Воплощенный кошмар жителей континента был человеком скромным и немного заторможенным. Задав пару тупых вопросов, я выудил из него пространную лекцию об иерархии Храма. Все адепты этого странного образования именовались Посвященными, делились на две неравные группы (смотрителей и разрушителей) и были сплошь волшебниками. Себя храмовники объявляли наследниками божественных сил, а всех прочих чародеев — источниками порчи, доказывая свой тезис грубо-физически. Проще говоря, силовая ветвь Храма при помощи набранных среди покоренных народов солдат зачистила континент от всех носителей альтернативного волшебства, за исключением очень хорошо спрятанных общин (вроде того же племени Малакима), после чего во всех завоеванных странах были введены островные порядки. Последние двести лет маги континента получали свою силу исключительно в Храме и (вот чудо-то!) никогда не могли превзойти его адептов, достигнув уровня хотя бы послушника, не говоря уж о магистре. Чародеишки получались какие-то странные — бесплодные и криворукие, делать они умели только какое-то одно дело, по которому их и именовали — "кузнец", "артефактор", "ищейка", "целитель" (хотя я бы поостерегся ходить к такому лекарю). Деление на касты происходило в момент пробуждения колдовских сил и изменению не поддавалось. Это странное замороженное состояние раз и навсегда заданных возможностей Лекор воспринимал как норму и на мои вопросы об обучении только снисходительно улыбался:

— В естественном виде люди способны только на мелкие фокусы, не имеющие практической ценности. Ритуалы Храма мобилизуют разом всю доступную индивидууму силу, поэтому дальнейшие тренировки бессмысленны.

Очевидное противоречие (одного и того же человека могли посвятить в разные касты) островитянина не смущало. Но где он ошибается, я определить не мог, поскольку сам в магии являлся величиной даже не нулевой, а отрицательной.

Обласканный вниманием молодежи, Лекор так и сыпал названиями мест, именами людей и описаниями событий. Память у Посвященного оказалась отличной, если он считал, что мне что-то непонятно, то начинал чертить на песке схемы и карты, устраивать простенькие иллюзии, которые я, естественно, видеть не мог, а вот Ио от них пребывала в восторге. Казалось, Лекор бывал везде и знал всех, долгие годы он потратил на то, чтобы закрепиться в храмовой иерархии, стать нужным и уважаемым. Конец его службы оказался символическим — единственная дочь жреца оказалась "призвана".

— Произошла какая-то ошибка, — объяснял Лекор и, кажется, сам верил сказанному. — Родственников Посвященных не должны призывать в Храм, ведь других детей у нас быть не может.

— Почему? — давно хотел это узнать.

— Посвящение перестраивает энергетические каналы тела, добавляет одно за счет другого. Мой наставник трактовал это как появление дополнительной руки, щупа, выращиваемого из тонких оболочек тела и способного воздействовать на ткань мира непосредственно. В результате получается нечто более могущественное, чем человек, но неспособное к размножению.

Я подозрительно осмотрел Лекора, ища следы магических извращений, и решил, что юг — такое место, где все через задницу. Мой отец, например, когда заделал меня, уже был знатным чародеем, да и в Академии половина учеников — потомственные.

— После ухода Мэйи, — голос островитянина едва заметно дрогнул. — Ио стала беспокойной, и семья попыталась от нее избавиться, продав в услужение здешнему Патриарху. Чем и с кем занимаются служанки владыки Аякаси, я знал, поэтому вернулся сюда, убил недовольных и забрал внучку.

— И теперь скрываетесь?

— Нет-нет, как Посвященный я был в своем праве. Но на следующей службе Ио тоже призвали. Двое моих родственников подряд — это чересчур, понимаете? С тех пор мы живем здесь.

Насколько я понял, таких, как Лекор (ушедших в изгнание следом за родичами) в руинах было немало, чистильщики их не трогали, но рассчитывать на раздаваемые Храмом пайки они не могли. Такое вот мягкое продуктовое давление.

