Омегаверс Ради тебя

ОМЕГАВЕРС

Ради тебя

— На сегодня всё. Все свободны.

Салли начал укладывать в сумку свои конспекты. Лекции он старался записывать как можно подробнее, чтобы потом покрутить полученные знания так и эдак для собственного удовольствия. Если поначалу учёба казалась ему скучной, то со временем он втянулся, а потом увлёкся по-настоящему.

— Эй, Ворон, ты сейчас куда? — окликнул его сокурсник-бета с заигрыванием в голосе.

— На работу, — коротко ответил Салли. Разговаривать с этим самодовольным типом омега не собирался... как и со всеми остальными. Салли вообще старался не общаться с однокашниками, чтобы не нарваться на проблему в виде незапланированной беременности. На студенческих вечеринках, куда его постоянно звали, беспорно, было весело, но и пива там было море, а под это дело легко потерять осторожность. Один его однокурсник, второй омега в их группе, так попал под конец семестра — забыл, что на носу очередная течка, загулял, а потом из-за сильного токсикоза пропустил целую луну. Естественно, его моментально отчислили.

— А, может, ну её, твою работу? Посидим в кофейне, расслабимся...

— Нет.

Как и в школе, аромат Салли притягивал всех без разбору и в университете. Особенно в период течки. Хорошо ещё, что Салли повезло — в университетском уставе было прописано право омег — студентов и преподавателей — на отгул во время течки. Салли всегда держал дверь на запоре во время каждой вспышки, тщательно проветривал комнату после того, как отлежится, потратил немало сил, чтобы укрепить дверь, чтобы другие студенты не ломились... Пока меры предосторожности работали. Вокруг Салли постоянно крутились, приглашали в свою компанию, звали на свидания, особо изобретательные беты сыпали комплиментами и открыто сочувствовали нелёгкой судьбе омеги... Однако Салли прекрасно знал, чего они добиваются — затащить его в койку любой ценой. Понятно, что если омега сумел не "залететь" в школе и поступить в престижный университет, то сломать его будет непросто. На курсе и в коридорах заключались пари уже после первого зачёта, который Салли сдал на "отлично". Естественно, были и попытки взять строптивого омегу силой, но... Хорошо ещё, что университет технических инноваций блюл свою репутацию, тщательно поддерживая видимость порядка на своей территории и избегая самих намёков на скандалы, иначе Салли уже отчислили бы по причине отсидки в следственном изоляторе за применение холодного оружия против сокурсников. Салли до сих пор носил в кармане свой верный выкидной нож, с которым отбивался от ухажёров ещё в школе, и никогда не демонстрировал его открыто. Он сумел пробиться сквозь чудовищный конкурс, старался изо всех сил, чтобы остаться на курсе, и не собирался пускать все потраченные силы псу под хвост, особенно ради мимолётного развлечения. Лучше потратить это время с пользой для учёбы или кармана.

— А если в кино? — не отставал бета.

— Нет.

— Так и будешь жить затворником? А как же радости жизни?

— Сначала диплом.

Салли застегнул сумку, повесил её на плечо и покинул аудиторию, провожаемый восхищёнными, жадными и похотливыми взглядами.

— До чего же хорош, паршивец, — с досадой крякнул студент-альфа — единственный в группе. Он был из богатеньких, пытался купить благосклонность Салли, но был моментально послан в известном направлении. Обошлось без демонстрации ножа, но надежды завалить омегу парень не оставил. Если бы не внутренний устав университета... — Может, всё-таки скооперируемся...

— Не, без меня, — поморщился ещё один бета. — Слишком борзый. Может, он всего лишь мокряк, но мокряк головастый. С таким нахрапом лучше не действовать.

— Мы же уже всё перепробовали, — грохнул кулаком по столу третий. — На гулянки он не ходит, даже пиво не пьёт... То у себя в комнате торчит, то в библиотеке, то на работе... На лесть и сочувствие не покупается... На чём его ещё ловить?

