Модитат поднял вверх ладонь, обращенную к собственному лицу, что для лигурийцев означало жест согласия. Смутившись своего невежества, молодой человек виновато втянул голову в плечи.
Капитан и помощник обменялись серьезными взглядами. Старые волки, видевшие всякое, уже свыклись с мыслью, что рано или поздно им придется столкнуться с вольными. До сих пор подобная участь их миновала, но вот, наконец, этот момент настал. Сдаваться никто не собирался, значит, и пощады ждать не приходилось. Помощник понимающе усмехнулся и сказал:
— Ладно, капитан, мне пора — надо достать оружие из тайников. Звездного света тебе в глазах!
— Звездного света в твоих тоже!
Помощник повернулся и скрылся в коридоре. Хегатул остался наедине с модитатом. Впрочем, тот изо всех сил старался слиться с креслом, так что капитан мог считать, что он в рубке один. Хегатул проверил показания селгенста — обстовизор пока еще не наблюдал никого подозрительного — затем подошел к стене, прислонился к ней виском и, вытащив из памяти кодовый мыслеобраз, активировал замаскированный тайник.
Участок стены рядом с головой капитана "поплыл", словно тающий воск, освобождая небольшую прямоугольную нишу. Почти весь ее объем занимал ручной резонатор, представлявший собой узкий цилиндр сантиметров в сорок длиной, с шаром на конце и двумя обхватами для закрепления на предплечье. В обычном состоянии пагими-материал, заполнявший тайник, полностью замуровывал оружие, не оставляя при этом никаких пустот. Иначе нельзя, так как любая пустотелая полость могла быть легко обнаружена обстовизорами таможенников на Криссе, а согласно установленным правилам, кораблям, не принадлежащим Тройственному Союзу, было запрещено нести любое оружие — как бортовое, так и стрелковое. Поэтому лигурийским торговцам приходилось летать на Крисс либо вовсе безоружными, либо, как Хегатул, тщательно пряча личное оружие.
Капитан протянул правую руку и положил ее в открытые обхваты. Они, словно челюсти голодного животного, тут же сомкнулись, закрепив резонатор на руке Хегатула. Капитан вытащил руку назад, любовно потер левой рукой поблескивающий шар излучателя. Резонатор установил соединение с фаганом и передал в мозг Хегатула сообщение о готовности к использованию.
Тем временем команда докладывала о занятии предписанных мест для обороны. На связь вышел капитан второго корабля и сообщил, что его экипаж тоже готов к бою. Теперь, сколько бы вольных ни примчалось, им придется заплатить за то, что они позволили лигурийцам подготовиться к бою.
Время шло, но ничего не менялось. Хегатул напряженно следил за показаниями селгенста, в любой момент ожидая увидеть искорки — работающие микрошаговые двигатели приближающихся кораблей. Пульсеры надрывались, пытаясь как можно быстрее увеличить скорость, и транспорты медленно уходили от звездной системы. Команды уже давно распределили оружие и заняли свои места. Один модитат не знал, что ему делать — капитан запретил брать ему в руки оружие, так как толку от неопытного молодого человека в предстоящем бою не было никакого.
Прошло двадцать минут. Хегатул начал с осторожной надеждой думать о том, что если так пойдет и дальше, то через вскоре можно будет перевести пульсеры на малошумный режим, а потом и вовсе остановиться и выключить все, кроме систем жизнеобеспечения. И тогда попробуй найди в пустоте космоса два крохотных кораблика, удалившихся от стоп-мины почти на две сотых минда. С выключенными кафагами, пульсерами и двигателями, а также при активированных системах маскировки, бортовые селгенсты вольных смогут обнаружить транспорты только с нескольких сотен тысяч километров. При этом пространство для поиска получалось слишком большим. Все равно что фильтровать воздух с помощью сита.
Но надеждам Хегатула не суждено было сбыться. Внезапно в сергер-сфере обстовизора вспыхнули четыре яркие искорки, стремительно приближающиеся к ее центру. Это означало, что неизвестные корабли мчались прямо к транспортам лигурийцев. Раздался голос корабельного лусагана, сообщившего об обнаружении кораблей межзвездного класса. Теперь даже выключение всех систем и включение маскировки теряло смысл, так как обстовизор опознал в приближающихся кораблях зайоты — любимые корабли всех вольных. Селгенсты на таких кораблях были мощнее, чем селгенсты транспортов, так что пираты уже давно засекли торговцев. Не спрятаться.
Хегатул не собирался безвольно следить за тем, как его настигают преследователи. Короткий приказ — и транспорты изменили курс таким образом, чтобы зайоты оказались как раз за кормой.
Вольные, разумеется, тоже сменили курс, неумолимо надвигаясь на лигурийцев. Но они то ли по собственной глупости, то ли из-за оплошности курсовых атиганов продолжали движение прямо за кормой транспортов. Как же Хегатул пожалел, что все это произошло именно после возвращения с Крисса! Случись это по дороге на Крисс — и все вольные бы поплатились за такую глупость. В трюмах транспортов нашлось бы достаточно сюрпризов для пиратов, но все было выброшено при подходе к Криссу. А так — приходилось ограничиться тем, что осталось.
