|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Все мы в руках ненадёжной фортуны,
Тень, моя тень на холодной стене,
Лютни уж нет, но звучат её струны,
Дождик осенний, поплачь обо мне.
(Булат Окуджава "Дождик осенний")
Орбитальный спутник Пришельцев упал на рассвете. Земля вздрогнула, по стене зала пробежала извилистая трещина, а звон люстры из горного хрусталя напомнил популярную мелодию: "Король послал нас на войну за дальние моря".
Я выскочил на балкон.
Над лесом кружили орущие птицы. В воздухе указующим перстом остался дымный след.
— Корн! — закричал я. — Бегом! Сюда!
— Да, ваш"милость. — Корни в боевом облачении возник в дверях, пригнув голову, чтобы не стукнуться макушкой.
— Ты что, под дверью ждал? — удивился я.
Корни пожал плечами.
— Ну-ну... Возьми Ольгерда, Борова и Одноглазого... Можешь прихватить еще пятерых на свое усмотрение. И бегом, бегом, пока люди графа не опередили. Да! Стой! Я с вами отправлюсь.
Правая бровь Корни поползла вверх. Мой начальник стражи и друг в одном лице хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. Через секунду он уже спускался по каменной лестнице, и в глубинах замка послышался его рев, созывающий людей.
Я постучал пальцами по перилам и пропел:
— А мы послали короля в ответ, тра-ля-ля-ля.
Надо сказать, паршиво получилось. Хорошо, что никто, кроме Дайпожрать не слышал. Да и тот слишком хотел есть, чтобы обращать внимание на мои бардовские потуги. Дайпожрать тяжело вздыхал, шевелил лапами и хлюпал зеленой водой во рву под балконом.
* * *
— Зря вы это, того, вместе с нами, ваш"милость. Здесь разбойники могут быть, — сказал Корн, когда мы ехали через лес.
Дорога, которую скорее можно назвать тропинкой, то пропадала, то вновь появлялась среди деревьев. Надоедливые комары назойливо звенели, а черника нескромно демонстрировала налитые соком ягоды. Эх, плюнуть на всё и набрать целое лукошко...
— Понимаешь, — обернулся я к Корни, — разбойники — это неизменная часть установления новых экономических отношений в мире. Когда старые устои рушатся, а новые только набирают силу... Эй, ты меня слушаешь?
— Да, ваш"милость! — встрепенулся Корн.
— А впрочем, — махнул я рукой, — они всегда были. При любой экономике. Как грибы после дождя. Потом не забудь напомнить, чтобы я организовал облаву. Всё-таки это мой лес. Надо бы парочку деревьев к празднику украсить. Какой там ближайший?
— День Сенокоса! — радостно ответил Корн. — Когда крестьяне перед заготовкой зерна сжигают чучело Рогатого и взрывают хлопушки.
— Да ну, — ехидно заметил я. Как будто отец никогда меня малым не брал на этот бедлам, заканчивающийся дружной попойкой и... и... Я вспомнил сельских пышнотелых девиц и постарался не покраснеть. Меня-то отсылали обратно домой, но фантазия рисовала соответствующие картины.
"Смотри, — говорил тогда отец, — как люди бесцельно прожигают свои жизни. А на самом деле они все вот у меня где, — сжимал он сухие длинные пальцы в кулак. — Вон, видишь сына трактирщика? Жирный такой, что танцует с не менее жирной девкой. Стоит мне моргнуть, и барон узнает о контрабандном гашише, который продает папаша-трактирщик некоторым личностям, переправляющим зелье в столицу. Это если его милость захочет купить такую информацию. Ведь информация стоит денег".
"Информация стоит денег", — повторял я.
"А кто владеет информацией — тот владеет миром", — наставлял отец.
"Кто владеет информаций — тот владеет миром", — говорил я, задерживая взгляд на бойкой девчонке — дочке свинаря Олафа (лишилась невинности с заезжим музыкантом, а ее папаша думал, куда бы пристроить дитятко за соответствующую плату), выплясывающей с кузнецом Вавитой (продавал оружие разбойникам). За что я, конечно, получал подзатыльник.
— Ай!
— Что там?! — встрепенулся я.
— Гляньте, какая тварюка! — подъехал Боров, показывая зажатого в пальцах большого слепня.
— Ужалил? — ехидно поинтересовался Корни.
— Не-а, — расплылся широкой улыбкой на изъеденном оспой лице Боров. — Не успел. Я его — итить! — взмахнул он рукой, демонстрируя ловкий прием.
Наемники, Рогатый их побери! Моя личная гвардия. Стоящие ребята. Я видел, как Боров сражался против десяти людей графа Войца, держа всех на расстоянии двуручного меча. Причем к тому времени, как подоспел я с парнями, один из противников валялся на земле, пытаясь запихнуть обратно вывалившиеся кишки. Жуть, одним словом.
Некоторое время мы ехали молча.
— Здесь могут быть кобольды, — вновь сообщил Корн.
— А как же, — кивнул я. — В период, когда новая экологическая ситуация приходит на смену старым природным связям. Когда черная пыль разносится ветром из зон заражения... Да до хрена тут этих му-тан-тов! — Непривычное новомодное слово далось с трудом, но я старался идти в ногу со временем.
Пришлось нахвататься умных выражений у Пришельца, который почти месяц гостил у меня в замке. Называл себя "этнографом", изучал, как он выразился, "сходные пути развития человеческих миров", и задавал глупые вопросы, вплетая в нашу речь незнакомые слова. Мой словарный запас тогда обогатился такими выражениями, как "орбитальный спутник" вместо "летающей крепости", "энергогенератор" вместо "гудящей бочки", и "мутант" взамен гм-м... "урода".
А сейчас у меня живет Старуха Нэн.
— Что ты заботишься обо мне, как о ребенке! Лучше держи наготове меч и избавь меня от своего занудства.
Я пришпорил коня и погнал сквозь лес. Корн и ребята невозмутимо последовали за мной.
А того трактирщика я судил сам, бесплатно. Уже потом, когда стал бароном. Ненавижу наркоторговцев. В назидание другим, трактирщик провисел неделю, и стаи ворон вились над раскачивающимся телом. Его сына я пощадил. Всё-таки, у него трое детей — пышненьких бутузов, всех в папу и маму. Счастливая семья.
Ворон после того тоже ненавижу.
Спутник — бывшая орбитальная боевая станция лежал на опушке. Ударной волной деревья разметало в стороны. Вокруг чернела обугленная трава. Воздух еще пылал жаром, но сплав, из которого сделана обшивка сооружения Пришельцев, быстро остывал.
