Птенцы Бедвира-11

Помелькав ещё немного возле камина, Риннон выскользнула из жилья, с облегчением вздыхая, что входная дверь со стороны топчанов прячется от них за двумя толстенными столбами. Выскользнула и замерла, растерявшись: на крыльце, на его верхней ступени, сидела Этель.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросила Риннон.

Малышка подняла голову и показала на котомку, лежавшую на её коленях.

— Я собрала всё, что тебе нужно.

Рассерженная девушка выдрала котомку из слабых ручонок и бесцеремонно вытрясла её содержимое на плиту крыльца. Мгновения приглядки сверху вниз на разбросанную по плите кучку — и Риннон, медленно качая головой, присела на корточки. Ничего себе — собрала Этель.

— Сделаешь сама? — с полувопросительными интонациями сказала малышка. — Ты ведь тоже умеешь? Или... помочь?

В сумме — третья особенность.

— Они... живые, — медленно сказала девушка, глядя в сторону, где продолжали пролёт над маяком остатки саранчовой стаи. — Тебе не жаль?..

Малышка только пожала плечами, спокойно глядя ей в глаза, и Риннон сообразила, что задала глупый вопрос. Тогда она снова сгребла в котомку набранные Этель ингредиенты для магического ритуала, любимого самой Риннон, и быстро спустилась к границе магической защиты. Немного помедлив, Этель встала с лестницы и последовала за девушкой.

А та уже приценивалась к мёртвой саранче, лежавшей неподалёку от линии защиты. Смотрела на неё, время от времени переводя взгляд на небо. А руки уже работали, собирая костёр, в который Риннон добавляла необходимые ингредиенты, собранные тоже втихомолку, пока вроде бегала "по хозяйству"...

Пламя занялось достаточное, чтобы его не сдул свежий, до озноба, морской ветерок.

Стая саранчи в своём облёте начала скрываться за маяком. Последняя летучая тварь ещё взмахивала трескучими крыльями, догоняя свои товарок, и Риннон изо всех сил рванула за пределы защиты, к присмотренной ею, сбитой Кахиром саранче. Та лежала ближе всех остальных к границе магической защиты. Добежав, она вцепилась в её жёсткую, в колючих иглах лапу и напряглась тащить к костру. А там уже сидела Этель, которая не только поддерживала огонь, но и добавляла в него свои, только что собранные ингредиенты. На что девушка выдохнула: несмотря на силы, использованные для костра, оставалась боязнь, что какая-нибудь нелепая случайность может погасить пламя.

Дохлая саранча ехала по камням плохо — ненамеренно, естественно, цепляясь всем дохлым телом и конечностями за странную, уготованную ей дорогу к костру.

Стая тварей вылетела из-за крыши маяка, когда добыча черноволосой ведьмы оказалась за границей защиты. Поздно вылетела. Риннон даже некоторое время присматривалась, заметили ли твари, что одной подстреленной на острове не хватает. Не заметили. Или не обратили внимания.

Вынув из набедренных ножен большой рыбацкий нож, хорошо заточенный Сиджи, девушка примерилась к голове твари. Затем снова подтащила её тело к костру, чтобы приподнять переднюю часть добычи над костром. Этель встала сбоку и взялась за голову саранчи. Теперь Риннон могла держать мёртвое тело одной рукой. Замах ножом по тонкой шее твари, удар ногой по отделённому телу, чтобы отослать ненужное в сторону. Несколько капель телесной жидкости упали в огонь. Этель подняла глаза на Риннон. Та взяла у неё голову саранчи и вдавила в уже появившуюся золу. Чёрный чад, пошедший над костром, заставил её нехотя ухмыльнуться. А потом начать читать заклинание. Сначала девушка читала его бесшумно, только еле шевеля губами, потом — шёпотом. Под конец ритуала Риннон уже кричала, срывая голос.

А из костра поднимался уже не чёрный чад. Пять извивавшихся силуэтов, по очертаниям напоминавших змеиные, стремились в воздух — туда, где летали крылатые твари. Эти странные змеи были голодны, и их влекло к добыче жёсткое впечатление, что именно саранча, именно крылатые твари — единственное, что может их насытить...

Впрочем, чёрными дымные змеи были только до границы Бедвировой защиты. Едва они пересекли невидимую линию, как превратились в нечто близкое расплавленному над огнём воздуху, не теряя первоначальных своих очертаний...

Саранча не заметила ничего, потому что Риннон буквально на один шаг вышла из-за границ защиты. И вся стая верещащих тварей ринулась на легкомысленную жертву.

А призрачные змеи — им навстречу.

Наблюдая за происходящим, Риннон затаила дыхание. Саранча увидела призрачных змей. Пока не зная, что они опасны, адские твари что-то всё-таки заподозрили и попытались свернуть с прямого пути, который начали, нападая на девушку. Но... Движения их крыльев странно замедлились, как будто саранча ни с того ни с сего начала засыпать на лету. Или попала в необычно тяжёлый, возможно насыщенный влагой воздух. Вскоре полупрозрачные крылья атакующих тварей уже не трепетали, а с трудом вздымались и опускались, а полёт выглядел парящим, а не стремительным. И даже крик саранчи из пронзительного плавно перерос в долгий вопль...

