— да. Я имею в виду, я боролся, и это заставило его поскользнуться. Аэрон прищурился, думая о том, что могло бы случиться, если бы он не убежал от них. Сглотнув, он посмотрел в лицо Кестрел. — Все гораздо хуже, Кестрел. Кажется, у меня ужасные неприятности.

— почему? Что ты сделал? — спросила Эриале. Как настоящая сестра, она обычно радовалась, устраивая Аэрону пакости, но Аэрон мог сказать по ее голосу, что Эриале беспокоилась больше, чем показывала.

— Да, Аэрон. Что еще случилось? — спросил Кестрел.

— Я потерял самообладание, когда Регос порезал меня. Я воспользовался своим ножом. Я вскрыл руку Регоса... и ударил Фороса.

— Сын лорда? — Глаза Кестрела расширились от ужаса, и он затаил дыхание. — Аэрон, это ты убил сына лорда?

— Я так не думаю. Я попал ему в плечо, довольно высоко, и он не упал. Однако, после того, как я добрался до него, он выхватил меч и сказал, что собирается убить меня. — Аэрон обнаружил, что дрожит от сдерживаемых эмоций, вызванных этой встречей. — Кестрел, мне страшно. Что они собираются со мной сделать?

Дровосек отошел, потирая лицо. Он ничего не сказал. Аэрон взглянул на Эриале. Она наблюдала за ним, ее лицо побледнело.

— Аэрон... — Она пыталась найти, что сказать, и опустила голову. — Тебя могут повесить. Поднять оружие против дворянина — смертная казнь.

Кестрел повернулась и кивнула.

— Люди могут подумать, что у тебя была веская причина защищаться, Аэрон, но я не могу представить, что Форос и его друзья расскажут ту же историю, что и ты. Это будет означать три версии против одной... и твой нож в доказательство того, что они говорят.

— Я защищался! — Страх, заставивший Аэрона бежать, сменился гневом. — Регос оставил мне шрамы и посмеялся над этим! Он бы поступил еще хуже, если бы я не сбежал от них. За что я должен отвечать?

— Я знаю, что всегда говорил тебе быть честным, мальчик, но подумай хорошенько. Кто будет решать твою судьбу? Лорд Радель, конечно. Это его земли, а ты его подданный. Он никогда ни в чем не отказывал своему сыну. Может, он и не казнит тебя, но я не могу представить тебя на свободе.

Аэрон развернулся и умчался прочь, беспокойно расхаживая по комнате, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, а не на гневе. Он представил себя стоящим в холодном каменном зале крепости Радель, с тяжелыми железными кандалами на запястьях и лодыжках. Старый лорд сидел бы над ним на деревянном возвышении, на котором он проводил заседания суда. Аэрон Мориет, я приговариваю тебя к смертной казни. Приведите приговор в исполнение, констебль. . .. Колени Аэрона подогнулись, и он прислонился к стене фермерского дома, у него закружилась голова. Они убьют его за то, что он сделал. Или, если ему повезет, они просто похоронят его в темной дыре подземелья и выбросят ключ.

— Пойдем, парень. — Кестрел опустился на колени рядом с ним и обнял его за плечи. — Я не думаю, что ты можешь здесь оставаться.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Лесничий поморщился.

— Это первое место, где будут искать люди Раделя, Аэрон. Тебе нужно убираться отсюда.

У Аэрона закружилась голова.

— Ты имеешь в виду, сбежать?

Кестрел серьезно кивнул.

— Аэрон, я старался поступать правильно по отношению к твоему отцу. Перед смертью он попросил меня позаботиться о тебе, вырастить тебя, как родного сына. Лорд Радель отправил его на виселицу двенадцать лет назад. Будь я проклят, если увижу, как тебя тоже повесят.

— Я не хочу, чтобы меня повесили, Кестрел.

— Я знаю, как парни из замка относятся к тебе, Аэрон, и я знаю тебя. Что бы ни случилось, ты сделал то, что должен был сделать, и умирать за это неправильно. Но сейчас тебе лучше поторопиться. Я полагаю, у нас есть четверть часа, может, чуть больше, прежде чем сюда приедет констебль, чтобы арестовать тебя. — Кестрел покачнулся на каблуках, вскочил на ноги и поднял Аэрона за руку. Он посмотрел на Эриале. — Приготовь мешок с едой, бурдюк с водой и что-нибудь вроде спального мешка. И еще возьми нож. Ему понадобится новый.