— Лучше не трогайте. Это он только на лекциях тихий, как мышь, а на самом деле... — снова предупредил второй бета.

— Что на самом деле? — заинтересовались все.

— А вы до сих пор не в курсе? Ну, правильно, кто сознается-то...

— В чём?

— Кусачий он, как крыса, — скривился бета, тоже не горя желанием сознаваться, что этот омега едва не вспорол ему брюхо своим ножом. Острым, как бритва. — Если и дальше будете пытаться его завалить, то без меня. — "Я ещё жить хочу," мысленно добавил бета.

— Привет, Салли!

— Привет, Эд. — Салли кивнул приятелю, торопливо пересекая обеденный зал. Несколько посетителей тут же свернули шеи, учуяв аромат вошедшего омеги. Некоторые начали сюда приходить регулярно после того, как Салли взял на себя несколько полных смен в зале после Нового Года. Вообще-то Салли работал на кухне, попутно учась готовить, но никогда не отказывался и подменить... По словам тех, кто работал здесь уже давно, весной и летом ожидался большой наплыв посетителей, так что можно будет приходить на весь день и заработать не только на новые зимние ботинки и запас носков, но и подкопить денег на будущие поиски...

— Салли, — снова окликнул его Эд, — зайди к хозяину, он просил.

Салли напрягся. Вызов в кабинет хозяина означал, что вопрос очень серьёзный. Его что... уволить хотят? За что? Если за испорченную партию мяса, то она уже была испорчена — сломанный холодильник её просто добил...

Хозяин-омега поднял голову от вороха бумаг сразу, как только Салли заглянул в кабинет.

— Вы звали меня, сэр?

— Да, звал. Проходи, садись... Разговор у нас будет очень серьёзный.

— Сэр... — Салли вошёл и сел на стул, стоящий перед столом. — Если вы из-за партии испорченного мяса, то...

— Я не про мясо поговорить хотел.

— Тогда что случилось, сэр?

Хозяин поправил очки в тяжёлой оправе.

— Салли, — начал он издалека, — ты у нас работаешь с осени. И хорошо работаешь. Ты умный мальчик, старательный, способный...

— Сэр, а можно ближе к делу?

— Боюсь, что после Нового Года, когда ты работал в зале, у нас появились некоторые проблемы. Помнишь клиентов, которых ты тогда обслуживал весь вечер?

— Помню. — Салли тут же скис. Он прекрасно помнил эту компанию... которая так и норовила его пощупать, понюхать... Как он тогда сдержался, омега не знал. — Появились претензии?

— Не совсем претензии. Они требуют, чтобы я перевёл тебя из кухни в зал. Причём на полную смену.

— И насколько это... серьёзные люди? — напрягся Салли.

— Владельцы здания. И если я не выполню их требование, то они поднимут аренду. — Салли с глухим стоном сполз ниже. Хозяин понимающе кивнул. — Они присматриваются к тебе с самого начала твоей работы у нас и заметили, что в дни, когда ты работаешь в зале, посетителей становится больше. Ты не виноват, что родился таким, Салли, но с этим надо что-то делать. Искать компромисс. Сразу скажу, что уволить тебя они не дадут, так что давай думать.

— Я смогу работать полную смену только по выходным, в каникулы и на праздники. И, само собой не в дни течки. Я не могу себе позволить пропускать занятия. А в следующем учебном году ещё и практика начнётся... Простите, сэр.

— Какой у тебя цикл?

— Четыре раза в год. В середине каждого сезона, четыре дня вместе с предтечным состоянием плюс три дня очистки.

— То есть, примерно четыре недели в год... Тебе повезло.

— Сэр, даже если я пожертвую днями очистки, вы не думаете, что запах крови может отпугнуть посетителей?

— Не в твоём случае, — дёрнул уголком рта хозяин. — Ладно, я попробую договориться на такой вариант. И если получится, то я прибавлю тебе зарплату.

