Легко ли стать принцессой...

'Чушь! — убеждал себя Сергей. — Полная чушь!'

'Давай, — немедленно откликалась суть. — Выйди еще раз в коридор, посмотри в окно!'

'Панорама, — выносил вердикт парень, — для дураков'.

'Конечно, — соглашалась суть. — Для целой кучи дураков, в непонятных мундирах! Собрали вместе, одели-обули! Построили дом на Эвересте, зажгли три солнца...'

'Все равно чушь, — не хотел соглашаться упрямый неверящий разум. — Какие миры? Инопланетяне? Зеленые человечки? Бред!'

'Когда-то самолеты считали бредом. И алхимию. И гипноз'.

'Гипноз! — ликовал неверящий разум. — Это все гипноз! Или я сплю!'

'Конечно! — снова соглашалась суть. — И эти ссадины на лице — не болят вовсе, просто кажутся...'

Сергей нахмурился и дотронулся до синяков — добрые самаритяне не в пример вежливо пригласили его в свой дом...

'Все равно бред!'

'Что-что? — издевалась суть. — Это на каком языке? На русском звучит несколько по другому...'

Язык. Еще один плюс к изводящей мозг шокирующей сути вокруг...

'Зачем я вам? — вспоминал свой разговор с капитаном. — Я никто!'

'Не нам. Дагону'

'Это... — пробовал связно мыслить, — который король?'

'Король'.

'У ашеров?'

Капитан думал, потом опускался рядом на стул: 'Только у той части, которые живут во владениях Дорма. Это трудно объяснить. Нет больше империи, нет больше государства ашеров. И некогда большой народ — разбросан по странам и весям...'

'Такое случается, — соглашался Сергей. — Почему?'

'Много веков прошло, как умер последний представитель Энтийской крови...'

Сергей еще ничего не понимал. И еще не начал верить. Но ему хотелось добраться до сути, и он вступал в игру: 'То есть, у них нет своего короля? Эка проблема — выбрали бы нового!'

'Невозможно, — вздыхал военный. — Не у прямых потомков императорского дома. Только генетический наследник...'

'А причем здесь я? — не мог взять в толк Сергей. — Я вообще с Земли!'

'Тысячу лет назад император Аралорд, — пускался в объяснения капитан, — предвидел крах империи. И в трех мирах, трех молодых мирах вашей части вселенной — был оставлен потомок. Который нес в своей крови ген императорского дома. Я не знаю, не доктор — генетическая особенность очень сложна и запутана, и проявляется далеко не у всех детей...'

'Так, — подводил итог парень. — Значит, я один из них? И кроме меня никого не нашли? Очень странно'.

'Ничего странного, — серьезнел молодой военный. — Это невозможно. У тебя просто более высокая вероятность. Теоретически — такая у очень многих на вашей земле'.

'У многих? — удивлялся Сергей. — Тогда зачем все это?'

'Иногда достаточно веры, — еще больше мрачнел лейтенант. — По крайней мере, так рассуждает король Дагон. А он — мастер больших обманов'.

'Что будет со мной?'

'Не знаю. Ему надо успокоить ашеров. Политика. Показать — вот ваш принц. От наследника с далекого мира. Которого должны слушать и внимать. Дружно успокоимся и продолжаем жить'.

'А я? — не хотел верить парень. — Кто-нибудь хочет спросить у меня? Я не собираюсь обманывать, и не хочу, чтобы внимали!'

'Ты сейчас ничего не значишь, — честно отвечал капитан. — Не думаю, что когда-нибудь позволят раскрыть рот. Или встать без команды. Дагон — очень жесткий человек'.

'Я не соглашусь!' — заводился Сергей. Несмотря на то, что еще минуту назад ни во что не верил...

'Кто будет спрашивать?' — риторически пожимал плечами военный.

Он закрывал рот. Действительно... Что он сейчас может?

Другие миры, короли, инопланетяне.

Бред. Он больше не хотел слушать. Не хотел разбираться. Она вообще ничего не хотел. Ее уставшая голова попросту не могла осознать все, что увидела и услышала. Ему надо время...'

