| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Они продолжили есть и обсуждать возможные способы, которыми кто-то мог связать оборотня, и, что более важно, зачем, во имя Мерлина, кому-то понадобилось это делать.
Как только с едой было покончено, Гермионе захотелось спать, и Гарри помог ей вернуться в постель. Подоткнув одеяло и осторожно прислонив его к подушке, Гарри пододвинул свой стул и сел рядом с ней. Они тихо разговаривали, пока глаза Гермионы не начали слипаться все больше и больше.
— Тебе нужно поспать, — наконец сказал он с мягким выражением на лице.
— Ммм, — тихо ответила она. — Я так и сделаю.
Она сонно уставилась на него, и в ее глазах промелькнула какая-то мысль, когда они остановились на книге, лежавшей на подставке у ее койки, той самой книге, которая утром лежала на коленях у Гарри. На ее губах появилась сонная улыбка, и она приподняла бровь, глядя на него.
— Гарри, — сказала она, снова глядя на него. — Ты читал мне перед тем, как я проснулась?
Щеки Гарри слегка порозовели.
— Да, — неуверенно ответил он. — Я... я подумал, что тебе это может понравиться. Может быть, это поможет тебе лучше спать.
Ухмылка Гермионы расплылась в широкой улыбке, и она потянулась к его руке, он позволил ей взять себя в руки, и она нежно сжала ее.
— Спасибо тебе, Гарри, — сказала она, закрыв глаза и сделав более глубокое дыхание. — Спасибо тебе за все, Гарри.
Гарри нежно сжал ее руку, зная, что она уже заснула.
— Всегда Гермиона, — тихо сказал он, прежде чем плотнее натянуть простыню ей на плечи.
* * *
Следующие две недели тянулись медленно. Каждое утро Гермиона просыпалась и видела, что Гарри сидит в своем кресле и тихо читает рядом с ней. Он помогал ей подняться с постели — утро всегда было самым тяжелым, и из-за скованности в груди ей было трудно подняться с постели, — а потом они вместе завтракали. Они проводили утро за чтением, обсуждая теории о крестражах и полосатом оборотне, а Гермиона обучала Гарри полезным фактам и заклинаниям. После обеда они проводили два часа, прогуливаясь вокруг палатки — или на улице, если была хорошая погода, — и выполняя несколько небольших маггловских упражнений и растяжек, чтобы помочь телу Гермионы привыкнуть к только что зажившим мышцам. За ужином Гарри обычно задавал Гермионе вопросы, а та составляла список того, чему он хотел бы научиться, и разрабатывала режим тренировок. По вечерам они сидели вместе, в доме или за его пределами, и пили чай, обычно тихо обсуждая свои планы на будущее.
Гермиона, как могла, помогала Гарри с едой и домашними делами, и они оба согласились, что какое-то время она не сможет трансгрессировать, что лучше не торопить события и что, учитывая, как далеко на юг она их завела, они вполне могут не переезжать в течение двух недель. Гарри перенастраивал обереги каждые двенадцать часов вместо их первоначального 24-часового цикла, и они добавили заклинание обнаружения на расстоянии девяносто метров, предупреждающее их обо всем, что входит в палатку или выходит из нее. В конце второй недели они планировали пройти несколько миль на юг и разбить новый лагерь на побережье.
По прошествии двух недель и приближения 9 октября Гермиона не могла отделаться от ощущения, что отношения между ними изменились. Она всегда была очень близка с Гарри — они ладили и хорошо работали вместе, они взаимно уважали друг друга, понимали маггловское воспитание друг друга и могли вести дискуссию без пререканий. Гарри никогда не высмеивал ее за то, что она была "книжным червем", и он мог поддерживать их беседы и настоять на своем.
Но что-то, что-то изменилось.
