Легко ли стать принцессой...

Часть первая

Архун

Этот день не задался сразу. С самого утра. За окном мелкая нудная морось, дочка хнычет — мама одевает как в зимнюю стужу. Мама не хочет слышать и, естественно, нервничает. Вдобавок ночью подморозило, и пришлось долго отскребать лобовое стекло старенького 'Пежо' от злой наледи. Вдобавок кто-то из супер-ответственных закрыл ворота стоянки на замок, и пришлось возвращаться домой за ключом. Вдобавок начальника вздернули на ковре у еще большего начальника — и на планерке он размашисто стучал кулаком по столу, подробно разъясняя принципы 'На работе — работать!' всему отделу...

Обычная жизнь. Серая, скучная, как исписанный листок тетради. Синими школьными чернилами. Утро-день-вечер, вечер-ночь-утро. Аванс, зарплата, супермаркет. Рынок, воскресный огород на тещиной даче, вечерний компьютер. Сергей даже не пытался дождаться вечера — вечер все равно не обещал никаких перемен...

— Наша дочь скатилась чуть ли не по всем предметам! — раздраженная жена встречала прямо на пороге. — А ведь просила сто раз — проверь уроки!

Сергей вздыхал, и начинал раздеваться.

— Вот оно твоё — дай ребенку пространства, пусть привыкает к ответственности... Вылазит боком!

Вообще-то он любил свою семью. Хотя с женой они были полными противоположностями. И не в характерах, где эдакое разночертие дополняет друг друга. А в том, что должно объединять эти самые характеры — интересы, убеждения, мировоззрение, кредо. Взгляд на жизнь... Светка легко заводилась. Быстро остывала. И никогда не сдерживала в себе то, в чем обвиняла весь мир. А мир — был трудным, непробиваемым, и злопамятным. Чтобы жить, надо много работать, чтобы работать — надо много учиться. К неприятностям лучше готовиться загодя. Опасности — на каждом углу. Никогда не верь соседям и коллегам на работе, ибо не знаешь — что на уме. Работа — дерьмо, высасывает все жилы. Клиенты и начальники — враги по определению, каждый думает только о себе. Никто ничего не сделает просто из доброты... Знакомо?

Впрочем — мир отвечал ей тем же.

— Тебя.

Он иногда удивлялся — как они жили вместе? Наверное, из-за того, что Светка все-таки в душе была добрей, чем казалась на первый взгляд. Всегда мирилась первой. Она просто не верила в доброту других людей. Не верила этому миру...

— Тебя! — он не сразу понял, что она протягивает телефонную трубку. — И ботинки сними, сколько воды натекло!

— Кто?

— Дед Пихто! — сунула трубку в руки и убежала на кухню.

И еще — она была просто красавицей, его жена.

— Да? — Сергей отбросил навязчивые мысли и прислонил аппарат к уху. — Внимательно.

— Золотоша Сергей Дмитриевич? — незнакомый голос отдавался непонятным эхом. — Отец — Дмитрий Павлович, бабушка — Ольга Константиновна?

— Да... — удивленно протянул Сергей, — простите... С кем имею честь?

— Прадедушка — Григорий Святославович, пра-пра-дед — Святослав Романович? — не хотело реагировать эхо.

— Не знаю... — начал раздражаться Сергей. — Кто вы?

Телефонная трубка ответила ровными монотонными гудками. Некоторое время еще держал у уха, как будто сквозь гудки мог донестись ответ, потом плюнул и выключил. На полу действительно натекла целая лужа...

— Кто это был? — крикнула с кухни жена.

— Черт его знает, — снял ботинки и скрылся в ванной. — Гоблин невежливый...

Вечер вступал в свою колею. Ужин, воспитательный регламент для дочери, компьютер. Жена жалуется на цены по телефону маме — родственная душа, а Сергей фантазер, далек от реальности, не видит дальше своего носа — а реальность за носом такова, что впору заказывать гроб у гробовщиков...

Все как обычно. И не как обычно. Нехорошо на сердце, будто глупый телефонный звонок поднял давно устоявшуюся муть... Бабушка — Ольга Константиновна. Прадедушка — Григорий Леонидович... Как звали прадеда?

Кажется, покойная бабушка как-то рассказывала — действительно Гришкой. Пра-пра-пра — так далеко познания семейного древа не простирались...

Сергей раскрыл тумбочку и вывалил старые семейные фотографии. Вот она — коричневая, расплывчатая... Кто-то из пра-пра-пра — в военной гимнастерке, еще до войны. Лихие усы, вихрастый чуб, задорные глаза. Надо бы отсканировать, да в комп — все нет времени. Надпись с другой стороны: 'Золотоша С. Р. 1922 г'.С. Р. — Святослав Романович? А я и не знал...

Тогда откуда знают они? Что это вообще было?

'Да что угодно, — тут же поднимается привычный к скептике разум. — Статистическая проверка, к примеру. Делают где-нить в инете семейные древа. Или ревизируют архивы. Или письмо тебя ищет. Старое, желтое, с фронта — от пра-пра-пра... Что угодно!' Разум уверен, разум знает все. Разум найдет логическое объяснение всему, что происходит в мире. Это только душа не любит логику...

Телевизор мельтешил кадрами — джунгли и пальмы, солдаты в камуфляже с закатанными рукавами, дощатые трущобы бедняков — дети копошатся в мусоре, дворцы с бассейнами — загорелые красотки нежатся под зонтиками. Диктор убедительно объясняет: 'Камерун, Лаос, Гватемала, Кипр...'

Это мир. Он логичен?

'Чушь!— в очередной раз отбрасывает мысли в сторону. — Причем здесь мир?'

Твоя работа завтра. Твой балансовый отчет. Жена на кухне. Дочка делает уроки. Надо купить зимние шины для 'Пежо', а денег нет... Это — логично. Таков мир. Таков?

Неожиданный звонок в дверь прервал философские изыскания несогласной с разумом души.

— Сережа, открой! — ничто в мире не остановит Светкины телефонные сетования.

Вздохнул, прошел в прихожую и щелкнул замком — никогда не заглядывал в глазок. Как-то не сочетается с мужским характером. Смелого, уверенного, твердого, бесстрашного... Зря. Снаружи нарисовались несколько крепких мужских фигур — попытался захлопнуть дверь, но не успел... Сильный удар заставил отлететь уверенный бесстрашный характер к стене — затылок вдребезги разнес зеркало, и на глаза навалилась темнота. Истерично закричала Светка, по прихожей звучно загрохотал тяжелый топот...

— Это он?

На лицо брызнули водой. Разум плавал в красной мути, и не хотел выбираться наружу. Волны раз за разом накатывались, покрывая с головой и оставляя боль в затылке. Но зато не было света. И того, что заставляло содрогаться память...

— Что-то не производит впечатления.

Мерзкий, дребезжащий, противный голос. Наверняка принадлежал толстой холодной жабе, с головы до ног покрытой бородавками.

— Составляющие совпадают на 60 процентов, больше не сможет дать никто, — ответил кто-то более молодой. — Проверили все возможности, на Эпсилоне тоже.

Цыпленок. Желторотый цыпленок, выпячивающий грудь. Пробующий петушить хвостик...

— Ладно. Приведите в норму. Сейчас он напоминает мокрую медузу.

Сергей с трудом разлепил глаза. Просторное помещение, толпа людей. Постарался сфокусироваться — рядом на корточках молодой военный, в непонятном мундире, за ним... Бывают же у подсознания верные сравнения — обрюзгший силуэт, толстое лицо в складках, скользкое и гладкое, как у женщины. Маленькие водянистые глаза. Кажется — предмет подобострастия всех остальных...

— Где я?

— Очнулся? — жабоподобный расплылся в улыбке, и тоже присел на корточки — тугой живот сразу закрыл полмира. — Вот и ладушки! Ты у меня в гостях, родненький, любишь гости? Привыкай, придется к многому привыкать... Будешь паинькой?

Сергей напрягся и плюнул ему в лицо — сильный удар тут же откинул голову назад на пол. Все мгновенно пришли в движение — руки прижали к полу, на рот легло мокрое полотенце. Не обращение, как к идиоту, вызвало реакцию — разум заметно притупился на эмоции. А память и боль. Разбитое зеркало и истеричный крик жены... Толстяк отшатнулся, как от пощечины, лицо сразу приобрело брезгливое выражение: — Не хочешь по-хорошему?

Кто-то подал платок, он долго и тщательно вытирал лицо. Потом сверкнул глазами на остальных:

— Ублюдок должен стоять на задних лапках и просить у меня косточку! Еще вчера. У вас нет лишнего времени. Вперед.

Молодой сразу вытянулся:

— Будет исполнено, Ваше величество...

Король? Настоящий? Бред... Сергей снова потерял сознание.

Но до того, как заново окунуться в красную бурлящую муть — успел выхватить один необычный взгляд... Резко контрастировавший с остальным фоном злобы. У пожилого седого военного у стены плескалось одобрение...

2

Бред. Пурпурная мгла наваливалась волнами, пытаясь задавить и размазать на песке, а потом откатывалась назад с звонким плеском, и разрешала минутную передышку...

'Ты фантазер, Сережа, — Светкины глаза светились на фоне дворцов и королевских замков. — Как Иванушка-дурачок. Всегда витал в облаках, всегда грезил о каких-то душах, всегда думал о людях слишком высоко... Реальность другая, милый. В реальности — нет Зой Космодемьянских и Александров Матросовых. В реальности — каждый за себя...'

'Я не хочу такую реальность, — упирался Сергей. — Я хочу верить в людей!'

'Красивые мечты, — грустно усмехалась Светка. — Ибо реальность еще покажет тебе свою суть. Внутреннюю суть себя настоящей...'

Голубые глаза растворялись, и высокие зубчатые башни дрожали в вечернем мареве...

'Светка, подожди!' — бесконечно звал Сергей, но снова накатывалась пурпурная боль, и снова голову захлестывали покрывало непонятной безысходности...

А потом снова пробивались голоса. Чужие голоса.

'Больших параметров совпадения не сможет дать никто', — объяснял молодой тенор, память почему-то вспоминала желтого цыпленка. 'Плевать! — властный бас. Сергей готов побиться об заклад — генеральский глас позолоченного мундира. — Чушь! Я что просил? ЭТО?' 'Больше ничего не было! — оправдывался молодой, — проверили все возможные последовательности — на Эпсилоне тоже...' 'Свои головы лучше бы проверили! — рычал генеральский мундир, — параметры стойкости — не выше среднего! Я тебя зачем посылал, капитан?' 'Найти наследников Дома...' 'Наследников?! — не верил своим ушам пожилой. — Какой хрен нам просто наследники? Ты бы и бабу сюда притащил?' 'Мой генерал...' 'Не просто наследник! Нам нужен властитель! Лидер! Волевой, твердый, жесткий! Которого не сломает ни один хваленый психиатр-живодер-инквизитор, которому можно помочь бежать! Который объединит ашеров, и поведет за собой! Ты не понимаешь?' Молодой все еще пытался оправдываться: 'Он плюнул в лицо королю...' 'Пару раз в жизни и баба плюнет в палача, — зло отмахивался золотой мундир. — Не стальной стержень, капитан, смотри психологическую карту...'

Затем снова накатывалась волна, закрывая горизонт пурпурно-кровавым светом...

В нос ударил резкий запах, Сергей резко открыл глаза — молоденькая девушка держала у носа флакончик. Инстинктивно сморщился...

— Спасибо.

Говорил знакомый молодой военный. Оглянулся — другая комната, поменьше, — пара шкафов, вазы, цветы. Без окон, одна дверь. Он лежал на чем-то, напоминающем диван.

— Будем говорить, или опять плеваться?

Больше никого не было. Девушка быстро собрала сумочку и выскочила за дверь — молодой проводил ее взглядом.

— Где я? — Сергей постарался сосредоточиться. — Что с моей семьей?

— Капитан Эрик Кох,— представился военный, взял стул и подставил к дивану. — С твоей семьей все в порядке — на Земле. Будешь паинькой — сможешь передать им гостинцев...

'На Земле?!!'

— Что это значит?

— Как лучше? — наклонился к нему капитан. — Правду, или то, что легче слышать?

— Правду...

— Хорошо, — кивнул военный. — Ты сейчас — никто. На самом деле, я... и генерал Арман — единственные друзья. Тебя доставили сюда по приказу короля Дагона. Как единственного носителя гена ашеров...

— Зачем? — не выдержал Сергей.

Он не понял ровным счетом ничего. И хотел услышать хоть что-то понятное...

— Ашеров в последние годы все труднее удерживать, все больше разногласий и беспорядков... — военный сморщился: — черт, как объяснить? — потер лоб. — Ашеры всегда были свободным и гордым народом, но... Тысячу лет назад прервалась Энтийская династия, с тех пор и покатилось. Погибла империя, и несгибаемый народ — разбросан по всей земле...

— Где я? — перебил его Сергей.

Похоже, он не умел внятно объяснять. Или что-то ему мешало.

— Этот мир называется Архун. Тысячу лет назад была война. Гоморра, еще остались обширные зоны энтропии. Эта земля восстанавливается. Строится заново...

Сергей не выдержал. Он никогда не был резким парнем, но последние события пробили натуральную брешь в психике. Вскочил с дивана и рванул к выходу — военный не успел сообразить. Распахнул дверь и остановился... Длинный просторный коридор, вьются пылинки в солнечных отблесках — всю противоположную стену занимало громадное окно... Сердце стукнуло раз, другой, и остановилось.

Три солнца переливались яркими, но не слепящими шарами, белоснежные вершины гор подпирали пронзительную синь, по бездонному небу бежали куцые облачка... А внизу, в необъятной дали, виднелась земля... Деревья, похожие на бархатное поле, и седые паутины дорог...

Он растеряно переводил глаза с солнц на землю...

— Восемь тысяч миль, — произнес за спиной Эрик Кох. — Это Альтанг, самый известный научно-исследовательский центр Архуна. Находится на вершине высочайшего пика этой части земли. Если прыгнуть — лететь больше десяти минут...

Сергей в ступоре продолжал смотреть в окно.

— Лучше вернись в комнату. Тебе нельзя бродить, где попало.

— Что происходит? — его начало трясти, как в лихорадке. Язык отказался слушаться, зубы отбивали незнакомый ритм...

— Спокойно! — капитан медленно завел обратно в комнату и закрыл дверь. — Дыши. Глубже. Еще...

— Что происходит?! — начал задыхаться Сергей. Дрожь усиливалась с каждой минутой.

— Объяснил же — Альтанг, — Кох усадил его обратно на диван. — Не Земля.

— Бред!!!

— Как язык, на котором ты теперь говоришь?

Сергей не сразу понял. Но когда дошло — просто закрыл глаза и застонал... Наверное, удар грома в комнате произвел бы меньший эффект, но его сознание просто отказалось больше воспринимать информацию. Просто констатировало, что мысли выскочили из головы, и колени стали ватными... Они же разговаривают не на русском! Это какой-то незнакомый... и очень знакомый... язык. Который он понимает почему-то в совершенстве. Что за слова, произношение? Откуда горло это может? Когда научилось?

— Скрытые возможности мозга, — устало подсказал капитан, как будто прочитав мысли. — Пока спал.

— Так можно выучить все что угодно? — попробовал связно мыслить Сергей.

— Если бы... Пока — вскрывать только то, что есть.

— В смысле? У меня уже был? Где-то в памяти?

— В подсознании, — закруглил научный опрос военный. — Если затронуть генетическую память. Тебе лучше отдохнуть, — он кивнул головой на диван. — Попробуй принять то, что услышал.

Сергей пытался справиться с паникой. Красные волны накатывали одна за другой, вызывая дрожь в руках, но он усилием воли отгонял и пытался успокоиться. Еще не время. Все встанет на свои места...

Но суть не соглашалась. Суть возражала. У сути была масса возможностей возразить — достаточно оглянуться по сторонам. Суть хотела взять свое. Паниковать, кричать и содрогаться. Броситься в омут безнадежности и отчаяния. Суть была сто раз права.

'Чушь! — убеждал себя Сергей. — Полная чушь!'

'Давай, — немедленно откликалась суть. — Выйди еще раз в коридор, посмотри в окно!'

'Панорама, — выносил вердикт парень, — для дураков'.

'Конечно, — соглашалась суть. — Для целой кучи дураков, в непонятных мундирах! Собрали вместе, одели-обули! Построили дом на Эвересте, зажгли три солнца...'

'Все равно чушь, — не хотел соглашаться упрямый неверящий разум. — Какие миры? Инопланетяне? Зеленые человечки? Бред!'

'Когда-то самолеты считали бредом. И алхимию. И гипноз'.

'Гипноз! — ликовал неверящий разум. — Это все гипноз! Или я сплю!'

'Конечно! — снова соглашалась суть. — И эти ссадины на лице — не болят вовсе, просто кажутся...'

Сергей нахмурился и дотронулся до синяков — добрые самаритяне не в пример вежливо пригласили его в свой дом...

'Все равно бред!'

'Что-что? — издевалась суть. — Это на каком языке? На русском звучит несколько по другому...'

Язык. Еще один плюс к изводящей мозг шокирующей сути вокруг...

'Зачем я вам? — вспоминал свой разговор с капитаном. — Я никто!'

'Не нам. Дагону'

'Это... — пробовал связно мыслить, — который король?'

'Король'.

'У ашеров?'

Капитан думал, потом опускался рядом на стул: 'Только у той части, которые живут во владениях Дорма. Это трудно объяснить. Нет больше империи, нет больше государства ашеров. И некогда большой народ — разбросан по странам и весям...'

'Такое случается, — соглашался Сергей. — Почему?'

'Много веков прошло, как умер последний представитель Энтийской крови...'

Сергей еще ничего не понимал. И еще не начал верить. Но ему хотелось добраться до сути, и он вступал в игру: 'То есть, у них нет своего короля? Эка проблема — выбрали бы нового!'

'Невозможно, — вздыхал военный. — Не у прямых потомков императорского дома. Только генетический наследник...'

'А причем здесь я? — не мог взять в толк Сергей. — Я вообще с Земли!'

'Тысячу лет назад император Аралорд, — пускался в объяснения капитан, — предвидел крах империи. И в трех мирах, трех молодых мирах вашей части вселенной — был оставлен потомок. Который нес в своей крови ген императорского дома. Я не знаю, не доктор — генетическая особенность очень сложна и запутана, и проявляется далеко не у всех детей...'

'Так, — подводил итог парень. — Значит, я один из них? И кроме меня никого не нашли? Очень странно'.

'Ничего странного, — серьезнел молодой военный. — Это невозможно. У тебя просто более высокая вероятность. Теоретически — такая у очень многих на вашей земле'.

'У многих? — удивлялся Сергей. — Тогда зачем все это?'

'Иногда достаточно веры, — еще больше мрачнел лейтенант. — По крайней мере, так рассуждает король Дагон. А он — мастер больших обманов'.

'Что будет со мной?'

'Не знаю. Ему надо успокоить ашеров. Политика. Показать — вот ваш принц. От наследника с далекого мира. Которого должны слушать и внимать. Дружно успокоимся и продолжаем жить'.

'А я? — не хотел верить парень. — Кто-нибудь хочет спросить у меня? Я не собираюсь обманывать, и не хочу, чтобы внимали!'

'Ты сейчас ничего не значишь, — честно отвечал капитан. — Не думаю, что когда-нибудь позволят раскрыть рот. Или встать без команды. Дагон — очень жесткий человек'.

'Я не соглашусь!' — заводился Сергей. Несмотря на то, что еще минуту назад ни во что не верил...

'Кто будет спрашивать?' — риторически пожимал плечами военный.

Он закрывал рот. Действительно... Что он сейчас может?

Другие миры, короли, инопланетяне.

Бред. Он больше не хотел слушать. Не хотел разбираться. Она вообще ничего не хотел. Ее уставшая голова попросту не могла осознать все, что увидела и услышала. Ему надо время...'

'У тебя час, — соглашался капитан и поднимался. — Это нелегко...'

Другом его назвать было трудно. Но по крайней мере, он был честен. Это Сергей определил, как 'молодой' — из-за короля и генерала. По возрасту капитану было далеко за тридцать.

'Почему вы назвались другом? Почему откровенны?'

'Все просто, — оборачивался в дверях Эрик Кох. — Я ашер. Как и генерал Арман. Кто знает? Может, ты действительно потомок наших императоров? Генерал в это верит...'

На фоне окна в коридоре не разглядеть выражения лица. Но голос тверд и спокоен.

Сергей стонал и закрывал глаза. Идиотизм. Кто в здравом уме поверит в такое?

Он что, реально в другом мире?

Какие-то короли, народы, интриги?