Я достал счетчик и проверил фон. Что ж — черная пыль в пределах нормы. Конечно, надолго задерживаться не стоило, но покопаться с надеждой найти кое-чего ценное очень даже хотелось. Это "кое-чего" бывало нескольких типов.
"А" — оружие. Огнеметы, подключенные к переносным накопителям (ох уж эти слова Пришельцев — язык сломаешь), примененные бароном Торвином против наступающей армии графа Войца Либирского, остановили хваленую наемную конницу "Железный кулак", зажарив всадников в собственных доспехах. В ответ боевой лазер с башни графского замка взорвал эти самые накопители, прошелся по складу пушечных боеприпасов и полностью деморализовал войско Торвина. Правда, захватить Кштальк у графа войск уже не осталось.
"Бэ" — энергогенераторы. Один такой, здоровенный, гудит в подвале моего замка. После установки эта махина буравит землю, опуская трубу в горячие слои, и черпает оттуда энергию. Один знакомый алхимик с окончательно поехавший крышей из-за невозможности воспринять новую эру, доказывал мне, что генераторы отлавливают огненных саламандр, жрут их и потому дают энергию. "Нечистая сила!" — кричал он, тряся головой, отчего очки с потрескавшимися стеклами сползали на кончик длинного носа.
Может, и нечистая. Может, мой генератор и отлавливает под землей слуг Рогатого. Но зато славно поддерживает вокруг замка защитное поле — не пробьешь. А подключенные к генератору светильники разгоняют темноту лучше, чем вонючие факелы.
"Вэ" — это прочие артефакты.
Чаще всего они, после тщательного исследования, относились к одному из двух первых пунктов моего интереса.
Искореженный шлюз был открыт, и я, нагнув голову, нырнул в горячие внутренности боевой станции. Спутник оказался почти надвое разорванным оружием Врага и выпотрошенным, как дикая утка на вертеле повара. Только невезучую утю начиняют яблоками, черносливом и прочей кулинарией, а здесь, кроме обрывков проводов и остатков обшивки, ничего не было. Удивительно, как половинки станции не разлетелись при падении. Обшивка с рваными краями вогнулась внутрь. Всё, что могло вылететь и сгореть во время атаки Врага и падения на землю, ухитрилось это сделать.
Поездка оказалась безрезультатной. Ладно. Я собрался выходить, как вдруг краем глаза уловил движение — словно зеленая тень мелькнула в темном углу.
Я обернулся. Пусто. Показалось?
Но что это?
"Прочий артефакт" был присыпан осколками обшивки и представлял собой небольшой куб. Я провел счетчиком по его гладким граням. Та-а-ак... Черной пыли нет. Замечательно! Потом исследую. Я положил куб в сумку и вышел наружу.
Забери меня Рогатый! Мои храбрые воины держали за руки женщину. При этом Корни, как всегда, был мрачен, а на конопатой физиономии Борова застыло дурацкое выражение — он явно пытался выразить целую гамму чувств. В принципе, я его понимаю.
Женщина, или, скорее, девушка была хороша собой. Даже очень. Особенно для нашей глуши. Особенно для человека, который не общался с женщинами уже раз, два, три месяца... Или четыре? Давно, в общем, было дело. И то просто поговорили.
Каштановые волосы, ранее собранные в прическу, теперь растрепались, придавая девушке вид пойманной дикой кошки. Яростным взглядом серых глаз она пыталась разорвать Борова на мелкие кусочки. Затем девушка посмотрела на меня.
Очень метко посмотрела. Прицельно. Четыре месяца — это все-таки не шутка.
— Прекрасная сударыня, — сказал я. — Чем мы обязаны столь чудесным вашим присутствием?
Что это я за ерунду несу?
— За нами следила, ваш"милость! — буркнул Корн.
— Явно шпионка графа, — отвел глаза от незнакомки Боров и похабно усмехнулся: — Хе-хе.
— Я не шпионка! — воскликнула Дикая Кошка и пнула Корна острым носиком сапога.
И одета она не в платье, а, скорее, в охотничьи одежды. Бриджи облегали стройные ноги.
— Ке-хм, — прокашлялся я. — Да отпустите вы, наконец, сударыню...
— Кралину. Кралина Гарселота, ваша милость. — Дикая Кошка попыталась пригладить всколоченные волосы.
— И здесь вы оказались совершенно случайно? — улыбнулся я.
— Конечно, не случайно! — воскликнула Кралина. — Я к станции шла, ваша милость! Я Пришельцев изучаю. Мой отец — известный Аггдарский ученый.
— А приплыли вы на "Звезде Аггдарии" позавчера утром? — мимоходом поинтересовался я.
— Да.
— Плыли вторым классом. Уже перед самым портом произошла досадная ситуация — вашу шляпу сдуло порывом ветра в море, и своим возгласом вы несколько смутили окружающих дам.
— Да, — неожиданно покраснела Кралина. — Но... Откуда вы знаете?
— И что она сказала? — поинтересовался Боров.
— После порта вы направились прямиком к замку графа Войца Либирского, где и поселились.
— Да.
— Шпионка, — процедил Корн.
— Я не шпионка! Я жила у графа в гостях, воспользовавшись его любезным предложением, которое он дал папе.
Кралина говорила с легким восточным акцентом.
— Благородный козел пять лет назад посещал Аггдарию, — пояснил я Корну.— Извините, — поспешил я успокоить Кошку, — я имел в виду графа, а не уважаемого маэстро Гарселота. Как его лавочка научных вещей, процветает?
— Не особо. Отец долго болел и немного забросил свой бизнес. Откуда вы знаете?
Я усмехнулся.
— Земля слухами полнится. Хотя я и не догадывался, что у маэстро Гарселота есть дочь. А сюда вы пришли к спутнику?
— Да, — махнула кудрями Кралина.
— Вообще-то это земля его милости, а не графа, — пробурчал Корн.
— Корн, конечно же, прав, — сказал я. — Но ведь граф же не приперся сам или с армией, что привело бы к неизбежному кровопролитию. Пришла его чудесная гостья, а против ее присутствия я ничего не имею. Но откуда вы узнали, что станция должна была упасть здесь?
— Я вычислила! Вот! — Дикая Кошка полезла в сумку, переброшенную через плечо, и достала пачку листов. — Ну, вернее, не совсем я... Мы вместе с отцом это рассчитали. Но станция действительно упала! Посмотрите, ваша милость! — протянула она мне записи.