— Ребята обидятся, — вздохнул Салли.

— А я буду вручать тебе добавку, когда они не видят. Ты ведь не просто так к нам работать пришёл?

— Да, сэр, стипендии... не хватает.

— Ладно, иди. Я потом скажу, договорились мы или нет.

— Ещё раз... простите...

— Не извиняйся. Иди, работай.

Салли тяжело поднялся со стула и вышел из кабинета, проклиная всё на свете. Ну почему он такой особенный?!!

Вернувшись в общежитие, Салли без сил рухнул на свою кровать. Его напарник Хьюго недавно признался, что забеременел и теперь долго работать не сможет. Из-за токсикоза он то и дело отсиживался в комнате отдыха, и Салли работал за двоих. Уже через четыре луны Хьюго уволится, и кто будет работать в мясном цехе?

В дверь осторожно постучались. Салли выругался и открыл. За дверью мялся уборщик Эрик и с виноватым видом теребил в руках какую-то бумажку.

— Прости, Салли... но ОН настаивал.

Салли передёрнуло, но он взял себя в руки и записку принял.

— Спасибо, Эрик. Иди.

Уже по почерку было видно, что записка от декана. Бета тоже моментально срисовал невероятно ароматного студента и буквально не давал ему прохода. Прошлую сессию Салли едва не завалил — декан прямым текстом предложил лечь под него, в противном случае Салли не получит зачёт. Омега с негодованием отказался, и тогда от полного провала его спас только проверяющий, который не поленился понаблюдать за ходом экзаменов. Теперь приближалась очередная сессия, и декан уже во второй раз дал знать, что его угроза остаётся в силе. Настало время принимать решение.

"Приходи завтра в корпус преподавателей к восьми вечера. Если не придёшь — вылетишь из университета."

Салли выругался. Достал свой верный нож, долго смотрел на него. Потом посмотрел на стоящую на письменном столе фотографию приёмных родителей. Взял фотографию и начал осторожно снимать заднюю стенку рамки, под которой прятал своё величайшее сокровище — письмо родителя, которое было оставлено у Воронов вместе с ним. Лист бумаги уже потрепался, потёрся на сгибах, но Салли продолжал его таскать с собой повсюду, пряча даже от приёмных родителей. Те искренне считали, что письмо было сожжено у них на глазах.

"Салли, милый мой, дорогой мальчик..."

Салли знал в этом письме каждое слово, каждую буковку, каждую закорючку. Когда ему становилось совсем плохо или просто тяжело, он проговаривал про себя всё письмо или отдельные строчки, черпая в словах родителя новые силы и решимость идти дальше. А ведь Риану сейчас гораздо труднее... В конце концов, Салли не беглый подпольщик, скрывающийся от закона, которому в лучшем случае грозит расстрел на месте, а в худшем — бессрочная каторга в исправительном лагере. Он не голодает, не мёрзнет, не мокнет под ливнями, обут, одет... И ему есть куда пойти. В сравнении с родителем он живёт в тепличных условиях.

— Только ради тебя, папа. Только ради тебя. Чтобы найти тебя. Я всё вытерплю, обещаю.

— Пришёл? Ну и молодец. Ты у нас мальчик способный... тебе помочь надо, чтоб такой талант не пропал... Идём.

Декан уже начал расплываться и лысеть. Салли невольно поморщился — от беты воняло немилосердно. А ведь придётся как-то терпеть эту вонь... и не только её. Омега с тоской вспомнил своего школьного приятеля-бету, которому удалось дважды его трахнуть — от Дона пахло гораздо лучше.

Салли покосился на вахту, и дежурный-омега отвёл взгляд. Ясно, он здесь не первый... и, увы, не последний. Вахтёр смотрел на него с искренним сочувствием.

Декан занимал двухкомнатные роскошные апартаменты на верхнем этаже. Салли с отвращением разглядывал гостиную с баром и богатыми креслами. Декан усмехнулся, окинув напряжённого студента сальным взглядом, и скрылся в спальне.

