Мастера печатей (общий файл)

— Половина десятого, Эдвард. Ты должен был прийти полчаса назад.

Его тонкие черные брови сошлись у переносицы.

— Извините, мистер Катэн. Я вчера переехал в новую квартиру и утром не сразу сориентировался, добираясь до Солихолла.

— Опять? — не сдержался от изумленного возгласа Николас.

Эдвард менял место жительства четвертый раз за весь срок их знакомства. Итого получалось по разу в месяц. Сперва Николас предполагал, что его новый помощник устраивает у себя дома пьянки с женщинами — при взгляде на этого хриплого мрачного типа думалось именно о такой причине его недовольства хозяевами. Однако Эдвард утверждал, будто он им просто не нравится.

— Ты специально выводишь из себя домовладельцев? — с подозрением осведомился Николас.

Тот дернул плечами.

— Ни в коем случае. Наоборот, такими темпами мне скоро станет негде жить.

— Вот уж действительно... Ладно, постарайся завтра не опаздывать и угодить хотя бы нынешним хозяевам.

— Есть, сэр, — отозвался Эдвард, усаживаясь за свой стол.

Николас покачал головой. Их с помощником разница в возрасте составляла двадцать шесть лет, и иногда ему казалось, что Эркан — безусый юнец, а сам он — умудренный сединами столетний старик.

Кстати, о сединах. Еще пара таких шуток, как с этим анонимным письмом, и его волосы с еще кое-где пробивавшимися черными прядями полностью побелеют. Чтобы успокоиться, Николас растянулся в кресле, отпил глоток чая, не запамятовав сдобрить его кусочком пирога, и стал раздумывать, кто мог отправить ему письмо с применением волшебства.

В Дивейде были считанные единицы магов. В основном они были заняты на государственной службе: в полиции, ратуше, дивейдском госпитале и так далее, — и Николасу не удалось вспомнить никого из них, с кем у него пересекались интересы или с кем он был в ссоре (та маленькая размолвка с мастером садов на прошлом праздновании Нового года не считалась — виноват был виски и ничего более). После Коллапса на счету у Тенакса находился каждый способный маг, и Николас был уверен, что знает в Дивейде всех, кто хоть сколько-то умеет колдовать. Со всеми ними он поддерживал хорошие отношения. Даже с мастерами иллюзий, которых в городе насчитывалось целых шесть человек, в то время как остальных, настоящих мастеров — по одному.

В первую очередь следовало думать на разбойников. Работа мастера печатей большей частью состояла в запечатывании писем или грузов, чтобы они могли достигнуть места назначения нетронутыми. Это не только защищало, например, мешки с зерном от проникновения долгоносиков, утяжеляя мошну торговцев, но и содействовало властям, гарантируя, что текст государственной депеши не увидит никто, кроме лица, которому она предназначалась. После появления мастера печатей бандиты уже не могли так широко развернуться, как раньше, ведь если на груз наложена особая печать, то красть его нет смысла. Снять заклятье сможет только человек, которому послание предназначено, или, в особых случаях, мастер печатей, и разбойники останутся ни с чем. Не было бы ничего удивительного в том, что кто-то из них обратил внимание на Николаса, но ведь за десять лет его службы этого так и не произошло!

Однако анонимка все же существовала, и интерес преступников, особенно если среди них объявился волшебник, не сулил ничего хорошего. Во-первых, Николас не знал, что этот человек умеет. Чары по проявлению чернил — предел возможностей для большинства начинающих магов, но что если способности анонима простирались гораздо дальше? Во-вторых, Николаса в любом случае не прельщало быть мишенью для ненависти преступников. Как известно, у них есть дурная привычка убивать тех, кто переходит им дорогу.

Николас нервно покрутил пуговицу топорщившегося на животе жилета и повертел в руках письмо. Надо написать письма мастерам иллюзий с вопросом, не их ли рук это дело, и отправить Джона сообщить об анонимке в полицию.