— Сударыня! — взмахнул я руками. — Я всё равно ничего не пойму в этих научных закорючках. Но я буду весьма признателен, если вы посетите мой замок и попытаетесь объяснить мне их за обедом. Старуха Нэн испечет для нас изумительную утку с яблоками.
Мне определенно хотелось есть.
— А там... — кивнула Кралина в сторону станции. — Что?
— Почти ничего не осталось. А то, что нашлось — в моей сумке. Но покажу только в замке. — Я заговорщицки подмигнул.
Всё — Дикая Кошка попалась на крючок. Хотя, скорее всего, попался я на ее серые глаза.
— Ваша милость! Берегись! — воскликнул Корн, отталкивая меня в сторону.
Рот Кралины в испуге открылся.
На то место, где я стоял, приземлилась серая тень — кобольды часто нападают неожиданно.
* * *
Силовое поле накрывало замок голубоватым куполом. Я приложил руку с перстнем-ключом, и мы проехали в образовавшийся проход. Корн вел под уздцы своего коня, на котором неумело восседала Кралина.
Навстречу вышла Старуха Нэн.
— Кх-х, — сказала она, протягивая одну из правых рук к моему лицу, — Кх-х-х-а.
— А! Не моя кровь, — с раздражением вытер я щеку, спрыгнул на землю и помог спешиться даме. — Это Корн голову кобольду снес. Напали на нас в лесу. Всё в порядке, не волнуйся. Только Одноглазого слегка оцарапали. Нэн, познакомься — наша гостья, госпожа Кралина Гарселота, — указал я на Дикую Кошку. — Ты свою утку фирменную приготовишь?
— Кх-х-а, — сказала Нэн, повернулась, продемонстрировав хитиновый панцирь на спине, и вразвалочку прошествовала на кухню.
Кралина закрыла рот через секунду.
— Моя экономка, механик и повариха, — ответил я на ее немой вопрос.
— Э-э-э?..
— Да-да, Пришельцы кого только с собой не притащили. После войны я подобрал ее на развалинах летающей крепости. Думаю, что Нэн была прислугой... Или рабыней.
— А почему "старуха"?
— Потому что кряхтит всё время, будто на судьбу жалуется, да и панцирь растрескавшийся, как у столетней черепахи. По-нашему Нэн понимает, только ответить нормально не может. Иду, Корн!
Корн, взобравшийся раньше нас на второй этаж, теперь стоял в дверях гостиной (по совместительству моего кабинета) и заговорщицки подмигивал.
— Прошу простить, — обратился я к Кралине, — меня ждет срочная работа. Если вы позволите, то я не против вашего присутствия. Нэн сейчас принесет вино.
— Я не буду мешать, — улыбнулась Дикая Кошка. — Если бы вы знали, как сердится мой отец, когда думает, что я его отвлекаю...
Я кашлянул и, не пропустив даму вперед, первым вбежал в гостиную. Есть! Вот она, долгожданная гостья с берегов Вешта. Летучая мышь с голубой ленточкой на лапе висела вниз головой, уцепившись коготками за деревянную балку. Рядом с ней висели еще с десяток, но именно эта принесла те новости, которые я ждал больше всего.
Я схватил прислоненную к стене длинную палку с раструбом на конце (подобным приспособлением крестьяне срывают с деревьев поспевшие яблоки, ласково называя его тычкой) и аккуратно подцепил летучую мышь. Опустив тычку ниже, я взял зверька и снял прикрепленную к его лапе записку.
Так.
"Карбские пираты высадились в устье Вешта на закате двенадцатого".
— Что это? — посмотрела через мое плечо Кралина.
Ее теплое дыхание защекотало ухо.
— Деньги, — сказал я.
— Как это? — удивилась Дикая Кошка.
Она держала бокал с красным вином. Распечатанная бутылка и второй наполненный бокал стояли на столе. Красное одборгское шестьсот второго года — у Старухи Нэн, как всегда, хороший выбор.
— Это продолжение цепочки событий, — сказал я. — Для непосвященного они являются случайностями, но для того, кто умеет сопоставлять факты и делать выводы, одна фраза может принести тысячи дохода.
— Например? — Кралина пригубила вино и вновь посмотрела на меня Своим Взглядом.
Вот, забери меня Рогатый!
— Две недели назад я получил информацию от одного из своих агентов о том, что флотилия северян-карбов вышла на промысел. Я честно проинформировал Первого среди Равных о возможном вооруженном конфликте на границе, на что он, естественно, не обратил внимания. Что ж, мой гражданский долг был выполнен. Остальное уже не в моей компетенции. Оставалось только ждать. Неделю назад на берегу Карбского моря западнее устья Вешта найден дохлый кракен. Твари совершают миграции, и этому не повезло попасть под лопасти гребного винта. Винтовыми двигателями оснащены корабли королевского флота и судна пиратов. Но фрегаты наших бравых военных сосредоточены у восточных границ, где обстановка, в связи с загадочной гибелью герцога Макиншофа, накалена до предела. Каков из этого логичный вывод? Карбы в этот раз не отправились грабить западные поселения, а приближаются к нашим берегам! Но цепочка событий имела процент погрешности, поэтому я дожидался точного сообщения.
— Но что вам это даст? Там же будет война! Погибнут люди!
— Я предупредил Первого, — холодно сказал я. — Что я, по-вашему, мог еще сделать? Выбежать на улицу с плакатом в руках "Пираты приближаются!" На меня бы смотрели, как на тех сумасшедших, которые орут: "Близится конец света!"
Я сунул в пасть мыши дольку яблока и поднял животное обратно на балку.
— Так какая вам польза? — вновь повторила вопрос Кралина.
Я улыбнулся.
— Мой покойный безродный отец любил говорить: "Кто владеет информацией, тот владеет миром". Деньги, дорогая Кралина. Они текут отовсюду. Надо только уметь вовремя подставить ладони под золотоносный поток. Но для меня важны не только деньги.
Я поднял свой бокал вина и посмотрел на солнце сквозь тонкое стекло.
— Город, расположенный на правом берегу Вешта невдалеке от моря, называется Фаброт. Вам это название ни о чем не говорит?
— Семьи ювелиров Фаброта! — воскликнула Кралина.
— Чьи запасы драгоценностей будут разграблены, прежде чем королевские фрегаты разгонят пиратов. Цены на драгоценные побрякушки в Столице возрастут. Тот, кто скупит основную их часть, вскоре на порядок увеличит состояние — столичные красавицы любят опустошать кошельки своих кавалеров.
— Этот кто-то — вы? — несмело произнесла Дикая Кошка.
