In The Forest Of Dean. глава 5

— Я знаю, — повторил он, прежде чем глубоко вздохнуть и опустить плечи. — Просто... трудно не чувствовать себя ответственным. Я всегда буду чувствовать.

Она слегка улыбнулась ему, и он ответил ей тем же.

— Спасибо, что выслушала, Гермиона, — тихо сказал он.

— Всегда, Гарри. Она крепко сжала его руку, все еще держа одну на земле, а вторую — у него на коленях, куда он положил ее.

Некоторое время они сидели молча, все еще держась за руки. Гермиона снова посмотрела на звезды. Тепло голубого пламени согревало пространство между ними, и, несмотря на накатывающиеся волны, на утесе было тихо, а воздух вокруг них казался плотнее, чем несколько минут назад.

Гермиона чувствовала, что Гарри пристально смотрит на нее, и это заставляло ее нервничать, но не испытывать дискомфорт, а не обычные, типичные нервные ощущения, с которыми она была знакома. У нее в груди словно образовался маленький комочек гудящей энергии, от которого защекотало внутри. Как будто она снова была ребенком, и у нее в животе порхали бабочки.

Сделав тихий вдох, она медленно повернула голову, чтобы посмотреть на Гарри. Их глаза встретились, и он несколько мгновений удерживал ее взгляд, прежде чем слегка склонить голову набок. Он смотрел на нее почти с любопытством.

— Я никогда никому этого раньше не говорил, — мягко сказал он, все еще удерживая ее взгляд.

Гермиона почувствовала, как ее щеки вспыхнули от выражения его лица, и открыла рот, чтобы ответить, но затем закрыла его. Она не знала, что сказать. Это был не вопрос, а утверждение, и от того, как он это произнес, бабочки в ее животе запорхали еще сильнее. Все дело было в его взгляде, что-то в его глазах заставляло ее сжиматься в груди.

— Нам пора ложиться спать, — сказал он тихо, почти шепотом.

Она кивнула в ответ, но они оба продолжали сидеть, держась за руки и глядя друг другу в глаза, обводя взглядом лица друг друга в мерцающем свете, пока океан накатывался на них, а звезды танцевали над ними.

Гермиона почувствовала, как у нее скрутило живот, но не от боли, не от тошноты, не от мучительных эмоций и ощущений, которые недавно владели ее телом. Это было что-то другое — что-то плотное и теплое. Ее охватила нервозность, и она почувствовала, как сдавило грудь. Казалось, что время замедлило свой бег, и они погрузились в мир замедленной съемки. Она не знала, что делать, что сказать, ей казалось, что она вглядывается в лицо Гарри, а он в ответ вглядывается в ее лицо, но ни у кого из них не было ответа из-за напряженной атмосферы, царившей вокруг них. Ощущение скручивания в животе усиливалось, и она боялась того, что произойдет, если она не пошевелится.

Внезапно она отвела взгляд, надеясь, что темнота скроет румянец, который, как она знала, залил ее лицо.

— Да, нам пора ложиться спать, — повторила она, игнорируя легкую дрожь в голосе, когда отпустила руки Гарри и повернулась, чтобы подняться с земли.

Гарри встал рядом с ней, помогая подняться за локоть, хотя она больше не нуждалась в помощи. Оказавшись на ногах, Гермиона осознала, насколько близко они находятся; тепло, исходящее от тела Гарри, исходило от него, его рука все еще лежала на ее локте, а ее левый бок был всего в нескольких шагах от него. Ее глаза оказались на уровне его груди, она подняла голову, чтобы посмотреть на него, и почувствовала, как ее сердце забилось громче, когда она посмотрела ему в глаза.

Он смотрел на нее таким взглядом, которого она раньше не видела, — глубоким, внимательным, тоскующим, если не сказать слегка растерянным, как будто он видел ее впервые.

