты до чудовищных амбиций. Во-вторых, уже в первой главе "Магистра" упоминаются ритуалы тёмного заклинательства, причём о ритуале добровольного пожертвования, который использовал Мо Сюаньюй, по сути забыли в силу его сомнительной ценности. Но раз А-Сянь обо всём этом знал, значит, он целенаправленно разыскивал обрывки знаний своих предшественников и изучал то, что ему удавалось добыть.

Когда А-Сянь оказался в Облачных Глубинах после горы Дафань, он обыскал комнату Ванцзи и нашёл тайник с кувшинами "Улыбки императора". В этом моменте упоминается его опыт не только по раскапыванию могил, но и поиску всевозможных тайников, почему, собственно, он и заметил половицу, которая отличалась от остальных. Выходит, что он изучал все доступные сведения о своих предшественниках, при случае бывал в местах, где они жили и действовали, обшаривал остатки их жилищ и окрестности на предмет тайников. Собственные исследования А-Сяня начинались, по всей видимости, именно с этих рассказов, он что-то обдумывал сам, и поиск оставшихся записей был бы логичным шагом в дальнейших изысканиях. С горы Луаньцзан он уже вернулся весьма опытным и заряженным жаждой мести, вместо объяснений назвал какие-то гипотетические тайные свитки с этой самой горы, и я так мыслю, что часть этих самых свитков он вполне мог разыскать задолго до нападения на Пристань Лотоса, когда бездельничал после отъезда из Гусу. Само собой, делал он это тайно и под прикрытием ночной охоты за пределами Юньмэна. Времени к тому моменту прошло изрядно, поскольку Цзян Чэн успел отучиться в Гусу и состоялось мероприятие, организованное орденом Цишань Вэнь, по стрельбе из лука. На горе, перенасыщенной тёмной ци из-за огромного количества тел, в том числе и погребённых без должных ритуалов, он всё это прокачивал, чтобы вернуться и отомстить. После Аннигиляции Солнца он продолжил работу. В конце концов, зачем ему выходить в люди в окружении поднятых мертвецов, практически неотличимых от живых, раз только такой опытный заклинатель как Ванцзи смог понять, что это на самом деле? Уж точно не только для того, чтобы попонтоваться. На этой базе со временем вполне могла вырасти новая заклинательская школа со своей спецификой. Ведь его знания и техники здорово пригодились спустя годы, чтобы вывести Цзинь Гуаньяо на чистую воду.

Поиск выглядит более чем обоснованным. Поскольку Тёмный путь в силу своей специфики является мощнейшим оружием, логично было бы все опасные знания, кроме необходимых для борьбы с нечистью, уничтожать подчистую. Однако часть этих знаний, выросших из общей заклинательской теории, всё равно использовалась, только тайно. Например, клан Не, чтобы решить проблему с саблями своих глав, использовал принцип равновесия между яростью сабель и трупами, захороненными в стенах некрополя. Без серьёзной базы на грани законности и точных расчётов этого не сделать, однако обнародование этого факта серьёзно ударило бы по репутации ордена, как и кража тел для некрополя. Собирать покойников обычно начинали заранее, и только Не Минцзюэ из-за своей внезапной кончины вовремя подготовиться не успел. Это был вынужденный шаг, поскольку позволял хоть как-то решать проблему, возникшую из самого принципа заклинательства, который с самого своего основания использовал клан Не. Кроме того, как бы ордена не ненавидели А-Сяня, его изобретения, пусть и недоработанные, они использовать отнюдь не гнушались, а ведь их создание базировалось в том числе и на исследованиях и опытах с "тёмной стороной Силы", а не только на официальных техниках. Про подпольные опыты Цзинь Гуаншаня, которыми заведовал Цзинь Гуаньяо — об этом рассказывается в экстра-главе "Преступные друзья" — и говорить нечего. Без записей А-Сяня, которые попали в загребущие лапы ордена Ланьлин Цзинь, Сюэ Ян не смог бы хоть как-то восстановить вторую половину Тигриной печати, да и Цзинь Гуаньяо не смог бы собрать и через Су Шэ управлять той армией мертвяков, которую он нагнал на Луаньцзан. Всё это требует крепкой теории и хоть какой-то практики, иначе вся твоя затея не только накроется меднейшим тазом, но и может обернуться против тебя самого. Знание само по себе это не зло, и самые умные предшественники А-Сяня это определённо понимали и потому старались свои записи спрятать. А-Сянь вполне мог их разыскать, обозреть свежим глазом и что-то даже проверить, пополняя личную копилочку. Он не просто так был уверен в себе, в том числе и в силу своей одарённости и молодости, однако не рассчитал собственные душевные силы и плохо учёл то давление, которое на него будет оказываться. Как и предвидеть то, что по итогу случилось. Так что, хоть Мосян Тунсю и оставила крайне мало деталей по этому вопросу, оно легко складывается из банальных правил логики, которые работают и в нашем трёхмерном мире. А-Сянь не по щелчку приобрёл свои познания в тёмном заклинательстве — это результат его упорного труда до смерти.