Смех летучей мыши

Так.

"Карбские пираты высадились в устье Вешта на закате двенадцатого".

— Что это? — посмотрела через мое плечо Кралина.

Ее теплое дыхание защекотало ухо.

— Деньги, — сказал я.

— Как это? — удивилась Дикая Кошка.

Она держала бокал с красным вином. Распечатанная бутылка и второй наполненный бокал стояли на столе. Красное одборгское шестьсот второго года — у Старухи Нэн, как всегда, хороший выбор.

— Это продолжение цепочки событий, — сказал я. — Для непосвященного они являются случайностями, но для того, кто умеет сопоставлять факты и делать выводы, одна фраза может принести тысячи дохода.

— Например? — Кралина пригубила вино и вновь посмотрела на меня Своим Взглядом.

Вот, забери меня Рогатый!

— Две недели назад я получил информацию от одного из своих агентов о том, что флотилия северян-карбов вышла на промысел. Я честно проинформировал Первого среди Равных о возможном вооруженном конфликте на границе, на что он, естественно, не обратил внимания. Что ж, мой гражданский долг был выполнен. Остальное уже не в моей компетенции. Оставалось только ждать. Неделю назад на берегу Карбского моря западнее устья Вешта найден дохлый кракен. Твари совершают миграции, и этому не повезло попасть под лопасти гребного винта. Винтовыми двигателями оснащены корабли королевского флота и судна пиратов. Но фрегаты наших бравых военных сосредоточены у восточных границ, где обстановка, в связи с загадочной гибелью герцога Макиншофа, накалена до предела. Каков из этого логичный вывод? Карбы в этот раз не отправились грабить западные поселения, а приближаются к нашим берегам! Но цепочка событий имела процент погрешности, поэтому я дожидался точного сообщения.

— Но что вам это даст? Там же будет война! Погибнут люди!

— Я предупредил Первого, — холодно сказал я. — Что я, по-вашему, мог еще сделать? Выбежать на улицу с плакатом в руках "Пираты приближаются!" На меня бы смотрели, как на тех сумасшедших, которые орут: "Близится конец света!"

Я сунул в пасть мыши дольку яблока и поднял животное обратно на балку.

— Так какая вам польза? — вновь повторила вопрос Кралина.

Я улыбнулся.

— Мой покойный безродный отец любил говорить: "Кто владеет информацией, тот владеет миром". Деньги, дорогая Кралина. Они текут отовсюду. Надо только уметь вовремя подставить ладони под золотоносный поток. Но для меня важны не только деньги.

Я поднял свой бокал вина и посмотрел на солнце сквозь тонкое стекло.

— Город, расположенный на правом берегу Вешта невдалеке от моря, называется Фаброт. Вам это название ни о чем не говорит?

— Семьи ювелиров Фаброта! — воскликнула Кралина.

— Чьи запасы драгоценностей будут разграблены, прежде чем королевские фрегаты разгонят пиратов. Цены на драгоценные побрякушки в Столице возрастут. Тот, кто скупит основную их часть, вскоре на порядок увеличит состояние — столичные красавицы любят опустошать кошельки своих кавалеров.

— Этот кто-то — вы? — несмело произнесла Дикая Кошка.

— Не-е-ет! — рассмеялся я. — Ваш покорный слуга лишь торгует информацией. Это моя стезя. Зато он знает кое-кого, кто выложит кругленькую сумму за эту новость, пока она не стала всеобщим достоянием.

— Но почему вы не предупредили самих ювелиров?!

Мне расхотелось улыбаться.

— В прошлый раз они не заплатили обещанное. А обманывать меня можно лишь единожды.

Я подошел к столу. Написал записку, поймал одну из летучих мышей и прицепил послание к ее лапке. Затем вышел на балкон и выпустил зверька. Мыши, родом из жаркой страны Самаркаша, летают и днем.

Мой посланник быстро уменьшался в размерах. Кралина вышла следом за мной и протянула бокал с вином.

— А тот, кому предназначено письмо... Он заплатит?

— Надеюсь, что так.

— Но почему вы сами, ваша милость, не пользуетесь благами добытой информации?

