Rewrite the Stars. Глава 3

— Ты не облегчаешь мне жизнь сегодня, Шепард, — сообщает он мне, как только мы входим в двери, качая головой, стоя к нам спиной.

На самом деле он ни разу не взглянул на нас с тех пор, как я привела сюда свой отряд.

— Перестрелки в коридорах, массированное нападение на логово Коры.

— Я бы сказал, что это было нападение на нас, — слышу я тихое бормотание Гарруса рядом со мной. Мне приходится прикусить язык, чтобы не разразиться очень грубым смехом.

Удина, наконец, поворачивается, чтобы удостоить нас взглядом, и продолжает:

— Вы знаете, сколько... — Он замолкает, увидев в своем кабинете команду из представителей разных рас. — Что все это значит? Чем ты сейчас занимаешься, Шепард?

— Я рада приветствовать вас, посол, — сообщаю я ему. Андерсон теперь смотрит с любопытством и подходит, становясь рядом с Удиной, вместо того чтобы намеренно держаться на расстоянии. Я подхожу к кварианцу и говорю ему: — У нее есть информация, которая нам нужна, чтобы связать Сарена с гетами.

— В самом деле? Может быть, вам лучше начать с самого начала, мисс...?

Девушка-кварианка, которая выстояла против отряда наемных убийц Сарена, выходит вперед, все так же уверенно. Она мне нравится.

— Меня зовут Тали. Тали'Зора нар Райя. — Далее она объясняет, что совершает паломничество, традиционный обряд посвящения для своего народа, когда они достигают совершеннолетия. Цель состоит в том, чтобы найти что-то ценное, что они могли бы привезти с собой на корабли Мигрантской флотилии. Мне жаль, что я не могу расспросить ее подробнее об этом, но я знаю, что нам нужно сосредоточиться.

— Во время своих путешествий я начала слышать сообщения о гетах, — объясняет Тали. — С тех пор как они отправили мой народ в изгнание, геты никогда не выходили за Завесу. Из любопытства я проследила за патрулем гетов в неизведанном мире, дождался, пока один из них отделится от своего подразделения, и отключил его, чтобы удалить ядро памяти.

— Вау. — Я стараюсь не ревновать к Гаррусу, который явно впечатлен этой женщиной не меньше, чем я. Он качает головой, словно пытаясь собраться с мыслями, а затем замечает: — Я думал, геты уничтожили их память, когда они умерли. Это защитный механизм.

Я почти вижу, как крутятся шестеренки в его голове, и делаю заметку подразнить его за это позже.

— Мой народ создал Гетов, — напоминает ему Тали, небрежно пожимая плечами. — Если вы будете действовать быстро, осторожно и.....ну, если повезет, вы сможете захватить небольшие массивы данных. Мне удалось кое-что извлечь из его аудиобанков. — Она смотрит на меня из-под маски, которая не позволяет мне видеть ее лицо, что мне не нравится, хотя я, безусловно, понимаю их потребность в защите.

Я киваю ей, и она использует свой универсальный инструмент, чтобы включить запись. Я сразу узнаю голос Сарен.

— "Иден Прайм" стала нашей главной победой. Маяк приблизил нас на один шаг к поиску Канала.

— Это голос Сарена! — Подтверждает Андерсон взволнованным тоном. — Это доказывает, что он был причастен к нападению.

Гаррус, напротив, отворачивается от всех нас и делает несколько шагов в сторону. Мне не терпится подойти к нему, утешить его. Я даже представить себе не могу, каково это — слышать, как друг называет день, когда он убил твоего лучшего друга, победой.

На моем месте, я бы цеплялся за какую-то малую толику надежды... А для него она была просто разрушена.

И я должна обращать внимание на другие вещи, кроме Гарруса.

— Он сказал, что Иден Прайм приблизила его к Каналу. Есть идеи, что это значит? — Спрашиваю я у комнаты.

— Канал, должно быть, как-то связан с маяком, — предполагает Андерсон. — Возможно, это какая-то протеанская технология. Учитывая то, что произошло до сих пор, мы не можем исключать, что это оружие.

