No sacrifice

Мне страшно, очень страшно, но подозреваю, я боюсь не того.

А дальше — быстро-медленно, почти одновременно — прикосновение влажных рук, проникновение... Именно проникновение, не взлом — а я-то думал, что зажат до предела.

Чувство... ну, неприятное, неправильное. Давящее жжение и пробка в горле — не вдохнуть. Больно, да, но не конец света. Можно выдержать.

Он двигается, с усилием, и это уже хуже. Да, несколько минут потерплю, но кто знает, сколько это у них занимает? А если больше? Час, два? До утра?.. Я смогу?

Потом он резко выходит, и я шиплю от боли — не забыв, впрочем, мысленно похвалить себя, что не заорал. Но это вопрос времени. Рано или поздно я заору и, возможно, совсем скоро. Как только он вернется. Может, этого ему и надо?

Демон возвращается с флаконом, по пути разглядывая его, будто впервые видит. Что не исключено, мало ли кто еще бывал в этом доме. Дизайн затейливый, скорее женский.

— У меня ничего такого нет, — говорит он и наливает себе на ладонь, распространяя резковатый, но приятный запах. Незнакомый. Это масло для волос или для массажа — без разницы. С ним значительно лучше, и я предпочитаю не думать, ради кого из нас он это сделал.

Дверь теперь открыта шире, и света стало больше.

Самое страшное, по идее, позади, но я этого не чувствую. Наверное, потому, что на самом деле это далеко не самое страшное... У меня столько мыслей и тревог, что не до ощущений. Казалось бы. Теперь, когда боль не так отвлекает, мысли все равно путаются, я не могу понять, правильно ли реагирую. Знать бы, как должно быть, чего он от меня ждет. И чего ждать мне.

Между тем каждым движением он будто пинает мое сердце, катая его внутри, как мячик. Не ласкает меня и вообще почти не трогает, но... Я едва ловлю губами воздух, что-то начинает томно накатывать — и отступать, дрожь усиливается почти до судорог. Запоздало пытаюсь сдерживаться, однако момент упущен, да и шансов у меня нет. Это не физическое, это другое, как незримая стихия, и, похоже, к людям оно беспощадно.

Не знал, что...

Не думал, что так...

Вдруг Демон замедляется, и хочется за него уцепиться, но сдерживаюсь как могу.

— Стонешь так, будто я тебя режу, — произносит он хрипло. — Не может же быть настолько больно. Или может?

Бедра снова покачиваются, и меня всего передергивает.

— Или ты...

Он говорит это так, словно действительно не ожидал. И через секунду я выхожу из игры — то ли от последних движений, то ли от слов, то ли от этой удивленной интонации.

Боже, это что такое сейчас случилось?..

Ничего не вижу. Что у меня с лицом?.. Глаза щиплет, хочется шмыгнуть носом. Я кричал? Не могу сглотнуть. Не могу просчитать последствия. Я все испортил? Если да, то когда? Если нет, то что мне стоит запомнить?

Лицо Демона вдруг совсем близко. Он без спешки рассматривает меня с несколько озадаченным выражением.

— Чего-то хочешь? Воды? Неотложку? Медаль за храбрость?

Я думаю о поцелуе, второй раз за вечер. Что удивительно, ведь целоваться я не люблю, никогда не любил, это гадко. И обниматься не терплю, хотя приходится. Наверное, у меня нервный срыв, потому что сейчас не отказался бы от всего этого — поцелуев и объятий, но я, конечно, не могу сказать такое. Потому, переведя дух, говорю другую правду:

— У меня нос чешется...

— Сам решишь проблемку или мне?

Спешно я вытираю лицо рукой, особенно глаза, и возвращаю ее в прежнее положение. Пальцы дрожат. Кажется, это был верный выбор слов, потому что его взгляд немного изменился. Будто стал светлее. Если только это не послеоргазменные галлюцинации. Склонившись к моей ладони, он проводит по ней языком, и я хочу тронуть его лицо, но боюсь своевольничать.

Между тем передышка была недолгой. Демон крепко берется за мои предплечья — точно синяки будут, и я сильно пугаюсь, что он хочет перевернуть меня. Или, что гораздо хуже, усадить сверху, так что придется двигаться самому. Как я это вынесу? Но нет, он просто ускоряется, и мои мысли снова хлещут все сильнее, утекают, как вода сквозь дыры в дамбе. Разве на самом деле он не хотел всегда, чтобы я страдал? В таком случае он больше ко мне не притронется. Это ведь хорошо? Или я просто не знаю, чего он хочет?

Чего хочу я, сейчас не волнует нас обоих.

А меня уже обволакивает заново. Страх полирует это все, страх — катализатор. Без него все было бы иначе.

Если ему по душе тишина, что ж мне рот не закроет?.. Я бы рад умолкнуть, но получается еще хуже, чем раньше.

Кажется, я подаюсь навстречу. Это неправильно? Черт, уже не знаю. Все, что происходит, — не особо правильно, так что одним больше, одним меньше.

...ну дела, а что же переживают те, кого он ХОЧЕТ порадовать?..

От пота и слез снова начинает жечь в глазах.

Он кусает меня в конце — не ради крови, так, слегка. Я почти не заметил — кажется, легкие сейчас просто лопнут. С трудом затихая, ощущаю давление его ладони на грудь, будто он собирается делать массаж сердца или впитывает его удары. Но больше никаких касаний, и даже после изнурительного фейерверка, растерзавшего меня в клочья, я чувствую пустоту и какую-то оборванность.

— ...Сегодня надо подрезать лианы по восточной стороне... а с тем, что привезла Селест, я сам разберусь. Справишься?

Его голос ровный и спокойный. Киваю, уткнувшись в сгиб его руки. Мне вообще можно так близко лежать? Даже не заметил, как повернулся. А чертовы слезы текут и текут, никак не... черт, надо что-то делать с нервами, таблеток попить, что ли.

— Можешь идти к себе.

Могу?.. О, я совсем не уверен, что могу...

— Ну? Чего ждем?

В голосе уже легкое нетерпение. Не стоит его раздражать, но... Пытаюсь пошевелиться — тело кажется отлитым из бронзы колоколом, таким же тяжелым — и пустым. Отчаявшись, едва выговариваю:

— Дашь мне... пару минут... пожалуйста?

Он медлит — потом пожимает плечами, я чувствую этот жест.

— Ну ок. Побудь еще.

Это звучит гораздо мягче, или мне просто так хочется слышать.

Я закрываю глаза, вдыхая сигаретный дым. Всегда ненавидел курящих. Раньше. Его рука обнимает — или просто так лежит, но мне все равно, пока это похоже на объятие. Достаточно того, что страхи ненадолго притупились и стал выносимыми.

...часть ритуала? Значит, это не повторится?

Если ему не понравилось, он больше не будет этого делать. Демон так устроен — делает то, что хочет. В основном.

Правда, я не знаю, понравилось ему или нет.

Вряд ли.

Может, в следующий раз получится лучше.

— Когда у тебя день рожденья?

— У меня?..

— Не у меня же. Насчет своего я не то что день — даже год не знаю.

— Десятого июня.

— Это уже через месяц. Что тебе подарить?

...По крайней мере, сейчас я почти уверен, что доживу до завтра, и даже до июня — а там посмотрим.

* * *