| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 2
Резиденция Андрея Боголюбского была рассчитана на большой "двор", поэтому рядом с княжеским теремом стояла просторная "поварня" в которой, по прикидкам Олега, можно было приготовить обед человек на двести. Еще в обширном дворе имелись: "медуша", бани, винный погреб, склады "готовизны", конюшня с сеновалом над ней и даже "узилище" с помещениями для стражи. Для слуг и дружины тоже были отдельные жилые "клети", вытянувшиеся в ряд, между "медушей" и придворной церковью Спаса Нерукотворного.
У Горчакова людей было поменьше, чем у князя Андрея, поэтому большую поварню использовали только для того, чтобы испечь в ней хлеб. Олег решил, что это глупо: таскать по снегу и морозу еду из соседнего здания. На первом этаже терема имелось все, что нужно, чтобы не бегать за кашей или щами невесть куда. Его дружина и слуги так же неплохо разместились в основном здании княжеского дворца. Слуг у Горчакова прибавилось. Рязанская земля была полностью разорена, на месте городов только угли, пепел и изгрызенные хищниками трупы, а уцелевшие жители лишились жилья и имущества. Еще в Коломне Олег принял на службу четыре семьи, успевшие сбежать от моголов, в чем есть. Потом он подобрал на дороге двух женщин с тремя малыми детьми и сразу посадил их в теплую юрту на колесах.
— Добро ли почивал, Олег Иванович? — спросил рыжий и конопатый мокшанин Виряс, когда Горчаков вышел из опочивальни в гридницу.
Все еще находясь под впечатлением от ночного кошмара, Олег чуть было не ответил: "хреново!" — но вовремя взял себя в руки.
— Слава богу, — степенно кивнул он.
Горчаков не стал спрашивать: "спокойно ли прошла ночь", — потому что в случае каких-либо проблем, его бы сразу разбудили.
— Надоело, поди, полон-то стеречь? — поинтересовался он с улыбкой.
— На все воля божья, — нейтрально ответил часовой.
Олег хмыкнул.
— Потерпите, недолго уже осталось, — посулил он.
— Никак ты, Олег Иванович о выкупе договорился? — встрепенулся Виряс.
— Не в гривнах счастье, — наставительно поднял палец Горчаков.
— Оно-то так, — вздохнул дружинник, — а и без серебра тоже никуда.
Олег скривился как от кислого и покачал головой.
— Это не обычная война, где знатных пленников выкупают, — пояснил он, — монголы никого не щадят. Ежели не придумаю чего получше, то поменяю хана на всех наших полонянников. Ежели и это не выйдет, зарежу его, а голову родственникам отошлю.
— Дык ведь из наших никого в полоне нет, — удивился Виряс, — там, поди, одни рязанцы.
— А рязанцы, стало быть, уже не наши? — сузил глаза Горчаков.
— Не про то я сказывал, — смутился мокшанин, — вестимо, рязанцы такие ж, православные. Я к тому, что владимирцев и суздальцев в полоне нет.
Олег решил сменить тему.
— Хан еще спит? — спросил он, указав глазами на дверь, которую караулил Виряс.
— Дрыхнет аспид! — эмоционально подтвердил дружинник. — И колокольный звон ему не помеха. Одно слово — безбожник!
— Язычник, — поправил Горчаков.
— А, — махнул рукой Виряс, — что язычник, что безбожник — все едино!
— Ладно, — кивнул Олег, — как проснется, сводишь его по нужде, да не медли, сразу веди на "задок" (так на Руси называли теплый туалет), потом вернешь его сюда, и пусть посидит под запором до завтрака.
На этом Горчаков свернул разговор и направился в торец длинного зала мимо столов и лавок, занимавших середину помещения. У выхода он отступил в сторону, пропуская слугу, тащившего большую вязанку дров.
— Здравия тебе, Олег Иванович, — поздоровался тот, приостанавливаясь.
— И тебе не хворать, — ответил Горчаков.
