За полынь-рекой

-Увы, не так уж редко. Каин и Авель, Клитемнестра и Агамемнон. Брат против брата, жена против мужа.

-О! Не думал о классике... Спасибо, доктор, несколько утешает, что в одном ряду со мной такие персонажи. Но — бли-же к делу. Так выходило, что развестись и начать новую жизнь мне было нельзя. Нет, чисто теоретически, никаких помех не имелось. Но на практике это значило бы, что пятидесятилетний мужик окажется без жилья, а его бывшая жена — без источников к существованию. Раздел записанной на жену жилплощади и вы-плата мною в виде компенсации ежемесячного содержания исклю-чались и технически, и юридически, и психологически. Не буду вдаваться в подробности, они совершенно неинтересны, просто прошу поверить на слово.

Вот так и сосуществовали до поры, до времени. А если учесть, что по темпераменту муж — классический флегматик, а жена — ярко выраженный холерик... Что это значит, медику оче-видно.

-Жуть. От души сочувствую. -искренне сказал Врач.

-Принимаю. Она навизжится, нашвыряется помётом всласть и затихнет до скорого нового конфликта, а во мне накапливается грамм за граммом, вольт за вольтом, градус за градусом. Как и всякого флегматика меня крайне трудно раска-чать, как и всякого флегматика меня крайне не рекомендуется раскачивать.

Однажды, после очередного устроенного ею скандала, жена отправилась отдыхать на юг. А я вместо того, чтобы ра-доваться двум неделям счастливого одиночества, поймал себя на том, что размышляю, что было бы, если бы самолёт... ну, не долетел. Вообразил и ужаснулся, до какого паскудства дошёл — сожаление о других пассажирах рейса пришло позже! Как гово-рится, мечта прошла, осадочек остался.

Буквально через полгода пришло время уезжать уже мне. Выпала командировка в Урало-Байкальский политехнический институт. В день отъезда супруга устроила очередную истери-ку... нет, вру, не очередную... Знаете, доктор, в рядовых скло-ках она, надо отдать должное, инстинктивно выдерживала ка-кие-то границы. Между нами существовало словно бы негласное соглашение о тех сферах, в которых оскорблять друг друга взаимно запрещалось. А тут её словно прорвало. В самый раз-гар ругани (я как всегда сидел молча) жена посмотрела на ме-ня и внезапно осеклась. Возможно, прочла по моим глазам, что я с ней сотворю, если не замолкнет. Честно говоря, нужно быть признательным за то, что она тогда прикусила язык. По-тому что в противном случае я сейчас не умирал бы здесь с комфортом, а подыхал в тюремной клинике рядом с татуирован-ными бабуинами.

В поезде твёрдо решил обдумать на протяжении пред-стоящих пятнадцати командировочных дней, что и как мне сле-дует предпринять. Срочно. Сразу после возвращения. Последняя капля упала, критическая масса накопилась, взрыв мог про-изойти в любое мгновение.

Сверх ожидания, командировочная программа оказалась очень насыщенной и на размышления о делах своих скорбных оставалось не так уж много вечернего времени. Меня подселили в гостинице в двухместный номер, где уже жил представитель какой-то транспортной организации. Не могу вспомнить... теперь появилось столько этих контор с дурацкими двухбуквенными аб-бревиатурами вместо названий... "ОТ"? "УД"? "АГ"? Не помню, да и не суть важно, в конце концов. Представителя звали Андреем Дмитриевичем. Он оказался очень деликатным и — что просто бесценно! — не храпящим соседом. Вечерами мы вели за чаем беседы на самые разные темы: от политики до способов приго-товления говядины в горшочках. Так что время на обдумывание дальнейшей судьбы у меня оказалось ограниченным: от чистки на ночь зубов до того момента, когда засну носом к стенке.

На третий или четвёртый вечер Андрей Дмитриевич из заслуженного чемодана с многочисленными оспинами от аэропор-товских наклеек добыл красную коробочку с обвивающим её бле-стящим драконом. -Настоящий китайский чай! "Золотой Юньнань". Завариваю, выпьем на фоне дискуссии?

-С превеликим удовольствием.