— Подождите, это еще не все, — говорит нам Тали. — Сарен работал не один.

Она проигрывает оставшуюся часть записи, и после Сэрена говорит женщина:

— И на один шаг ближе к возвращению жнецов.

— Я не узнаю другой голос, — говорит нам Гаррус. Интересно, замечают ли остальные в комнате, каким измученным он сейчас выглядит?

— Жнецы? — Отвечает Удина. — Это какой-то новый инопланетный вид?

Тали качает головой, а затем сбрасывает самую большую бомбу, все еще просматривая информацию в своем универсальном инструменте.

— Согласно ядру памяти, жнецы были сверхразвитой расой машин, существовавшей пятьдесят тысяч лет назад. Они охотились на протеан до полного истребления, а затем они исчезли. — Она пожимает плечами и добавляет: — По крайней мере, так считают геты.

Пока она говорит, я чувствую, как все кусочки мозаики начинают складываться в моей голове. Все, что я увидел, когда маяк поймал меня на Иден Прайме... все это здесь.

— Это звучит немного неправдоподобно, — бормочет Удина, но я слышу его лишь вполуха.

— Теперь я понимаю, — говорю я им. — Видение на Иден Прайм. — Я видел, как протеане были уничтожены жнецами. — Я чувствую, что Гаррус пристально наблюдает за мной, и вспоминаю, что он был обеспокоен моим видением, когда я рассказала ему об этом. Конечно, я думаю, что это было в основном из-за того, что я потеряла сознание.

— Геты почитают Жнецов как богов, — рассказывает нам Тали.

— Вершина неорганической жизни. И они верят, что Сарен знает, как вернуть Жнецов.

На мгновение воцаряется тишина, и до меня доходит, что все это на самом деле имеет смысл. Это единственный способ объяснить, как Сарен заставил гетов выйти из-за Завесы и сражаться на его стороне.

И это действительно плохие новости для всех нас.

Удина хмурится и скрещивает руки на груди, умудряясь выглядеть еще более кислым, чем обычно.

— Совету это просто понравится.

Я хмуро смотрю на него в ответ, в значительной степени покончив с этим маленьким засранцем и его одержимостью человеческой репутацией.

— Жнецы представляют угрозу для всех видов в пространстве Цитадели. Мы должны им сказать.

— Независимо от того, что они думают обо всем остальном, эти аудиофайлы доказывают, что Сарен — предатель, — напоминает нам Гаррус. — Им придется исключить его из Спектров, что сильно ограничит его власть.

— Ваш турианец прав. — Я заставляю себя не реагировать на предположение посла людей о том, что Гаррус Вакариан — мой турианец. — Нам нужно немедленно представить это Совету.

Рекс указывает на Тали и спрашивает:

— Что насчет нее? Кварианка?

— Меня зовут Тали, — огрызается она в ответ крогану. Затем она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Вы видели меня в переулке, коммандер. Ты знаешь, что я могу сделать. Позволь мне пойти с тобой, чтобы уничтожить Сарена, уничтожить гетов.

Я сразу же заинтригован, но не могу дать ей понять об этом сразу.

— Я думал, вы отправились в паломничество. Разве не на этом вы должны сосредоточиться?

— Паломничество доказывает, что мы готовы пожертвовать собой ради общего блага. Что это скажет обо мне, если я повернусь к этому спиной? Сарен и геты представляют опасность для всей галактики, для каждого вида, как вы и сказали. Мое паломничество может подождать.

Страстный тон кварианки вызывает у меня улыбку, и я протягиваю ей руку.

— Я приму любую помощь, которую смогу получить — Она принимает мою руку и искренне благодарит; что-то заставляет меня думать, что она сияет под маской. Тали говорит нам, что встретит нас в Президиуме, и уходит, Андерсон и Удина следуют за ней, чтобы тоже подготовиться к заседанию Совета.

Я поворачиваюсь к оставшимся троим, делаю глубокий вдох и начинаю обратный отсчет минут до того, как смогу сесть. Или оставляю Гарруса наедине. — Послушай, Эш, возвращайся на "Нормандию". Я хочу, чтобы команда хорошо отдохнула, поскольку это, очевидно, только начало.