— Ты садись, не стесняйся.

— Спасибо... я постою...

Пока декан переодевался, Салли огляделся, прикидывая возможные пути отхода. Окна довольно большие... вот только прыгать с пятого этажа... Входная дверь заперта на два оборота, замок такой же хитрый, как и тот, какой он сам себе врезал. Значит, деваться действительно некуда. Придётся стиснуть зубы и терпеть столько, сколько получится.

Декан вышел к нему в дорогом шёлковом халате и вальяжно развалился в одном из кресел, плотоядно глядя на парня.

— Может, всё-таки сядешь?

— Я постою.

— Выпить не хочешь... для храбрости? Вино, водка, коньяк, шампанское?

— Я не пью.

— Почему?

— Здоровье берегу.

— Хорошее дело... Тебе же ещё детей рожать... Не планируешь?

— Сначала диплом.

— Молодец, хвалю... Да ты садись. В ногах правды нет.

В ж... тоже, едва не брякнул Салли в ответ. Это выражение он подцепил ещё в школе, его часто использовали альфы и беты, обсуждая достоинства и недостатки омежек, которых им удавалось завалить. Природа создавала омег будто в насмешку, сделав так, чтобы и зачатие и рождение детей происходило через задний проход. Это всегда было неистощимым источником для издевательских шуток по этому поводу. Альфы и беты искренне гордились тем, что их зады предназначены исключительно для избавления организма от отходов пищеварения. Сама мысль, что все они вышли из задницы родителя, вызывала у них отвращение, и это переносилось на всех омег скопом. Впрочем, это не мешало им удовлетворять свои сексуальные потребности при каждом удобном случае, после чего они едва ли не демонстративно вытирали свои органы на виду у омег — даже после секса с презервативом — морщились, разворачивались и уходили, оставляя бедняг плакать и сгорать от стыда. Некоторые даже прямым текстом заявляли, что омеги должны быть благодарны "высшим" за то, что те снисходят до них, позволяя выполнять своё предназначение — вынашивать и рожать детей.

— Всё-то у вас, омег, через задницу, — говорили они, и это унизительное замечание передавалось из поколения в поколение уже не одно столетие.

К чести омег, их организм был неплохо приспособлен к такому функционированию. Желудочно-кишечный тракт перерабатывал твёрдую пищу по максимуму, микрофлора практически не допускала остаточного загрязнения стенок прямой кишки при испражнении, сам кал спрессовывался и выходил, совершенно не травмируя анальное отверстие за счёт небольшого выделения смазки, так что причин для брезгливости было не так уж и много. Тем не менее, омег продолжали презирать за "неудачное" анатомическое строение, низводящее их в самый низ общественной иерархии.

Салли встречал крайне мало альф и бет, которые бы смотрели на омег без презрения. Одним из таких был его приёмный отец, который даже любил легонько пошлёпывать и ласково поглаживать мужа по филейным частям. Майкар не считал "неудачную" анатомию омег поводом для насмешек и издевательств. Он не раз говорил доведённому этими дразнилками до слёз сыну, что раз уж Природа так решила вопрос с деторождением, то с этим надо просто смириться. Именно от него Салли и узнал, как именно всё это было скомпенсировано... Что на самом деле есть повод даже порадоваться, что всё получилось именно так — маточное отверстие расположено довольно близко к анусу, и потому при родах омегам надо терпеть боль не так долго. Кроме того, анальные мышцы омег достаточно эластичны, что позволяет им без особых проблем приспосабливаться к размерам членов альф и бет, и только откровенное насилие, сопровождаемое недостаточным выделением смазки, причиняет вред в виде разрывов и трещин. Аргументы звучали достаточно убедительно, и Салли смирился.