А призрачные змеи летели вверх так стремительно, будто рядом с Риннон стояла Орния со своим арбалетом, отстреливая тварей.

И они встретились.

Пронзительное верещание саранчи будто схлопывалось одно за другим: достигнув тварей, призрачные змеи резко расширялись, будто сложенные до сих пор мешки. Искажались фигуры саранчи, попавшей в этот мешок, — замолкал их дикий вопль.

Когда захлебнулось верещание последней твари, когда она следом за остальными рухнула на каменистую землю острова, маленькая Этель тоже подошла к границе магической защиты. Риннон оглянулась и шагнула к ней.

Способность Этель, пусть и ненадолго, но контролировать время...

Умение Риннон — создавать границы и наполнять их необходимой силой, давая появиться на свет необычным, псевдоживым — големам...

Сотворчество двух магов дало третий результат.

Всё ещё неуверенно Этель коснулась пальчиками ладони Риннон. Девушка, не глядя, сжала ладошку малышки. Обе молча смотрели, как, покинутые исчезнувшими змеями, трепыхаются на камнях тела адских тварей, становясь лёгкими, как бумажный свиток. В конце концов, пять пустых, будто выпотрошенных и тщательно высушенных то ли тел, то ли коконов унесло ленивым морским ветром в сверкающие солнцем воды.

Этель, напоминая, дёрнула за ладонь девушки.

— Да. Сейчас, — отозвалась Риннон.

Пять призрачных змей едва-едва виднелись на серых камнях. Они мягко и вкрадчиво шмыгали между большими валунами, струясь — спускались к воде, играя с её волнами в догонялки... Воздев руки к призракам, Риннон договорила заклинание, возвращая призраков к ритуальному костру, вокруг которого они некоторое время танцевали, постепенно пропадая, пока не испарились совсем. Вместе с угасанием костра, чадящего чёрным дымом.

— А другие? — спросила Этель, глядя на далёкий берег. — Они не прилетят?

— Не знаю, — честно ответила Риннон.

— Тогда нам нужен Кахир, — решила маленькая провидица и замолчала, продолжая глазеть на берег.

Риннон с подозрением покосилась на девочку. При чём здесь поборник? Или... Девушка в мгновения похолодела: Этель предвидит? Она предчувствует, что новое нападение на маяк Аодх всё-таки будет?

Но почему тогда Бедвир оставил Кахира на острове — с ранами, которые слишком медленно заживают без подпитки силами?

Ответ есть. И не один.

Потому что события сейчас изменяются так стремительно, что даже маленькая провидица не успевает их отследить.

Потому что, покидая Аодх, Бедвир не рассчитывал, что самоуверенный мальчишка Грэм переступит границу поставленной им защиты — и саранча узнает, что на островке есть живые.

А личные силы у магов, ушедших в город на войну с саранчой, сейчас на вес золота. Поэтому Кахир очень ослаблен из-за ран и — особенно после стрельбы из арбалета. Ему помогли, как обычному раненому — обычные целители. А не как маги.

А Кенион слаб, потому что не знает тех навыков исцеления, которые Бедвир воспитывал в каждом из учеников и требовал закрепить их как любое бытовое умение. Личное. Например — умение держать в руках ложку.

Жёсткие губы Риннон шевельнулись в едва намеченной усмешке. Помнится, Клемент пару раз тоже выбивал руку из плеча, как сейчас его младший брат подвернул ногу. Одни и те же слабости... И вздохнула: пора возвращаться и готовить маяк к возможному нападению саранчи, а то и её повелителей. И начать укрепление с исцеления всех страждущих — тех, кто мог бы держать в руках оружие, а не валяться на топчанах бессильными... Сама себе внутренне напомнила о возвращении — и сама же всё стояла, держа Этель за руку и смотрела на лесной берег, словно ждала... А потом у неё вырвалось то, о чём она давно хотела спросить у Этель и из-за чего злилась на неё:

— Почему ты ходишь босиком, Этель? Орния тебе и одежду купила, и башмачки. А ты бегаешь, как...

И осеклась. Не то настроение, не то место и ситуация, чтобы договаривать: "Как бездомная бродяжка..."

Она ожидала, что её бесцеремонный вопрос озадачит маленькую провидицу, но Этель отозвалась сразу и без обиды:

— Я так лучше знаю.

Сначала Риннон не поняла её ответа. А вникнув, с досадой прикусила губу: да, её пора ученичества пока ещё не закончилась. Бедвир давно мог приказать Этель одеться и обуться. Но, босыми ножками ступая по земле, на которой всегда есть следы прошедшего, настоящего или будущего, девочка лучше провидела. И, кажется, до сих пор это понимали все, кроме Риннон. Даже Орния, деликатно пробуя одеть Этель, не настаивала на обуви, хоть и купила ей башмачки.

Следующая глава в понедельник.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.