— Не-е-ет! — рассмеялся я. — Ваш покорный слуга лишь торгует информацией. Это моя стезя. Зато он знает кое-кого, кто выложит кругленькую сумму за эту новость, пока она не стала всеобщим достоянием.
— Но почему вы не предупредили самих ювелиров?!
Мне расхотелось улыбаться.
— В прошлый раз они не заплатили обещанное. А обманывать меня можно лишь единожды.
Я подошел к столу. Написал записку, поймал одну из летучих мышей и прицепил послание к ее лапке. Затем вышел на балкон и выпустил зверька. Мыши, родом из жаркой страны Самаркаша, летают и днем.
Мой посланник быстро уменьшался в размерах. Кралина вышла следом за мной и протянула бокал с вином.
— А тот, кому предназначено письмо... Он заплатит?
— Надеюсь, что так.
— Но почему вы сами, ваша милость, не пользуетесь благами добытой информации?
— Зачем? — я взял предложенный бокал. — Деньги для меня только средство. Как говорил мой отец, для того, чтобы играть на равных с сильными мира сего, надо иметь неприступное гнездо. Я купил себе баронский титул и замок — этого достаточно. Мог бы стать и графом. Но зачем? Быть ближе к Первому? Мне и здесь нравится дергать за ниточки, манипулируя цепочками случайностей. Все эти графы и бароны у меня вот где. — Я сжал пальцы в кулак. — Стоит потянуть за нитку, и марионетки, которые сами не знают, что они всего лишь куклы, породят новую лавину случайностей. Вы видели, сколько у меня летучих мышей на потолке?
— Следы на полу от их пребывания тоже заметны, — улыбнулась Кралина, сверкнув белыми зубками.
— Они приносят вести из Столицы и северной Карбии, они летят из южного Самаркаша и восточной Аггдарии, проскальзывая сквозь оставленные для них лазейки в силовом поле. Но, кроме крылатых зверьков есть и другие шпионы, о которых вы не догадываетесь.
— И в центре этого вы. Как паук.
— Скорее, просто ловец, плывущий в море информации и вылавливающий нужные новости. Знаете, как летучие мыши ориентируются в пространстве? Они испускают почти неслышимые тонкие звуки, эхо от которых улавливают большими ушами. Звуковые волны, несущие информацию, строят для мышей картину реальности. В этом мире просто надо уметь слушать, сударыня.
— Именно по этому вы выбрали это животное гербовым зверем?
Я поднял голову и посмотрел на герб, висящий над балконом.
— Да. Я заменил пошлого единорога Кштальтов.
— Я чего у нее такой оскал? — поинтересовалась Кралина. — У мыши на гербе.
— У кого это оскал? — удивился я. — Разве не понятно — она улыбается. Это улыбка такая.
— Художник явно перестарался.
— Я сам рисовал, — обиделся я.
— А судьбу бывших баронов Кштальских вы тоже сами нарисовали? — спросила Дикая Кошка.
* * *
Когда прилетели Пришельцы, всё изменилось. Они высадились на своих летающих крепостях и сожгли тех, кто пытался воспротивиться нашествию. Рыцари в полных доспехах (из глупцов, которые не разбежались), размахивая мечами, погибали от ярких вспышек. Пушечный огонь не мог пробить броню захватчиков, даже если артиллеристы и успевали дать залп.
Мы были покорены.
Но мир, изменившись, остался прежним. Пришельцы не свергали королей, не захватывали власть, не меняли устоев. Им нужно было только одно — человеческие ресурсы. Наспех обученные солдаты — пушечное мясо, бросаемое в мясорубку войны с теми, кого Пришельцы называли Врагами. Пришельцы спускались с небес и забирали подготовленные людские толпы. Обратно не возвращался никто.
А потом прилетели Враги, и стало совсем плохо. Огромные крепости взрывались, падая вниз огненным дождем. По ночам было светло, как днем, от горевшего неба. И черная невидимая смерть ползла по земле, покрывая ее сморщенными трупами.
Но война закончилась. Пришельцы больше не спускались с неба. Мир, хотя остался прежним, изменился для меня навсегда. Потому что есть те, кто знает, как приспособиться к изменениям действительности. Потому что, если хочешь выжить, надо войти в их число.
И стать лучшим.
* * *
Мы стояли на балконе, осматривая мои владения. Силовое поле слегка искажало пейзаж и добавляло легкую синеву в солнечный свет.
— Красиво, — сказала Кралина. — Ваша милость.
Она пригубила вино, которое выпила за время разговора едва ли на четверть.
— Для вас, сударыня, просто Матеуш. Матеуш Кштальский, — поклонился я, случайно выплескивая вино из своего бокала.
Красные брызги полетели вниз.
— Ой! — вскрикнула Дикая Кошка.
— Ничего страшного, — улыбнулся я. — У меня его еще много в подвалах. Кстати, видите кусты возле летней беседки? Это розы. Я сам их развожу. Вы обязательно должны на них посмотреть.
— А что вон там? — указала Кралина во двор замка.
— О, это бывшая рыцарская арена. Здесь благородные мужи в славные добрые времена скрещивали копья, выбивали друг друга из седел и вообще вели себя крайне безобразно.
— Вам не жаль того времени, Матеуш?
— Нет, — сказал я и по старой памяти прикоснулся к перебитой переносице.
* * *
— Его светлость граф Войц Либирский бросает вызов его милости барону Торвину Кштальскому! — Герольд надрывался торжественным криком — того и гляди, лопнет от важности.
В народе барона называли Свиньей за привычку хрюкать во время разговора.
Противники, сверкая доспехами и кивая плюмажами, разъехались по разные стороны арены. Кони рыли копытами землю. Турнирные копья высматривали жертву. Зрители ждали, затаив дыхание. Среди благородных на трибуне находился Пришелец, запечатлевая варварские традиции аборигенов.
То есть, нас.
А в центре зрительской трибуны сидела Она. Я смотрел на нее издали, из толпы простолюдинов с боку арены. Я поглощал ее глазами, не имея сил отвести взгляд.
Протрубили трубы, дав сигнал к началу поединка. Всадники столкнулись. Копье графа разлетелось на щепки. Копье барона скользнуло по неудачно подставленному щиту и смяло забрало графского шлема. Его светлость вылетел из седла и приложился о землю. Из решетки забрала потекла кровь. Граф оттолкнул подоспевших оруженосцев и поднялся сам, тщетно пытаясь снять шлем.
Но я смотрел только на Нее.
Торвин Кштальский победителем объезжал ристалище. Он остановил коня перед Ней и...
