Омегаверс Ради тебя

Бета разглядывал стоящего перед ним студента уже откровенно голодным взглядом. Он видел дрожь, вызванную страхом, отвращением и ненавистью, но его это только забавляло. Не нравится, что этот бета его сейчас оттрахает? Зато сам пришёл. Значит, так сильно хочет остаться в университете, что сам сделает всё, что ему прикажут.

— Садись, — похлопал себя по колену декан.

— Зачем? — упёрся Салли. Вдыхать вонь декана лишний раз не хотелось. — Вам так не терпится оттрахать меня? Так давайте сделаем это по-быстрому и я уйду.

— Зачем по-быстрому? А как же удовольствие? Мне же не только отодрать тебя хочется, но и понюхать, пощупать, погладить... — Декан облизнулся. — Ты так вкусно пахнешь, Салли...

— Не могу сказать то же самое о вас, сэр.

— Что, не нравлюсь? — ухмыльнулся бета. — Вижу, что не нравлюсь. Но выхода у тебя другого нет. Будешь делать всё, что скажу, как миленький. Садись. — Салли не тронулся с места, и декан нахмурился. — Сядь!

Салли зажмурился... и медленно опустился на колено декана, старательно дыша ртом. Боги, как же от него воняет...

— Другое дело, — похвалил его декан, по-хозяйски облапил и притянул к себе. Салли сморщился, из последних сил терпя то, как бета водит носом по его шее, с шумом вбирая ноздрями его запах. — Какой же ты сладкий... — И язык беты смачно прошёлся по коже. Салли снова зажмурился и отвернулся. — Куда отворачиваешься? А ну, на меня смотреть! — Декан вцепился в ухо Салли, повернул его лицо к себе, жадно оглядел тонковатые для омеги губы и впился в них грубым поцелуем. Слюнявым и омерзительным. Салли едва не начало тошнить, особенно когда трясущиеся от возбуждения потные и липкие ладони беты, расстегнув на нём рубашку, начали оглаживать его напряжённое тело. — Боги, да у тебя не только запах восхитительный!.. Какая у тебя гладкая кожа... — Декан отпустил бледнеющего омегу, моментально отскочившего на несколько шагов, и приказал: — Раздевайся.

Получив передышку, Салли подчинился. Боги, ну и вонь... И как до сих пор не стошнило? Раздевался Салли медленно, стараясь не смотреть, как всё больше проступает на лице декана откровенная похоть, смешанная с восторгом.

— Великие боги... Да ты просто чудо какое-то... — с придыханием выдохнул бета, вытаращив глаза, в которых широко расплывались зрачки. — У тебя потрясающее тело... — Салли только передёрнул плечами, аккуратно складывая брюки и рубашку на соседнее кресло. — Какой же ты... хрупкий... изящный...

Салли на это только вздохнул, искренне не понимая, что такого красивого декан в нём увидел. Он очень не любил разглядывать себя в зеркале, считая, что с фигурой ему откровенно не повезло — доходяга какой-то! Разве что зад слишком эталонный... И чего декан так восторженно пялится?

Бета, не утерпев, сполз с кресла и начал торопливо и жадно ощупывать и гладить своими липкими руками тело омеги, обнюхивать его с головы до ног, облизывать... Это выглядело и ощущалось так отвратительно, что Салли снова отвернулся. Вонь, исходящая от декана, стала гуще... Салли снова и снова проговаривал про себя строчки из письма родителя, заставляя себя стоять на месте и не дёргаться. Дрожь омерзения нарастала и возбуждала декана ещё сильнее — Салли видел, как топорщится его халат. Наконец, бета отлип и начал дёргать пояс своего халата, развязывая его. Под халатом, как и следовало ожидать, ничего не было.

— Идём... идём в постель... Мне уже не терпится...

Салли с отвращением разглядывал обрюзгшее тело декана с отвислым волосатым животом, из-под которого бодро торчал эрегированный член. Не самый крупный, наверно — Салли сравнивать было не с чем — но от одной только мысли, что эта штука скоро окажется у него в заднице, пробирал ужас. Может, всё же стоило выпить? На выпускном алкоголь действительно притупил страх, когда Дон перевернул его на живот и начал осторожно входить... Салли собрал остатки воли в кулак и проследовал за деканом в спальню.

Декан уже едва держался. Едва за спиной Салли закрылась дверь, он грубо вцепился в руку студента и швырнул его на монструозную кровать под безвкусным балдахином, сделанным под императорскую эпоху. Странно... обычно беты не теряют самообладания настолько сильно даже во время спаривания... Декан рывком стянул с Салли трусы, скомкал их, отшвырнул в сторону и навалился сверху, тяжело и прерывисто дыша. Он весь раскраснелся, пыхтел. Салли невольно охнул — декан оказался куда тяжелее, чем он ожидал. Декан снова начал смачно и слюняво его целовать, и тут терпению омеги пришёл конец. Шалея от вони и липкости рук насильника, Салли начал сопротивляться. Декан так же решительно перехватил его руки за запястья, прижал к покрывалу, надавив на ноги коленом, сжал одной рукой, а второй залепил хлёсткую пощёчину.

— Что, противно, грязная шлюха?! Потерпишь, если не хочешь, чтобы вышибли с факультета, — прорычал бета и лизнул в щеку вплотную к уголку рта. — Ты позволишь мне делать с тобой всё, что я захочу, понял, мокряк? Ты меня понял?