Андрей Дмитриевич скрылся за дверью с чайником, я выложил на стол купленные по дороге поджаристые сушки и ко-робку сахара-рафинада. Через некоторое время вбежал сосед, злобно шипя и перебрасывая из ладони в ладонь ручку фыркаю-щего чайника.

-Вот ведь зараза. -возмущался он. -Ну когда наконец-то научатся делать ручки из теплоизолирующего материала? Осторожнее, завариваю, может брызнуть кипятком. Ф-фу! Ну вот и всё, теперь прикроем полотенцем и пусть постоит. А тем временем — хотите быличку из жизни моих знакомых, учёных-физиков? Можете потом пересказать как свою, дарю.

Я кивнул.

-Дело было в Крыму. Отправились в горы пятеро докто-ров и кандидатов наук. Ядерная физика, элементарные частицы, протоны-мезоны и всё такое. Проводником с ними пошёл рыжий и веснушчатый абориген Вася из Севастополя. Кого он ведёт, ту-земец даже не подозревал, да честно говоря и не интересовал-ся. Ясное дело, взяли с собой заранее замаринованные шашлыч-ки и сколько-то бутылок настоящего крымского вина. Располо-жились, зажарили над углями шашлык, достали бутылки. И тут оказалось, что ёмкости запечатаны, представьте, такими туго обхватывающими горлышко пластмассовыми пробками. А у учёной братии ничего, кроме перочинных ножей, нет. Их микроскопиче-ские штопоры оказались совершенно бесполезными, вот доктора и принялись состругивать пробки маленькими тупыми лезвиями. Вася вытаращился на интеллигенцию, и, вновь обретя дар речи, взял бутылку, осторожно подержал несколько секунд пробку над тлеющими углями, а когда та размякла, легко снял.

-Физику в школе учить надо. -назидательно сказало проводник, а онемели теперь уже его подопечные.

Я хмыкнул.

-Это мне ручка чайника навеяла. -пояснил Андрей Дмитриевич -А что касается предстоящей беседы, то не будете ли возражать против приглашения на чаепитие весьма интерес-ной и благопристойной собеседницы из четыреста первого номе-ра? Она, кстати, ваша землячка, тоже из Хамска.

Возражений не последовало. Так я познакомился с... назовём её Мариной.

Вот сейчас, вспоминаю, рассказываю и накатывает бре-довое ощущение, что Андрей Дмитриевич познакомил нас нароч-но. И уехал на следующий день не просто так, по совпадению. Чушь, конечно, но...

Пациент поставил на тумбочку пустую чашку.

-Вы идеальный собеседник, доктор. -с уважением ска-зал он. -У девятисот девяносто девяти человек из тысячи по-явилось бы на лицах пошловато-понимающее выражение. Нет-нет, мы не завязали командировочного романа, не стали любовника-ми. Больше, гораздо больше — сделались сообщниками. В чём? Потерпите, продолжаю.

Оказалось, Марина была не просто моей землячкой, но ещё и проходила курсы повышения квалификации в том же поли-техе. Через день после отъезда Андрея Дмитриевича мы встре-тились с ней в институтском вестибюле.

-Закончились занятия, -сказала она, -вот, решила сходить к волку.

-К кому?

-Неужели не знаете? Горожане установили памятник волку из мультфильма "Волк и пёс". Ну, тому самому, забавно-му. Составите компанию?

-Отменный мультик. -согласился я.-А о памятнике не знал, с удовольствием посмотрю.

Бронзовая фигурка и впрямь оказалась потешной. Тол-стый волк с блаженной улыбкой на физиономии сидел, раскинув лапы на постаменте, украшенном надписью: "Щас спою!"

Сначала я сфотографировал Марину рядом с волком. По-том она — меня. Когда возвращались из парка внезапно словно что-то толкнуло изнутри. Не просто разговорились, нет, раз-откровенничались так, словно были не совершенно посторонними людьми, а ближайшими друзьями. Сколько лет прошло с тех пор, а всё никак не могу понять, почему это произошло.

Её семейные проблемы оказались очень сходны с моими. С поправкой, конечно, на женский пол и статус жены. Муж — тупое хамло и пивное быдло, освобождение от которого повле-чёт гору труднорешаемых вопросов. Или вообще нерешаемых, вроде квартирного.

Командировка в Урало-Байкальск закончилась, я вер-нулся в Хамск.

