— Андерсон встал. — Если Назара отказался уничтожать саркофаги... — командир не стал уточнять "с протеанами", зная, что собеседник его правильно поймёт, — значит, либо он достаточно самостоятелен в своих решениях и действиях, либо не считает, что мы все реально сможем выстоять тогда, когда придёт час и день начала полномасштабной Жатвы. Логика вполне понятна: у нас осталось слишком мало времени для того, чтобы успеть противопоставить силе Жнецов, их объединённой силе что-либо существенное.
— Мы воевали со Жнецами сотни лет, Дэвид, — прострекотал я. — И нам приходилось по большей части отступать, а не одерживать победы, даже небольшие. Мы только и сумели, что максимально оттянуть момент нашего окончательного поражения, нашего окончательного уничтожения.
— За тридцать лет присутствия в Большом Космосе, — Андерсон остановился у иллюминатора, закрытого бронезаслонкой, — мы, люди, многое поняли и многое узнали. И сейчас я скажу крайне неприятную вещь: сегодняшние расы мало подготовлены к войне со Жнецами, к противостоянию с ними. Они — разобщены. Проклятое стремление к самостоятельности, к изолированности, к одиночеству. Тогда как мы сейчас должны объединяться...
— Придётся объединяться уже во время войны, Дэвид, — прострекотал я.
— Здесь вы правы, Явик, — кивнул Андерсон, не оборачиваясь. — Но... вряд ли мы сможем сопротивляться сотни лет. Поодиночке каждая раса, даже ключевая — слаба. А Жнецы... опытны. Они могут применить — и, скорее всего, применят — блокаду пространств отдельных рас. Тут, у нынешних, здешних рас, нет единства.
— И вы... люди, тоже зациклены на ретрансляторах, на их сети? — уточнил я, немного успокоившись и почти убрав стрёкот из голоса.
— Да. Только немногие страны Земли сейчас ведут разработки двигателей для космических кораблей, способных с приемлемой скоростью летать между туманностями, скоплениями, отдельными звёздными системами, — честно ответил Андерсон. — Секретные разработки государственного уровня закрытости. Дезинформации — вагоны, а реальных, подтверждённых данных — очень мало. Только и знаем, что ведутся такие разработки, а детали... Увы. Конкуренцию — никто не отменял. К тому же... это...
— Очень дорогое удовольствие, — уточнил я.
Андерсон кивнул, отошёл от иллюминатора, вернулся к столу, но садиться не стал.
Протеанин вывел на настенный каютный экран карту размещения саркофагов:
— Двигатели... это сравнительно далёкая перспектива, Дэвид, — сказал я. — А вот это — наша ближайшая задача. Заодно... проверим Жнеца и его пилота на искренность и стойкость намерений.
— Мы и так планировали здесь задержаться, — сказал Андерсон, опёршись руками о столешницу.
— Моё появление спутало очень многие намерения, — сказал я. — Понимаю. Вы планировали...
— Мы много чего планировали, Явик, но... Бой со Жнецом, падение этого корабля на поверхность переданной человечеству планеты. Уже это заставило нас поменять большинство планов. Цитадель, встреча с Советом Цитадели по поводу передачи протеанского маяка... Всё это уже отодвинулось на второй и даже на третий планы. Теперь мы заняты блокировкой информационных каналов, фильтрацией траффика с планеты. Да, многое местные жители видели своими глазами: и бой со Жнецом, и падение корабля, и работу местной "инфраструктурной начинки" в связке с системами "Нормандии". Полностью это скрыть — невозможно. Потому я не считаю, что любая информация о происшедшем надёжно заблокирована в пределах Иден-Прайма, — он помолчал несколько секунд. — Делаем то, что можем. А можем мы — мало. Потому уже бой и падение корабля — "креветки" на Иден-Прайм заставляет нас отложить отлёт, несмотря на то, что Маяк уже погружен в контейнер и взят на борт фрегата, помещён в его грузовой трюм. Предстоит очень многое пояснить хотя бы местным властям планеты. И, если уж в наши руки попала такая информация, то, не раскрывая источник, надо эту информацию максимально полно использовать.