Салли с ненавистью взглянул на насильника, плюнул ему в глаза и снова получил по лицу. После чего декан перевернул его на живот и ткнул куда-то в район поясницы. Салли ахнул, чувствуя, как у него начинают слабеть и отниматься ноги. Он снова попытался вырваться, но новые тычки проделали то же самое с руками.

— Никуда не денешься, — довольно произнёс декан, деловито массируя анус жертвы, из которого начала потихоньку сочиться смазка. Салли выругался от переполнявшей его злости. Он много слышал о том, что альфы и беты способны лишить омегу возможности сопротивляться, но Дон никогда этого не делал... — Вы все в нашей власти, забыл? На вас уже давно есть управа. И даже такой борзый, как ты, никуда не денется. Так что лежи и не дёргайся, если не хочешь ещё и стонать и извиваться подо мной, как грошовая течная шлюха.

Салли снова выругался. Декан рассмеялся, смачно лизнул его в шею, подхватил под живот, подложил пару подушек, чтобы было удобнее, сперва просунул палец, чтобы проверить, сколько выделилось смазки, потом раздвинул ноги жертвы пошире и со всего размаха всадил свой член. Салли вскрикнул от резкой боли и вцепился в покрывало, чувствуя размашистые толчки и впивающиеся в его тело пальцы.

— Да-а-а... отлично... Какой же ты узенький... Неужели ещё девственник? Да мне сказочно повезло...

— Ладно, сойдёт для начала. Считай, что свой зачёт ты отработал. Марш в ванную и потом вали в свою общагу.

Салли едва смог подняться с разворошенной постели. Руки и ноги всё ещё плохо слушались, пульсирующий анус причинял ощутимый дискомфорт, под кожей наливались синяки... Сволочной декан отодрал его четыре раза подряд! При этом вертел свою жертву, словно безвольную куклу, как хотел. Салли еле-еле сумел нагнуться, упираясь в край кровати, чтобы подобрать свои трусы, и довольный сытый декан смачно шлёпнул его по заду. Салли вздрогнул, но сдержался.

Уже в ванной, яростно смывая с себя вонь и липкие касания беты, Салли бессильно ругался и проклинал всё. И того, кто додумался до точек, делающих омег совершенно беззащитными перед произволом, и лицемерие руководства университета, не отслеживающего того, что происходит в жилых корпусах, и сволочного декана, и Природу — за то, что создала его таким... Домывшись, он выплеснул всё и успокоился. В любом случае, уже закончилось. Перетерпел как-то.

Дверь ванной распахнулась. Салли медленно обернулся, и в него полетело полотенце.

— Вот, вытрись этим. Потом выстираешь и принесёшь. Не забудь только.

Салли промолчал и начал вытираться.

Уже спускаясь вниз к вахте, омега понял, что этот раз не будет последним. Таких вечеров будет несколько. Распробовав новенького, декан попытается отодрать его ещё не один раз. Он считает, что лишил его девственности... И пусть так думает. Придётся включить терпение на полную мощность, иначе точно отчислят — декан был влиятельной фигурой в университете. Надо терпеть. Надо выдержать всё. Надо любой ценой остаться в университете, получить хороший диплом и добиться распределения в нужное место, куда стекается вся информация по подполью. Он должен разыскать своих родителей.

Пусть гром гремит над головой

И смерть крадётся за спиной,

Сверкают дула и мечи,

Просвета нет в глухой ночи —

Сквозь грязь и холод ты иди,

Оставь сомненья позади...

Салли нигде не слышал и не читал этих стихов раньше. Он прочёл их в письме Риана, и эти строчки врезались в его память намертво. Кто бы их не написал, он сумел подобрать нужные слова. Салли твердил про себя эти шесть строк всё то время, пока декан драл его. "А ведь там должны быть ещё две строчки," подумал Салли, опираясь на перила лестницы. "Может, эти стихи — что-то вроде пароля, а недостающие строки — это отзыв?.. Я приду к тебе, папа. Я обязательно найду тебя. Я всё вытерплю. Пройду сквозь грязь и холод. Мы обязательно встретимся. Только дождись меня..."

— Как ты? — сочувственно взглянул на измученного студента вахтёр.

— Ничего... живой. — Салли пригладил взлохмаченные волосы и поправил рубашку, выпрямляясь. Пока спускался, сумел расходиться.

— Болит что-нибудь?

— Пройдёт. Главное — меня не отчислят.

Вахтёр только головой покачал.

— Зачем тебе это? Неужели не нашёл места поспокойнее?

— Так надо.

— Тогда крепись.

— Обязательно. — Салли тряхнул головой, разгоняя нахлынувшую усталость. Ещё надо добраться до своего корпуса, время позднее, а он без своего ножа... И омега поковылял к выходу.

Пока он был в "гостях", стемнело. Салли вдохнул полной грудью вечернюю прохладу и выдохнул всё напряжение, выпрямляясь и разворачивая плечи. Если хозяин кафе сумеет договориться на удобный для него график, то придётся приналечь на учёбу как следует и меньше спать, иначе съедет успеваемость и его отчислят и без домогательств декана.

"Только ради тебя, папа. Всё это только ради тебя." �