'У тебя час, — соглашался капитан и поднимался. — Это нелегко...'

Другом его назвать было трудно. Но по крайней мере, он был честен. Это Сергей определил, как 'молодой' — из-за короля и генерала. По возрасту капитану было далеко за тридцать.

'Почему вы назвались другом? Почему откровенны?'

'Все просто, — оборачивался в дверях Эрик Кох. — Я ашер. Как и генерал Арман. Кто знает? Может, ты действительно потомок наших императоров? Генерал в это верит...'

На фоне окна в коридоре не разглядеть выражения лица. Но голос тверд и спокоен.

Сергей стонал и закрывал глаза. Идиотизм. Кто в здравом уме поверит в такое?

Он что, реально в другом мире?

Какие-то короли, народы, интриги?

Глубокомысленный разум никогда не мог так просто успокоиться и признать суть. Но суть была не легкой дымкой — она обладала весом реальности. Три солнца, глубокая синь и головокружительная высота. Где на земле возможно такое? В Гималаях? Конечно, современные технологии могут воспроизвести все что угодно — глазам не поверишь...

Если бы не язык. Если бы вообще — не вся картина, больше подходящая к фантастическому боевику.

Слишком сложно для обмана.

Ибо он — никто. Самый обычный, без особых родственников и связей. С ним незачем такие спектакли — можно гораздо проще и экономичней... И правдоподобней.

Душа немедленно падала вниз — неужели, правда?

Все газеты в свое время пестрели спорами — НЛО, похищенные...

Интересно, как они летают — на тарелках, или через 'звездные врата'?

Другие миры? И все, как у нас? Короли, затравленные народы?

Интриги, обманы, бессовестность?

Вторая Земля?

Боже...

Ему не дали этот час. Жизнь начинала напоминать калейдоскоп — мелькавшие события не давали шанса осознания нового мира. Дверь распахнулась и комната быстро заполнилась народом — сердце заколотилось, легким сразу стало не хвать воздуха. Где-то далеко у стены мелькнуло лицо знакомого капитана. Последним чинно ступил жабоподобный. Сергей не стал подниматься, просто опустил ноги на пол и с вызовом глянул в лицо королю...

Дагон остановился, маленькие колючие зрачки несколько раз обежали парня с головы до ног:

— Какие прогнозы, люди мои дорогие?

Один из гостей, высокий, в официальном глухом костюме, выступил вперед:

— Отдел аналитиков подвел итог, — перевернул пару листков в блокноте. — Слом сложившегося стереотипа поведения, генетического определения натуры, привитых в процессе воспитания качеств...

— Короче, — сморщился как от лимона король.

— Не выше средних пропорций! — сразу закруглился глухой сюртук. — Полгода дают вероятность 60 процентов. Для 90 — надо минимум два...

— Вы издеваетесь? — развернул к нему свое рыло Дагон.

— Ваше величество, — побледнел черный костюм. — Никто не может гарантировать срыв, если не будет проверенной стабилизации...

— Какой срыв?

— Могут возникнуть психологические обстоятельства, — залепетал сюртук. — Которые позволят его прежней натуре на время взять верх над страхом, вызвать эйфорию, бесшабашность... Разве только если лекарства...

— Никаких лекарств! — отрезал король. — Вы что, не понимаете какой уровень? Никаких срывов-порывов, никакой непредсказуемости! И разговор — о неделе, а не о годах! Не понимаете?

— Ваше величество, — глухой костюм пошел пятнами.

— Тихо... — шепнуло мерзкое лицо в складках.

В комнате разом повисла мертвая тишина. Стук собственного сердца отдавался в ушах, как стон набатного колокола...

Сергей понял, о чем речь. Читал в исторических книгах.

Как ломали людей... В древнем Риме рабов доводили до состояния полного ничтожества. Психически и физически. Потокоми страшной боли и унижения. Дыбы, кресты, цепи, ошейники, плети — пытали, истязали, обрезали, насиловали. Чтобы разум затух под глобальным страхом. Даже простая мысль — немедленно вызывала чувство ужаса перед хозяином. Человек переставал быть человеком, и становился цепным псом...

