Waiting for the sun

— Ну не злись, Джим, прости меня!

Мои очки все еще у него, от неловкого движения они падают и разбиваются. На сотню крохотных черных осколочков.

— Ох, Джим...

Я долго смотрю на осколки, смотрю не отрываясь, будто на кофейную гущу. Смотрю, будто жду от них какого-то ответа.

— Джим... — Хатч испуганно отступает, потом обнимает меня в порыве искреннего раскаяния. — Джим, я не хотел! Ты прав, дружище, забьем на все, прошлое в прошлом. Да на фиг все воспоминания, у нас и так всё есть! Подумаешь — рок-звезды...

— Это всего лишь очки, Хатч.

Мой каблук опускается на оправу и безжалостно вдавливает осколки в землю. Хатч выдыхает с облегчением, однако руки размыкать не торопится. Тыкается носом мне в шею, ловит губами выбившуюся из-под бейсболки непослушную прядь.

— Мне нравятся твои волосы, — шепчет он за ухо, — зачем ты их прячешь?

Я тоже вздыхаю, несколько обреченно, и обнимаю его в ответ.

— Да пошел ты.

Потом я хлопаю Хатча по плечу, разворачивая в противоположную сторону, и теперь мы оба шаг за шагом приближаемся к дискотеке.

— А Миранда-Мэг все-таки штучка, — говорит он с фальшивым равнодушием. — Как думаешь, у меня есть шанс?

— Кажется, она запала на меня.

— Не-е. Она запала на Джима Моррисона.

— Не понял?

Хатч довольно и широко улыбается — в его исполнении такая улыбка почему-то совсем не выглядит агрессивно.

— Чего не понял? Ты самый крутой из кровопийц этого драного города, ты филигранный убийца, авторитет и вообще офигенный красавец, но ты ведь не тот парень из группы "Doors"? Рок-звезда, рок-легенда, ты же не он? Насколько я помню, и пяти секунд не прошло, как кто-то открестился от всего своего прошлого. Разве я не прав?

— Хатч, ты распроклятый сукин сын.

Музыка из ночного клуба сотрясает асфальт.

Еще нет и полуночи. Детское время — даже для людей.

* * *

конец