Он уже взялся за писчее перо, как хлопнула входная дверь Солихолла, и снаружи кабинета зазвучали незнакомые голоса: мужской тенор и бархатный женский контральто.

— К вам мистер и миссис Явор, — церемонно сообщил вошедший в кабинет дворецкий. — Вы желаете их принять?

— А по какому они вопросу? — осторожно поинтересовался Николас.

Уж не связано ли это с анонимкой?

— Прошу прощения, сэр, я не уточнял. Мне вернуться к ним?

Он уже собирался ответить "да", как заметил обращенный на него взгляд Эдварда. В блестевших металлом глазах помощника ему почудилась насмешка. Двадцать пять лет Николас штудировал магические фолианты и разъезжал по Тенаксу. Он посетил всех магов, которые согласились его принять, чтобы научиться создавать волшебные печати любой сложности, под любые запросы, а затем десять лет совершенствовал навыки. Он потратил на свою цель больше тридцати лет — и теперь трусить из-за какой-то бумажки, которая к тому же могла оказаться дурацкой шуткой Вернона?

Посетителей Николас не жаловал — это правда. Не выносил он и запах проблем в воздухе. Но печати он любил.

— Не надо, Джон. Пригласи посетителей сюда.

Глава 2

Николас с трудом подавил зевок.

— ...а прабабушка по материнской линии была родом из Лещин. Как повествуют семейные хроники, моя прабабка отличалась крайней степенью своенравия и вышла замуж не за уготованную ей партию, а за простого клерка... — вещал мистер Явор, размахивая руками и то рисуя в воздухе карту страны, то изображая кого-нибудь из многочисленных родственников

Элегантный смокинг, плотно сидевший на упитанном теле, стеснял его движения, но мистера Явора это не смущало. Если он не мог что-то показать, то удваивал красноречие. Звуки собственного голоса, по всей видимости, приносили ему огромное удовольствие, потому что он рассказывал историю своей семьи уже почти полчаса. Миссис Явор прерывать мужа и не думала — она направила к нему миловидное личико в капоре кофейного цвета и улыбалась, слушая мистера Явора с невероятно увлеченным видом.

Как подвести его к сути дела, да так, чтобы не нарушить правила этикета, Николас не представлял. Несколько попыток, сделанных еще в начале беседы, с треском провалились, а спустя полчаса сонно ворочавшийся разум уже не мог предложить подходящее решение проблемы. Эдвард помочь даже не старался. Позевывая, он развлекал себя тем, что раскладывал у себя на столе колоду им же нарисованных карт. К счастью, это происходило за спиной у мистера и миссис Явор, поэтому они не видели, какое неуважение он им оказывает.

Зато все прекрасно видела юная подопечная Яворов — маленькая и опрятная девочка в траурном платье, которая с интересом наблюдала за мельканием разноцветных картинок. Николас отлично ее понимал, несмотря на презрение, которое испытывал к картам — атрибуту фокусников и шарлатанов. В данной ситуации даже скучнейший карточный пасьянс был лучше, чем выслушивание покрытых пылью семейных историй.

— Мистер Явор, — наконец встрял Николасу, когда посетитель сделал передышку между рассказом о коне его прабабки и сломавшем ногу внучатом дяде или о ком там еще. — Хроники вашей семьи весьма интересны и, несомненно, достойны лучшего слушателя, чем ваш покорный слуга. Я никак не могу уловить, как же они связаны с волшебными печатями...

— А! — взбодрился Явор. — Я ведь к этому и веду! Я пытался объяснить, каким образом мы стали опекунами Сесилии.

Девочка, услышав свое имя, оторвала взгляд от пальцев тасовавшего карты Эдварда и заученно улыбнулась. Этот жест выглядел таким отрепетированным, что Николас невольно подумал о том, как ее натаскивают гувернантки.