Салли знал, что рано или поздно он сам родит ребёнка, но он не собирался рожать от первого встречного. Видя пример своих приёмных родителей, он надеялся когда-нибудь встретить такого же умного и понимающего человека, как приёмный отец, с которым будет приятно и спокойно жить. Втайне на это надеялись многие... за что часто расплачивались за доверчивость. В идеале, этот человек должен ещё и хорошо пахнуть, однако подавляющее большинство альф и бет почему-то вызывали у Салли отвращение. Вонь разной степени выраженности, исходящая от них, сопровождала его повсюду, особенно когда вокруг собиралась целая компания. В такие моменты, особенно перед течкой, Салли становилось плохо до тошноты... Спать с такими? Лучше уж остаться бездетным! Исключений опять-таки было крайне мало. Одним из таких исключений был тот же Майкар — Салли не очень любил запах его табака, но в целом Майкар пах довольно неплохо. Опасаться его следовало только во время течки, но бета предупредительно выдерживал дистанцию, хотя феромоны приёмного сына возбуждали его точно так же, как и остальных. Ещё одним исключением был Дон Берил, школьный приятель Салли, здорово помогший ему с подготовкой к выпускным экзаменам — пах он необычно, но приятно и интересно. Особенно на общем фоне. Его отец тоже казался хорошим человеком... Остальные альфы и беты воняли почти поголовно. Как и этот вальяжно развалившийся в кресле декан.

Бета разглядывал стоящего перед ним студента уже откровенно голодным взглядом. Он видел дрожь, вызванную страхом, отвращением и ненавистью, но его это только забавляло. Не нравится, что этот бета его сейчас оттрахает? Зато сам пришёл. Значит, так сильно хочет остаться в университете, что сам сделает всё, что ему прикажут.

— Садись, — похлопал себя по колену декан.

— Зачем? — упёрся Салли. Вдыхать вонь декана лишний раз не хотелось. — Вам так не терпится оттрахать меня? Так давайте сделаем это по-быстрому и я уйду.

— Зачем по-быстрому? А как же удовольствие? Мне же не только отодрать тебя хочется, но и понюхать, пощупать, погладить... — Декан облизнулся. — Ты так вкусно пахнешь, Салли...

— Не могу сказать то же самое о вас, сэр.

— Что, не нравлюсь? — ухмыльнулся бета. — Вижу, что не нравлюсь. Но выхода у тебя другого нет. Будешь делать всё, что скажу, как миленький. Садись. — Салли не тронулся с места, и декан нахмурился. — Сядь!

Салли зажмурился... и медленно опустился на колено декана, старательно дыша ртом. Боги, как же от него воняет...

— Другое дело, — похвалил его декан, по-хозяйски облапил и притянул к себе. Салли сморщился, из последних сил терпя то, как бета водит носом по его шее, с шумом вбирая ноздрями его запах. — Какой же ты сладкий... — И язык беты смачно прошёлся по коже. Салли снова зажмурился и отвернулся. — Куда отворачиваешься? А ну, на меня смотреть! — Декан вцепился в ухо Салли, повернул его лицо к себе, жадно оглядел тонковатые для омеги губы и впился в них грубым поцелуем. Слюнявым и омерзительным. Салли едва не начало тошнить, особенно когда трясущиеся от возбуждения потные и липкие ладони беты, расстегнув на нём рубашку, начали оглаживать его напряжённое тело. — Боги, да у тебя не только запах восхитительный!.. Какая у тебя гладкая кожа... — Декан отпустил бледнеющего омегу, моментально отскочившего на несколько шагов, и приказал: — Раздевайся.

Получив передышку, Салли подчинился. Боги, ну и вонь... И как до сих пор не стошнило? Раздевался Салли медленно, стараясь не смотреть, как всё больше проступает на лице декана откровенная похоть, смешанная с восторгом.

— Великие боги... Да ты просто чудо какое-то... — с придыханием выдохнул бета, вытаращив глаза, в которых широко расплывались зрачки. — У тебя потрясающее тело... — Салли только передёрнул плечами, аккуратно складывая брюки и рубашку на соседнее кресло. — Какой же ты... хрупкий... изящный...