— Победитель турнира выбрал Прекрасную Даму! — закричал герольд.
Она обвязала голубую ленточку вокруг руки барона.
После турнира, когда я возвращался домой узкими улочками... Их было трое. Двое зашли спереди, третий перекрыл дорогу к бегству.
— Чем обязан? Что потребовалось от меня людям барона?
Один из передних был оруженосцем. На его груди сверкал нашитый на куртку герб — ублюдочный белый единорог.
— Да так, — рассмеялся оруженосец, демонстрируя увесистую дубинку. — Его милости не понравилось, как ты смотрел на его невесту. Жадный, говорит, взгляд. Оскорбляющий достоинство дамы. Так что, ничего личного.
Ударил я первым. Сейчас с удовольствием вспоминаю хруст переносицы гаденыша. Правда, это единственное, что осталось в памяти. Дальше были боль и мрак. Но урок я запомнил. Очень хорошо запомнил.
И когда пришел мой черед, напомнил барону Торвину Кштальскому его место в новом мире.
* * *
— Вы ее любили? — спросила Кралина.
— Я даже не помню ее имени.
— Не хмурьтесь, пожалуйста, Матеуш. — Она приблизилась и положила ладонь на мою руку. — У вас прекрасный замок, верные люди. Вы нашли себя. Вы сами создали свой мир. Кажется, в нем не хватает только хозяйки?
Кралина пользовалась тонкими духами, чьего названия я никак не мог вспомнить.
— Вы верите в пророчества, Ди... Кралина?
— Нет, конечно, — удивилась она.
— А я верю.
— Как же так? Матеуш. — Она произносила мое имя шепеляво на конце. — Вы же сами говорили, что случайностей не бывает.
— И всё, что происходит, кем-то подстроено и кому-то нужно. Но пророчества — дело другое...
Мы некоторое время помолчали. Где-то внизу заорал тонким звуком Дайпожрать. Он всегда кричит, когда хочет есть — зовет добычу. Моя гостья недовольно поморщилась, не понимая, откуда возникло неприятное ощущение.
— Идемте в зал, Кралина, — пропустил я даму вперед.
Я наполнил свой бокал и долил вина Дикой Кошке.
— Моему деду нагадала бродячая рума, что, если он полюбит женщину, то она принесет ему несчастье, и он умрет молодым. Да что я говорю, она не нагадала — она его прокляла. Его и весь наш род.
Я наполнил бокал вновь и залпом опустошил до дна.
— Дед умер, не дожив одного года до сорока. Перед этим его молодая жена сбежала с каменщиком. Мой отец скончался сорокаоднолетним от эпидемии черного ветра, после того, как полюбил ту, что оказалась шлюхой в дешевом борделе. Отец забрал меня — ему нужен был наследник.
— А вы...
— Мне уже двадцать семь, — бросил я. — Барон Кштальский, сын простолюдина и шлюхи.
— И вы никого не любили?!
Я вспомнил развевающуюся на ветру голубую ленточку и вновь ощутил боль от ударов.
— Нет.
— Может быть, вы просто боитесь женщин? — улыбнулась Дикая Кошка, скользнув ладонью по моим пальцам. — Боитесь, что они сделают вас несчастным из-за предсказания?
Я не ответил.
— Зачем вы вылили вино из бокала? — спросила Кралина, ища моего взгляда. — Вы думаете, что я вас отравлю?
Надо же — догадалась!
— Вы принимаете меня за наемную убийцу, подосланную графом Войцем? Но если я вас отравлю, то не уйду живой из замка.
— Убийцы из Аггдара часто используют яды замедленной смерти. Отравленный человек может жить еще неделю, не подозревая, что он уже мертвец, — сказал я.
— Как я могу доказать, что я не убийца?
Я подошел к Дикой Кошке вплотную и провел ладонью по ее тонкой шее. Под пальцами неистово билась жилочка.
— Аггдарские убийцы часто носят татуировку в виде кобры на правом плече. Вот тут. — Я ослабил завязки на ее груди и обнажил плечо.
— Ну что, убедились? — рассмеялась Кошка.
— Женщины-убийцы имеют татуировки не только на плече.
— Где же еще? — хитро поинтересовалась она.
— Вот здесь на внешней стороне правого бедра.
— Вам будет спокойнее, если мы проверим?
Дверь тихо открылась, и на пороге появилась Старуха Нэн с запеченной уткой на подносе.
— Кх-х-ха. — Нэн прошла мимо нас, опустила поднос на стол и невозмутимо вернулась в коридор.
— Вот видите, здесь тоже ничего нет, — сказала Кралина.
— Вижу.
— Но, если вы забрались так высоко, может, не стоит останавливаться? Только не вздумайте краснеть!
Я подхватил Дикую Кошку на руки и отнес в спальню.
Я не обманул ее — просто не сказал всей информации. Гвенн Чернобородый, атаман карбских пиратов, изменил планы не случайно. О том, что королевский флот уплыл к далеким берегам, он узнал из записки, которую принесла быстрая летучая мышь.
В отличие от ювелиров Фаброта, Чернобородый исправно платит обещанное.
* * *
— Берегись! — Меч Корна сверкнул в воздухе.
Я упал на землю, покрытую пеплом. Чужая кровь залила лоб. Рядом свалилась отрубленная голова кобольда и обвиняюще уставилась застывшими белыми глазами. Клыки хищно торчали из верхней челюсти.
Я вскочил на ноги и выхватил Рубаку. Знатные люди часто дают имена оружию, и я подумал, почему бы не назвать свой меч именно так. Кобольд проскочил под ударом Корна, уклонился от выпада Одноглазого и устремился к Ней. Я всадил Рубаку ему в спину, выдернул и встретил вторую тварь рубящим ударом, раскроившим уродливую голову.
Слева приближались еще трое мутантов. Дикая Кошка попятилась. Я достал излучатель и разрядил в кобольдов. Воздух наполнился визгом и вонью паленой шкуры.
"Зачем?" — спросил Ее взгляд.
"Я не хотел раньше. Не мог, — мысленно ответил я. — Это не наше оружие. Чужое. Оно погубило наш мир. Ты должен убивать врага сам, сталью, чувствуя смерть и свою победу".
"Ты же сам часть нового мира".
"Я выжил здесь. Просто выжил. А Пришельцы изуродовали его. Всего, что было раньше, уже не вернуть. Рыцарская честь, достоинство — всё это ушло безвозвратно. Пускай оно и существовало лишь в песнях бардов. А сейчас продается всё, даже титулы".
* * *
— Что с тобой? — спросила Дикая Кошка.