— Зачем? — я взял предложенный бокал. — Деньги для меня только средство. Как говорил мой отец, для того, чтобы играть на равных с сильными мира сего, надо иметь неприступное гнездо. Я купил себе баронский титул и замок — этого достаточно. Мог бы стать и графом. Но зачем? Быть ближе к Первому? Мне и здесь нравится дергать за ниточки, манипулируя цепочками случайностей. Все эти графы и бароны у меня вот где. — Я сжал пальцы в кулак. — Стоит потянуть за нитку, и марионетки, которые сами не знают, что они всего лишь куклы, породят новую лавину случайностей. Вы видели, сколько у меня летучих мышей на потолке?

— Следы на полу от их пребывания тоже заметны, — улыбнулась Кралина, сверкнув белыми зубками.

— Они приносят вести из Столицы и северной Карбии, они летят из южного Самаркаша и восточной Аггдарии, проскальзывая сквозь оставленные для них лазейки в силовом поле. Но, кроме крылатых зверьков есть и другие шпионы, о которых вы не догадываетесь.

— И в центре этого вы. Как паук.

— Скорее, просто ловец, плывущий в море информации и вылавливающий нужные новости. Знаете, как летучие мыши ориентируются в пространстве? Они испускают почти неслышимые тонкие звуки, эхо от которых улавливают большими ушами. Звуковые волны, несущие информацию, строят для мышей картину реальности. В этом мире просто надо уметь слушать, сударыня.

— Именно по этому вы выбрали это животное гербовым зверем?

Я поднял голову и посмотрел на герб, висящий над балконом.

— Да. Я заменил пошлого единорога Кштальтов.

— Я чего у нее такой оскал? — поинтересовалась Кралина. — У мыши на гербе.

— У кого это оскал? — удивился я. — Разве не понятно — она улыбается. Это улыбка такая.

— Художник явно перестарался.

— Я сам рисовал, — обиделся я.

— А судьбу бывших баронов Кштальских вы тоже сами нарисовали? — спросила Дикая Кошка.

* * *

Когда прилетели Пришельцы, всё изменилось. Они высадились на своих летающих крепостях и сожгли тех, кто пытался воспротивиться нашествию. Рыцари в полных доспехах (из глупцов, которые не разбежались), размахивая мечами, погибали от ярких вспышек. Пушечный огонь не мог пробить броню захватчиков, даже если артиллеристы и успевали дать залп.

Мы были покорены.

Но мир, изменившись, остался прежним. Пришельцы не свергали королей, не захватывали власть, не меняли устоев. Им нужно было только одно — человеческие ресурсы. Наспех обученные солдаты — пушечное мясо, бросаемое в мясорубку войны с теми, кого Пришельцы называли Врагами. Пришельцы спускались с небес и забирали подготовленные людские толпы. Обратно не возвращался никто.

А потом прилетели Враги, и стало совсем плохо. Огромные крепости взрывались, падая вниз огненным дождем. По ночам было светло, как днем, от горевшего неба. И черная невидимая смерть ползла по земле, покрывая ее сморщенными трупами.

Но война закончилась. Пришельцы больше не спускались с неба. Мир, хотя остался прежним, изменился для меня навсегда. Потому что есть те, кто знает, как приспособиться к изменениям действительности. Потому что, если хочешь выжить, надо войти в их число.

И стать лучшим.

* * *

Мы стояли на балконе, осматривая мои владения. Силовое поле слегка искажало пейзаж и добавляло легкую синеву в солнечный свет.

— Красиво, — сказала Кралина. — Ваша милость.

Она пригубила вино, которое выпила за время разговора едва ли на четверть.

— Для вас, сударыня, просто Матеуш. Матеуш Кштальский, — поклонился я, случайно выплескивая вино из своего бокала.

Красные брызги полетели вниз.

— Ой! — вскрикнула Дикая Кошка.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — У меня его еще много в подвалах. Кстати, видите кусты возле летней беседки? Это розы. Я сам их развожу. Вы обязательно должны на них посмотреть.

— А что вон там? — указала Кралина во двор замка.