Салли на это только вздохнул, искренне не понимая, что такого красивого декан в нём увидел. Он очень не любил разглядывать себя в зеркале, считая, что с фигурой ему откровенно не повезло — доходяга какой-то! Разве что зад слишком эталонный... И чего декан так восторженно пялится?

Бета, не утерпев, сполз с кресла и начал торопливо и жадно ощупывать и гладить своими липкими руками тело омеги, обнюхивать его с головы до ног, облизывать... Это выглядело и ощущалось так отвратительно, что Салли снова отвернулся. Вонь, исходящая от декана, стала гуще... Салли снова и снова проговаривал про себя строчки из письма родителя, заставляя себя стоять на месте и не дёргаться. Дрожь омерзения нарастала и возбуждала декана ещё сильнее — Салли видел, как топорщится его халат. Наконец, бета отлип и начал дёргать пояс своего халата, развязывая его. Под халатом, как и следовало ожидать, ничего не было.

— Идём... идём в постель... Мне уже не терпится...

Салли с отвращением разглядывал обрюзгшее тело декана с отвислым волосатым животом, из-под которого бодро торчал эрегированный член. Не самый крупный, наверно — Салли сравнивать было не с чем — но от одной только мысли, что эта штука скоро окажется у него в заднице, пробирал ужас. Может, всё же стоило выпить? На выпускном алкоголь действительно притупил страх, когда Дон перевернул его на живот и начал осторожно входить... Салли собрал остатки воли в кулак и проследовал за деканом в спальню.

Декан уже едва держался. Едва за спиной Салли закрылась дверь, он грубо вцепился в руку студента и швырнул его на монструозную кровать под безвкусным балдахином, сделанным под императорскую эпоху. Странно... обычно беты не теряют самообладания настолько сильно даже во время спаривания... Декан рывком стянул с Салли трусы, скомкал их, отшвырнул в сторону и навалился сверху, тяжело и прерывисто дыша. Он весь раскраснелся, пыхтел. Салли невольно охнул — декан оказался куда тяжелее, чем он ожидал. Декан снова начал смачно и слюняво его целовать, и тут терпению омеги пришёл конец. Шалея от вони и липкости рук насильника, Салли начал сопротивляться. Декан так же решительно перехватил его руки за запястья, прижал к покрывалу, надавив на ноги коленом, сжал одной рукой, а второй залепил хлёсткую пощёчину.

— Что, противно, грязная шлюха?! Потерпишь, если не хочешь, чтобы вышибли с факультета, — прорычал бета и лизнул в щеку вплотную к уголку рта. — Ты позволишь мне делать с тобой всё, что я захочу, понял, мокряк? Ты меня понял?

Салли с ненавистью взглянул на насильника, плюнул ему в глаза и снова получил по лицу. После чего декан перевернул его на живот и ткнул куда-то в район поясницы. Салли ахнул, чувствуя, как у него начинают слабеть и отниматься ноги. Он снова попытался вырваться, но новые тычки проделали то же самое с руками.

— Никуда не денешься, — довольно произнёс декан, деловито массируя анус жертвы, из которого начала потихоньку сочиться смазка. Салли выругался от переполнявшей его злости. Он много слышал о том, что альфы и беты способны лишить омегу возможности сопротивляться, но Дон никогда этого не делал... — Вы все в нашей власти, забыл? На вас уже давно есть управа. И даже такой борзый, как ты, никуда не денется. Так что лежи и не дёргайся, если не хочешь ещё и стонать и извиваться подо мной, как грошовая течная шлюха.

Салли снова выругался. Декан рассмеялся, смачно лизнул его в шею, подхватил под живот, подложил пару подушек, чтобы было удобнее, сперва просунул палец, чтобы проверить, сколько выделилось смазки, потом раздвинул ноги жертвы пошире и со всего размаха всадил свой член. Салли вскрикнул от резкой боли и вцепился в покрывало, чувствуя размашистые толчки и впивающиеся в его тело пальцы.