Ночь. За окном на фоне двух больших лун билась о стекло ночная бабочка. Рука Кралины лежала на моем лбу.
— Ты кричал во сне. Тебе приснился кошмар?
— Да так. Ерунда. — Сна больше не было. Я поднялся и прошел в кабинет.
"Надо было ее поцеловать, — пришла запоздалая мысль. — Она этого ждала".
Я сел за стол, достал из ящика найденный куб и принялся вертеть в руках. На одной грани была выемка, на которую я надавил пальцем. Часть куба отползла в сторону, открыв пульт управления. Конструкция мне не знакома. Хотя многие изделия Пришельцев похожи по технологии друг на друга, и у меня уже была обширная практика.
Я зажег свечу. Достал блюдце и поставил рядом на стол. Вынул нож и прокалил лезвие над дрожащим огоньком — не хватало еще занести какаю-то заразу. Потом помахал ножом в воздухе, остужая, и полоснул по большому пальцу левой руки. Несколько капель крови упали на пол и потертые доски стола. Красная струйка потекла в подставленное блюдце.
Главное знать, как позвать их по имени и иметь плату. Они придут. Не ко всем, но придут.
Я не заметил момент его появления. Моргнул, и вот уже он сидит на стуле с противоположного конца стола.
— Звал, Матеуш? — забарабанил гоблин по столу тонкими пальцами с когтями.
Усмешка у него противная, с левой стороны на всю половину широкой чешуйчатой щеки. Глаза желтые, большие. Зеленая кожа на лысой башке сморщилась складками-волнами между двух маленьких рожек.
— Звал, Рогатый, — сказал я.
Гоблин скривился.
— Сколько раз тебе говорили, что к вашей варварской мифологии мы не имеем никакого отношения. Или тебе просто нравится нас доставать? — Гоблин подергал длинным носом и подслеповато прищурил глаза. — Плата?
— Да, плата, плата. Но сначала вопрос.
— Один! Но не про то, как мы проникаем сквозь защитное поле.
— Знаю. На тот ты не ответишь. Другой вопрос. Что это? — показал я на куб.
— Взрывное устройство, класса "Мега два". На таймере выставляется время до детонации. Жмешь кнопку активации, вводишь код. И всё — считай, что уже на ваших варварских небесах.
— Настолько мощное? — удивился я.
— Как тебе сказать. При планетарных военных действиях классом выше является только взрывчатка "Мега один". А она способна уничтожить целый континент.
Я недоверчиво посмотрел на куб.
— А эта?
— На месте твоего замка останется глубокая воронка с оплавленными краями. Но силовое поле снаружи не пробьет. Можно получить плату?
Я кивнул. Гоблин схватил блюдце и слизал кровь раздвоенным языком.
Они — гости извне, те, кто остались после того, как ушли Пришельцы. Но это не Враги, о которых нам прожужжали уши. Враги воевали, сжигая космические станции и корабли. А эти зеленые твари не делают ничего сами. Они исподтишка играют с нашими жизнями и судьбами, используя свои подлые методы.
Гоблин с недовольной миной на лице поставил блюдце и с надеждой посмотрел на пятна крови на полу.
— Нет, — сказал я. — Только, если ответишь еще на один вопрос.
— Нет полноценной платы — нет ответа, — ухмыльнулся гоблин. — Но для второго вопроса подряд нужна большая плата.
— Душу я тебе не отдам.
— Опять ваши дикие понятия! На кой мне твоя воображаемая душа, которая у вас будто бы есть?!
Гоблин обнаружил на указательном пальце красное пятнышко и с наслаждением засунул палец в рот.
— Нам нуфна вафа энефгия жифни.
— Жизни?
Гоблин вынул палец и рассмотрел со всех сторон прищуренными глазами.
— Да, энергия жизни, которая выделяется во время насильственной смерти. Ну, я пошел. Кстати, если ты хотел спросить, как взрывчатка попадала под силовые поля, то отвечу — с рабами-смертниками. Такими же тупыми и ни на что не пригодными, как ты.
Миг — и гоблина нет. И серой не воняет.
— Хрен собачий ты от меня получишь, а не душу, — пробормотал я и захлопнул куб класса "Мега два".
Замок графа Либирского, как и мой, окружает силовое поле. Граф тоже пытается угнаться за временем.
— Нэн! — позвал я в ящичек, который назывался "переговорным устройством". — Иди сюда! С инструментами!
Нэн появилась бесшумно, словно призрак, вывалила на стол груду приспособлений и вопросительно посмотрела на меня.
— Кх-х-ха?
— Да, разбирай! Стой! Осторожнее — это взрывчатка! Мы не будем сегодня разрушать мой замок. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала.
Спрашивать у Нэн что-либо было бесполезно, а вот любую работу с устройствами Пришельцев она выполняла с той же легкостью, с которой Корн рубил головы врагам. Нэн невозмутимо покрутила куб в руках, а затем достала инструмент, который имел смешное название "пассатижи"...
Ушла она лишь под утро.
— Что это? — спросила заглянувшая в зал Кралина. — Это то, что ты нашел на станции? Ты всю ночь здесь просидел?
На Кралине была надета лишь моя рубашка.
— Да. Не беспокойся — это всего лишь взрывчатка класса "Мега два", способная испепелить нас вместе с замком. — Я спрятал куб в сейф. — И вообще, я вспомнил, что ночью забыл кое-что сделать.
— Знаю, поцеловать меня, — серьезно ответила Дикая Кошка.
Что я и поспешил выполнить.
* * *
Мы вместе подстригали розы. Мы кормили мясом болотника, живущего во рву с зеленой водой, закрывая уши, чтобы не слышать его криков тонким звуком.
— Зачем ты держишь эту животину? — спрашивала она.
— Он такая же часть этого замка. Дайпожрать жил здесь всегда. Убери его — и замок лишится части своей истории.
Я не хотел задумываться, кого из своих врагов скармливал болотнику покойный Торвин Кштальский.
Кралина ловила моих летучих мышей, и они, испуганно пища, носились по всему замку, теряя записки с секретными посланиями.
Кралина училась стряпать вместе со Старухой Нэн, и я даже один раз, заставив себя улыбнуться, проглотил пережаренную яичницу, которую Дикая Кошка упорно именовала омлетом по-аггдарски.
Иногда мы фехтовали. Кралина держала рапиру наигранно неправильно и пыталась отражать выпады, демонстрируя превосходство аггдарской техники фехтования. Иногда у нее это получалось. Тогда она переходила в нападение и, чаще всего, оказывалась в моих объятиях.