— О, это бывшая рыцарская арена. Здесь благородные мужи в славные добрые времена скрещивали копья, выбивали друг друга из седел и вообще вели себя крайне безобразно.

— Вам не жаль того времени, Матеуш?

— Нет, — сказал я и по старой памяти прикоснулся к перебитой переносице.

* * *

— Его светлость граф Войц Либирский бросает вызов его милости барону Торвину Кштальскому! — Герольд надрывался торжественным криком — того и гляди, лопнет от важности.

В народе барона называли Свиньей за привычку хрюкать во время разговора.

Противники, сверкая доспехами и кивая плюмажами, разъехались по разные стороны арены. Кони рыли копытами землю. Турнирные копья высматривали жертву. Зрители ждали, затаив дыхание. Среди благородных на трибуне находился Пришелец, запечатлевая варварские традиции аборигенов.

То есть, нас.

А в центре зрительской трибуны сидела Она. Я смотрел на нее издали, из толпы простолюдинов с боку арены. Я поглощал ее глазами, не имея сил отвести взгляд.

Протрубили трубы, дав сигнал к началу поединка. Всадники столкнулись. Копье графа разлетелось на щепки. Копье барона скользнуло по неудачно подставленному щиту и смяло забрало графского шлема. Его светлость вылетел из седла и приложился о землю. Из решетки забрала потекла кровь. Граф оттолкнул подоспевших оруженосцев и поднялся сам, тщетно пытаясь снять шлем.

Но я смотрел только на Нее.

Торвин Кштальский победителем объезжал ристалище. Он остановил коня перед Ней и...

— Победитель турнира выбрал Прекрасную Даму! — закричал герольд.

Она обвязала голубую ленточку вокруг руки барона.

После турнира, когда я возвращался домой узкими улочками... Их было трое. Двое зашли спереди, третий перекрыл дорогу к бегству.

— Чем обязан? Что потребовалось от меня людям барона?

Один из передних был оруженосцем. На его груди сверкал нашитый на куртку герб — ублюдочный белый единорог.

— Да так, — рассмеялся оруженосец, демонстрируя увесистую дубинку. — Его милости не понравилось, как ты смотрел на его невесту. Жадный, говорит, взгляд. Оскорбляющий достоинство дамы. Так что, ничего личного.

Ударил я первым. Сейчас с удовольствием вспоминаю хруст переносицы гаденыша. Правда, это единственное, что осталось в памяти. Дальше были боль и мрак. Но урок я запомнил. Очень хорошо запомнил.

И когда пришел мой черед, напомнил барону Торвину Кштальскому его место в новом мире.

* * *

— Вы ее любили? — спросила Кралина.

— Я даже не помню ее имени.

— Не хмурьтесь, пожалуйста, Матеуш. — Она приблизилась и положила ладонь на мою руку. — У вас прекрасный замок, верные люди. Вы нашли себя. Вы сами создали свой мир. Кажется, в нем не хватает только хозяйки?

Кралина пользовалась тонкими духами, чьего названия я никак не мог вспомнить.

— Вы верите в пророчества, Ди... Кралина?

— Нет, конечно, — удивилась она.

— А я верю.

— Как же так? Матеуш. — Она произносила мое имя шепеляво на конце. — Вы же сами говорили, что случайностей не бывает.

— И всё, что происходит, кем-то подстроено и кому-то нужно. Но пророчества — дело другое...

Мы некоторое время помолчали. Где-то внизу заорал тонким звуком Дайпожрать. Он всегда кричит, когда хочет есть — зовет добычу. Моя гостья недовольно поморщилась, не понимая, откуда возникло неприятное ощущение.

— Идемте в зал, Кралина, — пропустил я даму вперед.

Я наполнил свой бокал и долил вина Дикой Кошке.

— Моему деду нагадала бродячая рума, что, если он полюбит женщину, то она принесет ему несчастье, и он умрет молодым. Да что я говорю, она не нагадала — она его прокляла. Его и весь наш род.

Я наполнил бокал вновь и залпом опустошил до дна.

