Джордж, вероятно, позволил бы магазину обанкротиться, а Гарри, не имея доступа к своему хранилищу, не мог оплатить счета — должно было пройти несколько месяцев, прежде чем начали поступать вознаграждения. Но Ли, который все еще был убит горем, в конце концов взял дело в свои руки.
Джордж почти все время проводил в своей комнате в Норе, выходя лишь изредка поесть и почти ни с кем не разговаривая. Что еще хуже, его семья — в частности, миссис Уизли — едва ли могла смотреть на него без слез. Он слишком сильно напоминал им Фреда.
Ли предпринимал многочисленные попытки достучаться до Джорджа, но безуспешно. Устав получать отпор, он в конце концов ворвался в запертую дверь Джорджа, схватил его за единственное ухо и аппарировал из дома на луг неподалеку от Норы. Слишком истощённый, чтобы аппарировать обратно, и слишком удручённый, чтобы найти дорогу домой, Джордж остался снаружи со своим другом.
Большую часть следующей недели они провели, бродя по сельской местности вокруг Бэрроу, в дождь или солнце, в основном в тишине. Тем не менее, время от времени возникали глубокие разговоры и душераздирающие рыдания, прежде чем Ли наконец уговорил Джорджа вернуться в магазин.
Возвращение в магазин вызвало вторую волну агонии. Первая неделя была настолько плохой, что Джордж постоянно неожиданно оказывался в своей спальне в Норе из-за случайной магии. Но Ли упорствовал, каждый раз возвращая Джорджа, пока все не улеглось.
В течение месяца Джордж и Ли переехали в старую квартиру близнецов над магазином, и они смогли снова открыться вовремя, чтобы заработать несколько галлеонов на толпе школьников. Круги под глазами Джорджа в основном исчезли, и он снова был в состоянии работать, хотя иногда и несколько рассеянно.
Год спустя Ли, казалось, был доволен своей неожиданной ролью партнера Джорджа и больше не был его опекуном. Гарри иногда вспоминал о стремлении Ли стать диктором в Волшебной беспроводной сети, и однажды спросил его об этом, но Ли только пожал плечами и сказал:
— Это останется.
Размышления Гарри были прерваны взрывом конфетти, когда он вошел в магазин. В течение примерно пятнадцати секунд воздух был наполнен конфетти, закрывая от глаз даже Гермиону, но затем оно сверкнуло на несколько мгновений, прежде чем полностью исчезнуть.
— Самоочищающееся конфетти! — триумфально воскликнул Джордж. — Это часть новой линии продуктов, которые, как мы надеемся, Филч не запретит.
— Что, только не говори мне, что ты стал законопослушным, — сказал Гарри с насмешливой тревогой.
— Погибни от этой мысли, нет! Это в основном для родителей, которые хотят сделать подарки своим детям, но не хотят, чтобы их ангелочки нарушали правила, — успокаивающе сказал Джордж.
Ли добавил:
— Мы даже рассматриваем возможность создания программы-обманки, когда родители думают, что отправляют одобренные Хогвартсом подарки, а на самом деле мы наполняем коробки классикой, нарушающей правила, например, нашими "СнэкбоксамиСкивинга" и "Телепортирующимися пергаментами".
Гермиона неохотно заглотила наживку.
— Что такое Телепортационные пергаменты?
Джордж объяснил:
— Это была идея Ли — они нужны, когда вы задерживаетесь с выполнением задания. Вместо того чтобы сдавать пергамент с эссе, ты сдаешь Телепортирующий пергамент, который связан с твоим эссе и зачарован на то, чтобы быть покрытым твоим почерком. Профессора редко оценивают домашние задания сразу, поэтому у вас есть время закончить эссе, а затем волшебным образом поменять его с пергаментом на столе профессора.
Ли добавил:
— Вы можете использовать один и тот же пергамент еще два раза, но после этого он перестает работать. Иначе мы бы не продали столько, чтобы это стоило наших усилий.
Гермиона вздохнула и покачала головой.
— Даже не знаю, что я больше не одобряю — вопиющее нарушение правил или запланированное устаревание.
Рон позвал из задней части магазина:
— О, хорошо, ты здесь! Можем мы теперь напиться?