Глубокомысленный разум никогда не мог так просто успокоиться и признать суть. Но суть была не легкой дымкой — она обладала весом реальности. Три солнца, глубокая синь и головокружительная высота. Где на земле возможно такое? В Гималаях? Конечно, современные технологии могут воспроизвести все что угодно — глазам не поверишь...

Если бы не язык. Если бы вообще — не вся картина, больше подходящая к фантастическому боевику.

Слишком сложно для обмана.

Ибо он — никто. Самый обычный, без особых родственников и связей. С ним незачем такие спектакли — можно гораздо проще и экономичней... И правдоподобней.

Душа немедленно падала вниз — неужели, правда?

Все газеты в свое время пестрели спорами — НЛО, похищенные...

Интересно, как они летают — на тарелках, или через 'звездные врата'?

Другие миры? И все, как у нас? Короли, затравленные народы?

Интриги, обманы, бессовестность?

Вторая Земля?

Боже...

Ему не дали этот час. Жизнь начинала напоминать калейдоскоп — мелькавшие события не давали шанса осознания нового мира. Дверь распахнулась и комната быстро заполнилась народом — сердце заколотилось, легким сразу стало не хвать воздуха. Где-то далеко у стены мелькнуло лицо знакомого капитана. Последним чинно ступил жабоподобный. Сергей не стал подниматься, просто опустил ноги на пол и с вызовом глянул в лицо королю...

Дагон остановился, маленькие колючие зрачки несколько раз обежали парня с головы до ног:

— Какие прогнозы, люди мои дорогие?

Один из гостей, высокий, в официальном глухом костюме, выступил вперед:

— Отдел аналитиков подвел итог, — перевернул пару листков в блокноте. — Слом сложившегося стереотипа поведения, генетического определения натуры, привитых в процессе воспитания качеств...

— Короче, — сморщился как от лимона король.

— Не выше средних пропорций! — сразу закруглился глухой сюртук. — Полгода дают вероятность 60 процентов. Для 90 — надо минимум два...

— Вы издеваетесь? — развернул к нему свое рыло Дагон.

— Ваше величество, — побледнел черный костюм. — Никто не может гарантировать срыв, если не будет проверенной стабилизации...

— Какой срыв?

— Могут возникнуть психологические обстоятельства, — залепетал сюртук. — Которые позволят его прежней натуре на время взять верх над страхом, вызвать эйфорию, бесшабашность... Разве только если лекарства...

— Никаких лекарств! — отрезал король. — Вы что, не понимаете какой уровень? Никаких срывов-порывов, никакой непредсказуемости! И разговор — о неделе, а не о годах! Не понимаете?

— Ваше величество, — глухой костюм пошел пятнами.

— Тихо... — шепнуло мерзкое лицо в складках.

В комнате разом повисла мертвая тишина. Стук собственного сердца отдавался в ушах, как стон набатного колокола...

Сергей понял, о чем речь. Читал в исторических книгах.

Как ломали людей... В древнем Риме рабов доводили до состояния полного ничтожества. Психически и физически. Потокоми страшной боли и унижения. Дыбы, кресты, цепи, ошейники, плети — пытали, истязали, обрезали, насиловали. Чтобы разум затух под глобальным страхом. Даже простая мысль — немедленно вызывала чувство ужаса перед хозяином. Человек переставал быть человеком, и становился цепным псом...

И не смотря на всю нереальную фантасмагорию нового мира — в виски заломился настоящий страх...

— Измените ему пол, — спокойно сказал король.

— Ваше величество?— не понял высокий сюртук.

— Сделайте его девушкой, — зло усмехнулось лицо, похожее на жабу. — Пусть пресс-центр объявит в средствах массовой информации, что нашли наследницу, а не наследника. Чтобы угомонить ашеров — вполне достаточно. Я выдам его замуж за своего сына, — резкий дребезжащий смешок резанул уши. — Как знак доброй воли, сотрудничества и уважения, — заскорузлый смех начал набирать обороты. — Улих знает, как ставить баб на место...

В кабинете повисла ошарашенная тишина.

Сергей растеряно переводил взгляд с Дагона на остальных... Это юмор такой? Шутка? Глаза выхватили побледневшее лицо капитана.

Не юмор...

— Нет, — сами сказали помертвевшие губы. — Нет! — выдавило сжавшееся горло. — Нет!!! — вскочил и рванулся к выходу, но множество рук тут же скрутило и повалило на пол. — Нет...

Его спина выгибалась от спазмов, тело тряслось от рыданий, а из рта во все стороны летела пена: — нет...

Плечо почувствовало укол, и вновь, в который раз за этот длинный несчастный день — начал проваливаться в небытие. И также последнее, что успели запечатлеть глаза — белое как мел лицо капитана...

3

Пришел в себя уже в другом месте. Сразу выгнулся дугой и захрипел, но тошнотворная слабость заставила повалиться обратно...

— Тише! — испуганно защебетала молоденькая девушка, в синем халате, и придержала рукой. — Вам нельзя волноваться!

Немедленно снова попытался подняться, и снова не дала слабость...

— Успокойтесь, прошу вас! — разволновалась сестра.

Тяжело вздымалась грудь, на лбу выступила испарина. Попробовал осмотрелся — просторный кабинет... Что-то вроде врачебной процедурной, множество аппаратов и прозрачных шкафов — медицина схожа во всех мирах? Специальный лежак в центре, он с головы до ног обмотан чем-то прозрачным и эластичным. Судорожно сглотнул:

— ЭТО уже было?

— Что? — не поняла девушка.

— Операция...

— Что вы! — даже улыбнулась. — Зачем хирургия? У вас превосходное здоровье!

— А это... — бессильно покрутил забинтованной рукой в воздухе, не зная как объяснить.

— Происходит на генетическом уровне. Изменение структурной составляющей ДНК, XY хромосом, не требует оперативного вмешательства! Все делает матушка природа! Мы ей только немножко помогаем...

— Это можно остановить?

Девушка не успела ответить, хлопнула дверь, и в комнату заглянул представительный пожилой доктор:

— Уже пришли в себя? Как самочувствие? — не дожидаясь ответа, склонился над приборами в углу.

Сергей осторожно провел руками по своему телу. Сквозь эластику пропорции ощущались туго, но заметных изменений пока не чувствовалось...

— Не так сразу! — доктор оторвался от приборов и подошел к лежаку: — Минуточку! — довольно бесцеремонно раздвинул веко и склонился к самому лицу. — Прекрасно! — Выпрямился, сложил руки на груди и усмехнулся: — Вам повезло, молодой человек! Никаких генетических вмешательств в прошлом дали прочный запас энергии на клеточном уровне, высокий лимит жизненных сил. Конечно, будет немножко тошнить, немножко дискомфорта...

— Сколько? — выдавил из себя Сергей, с ненавистью глядя на жизнерадостность.

— Что сколько? — не понял доктор. — Сил? Шутите, да?

— Сколько у меня времени... — запнулся. — До того, как...

— Пару-тройку дней придется подождать, — врач похлопал по плечу и направился к выходу. — Но вы не расстраивайтесь, время пролетит незаметно.

Сергей бессильно откинулся на подушку и закрыл глаза. Конец. Боже, дай мне лучше умереть...

Что теперь будет? Как я покажусь на глаза Светке и дочери?

Он был беспомощен и наивен. Разум еще не принял круглую неизбежность и перемены. Еще надеялся увидеть жену и дочь...

А сознание просто перестало воспринимать информацию. Как компьютер в режиме простого фиксирования событий.

Он лежал, и ни о чем не думал. Ибо любая мысль, побуждающая бег нейронов в голове — сразу напоминала о безысходности.

Время бежало, час проходил за часом. Иногда в палате появлялись люди, иногда пропадали. Что-то говорили, что-то обсуждали, что-то спрашивали. О чем-то спорили, над чем-то смеялись или раздражались. Окружающая обстановка текла, как речка по тихой равнине. И только белый потолок оставался прежним и неизменным...

К вечеру с него сняли бинты. Протерли тело какой-то мазью, одели в непонятную одежду, и погрузили на каталку — он все еще был слаб и беспомощен.

Коридоры, повороты, лифт. На встречу попадались люди, с удивлением оглядывались на вооруженную охрану в форме.

Ему было все равно.

В нос ударил свежий воздух, над головой простерлась бездонная синь — впервые оказался под открытым небом чужого мира...

Ему было все равно.

Каталку погрузили в темную машину, сарказм немедленно ассоциировал с катафалком, и за окном начали мелькать верхушки дубов. Или не дубов.

Ему было все равно.

Машина бежала мягко, без толчков и тряски. Новый мир, другие машины. Двигатель внутреннего сгорания?

Никакой разницы.

Через час за окнами замелькали верхушки домов — они въехали в город. Немного покружили по улицам, и остановились. Распахнулись створки дверей, снова свежий воздух и бездонная синь над головой...

Двор большого приземистого здания, деревья, цветы, квадратные окна. Ступеньки, лестницы, в безбрежном небе мелькают росчерки птиц. Даже не подумаешь, что не Земля. Если убрать три солнца, и притушить слишком яркую синь...

Ему все равно.

Снова лифт, коридор, просторная комната с мягкой мебелью — аккуратно переместили на диван. И наконец-то оставили одного.

Новый потолок. Бежевый, с вкраплениями незаметных светильников. Ты станешь мне новым другом...

Ему не позволили долго изучать молчаливую понимающую душу — вновь хлопнула дверь, и в комнату вкатили столик с едой. Две молоденькие девушки (толстая жаба издевается) сдернули полотенце — ровный ряд тарелок под колпаками, по воздуху поплыл густой аромат...

— Вам что-нибудь еще нужно?

Сергей не ответил.

Девушки прошуршали по комнате, мгновенно создавая домашний уют — расстеленная постель, откинутый уголок одеяла, придвинутый столик с едой, приоткрытая дверь гардеробной, цветы у изголовья... Прямо в воздухе засветилось объемное голографическое изображение, замелькали какие-то пустыни и густые леса — негромкий голос принялся неторопливо что-то вещать.

Девушки осторожно прикрыли за собой дверь.

Сергей лежал и смотрел в потолок.

Это не его мир. Не его жизнь. Не он сам...

Он не знал, что будет дальше. И не хотел знать. Минуты сбились в набухший ком, и потеряло значение время. Не имело веса ни утро, ни вечер. Ни восход, ни закат. Ни свет, ни темнота. Ни мгновение, ни вечность. Ничто не имело значения...

Нудно засаднило в затылке, поднял ладонь и потер макушку. На пальцах остались следы от пота...

Оглядел комнату — три двери. Входная, гардеробная, и еще одна... Мозг еще в состоянии выдавать логику?

Поднялся с дивана и выпрямился, на ватных ногах... Шаг, другой, пошатнулся, оперся о стол...

Распахнул дверь. Так и есть, душевая.

Зеркала, зеркала, зеркала — все стены в зеркалах. С разных сторон воззрилось множество Сергеев — уставших, синих Сергеев, с опухшими лицами... Напрягся, стянул через голову майку-пижаму и вновь выпрямился перед зеркалом. Кажется, или он уже немного другой?

Лицо действительно мягче, нос меньше и подбородок женственней? Плечи уже и нежнее?

Какая разница?

Наклонилась над золотистой раковиной, из крана с готовностью брызнула вода. Технология...

Сколько времени необходимо на осознание? На привыкание? Чтобы успокоилось и улеглось?

Никогда не успокоится, не уляжется...

Сунул голову под струю и замер, словив что-то похожее на наслаждение. Пускай даже капля...

Потом тщательно вымыл лицо, уши, шею. Волосы. Вода будто чувствовала настроение — становилась то теплей, то холодней. То била неудержимым фонтаном, то струилась спокойным ручейком. То пахла ароматным мылом, то чистотой горного ручейка...

Технология. Не удивите.

Потом все тело. Плевать, что на полу необъятная лужа воды. Затем снова поднял лицо и взглянул на отражение. Показалось?

Как бы там ни было — это еще я. И постараюсь запомнить себя таким...

Волосы зашевелились, неизвестно откуда взявшийся ветерок принялся ласково перебирать пряди. В воздухе запахло ароматами, зеркало в центре расплылось и увеличилось, давая возможность рассмотреть, как шероховатые поры радостно впитывают насыщенные в воздухе масла...

Технология. Не удивите.

Только сейчас разглядел за спиной душевую кабину. Плевать.

Распахнул ближайший шкафчик, окинул взглядом расчески всевозможных форм и размеров, ряды разнокалиберных флаконов, и закрыл обратно. Не дождетесь.

Еще несколько минут наслаждался ароматным ветерком, затем вздохнул и вышел обратно...

В комнате ничего не изменилось. Столик с едой, постель, цветы, в центре — объемные кадры незнакомого мира. Приоткрытая створка гардеробной...

Откатил дверцу, молча оглядел ряд шикарных платьев на плечиках, ровный ряд туфель на тонких каблуках, заскрежетал зубами, и рухнул на диван...

Минуты снова сменялись минутами, час бежал за часам. Время не остановить...

Он никогда не клял судьбу. Не жаловался на жизнь. Ненавидел сплетни и пересуды — иногда мужики мало отличались от женщин. Но то, что пришло сейчас — не просто жизнь, или судьба. Нечто такое, что даже трудно проанализировать и принять...

Что-то в дальних закоулках сознания посоветовало: 'Надо продолжать жить'.

Как?

'Стоять, ходить, говорить...'

Как?

'...Продолжают увеличиваться в Бессарии, — тарахтела голограмма в центре комнаты. Сергей повернул голову, 'телевизор' переключился на канал новостей — прямо в воздухе проплывали дома, пустые улицы и перекрестки. — Закрыты сады, школы и учреждения, остановлены многие предприятия...' Появилась объемная фотография темноволосой красавицы с синими глазами: 'Выводы исследовательской группы Альтанга не опровергают принадлежность принцессы Элиты к Энтийской династии, — приятный голос не просто рассказывает, а убеждает: — Ведущие умы Содружества считают неоспоримым тот факт, что первый шаг к восстановлению Императорского Дома делают короля Дагона лидером на пути восстановления величия всех народов Архуна...'

В голову ударила кровь, в глазах потемнело...

Это про него?

Эта красавица с синими глазами — он сам?

Компьютерная обработка его будущей внешности?

Принцесса Элита? Так они его назвали?

Наклонился ближе — пронзительная синь, соколиные росчерки бровей, манящие губы, нежный женственный подбородок, длинные темные волосы...

Боже... Хватит.

'Конечно, при больших сроках циклы и последовательность генетической цепочки приближается к критической границе, однако...'

Критической границе? Сергей сморщился — нет никакой границы! Как и самого гена! Все это большой обман, люди...

'...Причастность, в более глубоком понимании, неоспорима, — не согласился с ним диктор. — Его величество...'

В глубоком понимании? Серьезно? Конечно, в глубоком понимании — все люди братья! Уже чрез десяток поколений — родственники!

'...Король Дагон открыто заявил о своей готовности амнистировать зачинщиков беспорядков. Как знак доброй воли к принцессе Элите, и самоотверженному народу...'

Принцессе Элите.

Кажется, у него еще остались эмоции. Кажется он даже может морщиться...

Как там сказали? 'В глубоком понимании?'

Он неожиданно понял, что ему надо делать. Понял, как себя вести, и как дальше жить...

Стоять, ходить и говорить...

В глубоком понимании.

Встал с дивана и провел рукой по изображению — голограмма послушно исчезла. Здесь все просто. Как и в жизни, в глубоком понимании.

Затем выглянул в окно — уже темно. Косвенно. Ибо переливались мириады ночного света, мириады огоньков и движущихся точек. Город. Большой ночной город. Очень похожий на Землю.

Этот мир недалеко ушел в своей технической эволюции — это уже понял.

Тут все одинаковое и похожее. Такие же улицы и дома. Дворцы и институты. Умывальники и телевизоры. Техника и машины. Деревья и сады. Горы и пустыни. Журналисты и политики. Дикторы и капитаны.

Интерьер и дизайн...

Это люди. А люди везде одинаковы. Они любят и ненавидят. Завидуют и терзают. Ярятся и добивают. Осуждают и помыкают. Властвуют и подчиняют. Издеваются и унижают...

А еще — сочувствуют и сострадают. Терпят и прощают. Защищают и помогают...

Люди. Жизнь. Эволюция и прогресс...

Он неожиданно осознал, четко и ясно — не сможет жить так, как указывают. Никогда.

Не сможет стоять, ходить и говорить. И раскрывать рот, когда Его величество поднимает палец.

Они просчитались.

Быстро оглядел оконный проем — здесь существуют датчики? Жучки или камеры наблюдения?

Он попросту сбежит отсюда. В этот город, в эту страну. Никто не сможет этому помешать...

Здесь такой же мир. Здесь тоже живут люди. А там, где люди... сможет и он.

Черт с ним, с полом — придется разбираться на ходу. Потом. Возможно — даже вернуть обратно...

Ему плевать на королей и принцев. На разногласия, беспорядки и политику. На амбиции и отсутствие опыта. И еще глубже — на крушение чаяний и надежд всех ублюдков...

4

Далеко за полночь отрыл входную дверь, и осторожно выглянул в коридор. Тишина. Тускло отсвечивает пол и картины на стенах, издалека доносятся приглушенные звуки ночного города. Другие двери шевелиться не собираются.

Час 'быка'. С двух ночи до рассвета. Лучшее время — простые смертные видят десятый сон, дежурные и часовые начинают клевать носом. В этот период начинались все глобальные войны...

Он понятия не имел, сколько времени, и какой суточный круг в этом мире. Но его внутренние часы определили: 'Пора...'

Осторожно прикрыл дверь и приблизился к окну в коридоре. Сосредоточенно оглядел раму и стекло, если это стекло. Нащупал круглую клавишу — окно вдруг оглушительно щелкнуло, и поехало в сторону... Втянул голову в плечи, грохот сердца заглушил остальные звуки...

Тишина. Не заорала сигнализация, не заискрило небо. Верно сообразила логика — в коридоре больше шансов, чем в комнате.

Аккуратно выглянул в окно, прохладный ветерок охладил разгоряченное лицо. Ярко освещенный двор, квадрат глухого забора, ровный ряд машин, домик у ворот. Людей пока не видно. Перегнулся и осмотрел стену — высоко. Ниже, метрах в двух — горизонтальный выступ...

Плевать.

Перекинул ноги и повис, тело задрожало от слабости... Будь что будет. Разжал пальцы и скользнул — ноги ударились о выступ, спина немедленно рванула назад, но непослушные руки успели нащупать неровность. С трудом выровнялся, и судорожно перевел дух...

Он не боялся упасть, ему все равно. Он боялся, что его обнаружат.

Осторожно огляделся, и медленно двинулся по парапету вдоль здания...

Сергей точно знал — сегодня единственный шанс.

Он сломлен, беспомощен и слаб — никто не ждет от него резвых шагов. Временно оставили в каком-то официальном, но совершенно обычном учреждении — не та степень охраны и контроля. Уже завтра определят, что легче, и перевезут в королевский дворец. Тогда о свободе придется забыть.

Шаг за шагом, прижимаясь к стене, добрался до угла — забор смутно маячил далеко внизу...

Плевать.

Медленно опустился на корточки, успокаивая дрожащие от слабости ноги, нащупал парапет, вдохнул поглубже — скользнул вниз и снова повис...

Будь что будет.

С силой оттолкнулся и прыгнул...

Непослушное тело описало правильную дугу и ударилось об ограждение. На этом правильность закончилась — он не предусмотрел ни силы удара, ни слабость своих рук... Мощный удар выбил из легких воздух, яркая вспышка ослепила глаза... Слабые пальцы еще елозили по гладкой стене, пытаясь удержаться — но тяжелое тело грузно и неотвратимо потянуло вниз... Опять удар, на этот раз о мостовую двора, и мигающие вспышки в глазах...

Обреченно закрыл глаза.

Снаружи захлопали двери, загрохотал конский топот сапог:

— Что за черт?

— Сработала сигнализация на стене.

— Проверить периметр!

Бодрый лай черных гончих псов.

— Господин лейтенант! — голос у самого уха. — Тут какой-то кретин...

Чьи-то руки подхватили, подняли и поставили на ноги — он зашатался.

— Ты кто? — у самого лица круглые от удивления глаза. — Идиот?

Сергей поморщился и поднял голову — наверху стены переливались вспышки огней. Сигнализация. Которую никак не мог предусмотреть...

— Вот это вид! — его отпустили, дружно разглядывая со всех сторон — снова зашатался... — Крыша на месте?

Перемазанная одежда, похожая на пижаму, вызвала бодрый дружный юмор. 'В полицию! — выругался кто-то в стороне. — И телегу на два листа".

— Ты кто? — лейтенант снова приблизил разъяренное лицо: — Клоун? Сыщик-нюхач, мать твою?