— Дед умер, не дожив одного года до сорока. Перед этим его молодая жена сбежала с каменщиком. Мой отец скончался сорокаоднолетним от эпидемии черного ветра, после того, как полюбил ту, что оказалась шлюхой в дешевом борделе. Отец забрал меня — ему нужен был наследник.

— А вы...

— Мне уже двадцать семь, — бросил я. — Барон Кштальский, сын простолюдина и шлюхи.

— И вы никого не любили?!

Я вспомнил развевающуюся на ветру голубую ленточку и вновь ощутил боль от ударов.

— Нет.

— Может быть, вы просто боитесь женщин? — улыбнулась Дикая Кошка, скользнув ладонью по моим пальцам. — Боитесь, что они сделают вас несчастным из-за предсказания?

Я не ответил.

— Зачем вы вылили вино из бокала? — спросила Кралина, ища моего взгляда. — Вы думаете, что я вас отравлю?

Надо же — догадалась!

— Вы принимаете меня за наемную убийцу, подосланную графом Войцем? Но если я вас отравлю, то не уйду живой из замка.

— Убийцы из Аггдара часто используют яды замедленной смерти. Отравленный человек может жить еще неделю, не подозревая, что он уже мертвец, — сказал я.

— Как я могу доказать, что я не убийца?

Я подошел к Дикой Кошке вплотную и провел ладонью по ее тонкой шее. Под пальцами неистово билась жилочка.

— Аггдарские убийцы часто носят татуировку в виде кобры на правом плече. Вот тут. — Я ослабил завязки на ее груди и обнажил плечо.

— Ну что, убедились? — рассмеялась Кошка.

— Женщины-убийцы имеют татуировки не только на плече.

— Где же еще? — хитро поинтересовалась она.

— Вот здесь на внешней стороне правого бедра.

— Вам будет спокойнее, если мы проверим?

Дверь тихо открылась, и на пороге появилась Старуха Нэн с запеченной уткой на подносе.

— Кх-х-ха. — Нэн прошла мимо нас, опустила поднос на стол и невозмутимо вернулась в коридор.

— Вот видите, здесь тоже ничего нет, — сказала Кралина.

— Вижу.

— Но, если вы забрались так высоко, может, не стоит останавливаться? Только не вздумайте краснеть!

Я подхватил Дикую Кошку на руки и отнес в спальню.

Я не обманул ее — просто не сказал всей информации. Гвенн Чернобородый, атаман карбских пиратов, изменил планы не случайно. О том, что королевский флот уплыл к далеким берегам, он узнал из записки, которую принесла быстрая летучая мышь.

В отличие от ювелиров Фаброта, Чернобородый исправно платит обещанное.

* * *

— Берегись! — Меч Корна сверкнул в воздухе.

Я упал на землю, покрытую пеплом. Чужая кровь залила лоб. Рядом свалилась отрубленная голова кобольда и обвиняюще уставилась застывшими белыми глазами. Клыки хищно торчали из верхней челюсти.

Я вскочил на ноги и выхватил Рубаку. Знатные люди часто дают имена оружию, и я подумал, почему бы не назвать свой меч именно так. Кобольд проскочил под ударом Корна, уклонился от выпада Одноглазого и устремился к Ней. Я всадил Рубаку ему в спину, выдернул и встретил вторую тварь рубящим ударом, раскроившим уродливую голову.

Слева приближались еще трое мутантов. Дикая Кошка попятилась. Я достал излучатель и разрядил в кобольдов. Воздух наполнился визгом и вонью паленой шкуры.

"Зачем?" — спросил Ее взгляд.

"Я не хотел раньше. Не мог, — мысленно ответил я. — Это не наше оружие. Чужое. Оно погубило наш мир. Ты должен убивать врага сам, сталью, чувствуя смерть и свою победу".

"Ты же сам часть нового мира".

"Я выжил здесь. Просто выжил. А Пришельцы изуродовали его. Всего, что было раньше, уже не вернуть. Рыцарская честь, достоинство — всё это ушло безвозвратно. Пускай оно и существовало лишь в песнях бардов. А сейчас продается всё, даже титулы".