И вот однажды летним вечером (приблизительно через месяц) я сидел на работе, неторопливо доделывая свою часть проекта. Возвращаться в семейное гнёздышко после вчерашней истерики жены никакого желания не было. Только не считайте, доктор, будто я трусливо прятался. Наоборот, в голове вне-запно заледенело нечто такое, от чего именно ей, супруге, было разумнее находиться подальше.

Раздался телефонный звонок, подняв трубку, я скучно произнёс казённое заклинание: -Проектная лаборатория.

-Хорошо, что вас застала. -послышался в трубке голос Марины. -Надо увидеться. Срочно.

Мы встретились в парке. Марина выглядела ужасно: бледная с кругами под глазами. Вас, врачей, сама профессия обязывает быть материалистами. Читать чужие мысли нельзя и тому подобное. Поэтому вы, доктор, не поверите, но, клянусь, я без всяких слов понял: она собирается предложить именно то, что вертелось на моём языке. С Мариной происходило то же самое.

Поэтому, когда мы сели на скамью у Утиного пруда, я спросил: -Обговорим детали?

-Да.

И обговорили. Впрочем, не всё и не сразу, поскольку опыта в намеченных делах у нас, понятно, никакого не было. Так что пришлось пересекаться еще трижды в назначенном зара-нее месте в оговоренное время. Телефонное же общение мы ка-тегорически исключили.

Пять раз при ходил в гаражи, что на углу проспекта Победы и Газофабричной. Стоял незамеченным в щели между ржа-вых клёпаных стенок, дыша вонью мочи, наблюдал и прикидывал, как всё произойдёт. Наконец, двадцать пятого июля в шестна-дцать сорок две из бокса номер сто семь вышел крепкий мужик в тренировочном костюме, закрыл замок, подёргал его для вер-ности, Я выскользнул из закутка. Поблизости никого не было. Удар самодельным остро заточенным длинным шилом из стекло-пластика пришёлся под левую лопатку. Мужик успел только по-вернуться и выдохнуть перегар мне в лицо. По-моему, он умер, пока падал. Я аккуратно извлёк шило, закутал в тряпку, сунул в сумку и не спеша покинул гаражный кооператив, так никого и не встретив. Дошёл до купален на Хамке. В пляжной кабинке-раздевалке переоделся, снятую и скрученную в тугой рулон одежду вместе с шилом сунул в урну, где смердел горящий му-сор. Думаю, уже через пяток минут ни от ткани, ни от шила ничего не осталось.

Как я условился с Мариной, во время убийства мужа у неё было абсолютное алиби. До позднего вечера она в большой компании отмечала день рождения сослуживицы. В милиции Мари-на показала, что муж в тот день собирался покупать что-то для автомобиля (она не разбирается в технике, не знает — что именно) и имел при себе полторы тысячи. Поскольку никаких денег при покойнике не нашли, бравые следователи списали всё на случайного грабителя и со скорбным видом пообещали вдове, что, само собой, приложат все силы, чтобы отыскать спонтан-ного убийцу, однако, она должна понимать, насколько это сложно... тили-тили, трали-вали...

Тридцатого августа я нагло заявил начальнику, что заказчики вообще ничего не заплатят, поскольку лаборатория вообще пошла не тем путём. Проектные данные изначально были неверны. Спровоцированные на склоку коллеги взбесились, на что я и рассчитывал. Двенадцать человек могли подтвердить, что профессиональный междусобойчик затянулся на несколько часов, что я, не оставлял рабочего места, яростно защищая своё мнение, частично признал свою неправоту и в чём-то за-ставил уступить их. Дискутировали до тех пор, пока мне не позвонили из милиции, чтобы сообщить о смерти жены. Как по-том поведал сдержанный следователь, она возвращалась с дачи подруги, где провела весь день, и в лесопосадке была убита выстрелом в лоб из малокалиберного, вероятно, спортивного пистолета. Судя по тому, что рядом с местом преступления нашли двух подстреленных ворон, какие-то отморозки балова-лись с оружием. Скорее всего, проходившая жена сделала им замечание, а те пальнули буквально с полуметрового расстоя-ния. "Конечно, мы сделаем всё возможное, чтобы найти случай-ного преступника, но поймите, пожалуйста, до чего это непро-сто... трум-туру-рум, трам-пам-пам..." Я выслушал сыщика в пол-ном оцепенении, которое следователь приписал горю и шоку. Про себя же поражался: откуда Марина раздобыла пистолетик и где научилась с ним так обращаться.