Капитан не стал тратить время даже на то, чтобы отдать приказ голосом. Вместо этого он использовал ламурс, и небольшой "бочонок" селгенстовой мины, которую удалось протащить через криссианскую таможню в специальном тайнике, отправился за борт. Увы, больше мин не оставалось.
Зайоты двигались пирамидой, обращенной вершиной к преследуемым. Передний успел вовремя заметить неожиданный "подарок" лигурийцев, но трем другим помешал "фон" его двигателей. На расстоянии всего пары тысяч километров от мины включились ориентаторы переднего корабля, и зайот отскочил в сторону, не решившись применить экстренный сброс частоты для остановки. Еще два рейдера успели повторить маневр головного корабля, ориентируясь исключительно на его действия, а вот четвертому не повезло. Похоже, он просто не отследил маневра своих товарищей, не отвернул и не остановился и потому на полной скорости налетел на мину.
В принципе, любой боевой корабль способен предотвратить взрыв селгенстовой мины или бомбы, заранее включив нейтрализатор, предотвращающий цепную реакцию распада селгенст-тротила. Однако при этом нейтрализуется и работа микрошаговых двигателей, поэтому корабль с включенным нейтрализатором остановится. Так он и будет висеть рядом с миной, пока ее не обезвредят. Или же пока не заклинит нейтрализатор и мина не взорвется.
Зайоту вольных не повезло — включить нейтрализатор он не успел. Мощный сэнергетический всплеск на короткое мгновение ослепил селгенсты всех кораблей. А когда обстовизоры "прозрели", то никакого зайота уже не было. Лишь газ и мельчайшая пыль быстро разлетались в вакууме, излучая во всех диапазонах.
Хегатул довольно равнодушно отнесся к своему нечаянному успеху. Он прожил длинную жизнь и потому лишь грустно усмехнулся. Взорванный корабль означал лишь то, что вольные станут осторожнее и злее. И что вряд ли кто-то из лигурийцев останется в живых. Впрочем, думать об этом было некогда — зайоты находились уже слишком близко. Вольные медлили только потому, что, видимо, готовили какую-то пакость.
Так и оказалось — снова раздался вой тревоги, возвещающий сброс разгонной частоты пульсеров. Это один из зайотов ударил бортовыми стопарами по транспортам. Стопар — оружие обоюдоострое, так как корабль, его использующий, сам рискует получить нулевую частоту. Вот и зайоту не повезло — его пульсер тоже заглох, но два других преследователя сохранили скорость и в одно мгновение преодолели расстояние, оставшееся до добычи.
Абордаж в космосе происходит в считанные мгновения. Корабли несутся с немыслимой скоростью, все действия производятся лусаганами и атиганами. Но, как и тысячи лет назад, последнее слово остается за человеком с оружием. Неважно, что у него в руках — меч, ружье или резонатор. Ни один механизм так и не смог полностью заменить простого пехотинца. Поэтому лигурийцы стояли на своих постах и ждали, когда в атаку пойдут люди. К сожалению, у нападавших было неоспоримое преимущество — они могли выбирать момент и место для атаки.
Зайот, атаковавший корабль Хегатула, "сел" плоской частью на середину транспорта. Вполне резонно — вольные думали, что рубка управления располагается в геометрическом центре корабля, представлявшего собой цилиндр длиной больше двухсот метров и диаметром более ста. Будь рубка там, где ее ожидали увидеть вольные, абордажная команда высадилась бы на минимальном расстоянии от своей главной цели. Однако данный тип транспорта был спроектирован уже после Санованской войны с учетом опасности абордажа. Поэтому рубка управления находилась в передней части "сигары" и была замаскирована ложными управляющими контурами.
Зайот подавил вакуумный щит транспорта, защищавший корпус от столкновения с посторонними предметами, и включил нейтрализатор. Так вольные страховались на случай, если торговцы переведут кафаг и селаки в режим селгенстовых бомб и взорвут транспорт вместе с пиратским кораблем. Нижняя часть зайота, касавшаяся корпуса атакованного корабля, вспучилась пузырем и выгнулась наружу, проминая обшивку транспорта. По "пузырю" прошла трещина, разделившая его на две равные части, которые разошлись в разные стороны, одновременно вытянувшись вперед. Корпус транспорта сопротивлялся недолго, быстро треснув под воздействием абордажного "клюва". Трещина расширилась до нескольких метров, и в образовавшийся проем бросилась группа вооруженных до зубов вольных, которых Хегатул видел с помощью системы внутреннего контроля. Благодаря гравикокону, заблокировавшему место разгерметизации, нападавшие не пользовались аппаратами для дыхания. Их было пятнадцать, двое несли на плечах тяжелые резонаторы.
На первый взгляд у лигурийцев были все шансы отбить атаку пиратов. Команда корабля насчитывала двадцать пять человек, включая капитана и модитата, так что на стороне обороняющихся было численное преимущество. Однако наличие у вольных тяжелых резонаторов делало шансы торговцев призрачными. А если принять во внимание разницу в опыте, то надеяться обороняющимся было совершенно не на что. Только на то, чтобы дать хоть какой-то отпор.