И не смотря на всю нереальную фантасмагорию нового мира — в виски заломился настоящий страх...

— Измените ему пол, — спокойно сказал король.

— Ваше величество?— не понял высокий сюртук.

— Сделайте его девушкой, — зло усмехнулось лицо, похожее на жабу. — Пусть пресс-центр объявит в средствах массовой информации, что нашли наследницу, а не наследника. Чтобы угомонить ашеров — вполне достаточно. Я выдам его замуж за своего сына, — резкий дребезжащий смешок резанул уши. — Как знак доброй воли, сотрудничества и уважения, — заскорузлый смех начал набирать обороты. — Улих знает, как ставить баб на место...

В кабинете повисла ошарашенная тишина.

Сергей растеряно переводил взгляд с Дагона на остальных... Это юмор такой? Шутка? Глаза выхватили побледневшее лицо капитана.

Не юмор...

— Нет, — сами сказали помертвевшие губы. — Нет! — выдавило сжавшееся горло. — Нет!!! — вскочил и рванулся к выходу, но множество рук тут же скрутило и повалило на пол. — Нет...

Его спина выгибалась от спазмов, тело тряслось от рыданий, а из рта во все стороны летела пена: — нет...

Плечо почувствовало укол, и вновь, в который раз за этот длинный несчастный день — начал проваливаться в небытие. И также последнее, что успели запечатлеть глаза — белое как мел лицо капитана...

3

Пришел в себя уже в другом месте. Сразу выгнулся дугой и захрипел, но тошнотворная слабость заставила повалиться обратно...

— Тише! — испуганно защебетала молоденькая девушка, в синем халате, и придержала рукой. — Вам нельзя волноваться!

Немедленно снова попытался подняться, и снова не дала слабость...

— Успокойтесь, прошу вас! — разволновалась сестра.

Тяжело вздымалась грудь, на лбу выступила испарина. Попробовал осмотрелся — просторный кабинет... Что-то вроде врачебной процедурной, множество аппаратов и прозрачных шкафов — медицина схожа во всех мирах? Специальный лежак в центре, он с головы до ног обмотан чем-то прозрачным и эластичным. Судорожно сглотнул:

— ЭТО уже было?

— Что? — не поняла девушка.

— Операция...

— Что вы! — даже улыбнулась. — Зачем хирургия? У вас превосходное здоровье!

— А это... — бессильно покрутил забинтованной рукой в воздухе, не зная как объяснить.

— Происходит на генетическом уровне. Изменение структурной составляющей ДНК, XY хромосом, не требует оперативного вмешательства! Все делает матушка природа! Мы ей только немножко помогаем...

— Это можно остановить?

Девушка не успела ответить, хлопнула дверь, и в комнату заглянул представительный пожилой доктор:

— Уже пришли в себя? Как самочувствие? — не дожидаясь ответа, склонился над приборами в углу.

Сергей осторожно провел руками по своему телу. Сквозь эластику пропорции ощущались туго, но заметных изменений пока не чувствовалось...

— Не так сразу! — доктор оторвался от приборов и подошел к лежаку: — Минуточку! — довольно бесцеремонно раздвинул веко и склонился к самому лицу. — Прекрасно! — Выпрямился, сложил руки на груди и усмехнулся: — Вам повезло, молодой человек! Никаких генетических вмешательств в прошлом дали прочный запас энергии на клеточном уровне, высокий лимит жизненных сил. Конечно, будет немножко тошнить, немножко дискомфорта...

— Сколько? — выдавил из себя Сергей, с ненавистью глядя на жизнерадостность.

— Что сколько? — не понял доктор. — Сил? Шутите, да?

— Сколько у меня времени... — запнулся. — До того, как...

— Пару-тройку дней придется подождать, — врач похлопал по плечу и направился к выходу. — Но вы не расстраивайтесь, время пролетит незаметно.

Сергей бессильно откинулся на подушку и закрыл глаза. Конец. Боже, дай мне лучше умереть...