— Она внучка баронессы Ольстен, нашей дальней родственницы, — продолжал Явор. — Вы, наверное, слышали о ее недавней прискорбной смерти?

— Да. Соболезную вашей утрате.

— О, спасибо, вы очень великодушны, хотя, честно признаться, бедная старушка так долго чахла, что ее кончина не была неожиданной. Поэтому мы смогли заблаговременно оформить опекунство над Сесилией, как ее единственные родственники, и теперь хотели бы забрать ее из Дивейда к себе домой, в Фелтиррен. Мы с женой решили, что город с таким ужасным климатом не место для воспитания ребенка.

Николас кивнул. Фелтиррен действительно находился южнее, на равнине с гораздо более мягким климатом, чем в болотистом и дождливом Дивейде. А еще там никто не сможет помешать чете Явор делить огромное наследство Сесилии так, как они пожелают. По слухам, баронесса была сказочно богатой женщиной и большую часть состояния завещала внучке.

— Так чем я могу вам помочь? — напомнил Николас.

Мистер Явор скромно опустил взгляд.

— Понимаете, мы продаем дом и мебель баронессы, но хотели бы взять с собой ее фамильные драгоценности. Это не та вещь, которую можно оставить без присмотра, и тем более не та, которую можно так просто перевозить через половину Тенакса. Мы собираемся ехать в Фелтиррен по Ливентскому тракту...

— Через Туманный лес? — эхом откликнулся Эдвард. — Это же самое опасное место в округе Дивейда. Разве вы знаете об этом? Там недалеко до границы с Чужими королевствами, и хотя благодаря Коллапсу нападения оборотней прекратились, там все еще осталась масса разбойников.

Явор развел руками.

— Увы, дожди размыли мосты через Белую реку, а делать крюк, хоть и по железной дороге, мне совершенно не по нраву.

— Но ехать на паровозе безопаснее, чем через Туманный лес...

— Мистер Эркан, — с такой интонацией, будто обращался к неразумному ребенку, сказал Явор, — я уже все просчитал. Железная дорога ведет в Конглобар, в противоположную сторону от Фелтиррена, если вы вдруг не знаете, где на карте находится мое поместье. С локомотива мне придется пересаживаться и все равно ехать по разным дорогам, которые среди местных считаются ужасно опасными! А тракт через Туманный лес сейчас единственный, по которому из Дивейда можно быстро попасть в Фелтиррен. Я не хочу увеличивать свое путешествие вдвое только из-за небольшого шанса, что на меня нападут разбойники. Чтобы исключить даже этот риск, мы и пришли к вам, мистер Катэн. Мы хотим, чтобы вы опечатали наши вещи и мы могли не опасаться ограбления.

— Конечно, — Николас хлопнул в ладоши, демонстрируя готовность к действию. — В таком случае вам понадобится печать высшего класса, которую сможет снять только другой мастер печатей. Ему придется доплатить по приезде. Кстати, вы, естественно, уже ознакомились с ценами на мои услуги?

— Да, — натянуто ответила миссис Явор. — Они очень... столичные.

Николас уловил в этом намек на дороговизну его запросов. И пусть. Он ведь не может заниматься такой ответственной работой за бесценок!

— Тогда нужно позвать полицейского, который удостоверит законность сделки, и можно приступать, — объявил он.

— Но мы надеялись, что вы приедете к нам в Адальбертхолл, — ответил мистер Явор с таким видом, словно для него это было что-то очевидное. — Мы не рискнули привезти драгоценности с собой.

Ожерелья покойной баронессы из фамильного достояния Яворов однажды превратятся в их проклятие, если они так боятся тронуть их с места.

— Тогда я отправлю с вами своего помощника Эдварда, — Николас скосился на невыполненные заказы. Рядом с ними, заметно проигрывая в размерах, высилась стопка, увенчанная письмом для Нэнси. Работы хватало, и времени разъезжать по городским поместьям у Николаса сегодня не было.