— Схему археологических раскопок на Иден-Прайме надо менять. И — как можно быстрее, — сказал я. — А это значит, мне надо будет выйти за пределы корабля. Если информация Назары будет подтверждена... Надо будет скрыть от иден-праймовцев обнаружение и вскрытие саркофагов с живыми протеанами. — я, не пряча особо волнения, поудобнее устроился в кресле. — И ещё, Дэвид. Я не говорил об этом ранее, но у нас здесь был свой корабль. Военный фрегат. Название — "Клинок Ярости". У меня нет данных о том, что корабль был уничтожен Жнецами. Мы его, когда прибыли на планету, хорошо замаскировали. И, если бы Жнецы добрались до него, взрыв оставил бы на планете... хорошо заметную воронку. — Андерсон понимающе кивнул и протеанин не стал уточнять вслух детали относительно системы самоликвидации корабля. — Скрыть такой кратер можно только искусственно. Вряд ли Жнецы, отступая, занимались бы специально сокрытием такой "отметины", — стрекотнул протеанин уже немного тише. — Значит, корабль, скорее всего, засыпан, но не повреждён очень уж существенно. Предстоит найти место его размещения и попытаться скрытно выкопать фрегат, активировать его системы.
— Маскировка? — Андерсон внимательно посмотрел на меня.
— Есть. Удастся корабль правильно активировать — ваши системы, насколько я могу судить, не смогут засечь его отлёт. А улетать ему — придётся. Предполагаю, что надо будет погрузить выживших протеан на него. А там... предстоит найти приемлемую для нас планету. И скрыть наше существование. До поры, до времени, — уточнил я.
— А вы, Явик?
— Мне придётся "расшифроваться", — ответил я. — Одному. Археологи видели меня и вряд ли они удержали эту информацию в тайне ото всех обитателей Иден-Прайма. Да и технические средства на огромной планете проконтролировать полностью и сверхкачественно — по многим причинам — невозможно. Таковы законы этой галактики: приходится предполагать и возможность посторонней аппаратной фиксации всего, что произошло на том месте раскопок.
— Придётся плотно работать с местной властью и местными жителями, — сказал Андерсон. Явик едва заметно кивнул, выражая согласие со словами хозяина каюты. — Возможно, вы правы. Единственный выживший протеанин...
— Не представляет угрозы для обитателей Галактики в нынешнем Цикле, — продолжил мысль командира я. — Да, интерес я буду представлять для очень многих разумных, но вряд ли захочу как-то удовлетворять этот интерес. Давайте, Дэвид, наметим первые шаги реализации плана работ. Нам надо будет, во-первых, осмотреть десятки саркофагов и, во-вторых, обязательно найти корабль. А также — дать возможность археологам прекратить буравить поверхность планеты в любых мыслимых местах. Раскопки должны теперь носить прицельный, точечный характер. Сразу скажу, что это обсуждение — предварительное. Я предполагал пообщаться с матриархом азари, а потом — и с турианцем. Потому мы обязательно продолжим обсуждение и уточнение плана предстоящих работ несколько позже. Сейчас наметим только общие рамки, границы и черты.
Больше часа продолжался разговор командира корабля со мной. Андерсон убедился в том, что я строго придерживаюсь заявленных пределов и действительно, обсуждение плана будет продолжено в самое ближайшее время.
— Информацию я скопировал себе, Дэвид. — я, остановившись у двери каюты, обернулся к сидевшему за рабочим столом Андерсону. — Спасибо. Наверное, я ограничусь визитом к матриарху азари. С турианцем, точнее — с двумя турианцами — я встречусь и поговорю позднее, — с этими словами я открыл дверь и вышел из каюты командира корабля, прикрывая за собой створку.