Возвращаясь домой после посиделок с Посвященным, я тщательно систематизировал все, что он мне наболтал, и делал пометки на самодельной карте архипелага. Сейчас я мог исключить из предполагаемых мест нахождения Пятого пресловутый Ирам и еще три крупных острова-житницы: если бы узилище Ракша находилось в подобном месте, его пришлось бы огораживать и охранять, потому что шустрые островитяне мгновенно пристраивали к делу любую заинтересовавшую их вещь. Оставалось несколько малозаселенных скалистых островов, владения Храма и то, что демон лежит на дне морском. Пока я делал ставку на Храм.

Развернуться храмовникам было где: острова-школы, острова-тренировочные лагеря, острова для проживания иерархов и острова-казармы для храмовых воинов — зачарованных людей и магов-разрушителей. А еще, где-то на самом краю земли в приходящих с океана туманах прятался остров Трех Башен — резиденция Вечных владык. Все это надо было осмотреть или, хотя бы, оценить со слов свидетелей. Галеры с лояльной командой, которая возила бы меня от острова к острову, мне взять неоткуда, сам я Ракша не чувствую, а за адепта здешнего храма не смогу сойти даже при большом желании. Оставалось ходить и слушать, слушать, слушать всех, кто соглашался хоть что-нибудь рассказать.

В поисках Пятого опять возникала заминка.

Смотритель Агихар провел пальцем по татуировке, наслаждаясь произведенным эффектом. Дрожь мышц заставляла изображение птицы воинственно топорщить перья и разевать клюв. Плоская картинка, обычно едва различимая для Агихара, словно обретала форму и разве что не рвалась в бой.

Привязанный к деревянной раме человек прошипел сквозь зубы что-то смутно понятное и, несомненно, оскорбительное.

— Что говорит? — поинтересовался Смотритель у палача.

— Ругается, — кисло поморщился Посвященный. — Обещает, что мы об этом пожалеем.

— А по делу?

— Утверждает, что ищет на юге брата, который пропал несколько лет назад. Не врет.

— При каких обстоятельствах пропал родственник?

— Отправился путешествовать.

— Что про озеро?

— Не понимает, что с ним не так. Говорит, что видел людей, купающихся в этом озере, неоднократно.

— Гм.

Агихар прикоснулся к головке витой иглы, на половину введенной под кожу, и потянул. Птица вспыхнула ярче и, казалось, попыталась клюнуть обидчика. Рука ощутимо заныла. Смотритель довольно рассмеялся.

— Он заговорит охотней, если мне позволят действовать жестче, — заметил Посвященный, недовольный тем, что его прервали.

— Нет, — с сожалением покачал головой Агихар. — Я не желаю объяснять Смотрителю Рахсатти, почему мы искалечили его чемпиона. Кажется, семь боев из семи? И ни одной царапины. Нет повода объявлять это делом Храма, он ведь не врет.

— Но про спутника своего недоговаривает. Утверждает, что не имеет с его делами ничего общего.

— Да, двусмысленно, — согласился Агихар. — Но об этом я расспрошу великана лично. Это, конечно, займет больше времени, зато показания можно будет сравнивать.

А то, какие трудности создает такой подход для Агихара, простого Посвященного не касается. Кто же знал, что этот раб с такой сомнамбулической точностью попадет во владения Патриарха Аякаси?

"Придется просить владыку Гийома поговорить с этой лощеной стервой. Отнять у нее новую игрушку не получится, но попугать дикаря вниманием Храма она не откажется"

Конечно, переговоры между Патриархами займут не один день и даже не неделю. Это для непосвященных Храмом руководит единая безликая сила, а на практике Аякаси заявит, что дознание Смотрителей с континента — не ее забота. Возможно, владыке Гийому придется апеллировать к синклиту, начнется выяснение, чье дело для Храма важнее, а ведь Патриархам торопиться некуда. В результате, все, что сможет Агихар — пожать тому рабу руку, потому что ковыряться в его голове Аякаси не позволит.

