Малыш и крылатый

— Он описался, и я не знаю, что делать, — сказал подросток. — Меня Олегом звать, а тебя?

Я отвернулся и посмотрел в небо, где целеустремленно летела стая аладосов. Мне подумалось, что где-то там их ждет звездный ковчег. Хорошо им — у них есть цель.

Вдалеке послышались вскрики, а потом прозвучал одинокий выстрел.

Через несколько часов мы снова сидели у костра: Малыш, у которого на груди было несколько неумело зашитых моей рукой и залитых йодом порезов, я с перевязанной головой и младенцем на руках, и две спасенные девушки. Забрать у меня ребенка никто из них не пытался. Лена погибла во время драки.

"Нет, это не ты виноват, — сказал мне Малыш. — Ты не думай, ты метко выстрелил. Это ее потом..."

Ребенок, убаюканный теплом, молчал. Олег лежал в темноте невдалеке от костра и тихо постанывал сквозь сон. Вокруг нас на границе между светом и тенью сидели аладосы и слушали песню "Наутилуса", которую пел Малыш:

Какая у этой басни мораль?

А морали нет никакой.

Один родился рогатым, но

Пернатым родился другой.

И каким ты был, таким и умрешь,

Видать ты нужен такой

Небу, которое смотрит на нас

С радостью и тоской.

— Какие у тебя планы, Малыш? — спросил я, когда прозвучали последние аккорды.

— Продолжу свой путь. А что?

— Я, наверное, с тобой не пойду.

— Почему? — удивился и расстроился Малыш.

— Не хочу оставлять ребенка девушкам. Знаешь, у моей сестры был такой же перед Тенью. Лучше я сам отнесу его в Башню.

— Тебя там убьют.

— Может, и убьют, — пожал я плечами. — Но ребенка отнести надо.

— Тогда мы вместе отправимся к Башне, — улыбнулся Малыш. — А на край города мы еще всегда успеем.

— Хорошо, — согласился я и улыбнулся в ответ.

Аладосы, не дождавшись продолжения песен, беззвучно взмыли в воздух и закружились под затянувшими ночное небо грозовыми тучами. Где-то невдалеке в громоотвод ударила молния, и Тень засверкала в ответ россыпью гаснущих огней.