— правильно. — Эриале кивнула и нырнула в дом.

— И приготовь второй мешок!

— Ты пойдешь со мной? — Спросил Аэрон.

Кестрел покачал головой.

— Если я это сделаю, они подумают, что это я тебя подговорил. Для Раделя это будет выглядеть как бунт; он помнит, кем был твой отец. Нет, я собираюсь отправить с тобой Эриале, чтобы она сказала мне, где ты прячешься. Я всегда могу сказать графу, что она отправилась навестить родственников своей матери в Садене.

— Что ты собираешься делать?

Кестрел тяжело вздохнул и посмотрел в сторону каменных башен крепости Радель на другом берегу реки.

— Я собираюсь спуститься в замок и попытаться все уладить. Если все получится, я всегда смогу сказать им, что ты запаниковал и сбежал, когда я тебя бросил. Если я не смогу все уладить... что ж, ты будешь рад, что тебя здесь нет.

* * *

Три часа спустя долгий день подходил к концу. Небо приобрело цвет кованой меди, а красные полосы отмечали приближение грозового фронта с юга. Аэрон и Эриале сделали привал у хижины старого траппера, примерно в шести милях к юго-западу от Мерхлина. Во время перехода они почти не разговаривали. Аэрон не мог заставить себя заговорить о том, что произошло, а насмешки и колкости Эриале не действовали на него, когда он был так поглощен своими мыслями.

— Скоро стемнеет, — сказала Эриале, вставая и глядя в небо. Домик стоял на краю длинного поля, простиравшегося далеко на запад, и красные и золотые отблески заката отражались в мягкой траве с кисточками. Эриале переоделась в бриджи и грубую рубашку, похожую на ту, что была на Аэроне. Она была гораздо практичнее для походов, чем ее юбки. — Может, нам развести костер?

Аэрон оглядел настороженный лес.

— Я видел волчьи следы в этой части Маерчвуда. И следы троллей тоже. Было бы неплохо развести костер.

Они прочесали лес в поисках подходящего хвороста, собирая сухие сосновые иголки для растопки. Когда стемнело, Аэрону удалось развести хороший костер. Они разделались со своими припасами и зажарили курицу на костре, обжигая пальцы и лица во время еды.

— Как ты думаешь, Аэрон, констебль ищет тебя? — Спросила Эриале, когда они закончили. Она занялась тем, что поддерживала огонь в костре, чтобы он горел всю ночь.

— Радель никогда бы меня не отпустил, — с горечью сказал он. — Я выступаю против него и из-за этого потеряю все. Это кажется несправедливым, не так ли?

— Ты в безопасности, пока не вернешься домой, — тихо сказала она. Она посмотрела на него снизу вверх, сжав губы. Аэрон и Эриале выросли вместе, они были одной семьей, если не кровными узами. Он мог довольно точно читать ее настроение. Эриале была уравновешенной девушкой с сильным упрямством, уверенной в себе и в своих близких. Она не волновалась без веской причины, и Аэрон мог сказать, что она старалась не показывать своего беспокойства. Она попыталась изобразить оптимизм на лице. — Возможно, отец сможет уговорить лорда Раделя выслушать твою версию этой истории.

Он пожал плечами.

— Я сомневаюсь в этом, Эриале.

— Что ты будешь делать?

— Я могу жить за счет земли столько, сколько захочу. — Он потянулся за колчан и высыпал содержимое себе на колени. Пятнадцать хороших стрел, две не очень, и заготовка еще для дюжины. Он выбрал грубое древко, которое было почти готово, и начал аккуратно обрезать его острым ножом для оперения.

Эриале наблюдала за ним.

— Совсем один? Не с кем поговорить, нет друзей?

— Вы с Кестрел могли бы навещать меня время от времени. Что касается друзей... — Он встретился с ней взглядом. — У меня их все равно немного. Никому в Мерхлине не нужен последний из Мориетов, особенно после того, как мой отец подтолкнул лорда Раделя натравить на нас солдат Ослина. У тебя самой было бы гораздо больше друзей, Эриале, если бы твой отец не взял меня к себе.