— Я... плохо себя чувствую... — выдавил самое тупое, что было в мозгу.

'Какая разница? В перья, и на забор! Сразу угомонятся!'

— Иди сюда, — лейтенант грубо схватил за шиворот и потащил через двор — Сергей еле успевал перебирать ногами. Один из сопровождавших распахнул ворота, сторожевой пес развернул лицом и ткнул пальцем в грудь: — Слушай сюда. И передай остальным. Следующий олух резво сядет в тюрьму. Без шуток. И никакой клоунский вид не поможет... Принято?'

Сергей кивнул, боясь поверить ушам...

— Нет здесь принцессы! — зло зашипел охранник в самое ухо, и не дожидаясь ответа развернул задом: — Нет! Понимаешь?

Сильный пинок заставил пролететь пару метров и перевернуться через голову.

Сзади оглушительно лязгнули закрывшиеся ворота.

Никогда раньше подобный полет не вызвал бы такого облегчения — Сергей резво вскочил и захромал прочь, стараясь не оглядываться назад...

Он многого не знал.

Не знал, что вездесущая пресса — представители четвертой власти в своей изворотливости схожи во всех мирах, — сумела выудить: ее новоявленное высочество — сейчас в этих местах. И все более-менее официальные здания в округе подвергались мелким, но болезненным нападкам, оставляя мигрень у администрации и местной охраны. Не знал, что недалекая зона энтропии вызывала дружный сбой всех систем навигации и спутникового контроля. Не знал, что главный эдитор был в отъезде, что давало лишний повод подопечным не брать в голову то, что не просилось. Не знал, что даже его сопровождающие не имели понятия, кого сопровождают...

Он многого не знал.

Не просто повезло — ему крупно повезло. Король был умен и осторожен, он опасался ашеров. И именно сама осторожность — перехитрила себя сама...

Сергей быстро шел, стараясь не смотреть по сторонам. Ибо только одно заботило сейчас — как можно дальше. Дальше, глубже, незаметней. Исчезнуть, спрятаться, пропасть. Испариться, забиться, запылиться. Как можно дальше от всех королей, напастей и исчадий этого мира...

Один квартал, другой, сквер, мостик через речку — лучше свернуть в сторону. Еще квартал. Наконец осторожно поднять голову и оглянуться. Дома, улицы, перекрестки. Похожие, и не похожие на земные. Фонари давали не слепящий, но яркий свет, здания — удивительные, но не странные. Двери, окна, все как у людей. Деревья, кусты. В основе — небольшие дома, пока не видно космических небоскребов и грандиозных сооружений — возможно, только пока.

Как-то читал в литературе, что человечество возвращается, и будет возвращаться к ретро-стилю, необратимо, ибо гигантские жилые монолитные сооружения... Никогда не дадут юта и умиротворенности. И действительно... куда идут гулять люди, когда душа просит тишины и покоя? В аккуратные старые улочки, маленькие бары и уютные кафе, где тебя давно знают, и приветливо улыбаются...

Грустно улыбнулся — кажется, он уже начинает мыслить. Даже вспоминать. Перед глазами немедленно возникла Светка и дочка — тяжело вздохнул, и постарался взять себя в руки. Осторожно. Несмотря на глубокую ночь, навстречу попадалось много прохожих. Некоторые с удивлением оглядывались на странную шатающуюся фигуру, в еще более странной одежде...

Свернул в сторону, в более глухую часть города...

Сергей шел и шел. Небольшой сквер, парк, странное сооружение, напоминающее памятник, снова речка и мост. Снова дома. Более большие, и не такие ухоженные. Больше заборов, больше мусора. Прохожих стало меньше...

Адреналин снизился, напряжение спало, и тело почувствовало холод. Обхватил руками за плечи — лучше замерзнуть, чем позволить себя найти.

Не хотел думать о том, что будет дальше, где и как жить. О еде или документах, или о том, как понять и влиться в этот мир. Он уже чувствовал себя лучше, и достаточно. Задачи решаются по мере их поступления...

Он еще долго шел, похлопывая руками по плечам, пока вдруг внезапно не понял — все вокруг давно не так... И тогда остановился, и оглянулся вокруг...

Дома. Мусор. Поваленные заборы. Окна отсвечивают отблесками редких фонарей. Ни души. Пробежался ветерок, наполнив воздух шелестом листвы редких деревьев, поднял и погнал по дороге разбросанные бумаги...

'Тут никого нет, — вдруг осенило, — тут никто не живет...'

Здесь не было людей. Только чернели мрачные провалы подъездов. И отсвечивали спрятанной тайной молчаливые окна...

Перешагнул через поваленный забор и заглянул в ближайший вход — в темноте смутно виднеются ступеньки деревянной лестницы, и мрачные квадраты квартир.

Противно скрипнуло под ногами старое дерево, остановился на пороге и вгляделся в темноту. В отсветах фонарей только кучи мусора, тряпья, черные проемы комнат... Поднялся на следующий этаж. Старая мебель, под ногами хрустит битое крошево, ломанные столы и стулья, перевернутый шкаф. И пыль...

Что здесь случилось?

Не интересно. В этом мире слишком много вопросов, и ни одного ответа. Нашел старую кровать, набрал охапку рваного белья и постарался согреться.

5

Столы ломились от еды, вино лилось рекой, в замке бушевало веселье. Звучный сочный хруст, хохот, бульканье, чавканье, стук кружек, хриплый гвалт, пьяные тосты — старая проверенная дружина всегда знала, как дать волю сатанеющим от крови мозгам...

Князь женился. Голова, прославленный воин, отправивший к праотцам не один десяток толстых крепких врагов, весь в боевых шрамах и синяках. Зверь. Признававший только предельно простые истины — меч и кулак. Земли держатся в кулаке, крестьяне держатся в кулаке, соседи держатся в кулаке, враги... враги не должны иметь голов. Дружина обожала своего князя.

'Тихо! — крепкий потный боров поднялся на толстых ногах, и обвел звереющим взглядом старых добрых друзей — многоголосый гомон начал стихать. — Его высочество... — он запнулся, ударил себя в грудь и звучно икнул. — Желают проверить в постели невесту!' Дружно-сальный хохот потушил половину свечей в подсвечниках. Князь опрокинул в глотку огромную кружку, вытер бороду рукавом, и с шумом отодвинул скамью...

А наверху, в запертой на толстый замок комнате — в угол забилась невеста. С замиранием прислушиваясь к шуму разгульного пиршества и пошлых тостов. Стройная, в белом свадебном платье, под прозрачной фатой... Испуганно вскинулась на звук шагов — и под легкой дымкой фаты он вдруг угадал свое лицо. Дикий крик заставил задрожать витражные окна, но потонул в азартном гвалте хмельного торжества...

— Эй! — кто-то крепко тряс плечо. — Хватит кричать!

Сергей открыл глаза и резво сел на постели, на пол посыпался ворох рваного тряпья...

— Доброе утро! — с удовольствием засмеялись рядом. — Кошмары?

Торопливо огляделся — высокий небритый парень, глаза в хитрых щелочках, — больше никого. В комнату радостно заглядывает утреннее солнце, искрясь в многочисленных пылинках, и высвечивая во всей красе разломанную мебель и грязные ободранные стены.

Помотал волосами, прогоняя остатки сна, спустил ноги на пол и начал судорожно соображать...

— Вот это понимаю! — немедленно констатировал незнакомый юморист. — Пижама, все как у людей! А где одежда? — чуть подождал ответа, и кивнул: — Ясно, — задумчиво подпер подбородок рукой: — слушай... а ты парень или девушка?

Сергей побледнел и вскочил. Резво завертелся, ища выход, и вылетел вон.

— Куда?

— В туалет!

Разодранные стены, битый кирпич, осколки стекла, кучи мешаного мусора и тряпья, остатки мебели... Должны же здесь быть туалеты?

Наконец, нашел такой, где среди прочей ржавой рухляди, на стене висело треснутое зеркало. Вытер рукавом пыль и отступил на два шага назад. Вот черт...

Это уже было заметно. Глаза явно ярче, брови вытянулись и перегнулись, нос уменьшился, губы... Скулы исчезали, линия подбородка сузилась, стараясь спрятать мужскую волевую твердость. Даже волосы откровенно подросли. Провел дрожащей рукой по щеке — кожа ровная и гладкая, щетина больше не росла...

Отступил еще на шаг и медленно стянул рубаху через голову. Гниды...

Шея чувствительно тоньше, плечи заострились, на груди набухли два хорошо видимых холмика. Ниже — заметно проступила талия, даже чуть расширились бедра и начал проявляться изгиб...

Черт. Черт-черт-черт...

Хруст шагов за стеной — резво натянул рубаху.

— Может, ты меня боишься? — крикнул новый знакомый. — Я не кусаюсь!

— Может, тебе сунуть в ухо? — ответил Сергей, появляясь в проеме. — Что бы сразу стало понятно, — и закашлялся, прочищая горло. Ибо голос тоже начал меняться...

— Да ладно, — примирительно улыбнулся парень, и протянул руку: — мне без разницы, честное слово. Меня зовут Орман, — дружеское рукопожатие тоже понятно во всех мирах.

— Сергей...

Судьба помогала. Судьба не оставляла одного. Новый знакомый был весел и общителен, и не грузил вопросами. Брошенные дома оказались не совсем брошенными — здесь иногда бывали люди. Нормальные люди, которые не лезут в душу, где личное пространство и нежелание говорить о себе — естественная норма поведения и табу. Брошенные, забытые и свободные люди.

Ему опять повезло. Хоть он и умудрялся ставить в тупик всезнающего и никогда не удивляющегося Ормана. 'Ты откуда? Илишвар или Бегой?' Сергей пожимал плечами. 'А одежда?' Снова неопределенно хмыкал. 'Ладно, — чесал голову смешливый спасатель. — Будем искать...' За пару часов перерыли горы мусора, выколотили от пыли грязные брюки, толстую неопределенную куртку и более-менее крепкие ботинки. Сергей конечно во всем утонул, он и в прежней жизни не отличался ростом, к тому же ботинки заставили ощутить — ступни уменьшились тоже. Но все же — гораздо практичней 'пижамы'. 'Так, — не унывал новый знакомый, оглядывая его неказистый вид. — Для первой прозы сойдет. Еще бы постирать!' 'Здесь нет воды', — оглядывался Сергей. 'Нет, — соглашался парень, и тащил его за собой: — здесь давно никто не живет...'

В соседнем доме в подвале оказался целый отряд таких, как Орман. 'Его зовут Сергей! — радостно объявил всем новый друг, пропуская вперед. — Новенький, и похоже, не в ладах с 'Гидрой', — дружеский шлепок по плечу. — Прошу любить и жаловать!'

Их было человек двадцать, парней и девушек, мужчин и женщин. В центре горел костер, гоняя отсветы на лицах. Ему улыбнулись, хлопнули по спине, пропустили в вкруг и сунули в руки миску с едой — только сейчас почувствовал, как дико и нереально голоден...

Он смотрел на этих людей. Обычные лица — уставшие, заросшие, потрепанные и немытые, — но обычно спокойные. Кто они? Откуда? Почему не в уютных домах, не в теплых постелях, почему не читают газеты и не смотрят телевизор? Не обсуждают на кухне политику, не торопятся на работу, не провожают в школу детей? Мир многосложен и труднообъясним, как и Земля. И от проблем... не важно, откуда они приходят — от жизни, отношений, работы или брожения мозгов... неустройства мира, цивилизации, структуры, общества, правления... Не спасают даже самые круглые технологии.

'Что такое Гидра?' — тихо спросил у Ормана. 'Что-о?" — тот чуть не выронил ложку и вытаращил глаза. 'Почему здесь никто не живет? — постарался перевести разговор в более спокойное русло. — Из-за чего ушли люди?' 'Энтропия, — вздохнул всегда веселый парень. — Гоморра рядом'. 'Гоморра?' Тот окончательно отставил миску и уставился на Сергея.

'Пойду пройдусь, — замешкался Сергей. — Вы бываете в городе?' 'Знаешь... — Орман некоторое время смотрел на него, потом тоже встал: — давай-ка лучше я с тобой'.

Они медленно шли по городу. Среди старых заброшенных домов. Теперь, в свете дня и более спокойных мозгов, он уже внимательнее рассматривал этот мир. Деревья, похожие на дубы, птицы, зелень, трава. Странные брошенные машины без колес, ржавые железные будки, поваленные столбы без проводов. Нагнулся и сорвал пучок травы — травинки рассыпались в пыль, прямо в руке. Напоминает пырей, только нежнее и мягче...

Недалеко виднелась куча громадных пустых катушек-барабанов — значит, передача энергии по проводам здесь все-таки существует.

'Ты откуда? — не выдержал Орман. — Какой у тебя был уровень СОС?' 'Что?' — не сразу услышал Сергей. 'В какой категории ты был раньше? — не успокаивался новый знакомый. — Учился, воспитывался, работал? Слушай, — даже остановился, от внезапной мысли, — а может, ты ашер?'

'Заоблачной! — неожиданно для себя взорвался Сергей, ему страшно надоели эти недоговорки-извороты. — Не знаю, понятно? — его понесло — остановился и упер палец ему в грудь: — тебе дело? Спустился с гор, вылез из джунглей, из глубины морей! Рос, воспитывался вдалеке от людей! И ни хрена не слышал про ваши Гидры-Гоморры, ваши СОСы, и прочую дребедень, — развернулся и быстро зашагал прочь.

'Да ладно, — догнал парень и примирительно пошел рядом. — Чего обиделся?'

Сергей промолчал. Действительно, чего? Друг сегодня столько помог, можно сказать — вернул к жизни...

Небольшой мостик через ручей, запущенный парк и снова дома. На улицах уже люди, из дворов доносились крики вездесущей ребятни, на скамейках бабушки и мамы, со своими извечно архиважными разговорами — жилые места. Сергей с удивлением вертел головой — все так похоже, и так не похоже на Землю... Одежда сильно не отличается, множество аппаратов непонятного назначения, прямо вдоль тротуаров. Сами тротуары — из чего-то упругого и пористого, напоминающего каучук...

'СОС — соответствие общественной системе, — тихо произнес непривычно задумчивый Орман. — Что-то вроде стандартизации людей. Знает каждый ребенок...' 'Я не знаю, — также тихо ответил Сергей, и взглянул на нового друга: — а Гоморра? Что-то вроде зон радиации?' 'Радиации? — удивленно переспросил парень и сосредоточенно нахмурился: — какой радиации? А-а, — вспомнил и усмехнулся: — ядерная физика! Нет, — вздохнул. — Энтропия...'

Сергей замолчал. Устал от новостей. Гоморры, Гидры, СОСы, короли, уровни — голова идет кругом...

'Что-то странно... — вдруг оглянулся напарник. — Люди какие-то...' 'Какие?' — тоже оглянулся Сергей. 'Озабоченные, — потянул его в сторону: — пойдем. Что-то произошло. Надо найти видео'.

Они нашли то, что искали, через квартал. Солидную толпу людей, собравшуюся прямо под висевшей в воздухе громадной голограммой. И Сергей понял, что лучше бы не искал...

'...Только самыми строгими мерами, — серьезный представительный диктор в очках воплощал саму строгость. — Только так можно прекратить хаос и беспорядки, разгул преступности и террора. Площадь Лего Воя покажет всю непримиримость власти к тем, кто дискриминирует страну, и нарушает покой мирных граждан...'

— Что теперь будет? — прошептала рядом какая-то женщина.

— О чем он? — спросил у товарища Сергей, ощущая как что-то сжимается внутри.

— Дагон отказался амнистировать арестованных ашеров, — перевел официальную речь Орман. — Сегодня на Лего Воя приговор будет приведен в исполнение. Гоморра, он что, не думает головой?

— Но... Он ведь обещал, я сам вчера слышал, — не поверил Сергей.

— Обещал. Да передумал, — с сарказмом протянул товарищ. — Видимо, что-то не поделил, с этой новой принцессой.

Будто наковальня обрушилась сверху — кровь отлила из головы, и заставила побелеть лицо. Сергей медленно повернулся и побрел прочь...

Судьба просто пошутила, давая передышку — она любит шутки. Это был удар по нему, он прекрасно понял Дагона. Сильный, коварный, и подлый.

Предложение вернуться. Или — расстрел невинных.

Судьба не любит легкость...

Судьба — это свинец.

'Почему? — высокое синее небо над головой, легкие облачка. — За что?'

Небо молчало. Продолжали бежать облака, и свободные птицы спорили с высотой. Налетел легкий ветерок, наполнив воздух запахом прелой листвы...

Наверное, такое будет всегда. Злые удары, как только расслабишься...

— Что с тобой? — догнал не на шутку встревоженный Орман.

— Я должен это увидеть, — обернулся к нему Сергей.

— Площадь Лего Воя? Зачем? — не понял новый друг. — Это опасно, мы вне системы!

— Прости, старик. Я не могу иначе.

6

'Лего Вой — историческая личность, один из далеких прародителей короля Дагона. Принято считать, именно он открыл эпоху возрождения страны, после всеобщей разрухи. И именно он ввел жесткую систему категорирования личности — в те далекие времена подобные меры помогли остановить голод, разруху и хаос. Позже систему стали называть Гидрой...'

Тихий ненавязчивый голос Ормана вплетался в всеобщий шум большого города. Сергей задумчиво слушал, бросая по сторонам косые взгляды — это был уже совершенно другой город...

Небо закрывали многоуровневые развязки и магистрали, подвесные аллеи и парки, ярко освещенные развлекательные центры и супермаркеты. Огромными материками проплывали грандиозные комплексы, испещренные висячими скверами, детскими площадками и бассейнами, с густой паутиной воздушных мостиков и дорожек. На горизонте тянулись ввысь витиеватые башни каких-то космических целей, высоко в небе висели стратопланы погоды и контроля. Иногда проглядывали вызывающе красивые ретро-усадьбы более респектабельных семей, в тени старых деревьев, чопорных аллей и заросших прудов. По словам Ормана — под землей целые уровни заводов, институтов и различных центров. Тихими улочками здесь и не пахло.

Технология. Не удивите.

Очередной поворот качнул в сторону, он схватился за поручень. Они летели по линейке 'шаготопа' — движущейся пешеходной дорожке, — транспорт простых смертных. В более скоростной нельзя, по словам того же доктора Ормана — всевидящее око системы...

Система. Она везде. В каждом глазке банкомата, кофе-мата, пище-мата, медико-мата, уро-мата — любого из бесчисленных 'матов', расплодившихся по этой земле. В каждом кассовом аппарате, в каждом компьютере, паде и телефоне. В каждом дверном контроллере и датчике наблюдения, в каждой машине и каждом магазине. В каждом климатическом устройстве и любом эхо-сканере. В каждом приемном окошке любого сервиса, будь то столовая, театр, клуб, транспорт, клиника, бытовая служба, научный центр, промышленное предприятие, или частная квартира...

Гидра. Везде. Она диктовала все. Что хорошо и что плохо, что правильно и что нет. Какие законы и правила введены в этот день, и этот час. Когда нужно есть, спать или работать. Смотреть кино или играть в гольф. Слушать музыку или встречаться с девушкой...

Это правильно для страны. Это ставит на место каждый рабочий винтик и толкает вперед прогресс. Это позволяет механизму работать четко и слаженно, без поломок и сбоев. Это рационально и логично. Это двигает страну вперед...

Сергей понятия не имел — хорошо или плохо, правильно или нет. Не хотел задумываться, что всё значит и что за подобным стоит. Не сейчас. Не то время, и не то место...

Орман кивнул в сторону — перемахнули на другую ленту, и еле успел ухватиться за поручень, чуть не проехав носом. Тяжело поднялась и опустилась грудь. Это уже ощущалось конкретно, это уже не просто так...

Вновь не хотелось думать — не до этого, — но сознание отмечало факты. Их можно игнорировать, не замечать, не обращать внимания — но они не уйдут. Не пропадут, не исчезнут, не испарятся...

Он уже натурально чувствовал слабость своих рук. Сначала списывал на общее недомогание, но недомогание проходило... а слабость оставалась. С какой-то непривычной легкостью. И заметным нарушением координации — куда-то вниз спустился центр баланса, и плечи перестали быть прежним уверенным оплотом. Волосы лезли в глаза, и тонкая шея колотилась в просторном вороте куртки, как в широкой проруби...

Покосился на руку — узкая изящная ладошка с трудом охватывает широкие перила. Разомкнул пальцы, сжал ладонь в кулак и сделал резкое движение — Орман удивленно поднял брови. Сергей отвернулся — всё. Похоже на мах прутиком в воздухе. Удара больше не было. Основа хорошего удара — в движении плечом, — а вот плеча... Он казался себе теперь легкой мухой. Или слабеньким листиком, трепыхающимся на ветерке...