Ли повернулся к Джорджу и сказал:
— Ты иди, я присмотрю за магазином до закрытия, а потом уберусь. Если меня не будет дома, когда ты вернешься, я буду гулять с Кэти и остальными.
— Великолепно, спасибо, — сказал Джордж. Повернувшись к Гарри и Гермионе, он спросил — Куда?.
— Дырявый котел? — предположил Гарри.
Джордж закатил глаза.
— Я понимаю, что ты в основном живешь под камнем, Поттер, но в косой Аллее есть и другие пабы, кроме " Дырявого котла".
— Да, — сказал Рон. — Как насчет Крученого Ниффлера?
— Отличный выбор, брат мой. Если мы придем туда поскорее, то сможем даже занять место на террасе. — Джордж взял свою куртку и вышел за дверь.
— Разве мы не можем посидеть внутри? Я не люблю сидеть на террасе, — ворчал Гарри.
Джордж насмехался:
— Боимся искателей автографов, да? О, цена славы!
Он резко провел рукой по лбу.
Гермиона отмахнулась от Джорджа и сказала:
— Ты попробуй, чтобы тебя окружали толпами каждый раз, когда ты выходишь на улицу. Это случается с Гарри всякий раз, когда он на людях.
— Ну, тогда не имеет значения, где он будет сидеть, так что мы можем наслаждаться хорошей погодой, — сказал Джордж окончательно. Гарри вздохнул, но ничего не сказал.
Вскоре они прибыли в "Крученый ниффлер", где была очень приятная терраса. Джордж направил их к последнему свободному столику, где они с Гермионой сели, а Рон и Гарри пошли внутрь, чтобы заказать напитки. Пока они ждали у бара, Рон спросил:
— Как все прошло с гоблинами? Я забыл спросить раньше.
— Все было прекрасно — лучше, чем я ожидал. Я засунул руку в ногу раз или два, но Гермиона, как всегда, была прекрасно подготовлена к кровожадным гоблинским любезностям.
Рон рассмеялся:
— Она изучает межвидовую дипломатию, знаешь ли. Готовится к стажировке в ДМЛЭ. Думаю, она даже начала учить гобблдегук.
— Не позволяй ей услышать это от тебя, я совершил ту же ошибку. Это язык гоблинов, Гарри. Называть его "гоблинским языком" крайне уничижительно и нанесет непоправимую обиду, — подражал он, используя точные интонации, которые Гермиона всегда использовала во время лекций.
— Спасибо за предупреждение, приятель! У меня и так хватает неприятностей.
Рон усмехнулся.
Бармен налил им напитки, и Рон с Гарри отнесли их за столик, где Джордж расспрашивал Гермиону о каких-то хитрых чарах, с которыми он возился в магазине. Они подняли глаза, когда Рон и Гарри поставили напитки.
Джордж повернулся к Гарри, который устраивался в своем кресле.
— твое здоровье, — сказал он, поднимая свой бокал.
— Эй! — запротестовал Рон. — Я купил напитки, а не Гарри.
— Я знаю, — сказал Джордж с ухмылкой. — Я благодарил его за то, что он убил Волдеморта.
При слове "Волдеморт", которое большинство людей все еще боялись произносить, несколько посетителей подняли глаза, увидев Гарри. Гермиона пригнула голову и рассмеялась:
— Ну вот, теперь ты добился своего. Гарри едва успел сесть, а его прикрытие уже сорвано.
Они увидели, как несколько человек роются в своих сумках, скорее всего, в поисках запасного пергамента и пера. Гарри попытался спрятаться в тень, но Рон, который уже перерос свой комплекс по поводу известности Гарри, только усмехнулся.
— Ты обречен. С таким же успехом можно посмотреть фактам в лицо и начать носить с собой стопку подписанных фотографий, как Локхарт.
— Только если ты их тоже подпишешь, Рон. Золотое трио, знаешь ли, — помрачнел Гарри.
К столу подошла ведьма средних лет, неуверенно протягивая пергамент и самопишущее перо.
— Извините за беспокойство, мистер Поттер, но не могли бы вы подписать это для моего сына? Он большой фанат и даже повесил вашу фотографию у себя на стене.