— Помощника? — миссис Явор оглянулась на Эркана с таким лицом, будто она увидела его в первый раз и увиденное ей не понравилось. — Но мы надеялись, что печать поставит профессионал. Мы готовы дополнительно заплатить вам за выезд, если вы об этом.

Слова, что печати Эдварда ничем не хуже его собственных, застряли у Николаса в горле. Он откашлялся и пожевал губами, так и не произнеся заготовленную фразу. Строго говоря, Николас тоже не был профессионалом в том смысле, какой подразумевался до Коллапса. Он не мог ставить печати на живых существ, хотя в древности каждый уважающий себя мастер умел щелчком пальцев заставить человека замолчать, запечатав его губы, или обездвижить его. Но магия в Тенаксе еще не скоро восстановится до того уровня, какой она была до Коллапса, а если Яворам нужен профи нынешних времен, к тому же они готовы внести дополнительную плату...

— Значит, едем в Адальбертхолл? — бодро спросил он.

Глава 3

Снаружи особняк семьи Ольстен представлял собой порождение моды прошлого века — высокое здание с закругляющимися окнами, вычурной лепниной и фигурками пухлых ангелочков. Внутри же дом производил странное впечатление мозаики, составленной из разных наборов. Обстановка тех комнат, где обитала почившая владелица, угнетала затхлостью, тяжелыми занавесями и толстыми бархатными кистями. Многие предметы были затянуты тканью и готовились к перевозке или продаже. Те комнаты, откуда мебель уже вынесли, по контрасту с предыдущими поражали необжитостью, просторностью и обилием света. Третьи же комнаты — такие, как гостиная, где хозяева вместе с Николасом и Эдвардом ждали нотариуса, — явно испытали на себе заботливое прикосновение рук миссис Явор. Атмосферу легкости и чистоты здесь нарушали только выцветшие обои, но повсюду, прикрывая их, стояли вазы со свежесрезанными пышными астрами.

Круглощекая миссис Явор, сама похожая на астру, щурила глаза в кресле напротив Николаса и изредка наклонялась к вазочке с печеньем. Сесилия, благообразно сложив руки на коленях, тихонько вздыхала. Девочке запретили съедать больше трех печений, но ей хотелось еще. И снова Николас ей сочувствовал, в то же время одобряя и строгость опекунов. За свою слабость к сладкому он расплачивался ранней одышкой и круглым животиком, который, впрочем, ничуть не портил его фигуру.

Мистера Явора не было — он спустился за нотариусом и пропал, наверное, увлекшись рассказами о многочисленных предках. В его отсутствие гостиную наполняла тишина, которая прерывалась лишь вздохами Сесилии и шелестом карт Эдварда, подпиравшего стену за спиной нанимателя. Все откровенно скучали, и больше всего Николас.

В этом доме не было ни книг, ни газет, ни даже бульварных романчиков — абсолютно ничего, что содержало бы в себе буквы. Баронесса, как поговаривали, к старости ослепла, но Яворы — неужели они совсем не читали? Ужасающе пустые полки Николас мог объяснить только тем, что Яворы приехали сюда из Филтиррена ненадолго и времени на чтение у них не хватало. Но если бы ему самому пришлось провести хотя бы два дня без книг, он бы, пожалуй, свихнулся.

— А что это у вас там нарисовано? — спросила Сесилия.

Она смотрела в его сторону, и погруженному в размышления Николасу понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что вопрос адресован застывшему позади Эдварду.

— Где именно? — уточнил помощник. — Тут?

Наверное, он исполнил какой-то трюк с картами, потому что на женских лицах появились улыбки.

— А вы умеете показывать фокусы? — оживилась девочка. — Наверняка умеете! Вы ведь покажете что-нибудь?

— Мы занимаемся не фокусами, юная леди, — важно произнес Николас. — Мы волшебники, а волшебники занимаются магией.