"Впрочем, ничто не мешает разрабатывать другие подходы. Тех же еретиков, например. Промежуточные результаты я доложу, а дальше все будет зависеть от заинтересованности Патриархов"

Глава 27

Первыми тревогу подняли Лорды. Именно так, во множественном числе (Встретились два одиночества!). Бастиан Шоканги согласился провести для Марвина Россанги небольшой мастер-класс по ловле чудовищ. Ребенген надеялся, что старый Лорд сумеет привить молодому немного осторожности (это ведь все не шутки!). По видимому, эти двое обменивались там не только премудростями выживания в Пустоши, потому что после своего сафари явились прямо к главе Целителей. Обоих беспокоили маленькие н'ноды.

— Как ты не понимаешь! — горячился Бастиан. — Пограничные Стражи докладывают о таком в первый раз.

— А что это вообще может быть? — пытался локализовать проблему Ребенген.

— Что-то, несомненно, злонамеренное!

Необычных н'нодов Пограничные не видели, только чуяли. Все наблюдения были сделаны в Гатанге, так что отложить дело в долгий ящик глава Целителей не мог. Добавить к этому подполье допельгангеров, укомплектованное шаманами и колдунами неизвестной силы (заработанные во время покушения синяки еще не сошли), развеселого Седьмого Ракша, повадившегося летать вокруг Академии кругами, катая знакомых чародеек, а также Повелителя Шоканги, начавшего задаваться вопросом: "Где мой сын?"... Ребенген был близок к тому, чтобы подать в отставку.

Впрочем, н'нодов можно было перепоручить мудрилам. Как же, неопознанное явление! Пусть скажут, что это такое, вон, Пограничных допросят. Глядишь, пока закончат, удастся или допельгангеров прищучить или, хотя бы, Ракша с рук сбыть. Нантрек идею поддержал, и фанатики познания устремились на поиск истины. Н'нодам можно было только посочувствовать.

От Великого Лорда Ребенген избавился, послав того к Ракшу (в конце концов, задачей демона было держать связь). Бывший обезьян оказался неожиданно сообразительным и всякий раз при появлении Бастиана (совершенно случайно, конечно же!) оказывался на противоположенной от него стороне Академии. Этого развлечения им надолго хватит!

А вот трижды проклятый Хозяин перевертышей, словно издеваясь, миновал все поставленные на него ловушки. Дознаватели работали, не покладая рук, выжимая из результатов прошлогодней облавы все возможное. Были раскрыты около сотни "спящих" агентов, найден пресловутый лицевой мастер (успевший обзавестись частной практикой), обнаружено больше двух десятков характерно изуродованных трупов, но сам злодей оставался неуязвим. На руках у Ребенгена имелся только искалеченный Ракшем мальчишка, медленно умирающий от последствий запрещенного колдовства. В редкие минуты просветления несостоявшийся убийца магов звал маму, умолял позаботиться о сестре и клялся, что не хотел ничего дурного.

Когда у начальства кончаются собственные мысли, оно созывает совещание. Вспомнив эту истину, Ребенген печально осознал, что становится настоящим Серым. Впрочем, разослать призывы это ему не помешало.

Собрались в расширенном составе — в гости к Целителям напросился Нантрек. Посмотрев на лучащиеся энтузиазмом лица элиты своего цеха, Ребенген в нейтральных выражениях изложил суть проблемы. Удивления такой подход не вызвал (новый глава — новая голова), подчиненные сосредоточились и попытались родить идею. Первый помощник был краток:

— Пора бить на опережение!

Ребенген согласно покивал.

— А по кому?

Подходящих кандидатур назвали больше дюжины, но все они были какие-то... несерьезные. С большой долей вероятности ущерба допельгангерам демарш Ордена не нанесет, а мерзкий Хозяин только посмеется, наблюдая за над суетой врагов с безопасного расстояния. Несолидно и унизительно.

Ребенген наблюдал за перепалкой боевиков и дознавателей, ожидая, когда коллеги переберут все банальности и выскажут нечто новое. Нантрек с момента своего появления прикидывался мебелью (а мог бы и помочь). Или у него тоже нет идей? Вот это уже тревожно.