Чаквас видела на экранах системы позиционирования новую отметку — живого протеанина и уже знала, что Явик больше часа провёл в каюте Дэвида. Они, несомненно, о многом поговорили. Сейчас отметка Явика быстро двигалась к салону, где теперь размещалась матриарх азари. Карин понимала: Явик стремится пообщаться с Бенезией, а вот встречаться и общаться с турианцами он пока не планирует. Найлус по-прежнему находился в своей каюте, а Сарен пребывал в медотсеке. Спал в своей "выгородке". Шепард тоже спал в своей выгородке в Медотсеке. Карин помнила о том, что Джон предупредил её о возможном визите протеанина в медотсек.
По меньшей мере, к такому визиту она, главный врач Медотсека, была готова. А вот готова ли Бенезия увидеть протеанина? В этом Карин сомневалась. Если протеане действительно существенно модифицировали азари, то встреча азари с протеанином могла окончиться очень плохо. Пятьдесят тысяч лет... хорошо, если сократятся хотя бы до пятидесяти секунд перед схваткой представителей двух рас. Одна из которых весьма существенно поработала над другой, внеся большие изменения и в тело и в судьбу представителей этой расы.
Ощущая раз за разом волны страха и ужаса, исходившие от встречавшихся по пути нормандовцев, я быстрым шагом продвигался к салону, где теперь размещалась матриарх азари. Я не сомневался, что нормандовцы трудно привыкают к его присутствию на корабле, но это — вполне рабочая ситуация, в ней нет ничего особенного. "Нормандия" — военный, боевой корабль, здесь нет хлюпиков и нытиков. Члены экипажа и команды фрегата знали, на что шли, когда подписывали контракт с военно-космическими силами Альянса Систем и принимали присягу военнослужащего ВКС. Гражданские члены экипажа и команды тоже не были обделены информацией о трудностях и сложностях, которых в армейском бытии всегда было предостаточно.
На секунду остановившись перед дверью салона, Я надавил сенсоры на замковой пластине ВИ. Полотно двери уехало в сторону. Переступив порог, я остановился, ожидая, пока дверь встанет на место, полностью перекрыв проём.
Сидевшая за столом и читавшая что-то с экрана инструментрона матриарх подняла голову, посмотрела на визитёра. С минуту мы смотрели друг на друга.
— Проходите и садитесь. — Бенезия развернула кресло ко мне, но вставать не стала. Зачем? Им обоим уже немало лет и играть в игры статусов нет никакой необходимости. Насколько она помнила, протеане тоже живут очень долго, больше тысячи лет. Так что...
Явик не производил впечатления молодого протеанина. В нём чувствовалась "настройка" старшего офицера и было очень маловероятно, что такого значимого уровня достиг молодой протеанин.
Гость расположился в кресле, не стремясь разглядывать сидевшую напротив азари в упор. Та также не старалась смотреть на него очень внимательно. Молчание затягивалось, но оно было необходимым: оба решали, как следует построить общение.
— Я покажу вам, Бенезия, многое из того, что запомнил. В том числе — то, как меня нашли и как я... оказался на борту фрегата, — сказал я. — Я возьму вас за руку. И вы увидите в своём сознании всё, что видел я, — я поднял свою руку. Бенезия спокойно и свободно протянула свою. Обхватив пальцами запястье, я чуть прикрыл все четыре глаза веками и матриарх, потрясённая проекцией высочайшей детализации и высочайшего качества, захлестнувшей её сознание, замерла. Не было никакого насилия, но она вдруг оказалась в центре событий, она могла посмотреть в любую сторону, она могла обернуться и везде, всюду увидеть детализированную картину. Не только увидеть, но и услышать. Причём звук... шёл со всех сторон. Несколько раз ей даже показалось, что она ощущает запахи и ароматы. Ничего подобного матриарх никогда в своей жизни не испытывала и сейчас была восхищена возможностью изведать нечто совершенно новое, то, что было абсолютно неизвестно никому из матриархов азари.