Вот, собственно, вся история, если не считать похо-рон и волокиты с оформлением прав наследования. Милиция честно сдержала слово, убийцы не были найдены. Да и как их обнаружить среди миллиона жителей Хамска, совершенно незна-комых с убитыми?

С той поры прошло одиннадцать лет. Спокойных, запол-ненных делами и отдыхом, рядовыми неприятностями и обычными радостями. Ни с одной женщиной, разумеется, больше себя не связывал, хотя змей, желавших заползти на ложе вдовца, хва-тало. Жена во сне не являлась, мужик, валящийся на пахнущий бензином и мочой асфальт — тоже. Марину за всё это время ви-дел только один раз, случайно повстречал в отделе электрони-ки в торговом центре. Смотрелась благополучной привлекатель-ной дамой. Перекинулись парой фраз, узнал, что она тоже жи-вёт одна, всё в полном порядке.

Повторяю, доктор, вы просто идеальный слушатель. Не всплёскиваете с ужасом руками, не смотрите с омерзением...

Врач задумчиво потёр лоб: — А ожидали? Зря. Убийство по обмену — сasus vulgaris. Но вижу, что всё-таки вам следу-ет уснуть — исповеди утомляют не столько исповедника, сколь-ко исповедующегося.

Он выключил свет, открыл дверь и, уже стоя в осве-щенном из коридора дверном проёме и, держась за латунную ручку, добавил: — Кстати, если припомните название фирмы, где работал... как его... Андрей Дмитриевич, буду очень благода-рен. Спокойной ночи...

03

Теперь я видел не глазами, а как-то особенно: всю пала-ту сразу — потолок и пол, все стены. И то, что видел, посте-пенно теряло цвет, серело, словно изображение в старом черно-белом телевизоре. Я слышал не звуки, а что-то иное. Например, почувствовал накапливающуюся силу в дыхании Максима с третьей койки. "Выздоровеет парень! Ума бы хватило больше на мотоцикл не садиться". А вот от Олега Петровича из угла доносилась безысходность. "Следующий за мной. Дня через два".

-Приход наш и уход загадочны, — их цели

Все мудрецы земли осмыслить не сумели,

Где круга этого начало, где конец,

Откуда мы пришли, куда уйдем отселе? ."

Вот оно, значит, как... прав был запойный бард: -"... мы, отдав концы, не умираем насовсем..." После чего, само собой, возникло предположение: всякие там православные и правоверные попадают после смерти в рай или преисподнюю. В соответствии, само собой разумеется, с суммами пожертвований церкви и регу-лярностью справления религиозных нужд. Пачка денег попу, сот-ня обмахиваний щепоткой по схеме "лоб-брюхо-плечо-плечо" и вот ты на шаг ближе к белоснежному облачку и мелодиям арф, на шаг дальше от котла с кипящей смолой в смердящем подземелье.

А нам, богомерзким атеистам, неминуемо определены ад-ския муки нестерпимыя, скрежеты зубовныя совокупно со слезою горючею?

Воспоминание...

"Давно это было... Ещё когда появлялись первые мобиль-ные телефоны по демократическим ценам. Я с приятелем отпра-вился в магазин за кнопочными "Нокиями". Купили, забежали за пивом, сели подключать телефоны к компьютеру и настраивать. И вот, когда настройка и пиво уже подходили к концу, не пом-ню уж с чего, зашёл разговор о том, что при попытке в интер-нет-поисковике набрать словосочетание "Христианский рай", компьютер растерянно отвечает, что по данному запросу ничего не найдено. Зато на вбитое в строке поиска "Христианский ад" вываливает кучу адресов. Проверили, удивились и тут сквозь пивные испарения в моём сознании пробилась идея позвонить по телефону 666. Нагло полагал, будто готов к любому повороту событий, вплоть до того, что мне ответят. Однако, как приня-то говорить, "действительность превзошла все ожидания". "Но-кия" тут же сообщила, что на моём счёте недостаточно средств для звонка в преисподнюю. Мы ошарашенно разинули рты.