Ее мозг не работал, ее мозг всегда работал, он никогда не замолкал и постоянно анализировал, но, глядя в его ярко-зеленые глаза, у нее перехватило дыхание, и она не могла пошевелиться. Ее правая рука крепче сжала подол рубашки, нежно перекатывая ткань между пальцами, и время, казалось, замедлилось еще больше.

Гарри пошевелился, его голова слегка наклонилась влево, и он медленно, с трудом, начал наклонять свою голову к ней. Гермиона напряглась, ее сердце бешено заколотилось, а пальцы замерли на краю рубашки. Она не моргала, не отводила взгляда — она просто смотрела, как его лицо медленно опускается к ней, пока... он не остановился. Он остановился всего в дюйме от ее лица, и она почувствовала его дыхание на своем лице. Она не дышала. Она перестала дышать в ту секунду, когда он начал опускать голову. Затем он повернул голову и нежно провел губами по ее щеке, прежде чем запечатлеть на ней легкий, но крепкий поцелуй.

Он помедлил мгновение, прежде чем отстраниться, и она была уверена, что он слышит, как сильно бьется ее сердце.

— Спокойной ночи, Гермиона, — прошептал он, прежде чем отпустить ее локоть и, повернувшись, медленно пойти к палатке.

Гермиона стояла на месте, не двигаясь. Ее тело пылало, щеки пылали, сердце бешено колотилось, а разум внезапно снова заработал.

Что, блядь, только что произошло, мысленно выдохнула она. Ее мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, что только что произошло, что это значит и почему ее тело реагирует именно так. Почему она чувствовала себя такой взволнованной? На четвертом курсе она поцеловала Гарри в щеку, и это определенно было не похоже на то, что сейчас. Она стояла как вкопанная, глядя Гарри в спину, пока он шел к палатке. Сегодня была ее очередь нести первую вахту, но она осталась на месте, вместо того чтобы занять свое обычное место всего в нескольких футах от палатки.

Прохладный ветерок с океана коснулся ее лица, и она поежилась, шагая навстречу теплу от голубого пламени, мерцавшего у ее ног. После того, как Гарри скрылся в палатке, она медленно наклонилась, чтобы поднять огонь, и направилась к своему наблюдательному пункту, ее шаги были медленными и задумчивыми. Она не знала, что делать с тем, что только что произошло, и как это повлияет на ее отношения с Гарри в будущем, и особенно она не знала, как на это отреагировать — как, несмотря на нервозность, ей это понравилось.

* * *

Когда Гарри вышел, чтобы сменить ее в последнюю смену их ночного дежурства, он вел себя как обычно; между ними ничего не изменилось. Гермиона поблагодарила его и с радостью отправилась в дом, чтобы быстро поспать часа четыре.

На следующее утро они, как обычно, позавтракали и посмотрели на карту побережья, которая была у Гермионы. Затем они решили, что им следует попытаться добраться до небольшой бухты примерно в 21 миле к югу, поскольку усилились ветры и грозила надвигающаяся непогода. Они быстро разобрали палатку и затем пошли быстрым шагом, дважды останавливаясь, чтобы быстро передохнуть, перекусить и выпить воды.

Восемь с половиной часов спустя ветер усилился, небо потемнело, а океан бушевал, но они добрались до места назначения. Приближаясь к небольшой бухте, они заметили высоко расположенную пещеру. Это выглядело немного зловеще, но, к счастью, было необитаемо, поэтому они решили установить палатку внутри, чтобы получить дополнительное укрытие от грозы. Вдалеке прогрохотал гром, и Гермиона увидела вспышку молнии над водой. Гарри понимающе посмотрел на нее и вышел, чтобы установить защиту, чары и сигнализацию, пока Гермиона заканчивала устанавливать палатку. К тому времени, когда Гарри вернулся, дождь уже пошел вовсю, и Гермиона прикрепляла к колышкам для палаток защитные чары, чтобы их не вырвало из земли сильными порывами ветра, дувшими с океана.