По вечерам я принуждал себя работать. Я составлял графики товарооборота в соседних странах и придумывал новые планы купеческих перевозок. Я следил за передвижением войск. Я узнал, что вдова трактирщика родила двойню, и послал ей денежную помощь. До меня дошли вести, что граф Либирский в ярости обвиняет меня в похищении его гости и требует у короля вооруженного вмешательства. На что Первый среди Равных ответил отказом, аргументируя, что не собирается вмешиваться в кровную вражду.
— Оказывается, я тебе украл, — сообщил я тогда вечером Дикой Кошке.
— Конечно, — подтвердила она. — А ты что думал, ваша милость? Самым наглым образом украл и всё с рук сойдет? Ай, что ты делаешь?! Отпусти сейчас же!
Я был счастлив.
Да, Рогатый меня забери, я был счастлив, вопреки всем глупым пророчествам, предсказаниям и прочей ерунде.
* * *
Как давно это было.
Вновь и вновь я видел врага, бьющегося о силовое поле.
— Пропусти! Хр-р-р. Открой, безродный ублюдок, и я тебе покажу, что такое рыцарская честь!
Барон Торвин Кштальский, вернее, бывший барон, стоял перед замком с той стороны силового поля. Барон был пьян. На его подбородке торчала щетина. Некогда белая рубашка сейчас выпачкана винными пятнами, на правом боку прилипли сосновые иголки. Торвин размахивал фамильным клинком — той единственной собственностью, что у него осталась.
— Все... Хр-р-р. Весь мой род жил здесь! Десять поколений! Сволочь! Мерзавец! Ты всё у меня украл! Если у тебя есть остатки чести — дерись! Хр-р-р. Хотя ты же безродная мразь.
— Уходите, — сказал я. — Вы пьяны.
— Да, я пьян! Хр-р-р, — вновь хрюкнул он. — Вы всё у меня отобрали — титул, замок, жизнь! Ты и этот ублюдочный король, продающий титулы.
— Вы сами виноваты. Вы не дали тысячу мечников по зову Первого, когда у него потребовали войско Пришельцы. Вы теперь вне закона. Вы сами себя прокляли.
— Хр-р-р! Я не мог дать, ты же знаешь! Я тогда дрался с проклятым Войцем! Я почти победил! Я остановил "Железный кулак". Ты мне сам продал информацию, как воспользоваться огнеметами Пришельцев.
— Когда зовет король — кровная вражда прекращается. Таков закон.
— Закон. Хр-р-р. — Торвин воткнул клинок в землю. — Я не хотел той войны. Рогатый бы побрал этого Войца, нашедшего карту пяти вековой давности, указывающей, что маленький вонючий хутор Кронцы с его угольной шахтой должен принадлежать Либерцам. Я не мог отступить, понимаешь? Хр-р-р. Меня бы перестали уважать. — По щеке бывшего барона пробежала пьяная слеза.
— Войны начинаются и из-за меньшего повода. Например, из-за избитого простолюдина, из-за его сломанной руки и перебитой переносицы. — Я прикоснулся к горбинке на носу.
Торвин, казалось, вмиг протрезвел.
— Так это ты?! Ты подбросил карту Войцу?!
— А ты не интересовался, какими путями у графа появился боевой лазер?
— Безродный ублюдок!
— Ты забыл добавить "сын шлюхи". — Я медленно вынул из ножен Рубаку.
— Сын последней продажной шлюхи, — процедил бывший барон.
— Мне уже это не раз сообщали. Боров, крикни Нэн, пускай откроет проход в силовом поле, — спокойно сказал я.
— Но, ваша милость, Торвин отличный фехтовальщик. Был отличным фехтовальщиком.
— Разве к тем, кто владеет мечом, применимо слово "был"? Открывай!!
В силовом поле образовался проход, Торвин бросился в бой, сжимая меч обеими руками.
— Никому не мешать!
Бывший барон рухнул на землю от первого же моего выпада — Рубака проткнул его толстую шею. Кровь залила рубаху темными пятнами, словно одборгское шестьсот второго года. Торвин забился в агонии. Из страшной раны на шее толчками выплескивалась кровь, и лопались пузыри.
Я подобрал его фамильный меч и сломал о колено. Затем обернулся к своим притихшим людям.
— Похороните барона в фамильном склепе. Пусть последний из рода настоящих Кштальских покоится вместе с предками.
Я вытер Рубаку о заляпанную грязью траву и, не оглядываясь, вернулся в замок.
* * *
Опять этот сон. Сколько раз я еще буду убивать своего врага?
Сердце колотилось, не давая уснуть. Луны за окном выстроились в парад и светили одним большим ярким диском. Кровать рядом со мной была пуста. Я выглянул в окно. На залитом холодным светом дворе Старуха Нэн ворчливо молилась своим богам, подняв все четыре руки к небесам.
Вновь я проснулся поздним утром.
— Корни, — позвал я, выходя в главный зал, — ты не видел Кралину?
— Нет, ваша милость. — Корн, как обычно, возник непонятно откуда.
— Так ищите! Найди ее!
Я вышел на балкон. На небе сгущались свинцовые тучи. По защитному полю потекли первые дождевые капли. Я поежился и вернулся в зал. Взгляд упал на сейф, рука нащупала в кармане ключ. Стальные дверцы сейфа со скрипом отворились.
Как я и думал, сейф оказался пустым.
— Сударыни Кралины нигде нет, — сообщил вернувшийся Корн. — Ночью кто-то, воспользовавшись отсутствием Нэн возле генератора, открыл проход в силовом поле. Э-э-э... Тут новая летучая мышь прилетела. Не наша.
— И? — Я обернулся к Корну.
— Вот, — протянул он сообщение. — Я позволил себе прочитать. Это от графа Либирского.
Я пробежал глазами по строкам письма.
"Твоя Кралина у меня. Если хочешь увидеть ее живой — приходи сегодня один к моему замку. Решим дело поединком".
— Собирать людей? — вопросительно посмотрел на меня Корн.
Я скомкал послание и бросил на пол.
— Она ушла сама. Кое-что у меня забрала и ушла. Войц решил поиграть со мной, ускорить пророчество, — усмехнулся я. — Сломить морально, так сказать. Вместо поединка на месте дуэли будет ждать отряд убийц. Ты же лучше меня это должен знать, Корн. Что ж, я наигрался и в любовь, и в дружбу.
— Не понял. — Бровь Корна поползла вверх.