Гридница была окружена с трех сторон небольшими комнатами различного назначения, в основном, опочивальнями, в каждой из которых имелась маленькая печь. Четвертую сторону помещения составляла стена с рядом небольших окошек. Огоньки масляных светильников отражались искорками в блестящих кусочках слюды, вставленных в свинцовые оконные переплеты.
Кроме окон в наружной стене имелись еще две двери, ведущие на "гульбище" — крытый балкон с перилами и резными столбиками. Балкон-гульбище опоясывал второй этаж терема с трех сторон. В западном торце здания на месте балкона высилось роскошное "красное крыльцо" с крутой крышей, весь фронтон которой был покрыт затейливой резьбой. Точеные балясины перил и витые столбы, поддерживавшие крышу, были разрисованы красными и белыми полосами.
Парадное крыльцо вело на второй этаж, сразу за ним располагалось помещение, носившее название "сени" и исполнявшее роль прихожей. Из сеней через одну дверь можно было пройти в гридницу, через другую — в башню, построенную прямо внутри здания. Эта башня проходила сквозь два этажа и торчала из крыши, как печная труба. Наверху она имела смотровую площадку с "шатровым" верхом. В тереме был еще третий этаж — неполный. Он занимал пространство над половиной гридницы и частью других комнат второго этажа.
Пропустив слугу, Горчаков вошел в башню. Сбежав вниз по лестнице, он оказался в длинном коридоре, вдоль которого располагались жилые клети. Коридор вел в малую трапезную, за которой находилась кухня.
Слева от Олега был еще один короткий проход. По нему можно было попасть в другие "сени", а фактически, второй длинный коридор параллельный первому. Он проходил между наружной стеной и жилыми комнатами, трапезной и кухней. Из него три двери вели на улицу: одна в восточном конце коридора находилась напротив бокового выхода из кухни, вторая — по центру, через нее слуги ходили в большую поварню, третья дверь находилась в западном конце сеней, как раз напротив теплых туалетов, которыми пользовались только зимой.
— Похоже, я здесь второй главный соня, после Кюлькана, — подумал Олег, проходя в трапезную из коридора.
На тянувшихся вдоль стен лавках и за столами сидели его дружинники и слуги, из тех, кто не был занят растопкой, охраной пленных и работой на кухне. В трапезной было шумно. Люди вели разговоры, иные, занимались при этом какой-либо работой: мужчины чинили обувь или сбрую, женщины что-то шили. Услюм — крестьянин из окрестностей Коломны вырезал ложку из липовой чурки. В углу, у горячей печи, во что-то играли младшие дети, старшие помогали родителям.
Когда Горчаков вошел в помещение и перекрестился на икону в "красном углу", все дружно поднялись с мест и поклонились ему.
— Здрав буди, Олег Иванович! — поздоровался за всех Учай на правах старшего над дружиной.
— И вам всем здравия! — ответил с улыбкой Горчаков, ощущая себя в этот момент этаким библейским патриархом, типа Лота.
На кухне произошло то же самое: женщины и девушки отвлеклись от работы и поклонились. Здесь за всех поздоровалась Милана — "госпожа главный повар". При этом было заметно, как ревнует Руслана — "госпожа старший повар". Видно ей самой хотелось пожелать доброго утра боярину. Олег ответил на приветствие и ласково улыбнулся обеим девушкам. От этой улыбки васильковые глаза Миланы засияли, щеки порозовели, она резко развернулась, мотнув толстой косой золотисто-соломенного цвета, схватила поварешку и "срочно" полезла что-то проверять в котле.
В тот день, когда Горчаков наспех раздавал девушкам должности (как раз перед битвой под Коломной это было), он перемерз и вымотался до предела. Мозги ему тоже, видимо, слегка "подморозило", поэтому и не придумал ничего лучше, как назначить одну старшей, а другую главной. К счастью, девочки сумели разобраться между собой и поделить обязанности.
Вадим — оруженосец Олега прошел на кухню следом за ним. Руслана подала ему кувшин с теплой водой. Через боковую дверь они вышли в сени. Там Горчаков умывался и чистил зубы над деревянной лоханью, а Вадим лил из кувшина ему на руки, а потом держал зеркало, пока господин брился.