— Я... ну, кого вы собираетесь взять с собой, коммандер? — Спрашивает Эшли в ответ, сразу же смущаясь, что ее уволили. — Я не должна оставлять вас одну.

— Я уже большая девочка, спасибо. И у меня есть эти двое, — говорю я ей, указывая на Рекса и Гарруса. Двое мужчин обмениваются взглядами и выглядят такими же удивленными, как и Эшли. Когда человек продолжает пялиться на меня еще какое-то время, мне приходится сдержаться. — Я не люблю повторяться, Уильямс.

— Да, мэм. Извините, мэм. — Она отдает мне честь и быстрым шагом выходит из комнаты, не упуская возможности метнуть яростный взгляд в тех двоих, которым удалось остаться.

— Теперь, когда у меня самый странный отряд в Цитадели... давайте добьемся, чтобы Сарена выгнали из Спектров.

Вторая встреча с Советом стала главным событием моего дня. В ходе подготовки и для того, чтобы Сарен мог подготовить свою собственную защиту, ему была отправлена копия доказательств против него. Никого не удивляет, что на этот раз он не явился на суд; Совет сообщает, что они вообще больше не могут с ним связаться и понятия не имеют, где он находится и куда направляется.

Вероятно, это одна из причин, по которой они решили сделать меня Спектром, но меня это не особо волнует. Мне понадобятся полномочия, если я собираюсь выследить сбежавшего Спектра, остановить гетов и выяснить, чего хотят эти жнецы.

То, что Совет ни хрена не хочет слышать о Жнецах, не сулит мне ничего хорошего. Кажется, их даже не особо волнует, что Сарен работает с матриархом Бенезией, могущественной азари и женщиной, которую мы слышали на записи голоса Тали. По крайней мере, у меня есть кое-какие зацепки и разрешение сделать все возможное, чтобы остановить Сарена.

Это все, что мне нужно, чтобы покинуть станцию и покончить с этим засранцем турианцем. Я собираюсь пнуть его еще разок только за то, что он назвал меня "девчонкой" сегодня утром, когда я, наконец, с ним свяжусь. С "Нормандией" под моим командованием у меня есть все, что нужно, чтобы это произошло.

Я покидаю заседание Совета вместе с Рексом и Гаррусом, а мои мысли уже мечутся о том, что будет дальше. Рекс сказал, что "Фист" был его последним контрактом, так что я уже на пути к набору крогана в свой отряд. Такой крутой парень с биотикой и дробовиком — это слишком, чтобы от него отказываться.

Гаррус, однако, возглавляет следственное подразделение СБЦ здесь, на Цитадели. Не то чтобы у меня было какое-то право просить его оставить всю свою жизнь и карьеру здесь, чтобы носиться с ним по галактике со мной... но неважно, насколько сильно я этого хочу. Когда мы спускаемся по лестнице в Президиум, я понимаю, что, вероятно, мне следует выяснить, как Гаррус относится ко всему этому.

— Эй, Рекс, не мог бы ты направиться к докам и встретиться со мной в "Нормандии"? — Спрашиваю я, останавливая Гарруса, положив руку ему на предплечье. Шепард поклялась, что чувствует, какой он теплый, даже сквозь броню и её перчатки. — Я, э-э... нам нужна минута. Отсек D-24.

Кроган смотрит на нас, его взгляд на мгновение задерживается на том месте, где я касаюсь Гарруса, а затем издает лающий смешок, прежде чем уйти. Гаррус, кажется, слегка удивлен моей реакцией, когда я поворачиваюсь к нему лицом. Сексуальная ухмылка на его лице никак не помогает прояснить мои мысли.

— Коммандер Шепард?

Я снова отворачиваюсь от Гарруса при звуке незнакомого мужского голоса. Я не узнаю его, но инстинктивно отдаю честь, когда узнаю его форму и знаки отличия адмирала флота Альянса. Я благодарен Гаррусу за то, что у него хватает здравого смысла и уважения делать то же самое рядом со мной.