Это происходило незаметно, постепенно, и она почти не замечала этого. Вечером накануне того дня, когда они собирались отправиться дальше на юг, она, наконец, поняла, что это было. Гарри угостил ее чаем; это был их обычный вечерний ритуал, и он присел рядом с ней на небольшой камень в высокой траве, чтобы они могли любоваться морем. Ночь была спокойной, волны — мягкими, а атмосфера — уютной. Что было необычным, отметила Гермиона, так это то, как близко Гарри сел рядом с ней. Это не было навязчиво или неудобно. Она не хотела, чтобы он двигался. Это было просто ближе, чем то место, где он сидел бы три недели назад.
За последние три недели все в их движениях и поведении стало становиться более близким. Теперь Гарри по утрам садился на край ее кровати, а не на свой стул. По утрам, когда они вместе читали на диване, Гермиона устраивалась на скамеечке для ног, положив ноги на ноги Гарри. Гарри нежно клал руку ей на поясницу, когда обходил ее, и Гермиона все чаще ловила себя на том, что тянется, чтобы взять его за руку, или кладет ладонь ему на колено, когда они разговаривали.
Она улыбалась ему над своей горячей кружкой, пока он рассказывал о новом заклинании, которое обнаружил в одной из ее книг — одной из книг, которые она позаимствовала в запретной секции. Это заклинание было старым и неизвестным большинству волшебников, так как его было очень трудно произносить, оно требовало сложных движений палочкой и от него в значительной степени отказались из-за его обоюдоострого характера. Это было старое защитное заклинание, создающее щит, который полностью закрывал тело и двигался в соответствии с движениями заклинателя.
При желании заклинание можно было наложить даже на другого человека или существо. Проблема заключалась в том, что при неправильном наложении или без особой искренности заклинание создавало пузырь, который окутывал заклинателя или цель, но причинял вред, пока не рассеивался.
Выражение его лица было оживленным, его руки показывали ей движения палочки, которых требовала мысль, он явно был очень взволнован возможностью опробовать новое заклинание. Она не была уверена, что именно изменилось между ними — было ли это просто временным и естественным изменением после нападения оборотня, или же было что-то большее, что-то более глубокое, что требовало времени, чтобы заявить о себе. Она не знала, что это значит, и не была уверена, что с этим делать.
Однако в чем она была уверена, так это в том, что последние три недели были просто ужасными, эта война с каждым днем становилась только хуже, и что эти последние три недели укрепили ее в мысли о том, что она никогда не хотела потерять его. Она не могла представить себе жизнь без Гарри. Ей нужно было, чтобы он был здесь. Она знала, что, несмотря на неоднозначность, связанную с этими новыми переменами, глубоко-глубоко внутри себя, в той части, которую она часто игнорировала, она чувствовала, что что-то в этом было правильным. Это казалось естественным.
* * *
Когда наступило утро 9 октября, Гарри и Гермиона встали пораньше, готовясь к долгому дню прогулок. День начался хорошо. Гермиона смогла самостоятельно подняться с постели без посторонней помощи. Гарри посмеялся над ней, когда она подбодрила его, и сделал победный жест, но затем быстро присоединился и закружил ее в танце. Они оба рассмеялись и запели:
— Я сам встал с постели! Я сама встала с постели! — и несколько раз крутанулись на месте — одна рука Гермионы была в руке Гарри, другая на его плече, в то время как свободная рука Гарри слегка покоилась на ее пояснице. Она наклонилась и крепко обняла его, прежде чем покачаться на каблуках и широко улыбнуться ему. Опустив руки, она спросила, что он хочет на завтрак, и направилась на кухню.
Они быстро позавтракали и убрали палатку, большую часть вещей собрав накануне. К 9:30 утра они уже шли медленными, уверенными шагами на юг, вдоль побережья, с целью пройти 18 миль, но на самом деле надеялись пройти хотя бы 12. Они оба были очень довольны, когда преодолели 15 миль, прежде чем Гермиона простонала, что ей нужно остановиться на денек и она не может сделать ни шагу.