Следя за происходящим в сергер-сфере, Хегатул ждал, пока вся абордажная партия не втянется в транспорт поглубже. К его досаде вольные сразу обнаружили и уничтожили один из гравиколлапсоров, находившийся на их пути. Ну что же, было бы наивно рассчитывать, что матерые боевики попадутся в такую простую ловушку.
Не отрывая взгляда от вольных, капитан приказал группе звездолетчиков, занимавших позицию в носовой части корабля, сместиться к рубке управления. А когда вольные прошли примерно половину расстояния до центра транспорта, Хегатул отдал команду лусагану.
Изображение в сергер-сфере на мгновение исчезло, а потом появилось снова. На первый взгляд ничего не изменилось, только транслируемая сергером картинка стала более расплывчатой. А вот обстовизоры вольных "ослепли". Дело в том, что Хегатул включил несколько десятков генераторов помех, размещенных в разных частях корабля, из-за которых все селгенсты показывали мутный туман. Даже для бортовых селгенстов зайота все внутреннее пространство транспорта заволокло непроницаемой пеленой. Заблокированной оказалась и конселг-связь. Сами лигурийцы особых неудобств не испытывали, так как могли подключиться к системе внутреннего контроля, которая, кроме селгенстов, использовала еще и мергенсты. А на работе последних селг-помехи почти не сказывались.
Команда транспорта ждала этого момента, и как только стало ясно, что генераторы со своей задачей справились, три ближайшие группы, по четыре человека в каждой, бросились с разных сторон к вольным. Две группы заходили с флангов, а одна — сзади, чтобы отрезать пиратов от их корабля. Ситуация для вольных стала критической. Ослепшие, на чужом корабле, стиснутые в узком коридоре в окружении хоть и не многочисленных, но прекрасно ориентирующихся врагов.
Однако вольные тут же показали, что им не впервой бывать в подобных переделках. Хегатул увидел, как один вольный, тащивший тяжелый резонатор, сделал знак другому, сжимавшему в руке обстовизор, и вскинул свое оружие. Тот коснулся спины первого и замер. Похоже, что второй подключил первого к своему селгенсту, после чего первый принялся выискивать мишень.
Капитан поначалу не понял, что пират мог высматривать в сером тумане помех. Ответ пришел быстро — радужное свечение вырвалось из трубы резонатора, ударило в стену, прошило ее, потом еще одну стену и в конце концов достигло несущей колонны, в которой был спрятан один из генераторов помех. Металлопластовые стены в местах контакта с полем резонатора осыпались песком, в колонне образовалась солидная дыра, а генератор оказался полностью выведен из строя. Ну разумеется — что еще можно было разглядеть в таких условиях в селгенсте, кроме источников помех? Через пару секунд та же участь постигла еще один помехогенератор. Правда, в этот раз вольному пришлось стрелять дважды. Понятное дело — при таком уровне помех попасть с первого раза не так-то просто.
Пока один вольный разбирался с помехогенераторами, остальные тоже не стояли без дела. Некоторые достали рассекатели и в три приема проделали дыры в стенах коридора, в которых тут же скрылась часть вольных. Очень разумное решение — толпиться в узком коридоре было чистым самоубийством. Хегатул мог лишь бессильно наблюдать за тем, как вольные выбираются из ловушки. Оставалось надеяться лишь на скорость лигурийцев, приближавшихся к пиратам.
Увы, звездолетчики не успели. Вольные задействовали второй тяжелый резонатор и за несколько секунд уничтожили все ближайшие генераторы помех. Больше им ничего не мешало использовать возможности своих селгенстов. Лигурийцам оставались считанные метры до того момента, когда бы они смогли открыть огонь по захватчикам. Из-за поля нейтрализаторов нельзя было стрелять ручными резонаторами через стены коридоров, зато на тяжелые резонаторы это поле действовало слабо. Поэтому вольным, увидевшим противника в обстовизоры, не нужно было ждать, пока звездолетчики появятся в пределах прямой видимости.
Поля тяжелых резонаторов накрыли группы, заходившие с флангов. Хегатул увидел, как двух членов его команды окутала смертоносная радуга и те буквально стекли на пол бесформенными массами. Резонатор, включенный в противобиологический режим, инициирует распад атомов кальция на более легкие химические элементы. В организме человека много кальция, в основном в костях. При его исчезновении кости разрушаются, и тело лишается опоры. Вдобавок из-за кальциевого распада образуются самые разнообразные химические соединения, в основном неустойчивые и ядовитые. Поэтому даже совсем незначительное поражение человека резонатором приводит к смерти. О прямом попадании из тяжелого резонатора и говорить нечего — оба лигурийца умерли на месте.
Остальные звездолетчики из фланговых групп ненамного пережили этих двоих. Тяжелые резонаторы могут не только стрелять через препятствия, игнорируя поле нейтрализатора, но и самостоятельно выбирать и уничтожать цели. Вольные переключили свое страшное оружие в автоматический режим, и оно тут же выкосило лигурийцев, оказавшихся в зоне досягаемости.