— Вольно. Я адмирал Кохоку. Поздравляю вас с повышением, Шепард. Мы все привыкли ожидать от вас больших успехов.

— Спасибо, сэр. — Я опускаю руку, но держу плечи напряженными.

— Я хочу попросить тебя об одолжении, для которого нужен человек с опытом, позволяющим использовать... уникальную тактику, — говорит мне Кахоку. Я сразу же заинтригована, и Гаррус слегка переминается с ноги на ногу рядом со мной, показывая, что он слушает. — Подразделение моих людей исчезло, и командование Альянса ставит мне преграду, когда я спрашиваю подробности. Они не должны были находиться в опасной близости, и я обеспокоен. Я хочу успокоить их семьи, Шепард.

— Я понимаю, — заверяю я его с искренним сочувствием. Я чувствую, как к горлу подкатывает желчь при мысли об Акузе, окруженном моими мертвыми товарищами по отряду, и предпринимающем последнюю отчаянную попытку забрать свои жетоны, прежде чем меня убьет молотильная пасть. Мне нужно было дать их семьям возможность успокоиться. — Чем я могу помочь?

— Если я отправлю вам их последние координаты, вы проведете расследование? Я знаю, что вы заняты...

— Это не проблема, сэр. Я сделаю это в первую очередь и выясню, что произошло. Правду.

Гаррус прочищает горло, словно не уверен, стоит ли его перебивать, но когда Кахоку поднимает на него взгляд, он говорит:

— Барла Вон — агент "Теневого брокера". Когда СБЦ нужны зацепки, которых не существует, мы обращаемся к нему.

— Я могу начать с этого. Ты представишь меня? — Если Гаррус и понимает, что я рада остаться с ним, он этого не показывает и просто кивает мне в знак подтверждения. Кахоку, кажется, уже успокоился и благодарит нас перед уходом.

— Ты не представляешь, как трудно было удержаться от того, чтобы не сказать что-нибудь совершенно неуместное обо всем, с чем я хотел бы познакомить тебя в присутствии адмирала, — объявляет Гаррус и в то же время начинает отходить от меня.

— Эй, ты не можешь сказать что-то подобное и уйти! — Кричу я, следуя за ним и смеясь. Я игнорирую саларианца, который насмехается надо мной, потому что Гаррус ускорил шаг, и я вынуждена догонять его.

— Как ты стал Спектром, если едва можешь ходить?

— Как ты стал полицейским, если ты такой уродливый, что это должно быть запрещено законом?

Его раскатистый смех эхом разносится по Президиуму, привлекая всеобщее внимание, когда он ныряет в двери лифта. Мне приходится практически нырять за ним, чтобы не пропустить это.

— Спокойно, Элли.

— Веское оправдание, что я назвал себя по имени, Вакариан.

— И теперь я использую это как предлог, чтобы поцеловать тебя.

Я ждала этого весь проклятый день.

Я приподнимаюсь на цыпочки и первой целую его, не испытывая ни малейших колебаний. Гаррус целует меня так, словно не мог больше ждать ни секунды, и его поцелуй в точности такой, каким я его запомнила, его губы теплые и мягкие, а его прикосновения воспламеняют меня. Я как никогда благодарна лифтам Цитадели за то, что они невыносимо медленные; я не хочу, чтобы этот спуск заканчивался.

Гаррус стонет от желания и делает шаг вперед, чтобы прижать меня спиной к стене, его рука беспокойно скользит по моим бедрам, покрытым броней. Я знаю, что он хочет поднять меня, обхватить ногами за талию, и я ненавижу себя за то, как сильно я этого хочу.

— Есть ли шанс, что СБЦ научил тебя коду, позволяющему остановить эту штуку на некоторое время?

— Я действительно мог бы просто вырвать провода из панели, — рычит он мне в губы. Рычание сменяется чем-то гораздо более раздраженным, когда мы чувствуем, что коробка замедляется.

Я едва успеваю осознать, что он сказал, прежде чем Гаррус заключает меня в объятия и прижимает к груди. Он замолкает, голубые глаза горят вожделением, которое зовет меня. И меня еще больше заводит то, что он ждет разрешения.