— Да-а-а... отлично... Какой же ты узенький... Неужели ещё девственник? Да мне сказочно повезло...

— Ладно, сойдёт для начала. Считай, что свой зачёт ты отработал. Марш в ванную и потом вали в свою общагу.

Салли едва смог подняться с разворошенной постели. Руки и ноги всё ещё плохо слушались, пульсирующий анус причинял ощутимый дискомфорт, под кожей наливались синяки... Сволочной декан отодрал его четыре раза подряд! При этом вертел свою жертву, словно безвольную куклу, как хотел. Салли еле-еле сумел нагнуться, упираясь в край кровати, чтобы подобрать свои трусы, и довольный сытый декан смачно шлёпнул его по заду. Салли вздрогнул, но сдержался.

Уже в ванной, яростно смывая с себя вонь и липкие касания беты, Салли бессильно ругался и проклинал всё. И того, кто додумался до точек, делающих омег совершенно беззащитными перед произволом, и лицемерие руководства университета, не отслеживающего того, что происходит в жилых корпусах, и сволочного декана, и Природу — за то, что создала его таким... Домывшись, он выплеснул всё и успокоился. В любом случае, уже закончилось. Перетерпел как-то.

Дверь ванной распахнулась. Салли медленно обернулся, и в него полетело полотенце.

— Вот, вытрись этим. Потом выстираешь и принесёшь. Не забудь только.

Салли промолчал и начал вытираться.

Уже спускаясь вниз к вахте, омега понял, что этот раз не будет последним. Таких вечеров будет несколько. Распробовав новенького, декан попытается отодрать его ещё не один раз. Он считает, что лишил его девственности... И пусть так думает. Придётся включить терпение на полную мощность, иначе точно отчислят — декан был влиятельной фигурой в университете. Надо терпеть. Надо выдержать всё. Надо любой ценой остаться в университете, получить хороший диплом и добиться распределения в нужное место, куда стекается вся информация по подполью. Он должен разыскать своих родителей.

Пусть гром гремит над головой

И смерть крадётся за спиной,

Сверкают дула и мечи,

Просвета нет в глухой ночи —

Сквозь грязь и холод ты иди,

Оставь сомненья позади...

Салли нигде не слышал и не читал этих стихов раньше. Он прочёл их в письме Риана, и эти строчки врезались в его память намертво. Кто бы их не написал, он сумел подобрать нужные слова. Салли твердил про себя эти шесть строк всё то время, пока декан драл его. "А ведь там должны быть ещё две строчки," подумал Салли, опираясь на перила лестницы. "Может, эти стихи — что-то вроде пароля, а недостающие строки — это отзыв?.. Я приду к тебе, папа. Я обязательно найду тебя. Я всё вытерплю. Пройду сквозь грязь и холод. Мы обязательно встретимся. Только дождись меня..."

— Как ты? — сочувственно взглянул на измученного студента вахтёр.

— Ничего... живой. — Салли пригладил взлохмаченные волосы и поправил рубашку, выпрямляясь. Пока спускался, сумел расходиться.

— Болит что-нибудь?

— Пройдёт. Главное — меня не отчислят.

Вахтёр только головой покачал.

— Зачем тебе это? Неужели не нашёл места поспокойнее?

— Так надо.

— Тогда крепись.

— Обязательно. — Салли тряхнул головой, разгоняя нахлынувшую усталость. Ещё надо добраться до своего корпуса, время позднее, а он без своего ножа... И омега поковылял к выходу.

Пока он был в "гостях", стемнело. Салли вдохнул полной грудью вечернюю прохладу и выдохнул всё напряжение, выпрямляясь и разворачивая плечи. Если хозяин кафе сумеет договориться на удобный для него график, то придётся приналечь на учёбу как следует и меньше спать, иначе съедет успеваемость и его отчислят и без домогательств декана.

"Только ради тебя, папа. Всё это только ради тебя." �