Гарри помог ей забить последние два колышка, а затем, когда начался ливень, они быстро забрались внутрь, радуясь, что в маленькой пещере есть дополнительное укрытие. Быстро поужинав, они оба в изнеможении опустились в кресла в центральной комнате. Гермиона беспокоилась, что вчерашнее событие вызовет стресс или добавит неловкости в их отношения, но этого не произошло. В комнате не было напряжения, и Гарри был просто Гарри, самим собой. Единственное, что изменилось, — это мысли, которые теперь заполняли голову Гермионы, когда она пыталась разобраться, что это значит и что она чувствует по этому поводу. Но, видя спокойное поведение Гарри, она успокоилась. В ту ночь они оба согласились поспать без необходимости дежурить, поскольку Гарри установил два сигнальных круга на расстоянии 90 и 270 метров от их палатки — а учитывая грозу, было маловероятно, что кто-нибудь окажется поблизости.

Гермиона, только что умывшаяся и почистившая зубы, направилась к своей койке. Гарри пожелал ей спокойной ночи, и она ласково ответила на этот жест, прежде чем забраться в постель и повернуться лицом к стенке палатки. Снаружи лил дождь, а ветер громко трепал ткань палатки. Она закрыла глаза и попыталась успокоиться, пытаясь унять чувство вины, которое, казалось, нарастало в течение всего дня. Из-за всего, что происходило, иногда ей казалось, что она не может уследить за всем, и сегодня вечером ее мозг, наконец, остановился на главной причине ее беспокойства из-за событий предыдущей ночи.

Джинни.

Гермиона не могла избавиться от чувства вины, которое она испытывала за чувства, переполнявшие ее. Да, Гарри и Джинни расстались в конце предыдущего учебного семестра, но Джинни была ее подругой, и она ужасно переживала из-за того, что происходило между ней и Гарри. Хотя, честно говоря, между ними на самом деле ничего не произошло, и она даже не знала, значило ли это "ничего" что-нибудь, она все равно не могла избавиться от чувства вины.

Несмотря на тревогу и неловкость из-за сложившейся ситуации, сон быстро овладел ею, поскольку она была измучена восьмичасовой прогулкой в течение дня.

* * *

Следующие несколько дней прошли по их обычному графику, за исключением того, что погода была просто ужасной, и большую часть времени они были вынуждены проводить в палатке. Они творчески подошли к выполнению упражнений и бегали трусцой на месте в палатке, выполняли прыжки с трамплина, берпи и растяжки, поскольку у них не было возможности бегать на улице.

Гермиона научила Гарри феруле и анапнео, чтобы он мог перевязывать или накладывать шины на сломанные кости и предотвращать удушье.

Гарри более подробно рассказал Гермионе о защитном заклинании, и она помогла ему усовершенствовать движения палочки, основываясь на описании в книге. Она согласилась помочь ему опробовать его после того, как они потратили еще немного времени на изучение, опасаясь, что могут нанести себе травму, если произнесут его неправильно. Гарри согласился и достал из ее сумки еще один большой учебник, чтобы продолжить чтение.

Гермиона нашла интересную главу в своей книге о магии "связывания" и была убеждена, что она может помочь в разгадке тайны оборотня. Она рассказала об этом Гарри, поделившись с ним своими подозрениями — что кто-то, возможно, связал оборотня для "использования" и внедрил какой-то механизм связывания. Это была темная магия и, возможно, даже магия крови. Гарри нахмурился, но согласился и попросил ее держать его в курсе того, что она обнаружила, продолжая свои исследования.

Пять дней спустя погода не улучшилась, дождь продолжал лить, а ветер продолжал опустошать местность. После особенно изнурительной тренировки, когда они оба были немного напряжены из-за того, что несколько дней провели взаперти в палатке, а тренировки были особенно напряженными, Гермиона принимала душ и размышляла о все еще происходящих небольших и в чем-то интимных прикосновениях, которые происходили между ней и Гарри. Вода в душе была горячей, и это помогло расслабить ее напряженные мышцы.