Самым изобретательным оказался самый незаметный из присутствующих — тихий, скромный клерк. Секретарь главы Целителей, внимательно прислушивавшийся к обсуждению, дождался паузы в разговоре и задал шефу наводящий вопрос:

— Правильно ли я понимаю, сэр, что эти чужаки имеют патологическую склонность к убийству?

— Поясни! — заинтересовался Ребенген.

— Любой цели можно достичь по-разному, даже если эта цель — хаос. Они же раз за разом используют один и тот же способ — пытаются кого-то убить. Меняются лишь жертвы.

— И хорошо, что так, — Ребенген представил себе, что допельгангеры перешли на оружие массового поражения, и содрогнулся.

— А если так, то ловить их следует на живца.

— Не получится, — ревниво нахмурился Первый помощник. — К сильному магу они не подойдут — уже ученые, а человек без таланта, скорее всего, погибнет.

Ребенген обменялся с председателем понимающими взглядами и усмехнулся.

— Все правильно. К счастью, у меня есть на примете один маг, который злодеев точно заинтересует. Не слишком сильный, но очень везучий.

В столичное поместье Повелителей Шоканги Ребенген отправился пентаграммой (вот за такие привычки и получают репутацию сноба). Бастиан такое поведение не комментировал и подживающие ссадины на лице мага принципиально не замечал. Но количество Пограничных Стражей в поместье с прошлого визита удвоилось, и система охраны теперь в точности копировала принятую в шокангийских замках Лорда. По нынешним временам это даже паранойей не выглядело — так, разумная предосторожность.

В кабинет Великого Лорда мага проводили почти без задержек. Бастиан был привычно раздражен (хоть что-то есть постоянное в этом мире!).

— Что у вас там происходит, а?

— В смысле?

— Капитан Конарс клянчит у меня солдат для охраны дворца, — Бастиан потряс в воздухе какой-то бумажкой. — Вот представь — я их ему дал. Дальше что?

— Ну, на зимнем балу они вели себя вполне прилично.

— На зимнем балу я присутствовал сам. Мне что теперь, во дворец переселиться? Я знаю тамошние порядки, мои бойцы в них не вписываются!

Ребенген представил себе дюжину заскучавших Пограничных, запертых в ограниченном пространстве замковой скалы, и потряс головой, избавляясь от кошмара.

— Знаешь, Бастиан, в какой-то момент пара лишних мертвецов уже не кажется слишком высокой платой за безопасность.

— Орден не способен создать амулет, который будет делать то же самое?

— Мы работаем над этим. Собственно, я тоже с просьбой. Не одолжишь мне на время твоего ручного перевертыша?

— Зачем?

— Хочу расшевелить его соплеменников.

Лорд откинулся в кресле, привычно готовясь распекать магов за устроенный бардак. Ребенген поморщился, потому что теперь руководил борделем лично.

— А смысл? Не проще ли пройтись по доходным домам и опросить постояльцев?

— Ходили, опрашивали. Но нельзя же арестовать всех! Тут столица, приезжих и иноземцев живет больше, чем в Зинах приезжает на ярмарку. По какому признаку нам определить нужное лицо? Подпольем руководит явно не перевертыш и он здесь уже давно — бойня в Гьете была куплена на подставное лицо больше года назад. Нет никакой гарантии, что они не располагают другой вполне законной на вид собственностью или торговым делом. С другой стороны, те типы, которым ты навалял, в Арконате пробыли меньше месяца, то есть, канал через границу по-прежнему работает, несмотря на все аресты. Из восьми подозрительных иностранцев четверо сейчас под постоянным контролем, трое — съехало, один — умер. Схваченные агенты знают только друг друга. А между тем покушения продолжаются и количество жертв растет! Следящая сеть в Гатанге полноценно заработает только через полгода, за это время город можно три раза снести до основания. Мне нужно, чтобы враг обозначил себя на моем поле, желательно — не имея возможности подогнать статистов.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