И еще — он чувствовал грудь. По-настоящему. Что-то ощутимо набухло под одеждой, поднималось и опускалось при вдохе, прыгало и колыхалось при движении, и упиралось в толстое сукно...

Сжал зубы — не сейчас. Потом. Не время.

Все должно было быть иначе... Простым и понятным. Обычная жизнь — пускай серая и скучная, — но теперь она казалась райским уголком. Светлым периодом. Солнечным лучиком. Работа, друзья, коллеги, начальники... Семья — Светка, дочка, вечерние уроки, тещин огород...

Там всего этого не было...

Сколько еще ударов ждет впереди? Сколько гнилости, подлости, и коварства приготовлены на резких поворотах судьбы?

Я ведь ничего не просил. Меня никто не спрашивал. Разве кому-то должен?

Жизнь — не легкая прогулочная штука. Это гранитный валун. Который падает на плечи, пригибает, и плющит на твердой земле...

— Приехали.

Сергей встряхнулся — впереди приближался грандиозный полыхающий шар, освещающий высокое каменное изваяние, со строгим лицом и большим карающим мечом. Дорожная лента сделала последний поворот, и вынесла на широкое открытое пространство...

— Кажется, успели, — Орман спрыгнул на землю, Сергей следом.

Они потратили полдня, чтобы добраться сюда, и просто не имели права опоздать. Просторная площадь вся запружена галдящим народом — в воздухе гомон и гвалт. Большая, круглая — вокруг какие-то официальные здания-учреждения. У самого памятника, и парадного входа в городской муниципалитет, виднелся помост...

— Его величество, Лего Вой, — широким жестом закончил экскурсию Орман и задрал голову к огненному шару: — Звезда символизирует восход, возрождение и будущность. Что дальше?

— Ближе не получится? — Сергей нечего не видел, кроме помоста.

Друг нырнул в толпу и заработал локтями — постарался не отставать: 'Сколько народа...'

Вам это интересно, люди? Вы любите на такое смотреть? Хлеба и зрелищ?

Толпа галдела, среди общего шума тонули отдельные слова и разговоры. Они пробились почти к самой цепи солдат, когда наверху неожиданно потухла звезда, и гомон резко возрос...

Вспыхнули прожектора, гоняя лучи по беспокойной толпе, пока не скрестились на возвышении у скульптуры. Ритмично загрохотал барабан — и на освещенной площадке начали появляться люди — Сергей сжал зубы: 'Любите эффекты, сволочи ...'

Их выводили по одному. Худых, изможденных. Они не кричали, не просили о пощаде. Просто останавливались, и замораживали пустой взгляд поверх толпы. Галдящей, беснующейся толпы. Тринадцать человек — чертова дюжина.

Измученные, но твердые на ногах. Казалось, они не потеряли надежду, они просто ее не ждали...

Затем чинно, как на параде, выдвинулся и развернулся взвод солдат, — грохнули о деревянный настил приклады старинных карабинов. На головы осужденных принялись по очереди натягивать мешки...

Сергей закрыл глаза: "Вот и все". Конец.

Он никогда не сможет это забыть.

Останется в памяти и укоренится в душе. Смерть. Страшная, мрачная, жуткая в своей несправедливости. Будто он лично протягивает руку, и нажимает на спусковой крючок...

'Я не виноват! — вопил в голове мечущийся писк дикого страха. — Не просил, не хотел, меня не спрашивали! Сам жертва! Перевернули всю жизнь, всю судьбу, саму сущность!"

'Сущность не переменит никто, — будто ответил из глубины спокойный уверенный голос совести. — Можно изменить тело. Но никто никогда не изменит душу...'

'В чем дело? — продолжал вопить безудержный страх, — я виноват? Никто не посмеет обвинить меня!'

'Никто, — соглашался голос. — Кроме тебя самого...'

Ударили по ушам клацнувшие затворы — он еще сильнее зажмурился: 'Зря я cюда приехал...'

Сердце сжалось в осколок льда, а звонкая бесконечная пауза рвала на лоскутки барабанные перепонки. Сейчас раздастся грохот конца...

Больше ничто не кричало в голове. Больше не было писка страха, не было голоса сердца. Ибо само сердце теперь с огромной скоростью падало в глубину бездонной пропасти, мигая затухающим угольком далеко внизу, пока окончательно не пропало из вида. И только совесть, холодная молчаливая ледяная совесть, заполняла внутренности и голову. Стягивая мерзлотой желудок и поясницу. Душу и позвоночник...

Это теперь останется навечно. Исчезнувшее сердце, и леденяще-безразличный холод. Мертвый разум и пустота...

Теперь это его жизнь. Если только можно назвать жизнью.

— Нет!! — рванул к небу почти погасший голос души. — Остановитесь...

Безраздельная арктика удивленно замерла... и далеко внизу, в необъятной глубине, мигнуло почти пропавшее сердце...

— Остановитесь!! — он рванул вперед, протискиваясь через людей, прямо к шеренге солдат...

Мерзлота прямо на глазах исчезала, уступая место душе — пускай сжавшейся и перепуганной, — но своей родной душе... А из далекого низа, из самых глубин преисподней — стремительно поднималось переливающееся огнями сердце...

— Стойте!! — выскочил из толпы и уткнулся в шеренгу солдат. — Не надо стрелять...

Удивленно обернулся с поднятой рукой лейтенант, и шевельнулась шеренга бойцов с карабинами. Громкий гвалт толпы начал возбужденно стихать...

— Я здесь, — хрипло произнес Сергей. — Не надо казни. Передайте королю.

Лейтенант оглядел с головы до ног, но на всякий случай поднес руку к уху, делая запрос. Выслушал ответ и кивнул солдатам — его немедленно скрутили и заломили руки. Гомон толпы с каждой минутой становился тише...

Вот и все. Набегалась пташка, напрыгалась.

Он уже не слышал, как утихал беспокойный ропот толпы, не видел вытаращенных глаз Ормана...

Его затолкали в широкий вход муниципалитета, и уже внутри, пытаясь осознать конец... уши догнал резкий грохот одновременного залпа. И через паузу — мягкие шлепки падающих тел...

Колени подогнулись, он пошатнулся. И только крепко ухватившие псы удержали непослушное тело на ватных ногах...

7

Длинный коридор. Он не видел дверей, не видел расступающихся людей, не чувствовал мертвой хватки поддерживающих псов. Он ничего не видел. В ушах все время грохотал залп. И мягкие шлепки падающих тел...

Просторный холл, много народа. Все изумленно смотрят, гулкая тишина. Навстречу быстро приближается кто-то, незнакомый и молодой, с круглыми от бешенства глазами — люди почтительно расступаются...

— Тварь!! — сильный удар в лицо — Сергея отбросило, и он повис на руках солдат. — Гнида...

Еще удар, и еще. Руки отпустили, и он свалился на пол. Сильные удары ногой — в живот, и снова в лицо:

— Гадина... Только еще попробуешь вытворить подобное...

— Хватит, Улих, — знакомый жабий дребезжащий голос. — Достаточно.

Неприятно мокрое заливало глаза. Сергей приподнялся на локте, сплюнул и вытер лицо. Поделом тебе, идиот...

— Уберите ее отсюда, — брезгливо отвернулся Дагон.

Его подхватили под руки и потащили прочь...

'Дурачок ты, Сережка, — вздыхала Светка, когда он останавливался и совал горсть монет бездомному нищему. — Они ходят сюда, как на работу. Многие богаче тебя'.

'Ну и пусть, — упрямо отвечал Сергей. — Не мое дело. Просящему дай? Пусть в делах совести разбираются там, наверху...'

'Странный ты у меня... — улыбалась она и целовала в щеку. — Как не от мира сего'.

Это казалось сном. Далеким, нереальным сном. Будто происходило с кем-то другим, на экране — а он смотрел, удобно устроившись в кресле.

'Грандиозно! — восторженно вздыхала Светка после 'Аватара'. — Три 'Оскара'?

'Оскары — за эффекты, операторскую работу, — кривился Сергей. — Критики не увидели главное — смысл!'

'Другие тоже имеют право на свою жизнь, — соглашалась Светка. — Свои традиции...'

'В том, что мы сгубили свой собственный мир, — поправлял ее Сергей. — И безграничные возможности, вместе с ним'.

'Фантазер, — смеялась она. — Я не хочу жить на деревьях!'

Неправдоподобное прошлое — как сон. Быстро исчезающий из памяти. Каждое утро, буквально через пару минут — что снилось? Ага, забыл... Только пара глупых картинок.

Он сидел в углу комнаты, откинув голову на стену. На окнах толстые решетки, на двери огромный запор. Лицо в запекшейся крови — ему все равно. Он не чувствовал боли. Какой смысл?

'Смысл? — округляла глаза Светка. — Сегодня родительское собрание! Забыл?'

'Да-да... — машинально, не вникая, склонясь над ноутбуком. — Нет, не...'

'Сейчас, — грозно нависала над головой жена. — В школе!'

'Помню...'

'Точно? — маленькая рука закрывал крышку. — Ты даже не успеешь собраться!'

Маленькие теплые мелочи, наполняющие жизнь. Из них состоит каждый день, каждый час, каждая минута. Мы варимся в этом, прыгаем, бегаем, дышим... Чем теперь будут дышать его легкие? Наполняться часы и минуты? Впрочем, он знал. Громким залпом, и мягким шлепаньем тел...

Час проходил за часом, за окном серел рассвет, а безвольное тело даже не изменило позы. Он теперь просто щепка, которую крутят водовороты...

Потом лязгнула дверь, и кто-то заглянул. Даже не обратил внимания — мужчины или женщины...

— Ваше высочество? — склонились сверху. — Прошу вас! — его подхватили, и потащили на выход...

Где он? Еще в муниципалитете?

Широкий коридор с громадной дорожкой, за ним следующий. Реальность снова превратилась в калейдоскоп, в мелькавшие кадры незнакомой ленты. Не обязательно вникать, понимать и чувствовать...

Снова душевая. Его передали на руки двум девушкам — умелые руки быстро раздели и умело обмыли, попеременно обдавая то хвойным паром, то водопадом воды. Прятал стыд, и не чувствовал мягкого касания к кровоподтекам и ссадинам, хоть кожа и стала заметно чувствительней. Высушили и снова одели в какую-то пижаму. Он так и не смог заставить себя взглянуть в зеркало...

Затем массажный кабинет. Твердые ладони несколько взбодрили уставшую голову. Потом его усадили в кресло визажистов. Или стилистов. Или мастеров внешности — неважно, как они здесь назывались. И пара очень уважаемых мэтров принялись задумчиво разглядывать волосы и лицо. Затем облачились в халаты и приступили к работе...

Это длилось долго. Он не видел, чем они занимались, перед креслом не было зеркала. Только прикосновения легких перышек по лицу, и обрезков волос...

Потом его одели.

Этот момент он запомнил, не мог не запомнить. Выхватил из череды кадров. Очередная комната, кожаная мебель, и открытая створка гардеробной... Глаза в первый раз обрели чувства, и голову заполнила паника — женское платье под прозрачной пленкой, и пара туфель на тонком высоком каблуке...

'Я не могу!!!" — безмолвный вопль куда-то вверх.

Он смог. У него никто не спрашивал.

Одели, навесили драгоценности, и подвели к зеркалу... Он задержал дыхание.

С другой стороны на него уставилась прекрасная девушка, в темном элегантном платье — та самая синеглазая красавица, с экрана телевизора. Прямо с обложки модного журнала. Никогда бы не поверил, что такое возможно. Темные волосы свободно падают на точеные плечи, на лбу сверкает крупными алмазами диадема. Гибкую шею охватывает ожерелье, платье изящно подчеркивает фигуру, оставляя открытыми руки и плечи. Туфли делают ноги невероятно длинными и стройными...

Он уже такой?

Рядом появился кто-то, черный, как смоль, с умными глазами — принялся махать руками и что-то объяснять. Сергей никак не мог понять...

'Сон. Дикий, нереальный сон'.

— Понятно? — закончил чернявый.

— Что? — сделал попытку вернуться в реальность Сергей. И замолк, наконец четко уловив тембр своего голоса...

— Меня зовут Сатто Гелу, — вздохнул тот. — Ничего не говорите. Улыбайтесь, делайте умное лицо, и молчите.

Он не ответил. Понятия не имел, про что...

Через минуту они уже оказалась перед большой взбудораженной толпой, и со всех сторон рухнул водопад голосов: 'Принцесса Энтийская?' — 'Народы Ашеров получат юридический статус?' — 'Планы на будущее?' — 'Ваше отношение к волнениям в Бессарии?' — 'Помолвка с принцем Улихом — правда, или политический шаг?' — 'Будет ли подниматься вопрос Неверов?'...

Пресса? Только не это! Отличается этот мир хоть чем-нибудь?

Журналисты чуть ли не лезли за шеренгу гвардейцев, в парадных мундирах. Сатто Гелу широко улыбнулся и поднял обе руки — он оказался специалистом по связям с общественностью. Беспокойный гомон начал стихать...

— Ее высочество извиняется, — профессионально-доброжелательный тон, специалист был в своей стихии. — Вы должны понимать, сейчас довольно сложный период...

— Почему это не произошло раньше? — не выдержал кто-то в первых рядах. — Это цель королевской семьи Дорма, или лидеров Архелая?

— О целях Архелая спрашивайте у Архелая, — умело отвел в сторону Гелу. — На виду искренняя забота всей сознательной общественности Архуна.

— Тем не менее...

— Пока без фактов, — закрыл тему чернявый. — Научно-исследовательский центр Альтанга провел все исследования, для подтверждения подлинности генома — это факт. Остальное — работа следственной комиссии. Но могу обнадежить, что Его величество предпримет все усилия...

— Что может ответить сама принцесса? — перебили из толпы.

— Ее высочество доставили в беспамятстве, без сознательных воспоминаний, — развел руками Гелу. — Ничего, существенно помогающего истине и правосудию...

— Тогда что произошло вчера? — новый выкрик из толпы.

— А что произошло вчера? — изобразил искреннее недоумение специалист по связям. — Законный акт возмездия над преступниками! Конечно, Ее высочество не выдержала вида казни — женское сердце полно сострадания, вы должны понимать... Но спустя пару минут естественно вернулось к справедливости!

— Похоже, солдаты считали по-другому, — не желали успокаиваться в зале.

— Солдаты просто не разобрались, — широко улыбнулся чернявый. — За что Ее высочеству уже десятки раз принесли самые искренние извинения.

Сергей молча ждал, когда закончится весь этот балаган. Спина невыносимо зудела, он чувствовал себя дико и неуютно, в этом обтягивающем роскошном платье, на этих высоких каблуках...

Но этот день не останавливался. Лента фильма только начала набирать обороты.

Они еще не раз встречались, с разными представителями структур этого мира, о которых не имел ни малейшего представления. Какие-то королевства, княжества, пределы, вотчины, корпорации, организации, содружества, сообщества — мир был сложен и невыносимо запутан. Чреда лиц — где-то любопытных и взволнованных, как у журналистов, где-то надменных или раздраженных, где-то абсолютно равнодушных... Аристократия, политики, лидеры, руководители, начальники, вожди — военные, гражданские, женщины, мужчины, — костюмы, сюртуки, платья, мундиры... Один раз мелькнули генерал и капитан — отвернулся в сторону. Не мог заставить себя напрямую встретиться глазами с теми, кто помнил его прежним. И даже возлагали какие-то былые надежды...

Он полностью потерял представление о времени. Манекен, истукан, вперивший пустые глазницы в потолок. Они получили, что хотели. 'Улыбайся, скотина, — зло зашипел в ухо Улих, на одном из приемов. — Изобрази, что дико счастлива!' Он промолчал. Тупые вопросы не требуют ответов.

Ближе к вечеру его отвел в сторону лысый представительный вице-канцлер. 'Ты еще ничего не поняла? — равнодушный голос, старинные очки смотрят куда-то в окно. — Не дошло?' Сергей тоже смотрел в окно — верхушки деревьев, свободные птицы в небе... 'Не хочешь отвечать? — очки повернулись. — Ладно. Тогда скажи, — в толстых линзах какое-то нереальное спокойствие. — Тебя никогда не пропускала через себя рота солдат?' Сергей стиснул челюсть и побледнел. 'Здоровых, потных, тупых солдат, — продолжал вице-канцлер, — которые полгода не видели баб? — немного помолчал, дожидаясь ответа, потом мягко посоветовал: — не шути с королем, девочка. Он не понимает юмора'.

Сергей молча смотрел ему вслед. Ты друг или враг? Они получили его тело. Но никогда не получат душу...

День закончился также внезапно, как и начался, без четких границ. Вдруг обнаружил себя в пустой комнате, за сопровождавшими закрылась дверь, и наконец-то один...

Просторная комната напоминала ту, откуда сбежал — постель, цветы, гардеробная, столик с едой... С облегчением скинул туфли, повалился на диван и закинул ноги на спинку.

Что дальше? Что готовит завтрашний день?

'Вице-канцлер шутил? — покосился на стройные ноги, обтянутые тонкой паутиной капрона. — Дай силы выдержать. И остаться прежним...'

Медленно поднялся и прошел в душевую — сумрачно глянула красавица из зеркала, пряча затаенную боль. Нагнулся ближе, придержав дыхание — ярко-синие выразительные глаза, пушистые ресницы, длинный изгиб бровей... матовая гладкая кожа, ослепительные зубы, в призывно приоткрытом ротике... тонкий изящный подбородок, ровная шея... Как они умудрились? Откуда это возможно? Разве вмешательство в генетику... тем более в ДНК, основу любой жизни... не показало преступность мнить себя богами?

'Пошли бы все... — не выдержала красавица в отражении и с силой треснула прямо в зеркало. — Сволочи, подонки, ублюдки...'

'Тихо-тихо-тихо, — закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Без истерик. Не дождетесь...'

С минуту постоял, приходя в себя, затем спокойно снял драгоценности. Нагнулся к раковине — вниз скатилась волна волос, — и тщательно вымыл лицо и шею. Выпрямился — волосы снова упали на плечи, — и снова взглянул в отражение: 'Ладно, красавица... Мы выдержим, верно?'

Вернулся в комнату и раздвинул дверь гардеробной. Платья, платья, юбки, платья... Стопки женской одежды и белья — живодер Дагон хорошо знал свое дело. Черт с ним, все удобней, чем в обтягивающем платье — снял короткую черную юбку, и что-то, напоминающее гольф, — и переоделся. Немного не рассчитал — тонкая ткань сразу обрисовала бесстыдно выпирающую грудь. Устало отмахнулся, снова упал на диван, и уставился в потолок.

Минуты сменяли минуты, жизнь течет своим чередом. Кто-то сейчас смотрит телевизор, готовит ужин, укладывает спать детей. Выбирает вечернее кино или отправляется на свидание с девушкой. Едет в транспорте или летит в самолете. Ругается с начальством или мирится с женой...

Издалека донесся хлесткий стук, будто постучали указкой по столу — оглянулся на дверь... Послышалось? И только в этот момент осознал — что-то не так... Уже давно. Шум. Кто-то торопливо бегал по коридору, где-то хлопали двери, откуда-то доносились крики... Здесь всегда так?

Резко распахнувшаяся дверь не дала домыслить мысль — в комнату вдруг заглянуло двое верзил, в полной боевой экипировке:

— Ваше высочество? — пластиковые шлемы, черные броне-костюмы, автоматы через плечо. — Никуда не выходите, хорошо?

Сергей похолодел. Дверь захлопнулась, и два раза провернулся дверной замок. Снаружи зашуршало — верзилы расположились по бокам дверей...

Опустил ноги на пол, коленки по-женски испуганно прижались к друг дружке... Это начинается? То, о чем предупреждал вице-канцлер? Мазохист Дагон хочет сцену психического лома? Рота бойцов? Он почувствовал, как с таким трудом притянутое спокойствие стремительно покидает голову...

Снаружи донесся топот множества ног, приглушенные крики и шумная возня — в дверь шумно ударилось что-то тяжелое, потом еще... Сергей побелел и вскочил. Толстое дерево с грохотом вылетело, и жалобно повисло на одной петле — в комнату вломилось несколько солдат, — здоровых, потных, тупых...

— Ваше высочество? — перевел дух ближайший: — бегите! Скорее, у нас нет времени...

До упора натянутая пружина вибрировала на самой высокой ноте, в груди все колотилось, руки тряслись...

— Быстрее, — умоляюще добавил другой. — Сюда уже спешит подкрепление!

Пружина сорвалась — Сергей кинулся к гардеробу. Лихорадочно натянул на ноги маленькие сапоги с самым низким каблуком, схватил короткую кожаную куртку и кинулся за бойцами — насильники не умоляют. В коридоре перепрыгнул через валяющиеся тела давешних верзил и постарался не отстать от ребят...