Я показал ей и то, что уже видел в своём сознании Шепард: отступление последнего протеанского отряда под ударами Жнецов и их пособников в подземное укрытие. Бенезия молчала, будучи не в силах произнести ни звука, настолько потрясла её увиденная картина противостояния. Да, она достаточно хорошо знала, что такое одиночный Жнец и на что он способен. А теперь — побывала, пусть и виртуально, на настоящей войне, где действовали несколько таких кораблей — Жнецов. С мощной многочисленной поддержкой со стороны тысяч одурманенных и трансформированных разумных. Наверное, то, что я показал ей это вот так, своими средствами, своими методами, а не стал пускаться в длительные, пусть, вероятно, и очень красочные устные рассказы, было лучше всего.
Когда я отпустил запястье матриарха, та несколько десятков секунд сидела абсолютно неподвижно. В её глазах стояли слёзы, она готова была заплакать.
Наконец она подняла руку, за которую недавно держал её я, поднесла её к лицу и всмотрелась.
— Как?... Как такое возможно? Это... Сколько прошло времени? — выдавила Бенезия свистящим шёпотом.
Я назвал цифру, отметив возросшее изумление собеседницы.
— Втиснуть такой объём информации за такое короткое время... — выдохнула матриарх, немного успокоившись.
— Обычная расовая технология, — спокойно и даже несколько размеренно проговорил я. — Ничего особенного.
— Для вас — да, — согласилась матриарх, — Но для нас...
— Вы ещё скажите — для потомков, — губы мои сложились в едкую усмешку.
— В какой-то мере — да, — ответила Бенезия.
— Не спорю и не собираюсь спорить. — я встал. — Дело в другом, Бенезия. Как вы уже знаете, Галактика в очередной раз стоит перед угрозой опустошения. Насколько мне известно, нет никаких свидетельств того, что когда-нибудь раньше, в прошлые Циклы, кто-либо из представителей высокоразвитых рас избегал уничтожения.
— В этот раз уничтожения избежали вы, протеане, — сказала Бенезия.
Явик кивнул:
— Да. И, значит, кое-что в стандартном, горьком сценарии Жатв изменилось. На мой взгляд — очень существенно. Если раньше мы, протеане, надеялись отсидеться в саркофагах под стазисом в анабиозе, то теперь... Теперь мы не можем себе это позволить, — я сделал трудную для себя паузу, затем уточнил. — Я не могу себе этого позволить. Да, да, Бенезия, я понимаю, это — пафос. Возможно, он чужд моменту, но если мы не объединимся... Мы — не выстоим. И — снова станем жертвами, несмотря на то, что на этот раз протеане сумели выжить. Я сумел выжить. И будет тогда новый пятидесятитысячелетний цикл.
— Более пятидесяти тысяч азарийских поколений, — подтвердила Бенезия.
— Да, но уже не азари и не протеан. Других, неведомых ныне рас, — сказал я. — А мы, все расы нынешнего Цикла, станем историей. О которой снова не будет ничего или — почти ничего — известно потомкам. Потому что вероятность того, что кто-то из нас где-то сумеет отсидеться — крайне мала. Хотя... не скрою, я помню о том, что многие разумные сегодня захотят прежде всего отсидеться в стороне. В безопасном месте.
— Наверное, они ещё не понимают, что тогда, когда придут Жнецы, безопасных мест в Галактике не будет. — матриарх заинтересованно посмотрела на меня. — Что вы предлагаете?
— Мы должны готовиться воевать. И начинать готовиться придётся сейчас. Вот прямо сейчас, здесь, на этой планете, уже увидевшей первый бой современного земного военного фрегата с древним Жнецом. А таких боёв впереди — будут тысячи, десятки тысяч. То, что этот бой, это столкновение видели многие иден-праймовцы, видели своими глазами, пусть и издали — это нам поможет. Должно помочь. — я прошагал из угла в угол салона, остановился, не поворачиваясь и не оборачиваясь к Бенезии, продолжил. — По меньшей мере, у нас есть планета, обитатели которой уже видели, что такое современный реальный бой с большим и сильным кораблём неизвестной расы.