— Я знал с самого начала, что Кралина подослана графом, так как у маэстро Гарселота никогда не было дочери. Она человек Войца, как и ты, Корн. Думаешь, мне не известно, что ты отправляешь графу летучих мышей с информацией, а его светлость пытается угнаться за мной и вести свои игры? Наивные. Я скармливал тебе ровно те новости, что считал нужным.
Корн схватился за меч.
— Ты дурак, Корн, — сказал я и нажал на кнопку пульта, спрятанного в кармане.
Выскочившие из рукояти меча иглы пронзили ладонь Корна. Он вскрикнул от неожиданности.
— Почему? — прохрипел он.
Меч со звоном упал на пол.
— Что со мной?
— Это мой меч, Корн. Здесь всё мое и у меня под контролем. Иглы смазаны ядом болотника. Знаешь, как он охотится? Тварь большая, но трусливая. Прислушайся, как он кричит.
Корн на шатающихся ногах сделал шаг ко мне. Он всячески пытался этому помешать, но тело ему не подчинялось.
— Дайпожрать подкрадывается к добыче, царапает ядовитыми колючками и убегает. А потом подзывает тонким звуком. И воспротивиться его зову нельзя.
Корн сделал еще несколько шагов, прошел мимо меня к балкону и навалился на поручни, тщетно пытаясь удержаться.
— Ты был мне другом, Корн, но ты пытался меня убить, — сказал я. — Это непростительная ошибка.
Корн перевалился через поручни и без крика полетел вниз. Писк Дайпожрать прекратился, сменившись другими звуками.
— Что случилась, ваша милость? — В зал вбежал Боров.
— У нас теперь новый начальник стражи, — сказал я. — Корн по неосторожности выпал с балкона. Принимай командование.
— Да, ваша милость. Будет сделано, ваша милость. — Боров поклонился и, пятясь, вышел из зала.
— Эй! — крикнул я ему вслед. — Прикажи Нэн, чтобы сняла защитное поле.
— Совсем, ваша милость?
— Совсем. Я хочу, чтобы замок умыло дождем.
Позади мелькнула зеленая тень.
— С каких это пор вы приходите незваными? — спросил я у гоблина.
Рогатый развалился за моим столом и довольно улыбался, причмокивая губами.
— Как говорят в одном из миров, — сказал он, — на безрыбье и рак рыба. Энергия жизни была плохонькой, но со специфическим вкусом.
— У меня есть вопрос, просто так, ради удовлетворения любопытства, — произнес я. — Кто выиграл в той войне — Пришельцы или Враги?
— А какая разница? — прищурив глаза и улыбаясь, посмотрел на меня гоблин.
— Да, ты прав, для вас — никакой. Еда в любом случае получилась вкусной. Что Враги, что Пришельцы — нет разницы. Вы такие же чужаки, как и они. Это вы спровоцировали войну между ними? Давно играете с судьбами миров, а, Рогатый?
— А ты? Ты же сам стравил между собой два древних рода. И не только их. Ты ценный для нас человек. И предсказуемый. Хочешь знать, кто выигрывает войны? Не те, кто рвут друг другу глотки с оружием в руках, а те, кто стоит в стороне и получает свою выгоду. В войне победили мы, Матеуш, а ваша планета — маленькое приятное к этому дополнение.
— Когда вы подбросили куб со взрывчаткой на упавшей станции, вы уже знали, что я его взведу, подозревая, что Дикая Кошка унесет смерть в замок графа?
Улыбка Рогатого стала совсем слащавой.
— Много жизней, — сказал он. — Славная еда.
И исчез в зеленой дымке.
Через мгновение пропала и она.
Я вышел на балкон. Вода стекала по гербу с улыбающейся летучей мышью, сбегала по старым стенам, разбавляла зеленую муть во рву. Я смотрел вдаль, туда, где за стеной дождя были владения графа Либирского, но видел лишь самого себя, того мальчишку, кто когда-то стоял у края рыцарской арены.
Ты относишься ко всем, как к фигурам на игровой доске.
Ты не имеешь ни друзей, ни любимой женщины, потому что не можешь никому доверять. Потому что знаешь, как продажен этот мир.
Ты лишь играешь в свою жизнь.
Так чем же ты отличаешься от зеленокожих чужаков, появившихся вместе с Пришельцами?
— А не пошел бы ты, Рогатый, — прошептал я и побарабанил пальцами по перилам.
* * *
— Молодец, Кралина, — сказал граф Войц Либирский. — Ты уверена?
— Да, ваша светлость. — Дождь застал Кралину в пути, и по ее волосам сбегали струйки воды. — Он влюблен, как мальчишка. Он придет.
Взгляд Кралины был совсем не веселым.
— Он обязательно придет.
— Что ты принесла?
— Это взрывчатка, ваша светлость. То, что вы просили.
Кралина достала из сумки куб и положила на стол.
— Матеуш не хватится пропажи. Ему будет не до этого.
Войц повертел куб в руках и нажал на углубление. Открывшийся пульт управления показал бегущее время.
— Рогатый! — заверещал граф. — Он взведен! Дура! Идиотка! Он же взведен! Секунды! Как отключить?! Какой пароль?!
— Откуда я могу знать!
— Он обхитрил тебя! Бежать... Поздно! Рогатый забери! Сейчас рванет. О, Создатель!
— Обхитрил, — произнесла стремительно бледнеющая Кралина и нашла в себе силы улыбнуться.
Граф подскочил к ней, схватил за воротник и принялся трясти, как тряпичную куклу.
— Ты! Из-за тебя! Дура! Мы все сдохнем!
Куб щелкнул и раскрылся еще, как распечатанный конверт. Затем что-то вновь щелкнуло, и вверх ударила струя праздничного салюта.
Бах! Бах! Бах! Хлопушки, используемые на празднике Сенокоса, взрывались одна за другой, наполняя зал едким дымом, разноцветными лентами и конфетти.
— Он заменил заряд, — прошептала Кралина.
Граф отпустил ее, и девушка упала на пол. Войц на шатающихся ногах подошел к затихшему кубу.
— Тут записка, — сказал он, поднял клочок бумаги и принялся читать: — "Ты стремишься быть первым, Войц, но ты всегда будешь только вторым. Передай Дикой Кошке, что я запомнил ее имя".
— Это он тебе? — поднял граф растерянный взгляд на Кралину.
Девушка лишь слабо улыбнулась в ответ.
* * *
А где-то далеко, совсем в другом замке на балконе стоял человек с начинающими седеть черными волосами и смеялся. Ветер бросал ему в лицо холодные брызги дождя, они текли по щекам, попадали в рот и оставляли на губах вкус соли.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