По дороге, прыгая с этажа на этаж (лифты отключены), нежданные спасители высветили ситуацию — вчерашняя казнь подстегнула беспорядки в городских кварталах ашеров в столице, районах Бессарии. Улицы заполнены народом, на каждом перекрестке столкновения с полицией. К столице срочно выдвигались боевые регулярные соединения. Взбунтовалась часть охраны — среди военных муниципалитета, и даже королевской гвардии, — много ашеров... В данный момент — выходы и часть здания в их руках. Но ненадолго...

Сергей не знал, что сказать, что ответить. Лавина событий сыпалась, как снег на голову. Ничего не понимал — причем здесь он? Генерал в прошлом не оставил за собой недоговорок... Еще пара коридоров, небольшой задний запасной выход — у стекла пара хмурых бойцов с оружием. Почтительно вскочили, дверь распахнулась: 'Берегите себя, ладно?'

Снова свежий ветер в лицо. Снова темное небо над головой. Сергей обернулся: 'Как вы сами?' Толпа здоровых, потных... друзей успокаивающе машут: 'Не беспокойтесь! Удачи!'

Рванул в ближайший переулок. На повороте свернул, и снова, все дальше, стараясь максимально запутать следы...

Он многого не понимал, и многого не знал. Не знал, что его горькая вчерашняя попытка остановить казнь не на шутку встряхнула ашерские кварталы. Не знал, что в этом мире от аристократии никто не ждал подобных шагов. Не знал, что избиение у всех на глазах их принцессы — было грубейшей ошибкой Улиха. Ашеры всегда были гордыми подданными древних императоров, и во всех странах считались самыми признанными и преданными воинами. Но лучше было не трогать то, в чем заключалась их честь...

Звонко стучат каблуки по мостовой. Снова звезды над головой. Все повторяется — никогда не узнаешь, что приготовил следующий день...

'Что теперь? — в первый раз улыбнулся Сергей, глядя на свое отражение в стекле афиш и реклам. — Снова в брошенные дома?' В первый раз облегчение освобождало голову, и придавало силы. В первый раз скрученные внутренности отпускались и разжимались. В первый раз грудь делала полный вдох...

Разум знал, что не пойдет в брошенные дома. И даже не потому, что в таком виде стыдно показаться на глаза Орману. А потому, что там будут искать прежде всего — перетряхнут, перероют, перелопатят все места. Дагон озвереет не на шутку.

Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. Никогда не знаешь, что приготовил очередной перекресток судьбы...

Но надо бежать из города. Надо бежать из страны.

8

'...Продолжаются ожесточенные столкновения, — ревущая толпа отжимается рядами полиции в броне-костюмах. В воздухе летят камни, в ход идут шоковые дубинки — позади бойцов медленно двигается бронетранспортер... — В королевском дворце четвертые сутки не прекращается заседание Высокого Совета, пытающегося урегулировать конфликт. Принцесса Энтийская, — изображение меняется, и Сергей неожиданно видит самого себя, на одном из вчерашних приемов — синеглазая красавица зачарованно смотрит куда-то вверх, — никак не прокомментировала возможность мирного решения юридических коллизий, мешавших противоположным сторонам сесть за стол переговоров...'

Он наклонил лицо и начал выбираться из толпы. 'Что им еще надо? — раздраженно гудел народ. — Не хотят как все? Гордые? Слишком много тараканов в голове!'

Мир как мир. Странный, похожий и не похожий, но на то он и мир...

Утро вступало в свои права, гасли ночные огни, улицы заполнялись людьми. Магазины, клубы, кафе, бары — как Земля, — море бегающих огней и яркого света. Не гаснут, не останавливают свое притяжение с наступлением утра, просто меняются на дневные, и также призывно распахивают двери...

Город. Большой. Но и ты имеешь свой край...

Опустился на скамейку. На подлокотнике сразу щелкнуло реле, и призывно замигала картинка со стаканчиком. 'Не надо', — сказал вслух, хотя знал, что аппарат его не слышит. И жаль. Ибо кофе хотелось невыносимо...

Орман хорошо его просветил. Орман все знал...

В этом мире не было денег. В них не было смысла. Сканер мгновенно считывал информацию, достаточно приложить руку. Система тут же определяла, и давала команду на выдачу, автоматически списывая со счета. Или не списывая, если... вот такое простенькое кофе. Или дешевый обед. Технология имела свои преимущества...

Сергей со вздохом поднялся и побрел дальше. В любом случае — определяется личность. Здесь не нужны паспорта, или прочие невыносимые документы. И он совсем уже не уверен, что это хорошо...

'Девушка! Вы мне не поможете? — он не сразу осознал, что это к нему. Незнакомый парень, хитрый прищур: — не могу найти четвертую центральную! Смотровую!'

Девушка. Черт тя дери.

А кто? Ты, вообще-то, в юбке. С ножками. И вообще...

'Нет', — зло отрубил и двинулся дальше, но парень догнал: 'Извиняюсь... Неужели позволите погибнуть? Молодая душа будет взывать из могилы, и сниться по ночам...' 'Слушайте, душа', — начал злиться Сергей, но парень перебил: 'Смотрите, — над его рукой развернулась прозрачная голо-карта. — Здесь мы, — палец ткнул в точку в воздухе — карта мгновенно увеличилась, над рукой выросли дома. — А здесь четвертая, — дома свернулись в прежний вид, его лицо просительно вытянулось: — разве сложно?'

Сергей застыл, разглядывая воздушную схему. Полная карта, всего города. С дорогами, районами и выездами. Черт, как он не подумал раньше?

'Где мы?' — наклонился к хитроплетениям улиц, рука 'заблудшего' немедленно указала. 'И что? — выпрямился, оглядываясь, чтобы сориентироваться. — Нет навигатора?' 'Тут все не так! — почти искренне развел руками парень. — Перекопали-перестроили паразиты!' 'И что я должна сделать? — чертыхнулся про себя, наглец-таки вытянул его на разговор. — Подсказать сторону?' 'Только одно, — умоляюще сложил руки 'наглец'. — Чашечка кофе! Единственная! Рядом, в двух шагах! Клянусь и обязуюсь!'

Сергей чуть не расхохотался — однако... Нашему брату, сильному роду человеческому, не откажешь в напористости. Вот тебе и кофе, если примешь это с такой стороны.

'Только одна чашка', — снизошел Сергей — парень клятвенно приложил руки к груди.

В небольшом кафе в этот час совсем немного народа. Сергей с наслаждением потягивал кофе, посматривая по сторонам — открытое небо, пышная зелень нависает прямо над столиками, настоящие официанты. Легкая незнакомая музыка, в глубине листвы перекликаются птицы, в углу журчит небольшой водопадик ... Уютно. Климат-контроллер поддерживает тепло, несмотря на открытый воздух. И кофе хороший...

'...Учебный центр на Смотровой... Штурманы — настоящие побратимы неба... В стратопланах высоко над землей — бескрайняя даль, и звезды над головой... — новый знакомый не умолкал не на секунду, но Сергей его практически не слушал. — Прогресс идет вперед, и скоро Архун возможностями обучения не уступит ни Палгею, ни самой Деверре...'

Голос парня составлял фон окружающему уюту. Сергей не хотел мешать бурным полетам фантазии — ему хорошо, и этого достаточно. Он выбрал, в какую сторону двигаться, и наслаждался покоем. Спокойно, тихо, вкусно. Приглушенные разговоры посетителей...

'...Чуть не попал в тюрьму, ург его забери! Съехала крыша, все потерял, а ведь был в пятой категории СОС... — Сергей заинтересовано оглянулся — две женщины за соседним столиком. — Работал на горно-прокатном за городом, люди оттуда бегут, опасно для жизни... могут принять даже без Гидры, вот и прятался полгода...'

Снаружи отчетливо хлопнули дверцы машины. Напрягся — за последние дни стал подозрительным. Это парк, и здесь не было подъездных путей для автомобилей...

'...Ему платили на круглый счет, по коду, без скана, а жена всюду искала, куда только не обращалась...'

Через прозрачное стекло видно, как в фойе заглянуло двое в форме и что-то спросили у девушки за стойкой — девушка утвердительно кивнула в сторону зала. Внутри стремительно набухало нехорошее предчувствие...

'...Меня никто не простит! Если я не возьму лит-номер у прекрасной незнакомки...'

Военные остановились на пороге зала и принялись внимательно изучать посетителей.

— Извини, — остановил нескончаемый монолог Сергей, и поставил чашку на стол.

— Что? — не понял случайный знакомый. — Много говорю? Все порчу?

"Это когда-нибудь закончится?" — всхлипнуло испуганное сознание.

Неторопливо отодвинул стул, подхватил со спинки куртку и — сверкнул ногами, перемахнув через ограждение, — прямо в густую зелень...

— Куда? — удивленно крикнул в спину парень.

— Стой!! — вопли незнакомых людей...

С треском проломился через кусты подальше от машины, и набрал скорость, петляя между деревьями. Через тоненький капрон больно хлестали ветки, сзади доносились крики...

'...Нам заказаны разрядные заведения, — говорил Орман, — Слишком сильный видео-ряд. Почти полная картина. Считывается информация с каждого видео-датчика, и при совпадении выше нормы — посылается запрос. Система направляет ближайший патруль для проверки...'

Я идиот. Орман сторонился даже центральных улиц.

Огромный монстр затормозил, шлифуя бетон своими невероятными колесами, в воздух поднялись целые клубы пыли. Сергей торопливо забрался по ступенькам наверх и распахнул дверцу:

— Спасибо...

Плотный бородатый водитель усмехнулся:

— Далеко?

— До горно-прокатного завода...

Небольшая кабина сплошь завешана приборами, как самолет. Бородач переключил управление — мощно зарокотал двигатель, и широкое полотно дороги дернулось навстречу. Деревья за окном стремительно побежали назад — Сергей вздохнул и закрыл глаза...

Он долго выбирался из города. Где 'шаготопом', где пешком, где бегом. Сторонясь центральных улиц и проспектов. При малейшей подозрительности низко опуская лицо. Потом невыносимо долго пробирался через окраины, стараясь не встречаться глазами с прохожими... Что дальше?

То, что дальше — быстро приближалось навстречу. Неизвестность. Неопределенность. Непредсказуемость... Странный завод. Даже слово какое-то странное: 'горно-прокатный...' Какое-то производство? И что такое 'круглый счет'?

Разберемся. Главное — возможность жизни без фиксации системой. Возможность скрыться, исчезнуть... Видимо, и в этом мире нашли пути обхода — прогресс никогда не стоит на месте. Ему бы только немного времени... Чтобы хоть чуть-чуть понять этот мир...

— Работает кто-то из родных? — донеслось от водителя.

Сергей осторожно кивнул.

— Зря, — покритиковал бородач. — Загубят здоровье, гиблое место.

— А что там делают?

— Лидий чистят, — буркнул водитель. — Варят, и чистят...

Сергей на всякий случай не стал переспрашивать, но словоохотливый собеседник пояснил сам:

— Сверхпроводник. Без него, — постучал по приборной панели, — ни одна начинка не обходится. Раньше добывали недалеко, на юге, слышала про рудники? Потом забросили. Теперь возят издалека...

— Почему вручную? — попытался показать грамотность Сергей.

— Гоморра вплотную. Вся электрика стоит...

Сергей промолчал.

Деревья стремительно пролетали назад, изредка мелькали дома. Иногда блестели огнями встречные машины, в основном такие же громадные самосвалы. Монотонное гудение двигателя клонило в сон...

— Приехали!

Сергей встрепенулся, протирая глаза — вечер, высокие деревья, лес. Впереди проглядывают какие-то строения и дома...

— Уже? — улыбнулся бородачу и потянул за ручку двери: — спасибо!

Дверь не поддавалась.

— Не так быстро, красавица, — усмехнулся плотный водитель. — А расплата?

— У меня ничего нет... — не понял Сергей.

— Все есть, — усмехнулся спутник, и недвусмысленно постучал толстым пальцем по ширинке.

Кровь ударила в голову — Сергей стиснул зубы, и побелел... Мать твою! Помечтай, урод.

— Принято! — расхохотался прослезившийся водитель, ударил по подлокотникам и щелкнул дверью: — Иди уже... Видела бы свое лицо...

Захлопнул дверцу и спрыгнул на землю — идиот. Сунул руки в карманы и быстро зашагал к домам — огромный монстр сзади снова тронулся в путь. 'Почему идиот? — усмехнулась мужская натура. — Может, просто веселый?'

Не просто быть в этой вселенной девчонкой, ох как не просто...

У домов остановил первого же встречного:

— Не подскажите, где принимают на работу?

Неопределенного возраста мужичок махнул в сторону забора... Потом обернулся и оценивающе глянул вслед: 'Куда катится мир?'

— Какая у вас специальность? — высокий худой начальник местного 'отдела кадров' удивленно разглядывал Сергея. Две женщины за соседним столом усиленно зашушукались между собой...

— Никакой, — развел руками. — Согласна на любую, где без образования.

'Блин! Не может же этот мир существовать без таких?'

— Разберемся, — закруглил опрос начальник и пододвинул сканер: — приложитесь.

— Простите, — Сергей спрятал руки за спину. — А без этого... никак?

— Что-о? — опешил местный представитель и оглянулся на женщин — те аж задержали дыхание от любопытства...

— Ну... — замялся Сергей.

Он уже начал проклинать все на свете — поездку, затею, всю землю...

Начальник уничтожающе смерил свой говорливый штат, вылез из-за стола и кивнул за собой. В коридоре зло зашипел: 'Позвать охрану? Откуда взялась, такая? Не знаешь, чем грозит? Урги тебя забери!'

— Простите, — начал лихорадочно выкручиваться Сергей, — поссорилась с родными, наверняка объявят поиск... Забудьте! Сейчас уйду!

'Позовет охрану, или отпустит?'

— Пойдешь на выборку, — остановил его пламенную речь кадровик. — И смотри мне! — строго потряс пальцем: — чтоб, как пчелка! Тебе повезло, что у нас так не хватает людей.

— Клянусь... — облегченно выдохнул Сергей.

9

Нудный противный зуд, бесконечный конвейер, мелкопористая сетка вибрирует — слой минерала дрожит, и проворачивается сам в себе...

Сергей нахмурился, откинув волосы со лба — не зевай. Вкрапления сланца, слюды, кварца, графита — ерунда, — не пропустить мелкие, еле заметные искорки лидия. Определить, отобрать, зачистить, замерить — и на другую ленту. Эта штука в чистом весе круче золота. И ни один спектр-анализатор не справляется с подобным лучше человека...

Черная пыль забивает нос и хрустит на зубах, несмотря на респиратор и отсос. Пальцы под силиконом потрескались и набухли — в миллионный раз проклял свои слабенькие плечи и тонкие руки. В цехе пара десятков человек, совершенно разных людей, мужчин и женщин, молодых и постарше — противный зуд давит на уши. Дальше — очистка, где кислотами вываривалась слюда, вытравливался графит и прочий лишний нанос. Потом выплавка и сплавка, при необозримой температуре. Большой комплекс, но совсем немного людей. Хотя, он еще плохо изучил другие отделения.

'Все нормально?' — за спиной снова вырос Глох.

'Было, — буркнул в ответ. — Пока ты не появился...'

Глох был помощником начальника, что-то вроде бригадира. Или мастера смены. Долговязый верзила с вздернутым носом. Глубоко убежденный, что вся прекрасная половина человечества сходит по нему с ума. Возможно, так оно и было — Сергей нередко удивлялся затаенным взглядам других девчонок. Но лично его это очень раздражало...

Курносый бригадир положил на него взгляд с первого дня. И с самого первого дня никак не хотел принять простейшую истину — стоп. Не твой вариант. Полный разворот. Ничего не выйдет, вне зоны притяжения. Но верзила никогда не слышал про полный разворот, и ни один день не обходился без его назойливого внимания...

Сергей изо всех сил старался не привлекать к себе внимания — даже обедал в просторном рабочем комбинезоне. Немытые волосы собраны в конский хвост, голова втянута в плечи, на лице следы от грязных перчаток. Все вечера не выходил из комнаты, впрочем — больше из-за усталости.

В первый вечер новые соратники по труду пригласили его в местный клуб-бар, но он сразу отказался. Юбка, внимание, сальные шутки... Когда-то сам был таким. Тысячу лет назад.

Все отстали. Глох не отстал. Через пару дней в пьяном угаре занял позицию возле дверей, и десять минут изводил скрежетанием, пытаясь прорваться. Идиотизм прекратила Олла, распахнув дверь и сверкнув глазами — кретин сразу ретировался. Оллу побаивались.

Олла вообще странная девушка. Соседка по комнате. Первое время Сергей опасался женских новшеств в своих буднях — болтовни о парнях, нарядах, невыносимых стервах, платьев и тряпок. Но все оказалось проще. Олла была на удивление замкнутой и неразговорчивой, и весь вечер не вылезала из своего компьютера — над ее постелью вечно мелькали какие-то картинки и тексты. Олла крутилась в каких-то далеких кругах, и меркантильность мелкого мира ее не интересовала. Ее вообще мало что интересовало. Какие-то организации, общества, сообщества — борцы за справедливость и несправедливость, с властью и анархией, какие-то протесты — что-то совершенно далекое для местных условий и серого быта.

Сергей не пытался понять — у него с избытком своих непоняток. Его соседку уважают? Он 'за'. Пускай у нее странные связи, и еще более странные знакомые. Но даже со всеми своим странностями она вряд ли когда приблизится к высотам странностей Сергея...

Или низа.

Однажды она полностью уничтожила все, даже самые крохотные ростки самооценки Сергея. Просто вырвала с корнями и выбросила в мусор, со свойственной прямотой. Он просто спросил ее об ашерах. И о принцессе Элите. Со своими обществами и протестами она должна была разбираться. Она и разбиралась...

Не моргнув глазом, популярно объяснила — нет никакой Элиты. Нет! Он остолбенел: 'Но в новостях...'

Новости — для тупой серой массы, такой как Сергей. Которые верят всей болтовне, да еще радостно раскрывают рты, дабы заглотить побольше. Любой мыслящий человек, тем более ашеры, знают: 'Чушь!'. Это не принцесса. Это выскочка. Подстава короля Дагона. Пускай даже и притащили с далекого мира...

Сергей раскрыл рот. А она спокойно, как маленькому, объяснила на пальцах — все что он видел и слышал, — пропаганда королевской семьи. Принцессы не привозятся издалека. И не насаживаются насильно, без участия всех заинтересованных сторон. Конечно, можно попробовать, но народ не примет. Не признает. Как и не признают ашеры...

'Раскрой глаза, — криво усмехалась Олла. — Какие первые шаги этой новоявленной 'принцессы'? Что сделала, чего добилась? Попробовала разобраться в беспорядках в Бессарии? Встретилась с лидерами Архелая? — долгая многозначительная пауза. — Нет. Она готовится к свадьбе с принцем Улихом!

Сергей ошарашенно хлопал глазами. Потом молча улегся и закрыл глаза.

'Разве тебе не все равно? — зло усмехался в голове безразличный разум. — Разве не сам к такому стремился? Исчезнуть, затеряться, и гори гарью все, что связано с королями?'

'Несправедливо, — почему-то вздыхала душа. — А солдаты в муниципалитете?

'Глупая вспышка десятка бойцов, — цинично кривился разум. — Они брали городскую управу. Тебя выпустили заодно. Да ты и сам это знаешь...'

Он даже представлять себя не хотел в роли принцессы. Но что-то внутри засаднило, затронув неведомую тонкую струнку...

Две недели, с того времени, как хлопнул дверцей машины. И за все это время — только усталость и опухшие пальцы. 'На сегодня все! — буйно-развеселый бас сзади. — Составишь компанию в душ?' Забыл. И еще переросток-дубина Глох...

Стянул перчатки и вытер пот. Еще один длинный бестолковый день. Еще одна длинная пауза, брешь в понимании, стопор в пути...

'Давай поговорим? — снова привязался на улице верзила, — я ведь хочу по-хорошему!'

Этот день грозился испортиться окончательно.

'А может быть по-плохому?' — удивился Сергей. 'Подожди, — тот придержал рукой. — Одну минуту...' Отбросил руку и развернулся: 'Не понимаешь, да? Не доходит?'

Глох его крупно раздражал. И не потому, что идиот. А потому, как заставлял чувствовал себя девчонкой, к которой пристает парень...

'Как знаешь...' — процедил сквозь зубы бригадир и отстал.

Люди расходились по домам. Или общежитиям — кому как легче. Цивилизация присутствовала в минимальном объеме — пара десятков деревянных домиков, комнаты, с некоторыми удобствами. Голо-проектор в вестибюле, доставка на кухне, над крышей крутится антенна широкополосной связи. Пара побочных заведений, но зато — площадка для вертолетов и лайдеров. У рабочих могут быть свои лайдеры?