Гарри покраснел, но взял перо.
— Да, конечно, как его зовут?
— Спасибо, — сказала она радостно. — Его зовут Бенджамин, и он поступает в Хогвартс в сентябре этого года. Он уже попросил у меня гриффиндорский шарф, хотя его еще не отсортировали.
Вздохнув, Гарри подписал пергамент и передал перо Гермионе.
— Вам понадобятся и их имена. Они были со мной почти на каждом шагу.
— Это правда, что вы трое познакомились в Хогвартс-экспрессе? — спросила она. — Так мне сказал Бенджамин, но никогда нельзя верить всякой ерунде, которую они печатают.
— Да, эта часть правдива, — подтвердила Гермиона. — Но не та часть, где говорится, что мы дали Непреложный обет тогда и там, чтобы победить Волдеморта.
— Или история о том, как мы стали анимагами на втором курсе, или история о том, как Гарри подчинил себе гигантского кальмара, заслужив тем самым его нерушимую верность, — добавил Рон.
— Какое разочарование, это одно из любимых произведений Бенджамина, — грустно сказала женщина. — Думаю, мне не стоит ему об этом говорить.
Она стояла еще мгновение, видимо, надеясь, что разговор продолжится, но друзья молчали, надеясь, что она все поймет и оставит их напиваться.
— Да, спасибо еще раз, — неловко сказала она. Более серьезным голосом она добавила: — За все.
Гарри любезно кивнул, и женщина ушла.
Гермиона посмотрела на Джорджа.
— Не говори, что мы тебя не предупреждали. Ты действительно так хочешь провести вечер, чтобы тебя атаковали легионы поклонников Гарри?
— Э, нет. Может, мне поставить приватную палату?
— Я предпочитаю чары "Заметка-незаметка", если мы не ожидаем обслуживания стола, — сказал Гарри.
— Ну да, — сказал Джордж, поспешив исполнить заклинание. — В любом случае, на чем мы остановились? Ах да, Гермиона проводила меня через некоторые хитрые чары. Есть шанс, что я смогу одолжить тебя, пока Министерство не поглотило все твое свободное время? Чары были специализацией Фреда, а не моей. Я сам больше люблю зелья.
— Зелья, ты? — недоверчиво буркнул Рон. — Ты хоть получил СОВ по Зельям?
— Безусловно, да! Превосходно, на самом деле, — сказал он с гордостью. — Мои источники сообщают, что Снейп проделал дыру в стене, когда узнал об этом.
— Твои источники? — скептически спросила Гермиона.
Джордж наклонился вперед и заговорщически прошептал.
— Пивз.
Гарри кивнул в восхищении.
— Джордж Уизли, ты не перестаешь удивлять. — Джордж улыбнулся и снял невидимую шляпу.
— Точно, — сказал Рон, допивая свой напиток. — Нам с Гермионой нужно бежать. Она настаивает на том, чтобы сводить меня сегодня вечером в маггловский кинотеатр. Что-то насчет матрицы.
— Он называется "Матрица", и я слышала, что там очень хорошие спецэффекты, — сказала Гермиона.
— Что такое спецэффекты? — спросил Рон. — Неважно, я обязательно узнаю. Джордж, увидимся завтра в Норе. Гарри, до понедельника!
Друзья обменялись прощальными словами, и Гарри с Джорджем помахали рукой, когда пара уходила.
После молчания Джордж сказал:
— Нам не хватало тебя на воскресных ужинах. Особенно маме — ты был ее лучшим едоком, после Рона, конечно.
— Да, ну..., — вздохнул он. — Я не могу появиться сейчас, когда Джинни меня отшила.
Джордж нахмурился:
— Неужели все было так плохо? Она сказала, что это было взаимно.
— Это очень мило с ее стороны, но нет, это точно была ее идея. Сказала, что мы слишком отдалились друг от друга, и что я стал другим человеком после окончания войны, возможно, потому что не вернулся в Хогвартс в сентябре прошлого года. Неважно, что я видел ее часто, благодаря мантии-невидимке и Выручай-комнате.