В этой реальности князья, бояре и их дружинники бород не носили. Некоторые сбривали все, но большинство отпускало усы. Те, кто имел на лице редкую растительность, носили усы, спускавшиеся к подбородку. Но высшим шиком здесь считались такие усы, как были у маршала Буденного, на худой конец, как у Чапаева.
Олег отпускать усы не собирался, они ему не шли. Да на него, в общем-то, и без этого девчонки дома засматривались. Особенно на пляже. При таком росте и мускулатуре Горчакову сложно было затеряться на фоне других мужчин. Он был слегка похож на Дольфа Лундгрена в молодости — только нос чуть потоньше и подбородок не такой массивный. Еще, волосы каштановые и глаза зеленые. Но, не смотря на это, определенное сходство однозначно имелось.
На завтрак подали гречневую кашу с кусочками свинины, ржаной хлеб и капусту, квашенную с яблоками. Запивали все это горячим медовым сбитнем, от которого шел терпкий пряный аромат зверобоя, шалфея и чабреца. Сбитень пили все, кроме Олега. Увидев, что он отодвинул тарелку с недоеденной кашей, Милана сходила на кухню и, вскоре, принесла чашку свежесваренного кофе. Вместе с напитком она поставила на стол блюдце с маслом.
— Милана, солнышко, благодарствую! — вымучено улыбнулся Горчаков, которого терзали тяжкие мысли.
— На здравие! — выдохнула девушка, опустив взгляд, и села на свое законное место: по левую руку от Олега.
По правую — сидел Учай. За ним Вадим. Дальше Берислав. Руслана сидела рядом с Миланой.
За завтраком Горчаков ел мало. У него и без того настроение было далеко не радужным, а теперь этот мерзкий сон окончательно выбил его из колеи. Кофе несколько отвлекло Олега от мрачных раздумий.
Во-первых, потому, что привычный аромат крепкого напитка придавал некую ирреальность всему происходившему, ибо он никак не вязался с окружающей обстановкой. Судите сами: сидит мужик и пьет кофе в деревянном тереме Андрея Боголюбского, а вокруг Древняя Русь.
Во-вторых, кофе, как и многое другое, это подарки от родителей, брата и друзей. И это еще не все! Воистину бесценная посылка пришла от Министерства Обороны Российской Федерации. Трудно объяснить словами, как это здорово: знать, что тебя где-то ждут, волнуются, стараются помочь.
Пред отъездом во Владимир Горчаков приготовил доску, на которой раскаленным железом выжег краткое послание с описанием текущей ситуации, схему с указателем на дорогу в сторону Москвы и сообщил, где его в ближайшее время можно будет найти. Эту доску Олег собирался закрепить на дереве, рядом с которым он впервые появился в этом мире.
"Место посадки" он нашел по своим меткам: затесам на стволах и подрубленным деревцам. Добравшись до заветной поляны Горчаков, встал как вкопанный, обнаружив там, занесенные снегом зеленые ящики армейского образца. Его захлестнула настоящая буря эмоций, понять которые смог бы только Робинзон Крузо, если бы он существовал в действительности.
В ящиках нашлись: чай, сахар, соль, шоколад, хороший кофе, тушенка в жестяных банках и рыбные консервы. Было там еще варенье от мамы, а так же огурцы и помидоры домашней закрутки, переложенные в пластиковые коробочки.
— Правильно, — кивнул тогда Олег, — банки все равно бы разбились.
Среди пакетов с припасами Горчаков обнаружил два запаянных в полиэтилен письма: одно от родителей, другое от брата.
В своем послании Роман сообщал, что после инцидента на даче, он сразу пошел "сдаваться" в ФСБ. Дальше, по его словам, все происходило, как в кино: сначала сотрудники "Органов" приставили к родным Олега охрану, потом арестовали бандитов. Романа вместе с его "машинкой" фэ-эс-бэшники сразу засекретили и обо всем доложили президенту, который пожелал лично пообщаться с незадачливым изобретателем.