Может, потому и люди мрачные. Задавленные. Народ работает, ест, ходит, разговаривает... Отвечает на вопросы, кивает головой, может даже напиться и буянить до утра, если не проснется охрана. Может затребовать прибавки или послать к черту начальника. Но — бездушно как-то, без вдохновения. Он никогда не видел самого простого сочувствия...

Почему уверенность, что так не только здесь? Что похожее и в городе?

В этом мире уступают место старушкам в транспорте? Место в лодке? Помогают поднести тяжелые сумки? Ни разу не видел разговоров по душам, или сострадательных лиц. Чтобы кто-то пытался элементарно понять другого...

'А Орман? — вспомнился старый знакомый. — Капитан? Бойцы-ашеры?'

'Точно, — обрубил самого себя. — Без году неделя. А уже берешься судить'.

Глупости. На Земле тоже много разных людей.

'...Введены боевые подразделения регулярных войск, — в холле домика собрались чуть ли не все, проектор показывал новости. — Под контроль взяты перекрестки и административные здания, школы и детские сады, в районе введен комендантский час, — перед глазами проплывали пустые улицы, редкие прохожие торопливо скрываются в подъездах. Прямо по мостовой ползет тяжелый приплюснутый танк... — нашему корреспонденту удалось взять интервью у Дона Эгаду, лидера организации, широко известной как 'Архелай', — танк и улицы исчезают, и объективе появляется властное лицо, с короткой седой бородой: — Это временные меры, танки не будут стоять на наших улицах вечно! Ашеры не уступят, это вне коренного наследия нашего народа, — жесткий голос, твердый взгляд. Молодая девушка-корреспондент понимающе кивает головой: — Как на введение подобных санкций отреагировала принцесса Элита Энтийская? — седой мужчина хмурится: — Какая Элита Энтийская? — и резко отвечает на собственный вопрос: — У нас нет никаких принцесс. Ашеры не признают, и никогда не признают вождей, навязанных нам властью. Вождей, которые никогда не слышали ни про наши традиции, ни про нас самих...'

Сергей повернулся и встретился глазами с Оллой — та криво усмехнулась. Опустил голову и завернул в коридор...

'Еще трогает? Тебе это надо?

Не надо. Уже не трогает.

Закрыл дверь и оглянулся... Постели, стол, шкаф, душевая. Уныло, пасмурно, и тоскливо.

Сегодня он физически не сможет лежать и смотреть в потолок. Переносить утверждающий взгляд Оллы. Ему нужна передышка, свежего воздуха глоток...

Вздохнул, и шагнул в душ. Скинул рабочий комбинезон и встал под твердые струи — душ немножко освежил и взбодрил. Потом распахнул створки шкафа и снял старую одежду — у него еще не было другой...

Сегодня он cходит в лес. К деревьям. Соберет разбросанные мысли, и наметит хоть какой-то план. Хватит хныкать и стонать, он знал, что так будет. Сам стремился. Чтобы забыли, не думали, не искали. Жить своей жизнью. Разве не это произошло? И не вина вселенной, что результат не устроил...

За пределами не позволяют рабочие комбинезоны, но лучше смириться с юбкой, чем снова остаться в комнате. Задвинул молнию под горло, и открыл дверь...

— Стоять!!! — неожиданный резкий вопль в холле резанул уши. — На пол, быстро! Проверка...

Громыхнуло у входа, и сразу громкий топот — резво захлопнул дверь, кровь отлила от лица... Это когда-нибудь кончится?

Какая к черту проверка?!!

Снаружи конский топот, хлопают двери. Кинулся к окну — во дворе гоняют красные блики полицейские автомобили... В душевую — наверху совсем маленькое окошко, выходило в простенок к забору...

Подтянулся и распахнул, затем подпрыгнул и высунулся наружу — никого. Перевалился и упал в траву. Все еще тишина. Подкрался к углу и осторожно выглянул...

Люди лежат лицом в землю, руки на затылках. Куча военных с оружием: 'Внимание! Каждый приложится к сканеру, по очереди...' Отовсюду крики, топот, шум, мелькают фигуры в форме. К лежащим нагибается старший: 'Меня интересует девушка, с темными волосами и яркими глазами... Кто первый?' Радостный гул в ответ...

Резво отпрянул: 'Ну спасибо, ребята...'

Смерил забор, снова подпрыгнул и подтянулся — стволы деревьев, чаща совсем близко, никого не видно. Перевалился и опять упал. Сразу вскочил и бросился к деревьям — лес расступился, принимая в лоно вечного беженца...

Позади долетел шум моторов, захлопали дверцы — вдоль забора начали выставлять кордон. Поздно. Сергей ломился сквозь лес. Он не думал о том, что ему повезло — он клял на свете все, что окружало...

Ямы, овраги, кусты, и снова лес. 'Кто? Неужели Глох?' Да какая разница...

Будет ли когда-нибудь покой?

Лес молчал. Спокойный, уверенный, как будто храня в своих недрах неразгаданную мудрость. Неторопливо расступаясь, и пропуская все дальше в глубь...

Через несколько часов начало темнеть. Все чернее становились деревья, и все слабее проглядывало меж макушек небо. А потом сгустилась темень, и ничего не стало видно вообще. Прислонился к толстому шершавому стволу и опустился на корточки. Конец. Только не замерзнуть, ему даже нечем развести огонь...

Налетел ветерок, наполнив воздух шумом листвы и скрипом старых деревьев, где-то закричала ночная птица. И тогда, когда вокруг сомкнулась полная темень — во мраке замигал огонек. Маленький, совсем слабый. Как искорка...

Там должны быть люди. Не могут на этой земле быть только враги...

Шел почти час, продираясь сквозь подлесок, спотыкаясь о корни и падая в невидимые канавы — огонек мерцал, как маячок, и тихонько звал... Через час вышел к глухому забору, с той стороны надрывалась собака. Нащупал в темноте калитку и постучал. Через минуту хлопнула дверь, и кто-то цыкнул на пса...

В этом мире тоже есть собаки.

'Мы не можем, — спустя пару минут отрезал высокий плечистый хозяин, с кучерявой бородой. — Не принимаем незнакомых, тем более ночью'.

'Только до утра, — устало попросил Сергей. — На улице ночью холодно...'

'Прости'.

'Да ладно, черствый пень, — встряла моложавая хозяйка, с добрыми глазами. — Девочка совсем замерзла, неужели выгонишь в лес? Иди сюда, у нас отличное место на сеновале! Как в старые времена! Бабушка никогда не рассказывала?'

И в этом мире жили нормальные люди. Его накормили и обогрели. И уложили спать в соседней пристройке, на теплом душистом сене...

Он лежал и смотрел в темноту. Небольшая лесная ферма, немного доброты, уюта, и ему уже хорошо. Как быстро привыкает человек к невзгодам. И как сильно начинает ценить маленькие крошки тепла...

Крики и шум за стеной — Сергей резко открыл глаза. Утро, через щели пробивается свет. Скинул одеяло и заглянул в щель — лакированный бок полицейской машины, блюститель порядка небрежно облокотился о дверцу. Стиснул зубы и застонал...

Затем резво спустился по шуршащему сену и выглянул через задний выход — еще пара верзил в форме, стоят спиной. Осторожно присел, и юркнул в высокую траву...

Громко хлопнула дверь, на крыльцо вытащили хозяина. Толстый лейтенант прижал горло бородача к стене: 'Ты ночью заказал теплую одежду, для девушки... Зачем?' Высокий фермер не шелохнулся: 'У меня дочь в городе'. 'Хватит! — повысил голос толстяк. — Систему не обманешь, ты много лет не общаешься с дочерью! Зачем?' Хозяин скривился и плюнул ему в лицо: 'Тебя ждал, девочка...' Его повалили на пол...

Сергей быстро пополз, совсем не по девичьи, не поднимая головы — дальше, к стене леса за домом...

Среди деревьев вскочил и бросился вглубь, в спасительную зелень. Снова бьют ветки по ногам, снова кусты и колючие елки. Снова — преследуемый зверь, снова совершенно один...

Заглохло сердце, остановились мысли. Лес, лес, лес, деревья, подлесок — перепрыгнуть поваленный ствол, перескочить канаву... Дикий преследуемый зверь. Гвалт охотников за спиной, храп лошадей, лай гончих псов... Больно хлестанула ветка, в волосах запутались листья и иглы...

Через час поднялся на косогор и оглянулся назад. Над лесом поднимался столб дыма — горела ферма. Он закрыл глаза, поднял лицо к небу и застонал, как настоящий раненный зверь...

'Ты терзаешь этот мир. Тебе здесь нет места. Ты никому не нужен...'

10

Пустые улицы, опущенные жалюзи, редкие прохожие не поднимают лиц. Ветер метет по дороге пачки каких-то листков. Откуда-то издалека долетают сухие хлопки выстрелов...

Сергей поднял воротник куртки и опустил голову. Бессария. Он таки сюда добрался...

Два дня. Два полных дня понадобилось для того, что другие проделывают за несколько часов. Он больше не останавливал на дороге машины, шел пешком, прячась за деревьями. Пару раз попадался патруль, много раз проносились полицейские автомобили, один раз над головой пролетел вертолет. Переночевал в стоге прелой соломы, напился из лесного ручья, и продолжал идти...

Бессария. Место, где он никому не нужен. И его никто не ждет.

Перебежал перекресток и нырнул в переулок. На каждой крупной развилке — танк, с мрачно наведенным вдоль улицы стволом. Вооруженные патрули, в защитных костюмах матово отражаются дома и брусчатка мостовой...

Поздний вечер. Тихо. Пусто и хмуро. Еще пара кварталов, и он постучится в какой-нибудь дом. Ему больше некуда было идти, и больше некого просить...

Узник. Изгнанник. Беглец.

Он ничего не хотел, и ничего не ждал. Просто верил, что здесь не станут травить. Возможно, выслушают, и научат жить. А возможно, даже позволят остаться.

Он не просил многого. Уголок, работу, самую обычную человеческую жизнь. Ведь, все-таки, и в нем есть частичка ашерской крови...

Через две улицы поднялся по ступенькам и постучался в первую же дверь. Тишина. Немного подождал, и отправился к следующей. Потом к зданию побольше...

Тускло отблескивали окна, на улицах начинали зажигаться фонари. Никто не отвечает на стук, люди испуганы. Поднялся на второй этаж — должен же отозваться хоть кто-нибудь...

Очередная дверь неожиданно скрипнула и приоткрылась... Тишина. Аккуратно заглянул внутрь:

— Тут есть кто-нибудь?

Никакого ответа, темнота веет глухой неизвестностью...

— Ты кого ищешь?

Вздрогнул и обернулся — седая как лунь старушка, из соседней квартиры:

— Здесь никого нет.

— Нет? — он обессилено прислонился к косяку: — А где все?

— Что тебе надо? — подозрительно покосилась бабушка.

— Приехала к родственникам, — как можно искренней ответил Сергей. — Выше по улице. Там тоже никто не отвечает...

— Ты опоздала, — вздохнула древняя лунь. — Ушли все. Давно.

— Куда? — опешил Сергей.

Старушка поманила пальцем — он нагнулся.

— Слышала про заброшенные рудники? Там и ищи...

Дверь мягко защелкнулась. Он ошарашено смотрел вслед. Затем зашел в пустое жилье и защелкнул замок. Заглянул в комнаты — пустые шкафы, разбросанные тряпки... Они торопились...

В изнеможении рухнул в кресло. Ушли.

Вот почему пусты улицы. Они не отступили, не смирились. Просто ушли...

За окном смеркалось, все труднее различались мебель и стены. Он еще долго сидел, уставившись в стену — в голове проносились последние дни. Бесконечная гонка — Орман, город, казнь. Улих, король, стал девчонкой, приемы. Бойцы-ашеры, свобода, город, дорога. Завод, работа, побег. Лес, приветливая ферма, снова побег, снова лес и лес. Бессария... Он как будто двигался по замкнутому кругу...

Из круга должен быть выход?

Устало поднялся и прошел в душевую — из-под крана брызнула вода. Уже плюс. Прикрыл дверь, зажег слабый свет и тщательно вымылся. Впервые за последние дни расчесал свои спутанные волосы. Потом также тщательно вычистил одежду. И упал на постель — вымотанные тело наотрез отказалось слушаться...

Частый стук указкой по столу, потом еще, и следом резкий грохот... Сергей подскочил на постели — утро. С улицы доносились трели очередей и одиночные разрывы — осторожно выглянул в окно...

Пустая мостовая. Звуки боя из-за домов. Бессария...

В свете дня быстро пробежался по гардеробу — ничего. Пара халатов, и ненужные тряпки. Пустой холодильник, и ничего похожего на еду в шкафах. На мгновение замер и прислушался — перестрелка прекратилась. И вдруг рвануло так, что жалобно зазвенели окна — снова бросился к окну. Опять взрыв, и опять стонут стекла...

По улице двигалась цепь солдат, за ними тяжело лязгал широкими гусеницами танк. Крайний швырнул что-то в окно верхнего этажа — оглушительный взрыв, языки пламени выплюнули остатки окон...

Резво отпрянул назад, подхватил куртку и кинулся к выходу. На лестнице задержался, и забарабанил в дверь соседней квартиры. С улицы долетел новый грохот — навалился на старое дерево, замок треснул...

Белая как лунь старушка неподвижно лежала на постели. Устремив стеклянный взор куда-то далеко за потолок. Она знала, что ей нельзя уходить с остальными...

Сергей прикрыл старые повидавшие глаза: 'Покойся с миром', новый разрыв резанул совсем рядом. Распахнул окно с противоположной стороны, и выпрыгнул во двор...

Кровь и обессиленное тело. Высокое небо над головой — он когда-то так хотел видеть это свободное небо...

Казалось, это небо тюрьмы. Пыточной камеры. Потолок инквизиции, преследующей еретиков-отступников. У него не осталось сил на сопротивление. Его не принимает этот мир...

Сергей прислонился к ветхой деревянной будке — ноги дрожали от слабости. Высокий темный свод, поддерживаемый балками — внутрь убегают рельсы узкоколейки. Снова позади длинный путь, уставший город, степь и перелески. Отчаянный голод и осторожные расспросы прохожих...

Он нашел эти заброшенные рудники. Ему уже все равно, что ждет впереди. Расплата, изгнание или конец...

Голова устала думать. Устала взывать и просить о помощи. Голова напоминала гигантский трюм корабля, до верха забитого прелой ватой. Утихло сердце, молчала надежда. Только усталость...

Заброшенные пустые здания, в голых цехах гуляет ветер, крошево мусора и битого кирпича. Обрывки проводов и перевернутые тележки вагончиков. В самом конце чернеют громадные входы в рудник...

Еще немного, и окончательно оставят силы. Оторвался от будки и двинулся внутрь — сгустилась темнота, в лицо повеяло сквозняком...

Все дальше, все темнее. Ноги натыкаются на шпалы, по бокам смутно виднеются боковые проходы. Плечо задевает старые опоры — на волосы сыпется песок...

Заглянул в один проход, потом в другой — эхо гулко отозвалось шарканьем шагов. Потом опустился на корточки, обхватил голову руками и застонал...

Бесполезно. Попросту заблудится в темноте, и не найдет дороги обратно. Это огромная многоэтажная сеть — тут спрятался чуть ли не город...

Некоторое время сидел, покачиваясь, потом медленно побрел обратно — надо еще найти место для ночлега...

— Ты с лагеря?

Испуганно вздрогнул, глаза отчаянно замигали, привыкая к свету — у входа несколько незнакомых, удивленно смотрят...

— Не бойся, — пожилой небритый мужичок шагнул вперед. — Мы свои! Проводишь?

Женщина с уставшим лицом, высокий хмурый парень, два мальчугана с любопытными глазками, и молодая девушка. Скорее всего — семья.

— Простите, — с облегчением вздохнул Сергей. — Сама ищу. Там темно...

— Без очков? — удивился мужичок, видимо глава семейства. — И как себе это представляла? И где твои вещи?

— Простите, — развел руками Сергей. — Не знаю. Я сирота. Приехала к родственникам, а там пусто...

— Да ладно тебе, прокурор, — оборвала женщина, по-видимому, супруга. — Чего пристал? Ирван, у тебя были лишние?

Высокий парень кивнул, и начал рыться в сумке...

Судьба не отвернулась окончательно. Иногда, по каким-то своим побуждениям, в самом конце давала маленький вздох... Это действительно была семья, семья ашеров. И они тоже искали остальных. Сергею сунули очки с темным стеклом, это можно было бы назвать удачей, если бы не отчаявшийся мозг. И не страх ожидания того, что ждет впереди...

Очки оказались маленьким, но очень продвинутым прибором ночного видения — местная технология. Не важно, по какому принципу работали, но стало видно, как днем. Старые, брошенные, полные пыли и ржавого оборудования, проходы...

У небритого главы семейства была схема, нарисованная от руки — часто останавливались и сверялись, внимательно осматривая стены. Еще через час Сергей выдохся окончательно...

'Привал!' — объявил мужичок, в очередной раз оглянувшись на еле плетущуюся странную девушку. Им оказалось не чуждо сострадание. Все расселись на рельсах, и достали еду. Сергей был голоден, страшно голоден — ему подсовывали еще и еще, а он все не мог остановиться...

'Откуда? — спросила хозяйка, с сочувствием глядя на голод и усталость. — Одета, как на прогулку, без вещей...' 'С юга, — опустил лицо. — Приехала, а там танки. И солдаты взрывают дома...' Все замолчали. Дали отдохнуть еще полчаса, и снова двинулись в путь.

'Привет! — симпатичная девушка отстала от остальных и дружелюбно пошла рядом. — Меня звать Радой! А тебя?' 'Элит... — вовремя спохватился, и улыбнулся в ответ: — Элла'.

Она тоже оказалась сиротой. Дядя Еши и тетя Айтт, вместе с сыновьями, были родственниками, приютившими после гибели близких. Серьезного парня звали Ирваном, мальчуганов-близнецов — Люка и Жука. Они все очень-очень замечательные...

Сергей молча слушал, мысленно попросив прощенья. Ему нечего было сказать. Очень боялся расспросов, любая оплошность могла вызвать подозрение у этих добрых отзывчивых людей...

'Тихо!' — вдруг замер небритый Еши. Все притихли. Где-то капала вода, стонало на сквозняке ржавое железо, осыпался песок... 'Сюда!' — кинулся в боковой проход, все за ним. Затем в следующий — семья перешла на бег. Парень на ходу щелкнул затвором, у них оказалось оружие... Сергей понятия не имел, что он учуял. Но остальные верили, не сомневался и он. И это оказалось правильным...

За очередным поворотом в глаза резко ударил свет прожектора:

— Всем стоять!!!

Солдаты!

Хозяин выругался, все отпрянули — старший сын пустил длинную очередь, — свет погас, грохот заложил уши... Все летели без ног, сзади догоняли вопли погони...

Очередной поворот и тупик — проход закрыт перевернутыми тележками. 'Быстро!!' — все принялись искать щель, Еши с сыном заняли оборону у поворота — воздух снова затрясся от очередей.

Кто-то умудрился протиснуться у самой стены, принялись за руки втягивать остальных. Последними скользнули стрелки, и снова бег...

Сердце колотилось — он не знал, откуда взялись силы. Это война... После очередного поворота вылетели прямо на солдат — уши вновь застонали от грохота. Сергей успел только отпрянуть к стене и зажмуриться...

Все стихло, резкий запах пороха. 'Неужели все? — удивился Еши. — Дальше, быстро!'

Это была не просто семья. Это были воины. И они умели драться.

Сергей бросился за остальными, но вдруг споткнулся и чуть не кувыркнулся вперед. Оглянулся — труп... Потухший взгляд смотрит куда-то вверх...

Мир полон смерти. Полон стеклянных взглядов и крови. Кто-то живет далеко от подобного, а кто-то — варится каждый день... 'Быстрей!' — оглянулся хмурый Ирван.

Нагнулся и подобрал оружие. И рванул за семьей...

Они бежали и бежали, женщина тянула за ручки близнецов — мальчуганы терпели, испуганно моргали, но успевали переставлять ножки. 'Надо скинуть со следа, — вполголоса ругнулся небритый хозяин. — В сторону...' У очередного поворота задержались и отдышались. 'Дай-ка', — протянул руку к оружию Ирван. Сергей отрицательно помотал волосами, и только крепче сжал холодную сталь. 'Не бойся, — улыбнулся парень. — Умеешь пользоваться?' Протянул автомат — тот ловко щелкнул затвором, проверил магазин и вернул обратно: 'Осторожней, у него сильная отдача. Это хорошее оружие, старое и добротное...'