— Я сделаю вид, что не слышал последнего слова, — нахмурился Джордж, вызвав смех у Гарри.
После паузы Джордж спросил:
— Почему ты не вернулся? Я знаю, почему я бы не вернулся, но почему не вернулся ты?
Гарри на мгновение задумался, прежде чем ответить.
— Я просто не мог больше притворяться. Не мог притворяться, что я нормальный подросток, занимающийся обычными делами. Было достаточно тяжело на пятом и шестом курсе, когда я знал, что Волдеморт где-то рядом, а потом это проклятое пророчество висело надо мной, как гильотина.
— Рон мог бы помочь, если бы был рядом — трудно не чувствовать себя ребенком, когда мы вместе, шутим и одержимы квиддичем. Но потом Министерство предложило нам места в программе авроров, и когда они сказали, что освободят нас от требований ЖАБА, Рон сразу же принял решение.
Джордж рассмеялся.
— Рон никогда не был академиком в семье.
— Нет, он действительно не такой, — согласился Гарри. — Так что если бы я поехал в Хогвартс, я был бы рядом с Джинни, что было бы здорово, и, конечно, с Гермионой, хотя она бы загнала меня в тупик подготовкой к ЖАБА и всем остальным.
— Но идти и жить в башне Гриффиндора, когда столько людей пропало... Колин, и Лаванда... И лес, где это случилось... И даже пропавший Снейп, ублюдок, — добавил он с усмешкой.
Еще одно долгое молчание.
— А потом каждый день ходить в Большой зал, вспоминать, где они положили все тела... Фреда, и Ремуса, и Тонкс... Я просто не мог этого сделать.
Джордж кивнул, понимая.
— Да, я бы тоже не смог этого сделать. Может быть, когда-нибудь я вернусь, но ...— Он запнулся.
После молчания Джордж поднял сияющий взгляд.
— Так вот, о моей сестре, которая тебя бросила. — Гарри рассмеялся, а Джордж продолжил, его тон стал серьезным: — Я думаю, она так и не смогла забыть всю эту ерунду с Мальчиком-Который-Выжил. Во всяком случае, не до конца.
— Да, пожалуй, нет, — согласился Гарри. — Вместо этого она получила Человека, Который Выжил. Совсем не то же самое.
Выражение лица Джорджа стало мрачным, и некоторое время он молчал. Опустив глаза, он сказал:
— И еще есть близнец, который выжил.
Ошеломленный, Гарри внимательно посмотрел на Джорджа. Обычно он не говорил о своей потере.
— Как ты? — неуверенно спросил Гарри.
Джордж вздохнул.
— Смотря кого спрашивать, я полагаю. Спросите одну версию меня, и он скажет вам, что у меня все хорошо. Спроси другую версию, и он скажет, чтобы ты отвалил. А есть еще третий, который даже не ответит. Я думаю, он все еще прячется где-то в Норе.
Гарри ничего не сказал, подозревая, что Джорджу просто нужно, чтобы кто-то его выслушал.
Я уже неплохо справляюсь с этим. Я могу поблагодарить Ли за это, он был абсолютным спасителем... Но, Мерлин, это так одиноко, даже с Ли. Ты не представляешь... Ты познал потерю, конечно, но я не знаю, сможет ли понять кто-то, кто не является близнецом.
— Мне так повезло. Нам так повезло, — поправил он. — Чтобы иметь еще одного меня, рядом со мной каждый день. Лучшая часть меня, и худшая часть меня, все время. Мы ссорились, знаете, в основном, когда других не было рядом. Но даже тогда между нами была связь до самой глубины души. Какая-то безопасность. Как будто все было в порядке, пока мы оба были рядом.
Джордж вздохнул.
— Я чувствую себя как дуб, в который ударила молния и расколола его пополам. Я даже не знаю, как я еще жив, почему я не упал замертво в тот же миг. Какое-то время я жалел об этом. До сих пор иногда жалею.
Джордж перевернул свой пустой стакан в руке.
— Знаешь, я постоянно слышу его голос в своей голове. Большинство моих идей в магазине исходит от этого голоса, а не от меня. Он почти здесь, почти со мной, но безумно недосягаем.