Ее руки пробежали по шрамам на груди, и она не вздрогнула. Она, наконец, привыкла к их прикосновению к своим пальцам. Она ненавидела это, возмущалась тем, что ее кожа стала грубой, бугристой и отвратительно обесцвеченной, но это больше не вызывало у нее тошноты. Когда она вышла из душа и увидела свое отражение в зеркале, она отреагировала так же, как и всегда. Она нахмурилась. Затем надела рубашку с длинным рукавом и высоким воротом, чтобы скрыть шрамы. Ей было грустно признавать, что она переделала большое количество своих рубашек, чтобы они имели более высокий вырез. Начнем с того, что она никогда не носила открытой одежды, но ее шрам на верхней части тела начинался чуть выше левой ключицы, так что кончик шрама был виден только под водолазкой или рубашкой с высоким воротом. На этот раз она выбрала свой недавно преобразившийся темно-красный свитер и пару удобных джинсов.

После попытки что-то сделать со своими волосами, которая, по сути, заключалась в том, чтобы оставить их как есть, но закрепить небольшой заколкой, чтобы они не падали на лицо, она направилась на кухню, где обнаружила Гарри, сидящего за кухонным столом и пристально рассматривающего Карту мародеров. Подойдя к нему, чтобы присоединиться к столу, она заметила, что он пристально смотрит на Гриффиндорскую башню и особенно на имя Джинни.

Гермиона замедлила шаг, приближаясь, и почувствовала, как ее немного опечалило это зрелище — чувство вины пронзило ее насквозь. Пытаясь проглотить это, она направилась к креслу напротив Гарри.

— Привет, — тихо сказала она, садясь на свое место.

Гарри вздрогнул, когда поднял на нее взгляд. Очевидно, он был погружен в свои мысли и не слышал, как она подошла.

— Привет, — сказал он веселее, чем она ожидала. — Хорошо приняла душ?

Она фыркнула и улыбнулась ему.

— Да, теперь все чисто. Она посмотрела на карту и увидела, как Джинни кружит по общей комнате рядом с Невиллом. — Ты, э-э-э, должно быть, скучаешь по ней.

Ее голос был тихим, и она старалась, чтобы тон был легким и не задающим вопросов.

— Да, конечно, — грустно сказал Гарри, снова глядя на карту. — Я скучаю по всем им. Я надеюсь, что с ними все в порядке.

— Я знаю, — медленно произнесла Гермиона, стараясь держать руки при себе и подавляя желание потянуться и схватить его за руку. — Мне жаль, что ты не смог ее увидеть.

Ее слова были искренними. Гермиона действительно имела это в виду. Она действительно чувствовала себя ужасно из-за того, что отношения Гарри и Джинни были испорчены продолжающейся ситуацией с Вол-де-Мортом, и что они закончились, чтобы Гарри мог разгуливать повсюду, пытаясь спасти мир. Казалось, они действительно хорошо ладили, и это была еще одна причина, по которой эта война была абсолютным дерьмом. Она разрушила все хорошее и разлучила людей.

— Я тоже, — сказал он, поднимая глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Я знаю, ты, должно быть, тоже скучаешь по ней, и по Невиллу, и по Луне, и по всем остальным.

Гермиона снова начала прикидывать в уме — Гарри действительно казался опечаленным разлукой с Джинни, но это были не те чувства, которых она ожидала. Казалось, что он был так же опечален разлукой со всеми остальными, что было странно. Гарри, должно быть, заметил замешательство на ее лице и отразил его лишь на мгновение, пока его собственный мозг не понял, что ее смутило.

— О, — сказал Гарри почти смущенно, когда на его лице появился румянец, и он начал чувствовать себя неловко. — Я забыл, что ты не... эм, я скучаю по ней, да... но... Джинни и я... мы... ну, мы больше не вместе.

— Да, — медленно произнесла Гермиона, глядя на него с неподдельным любопытством, но стараясь казаться безразличной в своем вопросе. — Но... я предполагала, что вы двое собираетесь... ну, знаете... снова сойтись, когда все это закончится.