Все снова перешли на бег. Сергей закинул ствол за плечо — понятно... Старое, похожее на земное — не такое, как в городе. В этих шахтах плохо работает электроника...

Судьба не закончила тест, бешеный круг не сбавил обороты — сзади замелькали огоньки фонарей, и начала нарастать погоня...

'Не останавливаться! — небритый хозяин вместе с сыном засел за балками. — Мы задержим!' Воздух снова задрожал от выстрелов — фонари заплясали по стенам, вместе с ответным рикошетом пуль...

Сергей сдернул с плеча автомат и присел за очередным столбом. В клубах порохового дыма мелькали смутные фигуры. Плавный спуск — нежное плечо саданула отдача, автомат заплясал в тонких руках, — но в сторону размытых фигур полыхало пламя...

Он не знал, сколько это продолжалось — уши заложило ватой от воя, время замедлило бег. Пока что-то с силой не ударило в грудь, и его не швырнуло назад... 'Наконец-то, — с облегчением сказал обессиленный разум. — Я все равно никому в этом мире не нужен...'

Кто-то схватил под мышки и потащил назад — сквозь тонкий капрон ощущалась каждая шпала. 'Прекрати, слышишь? — задышало в лицо дыхание Рады. — Никогда не смей так говорить!' Его куда-то затащили, прислонили к стене и быстро осмотрели грудь — из-за угла продолжали выть звуки очередей. 'Не смей, поняла?! — нагнулась к лицу подруга. — Ты мне нужна! Поняла? Обещаю, — она вдруг порывисто обняла, — я никогда тебя не брошу, слышишь?!"

Она даже не представляла, эта молодая девушка, суть того, что только что добилась. Целебный бальзам пролился на кровоточащую рану — Сергей заплакал бы, если бы смог. Но только разлепил губы и прошептал: 'И я... обещаю...'

'Так, девчонки! — рядом появились Еши и Ирван, запыхавшиеся, в пятнах крови. — Потом будете обниматься. Нет времени, мы должны оторваться!' Сергей потрогал плечо — просто царапина, снова повезло. 'Стоп!' — вдруг замер небритый хозяин, вздернув палец. Все прислушались — за углом вдруг вспыхнула перестрелка, потом донеслись глухие разрывы... Еши замолчал, Ирван нахмурился: 'Кто это?'

Перестрелка стихла также неожиданно, как и началась.

'Есть кто живой?!!' — долетело издалека. Хозяин высунулся в проход: 'Вы кто?' 'Свои...'

Через пару минут их окружила группа вооруженных людей, старший удивленно окинул глазами семью: 'Дали вы копоти, ребята'. 'Вас не дождались, — недовольно буркнул в ответ Еши, — спите без просыпу...' Бывалые лица дружно усмехнулись, старший махнул головой за собой...

Неужели все? Сергей никак не мог унять дрожь в коленях, тяжелое предчувствие накатилось с новой силой, заколотилось сердце. Теперь они шли большим отрядом, быстро, больше не задерживаясь на поворотах. В боковом рукаве спустились по бетонным ступеням вниз, и снова бесконечные штольни и развилки, старые балки, песок за шиворот и засыпанные рельсы узкоколейки. Возбуждение прошло и его откровенно шатало, и только крепкие руки Рады еще держали на слабых ногах. 'Держись, милая, — каждый раз, когда чуть не падал. — Еще немного, ладно? Там я тебя накормлю, и ты отдохнешь...' Что-то произошло, там, в тоннелях. Когда она тащила его из-под пуль. Сильное. Сергей был не просто благодарен. И казалось, она это чувствовала... 'Устали девчонки...' — сочувственно вздохнул за спиной кто-то из отряда...

Они мотались еще часа два, по этим бесконечным лабиринтам. Потом прошли через кордон защиты — им дружелюбно кивнули, сюда нередко приходили новые. Еще пара поворотов, пост охраны, и наконец — глухой штрек, и широкая платформа лифта. Отряд сопровождения махнул на прощанье — у них свои задачи наверху. Старый Еши с облегчением дернул рукоятку, платформа дернулась, и поехала вниз...

Стены, стены, изломанные, в трещинах поблескивают вкрапления кварца и слюды. Потом стены неожиданно исчезли, все дружно сняли очки и замерли...

Огромная, просто необъятная пещера — внизу сплошная сеть светильников, разбегается великое поле палаток, и чуть ли не муравейник людей... 'Здесь хотели построить завод, — принял позу знатока Ирван. — Пару сотен лет назад. Не построили. И забыли. Наши нашли. И не доложили властям...' Сергей пытался сдержать волнение, тошнотой подкатывало тяжелое предчувствие, сердце колотилось. Вот и конец. Что дальше? Вдруг... судьба наконец отстанет, и он сможет просто жить?

Ровные ряды палаток приблизились — лифт встречали, многие ждали своих друзей и близких. 'Еши, старый ург! — радостно закричал кто-то издали. — Неужели решился? Всей семьей!' 'Оттяни рот от ушей, — оскалился в ответ небритый глава семейства. — Пожалеете еще, что пришел — наведу порядок...' Приветливый шум заглушил ответные шутки — платформа стукнулась, и остановилась.

Двое военных распахнули дверцу: 'Сначала к столам, для регистрации. Простая формальность, пара минут...'

Сергей сглотнул комок. У стены стояло несколько столов, с кучей пожелтевших журналов. Десяток военных в форме, правда, приветливо улыбаются... 'Закругляйтеь! — голоса из толпы. — Айтт! Моя каждый день о тебе спрашивает!' Хозяйка улыбнулась в ответ и направилась к столам, все потянулись следом...

Регистрация. Имя, фамилия, год рождения, место постоянного проживания. И самое главное — род. Кто? Ашер. Понятно. Быстрая проверка. Здесь не было системы. Проверяли старыми испытанными способами, капитан в форме быстро помечал в журнале. Сергей ни жив, ни мертв...

Семья Еши быстро прошла формальности, ее прекрасно знали в городе. 'Имя? — на Сергея вопросительно воззрился капитан, с поднятой ручкой. — Фамилия? Род?' Сергей сглотнул сухую слюну: 'Элла... Кух. Ашер'. Капитан быстро строчил, потом поднял голову: 'Где жили раньше? Улица, дом? Кто может подтвердить?'

Постарался взять себя в руки: 'Я приехала с юга. К друзьям родителей, с ними не знакома. Никого не было, все ушли... Соседка подсказала, что в рудники'. Капитан кивнул головой: 'Хорошо-хорошо... На какой улице жили друзья? Мы сейчас их найдем! И кто из соседей указал?'

Сергей молчал, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Капитан выжидательно смотрел, держа ручку в руке. Пауза начала нарастать...

'Бог мой, Элла, — не выдержал за спиной Еши. — Да ответь ты ему...'

Сергей молчал. Сердце стучало в виски, заглушая все остальные звуки. Капитан медленно положил ручку...

'Элла! — подскочила и схватила его за руку Рада. — Господин капитан! Она своя! Стреляла по врагам — посмотрите, ее ранили...' 'Поверьте — поддержала испуганная Айтт, вместе с Еши. — Мы готовы поручиться!'

'Хорошо-хорошо, — кивнул головой капитан и поднялся со стула, не спуская с Сергея глаз. — Только пусть ответит — кто она? И откуда?'

'Давай, Элла...' — чуть не заплакала рядом Рада.

Сергей отвернулся в сторону, в толпе встречающих стояла мертвая тишина. На него умоляюще смотрела вся семья, капитан, военные, и целая куча посторонних людей. У него просто не было выхода. Он смертельно устал. Можете убить сразу...

Пропади все пропадом. Конец.

'Я та... — тихо ответил. — С которой все началось... Мне помогли сбежать от короля ваши солдаты. Я ашер... — опустил лицо и как заклинание добавил: — Ашер, слышите?'

Капитан замер. Все замерли. Казалось, замер весь лагерь, страна, планета...

У капитана медленно сошла краска с лица:

'Принцесса?! — хриплый голос оборвался, он выпрямился: — Это вы?! Одну минуту!' — сорвался с места и кинулся куда-то, за спины своих бойцов.

Сергей опустил лицо вниз. Он не видел, как побледнели Еши и Айтт, Рада и Ирван. Не видел, как открылись рты и у всех, кто был рядом. Только негромкий шум большого лагеря казался далеким морским прибоем, за тысячи миль... Пауза натянулась, как звонкая струна, зависшая на самой высокой ноте...

'Пропустите!' — назад проскочил капитан, вместе с двумя старшими полковниками. Ближайший, увидев Сергея, побледнел и округлил глаза: 'Ваше высочество, вы здесь? Никуда не уехали, не ушли?'

'Мне некуда идти', — поднял голову Сергей. И тогда он понял. Все и сразу. Без слов. Сердце рвануло с места в карьер, но уже совершенно по другому поводу...

'Пожалуйста, прошу Вас, — полковник сглотнул и неловко поклонился, приглашая к палаткам. — Бог мой, не могу поверить... Наши сойдут с ума...'

'Принцесса...' — выдохнула встречающая толпа, аккуратно сдавая по сторонам. Натянутая до предела струна сорвалась, со звонким мелодичным звоном — во все стороны, перелетая от палатки к палатке, прошли круги волн взволнованного восторга: 'Здесь наша принцесса! Сама пришла!'

Весь лагерь пришел в движение — отовсюду бежали люди: 'Принцесса? Здесь? Прямо сейчас?' Волна шла дальше и дальше, поднимать на ноги все, что только могло иметь ноги...

Сергей медленно шел, по длинному коридору среди моря людей. Остались сзади белые как мел Еши. Осталась бледная, бесконечно усталая Рада, не сводя со спины изумленных глаз. Остался капитан у стола — никто не посмотрел на рассыпавшиеся по полу журналы...

Сергей шел, по длинному коридору, сквозь необозримую толпу народа, сквозь притихшие от восторга лица: 'Наша принцесса... Сама нашла. Не бросила, не уехала, не ушла... Пришла...'

11

Весь остаток дня Еши отбивались от внимания всего лагеря, вокруг палатки не убывала толпа: 'Слушайте, а какая она? Добрая? Да ладно, ну серьезно...' Айтт переводила дух, и в сотый раз объясняла: 'Добрая, хорошая! Простая! Как мы с вами!' Толпа зачаровано вздыхала: 'Как мы...' 'Народ, у вас работы нет? — пробовал взывать к совести Еши, затаскивая вещи внутрь: — я сейчас быстро найду!' Народ был стоек, храбр и не пробиваем. Хозяин в сердцах махал рукой: 'Идите лучше к Раде, они больше всех общались!' Супруга резко двигала в бок — он запинался и замолкал...

Рада не выходила из палатки. Тихо лежала, отвернувшись к стене — тонкий пальчик выводил на брезенте замысловатые узоры. Она не видела своих узоров: 'Я всегда буду рядом, всегда!' Дрожат в ответ усталые ресницы: — 'И я...' Глаза, в одночасье ставшие такими близкими... Неожиданно вспыхнули ярче звезд и улетели ввысь. Не оглянувшись назад, не махнув на прощанье рукой. Навсегда. На свое законное место — на небо...

Разве прощанье бы что-нибудь изменило? Все правильно. Она не теряла подругу. Ее просто не было. Это все ее голова, глупая, наивная, как всегда. Вообразила, придумала, намутила... Будто там, в пещере... что-то было. Вдруг нашла сестру... Все правильно. Справедливо. Но она больше не верила, что когда-нибудь, сможет вот так... подарить свою душу.

А Сергей в это время спал. Полностью отключившись от всего, что имело значение в этом мире...

Его привели в какую-то комнату и усадили на диван. Полковник (кажется, звали Локх), краснея и скрупулезно подбирая слова (Гоморра!! — сорвется еще что солдатское, упаси боже!!) попросил пару минут подождать — рядом уже готовят зал, ужин и воду для ванны... Сергею не надо было ни ужина, ни ванны — он страшно хотел остаться один. Его сознание вывернулось, перекрутилось, вылетело и вернулось, и никак не могло найти колею. Он просто не мог это вместить, неожиданную многотысячную встречу...

Ему нужно время. Срочно. Много. Чтобы хоть немного успокоиться и понять... Но как только щелкнула дверь — голова сама опустилась на диван. Измотанное тело ничего не хотело понимать.

Он уже не слышал, как под голову, отчаянно стараясь не потревожить, просунули подушку и накрыли одеялом. Как в соседнюю комнату, осторожно переступая порог, бойцы стаскивали самую мягкую мебель, шкафы, столы и книги. Как бегом носили ведрами горячую воду. Как вполголоса переругались между собой повара, доказывая какое из блюд ему понравится больше. Как девушки со всего лагеря приносили свою самую лучшую одежду...

Он уже ничего не слышал. И только рука, тонкая изящная рука, нервно вздрагивала во сне. Как будто продолжала жать на спусковой крючок...

Его впервые никто не разбудил. Ни чужие крики, ни звуки стрельбы, ни ненавистные лица, ни звонок таймера на завод... Впервые проснулся сам. Тут же всё вспомнил и сел на диване. Боже...

В дверь осторожно постучали:

— Ваше высочество?

Быстро поправил юбку и пригладил волосы:

— Конечно!

'Они что, прислушивались за дверью?' Появился улыбающийся Локх:

— Все готово! Простите за убогость, вы привыкли к другому...

'Привык к другому? — удивился Сергей, вставая за полковником. — Что они про меня знают?'

Это была большая, просто огромная комната. Вся упакована мягкой мебелью, высокие шкафы делили на несколько отдельных зон, стеллажи с книгами, уютные торшеры и столики, стены завешаны мягким драпом, на полу толстые пушистые ковры... Как можно так облагородить скальный зал, в условиях полевого лагеря?

— Спасибо, — смутился и покраснел. — Я ничего не понимаю, честно...

— Ваше высочество, — распереживался полковник. — Да что угодно, лишь бы... — запнулся и махнул рукой: — Забудьте. Все понятно и так.

— Не понятно, — не выдержал Сергей. Мозги были выбиты из колеи, и он пытался хоть что-то вернуть на место. — Дон Эгаду, 'Архелай'...

— Дон Эгаду — не 'Архелай', — мягко перебил Локх. — Дон Эгаду — марионетка короля Дагона. Генерал Арман — 'Архелай'. Я — 'Архелай'. Ну, и еще ряд сановников, в разных странах.

'Так, — вникал в суть Сергей. — Меня обвинили, что я подстава. А в действительности, само обвинение было подставой. Зачем? Никогда не разберусь в политике. — и вдруг понял: — Бог мой... Если Дагон пытался низложить... Значит, открыто признал, что меня потерял!'

Это была трезвая и осознанная мысль. И она вызвала радостный трепет:

— Что такое 'Архелай'? Глупо, да?

— Что угодно, Ваше высочество! — воздел обе ладони полковник. — 'Архелай' — старая организация. Ратующая за восстановление Архелая — древней столицы бывшей империи. Метафора, прообраз. Возвращение к нашим старым традициям, базису, вере.

— Я так много не знаю, — вздохнул Сергей, совсем как девушка.

— Всегда к вашим услугам! — широко улыбнулся полковник и тут же снова пошел пятнами: — Ваше высочество, Вы даже не представляете! То, что вы пришли... Арман, и остальные — ушам не поверили...

— Куда я могла пойти? — воспоминания неприятно отозвались внутри. И ему совсем не хотелось думать об Армане. И о капитане.

— Мы понимаем, — приложил руки к груди старый полковник. — Но... Вас искали повсюду. Мы, король, другие. Отправили людей в районы ашеров по всему побережью, запросы в официальные представительства Илишвара, Загоры, Веллии... на случай политической защиты нейтральных соседей. Элита Энтийская могла быть где угодно. Но в лагере беженцев...

Сергей молчал. 'Как мало они знают о мне... И я — о них...'

— Простите, Ваше высочество, — Локх опомнился и заспешил на выход. — Располагайтесь! Я рядом, только позовите!

— Одну минуту, — попросил Сергей, тот с готовностью остановился. — Вместе со мной пришла девушка, из замечательной семьи Еши... — полковник согласно кивнул. — Можно попросить ее зайти?

— Будет исполнено!

Дверь осторожно закрылась. 'Будет исполнено...' Мог когда-нибудь представить такое? Прошелся по залу — мягко, уютно, тепло... Стеллажи с книгами — возможность изучения этого мира. В самом конце обнаружилась большая ванная, полная горячей воды. Здорово! Не раздумывая разделся и запрыгнул — тело просто мечтало смыть тоннельную пыль и усталость.

'Рада Еши здесь?' — серьезный официальный голос за пологом. Рада даже не повернула головы. Она так и не смогла заснуть, несмотря на усталость. 'Нет! — донеслось недовольное ворчанье Айтт. — Вы когда-нибудь отстанете, честно?' 'Ее высочество, госпожа принцесса зовет...' Девушка подскочила — послышалось? 'Радушка!' — взволнованный голос Айтт. 'Я здесь!! — она подпрыгнула и как ошпаренная кинулась к выходу: — Здесь!!!'

Сергей вылез из ванны и вытерся огромным мохнатым полотенцем — мягкая ткань прошлась по груди и бедрам. Вздохнул, обернулся к зеркалу, и впервые за все время посмотрел на себя без одежды. Девчонка. До малейших клеточек. Стройная, и даже изящная. Высокая полная грудь, прямые плечи, осиная талия, идеально-округлая линия бедер, длинные восхитительные ноги — так и хочется погладить рукой...

Тьфу. Отвернулся. И что делать дальше, со всем этим? Будто специально предназначенным для вожделения тех, кем когда-то являлся сам?

В дверь постучали:

— Ваше высочество?

— Одну минуту, — Сергей распахнул ближайший шкаф, само собой обнаружил пару пушистых белых халатов — надо начинать привыкать.

— Здесь Рада Еши, вы вызывали...

— Да? — обрадовался Сергей. — Конечно!

Подруга появилась на пороге, испуганно-счастливая, с блестящими глазами: 'Ваше высочество?' Смутилась, и начала осторожно озираться вокруг...

— Радик! — Сергей быстро влез в халат и затянул на талии пояс. — Помнишь, ты обещала меня не бросить? Никогда-никогда?

— Ваше высочество... — чуть не заплакала девушка.

— Я без тебя не справлюсь, честно, — серьезно сказал Сергей, появляясь из-за шкафов. — Ты мне нужна, очень нужна...

— Правда? — засверкала глазками подруга.

— Нет, — ответил Сергей. — Глубже. Вообще.

— Ваше высочество, — побелела как мел Рада. — Я не могу... — ей даже стало нехорошо. — Фрейлина — слишком высокая честь. Только для самых благородных, самых титульных дам...

Сергей улыбнулся и порывисто обнял подругу:

— Ты для меня самая благородная, и самая титульная, Радик...

Жизнь начала стремительно набирать обороты. Подруга оказалась подарком, подаренным свыше, с безупречным вкусом, глубоким пониманием, интуицией и трезвым отношением к реальности вокруг. Сергей не мог даже вообразить — чтобы он без нее делал...

Она быстро и легко помогла одеться: 'Ничего страшного, Ваше высочество, мы в походных условиях, можно брюки...' Мягко и ненавязчиво объяснила, что Сергей — принцесса! А принцессы — эталон моды и женственности, в любых условиях. Тонкий гольф, облегающие брюки, изящные сапожки подчеркнули фигуру. Элегантный блейзер придал официальности и статуса. Длинные волосы мгновенно уложились в красивую прическу, выделив плечи и шею. Драгоценности? Обязательно! Пара дорогих сережек, тонкое колье на гольф, плетеный браслетик и пару колец...

С ней было до умопомрачения просто, не требовалось ничего объяснять: 'Я с другого мира, прости подружка, у нас все не так...' Совершенно достаточно для того, кто не спускает влюбленных глаз. Единственное, в чем так и не смог убедить Сергей — прекратить 'выкать и высочествовать'. 'Ваше высочество, — снова чуть не плакала Рада. — Меня народ растерзает! Во всех странах и континентах!' Сергей махнул рукой.

Экспозиция по миру — в шахтах не работало голо-видео, но солдаты где-то умудрились достать старый проектор, с кучей пленок. Книги и фильмы значительно быстрее помогали уяснять суть окружающего мира...

Тысячу лет назад была война. Большая, космическая война. С кем? С ургами... С кем-кем?!! Ургами. Период тьмы. Черные как смоль люди прилетели от десяти тысяч темных солнц. Другой спектр излучения, потому кожа у них была черной. Урги — раса воинов. Психологических телепатов, духов и мистики. Ими до сих пор пугают маленьких детей...

Кто победил? Никто не победил. Урги ушли на другую, более холодную часть Архуна... Ушли?! Они еще здесь?!! Если 'здесь' — это другая сторона планеты, то здесь. Тысячу лет никто не знает, что там, с той стороны. И тысячу лет они не знают, что у нас...