Дочь лесничего грустно улыбнулась.

— Люди недооценивают тебя, Аэрон. Они не знают тебя так, как знаю я. — Она расстелила свой спальный мешок у костра и накинула на плечи тонкое одеяло. — Вероятно, утром нам снова придется переезжать. Лучше немного поспи.

— Как только закончу эту стрелу. — Аэрон переключил свое внимание на оперение. Он погрузился в работу на полчаса или больше. Эриале перевернулась на другой бок и тихо захрапела. Закончив, он встал и отошел от костра, чтобы полюбоваться звездами. Ночью лес был полон звуков движения. Животные шуршали, пробираясь сквозь кусты; лягушки квакали и перекликались друг с другом; ночные насекомые тихо стрекотали и жужжали. Вдалеке жалобно залаяла собака. Аэрон улыбнулся и закрыл глаза, ловя каждую песню ночи. Собака снова залаяла, и несколько других собак присоединились к ней нестройным хором.

Гончие?

Глаза Аэрона распахнулись, и он повернулся, вглядываясь в лес. Трудно было сказать наверняка, но он услышал крики на западе и немного севернее, в направлении Мерхлина. Собаки лаяли и сопели, звуки, свидетельствующие об их приближении, постепенно переросли в непрерывное ворчание и вой. Он хлопнул себя ладонью по лбу и вскочил, чтобы разбудить Эриале.

— Что? Что такое? — сонно спросила она.

— Констебль, — сказал Аэрон. — Они пустили собак по нашему следу!

Эриале выпрямилась и, склонив голову набок, прислушалась.

— Они не могут быть дальше, чем в километре отсюда отсюда!

Аэрон повернулся и начал запихивать вещи в свой рюкзак.

— Пошли! Нам придется бежать отсюда!

Эриале вскочила на ноги. Она опустилась на колени у костра и насыпала большую горсть земли на тлеющие угли, затушив их.

— Они узнают, что мы были здесь, — бросила она через плечо. -Мы ни за что не сможем скрыть все следы.

— Я знаю, — сказал Аэрон. Он перекинул рюкзак через плечо, схватил скатку и встал. — Все взяла?

Эриале запихнула одеяло в рюкзак.

— Поехали.

Они направились на юг, углубляясь в Маерчвуд. Аэрон быстро двигался в темноте. От своих неизвестных эльфийских предков он унаследовал исключительно острое ночное зрение и мог довольно хорошо видеть при свете звезд или луны. Эриале старалась не отставать от него, но у нее не было его остроты зрения или выносливости, и она снова и снова спотыкалась о толстые корни и спутанный подлесок. Он не прошел и километра, как Эриале начала шуршать у него за спиной.

— Аэрон, притормози!

Он остановился на краю небольшой поляны. На востоке всходила луна, отбрасывая серебристый свет на верхушки деревьев над головой. До лесной подстилки доходило совсем немного. В темноте он схватил Эриале за руку. Позади них возбужденно лаяли собаки. Они нашли место для лагеря и пошли по новому следу.

Он положил руку на плечо Эриале.

— Давай сойдем с тропы. Они могут нас не заметить. Они стояли на склоне поросшего деревьями горного хребта, окруженные непроницаемыми тенями и скудным серебристым лунным светом. Аэрон схватил Эриале за руку и повел ее вверх по склону. Они продирались сквозь густые заросли шиповника и подлеска, пробираясь сквозь толстые слои опавших листьев. Аэрону казалось, что по холму проходит целая армия.

На вершине хребта Аэрон обернулся и посмотрел на запад. Он мог различить сердитый свет фонаря, пробивающийся к ним сквозь деревья. Они были достаточно близко, чтобы слышать крики охотников. Аэрон зажмурился и ударил кулаком по ладони, пытаясь собраться с мыслями. Как они могли оторваться от преследователей?

— Аэрон, они прямо за нами, — сказала Эриале.