День был долгим и трудным, с небольшими перерывами на еду и питье. Гарри мог сказать, что Гермиона была расстроена из-за недостатка физической выносливости и того, что раны от оборотня сказались на ее теле. Он знал, что она борется, и, стоя рядом с ней, нежно поглаживал ее по спине, напоминая, что это только временно и что скоро, очень скоро к ней вернутся все ее силы, если не сильнее.
Гермиона прижалась к его руке и боку, ее голова мягко покоилась у него на плече, пока она кивала в ответ на его слова, зная, что они правдивы. Когда она отошла, чтобы достать палатку из сумки, Гарри почувствовал, что его разум одновременно пуст и озадачен. Он наблюдал, как плавно двигались ее плечи, когда она начала устанавливать палатку.
Он всегда считал Гермиону своим самым близким другом. Он никогда бы не сказал об этом Рону, потому что знал, что это его расстроит, но это было правдой. Они с Роном, конечно, были близки, но по-другому. Рон был ему как брат, которого у Гарри никогда не было, он любил его безоговорочно, но иногда ему просто хотелось выбить из него всю дурь. Он был хорошим парнем с добрым сердцем, но Гарри так и не смог поговорить с Роном так, как с Гермионой. И, честно говоря, Рон был известен тем, что вел себя как придурок и отворачивался, когда Гарри в нем нуждался.
Турнир трех волшебников — яркий тому пример. Почему, блядь, Рон подумал, что Гарри вписал свое имя в кубок, Гарри до сих пор не мог понять. Он знал, что это какая-то нерешенная проблема с самооценкой или что-то в этом роде, но все равно, какого хрена. Кто так делает?
Гермиона, с другой стороны, была чем-то другим. Чем-то большим. Гарри нуждался в ней. Не в том смысле, что он использовал ее или что ему что-то было от нее нужно. Нет, все было не так. Гарри не мог избавиться от ощущения, что она нужна ему гораздо больше, чем вода или воздух. Три недели назад он ни за что не смог бы представить свою жизнь без нее, но, честно говоря, тогда он даже не задумывался об этом. Гермиона всегда была рядом, и он принимал это как должное. Сегодня — сегодня он сделал бы все, что угодно, лишь бы она была в безопасности, и он постоянно думал о ее присутствии.
Гермиона всегда была рядом с ним, она всегда безоговорочно поддерживала его и всегда верила в него — даже когда он не был уверен в себе. Гермиона всегда была очень важна для Гарри и, несомненно, его самым близким другом.
Но когда он увидел, как она повела плечами, как задвигались ее руки, как она откинула волосы с лица, чтобы продолжить поднимать палатку, он не мог игнорировать грызущее его чувство, что между ними что-то изменилось. Это было в их общении, в их разговорах. Это было неуловимо; он не был уверен, осознает ли она это вообще, и он еще не разобрался, что это значит. Все, что он знал, это то, что Гермиона ему небезразлична — гораздо больше, чем он предполагал изначально, — и... что ему нравится это чувство.
Как только палатка была установлена, они наскоро поужинали, плюхнулись в кресла и отдохнули остаток вечера, прежде чем отправиться спать пораньше. Они были измотаны прогулкой и понимали, что им нужен отдых, если они хотят приступить к выполнению нового режима тренировок, который разработал Гарри. Вдобавок к желанию изучить новые наступательные, защитные и лечебные заклинания, Гарри решил, что ему нужно немного потренироваться в физической подготовке. Гермиона согласилась, решив, что это очень умная и логичная идея, и решила присоединиться к его расписанию.
В ту ночь они оба, сонные, забрались в свои кровати, тихо пожелали друг другу спокойной ночи, помахав рукой, прежде чем закрыть глаза, — каждый из них размышлял о перемене в их отношениях. Каждый из них думал, что другой этого еще не заметил. Каждый из них размышлял о том, насколько им понравилась эта перемена. Каждый из них задавался вопросом, что бы это могло означать.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