А спутники? Наблюдение? Сплошная завеса газовых облаков — смесь углерода, гелия, серы, и еще сотни вредных элементов. Остались после ударов из космоса, и сгустились на более холодной стороне. На Архуне много следов той масштабной войны — Гоморра, и еще целая куча зон, где не могут быть люди...

На этой земле долгое время никто не жил. Люди ушли на Деверру, Палгей, Адерон... ближайшие спутники нашего солнца. Там вся технология, достижения и цивилизация. Сюда начали возвращаться только несколько сотен лет назад — старые королевские дома, вместе со своими людьми. Этот мир еще не получил своего развития. Этот мир еще пахнет стариной и ржавым железом. Прошлыми технологиями и жизнью...

Сергей просил минутку, падал на диван и закрывал глаза. С ума сойти... Петля эволюции. Встретились два врага, подрались... и разошлись по углам. Это нормально? Любой кретин крикнет: 'Люди, бой не закончен!'

'Может, хватит? — жалобно просил. — Голова трещит!' Рада смеялась и послушно закрывала книги. Вечером попробовали вместе пройтись по лагерю, но со всех сторон тут же начал собираться народ — пришлось ретироваться назад. Совсем поздно Сергей отправил счастливую подругу домой, чтобы не обижать Еши. С приветами и клятвами 'не забыть' и 'навестить' стариков. Сверкающая Рада серьезно подозревала, что Еши слишком расчувствуются...

На следующий день девушка примчалась ни свет, ни заря — Сергей еще и не планировал просыпаться. Умудрилась без шума вычистить весь зал, вместе с коврами, и разложить приготовленный поварами завтрак. Она была настоящей находкой, вдруг неожиданно подаренный друг...

'Что такое Гоморра?' Обширные участки, где властвуют перетекающие зоны энтропии. Что такое энтропия? Рада никогда не уставала, и начинала подробно объяснить: 'Любое вещество, любая материя, любая структура — стремится к упорядочиванию. Обязательное свойство любой структуры — образование связей. Нормальный, естественный природный процесс. Будь то молекулы, клетки, организмы, минералы, любая живая и неживая материя. Вот... Энтропия, это анти-упорядочивание. Анти-связи. Стремление к разрушению и хаосу. Все рассыпается в пух и прах. Даже ионы теряют свой положительный заряд, поэтому рядом плохо работает электричество. Там невозможна жизнь, невозможно существование хоть чего-то цельного".

'Понятно... — по-мальчишески чесал голову Сергей. — И что, никто никогда не пытался?' 'Как? — удивлялась подруга. — Исчезает в прах любая органика, любая материя!' 'Ну, — пожимал плечами Сергей. — Люди — странный народ...' 'Очень интересно, Ваше высочество! — торжествующе поднимала палец Рада. — Что именно вы спросили!' Вскакивала и начинала рыться в книгах. 'Вот! — находила нужную, и быстро листала страницы. — Тысячу лет назад известный император Аралорд — прошел через Гоморру. И даже провел с собой людей — две сотни соратников. Ваш предок!' 'Занимательно...' — усмехался Сергей. 'Никто не знает, как он это сделал, — задумчиво продолжала девушка, пробегая страницы. — Думаете, не пробовали? Всегда найдутся отчаянные смельчаки, и отчаянные глупцы. Пробовали, не раз. Моментальная смерть и пыль'.

Научный диспут прервал настойчивый стук в дверь:

— Ваше высочество? Капитан Эрик Кох, очень срочно.

Сергей резко побледнел — Рада не на шутку перепугалась, но истолковала по-своему: 'Капитан королевской гвардии? Он тоже с нами?'

— Радик... — хрипло попросил. — Оставишь нас?

Понятливую подругу даже не надо было просить — сразу выскочила за дверь, кивнув за порогом: 'Проходите, вас ждут...'

— Ваше высочество, — на пороге возник старый знакомый. — Простите, что неожиданно. Очень срочно...

Он прекрасно помнил Сергея прежним. Хороший повод — был нормальным парнем, стал девчонкой. Серьезное лицо, но веселые глаза. Он над ним смеется?

— Вы смеетесь да? — не выдержал Сергей. — Смешно?

— Ваше высочество... — начал Кох.

— Не надо! — перебил Сергей. — Хорошо? Не надо!!! Я не просил того, что сделали, — он сорвался, его понесло: — Да, я не твердая кость, я знаю!!! Не смог противиться, не разбил голову, не сорвал с себя бабское платье, чтобы послать всех на...

— Заткнись!!! — вдруг рявкнул прямо в лицо капитан — Сергей от неожиданности закрыл рот.

— Последний раз с тобой так говорю, ясно? — Кох вздохнул, и вытер беретом пот. Затем выставил вперед руку. — Ты сбежал от придурка Дагона, — пальцы на ладони начали загибаться, один за другим. — Ты пожертвовал собой, из-за наших на площади! Снова сбежал! Тебя никто не мог найти! Вся полиция и армия! Ты сумел! И ты — сам пришел сюда... — он взглянул Сергею прямо в лицо. — Как я могу над тобой смеяться?

Сергей молчал. Капитан снова вздохнул:

— Слушай, старик, я тебе сочувствую, честно, — тихо проговорил. — Но всем будет легче, если ты просто примешь свою новую сущность, понимаешь? Примешь, и всё. Ты нужен людям. Очень.

— Спасибо, — искренне сказал Сергей. — Тоже честно.

Капитан улыбнулся. И в его глазах уже не пугала смешинка:

— А ты классно выглядишь! Даже завидно...

— Дать в лоб? — спросил Сергей. — Я мигом!

— Все! — Кох закрыл глаза, и снова открыл. — Закончилось, больше не повторится. Ваше высочество...

— А король Дагон? — перебил Сергей. — Если он откроет правду?

— Очень сомневаюсь, — усмехнулся военный. — Себе подписывать приговор? Он не дурак, — тут же посерьезнел: — Ваше высочество, очень большая просьба. Генерала Армана, всех...

— Не тяни...

— Сегодня вечером надо встретиться с прессой. Здесь, в тоннелях. Тихо. Никто в мире не верит, что вы с нами.

— Что я скажу? — Сергей снова почувствовал, как начинает ныть в животе.

— Ничего говорить не надо! — уговаривал капитан. — Полковник Локх все скажет сам! Достаточно, чтобы просто увидели.

— Как это знакомо... — проворчал Сергей.

— Я помню, — улыбнулся Кох. — Только теперь все по-другому, верно?

'Это точно, — он знал и сам. — Теперь все по-другому...'

— Ладно, — вздохнул вслух. — Надо, так надо.

'Вот только.... Почему так ноет внутри? Будто опять предчувствует топь...'

12

— Что есть такое, что я не знаю? В причинах конфликта?

Они быстро шли — снова тоннели, ветхие опоры и ржавые рельсы. Снова бетонные ступени, темные повороты и гулкое эхо шагов. Группа бойцов прикрытия, полковник Локх, еще один старший офицер, Сергей и Рада — она наотрез отказалась оставить его одного, с этими варварами-журналистами. Фонари не брали, пользовались более удобными очками.

— Ничего, — ответил полковник. — Все началось с Гидры. Король Дагон ничего не хочет знать о нашем прошлом, законах, традициях, корнях. Ему плевать. Поголовное включение в систему, и полная перемена жизненных устоев. Уравниловка, обезличивание, всех по одну гребенку. Это нас уничтожит напрочь.

— А вы? — оглянулся Сергей.

— Мы отказались, — поджал губы Локх. — В ответ попросили отпустить, на Архуне хватает необжитых мест, мы не боимся трудностей. Одновременно 'Архелай' обратился к мировой общественности, с просьбой признания. Король отказался. Нас стали давить...

— А общественность?

— Что общественность, — вздохнул старый полковник. — Юридически — у нас нет статуса. Мы можем рассматриваться только как разрозненные группы общества, беженцы. Плохой пример для остальных. Конфликт нарастал. И тогда вспомнили про историю — в далеком прошлом император Аралорд оставил наследников, в далеких мирах... Кинулись искать, перепроверили все. Король Дагон опередил...

Сергей задумчиво кивнул. 'Всегда все не так просто, как кажется...'

Через час они пришли. В низком, но просторном помещении собралась большая толпа, охотники за новостями в своей стихии — гвалт, гомон, споры, блестящие глаза, тьма записывающих устройств и полное отсутствие скромности. При появлении Сергея буйный всплеск заглушил все остальные звуки:

'Ваше высочество!!' — 'Вы поддерживаете терроризм ашеров?' — 'Свадьба с принцем Улихом на гране краха?' — 'Ответ на мирные инициативы Высокого Совета?' — 'Будет ли обращение к мировой общественности?' — 'Сочувствуете вооруженным конфликтам во всем мире, или только своего народа?' — 'Что можете сказать простым людям?' — 'Стол переговоров — окончательно откинутый вариант?'

— Внимание!! — полковник Локх поднял руки, призывая к тишине — гвалт стал медленно стихать. Бойцы-ашеры окружили Сергея плотным кольцом, за плечом накалялась Рада, готовая кинуться на любого, кто косо посмотрит, — а он почему-то успокоился...

— Не надо вопросов, — внушительно произнес полковник. — Ее высочество не планировала, и не готовилась отвечать. Еще не время. Ей во многом надо разобраться. Мы сдержали свое слово, вы выполните свое. Никаких пресс-конференций, никаких интервью. Вы увидели, что хотели.

Зал буквально взорвался: 'Вас удерживают насильно?' — 'Архелай отказывается от диалога?' — 'Ответ пулями на мирные предложения?' — 'Ашеры убедили в своей правоте?' — 'Вам запретили говорить?' — 'Вы были в Бессарии?'

— Пойдемте, Ваше высочество, — полковник потянул Сергея к выходу. — Вполне достаточно.

— Минуту, — ответил Сергей и нахмурился. 'Не надо! — запретил осторожный разум. — Думаешь головой?' Он поднял лицо и сделал шаг, в зале моментально повисла тишина...

— Я была в Бессарии, — голос гулко отдался под сводами, сердце заволновалось. — Там тогда гремели танки. Шли цепью солдаты и швыряли в окна гранаты...

'Ты больной?!' — заметался в панике разум.

Мертвая тишина, журналисты боятся вздохнуть.

— Не знаю, как у вас, — продолжал Сергей. — А в моем мире это называется: 'Тактика ведения боя с вероятным противником, в городских условиях'. Вы еще не поняли? — небольшая пауза, он открыто смотрит в лица. — Вот кто мы для короля Дагона — вероятный противник. Не люди, не мирное население, не свой народ. Боевые подразделения, открытый наступательный бой. Переговоры? Мирные предложения? Кто, где, когда? — ответьте искренне, не надо цитировать видео-пропаганду. Последний раз те, кто мог выслушать 'мирные предложения' — были открыто расстреляны на площади Лего Воя. Кстати, именно тогда, а не здесь — меня задержали насильно...

Сергей сделал небольшую паузу, в зале боятся шелохнуться.

'Кретин!' — вопил в голове перепуганный разум.

— Ашеры не хотят войны, — тихо продолжал он. — Хоть они и лучшие воины. Ашеры — убегают от войны. Им не надо доказывать правду видео-пропагандой. Ибо настоящая правда не в словах, а в поступках...

'Сошел с ума?!'

Он говорил тихо. Но каждое слово эхом отражалось от стен, и возвращалось назад. Полковник, бойцы, Рада — вместе со всеми боятся потревожить воздух...

— Я готова ответить, — закончил Сергей. — Если это будет взвешенный вопрос. Не навязанный пресс-центром королевского дворца. Или просто уйду.

'Опозоришься на весь свет!'

Зал молчал. Кажется, он вызвал уважение. Они так относятся ко всем, или только к нему?

'Улепетывай! Пока не опомнились!'

— Ваши предложения, Ваше высочество? — долетел чей-то вопрос, из задних рядов.

Сергей ненадолго задумался, пытаясь успокоиться.

— Мудрость едина во всех мирах, — взглянул на людей. — И она говорит — прости. Забудь. Оставь за спиной. Мы готовы простить, и вернуться. А король Дагон? Он готов смирить амбиции? Готов забыть свои условия?

'Откуда ты знаешь? Кто тебя поставил решать?'

— Если король не уступит, — снова кто-то с задних рядов. — Не уступят и ашеры? Снова замкнутый круг? Еще больше крови?

— Король делает свой выбор, — ответил он. — Мы делаем свой. Но не к крови и замкнутому кругу. А возвращению к истокам...

Толпа опешила.

'Ты полный идиот!'

— Я — Элита Энтийская, — неожиданно завершил Сергей, в общем молчании. — И вокруг меня — народ. Слышите? Не разрозненные группы общества, не вооруженные банды. Народ! А каждый народ — имеет право на самоопределение...

Развернулся и пошел на выход, в полной тишине...

Он не знал, что только что задел самый важный момент, самый важный нюанс этого мира. Наличие королевской крови — определяло статус общества в этом мире. Именно наличие принцессы — юридически могло поставить ашеров в ранг народа, а не разрозненных групп. Он неожиданно первым заявил о сути, даже не имея представления.

Он мало что знал. И сейчас ничего не хотел знать — почему-то устал.

'Болван! — вынес окончательный вердикт мертвый от страха разум. — Кто дал право? Хоть что-нибудь знаешь об этом мире?'

Все молчали, всю дорогу домой. Никто ничего не говорил, ни Локх, ни Рада, даже бойцы не перешептывались между собой. И только взгляды не отпускали его спину ни на один миг...

Дома скинул сапожки, упал на диван и закинул ноги на спинку. 'Ужин?' — заволновалась подруга. — Я мигом!' 'Не надо", — устало попросил Сергей и закрыл глаза. Что сделано, то сделано. Что теперь будет?

Рада тихо уселась за стол, подперла щеку рукой, и стала на него смотреть.

Он открыто выступил. Открыто принял сторону. И даже говорил за них. Не выяснив сущности, не поняв внутренних мотивов. Все в жизни ведь совсем не просто. Что он знает о традициях, о вере? О наследии древних императоров? Что он вообще знает об ашерах? На самом деле знает, что хотят? Поддался какому-то чувству, решил что имеет право... Принцесса. Но ты ведь энтийская принцесса, а не ашерская. А Энтия, насколько понял — это вся бывшая империя...

Он многого чего не знал. Не знал, что за стеной полковник Локх писал срочное письмо генералу Арману: 'Она невероятна. Всех заткнула, буквально двумя словами. У нее свежее восприятие, и она умна...'

Он не знал, что старый генерал, прослушав по диктофону речь, только застонал и уронил голову на руки: 'Бог мой, девочка, ну зачем? Это же услышат все... Мы еще не готовы, еще слишком рано...'

Старый воин знал то, что не видели все остальные. На следующий день, как только живые слова Сергея разошлись в эфире — все оставшиеся в столице ашеры буквально взорвались, вместе со всеми кланами в округе. Огненное колесо начало стремительно набирать обороты — это уже была война. Которая по своим, присущим только войне законам — не умеет миловать, прощать и ждать...

Крах наступил в середине следующего дня.

'Ваше высочество!!! — в дверях запыхавшийся Локх. — Срочно снимаемся и уходим...' Сергей вскочил из-за стола: 'Что случилось?' 'В тоннелях — пятая регулярная армия. Пустят газ и дым...'

Спустя полчаса лагерь напоминал взорванный улей. Еще через полчаса — люди начали спешно уходить, забирая с собой только необходимое. Бескрайний поток народа исчезал в боковых тоннелях, в воздухе стон, причитания, и плач детей...

Он только моргал от отчаяния, никак не мог поверить.

'Ваше высочество! — полковник уже в полной боевой экипировке. Куда-то испарились смущение и неловкость, в глазах холодная сталь. — Обстановка выходит из-под контроля, пожалуйста, уведите людей к побережью...' 'Я?! — ужаснулся Сергей. — У вас же столько офицеров!' 'Очень прошу, — в голосе появились умоляющие нотки: — нет времени на подробности. Все мужчины уходят на прикрытие и защиту. Уведите стариков, женщин и детей! На берегу есть одинокая пристань, совсем рядом с Гоморрой — там уже ждут танкеры и сухогрузы люеров. Переправьте людей! И главное, Ваше высочество... спаситесь сами! Анна во всем поможет'.

Сергей растеряно хлопал глазами, совсем как девушка, почва стремительно улетала из-под ног. Испуганно оглянулся — волнующийся поток людей, маленькие дети, приглушенные всхлипы... Из толпы выбегали мужчины, проверяли на ходу оружие, и сразу исчезали в боковых проходах... Над колонной стон и плач... Позади брошенные палатки, столы, сундуки, чемоданы, вещи, разгром... 'Мы справимся', — поддержала за спиной Рада. Сергей промолчал.

'Ваше высочество! — рядом оказалась чернявая женщина, в военной форме. — Меня зовут Анна. Надо спешить, могут отрезать...'

'Что за танкеры? — вполголоса спросил у женщины в форме, присоединяясь к колонне. — И что за люеры?' Она не удивилась: 'Свободная фракция, занимается доставкой, торговлей, и рейдами в глубину. Бандиты, в общем. Пираты. Но свое слово держат...'

На этот раз тоннели переполнены, воздух наполнен шарканьем, хрипами и паникой. Сергей постарался успокоиться. Справимся. Даже Рада верит, а она девчонка... 'А ты парень?' — немедленно расхохотался скептический разум. Даже не стал спорить — не время.

Через пару часов вышли на открытый воздух — выскочил из колонны и оглянулся. Боги... Необозримая река спускалась вниз, вливалась на дорогу и исчезала за поворотом. 'Сколько же здесь людей?' 'Около девяти тысяч, — ответила женщина с черными глазами. Видимо, задал вопрос вслух. — Только женщин и детей. Еще около шести присоединятся у развилки, из города...'

Через час уже только усталость, и монотонность, сквозь пыль. Шаг, еще один, бодрей, еще... 'Далеко?' 'Миль пятнадцать, не больше.' В воздухе кашель, приглушенные разговоры, кто-то спорит, кто-то отвечает, кто-то успокаивает детей... Беженцы.

На развилке вливается еще одна река, из города — толпа уплотняется, выплескивается за обочину. Женщины, старики и дети. Затихли споры, все молчат, дети устали, многих несут на руках...

За спиной гулко гремит. Приглушенный гром. Изредка расчленяются отдельные взрывы, и трещотки очередей. Мужчины обороняют отход. От боевых подразделений регулярной пятой армии...

'Я должен быт там, — не успокаивается память. — Держать в руках оружие. Защищать женщин и стариков...' 'Ты? Ну уморил, — немедленно отзывается скрытый внутри бесенок. — Защитник! В зеркало давно глядел? Теперь твое место среди девушек. Вытирать платочком слезы, провожая мужчин в бой...'

Сверху вдруг пронзительно засвистело — все от неожиданности посмотрели наверх... И вдруг рвануло, страшный грохот ударил по ушам, взрывная волна швырнула людей на дорогу... И сразу новый взрыв...

В воздухе завис беспорядочный крик...

'Бего-ом!!! — во весь голос закричала Анна. — Быстро-о!!!'

Люди стали подниматься и подхватывать детей... Новый взрыв, новый удар... Женщины опомнились и безумно рванули вперед, с детьми на руках — над колонной безумный вой...

Сергей замер. Какофония ужаса... Пир смерти. Бегство из преисподней. Боги, это же женщины и дети... 'Ваше высочество!!!" — черноглазая схватила за одну руку, Рада за другую, и дружно потащили вперед.

На дороге трупы... И кровь... Народ в безумной панике летел вперед, не замечая ничего вокруг — шок... Около убитой матери надрывался от крика маленький ребенок, испуганно тряся за руку... никак не мог понять — почему мама лежит и не встает...

Сергей вырвал ладони, нагнулся и подхватил ребенка — маленькое тельце доверчиво прижалось, вздрагивая от всхлипов... Где-то впереди рвануло еще, но первый шок начал проходить — многие опускались на колени, и поднимали раненных...

'Дайте', — протянула руки к ребенку Анна, Сергей кивнул вперед: 'Позже...' Сверху опять засвистело, голова невольно вжалась в плечи — новый разрыв, чуть в стороне... 'Бьют баллистикой, — обернулась назад Анна. — Кто-то прорвался. Если догонят — начнут прямой наводкой, — она оглянулась по сторонам и набрала в грудь больше воздуха: — Быстре-ей, наро-од, темпа-а!!!"

Женщины летели, выбиваясь из последних сил — в пыли не смолкал вой...

Взрывы прекратились. Зато сзади начал отчетливо нарастать приглушенный рокот тяжелых моторов...

По договору с платформой "Dream" остальная часть книги удалена.