— Они все еще на тропе. Давай спустимся с другой стороны хребта. — Он повернулся и начал спускаться по склону, поднимая грязь и опавшие листья, когда спускался по обратному склону холма. Эриале последовала за ним, отставая на несколько шагов. Слабый лунный свет совсем не освещал эту сторону хребта. Ночное зрение Аэрона было острым, но ему нужно было немного света, чтобы видеть. Он пошатнулся и споткнулся, когда склон под его ногами стал круче.

Аэрон попытался замедлить падение, но внезапно под ним оказался пустой воздух. Он вскрикнул от неожиданности и упал, кувыркаясь в темноте, ветки и колючий кустарник хлестали его, как плети, когда он стремительно летел вниз по склону холма. Он сильно ударился о гладкий, обтесанный камень. От удара у Аэрона перехватило дыхание. Мгновение спустя Эриале тяжело упала рядом, задыхаясь от боли. После грохота и стремительности падения внезапная тишина сбила с толку; Аэрону потребовалось время, чтобы прийти в себя. Эриале села, приземлившись чуть удачнее.

— Аэрон? Ты здесь? Где мы находимся?

Аэрон приподнялся на локте, потирая ушибленную берцовую кость.

— Я здесь, Эриале. — Что касается того, где они были... он огляделся, пытаясь разглядеть, что их окружает. Постепенно он осознал, что было не совсем темно. Мерцающий волшебный свет витал в воздухе, заливая это место серебряным сиянием. Они находились в развалинах каменного здания, заросшего зелеными виноградными лозами. Глянцевый мрамор был покрыт темным мхом с прожилками серебра. Камни казались какими-то необычными. Приглядевшись, он увидел, что они украшены изящным орнаментом, напоминающим живые деревья и животных, барельефом с изображением леса. — Я думаю, мы в старой башне эльфов, — сказал он приглушенным голосом.

— Я и не думала, что они есть так близко от Мэрхлина. Эриале провела пальцем по древним линиям на камне. — Здесь красиво.

Едва различимые, древние камни мерцали в лунном свете, как мягкое серебро. Несмотря на шум приближающихся охотников, Аэрон протянул руку, чтобы погладить прохладный и безупречный камень. Лисий огонь плясал на кончиках его пальцев; он почти слышал далекие звуки эльфийских рогов в лесу, вдыхал запахи и звуки исчезнувшего звездного света.

— Кто они были? — спросил он вслух. — Где они сейчас?

Эриале не могла ответить. Ее глаза расширились и потемнели, она стояла, как вкопанная. С тихим вздохом Аэрон осознал, что все это время задерживал дыхание, боясь нарушить волшебный сон, окружавший его.

На гребне холма над ними завыли собаки. Аэрон медленно поднялся на колени, затем поднялся на ноги.

— Они все еще идут по нашему следу. Продолжай двигаться.

Эриале кивнула и отошла от каменной стены. Она повернулась, чтобы поднять свой рюкзак, но остановилась.

— Аэрон, подожди.

— Что? Что это? — Он оглянулся, встревоженный странным тоном ее голоса. В проеме в противоположной стене стоял белый волкодав, бесплотная серо-жемчужная тень с темными умными глазами. Он наблюдал за ними, не двигаясь. Эриале медленно отступила, когда Аэрон выпрямился, глядя на видение.

— Что нам делать? — прошептала она.

Аэрон начал было отвечать, но заметил, что призрачное освещение становится все ярче. Все помещение залил жемчужный свет. Он моргнул, когда крошечная искорка заплясала и пролетела на расстоянии ладони перед его носом. Сфера в мгновение ока исчезла, зависнув рядом с белой собакой, а затем начала расти, расширяясь и тускнея, пока не приобрела очертания белого сияния в форме человека.

Свет вспыхнул в последний раз, а затем бесшумно вспыхнул, открывая взору высокого худощавого мужчину со светлой кожей и длинными серебристыми волосами. Он был одет в жемчужно-серые чулки, поверх которых был надет мягкий белый камзол, расшитый серебряными узорами. У него было удлиненное и выразительное лицо, в совершенных чертах которого таилась печальная мудрость. Он наклонился, чтобы погладить белого пса по голове. — Cuillen de fhoiren, Bailleghh, — тихо произнес он голосом, похожим на мелодию.