О своей встрече с Путиным, Роман написал целый рассказ, который изрядно повеселил младшего Горчакова. Но, следует отдать брату должное, он все время думал: как выручить Олега и попросил помощи у президента. После этого его прямо из Кремля отвезли на служебной машине в Министерство Обороны, где в просторном кабинете самого Шойгу и в его присутствии Роман долго объяснял двум седым генералам, чем Российская армия может помочь его "непутевому" братцу.
Изобретатель "машины времени" сразу признался, что не ведает, в какую эпоху его сооружение забросило Олега. Поэтому он попросил отправить брату "комплект для выживания" на все возможные случаи: от охоты на мамонтов до защиты от динозавров. Разумеется, он не забыл о самом опасном хищнике планеты Земля и попросил средства для защиты от большой компании "двуногих", которые могли быть вооружены, как мечами и луками, так и кремневыми ружьями.
Через несколько дней, когда Роман привел в рабочее состояние машину для межпространственных перемещений, на дачу Горчаковых прибыли сотрудники ФСБ с видеоаппаратурой, следом за ними подъехали три автомобиля из МО РФ — джип и два "Урала". Из одного грузовика бодро повыпрыгивали солдаты, которые сразу же принялись разгружать второй "Урал" и таскать на чердак зеленые ящики.
Видимо, российские военные предпочитали устранять угрозы самыми радикальными методами и, вероятно, поэтому они прислали Олегу гранатомет РПГ-7 и двадцать "выстрелов" к нему. Для защиты от динозавров, надо полагать. Впрочем, из двадцати "выстрелов", только восемь имели кумулятивную гранату, на остальных стояла термобарическая боевая часть калибром 105 миллиметров.
Для охоты на мамонтов и саблезубых тигров Горчаков получил снайперскую винтовку ОСВ-96 калибром 12,7 миллиметров с магазином на пять патронов и двенадцатикратным прицелом ПОС 12х50, обеспечивавшим точную стрельбу на дистанции до 1500 метров. К прицелу прилагались запасные батарейки, а к самой винтовке — наушники. ОСВ-96 при выстреле производила такой грохот, что реально могла повредить барабанные перепонки стрелку.
Для "разборок" местного значения и защиты от разных "нехороших дядек" военное ведомство снабдило "попаданца" в прошлое: винтовкой СВД ("в пару к моему "Тигру", — решил Горчаков), автоматом АК74М с "подствольником" и ручным пулеметом ПКМ с запасным стволом.
Наконец, в качестве "вишенки на торт", Олег получил оружие ближнего боя: пистолет-пулемет СР-2 "Вереск" и пистолет СР1М "Вектор". Эта "сладкая парочка" была удобна тем, что использовала одинаковые патроны потрясающей убойности. Их тяжелые пули на дистанции в пятьдесят метров пробивали полсантиметра стали.
— Похоже, на "Большой земле" не знают, что один "Вектор" у меня уже есть, — решил Горчаков, разобравшись с "посылками".
Из восьми больших ящиков, три были набиты "цинками" и картонными коробочками с патронами, а в трех маленьких ящиках обнаружились ручные гранаты: сорок штук РГД-5 и два десятка Ф-1.
Кроме оружия Олегу прислали еще много разного "добра". В том числе: палатку, бинокль, прибор ночного видения, тепловизор, надувную резиновую лодку с насосом, сеть и удочки для рыбалки, ударостойкий термос с колбой из нержавеющей стали, по паре армейских котелков, фляжек и железных эмалированных кружек. Военные не забыли снабдить своего "подопечного" столовыми принадлежностями в виде алюминиевых ложек. Штык-нож прилагался к автомату. С вилками было, как обычно: "нечего солдат баловать, пусть ложками едят". Еще в ящиках нашлись две керосиновые лампы "летучая мышь", к ним две канистры с керосином, специальные спички, что горят на ветру и под дождем, а так же спальный мешок и самое главное: шикарная аптечка с антибиотиками и такими обезболивающими, что можно ампутации проводить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