Что теперь будет? Как я покажусь на глаза Светке и дочери?

Он был беспомощен и наивен. Разум еще не принял круглую неизбежность и перемены. Еще надеялся увидеть жену и дочь...

А сознание просто перестало воспринимать информацию. Как компьютер в режиме простого фиксирования событий.

Он лежал, и ни о чем не думал. Ибо любая мысль, побуждающая бег нейронов в голове — сразу напоминала о безысходности.

Время бежало, час проходил за часом. Иногда в палате появлялись люди, иногда пропадали. Что-то говорили, что-то обсуждали, что-то спрашивали. О чем-то спорили, над чем-то смеялись или раздражались. Окружающая обстановка текла, как речка по тихой равнине. И только белый потолок оставался прежним и неизменным...

К вечеру с него сняли бинты. Протерли тело какой-то мазью, одели в непонятную одежду, и погрузили на каталку — он все еще был слаб и беспомощен.

Коридоры, повороты, лифт. На встречу попадались люди, с удивлением оглядывались на вооруженную охрану в форме.

Ему было все равно.

В нос ударил свежий воздух, над головой простерлась бездонная синь — впервые оказался под открытым небом чужого мира...

Ему было все равно.

Каталку погрузили в темную машину, сарказм немедленно ассоциировал с катафалком, и за окном начали мелькать верхушки дубов. Или не дубов.

Ему было все равно.

Машина бежала мягко, без толчков и тряски. Новый мир, другие машины. Двигатель внутреннего сгорания?

Никакой разницы.

Через час за окнами замелькали верхушки домов — они въехали в город. Немного покружили по улицам, и остановились. Распахнулись створки дверей, снова свежий воздух и бездонная синь над головой...

Двор большого приземистого здания, деревья, цветы, квадратные окна. Ступеньки, лестницы, в безбрежном небе мелькают росчерки птиц. Даже не подумаешь, что не Земля. Если убрать три солнца, и притушить слишком яркую синь...

Ему все равно.

Снова лифт, коридор, просторная комната с мягкой мебелью — аккуратно переместили на диван. И наконец-то оставили одного.

Новый потолок. Бежевый, с вкраплениями незаметных светильников. Ты станешь мне новым другом...

Ему не позволили долго изучать молчаливую понимающую душу — вновь хлопнула дверь, и в комнату вкатили столик с едой. Две молоденькие девушки (толстая жаба издевается) сдернули полотенце — ровный ряд тарелок под колпаками, по воздуху поплыл густой аромат...

— Вам что-нибудь еще нужно?

Сергей не ответил.

Девушки прошуршали по комнате, мгновенно создавая домашний уют — расстеленная постель, откинутый уголок одеяла, придвинутый столик с едой, приоткрытая дверь гардеробной, цветы у изголовья... Прямо в воздухе засветилось объемное голографическое изображение, замелькали какие-то пустыни и густые леса — негромкий голос принялся неторопливо что-то вещать.

Девушки осторожно прикрыли за собой дверь.

Сергей лежал и смотрел в потолок.

Это не его мир. Не его жизнь. Не он сам...

Он не знал, что будет дальше. И не хотел знать. Минуты сбились в набухший ком, и потеряло значение время. Не имело веса ни утро, ни вечер. Ни восход, ни закат. Ни свет, ни темнота. Ни мгновение, ни вечность. Ничто не имело значения...

Нудно засаднило в затылке, поднял ладонь и потер макушку. На пальцах остались следы от пота...

Оглядел комнату — три двери. Входная, гардеробная, и еще одна... Мозг еще в состоянии выдавать логику?

Поднялся с дивана и выпрямился, на ватных ногах... Шаг, другой, пошатнулся, оперся о стол...

Распахнул дверь. Так и есть, душевая.

Зеркала, зеркала, зеркала — все стены в зеркалах. С разных сторон воззрилось множество Сергеев — уставших, синих Сергеев, с опухшими лицами... Напрягся, стянул через голову майку-пижаму и вновь выпрямился перед зеркалом. Кажется, или он уже немного другой?